Читать книгу: «Красный туман», страница 4

Он удивлялся, почему эти твари не набросились на него и не покончили с этим. Они выглядели достаточно голодными, судя по тому, как они показывали ему свои зубы. Но они держались примерно на одинаковом расстоянии, образуя нечто вроде полумесяца, и время от времени те, что были снаружи, делали пробный бросок в его сторону, а затем отступали, когда он сворачивал в сторону. Это было не столько похоже на охоту, сколько....

Глаза Старка сузились. Внезапно он почувствовал гораздо больший страх, чем раньше, и ни за что бы не поверил, что такое возможно.

Эти твари вовсе не охотились за ним. Они гнали его, как стадо.

Он ничего не мог с этим поделать. Он попытался остановиться, но они налетели и набросились на него, умело действуя сообща, так что, пока он пытался проткнуть одного из них своим неуклюжим оружием, остальные наступали ему на пятки, как овчарки на непокорную овцу.

Старк сдался перед неизбежным и пошел туда, куда его вели. Золотые гончие оскалили зубы в зверином смехе и жадно принюхались к струйке крови, которую он оставлял за собой в медленных красных кольцах огня.

Через некоторое время он услышал музыку.

Казалось, это была какая-то разновидность арфы, со странной вибрацией в нотах. Это было не похоже ни на что, что он когда-либо слышал раньше. Возможно, газ, из которого состояло море, был необычайно хорошим проводником звука, обладая свойством рассеивания, из-за которого музыка, казалось, доносилась отовсюду одновременно – сначала тихо, как будто к чему-то прикоснулись во сне, а затем, по мере приближения к источнику, перерастая в громкий стремительный, журчащий поток мелодии, который обволакивал его нервы демонической дрожью экстаза.

Золотые гончие начали волноваться от возбуждения, расправляя свои сияющие крылья, нетерпеливо подгоняя его быстрее по хрустальным ветвям.

Старк чувствовал, как в нем нарастает вибрация – самые волокна его мускулов содрогались в такт неземной арфе. Он предположил, что там было много музыки, которую он не мог слышать. Слишком высоко, слишком низко, чтобы его уши могли это уловить. Но он мог это чувствовать.

Он пошел быстрее, но не из-за собак, а потому, что ему этого хотелось. Глубокая дрожь в его плоти возбуждала его. Он начал дышать тяжелее, отчасти из-за возросшей физической нагрузки, а некоторые химические свойства смеси, которой он дышал, слегка опьянили его.

Мелодия арфы ласкала и жалила его, пробуждая более глубокую, мрачную музыку, и внезапно он ясно увидел Бьюдаг – наполовину скрытую вуалью и таинственную в свете свечей в замке Фаолана; гладкие бронзовые изгибы, ее огненные волосы рассыпались по шее. Сильный приступ агонии пронзил его насквозь. Он позвал ее по имени, один раз, и мелодия арфы подхватила его и унесла прочь, а потом внезапно больше не было ни музыки, ни леса, и ничего, кроме холодных угольков в сердце Старка.

Он мог видеть все совершенно отчетливо за то время, которое потребовалось ему, чтобы спуститься с вершины последнего дерева на дно равнины. Он понятия не имел, как долго это продолжалось. Это не имело значения. Это был один из тех моментов, когда время не имеет никакого значения.

Кромка леса уходила вдаль длинным изгибом, который, поблескивая, растворялся в искрящемся море. От него простиралась равнина – ровное стекловидное дно из черного обсидиана, извержение какого-то давно потухшего вулкана. Или он был мертв? Старку показалось, что свет здесь был краснее, живее, как будто он находился близко к источнику, из которого он исходил.

Когда он посмотрел дальше на равнину, свет, казалось, слился в мерцающий занавес, который колебался подобно тепловым завесам, танцующим вдоль Меркурианского сумеречного пояса в полдень. На одно короткое мгновение он мельком увидел картинку на занавесе – город, черный, сияющий, с фантастическими башнями, гигантское отражение мечты Титана. Затем это исчезло, и непосредственная угроза на переднем плане привлекла все внимание Старка.

Он увидел стадо, которое пасли еще несколько золотых гончих. И он увидел пастуха с безмолвной арфой в руках.

Стая двигалась вяло, фосфоресцируя.

Сотня, две сотни безмолвных, безвольно плывущих воинов, дрейфующих в красном полумраке. Они приходили парами, поодиночке или бледными группами. Золотые гончие бесшумно, неторопливо кружили вокруг них, направляя их в потоке, который несся к фантастическому эбеновому городу.

Пастух стоял, высеченный из обсидиана, повернув свое бледное, как у акулы, лицо. Его острые аквамариновые глаза нашли Старка. Его серебристая рука маняще взметнулась над твердыми нитями, нанося по ним удар. Отзвуки вырвались наружу, схватили Старка, встряхнули его. Он уронил свой хрустальный кинжал.

Горячие огненные завесы взорвались у него в глазах, пузырьки закружились и заплясали в барабанных перепонках. Он потерял всякий мышечный контроль. Его темная голова склонилась вперед на фоне густых черных волос на груди; его золотистые глаза превратились в слабые, бессмысленные желтые, а рот приоткрылся. Он хотел бороться, но это было бесполезно. Этот пастух был одним из морского народа, на которого он пришел посмотреть, и так или иначе он увидит его.

Темная кровь залила его воспаленные глаза. Он чувствовал, что его ведут, подталкивают, заставляют сначала так, потом этак. Мимо проскользнула золотистая гончая, надавила на него так, что он погрузился в поток морской крови. Она проходила мимо того места, где стоял пастух, вооруженный только арфой.

Старк смутно задавался вопросом, были ли эти другие воины в дрейфующей стае живы или мертвы, как и он сам. Его ждал еще один сюрприз.

Все они были людьми Ранн. Люди из Фалги. Серебристые мужчины с горящими зелеными волосами. Люди Ранн. Один из них, огромный воин, раскрашенный, как молотая соль, бесцельно брел мимо во время очередного прилива, его зеленые глаза были тусклыми. Он выглядел мертвым.

Какое дело морскому народу до мертвых воинов Фалги? Почему именно гончие и пастушья арфа? Вопросы кружились, как поднятый ил, в усталой, поникшей голове Старка.

Старк присоединился к паломничеству.

Гончие, ловко взмахнув крыльями, ввели его в гущу стаи. Тела задевали его. Холодные тела. Ему хотелось закричать. Жилы на его шее напряглись. В его сознании крик продолжался:

– Вы живы, люди Фалги?

Никакого ответа; только движение покрытых шрамами бледных тел. Глаза в них ничего не знали. Они забыли о Фалге. Они забыли Ранн, ради которой шли на бой. Их высунутые языки не просили ничего, кроме сна. У них это получалось.

Сотня, две сотни человек образовали странную человеческую реку, скользящую к гигантской городской стене. Старк по прозвищу Конан и его заклятые враги собираются вместе. Уголком глаза Старк увидел, как пастух пошевелился. Пастух был похож на Ранн и ее народ, которые много лет назад покинули море, чтобы жить на суше. Однако пастух казался более холодным, похожим на рыбу. Между тонкими пальцами и на длиннопалых ступнях виднелись маленькие полупрозрачные перепонки. Тонкие, похожие на шрамы жабры в тени его заостренного подбородка, приподнятые и запечатанные течением, едят, черпая пропитание из моря цвета крови.

Арфа заговорила, и золотые гончие повиновались. Зазвучала арфа, и тела беспокойно изогнулись, как в беспокойном сне. Тройной аккорд донесся прямо до Старка. Его пальцы сжались.

– …и мертвые снова будут ходить.

Еще один ироничный всплеск музыки.

– …и люди Ранн снова восстанут, на этот раз против нее…

У Старка было время почувствовать короткую, растерянную дрожь, прежде чем течение швырнуло его вперед. Пьяно, бессмысленно крича, все вокруг него, мертвые, лишенные мускулов воины Фалги, пытались протиснуться мимо него, все сразу....

Давным-давно какой-то огромный морской титан мечтал об аллеях, высеченных из черного камня. Каждый камень размером в три человеческих роста. Это был сон о стенах, поднимающихся все выше и выше, пока они не растворились в алом тумане. Был еще один сон о морских садах, в которых рыбы висели, как цветы, на усиках из чувствительной пленочной ткани. Целые грядки с рыбками прилепились к основанию сада, словно колонии цветов, залитых солнечным светом. И время от времени черная амеба просачивалась мимо, играя роль садовника, пропалывая янтарный цветок здесь, аметистовый цветок там.

И морской титан мечтал о бесконечных балюстрадах и зубчатых стенах, о башенках без окон, где существа раскачивались, как фантомы с радиевой кожей, держа свои зеленые перья волос в поднятых ладонях и глядя сверху вниз любопытными, дерзкими глазами. О женщинах с мерцающими телами, похожими на какие-то невероятные кораллы, собранные и хранимые высоко над этими улицами из черного камня, каждая в своей арке.

Старк был один. Воины Фалги ушли по тусклому подземному ходу, исчезли. Теперь слабый зов арфы и золотых гончих за его спиной привел его в коридор, который вел в большую круглую каменную комнату, один конец которой выходил в холл. Вокруг эбенового потолка плавали стройные косяки рыб. Именно их яркое сияние освещало комнату. Они были там, размножаясь, питаясь, умирая, тысячу лет, освещая это место, и они будут там, размножаясь и умирая, еще тысячу.

Звуки арфы стихли, пока не превратились в тихое бормотание.

Старк поднялся на ноги. Силы вернулись к нему. Он мог хорошо видеть мужчину в центре комнаты. Слишком хорошо.

Человек повис в огненном потоке. Цепи из кованой бронзы удерживали его тонкие, лишенные плоти лодыжки, чтобы он не мог убежать. Его тело желало этого. Оно всплыло.

Он был мертв уже очень давно. Он был газообразным от разложения и хотел подняться на поверхность Красного моря. Цепи препятствовали этому. Его руки сплетались, как белые шарфы, перед осунувшимся белым лицом. Черные волосы встали дыбом.

Он был одним из людей Фаолана. Одним из тех, кто погиб в Фалге из-за Конана. Его звали Гейл. Старк вспомнил. Та часть его, которая была Конаном, помнила это имя.

Мертвые губы зашевелились.

– Конан. Какая же это удача! Конан. Я рад приветствовать тебя.

Слова были жестокими, губы, произносившие их, были вялыми и мертвыми. Казалось, что в этих запавших глазах вспыхнул гнев, и ожесточенный гнев затаился глубоко в этих глазах. Губы снова дрогнули.

– Я отправился в Фалгу ради тебя и Ранн, Конан. Помнишь?

Часть Старка вспомнила и скривилась в агонии.

– Мы все здесь, Конан. Все мы. Клев, и Мэннт, и Брон, и Эзур. Помнишь Эзура, который мог придавать форму металлу на своем позвоночнике, поддевая его пальцами? Эзур здесь, огромный, как морское чудовище, ждет в нише, холодный и свободный, как струна. Морские пастухи подобрали нас. Собрали нас с целью иронии судьбы. Смотри!

Бескостные пальцы болтались, как на ветру, указывая куда-то.

Старк медленно повернулся, и его сердце застучало неровным, сокрушительным барабанным боем. Его челюсть сжалась, а глаза затуманились. Та часть его, которая была Конаном, закричала. Конан был настолько похож на него, а он – на Конана, что разрыв был невозможен. Они срослись вместе, как жемчужный материал вокруг песчинки, слой за слоем. Старк вскрикнул.

В зале, на который выходила эта круглая комната, стояла тысяча человек.

Выстроившись в шеренги по пятьдесят человек, плечом к плечу, люди Кром-Дху невидящими глазами смотрели на Старка. То тут, то там лица становились шокирующе знакомыми. Старая память выкрикивала их имена.

– Брон! Клев! Эзур!

Скопившиеся при разложении жидкости их организма подняли их, отнесли над флагами. Каждый из них был закован в цепи, как и Гейл.

– Мы заключили союз с людьми Фалги! – сказал Гейл.

Старк отстранился.

– Фалга!

– В смерти все люди равны. – Он не торопился с этим. Он никуда не спешил. Мертвые тела под водой никогда не торопятся. Они как бы натыкаются друг на друга, дрейфуют и выжидают своего часа. – Мертвые служат тем, кто дает им подобие жизни. Завтра мы выступаем против Кром-Дху.

– Ты сумасшедший! Кром-Дху – твой дом! Это место Бьюдаг и Фаолана…

– И… – тихо перебил висящий труп, – Конана? А? – Он рассмеялся. Хрустальная струйка пузырьков побежала вверх из отвисшего рта. – Особенно Конана. Конана, который потопил нас при Фалге…

Старк двигался быстро. Никто его не остановил. В одно мгновение он завладел коротким клинком трупа. В груди Гейла образовались холодные, безмолвные ножны для этого. Лезвие прошло, как вилка сквозь масло.

Холодно, сам того не замечая, голос Гейла произнес:

– Ударь меня, порежь меня. Ты не можешь убить меня еще сильнее. Сделай из меня фрагменты. Поиграй в мясника. Бок, рука, сердце! И пока ты этим занимаешься, я расскажу тебе о плане.

Зарычав, Старк снова выхватил клинок. Со слепой яростью он наносил резкий удар за ударом по телу, горько ругаясь, и тело принимало каждый удар, слегка покачиваясь в красном приливе, и говорило будничным тоном:

– Мы выступим из моря к воротам Кром-Дху. Ромна и другие, посмотрев вниз и узнав нас, широко распахнут ворота, чтобы поприветствовать нас. – Голова лениво склонилась набок, губы широко раскрылись и томно опустились, произнося слова. – Подумай об этом ликовании, Конан! Момент, когда Брон, Маннт, Эзур, я и ты, да, даже ты сам, Конан, вернемся в Кром-Дху!

Старк отчетливо видел это. Видел это как гобелен, сотканный для него. Он отступил назад, хватая ртом воздух, его ноздри раздувались, видя, что его клинок сотворил с телом Гейла, и видя, как с грохотом распахиваются огромные каменные ворота Кром-Дху. Обсуждение. Счастье, восторг Фаолана и Ромны от того, что старые друзья вернулись. Старые роверы, долгое время считавшиеся погибшими. Снова живые, пришли на помощь! Из этого получилась картинка!

С большой осторожностью Старк нанес удар плашмя прямо перед собой.

Голова Гейла, отделенная от его ленивого тела, начала с бесконечной усталостью подниматься к потолку. Поднимаясь вверх, то поворачиваясь лицом, то покачиваясь затылком в сторону Старка, оно завершило свой кошмарный рассказ:

– А потом, оказавшись за воротами, что дальше, Конан? Можешь ли ты догадаться? Можешь угадать, что мы сделаем, Конан?

Старк уставился в пустоту, меч дрожал в его кулаке. Откуда-то издалека он услышал голос Гейла:

– Мы убьем Фаолана в его зале. Он умрет с удивленными губами. Арфа Ромны будет лежать в его выпотрошенном желудке. Его сердце с его последними ударами зазвучит по струнам. А что касается Бьюдаг…

Старк попытался отогнать эти мысли прочь, разъяренный и беспомощный. На тело Гейла больше было не на что смотреть. Он сделал для этого все, что мог. Лицо Старка было выбелено добела и исцарапано до безумия:

– Ты бы убил своих собственных людей!

Отделенная голова Гейла задержалась на потолке, световая рыба освещала его ужасные черты.

– Наши люди? Но у нас нет людей! Теперь мы другая раса. Мертвые. Мы выполняем приказы морских пастухов.

Старк выглянул в коридор, затем перевел взгляд на круглую стену.

– Хорошо, – сказал он бесстрастным голосом. – Выходи. Где бы ты ни прятался и не использовал этот акт озвучивания. Выходи и говори начистоту.

В ответ целая секция эбеновых камней откинулась на бесшумных шарнирах. Старк увидел длинный узкий стол из черного мрамора. Шесть человек сидели за ним на резных полуночных тронах.

Все они были мужчинами. Голые, если не считать похожей на пленку одежды на их чреслах. Они смотрели на Старка без особой ненависти или любопытства. Один из них держал в руках арфу. Это был пастух, который провел Старка через ворота. Забавно, но его перепончатые пальцы лежали на струнах, время от времени извлекая чистый звук из одной из двухсот струн.

Пастух остановил бросок Старка вперед криком этой арфы!

Лезвие в его руке было раскалено докрасна. Он уронил его.

Пастух положил начало этой истории.

– А потом? А потом мы проведем мертвых воинов Ранн маршем до самой Фалги. Там люди Ранн, увидев воинов, будут вне себя от радости, до истерики, обнаружив, что их друзья и родственники вернулись. Они тоже широко раскроют оборону Фалги. И смерть войдет, замаскировавшись под воскрешение.

Старк медленно кивнул, вытирая ладонью щеку.

– Там, на Земле, мы называем это психологией. Хорошая психология. Но сможет ли это одурачить Ранн?

– Ранн будет со своими кораблями в Кром-Дху. Пока ее не будет, невинное население с радостью впустит своих потерянных воинов.

У пастуха были веселые зеленые глаза. Он выглядел как юноша лет семнадцати. Обманчиво молодой. Если Старк угадал правильно, юноше было около двухсот лет. Вот как бы он жил и выглядел, если был бы на дне Красного моря. Что-то в его излучениях сохраняло часть тебя молодым.

Старк задумчиво прикрыл свои желтые ястребиные глаза.

– У тебя все тузы на руках. Ты победишь. Но что для тебя Кром-Дху? Почему бы просто не Ранн? Она одна из вас, вы ненавидите ее больше, чем Роверов. Ее предки высадились на сушу, вы никогда не перестанете ненавидеть их за это…

Пастух пожал плечами.

– По отношению к Кром-Дху у нас мало настоящей ненависти. За исключением того, что они по натуре сухопутные люди, даже если и путешествуют на лодках, и мародеры. Однажды они могут попытать счастья на затонувших кораблях этого города.

Старк протянул руку.

– Мы тоже сражаемся с Ранн. Не забывай, мы на твоей стороне!

– В то время как мы ни на чьей стороне, – возразил зеленоволосый юноша, – кроме нашей собственной. Добро пожаловать в армию, которая нападет на Кром-Дху.

– Я! Клянусь богами, только через мой труп!

– Это, – весело сказал юноша, – именно то, что мы намереваемся сделать. Видишь ли, мы много лет работали над совершенствованием этого плана. На суше от нас не так уж много толку. Нам нужны были органы, которые могли бы выполнить эту работу за нас. Итак, каждый раз, когда Фаолан терял корабль или Ранн терял корабль, мы были там, с нашими золотыми гончими, и ждали. Сбор. Экономия. Ждали, пока у нас не наберется достаточно воинов с каждой стороны. Они будут сражаться за нас. О, конечно, ненадолго. Энергия источника придаст им подобие жизни, кратковременную электрическую способность ходить и сражаться, но, оказавшись вне воды, они продержатся всего полчаса. Но этого времени должно хватить, как только откроются врата Кром-Дху и Фалги.

Старк сказал:

– Ранн найдет какой-нибудь способ обойти тебя. Доберись до нее первым. Атакуйте Кром-Дху на следующий день.

Юноша задумался.

– Ты тянешь время. Но в этом есть смысл. Ранн – это самое важное. Тогда сначала мы доберемся до Фалги. У тебя будет немного времени, чтобы вселить ложные надежды.

Старку снова стало плохо. Комната поплыла.

Очень тихо, очень легко Ранн снова пришла ему на ум. Он почувствовал, как она скользнула внутрь, словно легчайшее прикосновение морского папоротника, колышущегося в приливной заводи.

Он отключил свой разум, но не раньше, чем она ухватилась за обрывок мысли. В ее аквамариновых глазах отражались желание и вопрос.

– Хью Старк, ты из морского народа?

Ее голос был мягким. Он покачал головой.

– Скажи мне, Хью Старк. Что ты замышляешь против Фалги?

Он ничего не сказал. Он ни о чем не думал. Он закрыл глаза.

Ее ногти блестели, царапая его разум.

– Скажи мне!

Его мысли плотно свернулись в металлическую сферу, которую ничто не могло пробить.

Ранн неприятно рассмеялась и наклонилась вперед, пока не заполнила все темные уголки его черепа своим мерцающим телом.

– Хорошо. Я отдала тебе тело Конана. Теперь я заберу его.

Она нанесла ему комбинированный удар глазами, кривящимися губами и острыми, как кость, зубами.

– Возвращайся в свое старое тело, возвращайся в свое старое тело, Хью Старк, – прошипела она. – Возвращайся! Оставь Конана наедине с его идиотизмом. Возвращайся в свое старое тело!

Им овладел страх. Он упал ничком, дрожа и подергиваясь. Можно сразиться с человеком на мечах. Но как можно бороться с этой штукой в своем мозгу? Он начал судорожно втягивать воздух губами. Он кричал. Он сам себя не слышал. Ее голос ворвался из тусклой внешней красной вселенной, уничтожая его.

– Хью Старк! Возвращайся в свое старое тело!

Его прежнее тело было мертво!

И она снова втягивала его в это. Часть его пронеслась насквозь сквозь красный туман.

Он лежал на горном плато, возвышающемся над гаванью Фалги.

Красный туман клубился и извивался вокруг него. Огненные птицы устрашающе спикировали на его вытаращенные слепые глаза. Его старое тело удерживало его.

В ноздри ему ударил запах гниения. Плоть обвисла и жирно заскользила по его ослабевшему телу. Он снова почувствовал себя маленьким и уродливым. Огненные птицы покусывали, ковыряли, выбирая между его ребрышками. Боль пронзила его насквозь. Холод, чернота, небытие наполнили его. Вернулся в свое старое тело. Навсегда.

Он этого не хотел. Плато, красный туман исчезли. И огненные птицы тоже. Он снова лежал на полу морских пастухов, борясь с собой.

– Это было только начало, – сказала ему Ранн. – В следующий раз я оставлю тебя там, на плато, в том теле. А теперь, не расскажешь ли ты о планах морского народа? И продолжишь ли жить в Конане? Он твой, если ты скажешь. – Она ухмыльнулась. – Ты же не хочешь быть мертвым.

Старк попытался разобраться в этом. Куда бы он ни повернул, все было не в ту сторону. Он с хрипом выдохнул.

– Если я расскажу, ты все равно убьешь Бьюдаг.

– Ее жизнь в обмен на то, что ты знаешь, Хью Старк.

Ее ответ был слишком быстрым. В этом было что-то от предательства. Старк не поверил. Он умрет. Это решило бы проблему. Тогда, по крайней мере, Ранн умрет, когда морской народ осуществит свою стратегию. По крайней мере, такая большая месть, черт возьми.

И тут ему в голову пришла идея. Он закашлялся от смеха, поднял свою слабую голову, чтобы посмотреть на испуганного морского пастуха. На самом деле его небольшой диалог с Ранн занял около десяти секунд, но ему показалось, что прошло столетие. Морской пастух шагнул вперед.

Старк попытался подняться на ноги.

– У меня… у меня есть для тебя предложение. Ты с арфой. Ранн внутри меня. Сейчас. Если ты не гарантируешь безопасность Кром-Дху и Бьюдаг, я расскажу ей кое-что, в чем она, возможно, захочет поучаствовать!

Морской пастух выхватил нож. Старк холодно покачал головой.

– Убери это. Даже если ты меня убьешь, я передам всю эту чертову стратегию Ранн.

Пастух опустил руку. Он не был дураком.

Ранн вгрызалась в мозг Старка.

– Скажи мне! Расскажи мне об их плане!

Он чувствовал себя парнем во вращающейся двери. Старк взял морских людей в фокус. Он видел, что теперь они напуганы, сомневаются и нервничают.

– Я умру через минуту, – сказал Старк. – Пообещай мне безопасность Кром-Дху, и я умру, ничего не сказав Ранн.

Морской пастух поколебался, затем поднял ладонь вверх.

– Я обещаю, – сказал он. – Кром-Дху останется нетронутым.

Старк вздохнул. Он позволил своей голове упасть вперед, пока она не коснулась пола. Затем он перевернулся на другой бок и закрыл глаза руками.

– Это сделка. Идите и задайте Ранн жару за меня, ладно, мальчики? Задай ей жару!

Когда он погрузился во тьму разума, Ранн ждала его.

Слабым голосом он сказал ей:

– Хорошо, герцогиня. Ты бы убила меня, даже если бы я поделился с тобой этой идеей. Я готов. Постарайся изо всех сил запихнуть меня обратно в мое вонючее тело. Я буду сражаться с тобой до конца!

Ранн закричала. Это был довольно разочарованный крик. Потом начались боли. В следующую минуту она проделала большую работу над его сознанием.

Та часть его, которая была Конаном, держалась за него, как моллюск за свое драгоценное содержимое.