Академия Зла, или сын для козла

Вы часто ругаете своего ребенка за то, что он ведет себя неправильно. А что такое неправильно? Вы когда-нибудь задумывались? Я готова перевернуть мир с ног на голову, чтобы рассказать вам историю про одного очаровательного демоненка, который собирается на первый курс Самой Темной Академии Демонов.

Пролог. Начало мучебного года

– …  сейчас мы будем входить в девушку и выходить из нее! – послышался страстный голос преподавателя. – Но без прелюдии будет сложно овладеть девушкой.  А мужчиной куда сложнее! Мужчины, обычно, сопротивляются сильнее, поэтому, если вы не можете спереди, то придется  подкрасться сзади… Все записали?

Преподаватель погладил манекен по голове, чуть не уронив женский парик.

– То есть, искать обходные пути! Поэтому, чтобы овладеть человеком, нужна… прелюдия! – вздохнул преподаватель. И растянул губы в хищно-сладострастной улыбке.

На третьей парте первого ряда возле мрачного окна кто-то сосредоточенно скреб пером.  На бумаге появился огромный цветок, похожий на лопух и ромашку одновременно. Детская рука тщательно штриховала середину, а глаза периодически поднимались на доску.

– Помните, перед тем, как входить должна быть прелюдия! Нельзя просто так входить в тело! Его нужно подготовить! – страстным шепотом продолжал преподаватель, обходя манекен вокруг, словно танцуя с ним.

Но мы вернемся на третью парту, где под покровом зевоты, одолевающей класс, творили ужасные, постыдные для любого приличного демона дела.

Над почти готовой ромашкой появился миленький котенок. Он смотрел умилительными бусинками глаз, вызывая детскую улыбку. Перо уже занялось пушистыми облачками.  А детские глаза снова посмотрели на преподавателя. Тот обнимал пособие, словно собирался на нем жениться.

– Прелюдия – это важно! Нельзя вот так вот взять и вселиться в понравившееся тело! Для начала его нужно соблазнить! – голос  преподавателя понизился до шепота.  – Соблазнить человека проще простого!

По полу прошелестела длинная черная мантия.  Роскошный хвост черной змеей скользил следом. С каменных ступеней шагнул дорогой сапог.

Тонкая бледная рука взяла склянку и откупорила ее. Из склянки пошел едкий ядовитый дымок, окутывая бледное лицо преподавателя.

– Ммм… Запах порока! Пока в человеке не поселятся порочные мысли, вы ничего с ним сделать не сможете! Запомните! Прочные порочные мысли! – прошептал преподаватель, опрокидывая в себя содержимое флакона.

– А если человек не хочет с…соблазняться? – спросил голосок с первой парты. – Может, оставить его в покое? Найти другого, порочного! Уже готового?

– Фу! Полуфабрикаты! Бе! – поморщился преподаватель. И сделал вид, словно отгребает рукой в воздухе. – Любой уважающий себя демон,  не пользуется полуфабрикатами!

Преподаватель сокрушенно вздохнул, почесав переносицу.

– Как говорят, мученье – свет, а не мученье – нищета, пособие и «когда все это кончится!», – дьявольской улыбкой растекся преподаватель.  –  Поэтому сначала дарим ему букет неприятностей! Но неприятности должны быть изысканными! Утонченными!

Пальчики на третьей парте снова схватили перо и рядом с бабочкой нарисовали милый домик.  На детских губах появилась увлеченная улыбка. Рука зависла над картинкой, думая, что еще нарисовать.

– Я называю это букетно-конфетный период! – улыбнулся преподаватель, прижимая к груди появившийся из ниоткуда букет цветов. – После букета идут конфеты.  Эдакая неприятность – десерт! Контрольный выстрел! Например, девушка разбила машину, ее уволили с работы, ей нечем платить кредит, ее бросил муж… Это еще цветочки! Букет!

Преподаватель застыл, начиная широко улыбаться. Он подбросил букет. Тот шлепнулся, растекаясь змеями. Зато в руках у преподавателя невесть откуда появилась конфетка в цветной обертке.

– А теперь десерт! Она. Ломает. Ногть! – таинственным шепотом прошептал преподаватель, шурша фантиком.  – Просто, как все гениальное! Просто ноготь! Последняя капля! Десерт!  И вот! Она уже в отчаянии… Не уход мужа, не пустота в кошельке… Нет, все это она терпела, надеялась на лучшее. А тут такая мелочь стала последней каплей!  Дальше мы начинаем провожать ее.

Конфета исчезла во рту у преподавателя.

– Мммм, – улыбнулся он, явно представляя себе какую-то мерзкую пакость.

– Провожаем до дома? – послышался голосок с задней парты.  И кто-то усердно стал скрести пером.

– Обожаю ленивую и хитрую галерку, – умилился преподаватель. – Мы провожаем ее до ручки. Или до дурдома! И там, являемся во всей красе.  И вот, настало время серьезных отношений!

Перед ним появился алтарь, цветочки и два кольца. Он обнял манекен,  на котором тут же появилась фата.

– И в болезни, и в здравии, и в кредите, и в ипотеке… – бубнил какой-то разодетый старик с книгой.  Он появился в один миг и встал перед «новобрачными».

– Да, я согласен! Я согласен исполнить твое заветное желание в обмен на твою душу, дорогая моя, – нежно заметил демон, одетый, как жених. И тут все сожрало пламя.

– Только договор подпиши! – послышался его страшный голос. Он, казалось, стал выше и страшнее. В его руках был кусок старого пергамента.  – На десять лет! Через десять лет твоя душа будет принадлежать мне!

Демонята застыли, переглядываясь.

– Вот примерно так ваши мамы и папы зарабатывают на ваши хотелки! – взмахнул рукой преподаватель. Все иллюзии растворились. – Все! Через десять лет душа ваша! Делайте, что хотите!  Так, а кто это у нас старательно записывает?

Черная мантия заклубилась, словно дым. А рогатый преподаватель появился возле ученика, сидевшего на четвертой парте. Он отбросил черные длиннющие волосы назад, тряхнув рогами.

– Простите, я не… – занервничал демоненок, пряча конспект. – Я гадости писал на парте!

– Гадости? – прищурился преподаватель, ловко выхватив листок. – … через десять лет душа ваша!  Вот они, гадости! Как тебе не стыдно! Записывать! Ты же демон! Ты должен обмануть преподавателя, списать, сорвать урок…

– Но вы же сказали … записывать, – вздохнул демоненок, опустив глаза. – Простите, я больше не буду!

– В наказание напиши на парте гадости! В три ряда. Пройду – проверю! – заметил преподаватель, возвращая листок. – Как тяжело с первокурсниками! Прямо ад!

Он тут же очутился возле доски, дымясь черной магией.

– А теперь быстро мне напишите то, чего бояться люди! – бросил он расстроено.  «Тоже мне! Записывал! Позор какой!», – закатил он глаза, глядя искоса на виновника.  Заскрипели перья. Послышалось сопение и шуршание хвостами.

– Так, я все видел! Попался! – заметил преподаватель, присаживаясь в кресло и проверяя свои когти. Он протер когти об себя, а потом взмахнул рукой: «Время вышло!». И листочки послушно полетели в цепкие лапы демона.

– Так, и что это тут у нас? Чья это работа? – послышался голос на весь класс. Все притихли, глядя на ромашки, домик, котенка и облака.

– Моя, – послышался голосок с третьей парты.

– И что это значит? – преподаватель уставился на каракули. – Дом?

«Ипотека!», – шептала я во сне, мечась на кровати. – «Ипотека!».

– Просто красивый домик, – поднял глаза демоненок. – А там котенок…

«Аллергия!!!», – умоляюще шептала я, но меня не слышали. – «Сынок, повторяй! Аллергия!».

– Просто котенок, – вздохнул демоненок, пока весь класс смотрел на него во все глаза.

– А это… облака? – ужаснулся преподаватель.

«Смерти! Облака и цветочки – это смерть! Люди бояться умереть!», – подсказывала я изо всех сил.

– Просто облака. У нас над домом они такие красивые. Я скучаю по дому и маме…  – вздохнул демоненок. – И по нашим котикам… Я очень люблю котят! Они красивые и нежные! А еще они мурчат!

«Нееееет!!!!», – закричала я,  просыпаясь в холодном поту.

***

– Аааааааа! – в голос крикнула я, резко садясь на кровати и пытаясь найти, где только что кольнуло мое бесчувственное сердце. Наверное, этот страшный сон!– Ааах! Это сон! Это всего-лишь сон! Это не взаправду!

– Мама! Я тебе пирог принес! Тот, что ты вчера испекла! – послышался радостный голос. А мне на черное покрывало поставили тарелку. – Я уже вещи собираю! Мне завтра ехать в Академию! Ты будешь скучать, мам?

Что? О, нет! Только не это! Я вчера готовила тыквенный пирог. Три раза отворачивалась. Ну, думаю, хоть какую-то гадость сделает! Потом даже яд поставила рядом, мол, вот, смотри! Один раз я вообще ушла из кухни, чтобы не стеснять маленькое зло.

– Мама вернулась! – предупредила я, не спеша возвращаться на кухню и скрипя всеми дверьми. – Я сейчас войду!

Я топала, как слон, чтобы предупредить заранее.

На столе стоял пирог и зелье. Закрытое. Поначалу у меня была надежда, что он мастерски закрыл зелье. Так, чтобы следов не оставить!

– Ммм! – облизала я палец, макая его в тесто. – Мммм!

Нет! Никаких признаков яда! Ну прямо никаких! Не горчит, не перчит… Ничего!

– Мама, я караулил пирог! – послышался голосок, пока я недоверчиво осматривала тесто. – Ты что? Расстроилась?

Эх! Я вздохнула и отправила хвостом пирог в печь. Ладно, попробуем  по-другому.

– Следи за пирогом! Вот тебе книги и игрушки! – намекала я, в надежде, что будущее зло забудет на радостях про пирог. И он прилично подгорит.

Я принюхалась в надежде учуять запах гари! Мммм! Как все сгорит! Прямо в головешки! Я даже поежилась на месте от предвкушения восторга.

– Мама! – послышался голос с кухни. – Пирог готов! Давай быстрее, а то подгорит!

Я кисло вытащила горячий пирог, видя, что он ни капельки не подгорел.

Ой, горе ты мое! Ну неужели нельзя было увлечься книгами? Или игрушкой! Я тут балую тебя изо всех сил, ращу махровым эгоистом, капризулей и … Бедное мое бесчувственное демоническое сердце!

– Мам, ты чего? – меня дернули за черный халат. Пирог остывал на столе. – Мам, ты что? Плачешь?

– Нет, сынок! Добро в глаз попало! – ответила я, утирая жгучие слезы.

Правду говорят, что ребенок должен быть залюбленным! И расти в неполной семье. Именно тогда  и получаются маленькие демоны, исчадья и  темные властелины. Я, значит, ради этого… А он…

– Мама, а можно попробовать? – послышался голосок сына, которого я потрепала по макушке. Вот, какой бы ни был, люблю его! Что тут поделать!

– Конечно! Не забудь маме не оставить, – намекнула я, выходя из комнаты и скрещивая пальцы. Ну хоть так! Надеюсь, пирог получился вкусным, и детский аппетит сделает все, как надо!

– Мам, я кусочек съел! Остальное тебе! – послышался голосок за дверь, к которой я припала.

Да! Да-да! Он не помоет тарелку! Все большое зло начинается с маленького. Сначала тарелку не помыл, потом стул не задвинул, а через двадцать лет завоевал весь мир! Стал успешным демоном… Эх… Хоть бы забыл! Хоть бы забыл!

– Ма! Я тарелку помыл за собой! – послышался голосок сына. И тут же добавил. – И поставил на место!

Нееет!

– Табуретка… – взмолилась я, скрестив пальцы. – О, адское пламя! Я прошу тебя! Пусть не задвинет табуретку! Что? Не задвинул? Я не слышала! Неужели темная сила услышала мои молитвы!

Дверь открылась, а на пороге стоял сыночек, почесывая голову.

– Я не стал задвигать табуретку. Чтобы полы не портить. Я поставил ее аккуратно под стол, – сообщил он. – Мам! Ты что? Плачешь? Пирог получился очень вкусный! Ну прям пальчики оближешь!

– Нет, сынок, не плачу…   Я тебе тут на гадости намекаю, а ты… – вздохнула я, глядя в честные глаза сына. – Ты – будущий демон! Возможно, даже уничтожишь половину мира! А вторую поработишь! Демоны не делают добра! Этим миром правит Зло! Ты будешь искусителем! Тебе нужно будет искушать людей! Вот чем ты будешь их искушать?

– Котенком? – на меня посмотрели честные страдальческие глаза. Я прижала «искусителя котятами» к себе.

– Я буду стараться, мам, – послышался голосок сына, пока я гладила его по голове. Ой, рожки такие маленькие… Молочные…

– Я обещаю, что сделаю какую-нибудь пакость!  – вздыхал сын, пока я его гладила и умилялась.

Так, погодите! Вкусный пирог! Ага! Придумала!

– Сейчас я спрячу пирог, чтобы ты его не нашел! – торжественно объявила я, открывая шкаф. – В шкафчик его спрячу, чтобы ты его не нашел и ночью весь не съел! В шкафчик спрячу…. На шкафчике мухомор нарисован! И даже табуретку поставлю, чтобы никто на нее не залез! Ты, главное, не подсматривай!

И я подмигнула, показывая хвостом, куда я спрячу пирог. На всякий случай!

– Хорошо, мам! – послышался голос. – Я глазки закрою!

– В кого же он у нас такой паинька? – всхлипнула я, пряча пирог в шкаф.–  Ну прямо не сын, а наказание! Вон у соседки сын –  вот это я понимаю! В три года уже дедушке в чай слабительное подмешал. До этого дед вообще не ходил, а тут прямо как побежал! В четыре уже кошек за хвосты таскал! В пять кнопки на полу раскладывал – ступить некуда! В шесть – довел мать до истерики! Настоящее исчадье ада… А у меня лопух какой-то!

И вот наступило утро!

– Мам! Я нашел пирог! – послышался голос.

Ну наконец-то! Какое счастье! Он нашел пирог! И наверняка съел его! Мама дождалась!

– Мам! Ты будешь пирог? Я съел один кусочек! – добавил сынок.

 Я скрестила пальцы и закатила глаза. Он шлепал в сторону нашей спальни.

– Хоть бы отравленный! Хоть бы отравленный! – взмолилась я, глядя на темные волосы  сына. Он бережно нес пирог на кровать. Аппетитный кусок тыквенного пирога лежал на тарелочке.

– Мама ест! – предупредила я, с надеждой глядя в тарелку. – Мама сейчас его съест!

– Кушай, мама! – послышался голосок, а ко мне на кровать взобрался мой будущее исчадье ада.  – Конечно! Я же для тебя принес!

– Мама ест, – промурчала я, закрывая глаза и откусывая пирог. – И когда мне плохо станет? Когда мама побежит в туалет и взлетит на нем, как ведьма на метле? Или мне придется хвостом обхватить унитаз!

– Мама, он не отравленный! – смутился сын, устраиваясь на одеяле из лоскутов. – Я тебе самый лучший кусочек оставил! Самый большой! Мам? Я что-то опять не так сделал?

Я вздохнула, уплетая пирог. Вот как ему сказать, что демон не должен быть добрым! Что мир демонов жесток, коварен и несправедлив! Что кругом все хотят тебя либо обмануть, либо уничтожить!

Мой сын расстроился. Он сидел и ковырял пальчиком одеяло.

– Мама тебя очень любит!  – всхлипнула я, поглядывая на тапки. Может, хоть в них кнопка завалялась. Но нет!

Сын молчал.

– Ты же понимаешь! Быть добрым – плохо! Миром правит зло! Чем больше гадостей ты делаешь, тем больше тебя боятся. А чем больше боятся, тем сильнее уважают! Ты должен стать могущественным демоном! От мамы в твоем возрасте уже соседи разбегались!

– Я буду стараться, мам, обещаю, – вздохнул сыночек. – Я обязательно сделаю какую-нибудь пакость! Честно- честно! Просто у меня не получается!

– Иди сюда, – обняла я сына, глядя на портрет его отца. И в кого он у нас такой? Вот в кого? У нас в роду все  были демонами!

– Понимаешь, добро пожертвует семьей, чтобы спасти мир… – рассказывала я прописные истины. – А зло – миром, чтобы спасти семью! Зло ночью спит спокойно! Кто кусает добро по-ночам? Ну-ка?

– Клопы? – спросил сынок, прижимаясь ко мне.

– Нет, гадость моя мерзопакосная, совесть! Почему говорят, что зло крепко спит? Потому что совесть их не кусает! – вздохнула я, обнимая сына еще крепче. – Так не реви! Давай думать! А вдруг ты уже сделал пакость, но не заметил?  Давай попробуем! Может, не все так безнадежно. Ты шкаф не закрыл?

– Закрыл, – вздохнул сын, нервно поигрывая хвостом.

– Погоди! Я знаю! – обрадовалась я, целуя расстроенного ребенка в лоб. – Ты… руки не помыл!

– И правда! – ужаснулся сын, глядя на меня. – Не помыл!

– А все почему? Потому что я воду перекрыла! Видишь! У тебя получается! На них столько микробов…  И ты все принес их маме! А вдруг среди них какая-нибудь зараза! Смертельная болезнь! Чума, холера! – я была вне себя от счастья. Первая пакость!

– Мама, я теперь плохой? – спросил сынок, глядя на меня с надеждой.

– Ты – демон, – заглянула я ему в глаза. – Демоны должны быть плохими! Демоны алчные, мерзкие, ужасные, отвратительные!

– А котиков демоны могут любить? – с надеждой спросил сынок. Кстати! Напомнил!

Я встала, глядя на шкафы и полки.

– Мерзость, Гнусь, Ужас, Кошмар, Ипотека, Беспроцентный займ и… – позвала я, глядя как все вокруг зашевелилось. Занавеска на окне, книги на полке и одеяло на кровати. – Так, я никого не забыла?

– Мяу!!! – наперебой закричали котики, бросаясь мне под ноги.

– Жопу забыла! –  напомнил сын, прижимая котенка к груди. – Она самая маленькая! Я недавно ее принес! Ой, и Кризис тоже должен покушать! Он самый скромный!

Я наколдовала  огромную миску с кормом, глядя, как ее облепили со всех сторон.

– Но ты же любишь котиков! Ты так кричала, когда я их приносил! – заметил сын, пока я разворачивала магическую почту.  – Но ты их кормишь!

– Эм… – заметила я, глядя на сына. – Разумеется, я их ненавижу! Просто…

 Мой голос стал мерзким, как и подобает уважающей себя демонице.

– … просто я хочу, чтобы они все растолстели! Прямо как арбузы на спичках! А потом падали со шкафов и мучились! Мучились! – ответила я, пытаясь подать пример сыну.

Счет за воздух! Я разорвала конверт, выбрасывая его. Счет за вывоз мусора! Туда же! Проклятия от знакомых! Порчу пытаются навести! И занять двести душ! Ага, нашли милосердную! Пусть сами контракты заключают! Тоже выкинуть. Реклама беспроцентного займа: «Беспроцентный период – 1 секунда! На каждую последующую – 1000%».

Я вытащила письмо из Академии, сорвала печать в виде черепа с рогами  и на всякий случай хвостом подтянула себе стул. Он очень пригодился!

– Не может быть! – ужаснулась я, хватаясь за сердце и плюхаясь на стульчик

– Что мам? – встревоженно спросил сын, пока я проверяла накопленные души.

– Это список того, что нужно купить! – обмирала я, хвостом пытаясь нашарить успокоительные капельки. Так, сначала пьем, потом читаем!

– Итак, нам нужно купить… – начала я, поглядывая в кошелек. – Собирайся! Мы идем …

 Я кое-что прикинула в уме.

– Покупать мне все для Академии? – спросил ребенок, заглядывая в письмо.

– Нет, сынок! Тут только… Воровать! – вздохнула я.

Глава первая. Демоняшка

Если в аду и есть ад, то это были его врата. Раньше здесь проводились торжественные казни, потом вечерние пытки. Чуть позже здесь мучились грешники, которые в свое время воровали деньги из бюджета, выделенные на дороги.  Они каждый день перекладывали брусчатку. Поверьте, даже у самых стойких демонов иногда шевелилось что-то похожее на сердце, когда они слышали:  «Фигня, переделывай!».

Но никогда еще центральная площадь не видела столько горя, слез, истерик и ненависти, как в тот день, когда на ней открылся школьный базар!

Вы когда-нибудь себе представляли школьный базар демонов?  Если нет, то не пытайтесь! А то еще грешить перестанете, чтобы на него не попасть!

– Тетради с виселицей! Тетради с виселицей! – кричала бойкая демоница, тыча всем подряд тетради. – Так, раз в руках подержал, то плати! Трогать руками тоже платно! Вот, видите, ценник висит? Что значит, дороже, чем купить? Ну тогда покупайте!

– Сынок, – прошептала я, глядя  на моего мальчика, который смотрел на все это разинув рот. Держи маму за руку!

– Тетради с виселицей! – тыкали мне в лицо. – Двадцать листов!  Отличная бумага из кожи грешников! Всего десять душ за тетрадь! Женщина!

Это она мне!

– Все теперь вы обязаны купить! Вы ее потрогали! – рявкнула на меня торговка.

– Я не руками. Я хвостом. Про хвост ничего не написано! – ядовито заметила я, хвостом перебирая кучку тетрадей.

– Мам! Я хочу с котенком, – заметил сын, показывая пальцем на единственную белую  тетрадку с каким-то котенком. Я прямо удивилась, как она сюда попала! – Вот эту!

– Эксклюзив! Сто тысяч душ! – гордо заметила торговка, стряхивая пыль с тетради. – Уникальное предложение! Такой ни у кого не будет!

– Фу, – скривилась я, глядя на котенка. – Вы что? Шутите? Какой котенок? Бе! Мой сын просто пошутил!

– Я очень люблю котят, – вздохнул сынок, расстроившись неимоверно.

– Мучить и измываться, – поправила я, присматриваясь к тетради с картинкой в виде адского пламени и грешников. – А вот эту можете показать? Дай-ка я присмотрюсь! Ну-ка… Тебе нравится?

– Нет, хочу котенка, – вздохнул сынок.

– Никаких котят! Да чтобы я купила сыну тетрадь с котенком! Да вы с ума сошли! – рассмеялась я дьявольским смехом. – Бросьте!

И утерла кисточкой хвоста скупые слезы. «Насмешили!»,  – вздохнула я.

– Там еще со щенком я видел,  – тихонько вздохнул ребенок, роняя слезы. – Я не хочу с оторванной рукой, с инквизиций я тоже не хочу!

 Я низко наклонилась к тетради с костром инквизиции, повертела ее хвостом. Она лежала на самой вершине горки из тетрадей.  Я наклонялась очень низко, словно плохо вижу, что на обложке.

– Устрой истерику, катайся по полу, – умоляла я, видя, как поступают другие демонята. Они визжали так, что было слышно даже на других кругах ада: «Купи!!! Хочу!!!».

Мой стоял, опустив голову.

– Ну хорошо, мам, – вздохнул он, не пытаясь пнуть меня ногой. Родители пронесли мимо нас девочку. Она визжала так, что даже у меня заложило уши. Отец гордо смотрел на мать. Мать гордо смотрела на отца. Мол, смотрите, какое исчадье мы воспитали!

– Берем инквизицию! Просто мой сын очень увлекается историками! Помнишь, я тебе говорил: «А в кого ты вселишься, когда вырастешь?». И ты мне сказал, что в историка! – вздохнула я, платя деньги.

Мы отошли, а я выдохнула, глядя в глаза ребенку.

– На, держи своего котенка! – усмехнулась я, осторожно вытаскивая из-за пазухи вожделенную тетрадь. – Щенка я не успела! Вот если бы ты устроил истерику, как все нормальные дети…

– Спасибо! Мама! Можно я тебя поцелую?  – на глазах ребенка выступили счастливые слезы.  Я подставила щеку, аккуратно стягивая хвостом с прилавка зазевавшегося демона леденец.

– Черт!  – закусила я губу, листая тетрадь. – Двадцать листов, говорила она! Четырнадцать! Эх! Кругом обман!

– Мам, а я хорошо капризничал? – спросил сынок, которому в руки упал леденец.  – У меня получается?

Я смотрела на визгливого демоненка, который проклинал всех вокруг за то, что ему не купили пенал с  мертвой головой.

– Да, ты молодец, – кисло заметила я. Ой! Что это? Так, я не поняла!

Я остановилась.

– Не может быть!

Рядом с огромной вывеской «Жаркие цены» толпился народ.  Просто толпа без каких-то намеков на просвет. Я приложила хвост козырьком, пытаясь понять, что же там. Я решила попробовать протиснуться, но нас просто отпихнули. Я встала на цыпочки, пытаясь понять, на что тут налетели всем скопом!

Внезапно толпа отхлынула, а на прилавке осталась одна единственная книга: «Детишкам про души». И азбука для совсем крошек. «А – алчность, Б – безалаберность, В – властолюбие…».

И тут нам наперерез устремилась мамаша с дочуркой. Дочурка визжала и требовала купить ей тот пенал! Но мать держала ее хвостом, изредка гладя по маленьким рожкам.

– Последняя! – обрадовалась мать, пока я смотрела на ценник. И тут же схватила книгу.

– Ой, а можно я посмотрю, – заметила я, глядя демонице  через плечо. – Ого! Ничего себе они тут заломили! За углом дешевле!  Пойдем, сынок! Купим за углом! Там на тридцать пять душ дешевле! Пойдем!

Демоница повертела книгу и схватила дочку за руку, устремляясь за угол.

– Ой, а у тебя что? Шнурок развязался? – спросила я нарочито громко, начиная магией завязывать шнурки. Когда прилавок опустел, я уже расплачивалась за заветную книгу. Такой старый фокус, а еще действует! Кто бы мог подумать! И ведь кто-то на это ведется!

Два ноль в пользу мамы!

– Мам, а ты что? Украла тетрадку? – внезапно спросил сынок, пока я складывала в сумку книгу. Сумка открыла свою зубастую и хищную пасть, пропуская мою руку. Стоило мне только убрать руку, как хищная пасть сомкнулась.

– Погоди, тут между зубов что-то застряло! А нечего по сумкам лазить, – полезла я вытаскивать кусок чьей-то одежды между внушительных клыков. – А я –то думаю, почему сумка не закрывается? Ой, а тут что? Кариес? Да? Надо будет почистить зубы!

– Мам, ты украла тетрадку? – спросил малыш, глядя на меня таким страдальческим взглядом.

– Нет, что ты, моя сладкая гадость, – вздохнула я, доставая из пасти сумки чей-то палец и выбрасывая его. – Я взяла ее взаймы. Вырастешь – отдашь…

Ну вот что мне с ним делать? Сейчас скажу, что украла, он расстроится. Сумка облизнулась длинным алым языком.

– Ну чего ты? – улыбнулась я, растрепав ему волосы. Что  за привычка расчесываться по утрам!  Еще и рубашечку на все пуговички застегивает! Ну прямо наказание! – Рано еще расстраиваться. Мы еще всех цен не видели!

Цены были дьявольскими! А все почему? Потому что «очень надо!». Вот и взвинтили их до небес! Мы шли по ряду, где продавались перья. Цены кусались со всех сторон, а я выискивала глазами все, что плохо лежит! Но продавцы тоже были не хвостом деланные, поэтому пытались обезопасить свой товар!

– Отличное перо! Пишет бесконечно долго! – расхваливал один пожилой демон свой товар. – Можно щекотать соседа спереди! Само исправляет ошибки!

Вряд ли перо исправит самую большую ошибку моей жизни, оставившую мне на память этот маленький растрепанный сувенир.Ух-ты! Я увидела продавца перьев, который разговаривал с покупателями. Позади семейной пары толкались и пихались два демоненка. Мальчик и девочка. «Сам ты добрый и честный!», – визжала девочка, дергая маму за хвост. – «Мам, а он меня хорошими словами называет! Мам, накажи его!».

– Как ты мог, – повернулась мать, пока отец расплачивался и подворовывал еще парочку перьев.  – Почему сестра настучала раньше тебя! Молодец ты моя! Вся в меня! В следующий раз учись стучать раньше сестры! Кто первый настучал, тот и прав!

Я делала вид, что поправляю сыну прическу, а сама тем временем колдовала над ценником. Хоть бы получилось!

– Мне вот это! – потребовала я, беря дорогущее перо. – О, оно еще и стоит сущие копейки! Десять душ!

– Вы ошиблись. Оно стоит тысячу!  – учтиво заметил продавец, а я ткнула в него ценником.

– Предложение цены считается публичной офертой. Договором между продавцом и покупателем! – возмутилась я, требуя продать мне перо за десять.

– Не продам! – твердо стоял на своем продавец. – Тысячу и забирайте.

– Ну хорошо,  – зловеще улыбнулась я. Как хорошо, что я подготовилась! Моя рука нырнула в сумку, доставая мое старое перо.  К прилавку подошли покупатели, поглядывая на товар и на то, что плохо лежит!

– Я вас узнала! – громко крикнула я, размахивая пером. – Это вы мне его продали! Я вас запомнила! А теперь отвечайте, как так получилось? Я вся пафосная, страшная в огне! Передо мной трясущийся грешник! Я достаю контракт, беру перо! Грешник на все согласен и… Вуаля! Оно не пишет! И я как последняя дура расписываю его на бумажке, которую мне этот грешник протянул: «Нате, расписывайте! Может, я обычную ручку принесу?».

Покупатели переглянулись и тут же рассыпались по другим торговым рядам.

Я отошла за угол соседнего прилавка, делая вид, что меня интересуют дешевые тетради. Как только возле прилавка кто-то появлялся, я была тут как тут!

– Да меня из-за этого пера, которое я у вас брала, с работы уволили! Я работала в Агентстве Недвижимости «Мертвые души», ко мне пришла целая семья для переезда в новое тело! Я подыскала подходящего сумасшедшего деда, стала подписывать контракт, как вдруг… перо перестало писать! Они посчитали это нехорошим знаком и сделка сорвалась! – громко возмущалась я, тряся пером. Продавец пытался спорить, но покупатели уже бочком покидали прилавок и направлялись к другому.

– Вы долго еще будете? – резко спросил демон, глядя на меня с ненавистью.

Я полезла в сумку, достала блокнот из кожи грешников и стала листать.

– До второго пришествия я совершенно свободна! – улыбнулась я, схлопывая блокнот и скармливая его хищной сумке. – Хотя через неделю у меня маникюр. Но я попрошу переставить его на полночь!

– Мам, что ты делаешь? – спросил мой малыш, терпеливо стоя рядом со мной.

– Учись, моя сладкая гадость! – заметила я, усмехаясь при виде еще партии покупателей, атаковавших прилавок. Растолкав их локтями, я ткнула им под нос перо.

– Вы мне это перо недавно продали! И в брачном контракте, где я должна была перечислить все, что останется за мной в случае развода, я написала все, что мне досталось от бабушки! Коллекционная хренорезка из  пыточных инквизиции, бабушкина косынка, которой она задушила сорок человека, вилла, счет в банке и сто тысяч душ наличными. А когда разводилась, то достали контракт, а там чернила выветрились! А я у вас перо брала!  – возмущалась я, крича как можно громче. – Смогли разобрать только слово «хрен» и «сын»! Кстати, вот он! Помаши дяде демону ручкой!

Покупателей снова, как ветром сдуло. Я посмотрела на свои коготки и вздохнула.

– Хорошо, забирайте! – послышался голос продавца, а в меня кинули тем самым дорогущим пером. Я поймала его хвостом и сунула в сумочку.

– Мама, но  ведь ты же сказала неправду?  – спросил сын, пока я брала его хвостик своим хвостом.

– Почему неправду? – удивилась я, улыбаясь мерзкой улыбкой продавцу.  – Мама просто многое тебе не рассказывала. Это было еще до твоего рождения!

– Ну, тогда все хорошо! – обрадовался сыночек, идя за мной. – Просто ты не рассказывала! А я подумал, что ты просто придумала, чтобы купить это перо!

– Вовсе нет, – потрепала я по голове сына, пытаясь взъерошить его волосы снова. – Как ты мог так хорошо подумать о маме! Ой, нам сюда!

Мы свернули в переулок. Какой-то демон попытался отнять у меня сумку. А сумка попыталась отнять у него руку.

– Ура!  –  подмигнула я сыну, глядя на неудачливого воришку. Огромные зубы впивались в его руку, а он дергался и пытался сбежать. – Сынок, познакомься! Это твой новый папа! Теперь он будет жить с нами! И будет ходить с мамой на родительские собрания денег! Потому что это – любимая мамина сумка, а к ней с этого момента прилагается мужик! Ничего, он нам в хозяйстве пригодится!

– Нет! – задергался демон. – Я женат! У меня двое детей! И мы собираем их в Академию! Только души кончились еще на тетрадях! Вы цены видели? Это же грабеж!

– Ну тогда еще лучше! Вы цены на мясо видели? Вот это грабеж!  Спасибо огромное, а то я за мясом заходить собиралась! Хотела мяса купить, чтобы к ужину что-то приготовить. И тут ты так вовремя!  – умилилась я, глядя на потуги воришки вырваться. – Будет из чего суп сварить!

Я внимательно посмотрела на его руку.

– Ты, добрая и отзывчивая милаха! А ну быстро пустила меня! – возмущался демон, дергаясь, пока сумка держала его руку в огромной пасти.

– Я вас, между прочим, не обзывала, – обиделась я, глядя на то, как рука погружается в сумку все ближе и ближе!

– Мам, помоги дяде демону! Ты же видишь, как ему плохо! Ему тяжело, – запереживал мой сын, глядя на руку, которая уже  исчезла в сумочке почти по самое плечо.