Читать книгу: «Звезда под странной луной», страница 5

Глава 4

Кристофер Кент

2 апреля 1991 года

Лас-Вегас, Невада

Тяжелый старый проектор фирмы «Белл-энд-Хоуэлл» можно было принять за микроволновку. Кристофер давил на кнопку, пока не услышал жужжание каcсеты с пленкой, ободряющий звук. Всю последнюю неделю у него в столовой, которой давно не пользовались, стол был усеян деталями сломанного аппарата. После нескольких безуспешных попыток починить проектор тетя Ванда высадила его возле магазина фототоваров на Стрипе, чтобы ему помогли разобраться с автозагрузкой. Владелец магазина, у которого когда-то был такой же проектор, застонал при виде него. Они нашли старинную лампу и заставили проектор загружать кассеты.

Тетушка Ванда выглянула из-за угла.

– Ты скоро собираешься начать просмотр?

– Через несколько минут, – ответил он, в последний раз проверяя кнопку запуска. Аппарат зажужжал и ожил.

Пять лет Кристофер прожил вместе с тетей, дядей, двоюродным братом Джейсоном и двоюродной сестрой Анжелой. Когда откопали его школьные документы, позорную тайну Кристофера узнали все: он больше года не ходил в школу – поэтому вынужден был снова пойти в пятый класс и таким образом оказался в одном классе со своей кузиной Анжелой, у которой было больше друзей, чем у всех знакомых ему людей. Но этот переход был непростым.

До этого момента Кристофер существовал и перемещался в мире взрослых: бойфренды его матери, хозяева жилья, старуха из прачечной-автомата. Он никогда не разговаривал и даже не играл с другими детьми и всегда чувствовал, что это временная ситуация. Он следил за дверью и держал наготове маленький чемодан с вещами и деньги на сэндвич с сыром на гриле и автобусный билет, если они опять понадобятся.

Тетушка Ванда в честь этого события поджарила в микроволновке попкорн. Кристофер часто вглядывался в лицо тети Ванды в поисках чего-то знакомого, но его мама была светловолосой, воздушной, будто изображение, снятое не в фокусе, а тетя Ванда была земной, у нее были густые, блестящие каштановые волосы, падающие на плечи и подхваченные зажимами, сколотые вязальными спицами или собранные в пучок, как будто ей некогда было с ними возиться.

Тетя копалась в коробке со старыми кассетами, на которых были названия вроде «Парад 4-го июля 1967 года» и «Поездка Памелы в Нью-Йорк на автобусе, 1967 год».

– Твой дедушка купил кинокамеру в Японии за много лет до того, как они появились в продаже в США, – сказала тетя Ванда. – Он был умелец, как и ты. Только эта штука никогда не работала как следует. Думаю, это был опытный образец.

Его дядя Мартин недавно получил повышение в страховой компании, и семья переехала из Гейнсвилла в Лас-Вегас, как будто одно жаркое место жительства чем-то лучше другого.

Они с Джейсоном и Анжелой проводили дни в доме, смотрели мультики и звонили по телефону в бюро погоды, чтобы узнать температуру на день: время два часа дня, температура 41 градус. В сумерки они выходили на улицу и катались на велосипедах по новому району. Ему было почти пятнадцать лет. Если бы Кристофер был на год старше, его бы больше интересовало вождение автомобиля или девочки, но он был новичком в городе и не имел водительских прав, и ему было скучно до слез – пока он не нашел старый проектор и кассеты в коробке в гараже.

Кассету снова заело, и Кристофер вытащил ее из загрузочного лотка и осмотрел; свет лампы бил ему в глаза.

– Дерьмо, – произнес он.

– Кристофер, – нахмурилась тетя Ванда. – Выражения.

– Прошу прощения, – сказал он и вытер ладони о штаны.

Одно нажатие кнопки – и вот она появилась. На зернистых, быстро мелькающих кадрах появились его мама, Памела Кент, которая пыталась встать рядом с его тетей Вандой, толкавшей сестру вперед, чтобы поставить ее перед собой.

Памела нервно оглянулась, камера приблизилась к ней, а затем оператор, его дедушка, стал играть с кнопкой зума. При виде мамы, двигающейся, снова ожившей, у него дух захватило. Его охватило ощущение несоответствия. Как она может быть здоровой и живой там, а не здесь? Пленка обманывала, превращая мертвых в живых.

– Мамочка, – тихо произнес он. Какая-то часть глубоко внутри никогда не переставала ее искать. Он гадал, о чем она думала в тот день. Это была мама, о существовании которой он не знал, беззаботная, юная ее версия, которая двигалась на экране рывками.

– Мы купили проектор только в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году, – сказала Ванда. Она смотрела фильм, но также и на Кристофера, мальчик чувствовал ее взгляд. – У нас были эти фильмы, а мы не знали, работала ли вообще тогда камера. Думаю, я никогда раньше этого не видела.

Зернистый целлулоид тихо потрескивал между отдельными сценами, где его мать позировала возле новых автомобилей, на Рождество, на семейных застольях и на проводах в аэропорту. На его любимом отрывке она была невестой, одетой в зеленовато-голубое платье с лямкой на шее и в такого же цвета туфлях (снятых крупным планом).

Видеозапись на Рождество его покоробила. Казалось, мама в восторге распаковывала подарки, но женщину, которую он знал, не радовали праздники. Ностальгия, смешанная с меланхолией, загоняла ее в ванную комнату, где она запиралась на несколько часов, принимая ванну. Кристофер так боялся, что она уснет, что не один раз вскрывал замок инструментом, который дал ему рабочий гостиницы, и затыкал пробкой ванну так, что вода понемногу вытекала, пока она лежала без чувств в холодной ванне. Она просыпалась через несколько часов, замерзшая и разъяренная, но живая.

– Господи, – сказала тетя Ванда и подняла руку, чтобы заслонить изображение, вызывающее головокружение.

Он прижал руку ко рту, чтобы не зарыдать. У него начались спазмы в желудке, как и в те дни, когда он был с ней.

Его мать умерла три года назад. После Питтсбурга ее перевели в психушку в Атланте, но все настойчиво называли ее «центром», словно мама уехала в некий оздоровительный центр йоги. Она представляла собой одно из тех современных зданий, прижавшихся задней стеной к группкам вечнозеленых деревьев. Когда он в первый раз увидел ее в этом центре, она была привязана к стулу в «Имперском крыле». Пока он привыкал к нормальной жизни, отучался заглядывать под дверь ванной комнаты, чтобы убедиться, что вода не перелилась через край ванны, и переворачивать людей на бок, чтобы они не задохнулись в приступе рвоты, она впала в ступор, сидела, уставившись в угол на календарь «Год с кошками» с раскрытым ртом, словно собиралась спеть ноту. Продержалась там всего одиннадцать месяцев, потом умерла от пневмонии.

Он обмяк на стуле, зачарованный ее светлыми ангельскими кудряшками, вздернутым носиком и широкой улыбкой. Его мать была призраком, манящим его к себе. Время не залечило такие глубокие раны. В конце концов из этой пустоты появилось спасительное бесчувствие, сформированное упущенными возможностями и воображаемой другой жизнью, которую он мог бы прожить вместе с ней. Ему очень хотелось оказаться там вместе с ней. Все что угодно, только бы снова ее увидеть.

Последний фильм показывал родных, отправляющих ее на автобусе в Нью-Йорк. Его мать была жизнерадостной и полной надежд, а не сломленной женщиной, которую он столько раз переворачивал на бок в номерах дешевых гостиниц. Прерывистое потрескивание пленки вернуло его к реальности, напомнило, что эта потрясающе красивая женщина в коричневом замшевом жакете с бахромой – всего лишь далекое воспоминание. Она бурно махала родным, на быстро мелькающих кадрах она выглядела человеком, который спешит к новому волнующему приключению. Никто не снимет фильм о ее мрачном возвращении много лет спустя.

– Что с ней случилось? – Кристофер никогда не задавал тете Ванде этот важный вопрос. Он был слишком юным, слишком благодарным ей за то, что она его взяла к себе, чтобы искать ответ на него.

Ее большие голубые глаза прищурились.

– Я не должна была этого допустить, – сказала она. – Того, что ты год не посещал школу. Я слышала, что ты воровал мелочь, чтобы поесть.

– Это было не так уж плохо.

– Нет, плохо, – возразила она с усталым вздохом. – Пэм не справлялась с реальным миром. Она жила в мире фантазий, а реальный мир понемногу уничтожал ее, до тех пор, пока она… ее просто не стало. Таблетки, алкоголь, мужчины… все это было просто ее способом справиться, но зародыши этого были в ней с самого начала. Она никогда не вписывалась в эту жизнь. – Лицо тети Ванды освещал свет из проектора, и Кристоферу показалось, что он заметил слезы. – Жалко, что нас ей было недостаточно.

В то Рождество Кристофер получил в подарок от тети и дяди подержанную видеокамеру «Сони». Даже подержанная камера была для его семьи слишком дорогим подарком.

Джейсон получил бейсбольную перчатку, а Анжела – щипцы для завивки. Он видел, как они озадаченно переглянулись, удивленные несопоставимой стоимостью подарков.

– Я звонила в магазин фототоваров, – сказала тетя Ванда. – Хозяин сказал, что ты положил глаз на эту камеру.

Действительно, Кристофер смотрел на ту подержанную камеру в футляре, прикидывал, как он мог бы использовать ее и кассету с пустой пленкой. Новая камера была еще в оригинальной упаковке, и Кристофер понимал, что они имели в виду нечто важное: тетя Ванда пыталась увести его от навязчивого просмотра старых пленок, заставить начать новую главу.

– Может быть, ты сможешь снять несколько наших рождественских праздников, – сказала она, улыбаясь с надеждой.

Начинающему кинолюбителю Лас-Вегас обеспечивал много исходного материала. Кристофер весной потратил несколько первых недель на то, что ездил взад-вперед по Стрипу вместе с Джейсоном и искал афиши с названиями «Благодарные мертвецы», «Сантана» и «Джордж Бернс». Один плакат привлек его внимание в гостинице «Сэндз», он рекламировал фестиваль фильмов о серфинге.

– Нам надо пойти туда, – сказал Кристофер, показывая на плакат. В последнее время Джейсон увлекся серфингом и, несмотря на то что теперь они жили в пустыне, а раньше жили во Флориде, бывал только в Миртл-Бич.

– Может, там будут красотки. – Шестнадцатилетний Джейсон только и думал о «красотках».

Они въехали на парковку, оба чувствовали себя взрослыми мужчинами на задании. Стоянка автомобилей гостиницы взволновала Кристофера, напомнила ему те отели, где они обычно останавливались вместе с мамой. Тетя Ванда и дядя Мартин были фанатами палаточных лагерей в национальных парках, поэтому последней гостиницей, в которой побывал Кристофер, была гостиница в Питтсбурге.

– Думаешь, нам будет нужен паспорт? – Джейсон пригладил волосы перед зеркалом заднего вида. Он был уверен, что выглядит старше шестнадцати лет.

– Я думаю, это кинофестиваль. Все должно быть в порядке.

– Нам надо попробовать пробраться в казино? – Он нахмурился, глядя на довольно большой прыщ на своем подбородке, который выдавал в нем подростка.

– Твоя мама нас убьет, – ответил Кристофер.

– Это правда. – Джейсон кивнул, достал из заднего кармана расческу и провел по волосам, подстриженным в виде «рыбьего хвоста». Эту стрижку ему сделала парикмахер еще в Гейнсвилле. У Джейсона были замечательные волосы, густые, но быстро отрастали. Он протянул Кристоферу расческу.

– Спасибо, не надо.

– Уверен?

Кристофер пригладил свои короткие волнистые волосы.

– Уверен.

Когда они вошли в вестибюль, толкнув двери, на них обрушилась волна прохладного воздуха из кондиционера. Следуя указателям, они подошли к очереди на регистрацию перед покрытым скатертью столом с табличкой, приглашающей любителей кино. Кристофер не ожидал, что придется заплатить шесть долларов за вход, и никому из них не хотелось теперь поворачивать обратно.

Женщина с ярко-рыжими взбитыми волосами вручила им их бейджи.

– Лекция состоится в Большом бальном зале. Обед Фрэнки Авалона¹⁹ будет вечером, но он не входит в ваш билет.

– Ладно, – сказал Кристофер, ничего не поняв. – Нам не нужно видеть Фрэнки Авалона.

После длинного коридора внимание Джейсона привлекла выставка киноафиш с такими названиями, как «Пляжные игры», «Облом» и «Тандер-бич».

– Мне очень нужно заполучить некоторые из них в свою комнату.

– Ты считаешь, что тебе бы понравилось заниматься серфингом по-настоящему?

Кристофер не понимал, откуда взялось увлечение Джейсона серфингом, но после переезда в Лас-Вегас из его комнаты почти непрерывно звучали песни из альбомов рок-группы The Beach Boys, словно Джейсон пытался представить себя в новой школе серфингистом из Флориды. Наверное, трудно переехать в другой город в одиннадцатом классе. Кристофер никогда не учился постоянно в одном городе, поэтому он справился с переходом в другую школу гораздо лучше своих двоюродных брата и сестры.

– Я знаю, что понравилось бы, – ответил Джейсон, и глаза его загорелись.

Кристоферу попалась на глаза афиша фильма «Тандер-бич». Лицо одной актрисы на нем было ему знакомо, у нее были длинные прямые волосы и густая челка.

– Не может быть! – сказал Кристофер.

Он на ходу открыл обувную коробку, где хранил вещи матери, в том числе золотую подвеску на счастье, «итальянский рожок»²⁰, программы ее выступлений в качестве певицы и счет, который она в тот день взяла в отеле, «за восстановление художественного произведения Джеммы Тернер».

Значит, Джемма Тернер играла главную роль в фильме о серфингистах.

– Мне скучно, – заявил Джейсон, разглядывая проходящих мимо посетителей фестиваля. – Эти красотки старые.

– Я хочу пойти на лекцию. – Сердце Кристофера забилось быстрее, когда он узнал все это. Эта женщина, Джемма Тернер, имела отношение к его матери. Но каким образом? Ответ мог найтись в бальном зале. Он должен попасть в бальный зал. Джейсон бросил на него быстрый взгляд.

– Ты шутишь.

Кристофер пожал плечами.

– Просто приедешь за мной потом.

Его кузен обреченно вздохнул и протянул руку.

– Ты мне должен шесть долларов.

– Почему?

– Потому что этот фестиваль старомодный.

Кристофер со вздохом полез в карман.

– У меня только десятка.

Джейсон выхватил у него банкноту.

– Я тебе дам сдачу… потом.

Кристофер закатил глаза.

– Я никогда не получаю сдачу.

Джейсон направился к шоуруму, помахав ему рукой на ходу.

– Встретимся на парковке через час, иначе мама нас убьет.

– Не пытайся сходить в казино, Джейсон.

Брат резко повернулся на выцветшем гостиничном ковре, делая вид, что вот-вот проберется в охраняемое казино отеля, потом повернулся и побрел назад к выходу.

Кристофер открыл дверь в Большой бальный зал и тихо вошел, чтобы не помешать уже начавшейся лекции. Бальный зал с золотисто-желтым занавесом и квадратными потолочными светильниками был набит битком, поэтому он сел сзади, рядом с пожилой женщиной дружелюбной внешности.

– Ты совсем молодой, – прошептала она. – Хотела бы я, чтобы мой внук разделял твой вкус к таким фильмам.

– Я фанат Джеммы Тернер, – ответил Кристофер, блефуя и надеясь увидеть ее реакцию.

– Трагедия, – сказала женщина и мрачно покачала головой. – Тебя, должно быть, взволновал список участников.

– Да, – согласился Кристофер, он не хотел сознаться, что понятия не имеет, кто в него входит и что за трагедия связана с Джеммой Тернер. Мальчик придвинулся к ней.

– У меня нет программы. Кто еще в этом списке?

– Кроме Сьюзи Хаттон? – Женщина прищурилась.

Имя Сьюзи Хаттон ни о чем ему не говорило, как и все другие имена, которые быстро назвала ему эта женщина перед тем, как на сцену вышел ведущий и представил следующего модератора.

Женщина приложила руку ко рту, чтобы приглушить голос:

– Сьюзи Хаттон тоже очень жаль.

Кристофер был озадачен, но сделал вид, что согласен с ней.

– Муж, Уильям Вэй, погиб в дорожной аварии пять лет назад вместе с любовницей. Трое маленьких детей. Теперь ей приходится выступать в телевизионных шоу, потому что ролей не предлагают.

– О, – отозвался Кристофер и кивнул, будто понял. – Да, это было ужасно.

Сьюзи Хаттон, та бедняжка, о которой шла речь, сидела в центре сцены на мягком бежевом стуле с застывшей на лице искусственной улыбкой. На вид ей было лет сорок, у нее были волосы до плеч цвета сливочного масла, уложенные так же, как у диктора программы новостей. Кристофер узнал выражение отчаяния на ее лице. Он уже видел такое выражение, когда его матери нужно было доказать, что у нее все отлично. У Сьюзи Хаттон не было все отлично.

– Она хорошо выглядит, – заметил Кристофер. Он лгал и наблюдал за реакцией женщины. Она нахмурилась и обвела пальцем вокруг своего лица.

– Слишком много над ней поработали.

Вопросы участников касались того, как она играла в фильмах о серфинге с 1963-го по 1969-й год. Сьюзи Хаттон отвечала эмоционально: сценарии были отличные, режиссер очень поддерживал молодую актрису, а фанаты – ну, а фанаты были замечательные. Аудитория захлопала и закричала в ответ на это. После выступления будет раздача автографов.

Когда ведущий объявил, что можно задавать вопросы, Кристофер поднял руку, не успев подумать. Сьюзи Хаттон играла в фильме «Тандер-бич» вместе с Джеммой Тернер. Почему никто не упомянул о ней?

Какой-то человек с микрофоном подошел к Кристоферу. Ведущий, со сцены увидев, что он подросток, рассмеялся.

– Наши фанаты молодеют с каждым годом.

Зал взорвался смехом.

– Привет, – сказал он с дрожью в голосе. Все глаза смотрели на него, он почувствовал, как вспыхнуло его лицо. – Меня зовут Кристофер Кент. – Он сглотнул, нервно вытер ладони о джинсы. – У меня вопрос к Сьюзи Хаттон.

Сьюзи улыбнулась и подалась вперед на бежевом стуле, как будто заинтересовалась им.

У него сморщилось лицо.

– Как вам работалось с Джеммой Тернер?

Зал затих. Все участники встречи на сцене опустили головы, кроме Сьюзи, которая смотрела на Кристофера так напряженно, что ему показалось, будто она видит его насквозь. У нее отвисла челюсть, и она начала заикаться, отвечая на его вопрос.

Окидывая взглядом зал, Кристофер недоумевал, почему упоминание о Джемме Тернер погрузило зал в такое мрачное настроение. Никто не смотрел ему в глаза. Даже сидящая рядом женщина теперь схватилась за горло и не отрывала глаз от золотисто-зеленых узоров ковра, чтобы избежать его взгляда.

– Что, черт возьми, случилось с Джеммой Тернер? Почему никто не хочет говорить о ней?

– Она была самой фантастической актрисой и человеком из всех, с которыми мне доводилось работать. – Улыбка Сьюзи погасла. – Она была мне как сестра. Знаете, она никогда не получала того внимания, которого заслуживала. Глядя на нее в фильмах «Тандер-бич» и «Моя гавайская свадьба», мы все знали, что она превосходила эти фильмы. И история показала, что «Конокрад» был блестящим фильмом, а ее игра в нем не уступала игре великих партнеров, несмотря на то что этот фильм получил резкую критику. Просто она опередила свое время. Очень жаль, что с ней так случилось.

Кристофер кивнул в ее сторону, благодаря за ответ, но ему хотелось закричать: «Что случилось?»

– Правда, то, что с ней случилось, так трагично, – сказал ведущий. – Следующий вопрос.

У него быстрее забилось сердце. Он поглядел на опустивший глаза зал. Все они знали ответ. Самым простым было бы спросить сидящую рядом женщину, но он сказал ей, что фанат фильмов о серфинге, и ему не хотелось разрушать свое прикрытие. Когда закончилась дискуссия, она вскочила с места и бросилась прочь от него. Люди поспешно покидали зал, и Кристофер чувствовал, что сделал что-то не то.

Он вышел на парковку, надеясь узнать кого-нибудь из участников встречи, но там был только Джейсон, бездельничающий в машине.

Кристофер открыл дверцу.

– Если бы мне нужно было узнать что-то об актрисе, куда бы я пошел?

– Не знаю, – ответил Джейсон, меняя позу на сиденье, чтобы посмотреть, под каким углом он выглядит более классным. – Она красотка?

Кристофер подумал.

– Да. Совершенно точно.

– Тогда в библиотеку, конечно. – Джейсон тронул машину с места и выехал со стоянки на Южный бульвар Лас-Вегаса. – Только мама разозлится, если мы опоздаем к обеду, поэтому придется сделать это завтра.

Кристофер кивнул двоюродному брату, опустил стекло и почувствовал дуновение теплого воздуха.

То, что и его мать, и Джемма Тернер трагически закончили свои жизни, не было совпадением. Они были связаны и в жизни, и в судьбе – Кристофер был в этом уверен. И завтра он начнет свой квест, чтобы узнать ответы.

На следующий день Джейсон высадил его у библиотеки Лас-Вегаса. После целого утра поисков библиотекарь, пожилая женщина, которая отнеслась к его просьбе как к вызову, наконец-то нашла микрофильм с кое-чем интригующим. Когда Кристофер увидел нечеткий рекламный снимок Джеммы Тернер, он узнал лицо женщины из тех далеких лет.

– Больше я ничего не смогла отыскать. – Библиотекарь была в недоумении.

Но найденная ею статья вызывала больше вопросов, чем давала ответов.

«Из справочника „Кто есть кто в кино“ (1976 г.)»

ДЖЕММА ТЕРНЕР (Род.  12 апреля 1946 г. Пропала без вести, предположительно умерла, 10 июня 1968 г.)

Джемма Тернер была американской актрисой, рожденной во Франции, сыгравшей главные роли в популярных фильмах о серфинге в 1960-х годах, в том числе «Тандер-бич» (1964), «Ралли на пляже» (1964), «В волнах» (1965) и «Моя гавайская свадьба» (1965). Она исчезла через десять дней после запуска в производство нового фильма в Амбуазе, Франция, во время ночных съемок. Расследование этого происшествия позволило заподозрить бродягу Жан-Мишеля Карона, его раньше арестовывали в Ницце за нападение на его девушку, которую он чуть не убил. Полиция указывала на сходство между этой девушкой и Джеммой Тернер как на возможный мотив. В конце концов полиция Амбуаза не нашла достаточных доказательств для обвинения Карона, и его освободили; он утверждал, что невиновен. Исчезновение Тернер остается неразрешенной загадкой, и ее официально объявили умершей в 1975 году. Фильм «Странная луна» был снят, но не вышел на экраны.

После исчезновения Тернер режиссер фильма Тьерри Вальдон уединился в своем загородном доме, умер в 1972 году. По странному стечению обстоятельств, бывший возлюбленный Тернер гитарист Чарли Хикс утонул в реке Луара в Амбуазе в 1971 году, через три года после ее исчезновения. Некоторые считали, что он приложил руку к ее пропаже, хотя он в то время находился в Лондоне и работал над четвертым альбомом Prince Charmings под названием «Shocking in Pink».