В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси

© Любовь Сушко, 2022

ISBN 978-5-0059-1234-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1: Жена князя Руса Всеслава

От автора

Это повествования о женских судьбах, связанных родственными узами, и живущими в русском средневековье, во времена князей от Олега Вещего до Дмитрия Донского.

У истории нашей может быть и женское лицо.

Здесь нет сражений и яростных схваток, портреты князей только намечены, о них есть целые романы, но здесь они олицетворяют лишь то или иное время с его особенными приметами.

Но полузабытые женские лица и судьбы снова проступают на фоне глухих и грозных эпох в тумане нашего смутного и жутковатого средневековья.

Дочери, внучки и правнучки Умины -матери Рюрика и дочери Гостомысла, пройдут у нас перед глазами, от первого лица будут рассказываться их истории о власти и страсти, жизни и смерти

Глава 1 Заглянуть в прошлое

Пора бы и мне рассказать обо всем, что случилось в моей жизни. Как мне удалось вернуться в мир, где родилась моя мать, и как стала я женой князя Руса. Вот теперь и начну свой рассказ, а там, глядишь и дочь, и внучка моя присоединятся, и появится еще и еще одна история о жизни потомков княгини, а потом и королевы Умины.

А родилась я в суровой Дании. Моя матушка Умина, дочь князя русичей была сначала пленницей, а потом королевой. Она умудрилась стать любимой женой датского короля Готфрида, разгромившего дружину ее отца на их же землях. Сама же она исчезла бесследно, и только потом Гостомыслу стало известно, что она стала пленницей датчан.

Мать была уже беременна к тому времени, когда черные тучи нависли над их землями, и викинги все смели на своем пути. Тогда погиб и ее муж в той схватке, не могли русичи одолеть варягов, как они называли воинов моего отца. Она рассказывала, что, когда дела стали совсем плохи, она бросилась на поле сражения, зная, что муж ее тяжело ранен, а может и мертв. Она его не скоро нашла там, но поняла, что кроме отца, у нее никого не осталось, да еще младенец в утробе. Как просто было пропасть и сгинуть в чужом мире, со многими славянками так и случилось, но только не с ней.

Тогда ее схватили грозные воины и привели к королю. А тот сразу сделал ее своей пленницей, она была дивно красива и знатна, а потому должна была последовать за ним. Ее беременность только подтверждала, что со временем она может и ему родить наследника, потому участь ее была решена в один миг.

Конунг получил ее по праву победителя. Вовсе не все пленницы становятся королевами, но Умине это удалось легко, хотя она никогда о том не рассказывала.

Она ничего не пыталась сделать для того, чтобы заставить короля жениться, да и невозможно это было сделать, говорят, она хотела незаметно броситься в море, когда они отправились к чужим берегам, и только младенец в утробе, сын убитого мужа не позволял ей так поступить с собой и с ним. Если погиб князь, то сын его должен был жить в этом мире. Она боялась грозного бога своего Перуна -покровителя князя и его дружины, хотя они уже были совсем в другом мире, но боги оставались с ними, и следили за тем, что там творилось. Да и отец ее, когда прощался, просил, чтобы она сообщила, когда родится парень.

– Береги его, он русич, и верни его потом назад, ведь тут никого не осталось. Он станет наследником на наших землях.

Только сурово взглянул король на побежденного князя и приказал Умине отправляться на корабль.

Мать всегда помнила, что у деда не осталось больше сыновей, и все надежды он возлагает только на этого еще не рожденного ребенка. В том, что это будет сын и наследник, ни он, ни матушка не сомневались тогда. Наверное, девочка и не могла родиться. Таким страстным было их желание, чтобы появился их роду новый князь.

Родился мальчик – его назвали Рюриком, наследник получил все, что полагалось сыну конунга. Они оба никогда не скрывали, кто он такой, да и слишком многие воины знали о том, что случилось на землях русичей. Его не пытались даже выдать за сына короля.

Мать внушала парню, что по первому зову деда он отправится на земли русичей, чтобы стать там князем, король тоже не был против того, чтобы там посадить своего наследника, а как еще он мог воспользоваться завоеванными землями. Нет, ему всегда надо было расширять свои владения.

Не знаю, как, но вскоре Гостомысл узнал, что у него есть наследник, наверное, это было самой большой радостью в его жизни.

Казалось, что теперь бог русичей Перун дотянулся и до датских берегов, все переменилось в один миг. Но если чего-то требовалось от королевы, то родить для короля еще одного наследника, а как по-другому?

Пока он не появится на свет, моя мать останется для них чужой, это тоже все понимали. Но ей и самой, и Рюрику нужно было тверже стоять на ногах в чужом мире, потому она с волнением и тревогой ждала второго ребенка. За великодушие к ней, надо было отблагодарить короля, и она стремилась это сделать. Но к тому времени они уже полюбили друг друга, и все было немного проще, чем в самом начале. Она была с победителем. Но подчинить ее оказалось не так просто.

Если бы не Рюрик, то трудно было бы сказать, как все бы закончилось. Только мой братец появился на свет, примирив непримиримое, само о том не ведая. Тогда отец стал ждать от нее своего наследника.

Глава 2 А появилась дочь

Я стала для них крушением надежд, когда вместо наследника появилась на свет.

– Всеслава, – горестно усмехнулась матушка, словно она была повинна в том, что тут творилось.

Старуха-служанка Гида потом так часто рассказывала мне о том первом и печальном дне. Обе они так уверились, что и на этот раз будет мальчик, что о девочке и думать не хотели. Но боги и рожаницы распорядились по-другому, и с моим вторжением в этот мир следовало примириться.

Отец возмущался меньше, может, боялся прогневить богов, понимая, что ничем хорошим бунт никогда не закончится. Говорят, он даже на руки меня взял, когда ввалился в покои матушки. Но это была только мгновенная вспышка радости, она так же быстро и погасла потом. Но он ждал еще одного ребенка, не сомневаясь, что она подарит ему наследника.

Княгиня исполнила свое обещание. В положенный срок на свет появился Орм. На этот раз она светилась от счастья и гордо показывала младенца отцу и всем, кто осмелился к ней заглянуть.

Матушка стала вспоминать свое детство: говорила про огромный мрачноватый замок, в котором всегда было холодно.

Молчаливые воины, шумные только на пирах и состязаниях, когда конунг удалялся, и они оставались с воеводами, гарольды с их трубами и песнями, возвещавшие о важных событиях, призывавшие всех явиться в гридню.

Она припоминала саги, которые слышала еще в детстве, они были длинными и непонятными, а потому слушать их было скучно. Я от этих протяжных песен часто засыпала, что сердило матушку. С ней почти все время оставалась молчаливая и преданная Гида, избранная для девочки в служанки, чем та очень гордилась.

Отец был суров, почти никогда не улыбался. Это тоже было не понятно матушке, и угнетало ее часто. Она любила смех, только не когда все потешались над кем-то одним, а веселый беззаботный смех за столом, когда рассказывали о забавных происшествиях. Но она усвоила с самого начала, что конунг, властелин, это тот, кто не умеет улыбаться. В ее мире было по-другому, но она упорно стала считать своим этот мир, потому и старалась принять все, что тут было.

Матушка была прекрасна и часто грустна. Она так любила и берегла первого своего сына, что на дочь даже и не смотрела, словно ее не было в том мире. Впрочем, я привыкла к такому отношению, усвоила, что любить и холить можно только парней.

Порой она говорила на чужом языке, которому учила Рюрика, это было для них тайной и единением. Она рассказывала о дальних землях и каких-то чужих и странных богах и обрядах.

Я подслушивала их беседы, примостившись где-нибудь за высоким каменным троном, но то, что слышала, меня часто очень пугало. И в такие минуты я не понимала матушку, зачем ей было нужно все это?

Отец не всегда был дома, и в доме становилось все темнее и холоднее, с течением времени.

Тогда все ждали его возвращения и тревожились, ведь он мог вовсе не вернуться домой. Только Рюрик не ждал конунга и не нуждался в нем совсем.

Я знала давно, что незаметный молчаливый жрец Дир влюблен в мою мать и все готов для нее сделать. Но она была королевой, княгиней, как называли ее на далекой родине, а значит ему не пара, надеяться было не на что. Но он никогда бы даже себе не признался, что любит свою королеву.

Надо признать, что я боготворила своего сводного брата Рюрика, он был для меня всем, и таким навсегда оставался. Но долго эти чувства мне удавалось скрывать, ведь все знал, что как только он подрастет, станет взрослым, так и отправится к деду, в тот мир, из которого сюда пришла наша матушка, а расставаться и терять кого-то всегда очень больно.

Глава 3 Перемены

Рюрик никогда не говорил королеве о своей любви, я говорила всегда и готова была отправиться за ним на край света.

Но он все время охлаждал мой пыл. Говорил, что мы останемся братом и сестрой, а отец выдаст меня замуж за того, кого выберет для сам. Значит, так тому и быть. Он всегда готов уехать за тридевять земель, в мир, который станет его родным со временем.

Но я даже думать не желала о том, что расстаться с ним предстоит навсегда. Это была еще одна жестокость, которую с невинной улыбкой готовила мне судьба. Вот уж точно я родилась с Недолей у изголовья кровати матушки, с ней придется и оставаться.

– Я буду следовать за тобой, – твердила я, когда речь заходила о нашем будущем. Но он только смеялся и отвечал, что у него будет достаточно воинов мужей, а жены должны сидеть в замке и ожидать возвращения.

Так и вели мы свои детские споры, и постепенно я узнавала, как многообразен и прекрасен мир мужчин, какую жалкую роль играю в нем жены и матери. Я не собиралась с этим мириться. Уж быстро сдаваться точно не хотела. Всегда можно что-то изменить, хотя бы поправить. И я все сделаю, что будет в моих силах.

Тогда я и решила, что не позволю отцу отдать меня в жены первому встречном, попытаюсь сама выбрать того, кто будет необходим.

– А если он не понравится, и не согласится, то сбегу к деду. «Он выделит мне удел и все устроит», – говорила я брату, и казалось, что все так и будет.

Мне казалось это не таким уж сложным. В мечтах все получалось прекрасно. Про это я и рассказала Рюрику, когда тот в очередной раз заявил о том, что женится на другой.

Он удивленно на меня взглянул. Почувствовал, что это не детские фантазии, что я все для себя решила. Сестра всегда, даже в детстве умела его удивлять, так он говорил своим воинам позднее.

– Отец победил нашего деда, – говорил Рюрик, и вряд ли тот осмелится помочь тебе, ведь он навлечет гнев отца.

– Отец не станет из-за меня сражаться, – пожала я плечами, – нет у него больше дел, только такими глупостями заниматься. Да и меня он уже давно позабыл..

Это казалось правдой. Ну хоть какая-то в том была польза.

Я вспомнила тот страшный шум и не могла понять, что же там такое творилось. Оказалось, что матушка родила королю наследника – он станет, когда подрастет, конунгом викингов. Тогда я заглянула в ее покои. Отец держал младенца на руках, и тот даже не ревел.

Я развернулась и бросилась бежать. Странное чувство терзало душу. Я ревновала и видела, что некоторым с рождения дается все, а кому-то всю жизнь придется завоёвывать свое королевство. И не обязательно это случится, можно так и сражаться отчаянно, а при этом оставаться ни с чем.

Я относилась ко вторым, еще и непонятно было, кто же станет моим мужем, смогу ли я хотя бы спутника себе по душе выбрать или придется подчиниться воле отца и стать женой его избранника.

Вечером был пир, и было много выпито за его здоровье.

Я почувствовала себя незваной гостьей на чужом пиру, и от этого чувства и потом не избавиться больше. Да, мне завидовала любая из девиц, но разве могли они представить, что со мной творится за высокими стенами королевского замка. С самого начала я привыкла быть нелюбимой, но разве не должно что-то перемениться в жизни со временем? Неужели мы так покорны и бессильны?

Я почти ничего не замечала из того, что происходило на пиру. Но Гида была наблюдательна. Она говорила, что многие притворно веселились, а некоторые не скрывали ярости. Ведь пока не было наследника, у каждого оставалась надежда на лучшее, на то, что можно породниться с королем. Теперь надежды их рухнули.

Матушка оживилась, повеселела, страшное бремя упало с ее плеч. Она даже на дочь обратила свой взор, словно бы почувствовала, что и та ее плоть и кровь. Это были те недолгие дни покоя и счастья, когда мы были еще вместе. Тогда и услышала я от матери рассказ об удивительном мире, в который та отправлялась только в своих воспоминаниях.

Она умела рассказывать и так хорошо все помнила, что трава, деревья, замки оживали и обретали и краски свои, и запахи. И только старик (его лицо всплывало в памяти и снах) возникал перед нами. Он излечил дочь конунга, хотя тот отнял у него всех трех его сыновей, и они навсегда остались врагами.

Я уговорила Дира, мы потом пошли к старику. Он был добр, почти ласков. Да и я очень хотела его увидеть, поговорить с ним. Но каким же старым и суровым он тогда мне показался. Он подарил голубой камень с причудливыми узорами, и я сохранила его на всю жизнь, и носила на шее, уверенная, что он оберегает от всех бед. Но никогда и никому не показывала больше свое сокровище. Он предсказал, что я всегда буду выходить сухой из воды и ничего дурного со мной никогда не случится.

Глава 4 Явление

А потом в том мире все переменилось, потому что непонятно откуда появился странный незнакомец. Интересовал его, конечно, Рюрик. Любому было понятно, что он что-то замышляет. Наверное, я первая забила тревогу, как только почувствовала это. Рюрик ничего не чувствовал, и доверял ему сильно. Он почти смог его похитить, но воины отца отняли Рюрика в последний момент, а похитителя помиловали по приказу матери, посадили на корабль и отправили туда, откуда он явился.

Тревоги немного улеглись. Тогда все обошлось, но было понятно, что появится еще кто-то, дед наш, живший так далеко, не смог бы оставить нас в покое, зная, что у него родился внук, единственный наследник. Ему было уже так много лет, что только и оставалось думать о возвращении Рюрика домой.

Матушка призналась, что скоро Рюрик покинет нас навсегда, он станет конунгом в том мире, откуда она к нам явилась. Сам братец мой только об этом и говорил в те дни, а после того случая спал и видел себя в далеком мире. Вот и я потеряла покой и сон после всего, что с нами случилось.

Его судьба решилась давно, а моя? Как можно было жить с такой неопределенностью в душе. Мне вовсе не нравилось болеть, но я поняла, что только когда больна, они все меня замечают. Но ребенком я, как говорят нянюшки была крепким и здоровым, потому внимания и не обращали, а болеть мне все-таки не хотелось, ничего в том не было хорошего

Время расставаться с братом наступило стремительно. Помню, как вместе со своими воинами он уселся в ладью и растаял в тумане, мне казалось тогда, что мы больше никогда с ним не встретимся.

Я бросилась в комнату и оставалась там несколько дней, так пусто и уныло было все вокруг без него. Но кажется никто этого даже и не заметил, потому что служанки не били тревогу, не твердили, что я пропала или заболела. А раз этого не случилось, то делать я могла все, что вздумается.

Никогда потом я не чувствовала себя такой слабой. Но одиночество всегда было таким привычным делом, что оно даже и не тяготило вовсе, а так, доставляло какие-то неудобства. Я считала себя самым несчастным человеком в мире, хотя жены, среди которых я росла никак не могли понять этого, потому что они были заняты делам, и скучать им было некогда. И они радовались каждой мелочи, были всем довольны.

Гида крепко спала, когда после своего заточения я вышла в сад, залитый лунным светом. Тогда я и стала просить у Фрик, чтобы она прислала мне прекрасного князя. Я могла бы обратиться и к славянской богине Ладе, о которой рассказывала матушка. Но считала, что та была слишком далеко и она не сможет меня услышать, даже если бы и захотела, а разве у нее мало просящих и без меня, наверное, не успеет исполнять все, что требуется от нее. Но душа моя все равно стремилась туда. Куда так поспешно ушел мой любимый брат. Я же хотела любить горячо, единственного и неповторимого. В тот день я и столкнулась с воином отца. Но в тот раз он прошел мимо меня, даже не заметил.

Рус не мог справиться с Рюриком. Но я взглянула на незнакомца и убедилась, что так как брата никого и никогда больше любить не буду. Но как воин смеет не смотреть на дочь конунга, вот это было непонятно. Рюрик далеко, и если мы еще встретимся, то не скоро. Если поверить послам и дарам его, то все у него в Новеграде замечательно. Я могла бы порадоваться этому. Жаль только, что я останусь дальше всех, и не могу и приблизиться к нему. Тогда я во второй раз взглянула на Руса, чуя сердцем, что в нем мое спасение таится.

Когда мы разговорились, Рус назвал себя княжеским сыном. Мне хотелось в это поверить, хотя кто же мог знать, как там все на самом деле. У него было еще и датское имя, его звали Сигурд. Воины часто скрывали свои имена, в том не было ничего удивительного. Никто не хотел, чтобы колдуны через имя действовали и навели порчу. Я тогда пообещала Русу, что он ни о чем не пожалеет, я сохраню тайну. Мы стали с того дня встречаться тайком, и так как никто за мной не следил, то сделать это было не так сложно. Рус казался спокойным и рассудительным, от него веяло силой и надеждой, хотя разглядела все это я не сразу. Только со временем стало все проясняться. Да и я сразу почувствовала себя взрослой, когда он появился рядом.

Когда я едва укрылась от отца во время одного из свиданий, то задумалась о том, что может получиться, если тайное вдруг станет явным. Но долго о том думать не стала. А если и боялась, то не за себя, а за Руса больше всего. Понимала, что если отец обо всем узнает (мать я надеялась уговорить и убедить,) то мне точно не снести головы. Первой все заметила моя служанка Гида. И уговаривать никому ничего не говорить мне пришлось ее, а это тоже оказалось не так-то просто.

Глава 5 Перемены

Но Гида, ничего не сказав, одну оплошность все-так допустила. Она померла. И тогда появилась эта противная Лота. С ней все было вовсе не так просто и легко. Она ненавидела всех жен, окружавших отца, и считала, что только она одна и должна с ним оставаться. А матушку ненавидела больше всех, ведь она разрушила все ее надежды. Она не догадывалась, что если бы она осталась одна, а мы все пропали бы, и тогда отец вряд ли остался бы с ней. Но те, кто мечтают о многом, обычно никогда и ничего не получают. Она была завистливой и злобной уродиной, каким-то чужом или колдовством ей только и удалось пробраться в замок конунга, чтобы прислуживать ему.

Но ко времени ее вторжения, я была не такой уж маленькой и безобидной, как можно подумать. Я напомнила ей об одном из воинов.

– Вряд ли это понравится конунгу, – напомнила я ей о том.

Лота только зашипела, как дикая кошка, которую огрели хворостиной.

Она прошептала что-то, но понять, что она говорит было невозможно.

Она не намерена была расставаться с замком и со всеми нами, напрасно мы на это надеялись. В душе моей оставалась тревога и опасность, казалось, шагала по стопам. Я же стала понимать, что в таком окружении должна быть осторожной и осмотрительной. Но и Лота напомнила мне потом о Русе, словно бы желая отомстить за то, что я ее запугивала. Всем, у кого есть какие-то тайны, надо быть особенно осмотрительными, чтобы они не обернулись страшной бедой.

Я встретилась снова с Русом, и зная, что отец никогда не позволит нам быть вместе, заговорила о побеге.

– И куда нам бежать?

– В мир, где правит мой дед, туда, куда отправится скоро Рюрик, – у меня уже был готов ответ.

Рус молчал, словно прикидывал, стоит ли нам туда отправляться.

– Там много земель, там мы будем свободны и счастливы, главное, чтобы князь оставался жив, он нас не бросит в беде.

Эти мечты согревали душу Русу, потому что и для него это было возвращение домой.

Он радовался тому, что я оказалась с ним, и благодарил судьбу за то, что они встретились, потому что никакая другая жена не смогла бы дать ему так много, как я. Да и я была уверена, что никакого другого мужа мне не надо.

Я, наверное, сильно торопила его, потому что знала, что князь стар и может быть болен, а нам надо было успеть туда до его кончины, потом будет поздно. Ведь не зря он требует к себе Рюрика и посылает одного человека за другим.

Я уже знала, что такое смерть, как много меняется, когда она приходит к кому-то из близких людей. А уж если умирает князь или конунг, тогда совсем беда, ведь все может перевернуться с ног на голову.

Но тут же был назначен последний поход отца. Мы знали, что презренен тот воин, который готов умереть на соломе – только в походе, только в сражении умирает любой викинг, а тем паче конунг. По бледности матери я понимала, что это такой вот поход намечается.

Ну что же, я ни в чем не виновата, но лучшего момента для побега и не придумать, если в обычное время они за нами не следили, то теперь и вовсе никому до нас не будет дела, – так я говорила Русу тогда.

Рус все время находился рядом, он боялся, что его тоже возьмут в поход и тогда нам придется расстаться навсегда. Матушка думала только о судьбе наследника, о том, что будет потом с ней и с ним, а нас словно и не было в этом странном мире. Это сильно обижало меня, но у меня уже был Рус, и это смягчило страшный удар, вот только расставаться с ним я больше не собиралась.

Рус не отправился в поход, тогда мы решили дождаться того момент, когда вернутся воины. И, как и думали, отца привезли мертвым из того сражения.

Потом я вспомнила, как мы вдвоем пробирались к телу отца, чтобы навсегда попрощаться с ним, и в это же время надо было убегать, ведь другого такого момент больше не будет.

– Тебе хорошо там, на небесах, среди валькирий, а я должна позаботиться о себе, -спокойно говорила я ему в ту ночь.

И при мерцании факелов мне показалось, что отец не мертв, а только спит, он очнется, и узнав мою тайну, удержит меня дома, и тогда все пропало. Но если мертв отец, который был молод и силен, то что же может случиться с дедом? Говорят, он и без того надолго задержался на земле, и дни его сочтены.

Мы устремились вперед, даже не столкнувшись с матушкой. Надо было торопиться, чтобы не оставаться в вечном плену.

Глава 6 Побег

Чтобы окончательно отвлечь их внимание, я решила затащить Орма подальше и спрятать его, сделав вид, что враги хотят с ним расправиться. Когда это легко удалось, и слуги, и воины сбились с ног, разыскивая его, мы с Русом, не встретив никаких препятствий, покинули родные берега. Это было не только необходимо для отвлечения внимания, но и матушке можно было насолить, пусть она поволнуется за него. Это мне даже понравилось. Рус подговорил нескольких друзей. Они успели все подготовить к тому моменту. Все прошло гладко, как никогда прежде не бывало.

– Когда мальчишку найдут, -усмехнулась я, – мы будем уже далеко, очень далеко. Они не догонят нас. Да и некому будет догонять.

Мы были молоды, вырвались из плена родительского, и весь бескрайний мир распахнулся перед нами. Эти двое готовы были покорить его. Мы были рождены для того, чтобы завоевать и править. И в новом мире все должно быть по-другому.

В те дни я все время помнила о Рюрике, который отправился туда первым и много успел к этому времени добиться.

Почему бы и Русу не стать одним из первых князей, если в этом мире так много места, и земель там хватит для всех. Я так верила в то, что и у моего любимого все получится, а такая уверенность может свернуть горы.

Нас не пугало и то, что мы ничего не ведали об этом мире. Неизвестность скорее веселила и вдохновляла.

– Мы вместе, и мы свободны, – повторяла я.

Парень смотрел на дочь конунга с восторгом, и все время помнил о том, как много я для него сделала. Никакой женщины не было и не будет в его мире никогда.

Конечно, было немного обидно, что за нами никто не собирался гнаться. Но зато мы могли спокойно отправляться туда, куда им хочется. Может и в грядущем все наладится само собой?

Всю ночь покачиваясь на волнах, мы говорили о том, что нас ждет впереди, отрезав себя навсегда от своего мира, от прошлого. Но в спешке мы позабыли принести жертвы морским божествам. И на второй день плаванья затишье оборвалось, и началась страшная буря.

Ураган был та силен, что ладья почти сразу перевернулась, мы оказались в воде. Мы готовы были уже попрощаться друг с другом и с этим миром, пожалеть о несбывшихся надеждах. Но каким-то чудом огромная волна выбросила нас на берег. Какое-то время еще мы лежали неподвижно на песке, и никак не могли понять живы или мертвы, на том или на этом свете находимся. Но было ясно, что это не то место, куда мы направлялись. Все складывалось совсем не так, как хотелось.

Я очнулась первой и поняла, что еще жива, тогда и стала будить Руса. И это случилось не сразу.

Берег оказался пустынным и никого не было рядом. Но и сами мы были безоружны и почти бессильны. А если бы кто-то на нас напал, то мы не смогли бы защититься. Оставалось только решить, куда надо двигаться. Пока мы никак не могли сдвинуться с места. В первый раз я пожалела о том, что с нами рядом никого не было. Но даже вернуться назад мы не могли, потому что не знали куда отправляться. Так и оказались мы вдвоем отрезанными от старого мира, а к новому так и не примкнули.

А что оставалось делать? Собраться и отправиться в путь. Как много бы мы отдали, если бы снова оказались в своем замке, и текла бы прежняя жизнь. Но теперь все было совсем по-другому. Мы должны двигаться вперед. К тому времени Русу стало хуже, он заболел. Ничего ужаснее и не представить себе. Но разве мог он оставить меня совсем одну в незнакомом мире?

Собравшись с силами, я развела костер.

Глава 7 Заглянуть в прошлое

– Я взял себе чужое имя, – вдруг заговорила Рус в бреду. «Но князь Рус где-то точно существует, – торопливо говорил он, – он сильный и могущественный, если ты найдешь его, то все будет у тебя прекрасно». Я был в его дружине, но мы поссорились, и мне пришлось сбежать от него. Так я оказался в ваших краях, надеясь, что он не сможет меня отыскать. Но, наверное, так не бывает, мы всегда возвращаемся туда, откуда пришли, бабушка моя говорила, что сгодился там, где родился.

Я слушала его внимательно, понимая, что предстоит узнать что-то важное. Рус между тем продолжал свою исповедь:

– Он сильный и могущественный, таких больше нет теперь, я сам был во всем виноват, все время о том жалел тогда. Вот и ушел к викингам, не в силах стерпеть обиду, хотя он и был справедлив, все делал так, как следовало властелину. Если ты сможешь отыскать его, – останься с ним, тебе там будет хорошо. А я должен исчезнуть здесь. Ложь не может длиться долго. Боги заставят меня все открыть, – усмехнулся он.

Я только теперь поняла, что он умирает и собирается меня оставить. Представить это было странно и жутко. Но смерть никогда и никого не спрашивает, она приходит всегда неожиданно, даже если ее долго и упорно ждешь, это все равно бывает неожиданно.

Но если это случится, я останусь одна, как же отыскать в этом мире человека, даже если он и князь Рус. А ведь мне еще и Рюрика придется искать неведомо где, неизвестно когда я его найду, если найду вообще. Вот ведь издевательство какое, я бежала от одиночества и безразличия близких, и куда же теперь попала? Неужели во всем мире мне только одиночество и остается?

Сигурд пока еще оставался рядом, безвестный, бессильный, безымянный, я так и не могла понять, откуда он родом и как его звали. Мы были здесь без коней, без пищи и одежды, оба обречены на верную погибель. И надо было как-то все начинать сначала. Да и кто мне поверит теперь, если я так и не найду Рюрика, конечно, что я дочь одного из самых могущественных в мире королей – конунга северного мира. Так проведя несколько дней на неведомой земле, я никак не могла понять, что же делать дальше, ведь даже просто вернуться домой я никак не могла. Я просто не ведала дороги назад. Вот до чего доводит упрямство и безрассудство.

Где-то далеко тревожно кричали птицы, выли какие-то животные поблизости, а человек был беспомощен перед ними, и мой спутник почти не подавал признаков жизни. Досада, вот что оставалась в душе. Не было рядом воинов и слуг, к которым я так привыкла, даже поговорить было не с кем, не то, что отдавать приказания и ждать, пока они исполнятся. Нет, если бы мы утонули накануне, попав в бурю, то это был бы самый лучший вариант. Вот и теперь я думала о том, что умру от голода и холода, немного продлив свою жизнь в чужом и пустом мире.

Парень не смел меня тревожить, испытывая страшную вину. Он так и умер на рассвете, больше не произнеся ни звука, пока я крепко спала. Спокойно отправляясь за дочерью конунга, он и не подозревал о том, как высоко поднялся, как больно ему будет потом падать. Но все так странно вдруг повернулось, и я в одиночестве яростно складывала костер, чтобы придать его тело огню. Бросить его одного просто так я не собиралась. Но не так просто было туда положить тело, сил у меня явно не хватало. Это удалось сделать с большим трудом, но, когда тело моего спутника превратилось в прах, я засыпала этот костер, подождала пока он совсем перестанет гореть, чтобы в этом месте не возникло пожара. Надо было уходить, но я все еще не могла двинуться с места, казалось, что придется расстаться с остатками той любви и тепла, которые еще оставались в моей душе.

Я двинулась куда-то, лишь бы только уйти подальше от всего, что там было и оставалось, надо было найти хоть каких-то людей, это лучше, чем дикая пустота. Но все-таки какое-то облегчение наступило, не было той страшной обузы. Я куда —то вышла довольно быстро, как только стало совсем светло. На поляне я присела, чтобы немного отдохнуть. Где-то там оставался самый родной и близкий человек, я решила, что умру или все-таки найду его обязательно отыскать надо было его, и с ним пока оставаться.

Я часто думала о неведомом Русе, словно с ним все и было связанно. Вот так и вышла на берег. Он был высок и обрывист. Пришлось идти очень осторожно, а потом забираться наверх. Дважды я срывалась и летела вниз. Но вдруг заметила тропинку, и подниматься стало легче. Уже с высоты, одолев это препятствие, я посмотрела на море внизу. Но долго любоваться не могла, потому что надо было до заката куда-то дойти, чтобы не оставаться во тьме одной. На миг мне показалось, что злоключения закончатся, как только я дойду до людей, земля и люди станут спасением.