И что тебе не спится? Выходной же, никто не придет лупасить тебя пультом, чтобы включила «Лапунцель». Я лениво села на кровати и, не открывая глаз, поплелась в душ. Вспомнив о том, что, возможно, мы не одни в квартире, отбросила мысль о халате и решила одеться в брюки и блузку. Заглянув в кабинет Смирнова, услышала отборные ругательства в чей-то адрес, помахав рукой в знак приветствия и не дожидаясь ответа, сбежала на кухню, от греха подальше.

Присутствия домработницы не обнаружила. Наверное, выходной в воскресенье. Это и к лучшему, при ней я испытывала чувство неловкости. Включив музыку на своем телефоне и надев наушники, начала творить завтрак.

Я разбила яйца на сковородку, перемешивая белок на скворчащем масле, сделала очередное па и подпевала. В наушниках пела Мадонна. Задавая настроение пасмурному утру, ритмичная мелодия не давала моему телу расслабляться, пуская его в пляс с новой силой. Пританцовывая и повиливая попой, я раскладывала омлет по тарелкам, в эффектном подкате на носках по гладко отполированному полу оказалась у чайника и, с чувством распевая припев, разливала кипяток по кружкам.

Вместе с последними аккордами композиции звучно поставила чайник о столешницу и, откинув голову назад, раскинула руки в стороны, пародируя исполнителей, окончивших свое выступление на сцене. За спиной послышались аплодисменты. Одновременно поворачиваясь к зрителю и вынимая наушники, я с сожалением подумала о том, что стоило закончить свой тур по кухне еще около холодильника.

За столом вальяжно развалился Яр и, судя по позе, наблюдал уже давно, на лице была довольная широкая улыбка.

– Это было шика-а-арно! – издеваясь, растягивал он слова. – А что ты исполняла, стесняюсь спросить? – спросил со смехом.

Расставляя тарелки, я посмотрела на Смирнова таким убийственным взглядом, на какой только была способна. Как можно было не узнать Мадонну?

– Я предупреждала, что певица из меня так себе, – пробурчала я себе под нос.

Притянув к себе тарелку, мой непрошенный зритель споро закидывал омлет в рот и хохотал, бросая на меня взгляды.

– Не обижайся, Машуль, но, если бы ты пришла ко мне в кабинет и сразу решила исполнить что-либо а капелла, я, не раздумывая, подписал бы договор. Даже с утроенной арендной платой… А-а-ай.

Точно в цель попала запущенная мной конфета.

– Еще слово, и получишь зефиром, – пригрозила я, демонстрируя вазочку со сладостями, стоящую рядом со мной.

Смирнов замолчал, но по глазам было видно, что созрела шутка, и она срочно просила выхода. Аккуратно положив вилку на стол, он покосился на вазочку с зефиром и выпалил как на духу:

– Твое пение можно приравнять к самым бесчеловечным пыткам! – Сорвался с места и попытался скрыться на балконе.

Зефирный снаряд догнал обидчика, когда тот пытался проскочить в полуоткрытую дверь. Смирнов, изображая смертельное ранение, подволакивая ногу, шел с повинной обратно к столу.

– Прости, я не смог сдержаться. – С невинным взглядом и видавшем виды зефиром в руках плюхнулся на свой стул. Смачно откусив сладость, мужчина расплылся в улыбке.

– Фу-у-у, он же валялся на полу.

– И не только. Еще ты им попала мне прямо в… – Он указал пальцем на свою пятую точку.

– А раньше я тебя считала серьезным человеком, – приложив ладонь ко лбу, я театрально сокрушалась.

– Добрый день, Ярослав Витальевич и Мария Викторовна, – эта простая фраза удивила и застала нас врасплох. В дверном проеме с пакетами в руках стояла улыбающаяся Елена.

– Добрый день, Елена, – словно ученики на уроке, одновременно произнесли мы приветствие.

Оказавшись вне поля зрения Елены, которая раскладывала продукты по полкам, я издевательски передразнивала Яра, изображая, как он отклячивает попу, демонстрируя, куда ему попал зефир, давилась от смеха и старалась допить чай, не поперхнувшись. Он же включил режим «господин Смирнов» и сигнализировал мне глазами, чтобы я прекратила паясничать, отчего мне становилось еще веселее.

***

– Ну что, готова к экскурсии по главным достопримечательностям столицы? Много не успеем, но Кремль точно посмотрим, Воробьевы горы, храмы там всякие… – пристегивая меня ремнем безопасности, тараторил Яр. – Погодка сегодня, конечно, так себе.

– Я и сама могу, – попыталась возмутиться я.

– Можешь, но мне нетрудно. – Справившись с ремнем, Смирнов захлопнул дверь машины перед моим носом.

С недовольным видом я проводила его взглядом до водительского сиденья.

– Что за пунктик насчет ремня? – не выдержав спросила, пока Яр заводил автомобиль.

– Это не пунктик, это безопасность. Вылетел как-то один орел на встречку и хорошенько впечатался нам в лоб, я пристегнут был и отделался синяками, а вот Лёню знатно помотало по салону. Две недели ему апельсины в больницу носил.

– О-о-о, и что с орлом?

– Да ничего, орел был высокого полета.

– Выше тебя?! – Я с удивлением подняла брови.

– Угу, – усмехнулся Смирнов, – но в больничке вместе с Леней повалялся.

Разглядывая стайку статных девиц на остановке, я решилась спросить:

– Я вчера наблюдала и не смогла понять, как Леня с Барби нашли что-то общее?

Смирнов хмыкнул и не торопился с ответом, после некоторых раздумий, выдал:

– Деньги, каприз, новые возможности… любовь, юношеская глупость… – Пожал плечами и сменил тему: – Едем навестить дедушку Ленина?

– Я никогда не была в Мавзолее, только возле.

– Владимира Ильича не обещаю, мало ли. – Опять примолк, посигналил «оленю», перебежавшему перед самым капотом. – Нимф?

– М-м-м? – Я провожала «оленя» недобрым взглядом.

– Как ты относишься к тому, чтобы с Леркой в Диснейленд слетать? Ну, в смысле втроем. Я через месяц смогу вырваться на неделю.

Я внимательно всматривалась в лицо Ярослава.

– Ты серьезно?

– Да, а почему нет? Я и сам не прочь, да как-то одному, а тут уважительная причина. Ты не любишь Диснейленд? Мне казалось, все любят, тем более дети, – поникшим голосом подытожил он.

– Я люблю парки, и Лерка, но если только он в Сызрани открылся или еще где в пределах России Матушки.

Я поймала на себе непонимающий взгляд.

– Какая Сызрань? Париж, Марн-ля-Валь ближе всего, – произнес Яр.

Пришла моя очередь хмыкать.

– Я не могу вывезти ребенка из страны без согласия второго родителя. А Соборский его не даст. И загранника у нас нет.

– Об этом я не подумал. – Смирнов заглушил мотор. – Соборский даст согласие, никуда он не денется. Только паспортом займись.

Глава 13

Мария

***

Довольная выходными и жутко уставшая, я открыла дверь подъезда. Небольшой чемоданчик казался неподъемным грузом. Осилив один лестничный пролет, услышала характерные звуки открывающейся двери.

– Мару-у-уська! – Лелька летела через две ступеньки. – А я тебя в окно увидела, меня Ванька на часок отпустил. Давай помогу! – Она схватила чемодан и меня за руку, потащила нас на второй этаж.

– Прости, Маш, не смог удержать, – со смехом сказал Ваня и аккуратно закрыл дверь, стараясь не хлопнуть.

Дома я со вздохом облегчения отставила чемодан, обняла подругу и повела ее на кухню.

– Ну! Рассказывай, что видела? Что купила? – нетерпеливо ерзая на стуле, спросила Леля.

– К вождю пролетариата заходила в гости. Честно говоря, фи… – Я сморщилась только от одного воспоминания. – Осталось двоякое впечатление.

– Да бог с ним, – перебила Лёлька, – ты про Смирнова рассказывай, как живет, чем дышит?

– Голодает. Ест зефир с пола. – Я пыталась найти в холодильнике что-нибудь для ужина.

– Что? – Лёля смотрела на меня озадаченно.

– Шучу. – Открыв морозилку, я обнаружила блинчики с мясом и творогом. – Чайник ставь, – попросила подругу. Она набирала воду, не отрывая от меня взгляда. Я же положила перед ней упаковки с блинами и смотрела умоляюще.

– Да приготовлю я, ты рассказывай. Тик-так, тик-так. Ваня меня только на час отпустил.

– Все хорошо, Лёль. Смирнов познакомил меня с друзьями. Занятные пары. Оказалось, Лёня женат. Помнишь, я про него рассказывала, ну тот, за которым Инга хвостом вилась?

– Да ты что? Вот кобель! – Подруга громыхнула сковородой.

Я лишь рассмеялась.

– Знаешь, при такой жене я бы сама изменяла. Там какая-то история, покрытая мраком, из всего я поняла, что мужа она себе купила. Как Кена в коробке.

– Такой красивый?

– Угу. – Чуть подумав, я добавила: – Сейчас покажу, мне удалось их сфоткать. Я же знала, какая у меня любопытная подруга. – Подмигнув, я кивнула в сторону плиты. – Ты готовь, готовь… – Вышла в коридор на поиски телефона. – Нашла, вот они. А это Сергей и Вита, она мне понравилась.

– Ой, и правда, – произнесла подруга, указывая лопаткой, которой только что переворачивала блины, в экран моего телефона, – точно, Кен и Барби, какая она розовая, прямо зефирка.

– Ну-ну, весь экран в масле. – Я стерла жирную каплю. – Это не зефирка, а Каролина из страны кошмаров! Платье у меня провинциальное и я вместе с ним в придачу, – я старательно пыталась передать манеру разговора Барби.

– Вот коза! – поддержала меня подруга.

– Я бы сказала козища!

Передо мной уже стояли тарелки с блинами и чай. Опытным взглядом я пыталась выбрать, где начинки побольше, но что-то мне подсказывало, в магазинных блинах такого не бывает.

– А у вас-то как со Смирновым? – не унималась подруга.

– Все хорошо, правда. Он замечательный, пока из недостатков только суровый взгляд и неразборчивость в пище. Знаешь, я думала, что уже не встречу того, кто действительно понравится. – Я мечтательно ковырялась в тарелке.

Подруга хлюпала чаем и томно вздыхала.

– Влюбилась, что ли?

Меня аж жаром обдало.

– Да нет, что за глупости… Я уже стара для этого, – я нервно рассмеялась. – Вот ты представь. Если бы не было Ваньки, и тебе уже далеко не восемнадцать. Ты смогла бы так просто, как это было десять лет назад, завести отношения? Согласись, что с каждым годом, найти человека по душе становится все сложнее, недостатки сразу бросаются в глаза. И ты уже понимаешь, что он не рачительный, а жмот, не душа компании, а знатный забулдыга. – Лелька кивала в знак согласия головой. – А тут даже придраться не к чему: заботливый, с юмором, интересный собеседник, красавчик и шикарный любовник, – закончила тираду и сделала вид, что усердно жую.

– Ясно, влюбилась… – обреченно произнесла подруга.

Я молча кивнула головой и взяла еще блинчик.

– А он?

– Я не знаю, – ответила я с набитым ртом. – Он нас с Леркой в Диснейленд пригласил. Обещал, что Соборский согласие даст. Уж не знаю, на что он там надавит.

– Да хоть на глаза ему пусть давит, не жалко, – Лёлька рассмеялась своей шутке, через пару секунд резко изменилась в лице и серьезно спросила: – Маш, а ты ему сказала?

– Кому, Соборскому?

– Не юли, ты поняла, о чем я. Мне кажется, что это приглашение, тем более втроем, говорит о серьезных намерениях. Если бы Смирнов хотел развлечься, то поездка планировалась на двоих и точно не в гости к «Лапунцель», – изобразила она Лерку.

– Скажу, в свое время. Поездка, это… это просто отдых, ни к чему не обязывающий.

– Ну-ну.

– Му-му, – я передразнила подругу. – Кстати, я тебе подарочек привезла, – постаралась сменить тему.

– Какой? – оживилась Лёлька.

– Бюстик Ленина, большой такой, чтобы на самое видное место поставила, поняла?

Подруга смотрела на меня с подозрением

– Надеюсь, это шутка? – спросила она.

– Угу-у-у, тушь я нам купила. Помнишь, ту классную, которую больше не выпускают? А я последние две отхватила, тебе и мне, – гордо произнесла я, – сейчас принесу.

– Обалдеть, спасибо, дорогая. Как я о ней мечтала. – Довольная Лелька рассматривала тюбик. – Марусь, ты бы не затягивала, потом же самой больнее будет, – почти шепотом добавила.

– Да поняла я, поняла… знаю. Это не телефонный разговор, при встрече. – Я зависла в своих мыслях на пару минут, покачивала тапкой на ноге и смотрела сквозь подругу. – Дай мне побыть счастливой еще немного, я прекрасно понимаю, что будущего нет.

***

Рабочая неделя началась в стандартном режиме: кофе, проверка почты, опять кофе, просители-посетители и посетители-качатели своих прав, а иногда даже угрожатели, кофе, планерка, и снова кофе, телефонные звонки… А дальше система дала сбой. Дойти до кофемашины мне не дали – в узком коридоре, ведущем на кухню, где сотрудники могли спокойно отдохнуть или покушать, я встретила никого иного, как Соборского.

Вид имел он потрепанный, но гордый. Встреча была неожиданной и абсолютно неприятной. Внутренне подобравшись, я сама себя уговаривала не вступать в конфликт, мало ли, решит пойти по стопам матери, а он не пожилая женщина субтильной комплекции, может и покалечить. Трусливо подумав, что, возможно, он и не ко мне, решила поздороваться и пройти прямиком в кабинет к юристам, расположенный в десяти шагах. Там и кофе попью, и Соборского пережду.

– День добрый, – не останавливаясь, поприветствовала и решительным шагом направилась в юротдел.

– Добрый, я к тебе, поговорить надо.

– Мне сразу вызывать охрану, или будет мирная беседа? – показушно храбрилась я.

Соборский шутку не оценил.

– Желательно в кабинете поговорить.

– Хорошо, идем.

Закрывая дверь, я старалась быстрее покончить с неприятной встречей.

– О чем разговор?

– Не волнуйся, я быстро. Вот согласие на вывоз ребенка. – На стол легла папка. Я, не веря своим глазам, открыла и быстро пробежалась по тексту. – И в следующий раз давай обойдемся без этого, – бывший замялся, подбирая слово, – посредника. Я не менял номер телефона, звони сама.

От удивления меня покинули дар речи и способность язвить одновременно, в ответ я издала что-то невнятное гортанью, откашлялась и получилось произнести:

– Хорошо.

Соборский молча покинул кабинет. Этого я точно не ожидала. Оскорбления, обиды, подколы, язвительные комментарии – вот, что я готова была услышать. А к подобному жизнь меня не готовила. Еще раз перечитав документ, я радостно упала на диван, прочтя даты. Год, целый год! Мы сможем еще пару раз куда-нибудь слетать. Да, встанет в копеечку, но нельзя упускать возможность.

Не раздумывая, я позвонила Яру и, не спрашивая, может ли он говорить или нет, протараторила:

– Угадай, что у меня в руках? Согласие! Не знаю, что ты ему сказал, но он принес его только что. Спасибо, спасибо, спасибо! Ты самый лучший! – Воздух кончился, я набрала кислорода в легкие и хотела бы продолжить, но меня перебили:

– Привет, Нимфа. Я рад, что все так быстро решилось, теперь очередь за тобой, делай паспорт. Рапунцель нас ждет.

– «Лапунцель»! – радостно поправила я. – Хорошо, сегодня же займусь. Еще раз спасибо, я побежала.

– Ма-а-аш, не клади трубку. Я в выходные приеду.

– Я тебя жду. Пока.

– До встречи.

На этой радостной ноте я сбежала пораньше и занялась сбором документов, оплатой пошлин, решив не откладывать в долгий ящик.

***

Рабочие дни пролетели незаметно. И ранее субботнее утро началось с горячо любимой, дай бог ей здоровья, подруги, которая уже в восемь утра стояла под моей дверью и тарабанила кулачками, сдабривая удары периодической трелью звонка.

– Марусь, открывай, медведь пришел! – услышала я.

– И что медведю не спится? – проворчала, открывая дверь.

– У медведя мед закончился, вернее, сахар. А я чай без сахара, ну никак… – в тоне даже не было намека на извинения.

– Лёль, я тебя избаловала. – Я брела на кухню за подругой.

– Избаловала, – согласилась она. – Мы тебя сегодня ждем на празднование, повод пока не скажу. – Лёлька хитро посмотрела на меня и залезла по пояс в холодильник. – М-м-м, сосисочки. Очвкусно, – расслышала сквозь чавканье.

– Эй, ты за сахаром пришла, верни сосиски! – Я наблюдала, как грабят холодильник.

– Я и сахар не забуду. – Схватив наполненный стакан песком у меня из рук, подруга заталкивала третью по счету сосиску в рот и пыталась прожевать.

– Ну, что тебе для меня жалко пару сосисок?

– Да хоть все забирай. Иди уже! – Я махнула на неё рукой. – Дай сон досмотреть, саранча.

Лёлька чмокнула меня в щеку.

– Спасибос, – услышала я из коридора. – О, привет. Мару-у-усь, спать тебе уже все равно не придется, принесешь абрикосового варенья, а?

– Принесу, – рыкнула я.

Под пристальным взглядом подруги в коридоре возвышался Смирнов.

– Привет. – Я обняла мужчину и прижалась щекой к груди. – Я так рада, что ты приехал.

– А мне ты так не радовалась с утра, – с ворчанием Лёля забрала банку из моих рук.

– Если я буду тебя видеть с периодичностью раз в две недели, то даже салют обещаю в честь прибытия… Иди уже, – всячески сигнализировала подруге, что ей пора домой.

– Мы вас вечером ждем, – крик доносился уже из подъезда, когда я тонула в крепких объятиях.

– Куда нас ждут? – прошептал Смирнов мне в макушку, втягивая запах волос.

– К Болотовым, повод у них… и судя по несочетаемым продуктам, которые Лёлька стащила из моего холодильника, я подозреваю, о чем речь.

Мои подозрения оправдались, и вечером гордая чета Болотовых объявила о скорейшем прибавлении. Лёлька возбужденно рассказывала, как преподнесла сюрприз Ване, завернув в красивую упаковку тест для беременности, и тот не сразу понял, в чем дело, стараясь найти применение в хозяйстве пластиковой палочке с двумя полосками.

Смирнов с усердием тряс руку Ване с пожеланиями здоровья всей его семье и даже слегка приобнял Лёльку, чем немало нас удивил. Дети, уловив всеобщее возбуждение и веселье, резвились, бегая и визжа по квартире.

***

– И что, ты никогда не смотрел русалочку? – слышалось мне сквозь сон.

– Нет, но я читал, и там был другой конец у сказки.

– Какой? – поинтересовалась Лера.

– Ну-у-у… – Последовала продолжительная тишина, и я опять начала проваливаться в сон. – Русалочка не осталась с принцем, он любил другую. Сестры пытались спасти Русалочку и заключили сделку с Ведьмой, она дала им нож, которым надо было убить принца. – Послышался испуганный Лерин вздох. – Но Русалочка любила принца и не смогла этого сделать. Он женился на другой, а она превратилась в морскую пену. Вот так было в книге.

Окончательно проснувшись от сказки и накинув халат, я вышла в коридор. Яр с Лерой сидя на диване, ели хлопья и смотрели мультфильм.

– А Спящую красавицу ты смотрел? – серьезно спросила дочь.

– Нет, но тоже есть другой вариант этой сказки. Хотя тебе рано еще знать его.

Лера оживилась.

– Что, там кого-то убивают? – выдохнула она, округлив глаза.

– Не совсем, – сквозь смех произнес Смирнов.

– Эй, – мне пришлось обнаружить свое присутствие, – ей и предыдущий вариант Русалочки рано было знать. – Присев на диван, таскала кукурузные хлопья из тарелки. – Вы бы хоть молоком залили.

– Нет молока, мам. А Ярослав готовить не умеет. Я просила кашу.

– Это была наша тайна, – шикнул на Леру Яр.

– Да какая уж тут тайна, – я рассмеялась, – сейчас приготовлю завтрак.

– Мам, а мы правда поедем смотреть настоящий замок принцессы? – Глаза дочери светились восторгом.

– Лер… – начала было я.

– Поедем, – Смирнов не дал мне ответить, – только чуть позже.

– Правда, мам? – Лера вскочила на ноги, чуть не опрокинув хлопья на пол.

– Я подумаю, – произнесла я сквозь вымученную улыбку. – Ярослав, можно тебя на минуту? – поманила мужчину за собой.

Смирнов прошел за мной.

– Что ты ей наговорил? – спросила я.

– Почему сразу наговорил? – возмущенно спросил Яр. – Ты же документы на паспорт подала?

– Да, к концу недели он будет готов.

– Отлично. – Притянув меня к себе, Смирной скользнул руками под халат. – И что тогда ворчишь? Дальше я сам.

– Нельзя так. Нельзя обещать моей дочери что-либо, не посоветовавшись со мной. – Я игнорировала нежные поглаживания. – Это моя дочь, – добавила я твердо.

– Я тебя понял, – ответил Яр. – Больше так не поступлю.

– Хорошо. Мне нужно приготовить завтрак. – Я вильнула бедром и освободилась от мужских рук на своем теле.

– Маш, я все понял. Можешь не изображать обиду. Кстати, ты на следующие выходные летишь ко мне. С Андреем я уже договорился, Лера останется у них. Билеты куплю. – Мужчина обезоруживающе улыбался.

– Смирнов… – протянула я с угрозой.

– Он мне обещал и вещи ваши собрать.

– Какие вещи? Я в состоянии собрать чемодан.

– Нимф, я вполне серьезно сейчас предлагаю. Подумай о переезде. Ты сама не устала от постоянных мотаний? – Яр загонял меня в угол, пока я растерянно обдумывала ответ.

– Я… я не могу… мы, – я невнятно бормотала. – Нам надо поговорить. – Я выставила руки, не позволяя подойти. – Я серьезно, Яр.

Мое сопротивление было подавлено, и я вновь оказалась в объятиях.

– Поговорим, раз серьезно. – Горячее дыхание щекотало мое лицо. – Ты пока свыкайся с этой мыслью, а потом поговорим.

Глава 14

Мария

***

Вся жизнь свелась к ожиданию пятницы, и это уже был не простой крайний рабочий день, а возможность встретиться с дорогим мне человеком. Потребность в нем росла каждую минуту. Крепко обнять и прижаться к груди, вдыхать ставший родным аромат, невесомо целовать губы или жадно проникая, покусывая и нежно лаская языком, гладить руками упругие мышцы спины, плеч… да хотя бы, находиться рядом, впитывая тепло.

Ожидая, когда Яр закончит работать в кабинете, я валялась с телефоном в руках и листала соцсети. Обидно тратить время просто так. До отлета осталось несколько часов, а я тут разглядываю очередные отпускные фото своих знакомых. Где те были около моря, с обезьянкой в парке, под каждой пальмой и кустом, с солнцем на ладони…

Взглянула на часы. Я час как занимаюсь этим бестолковым занятием.

Черт! Сегодня же пятнадцатое! Я, судорожно считая про себя дни, загибала пальцы. И пересчитав еще пару раз уже по календарю, утвердилась в недельной задержке. И как я могла так забыть? Чертовы таблетки.

Выбрав нужный номер из справочника, ждала, когда губки в трубке сменятся бодрым голосом мамы Лены.

– Да, Марусь, – наконец последовал ответ.

– Привет, Мам Лен. У меня тут такое дело… – Я морально подготовилась выслушать лекцию о своей безответственности.

– Что случилось? – На заднем фоне слышались детские визги и плеск воды.

– Обещай, что не будешь ругаться? – попросила я с мольбой в голосе.

– Ты опять бросила пить таблетки? Да?! – чуть с нажимом она спрашивала меня. – Маша, сколько раз я тебе говорила, это не шутки, это твое здоровье. Нельзя тебе без них.

Я кивала в знак согласия, сообразив, что мама Лена меня не видит, произнесла:

– Я все понимаю. Но замоталась. Да! Знаю, это не оправдание, – набравшись смелости, я выдала. – Вторая неделя задержки, просто цикл сместился. Перелеты… я только сейчас вспомнила. Со сборами и поездками недели три как таблетки не пью.

– Боли не появились?

– Нет, все хорошо, если можно так сказать.

– Так, в понедельник ко мне на осмотр, анализы сдашь, мазки, УЗИ сделаем. И потом посмотрим, продолжим ли перерыв или начнем курс заново. – Я внимательно слушала, разглядывая рисунок на паркете. – Ты поняла?

– Да, в понедельник УЗИ и анализы.

– Маш, я давно хотела с тобой поговорить, но все не находила нужного момента, и разговор-то не телефонный. Мы с папой видим, что у вас с Ярославом все стабильно, – мама Лена, тщательно подбирая слова, пыталась донести мне те же мысли, что и Лёлька когда-то на кухне. Я же малодушно откладывала разговор и каждый раз находила повод его не заводить.

– Я с ним поговорю в ближайшее время, – я резко оборвала, в этот момент мне не было стыдно за подобный тон. Больше я боялась реакции Смирнова. – Спасибо за заботу, прилетаю ночью, отзвонюсь. Всех целую.

Отключив вызов, я вздохнула с облегчением. Но не стоит расслабляться, в понедельник получу по полной на орехи за свою расхлябанность.

Потеряв всякое терпение, я собралась вызволять Смирнова из цепких лап рабочего воскресенья и направилась в сторону кабинета. И так видимся раз в неделю, и это в лучшем случае! Но никуда идти мне не пришлось. Яр опирался плечом на стену и внимательно смотрел на меня.

– А я шла спасать тебя от работы. – Протянув руки, я попыталась обнять мужчину. Он стряхнул их и отступил на шаг. – Что-то случилось? – спросила с непониманием.

Лицо Яра отражало брезгливость, он смотрел на меня, как на червя в своей тарелке.

– Это не мой ребенок! – выплюнул он мне в лицо.

– Какой ребенок?! – спросила я удивленно.

– Я слышал твой разговор. Это не мой ребенок, – со злостью повторил он.

– Да, что ты заладил, какой ребенок? – меня начинало потрясывать.

Не строй из себя дуру, – Яр рявкнул на меня. – Задержка, УЗИ, таблетки… – Он сбивчиво перечислял.

Я начинала понимать его логическую цепочку, второй половины разговора он же не слышал. Меня разобрало на смех, истерический смех. Смирнов отрицал причастность к моей мифической беременности – теперь становится все на свои места.

– А не запоздалые ли заявления для человека, который никогда не предохранялся и не интересовался, предохраняюсь ли я, отрицать отцовство? – нервный смех так и рвался с моих губ. Смирнов продолжал прожигать меня презрительным взглядом. Я совершила вторую попытку приблизиться к нему и попытаться все объяснить.

Он отошел от меня еще на два шага. В тот момент он меня по-настоящему пугал: кулаки сжаты, лицо напряжено и взгляд полон ненависти. Глядя ему в лицо, я не могла поверить, что тот человек, который строил планы на наше совместное будущее, сейчас стоял передо мной.

– Значит так, – выдавил из себя Смирнов. – Сейчас, я вызываю такси, ты берешь свой чемодан и едешь на все четыре стороны. Все претензии по поводу отцовства будут приниматься моим адвокатом. Заранее советую подготовиться к тому, что получишь с меня только… – Сдержавшись, закончил: – ничего. Абсолютный ноль!

После подобного монолога мне захотелось присесть прямо на пол гостиной, ноги стали ватными, в ушах зашумела кровь. Столько ненависти и презрения было в его голосе.

Смирнов достал телефон из кармана брюк и вызывал такси.

Осилив несколько шагов до него, я попыталась вырвать телефон из рук.

– Дай мне все объяснить, – мой голос срывался – Яр, ты слышишь меня?

Он грубо оторвал мои руки от своих и, с силой нажав на плечи, усадил меня на кресло.

– Сиди! – рыкнул Яр.

Я так и сделала, села и наблюдала, как он быстрым шагом пересек гостиную и вышел в холл, через мгновение услышала звук колесиков, катящихся по каменному полу.

С яростью швырнул чемодан к моим ногам, Смирнов произнес:

– Машина будет через пятнадцать минут.

Последние капли желания объяснять что-либо испарились. В горле клокотала ярость, обида тугим узлом стянула живот, а по щекам потекли горячие слезы. Справившись со ступором, я молча встала, подобрав чемодан и рюкзак с пола и пошла к выходу. За спиной слышались шаги. Не оборачиваясь, я вышла из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь. Сил на звонкий хлопок не было.

– Это не мой ребенок! – яростный крик вместе донесся из-за двери.

– Нет никакого ребенка, идиот, и не будет, – шепотом произнесла я.

В лифте из отражения в зеркале на меня смотрела испуганная девушка с нервным взглядом.

Потрясывающимися руками я вытирала слезы, но попытки были тщетны, они лились нескончаемым потоком.

Сделав несколько глубоких вдохов, я вышла в вестибюль. Поставив чемодан, в очередной раз старалась привести себя в порядок, не с первой попытки собрала волосы в конский хвост и вытерла слезы. Перед глазами стоял образ Смирнова: сжатые кулаками и искаженные злобой лицо. В душе была буря эмоций: гнев, жалость к себе, непонимание происходящего. Слезы душили, перебирая в голове наш с мамой Леной разговор и реакцию Яра. Я пыталась найти ему оправдание. Действительно, если бы я услышала со стороны, то мне тоже показалось, что речь идет о беременности. Это первое, что можно подумать при слове «задержка». Допустим. Но почему Смирнов так взбесился?

Я ходила кругами вокруг чемодана и не могла найти себе места. Казалось, что от скорости передвижения зависит скорость мозговой деятельности.

Точно, Алина! Беременная Алина, он же говорил, что ребенок был не его, и он с ней расстался. Если он прощался с Алиной так же, как и со мной, то мне ее жаль.

Эта мысль принесла мне какую-то ясность.

Слезы сходили на нет. Аккуратно вытерев платком потекшую тушь, я заметила консьержа, который, сидя за своим столом, внимательно наблюдал за мной. Махнув головой в знак приветствия, я приняла решение, что стоит наступить на свою гордость и попытаться все объяснить. Сама отчасти виновата, нужно было давно поговорить.

Оставив чемодан на первом этаже, я зашла в лифт. В голове крутились фразы, с которых следовало бы начать разговор. Слушать долгих объяснений Смирнов не будет, поэтому постараюсь донести информацию как можно быстрее. А дальше пусть решает сам. Но гордость буквально кричала, что после подобного обращения нужно с высоко поднятой головой помахать платочком и не вспоминать о существовании Смирнова, а никак не пускаться в ликбез. А сердце просило другого – попытаться. Щемило в груди с такой силой, что было дышать и с каждым шагом к квартире оно стучало все быстрее.

Я нажала на звонок. Тишина… шаги. Дверь открыла Елена.

Откинув все приличия и расшаркивания, я пошла в наступление:

– Мне нужно поговорить с Ярославом.

– Его нет дома, – произнесла женщина ровным тоном и не переставая улыбаться.

Гордость кричала: «Не унижайся, идем!».

– Елен, это просто смешно. Минуту разговора, я о большем не прошу. – Слезы стали накатывать вновь.

– Мария, пожалуйста, не настаиваете, я не могу вас впустить, – профессиональное радушие сменилось на просьбу в глазах.

«А я тебе говорила!» – моя гордость подлила масло в огонь.

– Извините, – прошептала я, разворачиваясь к лифту.

***

На улице ожидало такси.

Водитель говорил без умолку, задавал вопросы и сам же на них отвечал. Он мог бы работать утренним ди-джеем на радио. Я вслух озвучила эту мысль и, одухотворенный похвалой, мужчина осыпал двойной дозой интересных историй от мастера извоза странных пассажиров. Стоя на светофоре под фоновый бубнеж, я рассматривала рекламу, на которой прекрасная девушка с лучистой улыбкой рекламировала салон красоты. Ниже была надпись: «Измени себя – измени свою судьбу!»

– Остановите, пожалуйста, я выйду тут.

До рейса было еще шесть часов, а изменить судьбу хотелось прямо сейчас.

***

Затащив чемоданчик в лобби салона, поинтересовалась, нет ли свободного мастера. На мою удачу как раз появилось окошко у «девочки с золотыми руками». «Девочка с золотыми руками» была чуть старше меня и имела красивое лицо, короткую стрижку, которая подчеркивала длинную тонкую шею.

– Добрый день, меня зовут Екатерина. Что вы хотите? Укладку? Могу сделать шикарные косы, будет очень красиво!

– Нет, спасибо. Я хочу стрижку, как у вас, – уверенно произнесла я.

Мастер внимательно посмотрела мне в глаза. Следы недавних слез еще оставались на лице. Припухшие веки и потухший взгляд говорили о многом.

– Не стоят они этого. Такие красивые волосы. – Она провела руками по пучку, наклонилась и произнесла: – Завтра сильно пожалеете, что срезали длину.