Читать книгу: «Черный снег. Проект Полубог. Том 1», страница 5

Так она старалась не попадаться на глаза Тео до самой ночи.

А после полуночи разразилась настоящая июльская гроза.

От громовых раскатов и сверкания молний Шаи пряталась в своей комнате, укутавшись одеялом и вставив в уши бусинки наушников. Девушка не любила грозу: она напоминала о потерянном семейном тепле. В этом состоянии Тео и нашел подругу, чтобы расставить все точки над «и». Правда, увидев в углу кровати сиротливо сжавшуюся в комочек девушку, начал он совсем не так, как собирался.

– Боишься грозы? – тихонько спросил он, присаживаясь рядом и осторожно вынимая один наушник из унизанного сережками ушка.

– В какой-то степени, – неохотно призналась Шаи, останавливая музыку в плеере и вынимая второй наушник.

Она нарочно не поворачивала лицо к собеседнику, чтобы тот не заметил предательски-увлажнившихся глаз. Тео не стал ни о чем расспрашивать, а просто шепнул:

– Тогда иди сюда, – и ласково привлек Шаи к себе.

От этого бесхитростного, казалось бы, прикосновения, все чувства девушки взвинтились до предела: и раздражение, и страх, и безотчетная жажда продолжения этой нежности. Все это становилось совсем невыносимым, и, чтобы наконец покончить с этой пыткой, Шаи порывисто отстранилась от юноши, резко развернулась к нему лицом и пристально уставилась в его глаза. Она изо всех сил старалась грозно хмуриться, но волшебный цвет синих глаз, отсвечивающих в темноте, завораживал.

Тео смотрел спокойно и выжидающе. Он весь день ждал, когда подруга решится на продолжение разговора, и был рад, что этот момент наконец настал. Он уже давно все решил для себя, и хотел, чтобы Шаи, хорошенько подумав, тоже сделала свой выбор.

– Тео, что ты имел в виду, сказав, что хочешь всегда видеть меня рядом с собой? – сурово спросила Шаи, настраиваясь на долгую беседу, похожую на допрос.

Но парень все так же спокойно и прямо ответил:

– Только то, что я люблю тебя.

Единственной, к кому Тео когда-либо испытывал теплые чувства, была Нетти, но эта признательность и жалость к запутавшейся девочке не были любовью. Тео не любил никогда. Но когда он понял, что не хочет расставаться с Шаи, что она – все, что ему нужно в этой жизни, то догадался и сам: это и есть любовь.

– Любишь меня?.. – изумленно и недоверчиво переспросила Шаи. В ее взгляде перемешались страх и неуверенное счастье.

– Люблю, – уверено повторил Тео.

И улыбнулся – так сдержанно, не как обычно. Не как восторженный мальчишка, но как взрослый мужчина, которому можно довериться. И Шаи отважилась: позволила себе растаять от этой улыбки и долгожданных, забытых уже слов.

– Тогда иди сюда, дурачок, – в свою очередь шепнула она и, прильнув к Тео, поцеловала в губы с долгой, бережной нежностью.

Она все еще боялась, что он оттолкнет ее, сказав, что любит как сестру, как единственного друга… Но он ответил на поцелуй, а потом целовал сам, снова и снова – тонкую шею, открытые в широком вырезе блузки плечи, острые ключицы, татуированные предплечья, дрожащие ладони. И вновь – жаркие губы, тронутые робкой улыбкой, веснушчатый нос, щеки, соленые от внезапных слез.

– Почему ты плачешь? – Тео всерьез встревожился, пытливо заглядывая девушке в глаза.

Сильная, агрессивная, независимая и хладнокровная Шаи смотрела сейчас на него снизу вверх и чувствовала себя самой ранимой и самой счастливой на свете.

– Я не думала, что когда-нибудь услышу эти слова вновь, – едва слышно призналась она. – Уже давно меня никто не любил по-настоящему.

Тео вдруг вспомнил слова, прозвучавшие в день их знакомства. «Есть такие слова, ради которых идешь на многое». Тогда он сказал, что она нужна ему… Парень вновь улыбнулся – покровительственно и нежно:

– Не плачь, родная. Теперь все будет по-другому.

– Теперь гроза станет моим любимым явлением природы, – усмехнулась Шаи. – Будет напоминать эту ночь.

– А раньше напоминала что-то плохое? – решился полюбопытствовать Тео, не переставая скользить пальцами по спине прижавшейся к нему подруги.

После недолгого, задумчивого молчания Шаи призналась:

– Раньше она напоминала мне о людях, которых больше нет рядом. Напоминала мое прошлое.

Шаи замолчала, будто пробовала саму себя на прочность – готова ли к новым признаниям. Тео не торопил, боясь разрушить укрепляющиеся нити доверия, но смотрел с неподдельным заинтересованным ожиданием. И Шаи отважилась:

– Мы всегда пережидали грозу у камина вместе: мама с папой и я. Знаешь, это были такие уютные вечера с добрыми историями, лимонадом и ворохом подушек на полу. Эти минуты были квинтэссенцией счастья. И вообще все мои детство и юность были наполнены гармонией и безмятежностью. Особенно когда родители купили этот дом, чтобы сделать меня еще счастливее. Мне было восемь. И тогда я, наверное, умела, как ты, чутко чувствовать этот мир. И отчетливее всего я слышала его здесь. Мама говорила, так и должно быть… Этот дом был моим местом силы.

Тео заметил, что в речи Шаи все меньше жаргона. Ее голос звучал тепло и мягко – таким тоном рассказывают добрые сказки перед сном. Шаи помолчала, словно смакуя эти сладостные воспоминания и не желая переходить к неприятным. Но девушка заставила себя продолжать: теперь ей казалось, что скрытность отдаляет ее от Тео, а хотелось быть как можно ближе.

– Мы были идеальной семьей. Мы жили друг другом, дышали этой любовью. Были нужны друг другу, как воздух… А потом родителей не стало. Болезнь забрала обоих, с разницей в пару лет.

– И ты не смогла смириться? – осторожно спросил Тео, потому что Шаи вновь задумчиво замолчала. – Поэтому бросила свое место силы?

– Ты еще не спишь, что ли? – то ли в шутку, то ли всерьез удивилась девушка. – Ужас, от такой нудной истории я бы вырубилась в первую же минуту! Как ты вообще еще держишься?

– Брось, Шаи. Твоя история не может быть неинтересной, ведь она – о тебе.

Рассказчица порадовалась, что комната все еще тонула в ночной темноте, и Тео не увидел ее смущенного румянца и вновь увлажнившихся глаз.

– Наверное, да, не смогла. Я приучила себя не думать о прошлом, жить дальше сегодняшним днем. Вряд ли это было смирение. Скорее обида на тот идеальный мир, который разрушился. Я бежала от него, бежала от прошлого. Получается, я предала его…

– Не предала, – мягко возразил ТеоДжей. – Ведь ты не продала этот дом. Значит, надеялась сюда вернуться.

Шаи грустно усмехнулась:

– Возможно, я боялась даже приближаться к нему, чтобы не утонуть в боли потери. А, может быть, мне было просто лень. Не знаю. Я знала только, что по-прежнему любила родителей, а меня больше не любил никто. У меня были влюбленности, но каждая новая связь оказывалась пустышкой и добавляла пару новых шипов к моему панцирю. Вскоре я ощетинилась иглами обид настолько, что перестала подпускать к себе кого бы то ни были. Я стала разочарованной, сухой, колкой и бесчувственной. А ты каким-то образом прорвался сквозь мою защиту. Сказав всего три слова. Три тех самых слова из многих миллионов слов. Всего лишь «ты нужна мне». И я вспомнила, какое это счастье – быть нужной. Я сделала это смыслом своей жизни, своей целью. Я искала, ждала, мечтала о том, кому буду нужна. И дождалась. Домечталась до тебя.

ТеоДжей еще крепче приобнял ее, безмолвно благодаря за эти слова, вслух же произнес:

– Надо же, какой парадокс: меня огорчает отсутствие воспоминаний, а тебя твои воспоминания ранят. Ты, наверное, была бы рада их стереть…

Шаи надолго замерла, а потом посмотрела на Тео с изумлением и, пораженная внезапным осознанием, промолвила:

– Нет. Ты знаешь, я только сейчас поняла: я бы ни за что не отказалась бы от этих воспоминаний. Я ни в коем случае не хочу отрекаться от них! Если бы мне предложили стереть память, я бы убежала прочь в ужасе!

– Почему? – удивился парень. – Если это так больно…

– Как тебе объяснить… Да, того, что было, уже не вернуть, и от этого больно. Но оно было, было со мной, и значит, навсегда осталось моим. Это то, что делает меня мной, наполняет меня. Все те события, впечатления, чувства и мысли, которые накопились за всю мою жизнь – это и есть я. Это мое богатство, мое сокровище. И чтобы снова ощутить их, достаточно просто вспомнить.

Лицо Шаи светлело радостью с каждым словом. Она была так рада своему озарению, что ей не терпелось поделиться им, и она говорила все быстрее и горячее.

– Я пока не умею вспоминать правильно. Для этого надо научиться вспоминать, не терзая себя мыслями о том, что прошлого не повторить. Ведь оно уже повторяется – в моем сознании. Просто нужно отключить чувство времени. Да, сложно, но это лишь земное измерение. А чувства – они вне времени… Я научусь, обещаю. С тобой у меня уже начинает получаться: видишь, я больше не плачу.

Во взгляде Тео перемешались восторг, недоумение и искренний интерес. Сияющая Шаи рассмеялась и ободряюще улыбнулась ему:

– Ты это поймешь когда-нибудь, человек без прошлого. Я постараюсь сделать так, чтобы тебе было, что вспомнить с радостью.

Она так и уснула, прильнув к нему. Ее маленькая рука без колец и браслетов, покоящаяся в его ладони, ее умиротворенное усыпанное веснушками лицо сейчас казались ему совсем детскими. И Тео отчетливо осознал, что сделает все, чтобы Шаи больше не захотела облачаться в свою броню. Чтобы так и оставалась нежной и чувственной, самой собой.

Они не заметили, что гроза давно закончилась, что ветер прогонял с неба последние обрывки туч, что на черном шелке неба поблескивает серебряной брошкой тонкий месяц. Где-то совсем рядом, за полосой леса, стучала колесами самая ранняя электричка.

7.

В ту июльскую грозовую ночь защита Шаи пала. Она перестала ярко краситься, даже уезжая в город. Одевалась в простую домашнюю одежду, чаще смеялась и больше разговаривала на обычном, не жаргонном языке.

Она становилась свободнее и от этого счастливее.

Но безмятежность этого лета, напоенного любовью, нарушил «черный снег».

– Ну, началось, – с невеселой усмешкой прокомментировал Тео.

Он попытался подняться на ноги после своей традиционной утренней медитации. Но сильное головокружение и замелькавшие перед глазами черные точки заставили вновь поспешно опуститься на землю.

– Что такое? – встревожилась Шаи, которая теперь встречала каждый рассвет вместе с Тео. – Это то, о чем ты мне рассказывал? Странная болезнь из лаборатории?

– Да, «черный снег», – пробормотал Тео, тяжело дыша от частого гулкого сердцебиения и сдавливающей виски боли.

Но даже сквозь шум в ушах он услышал кроткий комментарий Шаи:

– Ух ты!..

– Журналистское любопытство? – не смог удержаться от иронии парень.

Девушка поспешно замотала головой:

– Да ну что ты! Просто… ну… вообще-то да, любопытство, – неожиданно повинилась она. – Но ты представь себе: невероятная сказка, легендарное открытие ученых, артефакт из прошлого прямо сейчас пробуждается на моих глазах. Как смотреть на это без любопытства?

– Лучше вообще никак не смотреть, – прошептал Тео. Его настораживало, что приступ в этот раз был достаточно болезненным.

– Чем я могу помочь тебе? Что мне нужно делать? – уже без улыбки, с серьезной сосредоточенностью спросила Шаи, беря юношу за руку. – Хочешь, отведу тебя в дом?

– Нет, не надо, я не смогу дойти. – Парень медленно лег на землю и приложил извечно холодные ладошки девушки к своему пылающему лбу. – Ничего не нужно. Просто побудь рядом. И ничего не бойся, все пройдет само.

…В этом странном сновидении Тео и Шаи возвращались откуда-то в свой загородный дом. Но ближе к концу пути девушка вдруг ахнула, подбежала к клумбе у самой калитки и торопливо присела на корточки.

– Тео, взгляни! Твои Солнечные поцелуи… Те самые, которые сажал ты… Кто-то поломал их все!

– Ничего страшного, вырастут новые. Не огорчайся, – попытался утешить ее парень.

Он все ускорял шаг, пытаясь догнать убежавшую вперед девушку, но расстояние между ними едва-едва сокращалось. Шаи все сокрушенно качала головой, не слушая увещеваний и, кажется, готова была заплакать над поникшими цветами. А из дома вдруг выскочили люди с оружием в руках и бросились к девушке. Только она, заметив их, не торопилась бежать прочь, а вскочила на ноги и, бросив на противников суровый, отважный взгляд, бросилась им навстречу.

– Нет!! – в панике закричал Тео и проснулся от собственного вопля.

– Святые небеса, что это тебе приснилось такое? – отшатнулась Шаи, сидящая рядом с возлюбленным.

Солнце на небе уже приближалось к зениту.

– Что они нашли нас. Люди из лаборатории были здесь. – Тео торопливо сел, но тут же схватился за голову то ли от головокружения, то ли от пережитого ужаса. – А ты вместо того, чтобы спасаться, бросилась на них. Отвлекала их от меня…

– О! Правда? Я крутая! – польщено заулыбалась девушка. А потом прильнула к губам Тео в пылком поцелуе.

– За что это? – удивился едва ли пришедший в себя парень.

– За то, что ты так испуганно голосил во сне, увидев, что я в опасности, – лукаво шепнула ему Шаи.

ТеоДжей оставался непроницаемо серьезным и по-прежнему напуганным:

– Милая, это был не сон. Это видение. Пророческое. Значит, они будут здесь, и уже очень скоро.

– Предлагаешь бежать? – Девушка стряхнула с себя шутливую беспечность и смотрела с досадой. – Просто представь, что сон был просто сном, а мы бросим наше уютное жилище и устремимся в бега, непонятно, куда, непонятно, зачем.

– «Черный снег» никогда не врет, – упрямо покачал головой Тео. – Поверь, я тоже не хочу бросать наш дом. Но и пренебрегать прямым предупреждением я тоже не могу.

– Если тревога окажется ложной, я убью тебя, – пригрозила Шаи, насупившись.

Юноша кивнул и без улыбки произнес:

– Поверь мне, я буду рад ошибиться. И предпочту погибнуть от твоей руки, чем от их рук.

Шаи в бессильном негодовании закатила глаза, но заставила себя покорно кивнуть. После чего пробурчала почти обиженно, глядя исподлобья:

– Ну, вещи-то хоть можно собрать? Или прямо босиком побежим?

* * *

ТеоДжей разрешил Шаи собрать все самое необходимое в небольшой чемодан, но постоянно нервничал и поторапливал подругу.

– А твой «черный снег» не мог подсказать точную дату вторжения? – ворчала Шаи, в растерянности бегая из одного угла комнаты в другой, не зная, что из всего необходимого является самым необходимым.

– Если бы мог, наверняка подсказал бы, – вздохнул Тео.

Сам он не брал с собой ничего, кроме накопленных ими денег: к бытовым вещам он еще не успел привязаться.

Шаи вдруг замерла на несколько секунд и в тревоге обернулась к юноше:

– Тео, я совсем забыла! В машине нет бензина. Мне вчера едва хватило топлива, чтобы добраться сюда из города.

Тревога в сердце молодого человека взметнулась с новой силой, но он не подал вида. Для своей возлюбленной он старался оставаться непроницаемо спокойным и собранным. Не понимая, что она считывает по панику по мельчайшим жестам, мимике, тону голоса.

– Тогда поедем на мотоцикле, – произнес ТеоДжей ровным голосом и плотно сжал побелевшие губы.

В гараже старого дома Шаи обнаружился вполне исправный байк – подростковая мечта девушки, купленная на накопления с долгожданных первых журналистских гонораров. Шаи бросила его вместе с домом: слишком сильно мотоцикл напоминал ей отца, который вопреки ожиданиям девушки не отругал ее за опасную покупку, а всегда помогал с ремонтом и обслуживанием ее первого личного транспорта. Когда ТеоДжей обнаружил мотоцикл в гараже, то с таким воодушевлением принялся приводить его в порядок, сложно всю жизнь этим и занимался. «Твой донор явно шарил в транспорте» – с одобрением отмечала Шаи и с радостью каталась на налаженном байке и сама, и с Тео на пару. Но сейчас это предложение вызвало у нее буру негодования:

– Тео, ты в своем уме? Прекрати пороть горячку! – потеряла терпение девшука. – Ты предлагаешь удирать из собственного дома без вещей на мотоцикле в неизвестные дали, просто потому что тебе страшный сон приснился! Хорошо, я настолько сильно люблю тебя и доверяю тебе, что готова вписаться в этот бред и представить, что мы не удираем от ночного кошмара, а отправляемся в свадебное путешествие. Но не на мотоцикле же, в самом деле!

– Шаи, это не ночной кошмар, «черный снег» не ошибается… – с безграничным терпением воспитателя в детском саду принялся увещевать ТеоДжей, но в Шаи проснулся скепсис профессиональной журналистки:

– У тебя нет статистики, Тео. Одно совпадение про пожар может оказаться просто совпадением. Больше не было ни одного пророчества. Ни одного проявления паранормальных способностей. Кстати, где они? После приступа же должны были проявиться.

Растерянно моргнув, Тео прислушался к себе, но ничего не почувствовал. Во всех предыдущих случаях после пробуждения он осознавал свои сверхспособности как нечто само собой разумеющееся. Но сейчас ничего подобного не было.

– Я… я не знаю… Наверное, я слишком встревожен, чтобы почувствовать… – пробормотал он почти пристыжено, предугадывая, что сейчас скажет Шаи. И он не ошибся.

– А может быть, весь этот «черный снег» – просто мистификация? – серьезно, без сарказма или упрека, проговорила Шаи, скрестив руки на груди. – Все, что было паранормального в твоей жизни, – просто твои галлюцинации. А ищут они тебя только для того, чтобы ты не разболтал ничего лишнего про безумного Вольфа…

Секунды бежали неумолимо стремительно, а Шаи явно передумала торопиться. Она нашла в себе силы и решимость для спора, но дискуссия в планы напуганного ТеоДжея определенно не входила. Понимая, что драгоценное время тратится впустую, парень решил идти на уступки.

– Хорошо, хорошо, давай отложим эти дебаты. – Тео примирительно поднял руки в капитуляции. – Но, пожалуйста, уступи этому моему капризу, хотя бы просто чтобы доказать мне, что я не прав. Съездим на заправку на мотоцикле, привезем бензин для машины и поедем на ней куда-нибудь. Полюбуемся природой, другими городами, а потом, к Рождеству, вернемся домой. Такой компромисс тебя устроит?

Шаи намеревалась проявить упорство и продолжить спор, но взглянув в умоляющие глаза Тео, сжалилась.

– Ладно, будь по-твоему. Давай покатаемся пару недель, ты успокоишься, и мы вернемся домой. Но на машине!

– Погнали на заправку, – с готовностью кивнул Тео, хватая со старинного комода ключи от мотоцикла.

* * *

Поездка получилась такой живописной, что Шаи почти забыла об их конечной цели. Она ехала позади Тео, обхватив его руками, и любовалась красотой августовской природы. Как не хотелось покидать ее, отправляясь в спонтанное путешествие непонятно куда, непонятно, зачем…

Когда они подъехали к дому, солнце нехотя начало клониться к закату.

– Классно покатались! – резюмировала девушка, снимая с головы шлем, и спрыгнула с мотоцикла. – Бери канистру, я отворю ворота.

Однако, подходя к забору, Шаи остановилась, как вкопанная, словно пораженная громом. Она не могла не заметить тревожный знак: Солнечные поцелуи на клумбе, посаженные рукой Тео, были помяты и сломаны.

– Ну и дела, – выдохнула Шаи, еще не до конца соглашаясь со страшным пониманием. Не до конца сопоставляя факты. – Получается, прямо как в том сне…

Она даже не успела повернуть голову в сторону Тео, чтобы спросить: «Что ты об этом думаешь?». Парень, сняв канистру с мотоцикла, сам направился к подруге и в мгновение ока еще издали заметил причину ее растерянности. И в ужасе вскричал:

– Бежим! Прочь! Они уже здесь!

За эти доли секунды Шаи успела понять все. Что пока их с Тео не было, враги пробрались в дом и устроили там засаду. Они и не обратили внимания, что сломали цветы, перебираясь через забор. Они и подумать не могли, что эта мелочь рассекретит их. Теперь, с изумлением поняв, что ловушка не сработала, преследователи выскочили на крыльцо и бросились к калитке – догонять беглецов.

– Да как они нашли нас? – бормотала Шаи, подбегая к мотоциклу и вскакивая на него позади Тео. – Неужели это я вчера привела за собой «хвост» из города? Неужели это из-за меня…

– Не бери в голову, милая, – успел промолвить Тео как можно ласковее и беспечнее. – Просто держись крепче.

В следующее мгновение юноша рванул с места. Он казался спокойным и сосредоточенным, это придавало надежду. Ведь его подруга не знала, как быстро ледяной страх подкрадывается к его сердцу. Он ждал стрельбы – ждал с ужасом, обреченно. Он знал: наемники из лаборатории больше не могли рисковать, им во что бы то ни стало нужно убрать свидетеля незаконной деятельности Вольфа. Нужнее, чем сохранить дорогостоящий научный объект, которым являлся Тео…

Стрельба не заставила себя ждать. Глядя на то, как стремительно скрываются их жертвы, наемники стремительно выскочили на дорогу и открыли огонь – почти бессмысленный и безнадежный. Но один выстрел оказался мистически-точным – и Шаи вскрикнула и еще крепче стиснула в судорожных объятиях сидящего впереди Тео. Пуля предназначалась ему, но невольно прикрывавшая спину любимого человека Шаи приняла удар на себя.

Тео обмер, но Шаи торопливо затараторила, стараясь сделать свой голос как можно более бодрым:

– Не пугайся, это просто царапина. Шпарь дальше, надо оторваться от них, запутать след.

Тео молча кивнул, и погнал мотоцикл по шоссе с сумасшедшей скоростью, пока не заметил, что хватка Шаи ослабевает – она почти разжала безвольные руки. Свернув в лес, тянущийся вдоль дороги, ТеоДжей завел мотоцикл за деревья и едва успел поймать падающую с сиденья девушку. Паника принялась душить его, когда парень увидел рану от выстрела на ее спине.

– Держись, родная моя. Мы поедем в город, в больницу, там тебе помогут. – Тео бережно опустил девушку на землю и принялся искать в дорожной сумке длинный ремень, чтобы пристегнуть Шаи к себе. Ведь она уже не смогла бы держаться за него самостоятельно.

– Тео, не надо в больницу, – едва слышно прошептала Шаи, но в тишине леса юноша услышал ее голос, нежный и печальный. – В этом уже нет смысла… Наклонись ко мне…

Парень послушно склонился над девушкой и едва различил угасающие, замирающие на губах слова:

– Поцелуй меня на прощание… Возьми с собой мое дыхание… Так я буду всегда с тобой.

С пугающей ясностью Тео понял, что это – единственное и последнее, что он может успеть сделать для своей возлюбленной. И он выполнил просьбу.

* * *

Роковая пуля убила сразу двоих. ТеоДжей был полностью обескровлен, раздавлен и уничтожен своей первой в жизни невосполнимой потерей. Шаи ушла быстро и тихо, оставив своего возлюбленного медленно и мучительно погибать от неизбывной тоски. Раненый горем, разъедаемый им изнутри, Тео задыхался и кричал, как обезумевший дикий зверь, ничуть не заботясь о том, что эти вопли могут привести к нему его преследователей. Он забыл о них.

Он забыл обо всем на свете. Ничего больше не существовало для него. И самого его больше не существовало.

Существовала только черная дыра: где-то там, за грудной клеткой она неумолимо разрасталась с каждой секундой, безжалостно и без разбора пожирая все, что раньше было его, Тео, миром. Его любовью. Его счастьем. Его смыслом.

Юноша не сомневался, что эта дыра поглотит и его самого, но шли минуты и часы, а Тео оставался жив. К ночи слез уже не осталось, голос окончательно охрип от крика. Парень совершенно выбился из сил и уже не мог биться о землю и крушить окружающие деревья в приступах неистовой ярости. С мрачной решимостью он стал обдумывать план самоубийства, выбирая, какой из способов ему более по душе. Но в определенный момент он оборвал себя, вспомнив, что у него есть еще одно дело.

Остаток ночи юноша провел в пути в город: когда небо начало едва заметно светлеть, он был уже в сердце мегаполиса. Шаи по-прежнему ехала на мотоцикле позади Тео: он пристегнул ее безвольное тело к себе ремнем – и гнал от себя ужасающее осознание, заставляя себя поверить в то, что возлюбленная просто спит.

ТеоДжей нашел в ее мобильнике телефон редакции, в которой работала девушка. Вбив его в строку интернет-поиска, он выяснил адрес здания и через несколько минут был уже здесь. Не снимая с головы мотоциклетный шлем, молодой человек стучал в стеклянные двери бизнес-центра, пока грозный охранник не вышел выяснить, в чем дело. Тогда Тео передал ему тело Шаи, велев сообщить о происшествии в редакцию.

– У нее нет никого из родственников. Она погибла, как настоящий профессионал, выполняя свою журналистскую миссию. Она хотела открыть людям истину, разоблачить зло, но сама пала в битве против него. Она достойна любых почестей со стороны коллег. Я доверяю ее вам.

– А вы? Кто вы? Кем приходитесь ей? – принялся допытываться растерянный охранник.

Однако Тео больше не произнес ни слова и не промедлил не секунды. Торопливо сбежав вниз по ступенькам крыльца, он вскочил на мотоцикл и рванул прочь из города.

Он не думал ни о чем, мчась по дорогам наугад. Прочь из города, прочь от себя. Тео казалось, что с той минуты последнего поцелуя он перестал существовать. Ему было все равно, поймают его или нет. Он уже не задумывался, что будет делать дальше – но что-то гнало его вперед, по утреннему пустынному шоссе.

Лишь когда у мотоцикла закончился бензин, неподалеку от незнакомого города, Тео спешился и мгновенно понял, что смертельно устал. Бросив верного железного друга на обочине, он побрел по суровым безлюдным улицам, вдоль безликих промышленных зданий, высоких заборов и нагромождения машин.

Один единственный меткий, роковой выстрел, жертвой которого пала Шаи, стал для ТеоДжея подобным ядерному взрыву. Он раскрошил его мир, расчленил на атомы. И все, что теперь окружало молодого человека, было похоже на тесный, липкий, душный кокон, не пропускающий ни воздуха, ни света. Лицо бредущего по дороге Тео оставалось окаменело-спокойным, но внутри изможденного тела обугленная душа бесновалась, грозясь переступить через грань безумия. И в преддверии этого безумия ТеоДжей вернулся к обдумыванию способа покончить с собой.

Но очень скоро парень почувствовал, что выбился из сил. Оцепенение отпускало его, а мучительное, неистовое отчаяние возвращалось. Тео в изнеможении сполз по стене очередного мрачного здания, опустившись прямо на асфальт, и взвыл, снова дав волю чувствам.

Перед глазами мелькнули черные точки, но юноша не обратил на них внимания. Рыдания отняли последние силы, и он потерял сознание прямо на улице.

* * *

Тео приснилось странное место: ровная твердь, простирающаяся до самого горизонта, была залита чистейшей водой. Босые ноги юноши оказались погруженными в нее по щиколотки. В водной глади отражалось голубое небо в перламутрово-малиновых разводах рассветных облаков. А над водной поверхностью местами возвышались островки земли, покрытые сочной зеленью. Некоторые из них висели прямо в воздухе.

Пространство не было пустым: вокруг кипела жизнь, ощущалось присутствие множества дружелюбных существ. Они были где-то поблизости, занятые своими делами, но Тео не смотрел по сторонам, ему было не до этого. Потому что прямо перед ним стоял единственный близкий, любимый всем его существом человек.

– Шаи? – прошептал он.

Девушка улыбнулась, и Тео, не помня себя, бросился к ее ногам и обнял колени. Она снилась ему такой, какой он полюбил ее – в платье и без косметики, нежной и настоящей.

– Я же обещала, что буду с тобой. Всегда. – Шаи успокаивающе погладила юношу по голове. – Буду твоей подмогой, твоим хранителем на том пути, который ты выберешь сам.

– Я не знаю, какой путь выбрать, – всхлипывал Тео, упиваясь близостью и с пугающей ясностью понимая, что это всего лишь сон. – Я не хочу жить без тебя!

– Я знаю, что ты задумал самоубийство, – ласково прервала его девушка. – Но неужели ты не усвоил ничего из того, чему я научила тебя? Вспомни, во что ты поверил, познакомившись со мной.

– Что смерти нет, и в нашей памяти все живо. Что счастье – это быть кому-то нужным, – шептал парень. – Что счастье в том, чтобы сделать хоть кого-то в мире счастливым… Но я не могу, ангел мой. Я ненавижу весь этот мир за то, что он отнял тебя у меня!

– Я помогу тебе перебраться в другой, – легко пообещала Шаи.

Рядом с ней было удивительно спокойно: наверное, так умиротворенно чувствует себя младенец, убаюканный в руках матери. ТеоДжей никогда не был младенцем, но он вспомнил это всепоглощающее, заглушающее все прочие эмоции спокойствие – первая ночь в лаборатории. И Тео вдруг догадался, что эта девушка перед ним – воплощение «черного снега», который выбрал себе образ, чтобы общаться со своим носителем.

Обман больно задел юношу. Вскочив на ноги и отстранившись, он холодно произнес:

– Ты – не Шаи.

Девушка со смущенной улыбкой потупила глаза, будто уличенная в шалости. Следовало отдать должное: видение «черного снега» отлично отыгрывало человеческие эмоции – будто и впрямь было чувствующим и понимающим существом. А не просто побочным эффектом диковиной вакцины.

– Да, я не совсем она. Но я – часть тебя. И Шаи тоже стала частью тебя. А значит, я – немножко она.

– «Немножко она», «часть меня»… А что ты на самом деле? – Тео, мгновенно теряя все свое спокойствие, подскочил к девушке и, схватив за плечи, пытливо заглянул в глаза: – Что ты такое?! Что мне делать с тобой? Кем ты меня сделала?

«Шаи» молчала, не отводя невозмутимого взгляда. Она улыбалась мягко, понимающе и даже как будто сочувствующе. Но в ответ лишь медленно покачала головой:

– На эти вопросы ты сам должен ответить. Стать тем, кем пожелаешь. Поступать так, как посчитаешь нужным. Тогда и я стану тем, чем ты захочешь сделать меня: благом или карой, даром или проклятьем. Ты должен стать кем-то, Тео, не ставь на себе крест. Я, твоя Шаи, я, твоя любовь, говорю тебе: твоя смерть ничего не исправит, лишь погубит все. Я хочу, чтобы ты жил. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

– Твои слова – всего лишь защитная реакция моего же организма на угрозу гибели, – горько усмехнулся Тео.

Но не мог не отметить, что слова, произнесенные Ее голосом, с Ее узнаваемыми интонациями возымели над ним силу. Он с трудом, нехотя, но все же верил ей.

Парень шумно, раздраженно выдохнул, опустил голову, словно не желая больше встречаться взором со странной собеседницей. Он даже отвернулся от нее, медленно зашагав прочь по мелкой воде, и лишь спустя минуту бросил через плечо, не оборачиваясь:

– Тогда хотя бы не выдавай себя за Шаи: не надо говорить от ее лица.

– Хорошо, не буду, – послушно отозвалась девушка, которая неспешно, невесомо шла за ним по глади воды. – Если хочешь, я сменю облик.

– Не надо, – помедлив, произнес парень. Он не был против родного сердцу образа, который дарил иллюзию счастья. Пусть живет это видение. – Так что ты там говорила про другой мир?

– Я помогу тебе перебраться в другой мир, – с готовностью повторила «Шаи».

– Другой мир? Я думал, ты привязана к этому.

– Мир – это сотни тысяч вселенных, Тео. И вся их гармония – во мне. Просто сейчас я пользуюсь привычными тебе понятиями. Тебе ненавистна эта планета – я помогу тебе выбрать новую. Любая из сотен миллионов планет, любой из неисчислимого множества миров для меня так же близки, как и твой земной мир. Я чувствую их, я знаю их. Я знаю, где тебя ждут.