Назло папе куплю маму

Глава первая

– Это – не моя женщина! Мне ее подбросили!

Произнес бледный аристократичного вида мужчина со светлыми волосами до плеч и выразительными вишневыми глазами. Его тонкие бледные, изящные пальцы в обрамлении черного кружева манжеты отбили нервную барабанную дробь.

По роскошной комнате, похожей на старинную гостиную распространялся непередаваемый, ни с чем несравнимый запах изысканных неприятностей. Я сидела на роскошной кровати, натягивая майку на колени.

В узкое, готическое окно проникал синеватый свет, освещавший всю позорную картину обыска.

– Мистер Малеволент! При всем моем уважении, вы сейчас не в той ситуации, чтобы лгать министерству! – осторожно возразил солидный дядечка с козлиной бородкой, завитой так, словно он каждое утро крутит ее на плойке.

– Как вы смеете обвинять меня во лжи! – на мгновенье потерял самообладание красавец. Бледный кулак яростно ударил по ручке кресла. Но тут же, самообладание вернулось к нему, и он со змеиной улыбкой произнес намного мягче:

– Я вижу эту женщину в первый раз. На ней даже нет моих отпечатков! Я ее пальцем не тронул! – поднял руки красавец, даря миру кривую и сдержанную улыбку. Он словно демонстрировал, что эти бледные аристократические руки с тонкими пальцами не были замечены на мне.

– Влип ты, Рафаэль, – послышался негромкий шепот одного солидного дядечки из министерства. – Как будешь выпутываться – не знаю… Тебе еще темные артефакты припомнят…

– Ты во мне сомневаешься, – заметил красавец, скользнув глазами по «доброжелателю». Но что-то в его напряженном взгляде свидетельствовало, что что-то все-таки вышло их под контроля.

– Тогда, как вы объясните то, что она оказалась полуголая в кровати?– заметили суетливые дядечки из какого-то министерства, о котором я слышала впервые.

Послышался вежливый кашель.

– Можно слово дворецкому? Смею заметить, если бы хотели подкинуть, то подкинули бы уже дохлую! – послышался голос, откуда-то снизу.

Я бросила взгляд на маленького человечка, стоящего рядом с кроватью. Ростом он был не больше шестилетнего ребенка, и был похож мальчика, который очень рано повзрослел и даже умудрился состариться.

Блестящая лысина напоминала озеро, из которого торчали ершиком камыши седых волос. Маленькие, абсолютно черные колючие глаза смотрели на нас сквозь миниатюрные очки, сидевшие на внушительном, крючковатом носу. Огромные заостренные уши, каждое из которых само по себе можно смело считать достопримечательностью, густо поросли седыми волосами.

– Она вообще умеет разговаривать? – присмотрелись ко мне настырные дядечки. – Вы не могли бы сказать, как вы здесь очутились!

Может, это – мой шанс выбраться отсюда? Если я расскажу, все как было на самом деле, меня отправят домой? Хорошо бы!

– Вы, наверное, мне не поверите! Эм… Я вообще из другого мира, – начала я, нервно улыбаясь. В этот момент я чувствовала себя особо глупо.

И тут мой взгляд упал на красавца, сидевшего за спинами пытливых дядечек из какого-то неизвестного мне министерства.

Красавец с наслаждением выжимал двумя руками, что –то невидимое, глядя на меня пристальным взглядом. У меня дернулся глазик, когда я поняла, что он представляет мою шею. «Я умею обнимать женщин так, что они после этого тут же падают, сраженные моим обаянием, к моим ногам! И больше не шевелятся!», – прочитала я в вишневых глазах, пока холеные руки продолжали скручивать что-то невидимое. «Ах, сударь! Я – девушка честная, поэтому за мной придется побегать! Возможно даже по всему замку. И, возможно, с криком «Куда пошла, сволочь!», – ответила я очень выразительным взглядом. И тут же совсем другим взглядом добавила: «Я мастер «вот она была, и нету». И училась у самой зарплаты!».

Дядечки подозрительно обернулись, но красавец уже со скучающим видом рассматривал шикарный маникюр.

– … эм… – помялась я, а слюнка медленно потекла по гортани. По поводу раздетости! Я была у себя дома! И дома жарко! Понимаете, я полезла в погреб… Да! За огурцами… А потом… Потом очутилась на какой-то площади! Передо мной стоял мальчик… Маленький… И … этот…

Я посмотрела вниз, на блестящую лысину и костюмчик.

– Не этот, а дворецкий семьи Малеволент! – обиженно заметил миниатюрный старикашечка, глядя на меня снизу вверх. – Или вы считаете, что гоблины не могут быть дворецкими?

– А еще был какой-то старик! Ну знаете, с бородой! Похож на доброго волшебника! И куча детей… И мальчик сказал, что он за меня заплатил, и я – его желание, поэтому … он может забрать меня домой, – мой голос становился тише, пока страшные вишневые глаза сверлили во мне лишнюю дырочку. Но явно не с целью опробовать ее, как мужчина!

Бледный палец тем временем скользнул по бледной шее. Путаясь в черном кружеве воротника, сколотого внушительной брошью, он чертил вполне понятную линию от уха до уха. И мне стало слегка не по себе. Я округлила глаза, делая шумный вдох. «Ах, как жаль, что вы так быстро уходите. Быстро, навсегда и в лучший из миров!», – читалось в его глазах. На что я – ответила взглядом: «Когда на кухне по диагонали от холодильника до дивана пробежала мышь, я с легкостью взяла си второй октавы. А у соседей треснул стеклопакет. Готовы ли вы в случае чего вставлять окна во всем замке?».

Подозрительные дядечки из министерства снова обернулись, но красавец уже сидел с таким скучающим видом, словно терпеливо ждет, когда кончится этот цирк. В одной руке у него были раскрытые золотые часы на цепочке, а во второй – бокал с чем-то красным, содержимым которого он небрежно поигрывал.

– Эм… Потом что-то хлопнуло! Все завертелось, и мы очутились здесь… Этот… г-г-гоблин сказал, что все объяснит, но ничего не объяснил. А мальчик сказал, что у меня есть самый замечательный сын на свете,– почти шепотом закончила я.

Сама в шоке!

Я уже битый час рылась в подробностях своей биографии, пытаясь отыскать, все ситуации, в которых жизнь ставила меня в недвусмысленную позу. И мысленно составляла списки тех, кто в этот момент мог удачно пристроиться сзади.

Вишневые глаза сузились, красавец склонил голову на бок. Я поежилась, видя, как бокал лопается в его руке, а по бледным пальцам стекает что-то красное прямо на роскошный ковер. «Вы меня безмерно удивляете. Я знаю вас всего пять минут, но уже готов произнести проникновенную речь на ваших скромных похоронах!», – ответили мне взглядом. «Я буду очень тронута теплыми словами, надену белую рубашку и каждую ночь буду приходить к вам с благодарностью!», – ответил мой взгляд.

Ой, мамочки! Ком подкатил к горлу. Быстрее бы все это закончилось! Хочу домой! Хочу домой!

– Позвольте! – горделиво прокашлялся дворецкий гоблин. – Мы сегодня с утра были в Магической Академии, где всем будущим ученикам и их родителям выдали список всего необходимого! Я еще тогда заметил, что юный господин Дэнфер какой-то задумчивый. А потом мы направились на школьный базар. Увидели очередь. Там какой-то фокусник – шарлатан показывал фокусы и раздавал детям просроченные конфеты! Я сразу сказал юному господину, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но он настоял! И тоже решил загадать желание! А потом на землю шлепнулась эта женщина. И лежала долгое время в позе неприличной! И очень неприлично стонала!

– Еще бы! Знаете, как было больно! Вас бы так! – огрызнулась я, вспоминая, как больно ударилась копчиком и локтем.

– Не перебивайте, пожалуйста! – прокашлялся самый солидный из дядечек, нахмурив на меня кустистые брови.

– И юный господин сказал, что его желание исполнилось! – прокашлялся старый гоблин, злобно сопя на меня своим носом.

– Ему только десять! Какую ему женщину? – удивились дядечки, но посмотрели на мальчика, сидящего в роскошном кресле, с уважением.

– Я ему тоже так сказал! – шмыгнул носищем гоблин. – Но он сказал, что я ничего не понимаю! Он, дескать, видел, что в Академии у многих есть мамы. И тоже захотел себе маму!

Дядечки выглядели словно комиссия, решившая приехавшая с внезапной проверкой дурдом. Они недоверчиво переглядывались, мол, ты что-нибудь из этого понимаешь? Но понимания в глазах коллег не находили.

– Смахивает на бред, – переглянулись дядечки. – Показания слуги отметаем. Он всегда на стороне хозяина. А девушку могли запугать. Вы же видели ее глаза, когда она нам все это рассказывала. Тут наверняка дело нечисто.

Все посмотрели на светловолосого мальчика лет десяти, который сидел в кресле, с улыбкой глядя на отца. Они были невероятно похожи. Даже прической. Не говоря уже об аристократичных чертах лица и линии губ. Он напоминал маленького бледного принца, восседавшего на троне. Ребенок горделивомолчал.

– Ну тогда… – переглянулись дядьки. – Мы вынуждены задержать вас, мистер Малеволент. До выяснения обстоятельств.

– По закону вызывание людей из других миров строжайше запрещено! И карается лишением магии на срок от одного месяца,– подметил один из дядечек. – Незаконное удерживание человека, обладающего или не обладающего магическими способностями, карается до восьми лет магической тюрьмы. К тому же, отягчающим обстоятельством является то, что вы, мистер Малеволент, – вампир.

Что? Вампир? Я посмотрела на него, понимая, что жива исключительно потому, что врагов среди вампиров у меня еще не было!

– Что? – дернулся красавец – аристократ, глядя на дядечек. Его верхняя губа нервно приподнялась, обнажая белоснежный острый клык. Это привело меня в неописуемый ужас.

– Вы не посмеете! Я – заместитель министра магии! – страшным голосом произнес он. От этого голоса даже дядечки из министерства, чуть не присели, но тут же опомнились.

– Вы имеете право хранить молчание. Каждое заклинание может быть использовано против вас! Короче, влип ты, – вздохнул один строгий дядечка из министерства выставив вперед руку.

В этот момент произошло нечто невообразимое. Странная вспышка сорвалась с пальцев дядечки и пронеслась по комнате, а красавца – аристократа подняло в воздух. Он замер, словно в невесомости в полуметре над полом.

– Верните меня домой! – спохватилась я, с надеждой глядя на дядечек, которые явно забыли обо мне. – Обратно, в мой мир!

– Увы, закон есть закон. До выяснения всех обстоятельств вы останетесь здесь, – послышался ответ.

– У меня картошка жарится! Вас мои соседи проклянут на пепелище! – крикнула я, но дядечки развели руками.

– Мы во всем разберемся, – кивнули мне авторитетно, тут же растворяясь в воздухе.

Я навсегда запомню этот многообещающий взгляд вишневых глаз: «Вынужден с вами проститься. Искренне надеюсь на нашу скорейшую встречу!», перед тем и красавец и дядечки из министерства, исчезли прямо из комнаты с громким хлопком.

«Надеюсь, его посадят надолго!», – пронеслось у меня в голове. В лучшем случае у меня будет восемь лет, чтобы выбраться отсюда!

– Папа всегда мечтал отдохнуть! – наконец-то подал голос юный принц. Он улыбнулся в первый раз за все время, а я увидела маленькие клычки.

– Раньше министров брали на взятке, а теперь на человеке. Ну и дела! Я же говорил, юный господин, что это добром не кончится! – хмуро заметил дворецкий, ставя на место подсвечник и вытирая белоснежной тряпкой старинные книги, которые скинули со стола во время обыска.

– Ничего, теперь у меня есть мама! – послышался детский голос. –Я рад, что ее не забрали!

Глава вторая

– Я же говорил, что добром это не кончится! Говорил? Говорил! Но кто меня слушал? – бухтел старый гоблин, расставляя вещи по местам, смахивая с них пыль. – Не нужно было тащить ее домой! А вдруг она какая-нибудь заразная!

Пыль попала мне в нос, и я звонко чихнула.

– Ну вот видите? – прокашлялся на меня этот Сморчок, глядя сквозь очки. – Ну погладили бы ее несколько раз. А потом дома помыли бы руки с мылом! Три раза! А теперь что? У вашего отца проблемы!

Я что? Бездомная кошка, чтобы после меня мыть руки с мылом?! От возмущения, я чуть не бросилась на этого невозмутимого Сморчка.

– У него всегда проблемы, и он всегда занят, – заметил маленький клыкастый принц, слезая с кресла. – К тому же папа покупает людей, так почему я не могу купить себе маму? А теперь мама должна обнять меня!

Это прозвучало, как приказ.

– Обними!– потребовал детский голос, пока я в растерянности смотрела на комнату. Значит, это не сон! Это по – настоящему. И окно настоящее, и мальчик настоящий…

– Мама обязана обнимать! – послышался строгий детский голос, а я посмотрела на светлую макушку и осторожно, с опаской опустила руки ему на плечи.

Надеюсь, он меня не съест. Он же все-таки вампир! Мои глаза, которые я увидела в старинном зеркале, висевшем над камином, напоминали круглые фары.

– Не забывай об этом, – поругал меня юный вампир, прижимаясь ко мне. Он поднял свои вишневые глаза и посмотрел на меня снизу вверх. Я сумела выдавить из себя улыбку.

Куда я попала! Где мои вещи? Где мои нервы? Голова гудела от переизбытка впечатлений. Сходила, мать твою, за огурчиками!

– Делайте так, как сказал юный господин, – внезапно подал голос гоблин, расставляя все вещи по местам. – Это в ваших интересах! Иначе добром дело не кончится!

– Я напишу список обязанностей мамы! Чтобы ты не забывала о них! – гордо произнес ребенок и вышел из комнаты.

Как только он исчез, у меня отлегло. Я посмотрела на растянутую майку и осторожно попыталась спуститься с кровати и попытаться убежать.

Но дверь закрылась прямо перед моим носом самым волшебным образом.

– А-а-а! – погрозил мне узловатым пальцем едкий гоблин.

– Что значит «а-а!», – возмутилась я, намереваясь подергать дверную ручку.

– Значит, слушайте меня внимательно, – произнес мрачно Сморчок. – Вы должны уложить юного господина спать. А потом я постараюсь вернуть вас в ваш мир.

Сморчок заиграл в моих глазах новыми красками. В его длинных узловатых пальцах очутилась старинная книга, по которой он постучал когтем.

– А как вы объясните мальчику? – спросила я, понизив голос до шепота.

– Ты забыл закрыть дверь, поэтому мама убежала! – невозмутимо заметил Сморчок, протирая книгу тряпкой. – Мы даже поищем вас по замку ради приличия!

Нехорошо как-то получается, если честно.

Уж насколько мне хочется сбежать отсюда, но оставлять ребенка с детской травмой, это чересчур!

Я знаю, что это такое, когда мама в один прекрасный день печет пирог и улыбается, а на следующий день со словами: «Я так устала от вас! Я не готова к такому! Я должна была давно тебе сказать…. » собирает вещи и уходит к какому-то другому мужчине, чтобы навсегда пропасть с радаров жизни. А ты остаешься с рассеянным и убитым горем папой, яичницей с макаронам по утрам и вечерам, потому что папа больше ничего не умеет готовить, и странным чувством, словно тебя предали.

– А можно объяснить ребенку по-другому? – прошептала я, отгоняя воспоминания. – А то вы говорите так, словно я хомячок! Еще скажите, что мама впала в спячку!

– Спячка, это интересно! – серьезно заметил гоблин, потерев пальцами узкий подбородок. – Как на счет… Мама за ночь сдохла, а я ее похоронил?

– Да вы издеваетесь? Ребенок сразу спросит, а где похоронили?– ужаснулась я, глядя на него обалдевшими глазами на это чудовище в костюме.

– Под деревом! Не переживайте, я сделаю вид, что там что-то рыл! – ободрил меня гоблин.

– Я что? Животное какое-то! Что это за мама –хомячок! – возмутилась я, обнимая себя за плечи.

– Может быть, я выпустил маму на волю? – задумчиво предложил гоблин, пока я не могла понять, издевается он или серьезно.

– Ага! Мама засрала всю клетку, сбросила ванночку и улетела! Вы в своем уме! – прошипела я, теряя терпение. Дальше это продолжаться не может!

– Тогда, что вы предлагаете? Предлагайте быстрее, а то он сейчас вернется! – заметил Сморчок, глазами показывая на дверь.

– Кто? – в ужасе спросила я, вспоминая прощальный взгляд вишневых глаз, от которого у меня мурашки по коже пробежали табуном с криком: «Всеобщая мобилизация!».

– Пока еще юный господин, – спокойно ответил Сморчок, обмахивая пипидастром книги и ставя обратно в огромный шкаф из красного дерева. – Вам нужно сбежать до того, как вернулся его отец.

Я снова вспомнила бледное лицо и очень выразительные глаза, чувствуя, как холодок, сбегающий по спине обнимает попу. Вот с кем, с кем, а с ним бы я ни за что не хотела встретиться!

Мне очень понравилось «восемь лет». Я представила, как через восемь лет в замок вваливается суровый, бритый наголо отец с татуировками на всех конечностях, сплевывает через выбитый зуб: «Ну что сынок! Не ждал? А папка вернулся! Отсидел свое от звонка до звонка! За мамку твою!». Мне ужасно хотелось в этот момент быть где-нибудь очень далеко. И чтобы лишь холодок по коже намекнул, что обо мне вспомнили.

– Скажите, что мама смотрит за ним, наблюдает оттуда. Любит его, и все такое, – постаралась смягчить я, понимая, что у меня назрел насущный вопрос. – А как вы думаете, скоро вернется… хм…

– Учитывая, что он – великий чародей, один из самых богатых магов этого мира, заместитель министра магии и имеет обширные связи в министерстве, то я бы на вашем месте поторопился, – усмехнулся Сморчок, почему-то поглядывая на часы.

– Хорошо, говорите, что хотите, – сдалась я, мысленно умоляя, чтобы его посадили лет на восемь! – Это ваше личное дело! Я все сделаю так, как вы скажете!

– Я знал, что мы договоримся, – заметил Смочок. В коридоре послышались шаги, а Сморчок принялся вытирать пыль с книг все с той же мрачной невозмутимостью, которая меня дико бесила.

Дверь открылась, а на пороге стоял мальчик со списком в руках. Я посмотрела на рулон, который тащился по полу за ним и приготовилась.

– Итак, – произнес ребенок деловым голосом, идя по направлению к отцовскому столу и забираясь в кресло. Ноги в изящных ботиночках болтались над роскошным ковром.

– Моя мама обязана, – начал он и зыркнул на меня очень строго. – Быть самой красивой. Чтобы все мне завидовали.

Я взглянула на маленького принца, который посмотрел на меня строго, мол, пока не соответствуешь.

– Мама должна улыбаться и кивать, когда я что-то ей рассказываю, – продолжал маленький принц, снова посмотрев на меня. Я тут же изобразила оскал улыбки и закивала. – И слушать меня очень внимательно.

Я вздохнула, делая вид, что внимательно слушаю.

– Мама обязана, – на меня зыркнули, проверяя, как я поняла предыдущий пункт. – Всегда быть веселой. И никогда не плакать. Так же мама обязана обнимать меня каждый день по пять раз. Нет, лучше по десять. Я потом исправлю! Мама обязана поправлять мне воротник, держать за руку, когда я этого захочу, всегда заступаться за меня перед папой… Даже, если я не прав!

Никогда не видела, чтобы ребенок так стремился остаться сиротой. Я уже представила, как мне вручают почетный орден «Мать – героиня» посмертно.

– Знать ответы на все вопросы, – педантично читал свой список маленький бюрократ, а меня подмывало спросить, а где его настоящая мама?

– Целовать меня перед сном и желать спокойной ночи, – продолжал маленький клыкастый бюрократ. – Читать сказку на ночь, если я не могу заснуть. Покупать мне сладости. Всем рассказывать о том, какой я хороший сын и гордиться мной. Дарить мне подарки на день рождения. Делать сюрпризы три раза в год. Нет, лучше пять! Или шесть! Лучше восемь. Хвалить меня за все. Давать мне советы. И быть лучше всех.

– Он у нас очень наблюдательный и начитанный мальчик, – заметил Сморчок.

– Я уже поняла, – дернула я глазом, понимая, что к роли мамы я не готова.

– Я ничего не забыл, Мордехай? – спросил юный принц, глядя на гоблина.

– Мама должна любить папу, обнимать его и целовать, – ехидно заметил Сморчок, а я нервно сглотнула. – Извините, не сдержался. Люблю делать гадости тем, кто не нравится.

– Мама должна любить папу, обнимать его и целовать, – ехидно заметил Сморчок, а я нервно сглотнула. – Извините, не сдержался. Люблю делать гадости тем, кто не нравится.

– Спасибо! Я совсем забыл об этом! – абсолютно серьезно произнес юный бюрократ, что-то дописывая в списке. При мысли о том, что один раз папа крепко обнимет маму, а потом на свет появится тонна кирпичей и одинокая могилка в саду, мне стало очень неуютно.

– И родить мне братика или сестричку, чтобы мне было не скучно, – вынес вердикт юный принц. И посмотрел на меня взглядом: «Ты, мама, как хочешь, но вынь да положь!». Можешь даже сейчас.

В этот момент я внезапно осознала, что «Даненунафиг» – это мое второе имя.

– Это все? – спросила я, стараясь придать своему голову очень милые нотки. Но получалось откровенно плохо.

– Пока да, – многообещающе заметил мальчик. – Хотя нет! Не все! Мама должна спать вместе с папой!

Давай, добивай меня, сынок. «Мама» уже ко всему готова!

– Юный господин! – послышался голос Сморчка. В его руках появился поднос со стаканом, наполненный чем-то красным. – Пейте, пока тепленькая. И спать!

Пока тепленькая… Мне стало нехорошо, поэтому я отвернулась.

– Вот молодец! – обрадовался гоблин, забирая стакан. – А теперь марш в постель.

– Мама! – позвали меня, а я поплелась следом, вспоминая про договор. Замок поражал своей роскошью и размером. Величественные портреты взирали со стен, роскошные золотые подсвечники горели фиолетовым светом, а я рассматривала все, как в музее.

– Это – моя комната! – произнес маленький клыкастик. Он остановился возле роскошных дверей. – Запоминай. Комната, в которой мы были – комната для гостей.

Двери распахнулись, и я обалдела. Это была не комната, а целый зал, уставленный игрушками. Некоторые из них шевелились, а вместе с ними шевелились мои волосы. Они были свалены как попало, а я опасливо обходила их стороной.

– Поиграй со мной! – бросилось на меня что-то из темноты.

И я взяла «до» третьей октавы, да так, что задрожали стекла. Меня обнимало какое-то плюшевое чудовище, которое я отбросила ногой обратно.

Пока я пыталась унять свое сердце, которое все еще заходилось где-то в осипшем от крика горле, маленький принц уже улегся в роскошную кровать в виде гроба.

– Я забыл! – зевнул малыш, показывая клыки. – Ты должна знать по именам все мои игрушки.

Я вспомнила, что должна поцеловать его и пожелать спокойной ночи. Я подошла к кровати, поправила одеяло и склонилась над бледным лобиком, осторожно поцеловав его.

– Сказку, – напомнили мне, а я поискала глазами книги.

– Там, – махнули мне рукой, укладываясь поудобней.

Я пододвинула стульчик, глядя на старинные часы, которые тикали. Моя рука вытащила первую попавшуюся книгу, которую я раскрыла на первой попавшейся странице.

– Жила- была девочка, и однажды на нее бросился вампир… – начала читать я, поглядывая на малыша. В этот момент он казался таким трогательным.

– Не эту! Другую, – зевнули мне.

Я полистала и стала читать новую, которая начиналась так: «Жил был один добрый вампирчик…» Пока я читала, волосы на голове пришли в движение. Они шевелились и седели одновременно.

–… вампир утащил ее в замок, – прочитала я, перелистывая страницу. – … брызнула во все стороны, а киш…

Я сделала глубокий вдох, осматриваясь по сторонам. Что-то мне подсказывало, что эта инструкция вивсектора предсказывает мое будущее.

– … а потом, он взял ее тело и сбросил с башни… – читала я, глядя на закрытые глазки. Я бы после такой сказки еще три ночи лежала бы и смотрела в темноту.

Вроде бы уснул! Я закрыла сказку, обещая себе вымыть руки с мылом три раза. Дверь приоткрылась, а из коридора упала полоска света от массивного подсвечника в руке гоблина.

– Пора, – произнес он, сверкнув очками.

Я бросила взгляд на маленького мальчика. Сейчас он был похож на обычного спящего ребенка. Предательское чувство жалости укололо меня, заставив на мгновенье задержать на взгляд на бледном личике. Но я взяла себя в руки, сделала над собой усилие, напомнив себе, что меня ждут в моем мире. Разумеется, я не уточняла, что ждет меня горелая картошка, пакет не выброшенного мусора и работающая стиралка. Какая разница, кто ждет! Главное, что ждут!

Осторожно, чтобы не издать лишнего звука я стала пробираться к дверям. Мне пришлось идти рядом с кроватью, видя, как волшебные игрушки смотрят на меня пустыми игрушечными глазами.

Когда я оказалась в коридоре, прикрывая за собой дверь, я выдохнула.

– За мной, – послышался скрипучий голос Сморчка, который вел меня по замку. Он толкнул двери в какую-то комнату, в которой уже был нарисован круг с какими-то закорючками. Рядом с кругом лежала книга, открытая на странице с таким же кругом.

– Может, я напишу ему записку? – спохватилась я, чувствуя, как совесть хрустит моими нервами, словно чипсами.

– Время! – прокашлялся Сморчок, обходя круг и ставя подсвечник на пол. – Ну что ж! Приступим! Как только увидите что-то знакомое – говорите! И сразу шагайте внутрь!

Гоблин расстегнул маленькие запонки и закатал рукава. Внезапно круг ожил, а я увидела, как замелькали картинки миров

– Вот! Вот! Это мой! Моя кухня! – обрадовалась я, видя, как из сковородки идет черный дымок. – Стоп!

Картинка замерла, а гоблин взял книгу и стал что-то читать на непонятном языке. Скоро я буду дома! Скоро! Как камень с плеч!