Счастье

Стихотворения

***

На ветру спадала прядь твоих волос

По нежной, тонкой шеи и на плечи.

Играло заривом, чаруя как колосс,

Но каждую секундую калеча.

И взглядом лишь одним бывало

Мой дух в груди топила ты в слезах,

Когда в ночи под лампою мерцало

Отсутствием любви в твоих устах.

И только ты одна могла походкой,

Пройдя совсем немного

И обранив неловкое "Привет",

Убить во мне дышать желание и робко

Собой украсить белый свет.

***

В твоих глазах тонули ночи.

Под покровом тишины

Острый взгляд

Кромсал меня на очень,

На очень мелкие куски.

Красотам в ночь

Подстать тебе не приходилось,

И редко кто во тьме мог разобрать,

Что ангелу на землю вдруг случилось

Себя в столь дивном теле укрывать.

И я подумать бы не мог чуть раньше,

Слегка касая прядь твоих волос,

Что в мире не найдется слаще

Мне вида, чем твоих белесых кос.

«Ночь»

Закину тело в бездну ночи,

Бездушной тряпкой кину об асфальт

И, притворяясь будто бы нарочно,

Начну косыми тропами петлять.

Упрусь в бездомность уличного света,

Слегка потупив свой я взор,

Осветит ярко улицу комета,

И память вспомнит каждый твой укор.

И легкость утреннего неба,

Креня своим завесом на меня,

Заставит звать себя "повеса"

И все еще любить тебя.

Триптих

1

Прошу, сдержи меня в дверях,

Покуда что-то между нами есть.

Не дай же сгинуть мне во мрак,

Холодным улицам не сделай честь,

Ведь оба много знаем об уходе.

Быть может видим мы сейчас,

Как оборву печаль всей этой ноте

И обниму тебя в последний раз.

Мои слегка обветренные губы

Глаголить будут только о любви,

Смотря в глаза неяркие… И руки.

Под светом тускло гаснущей звезды.

И пусть уход необратим по ныне,

Запомню лик твой милый навсегда,

Всю радость горечи и страсть полыни,

Тебя одну лишь сердцем унесу в года.

2

Бесцеремонно наганом выстрела

Смотришь на меня молодого,

Больного,

Держа прицел на расстояние выдоха,

Ожидая последнего моего вздоха,

Когда я с кручи крученной безмолвно,

Сердце сжимая раскатом души.

Будь со мной, пожалуйста, нежна и молвна

Или всей своей силой меня ты души.

Пусть руки твои теплые лаской

Твердо обхватят томное горло,

Пусть назовут эту хватку удавкой,

Сделай это нежно и жестко.

3

Сердце любит мое

Несносно и глупо,

Да руками своими его я душу.

Глупое сердце

Любит тебя безумно,

Как последнюю

В темном небе звезду.

Но видеть ее не хочу в свете лунном,

Незачем сердце мое мне терзать.

Буду надеяться в темные сутки,

Что где-то сгорает любви благодать.

Закроюсь от света и не увижу,

Как ты

Сгораешь в разлуке одна,

Но что-то в груди моей стрельнет,

Услышав

Как скатилась с щеки

Твоя горя слеза.

И хоть сердцу я не позволю страдать,

Сжимаясь от боли раскатом души,

Но, если придется мне слечь умирать,

Обещаю,

Последние

Слова

Твои.

***

Перестали литься синевою небеса,

Над крышей хат замолчали крылья.

Откройся предо мною, матушка зима,

Дай тобой родной напиться.

В твоих снегах пушистых сласть

Бродить похожим на повесу. Я не вор!

Мне нечего украсть.

Люблю твоих волос-метель завесу.

И пить желаю лишь твою

Любовь в сизовых рукавицах.

Хотя прости, я нагло вру,

Но прошу тобою простудится.

***

Сердцу тесно в груди

В одиночестве биться,

В одиночестве пить и плясать.

Сердцу немедля остановиться

Призывает ожившая стать.

В разлуке однажды с "собою",

И в ней до сих пор пребывая,

Ищется сердцу свободы

В объятьях рук твоих утопая.

И покуда покоя не знаю,

Сердцу весело и темно.

Каждый день почти что бывает

Замрет оно намертво разом,

Лишь на взгляд твой один уповая.

***

Горят угли, немного тлея,

Слегка дрожит усталый огонек.

Я тут пожар затеял,

А он держался лишь денек.

Глаза тупятся в темноте,

Видна лишь краска на углях.

Да кто же выжег в январе

Так много разных слов назад?

Пестрит обломками рябины

Хваленный вид лисичьих стай,

На тельце их узор неприхотливый

Да позади собачий лай.

И только было это раньше,

Но помню точно как сейчас:

Схвачу я веточку украткой

Да начну листок рукою отрывать.

Сожму его рукой младенца,

Не выдержав, закрою в миг глаза,

И тут же всей душой и сердцем

Взорвет меня сумления слеза.

Склонюсь к мозоленной постели,

Спущу тяжелою чело.

Накроет с головою дух застеля,

Заскрипит усталое окно.

***

Ты рану мне на сердце оставила живую,

И жить мне с ней порою сложно так.

Хоть ямбы, хоть хореи не помогут

Разобрать душевный мой бардак.

И даже миг, мгновение с тобой,

Не облегчит мне душевного терзания.

И если даже выпадет возможность быть с тобой,

И этот путь сулить мне будет лишь страдания.

Желаю искринне навечно мне пропасть,

Забыть все похоти судьбы и смуту.

Но в безвести мечтаю я узнать:

Зачем я жил

И для чего я буду.

***

Сердце в миг застыло точно,

Как будто пуля била наповал,

Когда лишь вас узнав заочно,

Влюбился и слегка поцеловал.

Прижав к себе давно в порыве,

Любимой стать в далеком ноябре,

Нет сил мне справиться по ныне

С душой, сгорающей в огне.

***

За что ты мне дана такая?

Быть может где-то согрешил,

И от того судьба– гурьба скупая

Позволила лишь чтоб любил.

Но чтоб любя, любимым не бывать,

Себя всего терзая горем,

Лишь взгляд твой колкий наблюдать,

Губить себя в бурлящем море

И видеть глаз твоих холодное сиянье,

Как будто нежностью пропитано оно,

И сквозь года в тебе лишь видеть счастье,

Похоже так

Судьбе моей уж суждено.

***

В душе моей, огромной сече

Надломом вырваны слова.

И как бы я тут не был мечен,

Поймете вы, друзья, едва.

Не знает ваша мысль порою,

Зачем зажглася новая звезда

И от чего душа стоит горою,

Когда уж порвана узда.

Хотя, какая я вам тут гора?

Отчего и звать имею право?

Да разве будет выть гора?

Гора не знает слезы. Браво!

А что же я лишь губы мечу,

Слова свои пытаюсь приложить.

Да коли души лечит?

Да коли помощь жить?

Конечно, нет, и горько от того,

Что душу перед вами раскрывая,

Я понимаю, что "Пусто!".

Что я вам в жизни-то

Не помогаю.

Да ладно вы, а что же я?

На голос чванства отвечаю:

"Зачем же льются из меня слова?"

Товарищ, я сам не понимаю.

***

Из дня и в день и каждый раз

В причуде жизни быстротечной

Увидеть лишь желаю вас,

В толпе заметить взгляд последний.

И сразу быстро затаить,

Прикрыть его сердечными пластами.

Лишь взгляд твой колкий не забыть,

С собой нести вперед с годами.

Пусть спутник будет тяжкой ношей,

И сердце из нутри он будет рвать

Собой. Клянусь, я груз не брошу

И с ним на дно пойду опять.

***

Ночная смуглость во дворе

Задержана на месте преступления.

Обрывки света кончились в начавшейся игре,

Рассыпавшись при виде лунного свечения.

По тропам утренней ходьбы,

Рассеявшись людским раскатом,

Собой сжигаются младые юнги-огоньки

На корабле городовых пожаров.

Под трепет холода, мозолистой работы

Горят усиленно на вахте морячки,

И лишь при виде чей-нибудь невзгоды

Моряк кричит на палубе "Огни!

Огни ему давай же, ну же

Себя в работе не щади.

Пока еще кому-то нужен

Себя работе посвяти!"

Окрикнув палубу с пол раза,

Подняв в минуту весь состав,

Моряк сдержал заботу сразу,

В последний раз собой сгорав.

За тем лишь он за дело сгинул,

Светя собою всем вокруг,

Лишь чтоб твои сердечные глубины

Теплом согрело слово "Друг".

***

Я стал заложником твоим,

Любви своей в тебе не чая.

Мне горько думать, что с другим

Ты можешь жить, любить и не страдая.

Мне трудно признаваться в этом,

Но прошу не злись, любовь моя.

Для меня ты как два пуда неба,

Что я запрятал в рукава.

Для меня тут нету ближе.

Прости, что вновь уперся я в слова,

Но я не знаю как сказать мне душу тише,

Когда смотрю в твои веселые глаза.

***

С тобой знакомы мы недавно,

И вижу я тебя впервые, брат.

Ну кто же знал, что так досадно

Мне будет смерть свою встречать.

И небо все теперь такое…

Надеюсь видишь ты его,

И как кричат грачи рекою.

Не я один же вижу это полотно?

Но ты совсем не смотришь в небо,

От чего же, друг, тоска твоя?

Понимаешь, брат, тут все уж вмерло,

Пора спускать твои надежды на меня.

Но ты не слышишь слов моих: "Не надо",

Тебе упреки вовсе не к лицу.

И тащишь так, товарищ, брата,

Как не желал бы и врагу.

***

Творец души моей – поэт,

Заложник жизни озорной.

В родных краях он был воспет,

Слагая путь себе строфой.

Изрядно истоптав дороги,

Храня в себе родимые края,

«Куда ведут сегодня ноги,

Туда иду и с ними я».

Прошедший радости и горе,

Вкусивший счастие страстей,

Моложе вас уж нету боле,

Хранит ваш дух рязанская метель.

***

Луна оскалом небо кружит,

Свербит расплывчато узор.

Как будто все лучи и тучи

Слились в единый унисон.

И в пляске ветреных напевов

Под четкий ритм, хваленый лай

Огнем горит, и сердце смело

Кричит в огне: «Еще давай!».

***

Одинокость в ночи наблюдая,

Сыскать глазам забавы на стене

И, ласково на эту чернь взирая,

Примкнуть к твоим глазам во тьме.

Вцепиться ночью разом в сновидение,

Пытаясь разглядеть узоры губ,

Любить твои ночные похождения

И нежность театральных рук.

Припомнить на мгновение моментов,

Сыскать для них похожие слова

И, пытаясь вымолвить волну ответов,

Любовью пред тобою жечь свои права.

***

Порою рвется и горит

Пожаришь страшных вой внутри.

А порою все молчит,

Застывши внемлет мне покой.

Порою, лишь закрыв глаза,

Тебя увижу пред собой.

И снова настигает в миг тоска

От разлуки с твоею красотой.

И даже во мгновение ночи,

Что длится целыми часами,

Увидив под покровом тишины

И погрузившись в вас глазами,

Я побоюсь восполнить наш провал

Своими пылкими речами.

Я побоюсь испортить вас

Своими лесными словами.

"О ком вздыхает лира"

В порыве сумрачных ночей,

Хохочет чувствами игриво,

Как будто чья-то новая метель

Украдкой рвет меня тоскливо.

Не жалко ей моих печальных чувств,

Не живет она страданием и горем.

Лишь об одном я сообщить вам мчусь,

Что лучше уж не пить совсем, чем стать испитым морем

И жить в спокойный снегопад

В лачуге-юрте северных народов,

Чем с лихвою греться у костра под град

Во время пиршеств и застольев.

Но, лира, ты поешь совсем иначе.

Тебе и скорбь, и радость, все в беду.

Но, лира, ты поешь совсем иначе.

Да только так, как я и не пойму.

***

Прекрасно думать и смотреть,

Когда еще столь ранний час,

Чтоб души бренные согреть,

Теплотой окропил нас.

Когда еще не слишком уж светло,

Когда еще на сердце живы раны,

Откинуть все, что в душеньку зашло

На грязный пол как старые стаканы.