Читать книгу: «Воспоминания труднобеременной: первенец», страница 4

Глава 7. Контрабандистки

Помимо всего прочего в стационаре, в котором я оказалась в прошлой главе, давали малосъедобные блюда. И если из супа, например, всегда можно выловить овощи, а макароны трудно испортить, то с мясом оказалось все куда сложнее. Его в манно-котлетном-не-пойми-каком пудинге найти никак не удавалось.

Первенец высасывал из меня последние питательные вещества, бодро боксируя мою печень ногами, а мой гемоглобин так же бодро падал.

Мясные продукты передавать в отделение было запрещено: вдруг пациентки отравятся. Пудингом-то то точно не смогут: его никто не ест.

Ситуация вполне могла бы перерасти в голодный бунт ошалевших пузатых теток, однако победила смекалка.

Как-то вечером я вижу, что моя соседка по палате сидит и вяжет веревку из длинных тряпочек. Без всяких шуток. Вяжет и вяжет, причем очень упорно. Откуда она их взяла – понятия не имею.

Одни вопросы. Мы на четвертом этаже, может быть, она сбежать решила? Очень вовремя, учитывая, что, помимо плохой еды, нам был обеспечен плохой сон: наши кровати все до одной при любом повороте тела скрипели так, что будили всю палату. Почему просто не уйти под расписку? Неинтересно и безответственно?

Оказалось, хитрая женщина собиралась получить с помощью веревочки через окно домашние пирожки, которые ей принес муж. Не знаю, как он вычислил точное место у стены и пробрался туда: видимо, любовь подсказала. Молодец, мужик!

В моем же личном домашнем штабе шло совещание, возглавляемое моей мамой: она совсем не желала, чтобы ее дочь зачахла, а внук загрустил из-за недостатка питания. И вскоре ко мне прикочевала через стол передач коробка пастилы, начиненная мясной нарезкой. Мой гемоглобин тут же пошел вверх. Будете смеяться, но в первую беременность нарезки мне его держали просто отлично.

Глава 8. Муж, или Лед и пламя отношений

Было бы неправильно обойти тему супружеских отношений, описывая мою трудную беременность.

В этом году мы ожидаем одиннадцатую годовщину свадьбы. Но, конечно же, мне надо засчитать каждый год жизни с этим хара́ктерным самобытным человеком за полтора, ибо чего я только не натерпелась. А ему со мной, разумеется, – каждый год за два. Не думали же вы, что такой субъект выберет себе простую в обращении жену?

Итак, супругу было крайне тяжело адаптироваться к моей первой беременности, как не могла до конца смириться с происходящим и я сама. Так же непросто нам давалась реабилитация после родов. Честно говоря, наш брак вполне мог рухнуть и не один раз.

Еще до скрининга первого триместра беременности мы как-то оба дошли до крайней точки кипения. В тот момент мне было почти что все равно, что я могу остаться без партнера. Мне нужно было защитить ребенка, а единственной защитой на тот момент было лежать и не рыпаться, что бы кто обо мне ни подумал.

– Понимаю, мужья иногда психуют и бросают своих жен на первых же месяцах беременности, – сказала я супругу предельно откровенно и серьезно.

– Ты хочешь меня бросить?.. – он повернулся к дивану, на котором я устроилась, и посмотрел глазами Кота в сапогах.

Он носит сильные очки, поэтому эффект такого взгляда вы можете смело умножить на два. Я открыла рот от удивления.

– Я хочу?! – я не могла сдержать смеха сквозь слезы. – Да я, блин, до ЗАГСа не дойду, чтоб с тобой развестись, ты что, не видишь?!

На том мы и установили перемирие.

Поддержка, отсутствие таковой, ссоры, новые сплочения… чего мы только не пережили. И однажды, когда Алеша уже вовсю бегал по квартире, а я ощутила неимоверную усталость и подавленность, мы с мужем обнялись посреди коридора, и я поняла, что наконец и он, и я приняли ситуацию, в которой волею судьбы оказались. У нас был сын и мы сами – это оказалось важнее остального.

Далее я собрала самые трогательные моменты, которые имели место, во время моей беременности.

Красота в глазах смотрящего. Однажды муж решил разобрать все фотографии, которые хранились у него на ноутбуке.

Я в какой-то момент ненадолго присоединилась к процессу. Вот мы с ним в Питере, вот он с институтской группой. И вдруг я вижу свою фотографию, где выгляжу совершенно уставшей, сижу с немытыми волосами, да еще и при ужасном желтом освещении.

Мучительные раздумья, и я вдруг понимаю, что это фото из коридора перинатального центра, где муж навещал меня, когда я лежала с Алешей на сохранении. А я думала, что у меня нет ни единой фотографии, сделанной во время первой беременности.

– Удали ее скорее! – взмолилась я.

– Не надо: ты тут беременная. Пусть будет, – настоял супруг.

Все, о чем я могла мечтать. Когда я вынашивала первенца, у меня постоянно падал сахар в крови. Это такое медицинское явление, при котором ребенок его буквально высасывает из организма матери. Поэтому на седьмом месяце беременности я вечно лежала в палате с горой конфет на тумбочке, пока половина отделения мучилась от гестационного сахарного диабета. Мне было неловко перед ними, но лишь единожды женщина с таким диагнозом лежала со мной в палате и отнеслась к конфетам полностью спокойно.

И вот однажды мне принесли передачу с едой от супруга. Я открыла ее, а там… Я и не знала, что хочу именно такую, но, увидев, поняла, что это – предел всех моих мечтаний. Шоколадка с шоколадной начинкой!

Досуг. Когда я бывала дома, а не в больнице, мужу трудно было вовлечь меня в какую-либо деятельность или в разговор. Поэтому в выходные он просто ложился днем рядом со мной и засыпал.

Один раз он пришел с состязания по типу «Что? Где? Когда?», которое организовали на его работе, с полным блокнотом вопросов. И не успокоился, пока не обсудил их со мной все. Я буквально обалдела. Но любовь есть любовь. Та же история повторилась, когда он разбирался с новым сотовым телефоном. Я лично обломала ему сим-карту до нужного размера и долго помогала с настройками. Как мне удалось разобраться с последними в таком состоянии, если я и в обычном технически не особо одарена, ума не приложу.

Исполнение мечты. Когда родился Алеша, я, едва меня вывезли из операционной на каталке, позвонила мужу. Он замолчал в ответ на мое сообщение, и я поняла, что он плачет от счастья.

Глава 9. От сердца к сердцу, или Неравнодушные рыцари

Весна 2018 года. Большой живот. Резкое недомогание – и снова скорая.

Вообразите себе: приезжают два молодых фельдшера, один из них – вылитый франко-канадский актер Франсуа Арно. То ли я уже в раю, то ли в аду. Сняли ЭКГ – жить буду. Их приезд это была земная опция, как выяснилось.

Оба мужчины искреннее посочувствовали моему состоянию, вызванному тяжелым протеканием беременности. Посетовав на мое субтильное телосложение, которое нарушало только пузо, буянящее так, что руки ноги и попу первенца было видно через мою кожу, они предложили отвезти меня в стационар на дополнительное обследование.

– Идти можете? – спрашивают.

– Могу. Руку только дайте, а то голова сильно кружится, а у беременной нет даже права падать.

Мужчины напряглись от моих слов и зачем-то уложили меня на хитросложное приспособление, чтобы доставить в машину. На небольшой лесенке в подъезде охнули: нежная конституция все-таки у этих франко-канадцев, а тащить меня надо.

– Теперь вы уже не жалуетесь, что я слишком мало вешу? – вопросила я, подняв глаза.

Поулыбались.

Привезли в больницу. В приемном отделении крепкая акушерка посмотрела на нас троих и не смогла понять, кто же больше переживает из-за происходящего. Посему она решила успокоить фельдшеров и вынесла в коридор фетальный доплер (аппарат, с помощью которого можно проверить сердцебиение плода).

– Подойдите, – позвала акушерка, желая, чтобы молодые люди услышали пульс ребенка и поняли, что все в порядке. Но не учла, что фельдшеры-то в роддоме не работают, оба юны и, видимо, не имеют пока своих детей.

– Что такое?! –воскликнули они хором и с неподдельным ужасом, подумав, что она обнаружила нечто плохое.

Затем снова улыбки.

Фельдшеры услышали частое «тук-тук-тук», передали документы и уезжали дальше помогать людям. А я медленно направилась дальше.

Глава 10. Договоритесь с ребенком, или Клан

Насколько я была пассивна во время своей беременности, терпя разные недомогания и вылеживая положенный срок, настолько же мой Алеша был активен у меня в животе.

Он избивал мои ребра, таранил меня головкой, не буду говорить, в какое место внизу живота, вибрировал, как мобильный телефон, икал, строил на одной стороне моего пуза настоящие горки из своей спины и попы, давил так, как будто вылезти собирался через пупок. Моя мама шутила, что он делает зарядку за нас двоих.

Стабильно успокаивался он только во время КТГ (записи и регистрации движений плода). Он сразу же засыпал на полчаса, растягивая мне процедуру во времени и заставляя кряхтеть на неудобной кушетке.

Шутки шутками, но часто мне было очень больно от пинков сына. И вот я как-то пожаловалась на это на врачебном обходе в больнице. Не знаю, на что я рассчитывала, но дежурный врач очень серьезно на меня посмотрел и сказал: «Договоритесь со своим ребенком. Это же ваш ребенок». Договориться с Алешей о ненападении, однако, никак не удавалось.

Моей беременности в течение последних двух недель ничего не угрожало: как потом выяснилось, первенец лежал поперек живота и был настроен благодушно. Но вдруг мою интуицию что-то напрягло. Я решила себя послушать и двинулась на платное УЗИ. И вовремя. Малыш вновь решил вырваться на свободу досрочно.

Звоню врачу С.И. из перинатального центра, которая взялась за меня после серьезной угрозы, так как тем, кто был на тот момент в платной клинике, доверять никак было нельзя. Слышу: «Приезжайте». Дорогая, уважаемая, сотворившая чудо С.И., вечно буду вспоминать о ней с теплом.

Пятница, вечер. Утомленная дорогой, вваливаюсь в приемное отделение, оттуда – прямиком к дежурному узисту: они обязаны проверить все сами.

Делает УЗИ молодой специалист – похоже, казах – с таким невозмутимым и достойным видом, что мне сразу вспомнился агент Чо из сериала «Менталист». Кто видел – поймет.

Алеша просто в ударе. Видимо, переполошился из-за незапланированного путешествия и начал вертеться, как помесь юлы, веретена и вечного двигателя. Поэтому узист в течение двадцати минут не мог ничего разглядеть и измерить, но, верный себе, спокойствия не терял и только периодически вздыхал, повторяя: «Ну очень подвижный ребенок».

Подтвердил необходимость госпитализации. Меня уложили спать, как водится, с капельницей в вене. Хочу отдохнуть – первенец же никак не может успокоиться.

Наконец, я положила две ладони на живот и начала вести сказ про всех его родственников по линии отца во всех известных мне поколениях, про его клан и фамилию. Это был единственный раз, когда мне удалось утихомирить слишком уж активные движения и заснуть.