Читать книгу: «Туман Лынёва, или Последний пассажир», страница 6

Глава 14. Лукьян против

Фрея хлопнула ладонью рядом с собой.

– Залезай.

Лукьян, не раздумывая, одним махом запрыгнул в разноцветные подушки.

– Слушай и не перебивай. – И магиня начала рассказ из такого далека, что даже сама засомневалась, не сном ли была часть самых давних воспоминаний.

Луш затаил дыхание и, сцепив добела тонкие пальцы, боялся проронить хоть слово. Конечно, он впервые узнавал историю их семьи во всей любовной драме родителей. Но больше всего ему не терпелось услышать ту часть легенды, из которой станет понятным отчего он с Татьяной ну никак не может объединиться в пару.

Время шло, а Фрея будто забыла, для чего именно начала свои тайные откровения. От возбуждения глаза ее потемнели и выразительно распахнулись. Красиво очерченные брови ни на секунду не оставались на месте и как птицы стремительно взлетали и опускались.

– В тот раз она обманула меня. Выдала себя за медсестру одной лечебницы. Да так правдоподобно, что я и не разобрала сначала. Пустила её в дом к моей больной матери, мерзавку!

Под этой личиной она втерлась в доверие к семье и увела твоего отца! И не просто увела, а хитро замутила ему рассудок мягкими речами и ложной скромностью. А он тогда был судьёй. Всегда на нервах, уставший. Вот и прельстился! Кстати, тебя в тот раз с нами не было. Может был кем другим, я не могу сейчас распознать. Так вот, в той истории тоже ничего путного у него с ней не получилось. Она хотела использовать его в своих целях. А любила, как он потом узнал, своего двоюродного брата. За него и вышла замуж. А у нас с ним потом всё так и пошло наперекос.

Лукьян, как загипнотизированный вслушивался в каждое слово. Ну когда? Ну и где?? Ничего. Ни намёка!

Потом мать рассказала ему ещё одну историю, схожую по сути с предыдущей, а когда закончила и, не прерываясь, перешла к следующей, Луш не выдержал.

– Мам, а где же про Татьяну?

Фрея осеклась и в неподдельном изумлении уставилась на него, давая понять, что сын совершил непростительную ошибку.

– Но я правда не понимаю, какая связь у неё с этой историей.

Магиня взяла его за подбородок и, повернув к себе, стала всматриваться ему в лицо.

– Может ты не тот, за кого я тебя принимаю?

– Я тот.

– Непохоже.

– Мама, мне понравилась эта девушка. В первый раз я почувствовал такую близость к женщине. И её ребёнок точно так же мне близок. Понимаешь?

Фрея, зажав руками уши, замотала головой.

– Замолчи, замолчи!

Лукьян попытался взять её ладони в свои.

– Не трогай меня! Не прикасайся! Бестолочь! Враг!

Парень в испуге отдёрнул руки от матери.

– Ты что…

Но Фрею уже понесло:

– Недоумок! Ты не мой сын! Мой сын кто-то другой!

– Мама, остановись, пожалуйста…

Звонкая пощёчина оглушила Лукьяна. Он схватился за щеку и губы дрогнули. Но лишь на миг.

– За что?

Звук оплеухи и жжение ладони отчасти привели магиню в себя.

– В Татьяне сын её мужа. Что непонятного? Я подробно рассказываю тебе всю эту дрянь, что преследует меня веками, а ты будто нарочно отказываешься принимать очевидное.

– Но я и правда не совсем понимаю. Возможно ли, что ты несколько сгущаешь краски?

Схватив подушку двумя руками, Фрея начала неистово колотить по его спине и рукам, закрывающим голову от ударов.

– Дрянь! За юбкой поволокся?! Чёртова порода!!!

Магиня размахивала подушкой и выплёвывала ругательства тех пор, пока не обессилела. Ярость сменилась рыданиями. А Луш так и сидел, закрыв голову руками, пока его мать не затихла, нарыдавшись, и не забылась сном. Тогда он встал, укрыл её пледом и тихо вышел из комнаты по направлению к ванной.

Ну, допустим она боится, что если он примет Татьяну, то связь двух семей станет ещё более тесной. Допустим. А если учесть, что история этих адюльтеров и так имеет длинные корни, то страхи магини выглядят уже неубедительно.

Лукьян стоял перед зекалом. Горячий пар сделал своё дело, обнажив несложные символы и фигурки. Можно перестроить ключевую позицию персонажей, тем самым придав ходу бесконечной истории иное направление.

Волнения не было. Оно осталось за порогом материнской комнаты. Отчаяние достигло точки действия. Сейчас он всё исправит и обретёт своё счастье, в котором ему решили отказать. Луш перепишет эту мрачную историю.

Он поднял руку, чтобы стереть неэффективную схему Фреи. Ему ещё скажут спасибо.

Щёлкнул выключатель и яркий свет вывел Лукьяна из транса.

–– Прокляну.

Магиня стояла в открывшейся двери. Побелевшее лицо было ужасным и не оставляло сомнений в угрозе.

Глава 15. Новый рассвет Анны

Женщина нетерпеливо припала ухом к двери, так и не дождавшись ответа на стук. Что же могло измениться за какой-то час? Возможно, это связано с её мужем, что маловероятно. Такое она бы уже знала. Глупо, очень глупо вышло. Полночь, а она в затихшем здании вокзала, для штатного случая неуместно нарядная, стоит перед закрытым кабинетом главрука.

Так вот, значит, как чувствует себя голый на автобусной остановке, хоть и пустой. Анна Ильинична поёжилась, нервно пробежала руками по шёлковому платью, словно желая убедиться в его наличии.

В тот момент, когда решение уйти было почти принято, из кабинета донёсся какой-то звук. Слабый, неясный, но он означал присутствие!

Секундное замешательство. Взявшись за холодный, в мелких царапинах изгиб потемневшей от времени бронзовой ручки, Анна приоткрыла дверь.

Представшая перед глазами картина напоминала зависший комикс.

Старое кожаное кресло сдвинуто в сторону. Под устремившим потемневшие ножки в пол письменным столом копошился грузный человек. Оттуда же доносилось приглушённое сопение. Массивные ягодицы, обтянутые лоснящимися на них брюками, напоминали округлую гору, которая колыхалась, выпячиваясь из-за края стола.

Да, невозможно представить Вадима Лынёва застигнутым в более нелепом положении. Женское сердце дрогнуло.

Зад же начальника замер, будто почувствовав пристальное на себе внимание. Сопение оборвалось.

Боже, какая неловкость…

Анна перешагнула через порог.

– Тук-тук! Вадим Натальич…

В следующий момент согнутый в три погибели Лынёв, исполнив под столом мудрёный кульбит, растрёпанный и красный, выскочил наружу, сбив по пути жестяную банку с канцелярией. Та противно бряцнула об пол, подпрыгнула и, теряя по пути казённое содержимое, подкатилась к ногам Анны.

Вадим, испуганный от неожиданности, попятился и упёрся в край стола.

– Анна?! Анна Ильинична… Вы вот прямо так, без стука? Я потерял кое что. Вот, ищу. А вы что же, Анна Ильинична, по какому вопросу?

Вот так-то! Забыл, что сам пригласил?!

Глаза Вадима бегали над сбившимися в сторону очками. Рот судорожно кривился в зверином оскале.

– Вадим, вы мне назначили это время.

Анна протянула свою папку.

– Ах, вот даже как? Совсем вылетело из головы. Ну хорошо. Трам-пам-пам… – И кивнул на стул у входа. – Оставьте здесь.

Ссадина на лбу чуть подсохла, но капли пота, собравшиеся над ней, видимо, причиняли сильный зуд. Лынёв поморщился, осторожно почесал коротким ногтём над раной, поправил очки, загладил чёлку на макушку и развёл руками.

– Ну, раз так…

Вместо последующего приглашения в кабинете повисла тишина.

Анна ещё не определилась, как вести себя в этой неловкой ситуации, но зато обратила внимание, что главный пытается скрыть нечто за своей спиной (или это ей только показалось). Его руки спрятались в карманы брюк, что добавило и без того обширной фигуре Лынёва лишних сантиметров в ширину несомненно для дополнительной защиты от случайного взгляда. Ясно, что “нечто” лежит на столе и, по-видимому, является чрезвычайно секретным. А значит, сверхценным. Почему же она сразу не обратила внимания на стол?

В памяти всплыли первые картинки этого «комикса». Ну конечно, до стола ли ей было! Даже сейчас трудно не засмеяться в голос.

И всё же…

Загадочно улыбаясь, женщина сделала небольшой шаг в сторону. Мужчина также зеркально передвинулся. Она продолжала улыбаться, сгорая от любопытства, в то время как он изо всех сил пытался выдавить из себя улыбку. Анна принимает единственно верное на тот момент решение: она резко садится на корточки, подхватив подол платья, собирает скрепки и карандаши, оказавшиеся возле её ног, и отправляет их обратно в банку. Лынёв по инерции также опускается, чтобы помочь, но Анна в этот момент быстро выпрямляется. Есть! Папка… Но и Лынёв незамедлительно вскакивает, заняв прежнюю позицию.

И хоть все папки сотрудников буквально из одной пачки и отличаются только личным кодом, сердце Анны Ильиничны заколотилось от ужасной догадки. Необходимо увидеть, узнать наверняка код на папке.

– Вадим! Вадим Натальевич, давайте я вам помогу. Вы что именно ищете? Она участливо наклонилась, заглядывая под стол.

Дальнейшие события развивались стремительно и драматично.

Лынёв с диким воплем бросился на куратора К4, схватил её в охапку и потащил к двери кабинета. Анна пыталась сопротивляться. В её голове носились мысли от «папка Андрея» до «он меня бросил». Неожиданно близость Вадима оказалась желанной. Звериная сила, жар его тела заставили женщину сдаться. И вот, когда главрук, охваченный яростью, уже вытолкал нарядную Анну Плотицыну за порог, она тихо произнесла:

– Сердце в груди рвётся на части!

Снится мне ночь, где ты рядом. Но вдруг

Тебя не хватает – лишь тени страсти!..

Казалось, ничто не могло остановить Лынёва, но в тот момент будто выключилась кнопка его свирепства, его статуса, его самоуверенности. Обессиленный, он безвольно опустил руки и ошарашенно посмотрел на эту красивую женщину со сбившейся причёской. Анна же продолжила, но уже громче:

– В лицо мне ветер шепчет о тебе,

Сквозь дождь мечтает сердце в тишине;

Ты – свет в окне, но тени смело идут.

Она запомнила эти его строки. И сейчас вернула Лынёва на множество лет назад, когда, разбитый отказом, он подарил ей белые стихи с посвящением. Может, они были не белые, а всего лишь плохие, но она не сомневалась, что писались они от его раненного сердца.

Вадим Натальевич Лынёв ощутил подкатывающий к горлу громадных размеров ком, осел на порог и беззвучно заплакал. Слёзы текли из-под очков по покрасневшим щекам, скатывались на подбородок и капали ему на живот. Он даже не пытался их остановить. Пусть разочарование и обида вырываются наружу, облегчая душу от тяжёлого бремени воспоминаний.

Анна боялась пошевелиться. Вадим, Вадик Лынёв вдруг открылся ещё более, чем тогда, трогательным, беззащитным и влюблённым. Ей больше не хотелось знать, кому принадлежит папка на столе.

Вадим Натальевич тихо плакал, сотрясая плечами, шмыгая носом, и вытирал щёки ладонями. Маленький ребенок, который не знает, как справиться с горем.

Милый, ранимый, желанный! Если это преступление, она готова разделить его с ним. Проспав всю свою жизнь она ничего вокруг не замечала. Отбросив последние сомнения, Анна сделала шаг, как ей казалось, навстречу к своему рассвету.

Вадим шумно вздохнул и, вставая, наконец, вымучил из себя слова: «Слишком поздно, Анна».

Нет! Отчего-же? Она ожидала совсем другую реакцию, а он не оставил ни капли надежды. Лынёв смотрел в её большие удивлённые глаза своими, ещё блестящими от слёз, и в голосе его больше не было ни горечи, ни обиды. Только странное спокойствие, будто они оба оказались на краю пропасти, и он предпочёл остаться на земле. Анна потянулась к нему, словно желая запомнить этот момент, но он отстранился.

Анна Ильинична Плотицына, куратор К4, не в силах понять, почему Вадим Лынёв, наконец, решил убрать с пути то, что так долго влекло и мучило фантазиями его сердце.

– Уходите, Анна. Не испытывайте дальше свою безопасность и мою репутацию.

– Вадим, вы расстроены. Оставьте всё и пойдёмте гулять. Хотите? Помните, как тогда?

Анна протянула ему руку. И тут же получила тяжёлую пощёчину.

– Убирайся! Почему ты ещё здесь? Вынюхивать пришла! Это он тебя подослал? Говори!!! А сам он где? Отвечать немедленно!

Ошарашенная женщина приложила руку к щеке и замолчала. Главрук схватил её за плечи и затряс, уже не отдавая себе никакого отчёта .

– Я поняла. Отпустите. Я ухожу. Вадим… Прошу! Мне очень больно!

Красивое платье Анны оказалось бесполезным против его оглушительной ярости. Она слышала, как трещали швы на плечах, рукавах.

– Дрянь! Кого вы хотите обмануть??? Где ты его прячешь? Пусть выходит!

Анна попыталась возразить, за что получила очередную оплеуху.

Вот тут стало по-настоящему страшно. Понятно, о какой безопасности и репутации только что говорил Лынёв. Потеряв надежду на силу разума она зажмурилась и сбивчиво прочитала первую пришедшую на память молитву. Затем ощутила тупой удар по затылку, в голове вспыхнуло. А за секунду до этого она заметила, что мучительная тряска прервалась и нечто массивное рядом грохнулось на пол. После из сознания исчезло всё.

Крепкие мужские руки подняли и понесли Анну в сторону выхода.

Глава 16. Некто в тумане

Глава 16.

Вообще-то пэнгарцы к туману привыкли и ворчат только на сырость: из влажных постелей приятнее выбираться, чем ложиться в них.

Обычно полупрозрачный, иногда густой, как молоко, в эту ночь он точно сошёл с ума. Сейчас это уже не просто туман. Яростная горгона взмывает выше деревьев и затягивает мутной пеленою всё вокруг. Миг – и она срывается вниз, превратившись в липкий ком у самой земли. Резкие блики лунного света выхватывают из темноты черные полосы, что тянутся по траве к ближайшим кустам. Точь-в-точь оставленные щупальцами следы.

Это охота. Нечто невидимое выбрало жертву и приближается к цели.

Окутанная горячим паром обнажённая женщина почти вплотную прильнула к зеркалу в ванной комнате. Влажные волосы, больше похожие на спутанные водоросли, прилипли к щекам. Отблески свечи дьявольски сверкают золотом в радужках глаз. Не следя за руками она пытается разглядеть то, что так неохотно проявляется в глубине отражения.

Вот уже второй час, как её пальцы выводят на зеркале подобие несложных иероглифов, сплетая их в гипнотический узор. Поначалу магиня заменяла простые, как ей казалось, схемы на более мощные. Теперь же, одержимая жаждой силы, стала комбинировать их, наслаивая друг на друга. Остановиться невозможно. Малейшее промедление и те, кто стоят у неё на пути, получат дополнительный шанс.

– Не сюда… – хрипит она, царапая стекло ногтём. – Не сюда! Всё не то.

Тень женщины когтистой лапой метнулась к двери вместе с ней самой, сливаясь с паром в единый вихрь.

– Луш! Луш, сюда! – Неожиданно чужим голосом крикнула она сына.

Просыпаясь на ходу, вышел из своей комнаты Лукьян.

Накинув старый, не по размеру большой халат его отца, с распущенными волосами сейчас мать выглядит настоящей ведьмой.

– Быстрее же!

Хорошо помня недавний разнос, молодой человек нехотя двинулся вперёд.

– Сюда. Подходи ближе, смотри молча. Запоминай, что увидишь.

Луш бросил взгляд на мокрое зеркало. Стекающие капли оставляют на нём неровные дорожки. Тени от дрожащей свечи перекраивают очертания их двоих то в слишком длинные, то в рогатые, то в безликие пятна с чёрными пустотами на месте глаз.

– Ну, что увидел?

Взбудораженный вид матери предостерёг Лукьяна от глубоких рассуждений.

– Вижу нас. Это мы. Больше ничего.

К его удивлению Фрея согласно кивнула.

– Вот именно: ничего! – Ткнув указательным пальцем в мокрое стекло, она презрительно процедила сквозь зубы, – А ведь здесь все мои знания и возможности…

Последующий за этими словами крик загасил свечу:

– Я его теряю! Он не вернётся!!!

Найдя в кромешной темноте руку парня, она крепко схватила её.

– Всё! Я перепробовала всё, но бесполезно! Как быть, а? Скажи ты, наш сын!

Голова Лукьяна ещё не успела забыть цепкие пальцы магини в волосах и он чуть отстранился.

– Куда???

– Я здесь. Я думаю. Включим свет?

Металлический полотенцесушитель вдруг ожил требовательным стуком от соседей и это отрезвило Фрею. Она приоткрыла дверь ванной, впустив в душное помещение свежий воздух и немного освещения. Теперь ей стало легче, но мысль, что гениальный план дал сбой и оказался далеко не идеальным, не даёт покоя. Что-то предпринять… Не останавливаться… И она снова впилась взглядом в невидимое отражение.

Андрей вернулся к кабинету главрука. Вот он стоит над его бесчувственным телом, а злость, которая вернула его сюда, уже сменилась на брезгливую жалость. Плотицын задумчиво крутит в руке единственный трофей, по пути наспех добытый с кухни – лимон. Вадим Натальич, Вадим Натальич, что же ты такой неловкий? Вот всегда у тебя так. Ну ничего, сейчас полегчает. Помня о нелюбви Лынёва к цитрусу, он по-ребячески поводил у того под носом только что оторванной коркой. Главрук дёрнулся и отвернулся. Тс-с-с, Вадик, отдыхай. Ещё увидимся, гад.

Короткий смех магини прервал тишину.

– Луш, я в порядке. Скажи, а что, лимон у нас остался?

Лукьян потянулся рукой за дверь к выключателю.

– Оставь, не надо включать. Я зажгу свечу. Неси лимон. Если он, конечно, у нас есть.

– Есть. Нарезать?

Поджигая фитиль свечи, Фрея поморщилась:

– Вот ты всегда такой. Луш, принеси его целиком таким, как он есть.

Лимон?! Неожиданно мощный аромат резко ударил в нос. Кислятина! Лынёва передёрнуло и слюна мгновенно заполнила рот. Он не понял откуда именно брызнуло цитрусом. Давняя непереносимость лимонов заставила его отвернулся, в надежде укрыться от удушающего запаха. Не помогло. Наоборот, там добавилось нечто ещё более ошеломляющее. «Чертовщина какая-то, быть не может…». Показалось?! Тело тут же попыталось вернуться в прежнее положение. Ничего, это пройдёт, главное не смотреть, а постараться забыть увиденное!

Увы, голова против воли развернулась обратно, как марионетка на тугой нитке. Не открывать глаза. Не открывать!

Крепко сжатые веки дрогнули и предательски поднялись.

В шаге от лежащего на полу главрука, скрестив по-турецки ноги, сидел неизвестно откуда взявшийся мальчишка. На вид – лет пяти, одетый в белое. Такого же цвета тонкие волосы и брови светятся в полумраке. Его равнодушный взгляд неподвижно застыл поверх Лынёва.

Всё-таки не показалось. Ледяные струйки пробежали с затылка по шее и утонули в воротнике рубахи.

«Ты кто такой, откуда?» – захотелось крикнуть построже, но звук застрял в горле. Чёртов ребёнок завис над полом сантиметрах в двадцати!!!

Так вот что так напугало Вадима – пацан левитирует!

Попытка тут же вскочить на ноги ни к чему не привела. Не известно по какой причине тело одеревенело. Только голова медленно, как на ржавом шарнире, повернулась по направлению взгляда мальчика.

Там, на расстоянии вытянутой руки, в полный рост возвышалась не менее странная женщина в чём-то длинном, чёрном. Она чистила лимон в облаке разноцветного эфира. Лежащий на полу Лынёв только и мог, что снизу вверх наблюдать за резкими, механическими движениями тонких рук. А ещё за толстой жёлтой кожурой, что кусками падает к её ногам.

Новая обжигающая волна слюны вновь заполнила ему рот, а в голове закрутился обрывок: «Как два пути в стороны расходятся, так вновь сойдутся обойдя…». Дыхание прерывалось. «Хватило бы воздуха».

– Пап! – запрыгал эхом со всех сторон детский голос. – Ты же знаешь, я не люблю, когда ты так долго спишь.

Срочно звать на помощь! Хотя бы заорать. Лынёв, насколько смог, поглубже вдохнул, но вместо крика из груди вырвался густой ком тумана – точно такого же, что этой ночью накрыл Пэнгар.

Перепуганный насмерть, он очнулся на полу второго этажа старого здания вокзала и бросился из коридора в кабинет.

«Папка!». Шумно заперев за собой дверь на всякий случай крепко дёрнул ручку.

Всё нервы. Надо же, в обморок грохнулся в коридоре, как баба! При таких стрессах, пожалуй, скоро кислородная маска понадобится. А что, поможет равновесие удерживать. Или пора обзавестись защитным шлемом – хотя бы голова останется целой.

Папка по-прежнему лежала на столе, но будто бы не на том самом месте. Главрук отдышался, просунул пальцы под стёкла очков и потёр глаза. Или всё же на том? А что если мадам Плотицына воспользовалась его отключкой и пробралась сюда? Но тут же вспомнился испуганный взгляд Анны, треск рвущейся ткани. Он усмехнулся – какая только дурь не лезет в голову. Она бы не посмела. Воспользовалась моментом и умчалась со всех ног. Даже первую помощь не оказала. Зато платье какое надела, ух!.. Но теперь плевать. Главное выяснить, где листок с оторванным углом. И вернуть.

Вадим крепко прижал к груди папку и плюхнулся в кресло. Освободив одну ногу от тяжёлого ботинка, затем – другую, с облегчением откинулся на спинку.

Обрывки жуткого видения, похоже, надолго застряли в голове. Назойливый лимонный дух, кажется, пробрался даже сюда. Образ необычного ребёнка помнился ярко: фарфоровое, будто кукольное лицо, белые ресницы вокруг голубых глаз, такие же как иней брови, белые сияющие волосы. Сердце отчего-то неприятно заныло. Как он его: “пап”. А?

По ту сторону окна ночную темноту как будто заменили на байковое одеяло. Точно такое же серое, как с дачи его родителей. Тогда им укрывались в прохладные летние ночи. Хорошие были времена, понятные. Теперь всё наперекосяк, и даже погода.

Вадим покачал головой и принялся за папку, нетерпеливо укладывая листы по порядку. Сейчас прояснится за какой день пропажа. Потом, даже если отчёт где-то и всплывёт, можно будет объявить факт известным, заявленным о потере самим же Плотицыным. А значит дело штатное. И ничего странного в этом нет. Шёл, нёс начальнику – выронил. А что? Один шёл – потерял, другой шёл и нашёл. Главное, чтобы тот другой обнаружил заветный листок где-то в коридорах, а не тут вот, в кабинете. Ну и конечно, чтобы сам беглец даже носа не показывал!

Лынёв погрозил кулаком в пустоту кабинета.

Готовься, Анна Ильинична, будем брать твоего теннисиста на живца. Такие дела закрутились – не до стихов. Может, в другой раз. Главное сейчас успеть обнаружить твоего супруга прежде, чем тот сам надумает объявиться. И он будет обнаружен, не сомневайся! А то, подумайте, какие революционные сподвижники тут собрались… «Большой чемодан» лично подтвердила, что видела Плотицына в поезде. Возвращенцы предыдущих дней не помнят, из чего следует, что встреча произошла именно утром, то есть по пути сюда. Прошедшим вечером улизнуть отсюда незамеченным ему бы точно не удалось. Да и как? Чемодан-то в зоне пэнгара. Так что с восходом солнца поиск возобновится, но уж теперь с удвоенной тщательностью. Ещё посмотрим, что тут за революция такая. И добро пожаловать в ад!

Главрук почесал затылок и наткнулся на болезненную шишку. Ну хоть эта не на лбу!

Отчёты ровно ложились по датам. К великому облегчению лист без угла оказался среди них. Уф-ф! Похоже, во всей кутерьме с грозой, внезапно распахнувшимся окном, он сам же, собирая, и оторвал уголок от одного из них: впопыхах наступил, поднимая с пола, и не заметил.

Вадим радостно засмеялся, осенив себя крестом, что удивило и развеселило его ещё больше. Счастье! Счастье, что никто, кроме него самого не заметил злосчастного обрывка с подписью мерзавца Плотицына!

Но менее чем через минуту довольную гримасу сменил дикий ужас. Среди прочих листов, исписанных ровным, уверенным почерком, не оказалось предпоследнего листка! Липкий, отвратительный пот покрыл лицо главрука. Вот, последний позавчерашний листок здесь, а того, который должен быть перед ним – нет! Да не может такого быть…

«Это ты! – Лынёв злобно пнул воздух. – Я знаю, что ты здесь!».

Подтянув колени к объёмному животу, рассыпая аккуратно уложенные отчёты, главный по Пэнгару тонко завыл, напрочь отказываясь верить в происходящее. «Я уничтожу тебя! Найду и уничтожу!», брызгая слюной сипел он. Однако, слезами горю не поможешь. И вот он уже мчится через коридор к лестнице.

Вниз! Срочно! К жёлтому чемодану!

Танечка уже спала, когда всё её тело заполнило дикое, необъяснимое

желание. Мгновенно проснувшись, она открыла в телефоне любимое приложение и уверенно оформила заказ: «Лимоны – 1 кг. Срок доставки – ближайшее время». Немного подумав, переправила лимоны на лимонный джем, добавила батон и нажала «Оплатить». После чего вошла в статус заказа и с нетерпением принялась отслеживать сборку.