Читать книгу: «Незабудка. За гранью возможного», страница 2

Поэтому, когда Северин резко побежал прочь, я, на всякий случай, сделал то же самое.

»2«
Матильда

– Даже не мечтай, – строго сказал Бакс.

– Но почему? – возмутилась я. – Просто захотелось полюбоваться. Триптих тысяча пятьсот восемьдесят седьмого года, описывающий воскресение Христа, – одно из самых интересных церковных сокровищ города.

– Да, притягивает туристов как магнит. – Когтистой каменной лапой Бакс красноречиво обвёл пустые скамьи. – Пришла пора признать, Кудряшка, что единственная, кого интересует эта картина, это ты. И вовсе не из-за художественной ценности. Тебе не терпится открыть портал, хотя ты прекрасно понимаешь, насколько это опасно для человека.

– Ну я бы не стала сквозь него проходить, – сказала я. – Просто поглядела бы одним глазком, работает ли он. «В путь от Марии к Клеопе…»

– Если ты попытаешься это сделать, боюсь, мне придётся откусить тебе руку. – Бакс обнажил свои острые клыки. – Я страж этого портала. Забыла, что ли?

– Ой, боюсь-боюсь, – усмехнулась я. – Ты ведь призрак, и даже тонкую облатку прокусить не сможешь.

– Не призрак, а демон! – Возмущённый Бакс длинным языком облизнул свою когтистую лапу.

Большинство каменных горгулий на исторических зданиях выглядели как ужасающие монстры, но Бакс (или Баксимилиан Гримм – именно таким было его полное имя) оказался невероятно милым существом. Его голова напоминала лисью мордочку, но с закрученными рожками, скрывавшимися за ушами. Крыльями он походил на летучую мышь, а лапами и длинным хвостом – на дракона. Бакс всегда пытался выглядеть свирепым и ужасно опасным, но в действительности был самым милым существом, которое мне довелось повидать, даже милее ягнят, щенков лабрадора и львят. Я еле сдерживалась, чтобы не протянуть руку и не погладить его. Но у меня всё равно ничего бы не получилось. Хотя Бакс и казался живым, на самом деле он был всего лишь картинкой, чем-то вроде голограммы, прозрачной и нематериальной. Зато его уверенность в себе вызывала настоящую зависть.

– Как можно быть такой ограниченной тупицей, чтобы не понимать разницы между призраком и могущественным и хитрым демоном? – снисходительно сказал он.

– Наверное, не такой уж ты всё-таки могущественный и хитрый, если тебя смогли превратить в каменную статую, – ответила я.

– Вот оно, типичное человеческое нытьё. Ничегошеньки не понимают, зато обо всём имеют собственное мнение. – Он возмущённо фыркнул. – Даже самому могущественному демону не устоять против этих подлых аркадийцев, если им известны твоё полное имя и связанное с ним заклинание. Но, конечно же, ты и слыхом не слыхивала о «Книге семи печатей» царя Соломона. И зачем я с тобой общаюсь? Сам не понимаю.

– Может быть, потому, что даже такому могущественному и хитрому демону, как ты, иногда хочется с кем-нибудь поболтать, – миролюбиво сказала я. – Со своей стороны, я очень рада, что ты со мной общаешься. Если бы не ты, мне совсем не с кем было бы поговорить о Грани. Наверное, я бы тогда решила, что мне всё это лишь приснилось.

Бакс перелетел с головы гигантской статуи святого Христофора на крышу исповедальни.

– Ах, вот как? Тогда почему от тебя не было ни слуху ни духу целую неделю? – ревниво спросил он. – Небось на фей-то у тебя время нашлось!

Я вздохнула:

– Нет, я давно их не видела. Даже в цветочной лавке они больше не появляются. Наняли флористку, которая теперь ведёт дела в магазине. А эта флористка уж точно не фея и ничего не знает о Грани. Во всяком случае, на мои проверочные вопросы она отреагировала как самый обычный человек: «Хм, нет, я никогда не летала на цепеллине в виде кита, я не знаю никого с жёлтыми глазами, и Ангелика здесь не работает, тем более её нет под прилавком», – ответила она мне. И очень обрадовалась, когда я направилась к выходу.

После этого разговора, всякий раз проходя мимо «Ландыша и незабудки», я лишь заглядывала через витрину в надежде увидеть Фею или Гиацинта. У меня осталось ещё так много вопросов, которые я хотела бы им задать. Но прикрытие в виде цветочной лавки, очевидно, им уже было не нужно. Или, может, они намеренно меня избегали. Либо у них просто имелись дела поважнее. Например, предотвратить конец света.

Сколько бы я ни ходила по кладбищу, за последние недели мне так и не довелось больше встретить ни профессора Кассиана, ни духа народного поэта Клавиго Берга, который время от времени обитал в собственной бронзовой статуе. Я чувствовала себя как ребёнок, которому крутые ребята на какое-то время разрешили поиграть вместе с ними, а теперь он даже не может найти, где они живут. Да и анатомическая модель черепа со съёмными глазными яблоками и частями мозга, которую Квинн стащил у своей психотётки, молчаливо стояла на моём столе, и никакого волшебства от неё не исходило. Поэтому я была очень благодарна Баксу, появлявшемуся каждый раз, когда я подходила к триптиху слишком близко.

– Как же это несправедливо, что Грань недоступна для людей, – вздохнула я.

– Это неправда, – сказал Бакс. – Люди вполне могут побывать на Грани. Они делают это каждую ночь во сне.

«Да, очень занимательно, но бесполезно».

К счастью для меня, Бакс был гораздо более разговорчивым, чем феи. Хотя бы из-за этого он мне очень нравился. Пусть даже я и не могла проверить, действительно ли Бакс говорил правду. Без него я бы, наверное, лопнула от переизбытка тайн. Либо рассказала бы обо всём Юли, несмотря на свою торжественную клятву профессору Кассиану никогда этого не делать. Или потеряла бы последние остатки достоинства и гордости и отправила бы сообщение Квинну, что ещё хуже. Но так низко я падать уж точно не собиралась, в конце концов, это же он со мной порвал. Согласно книжке «Как правильно разлюбить. Руководство для чайников», которую Юли нашла для меня в интернете, писать первой в такой ситуации категорически запрещалось.

Я следовала предписаниям «Руководства для чайников», но разлюбить у меня ни капельки не получалось. Каждую секунду я скучала по Квинну. И это было больно. Чертовски больно! Я даже тосковала по старым добрым временам, когда ещё вздыхала по нему издалека, а он даже не подозревал о моём существовании. Потом начались эти чудесные и ужасные приключения. А потом мы поцеловались. Время невозможно повернуть вспять, будто стрелки на часах, как бы мне этого ни хотелось, равно как и в одно мгновение забыть о существовании Квинна.

– Да ты, кажется, ревёшь? – подозрительно спросил Бакс.

– Нет, – ответила я, торопливо вытирая лицо. – Аллергия совсем замучила. Э-э-э… Берёзы в этом году так поздно цветут. И, к твоему сведению, меня не было целую неделю, потому что родители меня снова сослали в библейский лагерь. Чтобы «наводить мосты взаимопонимания».

– Вот жуть, – сказал Бакс.

– На удивление там было не так уж плохо, – призналась я. Мне действительно там понравилось. Тем более ни Луиза, ни Леопольд со мной не поехали. – Никаких реальных мостов наводить было не нужно, это просто выражение такое. Кормили гораздо вкуснее, чем дома, а ещё там были скалодром, вечерние костры и тому подобное. Теперь я могу даже сыграть песню «Oh, Happy Day»¹ на укулеле.

– Звучит довольно мерзко, – подытожил Бакс.

– Ну, честно говоря, звучит неплохо, – сказала я. – Во всяком случае, Юли была в восторге. Она уверяла, что у меня прирождённый талант…

Нас прервал вечерний звон церковных колоколов. Я вынула из кармана телефон и посмотрела на часы.

«Ну вот, я снова засиделась и забыла о времени».

– Мои родители больше всего ненавидят опоздания на ужин. И людей, которые появляются в церкви только на Рождество и Пасху.

Бакс, быстро махая крылышками, провожал меня к выходу. Он уже привык к моим поспешным прощаниям.

– Они снова будут несколько часов подряд изгонять из тебя злого духа? – потирая лапки, осведомился он.

– Нет. («Может, я иногда перегибаю палку, жалуясь на своё семейство».) Сегодня воскресенье, поэтому ужин быстро закончится: по воскресеньям мои родители всегда смотрят по телевизору вечерний детектив вместе с тётей Бернадетт и дядей Томасом.

Сколько я себя помнила, каждый вечер воскресенья Мартины проводили перед телевизором, следя за детективом и брюзжа по поводу некачественных сюжетов.

Я распахнула дверь, и в церковь хлынул вечерний свет. Бакс тут же стал невидимым.

В моих ушах по-прежнему звучал его восторженный голосок, повторяющий «детектив по телику!», и тут дверь за мной захлопнулась.

* * *

Я пересекла площадь Святой Агнессы, стараясь идти как можно быстрее, и иногда даже переходила на бег.

На первых страницах журналов и газет, выставленных в киосках, большими буквами пестрели заголовки о комете, которая этим летом должна была пройти совсем близко от Земли, так что за ней можно будет наблюдать безо всякого телескопа на протяжении нескольких недель. Интересно, почему все журналисты словно помешались на этой комете и говорят о ней именно сейчас, будто это какая-то сенсация? Наверное, более скандальных новостей сегодня не произошло. На самом деле, комету открыли несколько лет назад, и за это время она ничуть не изменила своей траектории: она пролетит мимо Земли на расстоянии, которое примерно в сто раз превышает расстояние до Луны, то есть немного ближе, чем комета Галлея, но всё же в миллионах километров от нас. Но тем не менее одна газета не удержалась от заголовка «Комета-убийца неумолимо приближается», и мелким шрифтом журналист уточнил, что на её поверхности, вероятно, присутствует цианистый калий. В действительности, учитывая расстояние, это было совершенно неважно. По-научному комета называлась C2019XR1, или комета Виссера, в честь её первооткрывателя, нидерландского астронома Пита де Виссера. Какой-то пройдоха-журналист прозвал комету «Летучим голландцем», и теперь все сравнивали её с печально известным кораблём.

«За „Летучим голландцем“ следуют метеоритные дожди», – со вздохом прочитала я.

«Ох уж эти журналисты, всё гоняются за сенсациями. А по-настоящему сенсационный сюжет был прямо у них под носом. Вот, например, могли бы вставить на первой странице заголовок, вроде: „Школьница заколола редкую пернатую змею. Считать ли это самообороной?“ Или такой: „Попытка похищения не удалась – портал в другое измерение растаял“. А в газетах на следующий день после нашего с Квинном последнего приключения лишь вскользь упо-мянули, что „Сильный ветер повредил крышу“».

Проходя мимо цветочной лавки, я по привычке заглянула в витрину. Но, как и положено, в воскресенье магазин был закрыт.

– Смотри, куда идёшь! Там собачьи какашки, – вдруг прокукарекал голос рядом с моим ухом.

Я громко вскрикнула и отпрыгнула в сторону.

– Снова тебе повезло, – сказал голос.

Никаких сомнений – рядом со мной где-то над левым плечом был Бакс. Невидимый, но, к сожалению, не неслышимый.

– Если бы не я, ты бы наступила в самую середину, – радостно сообщил он. – И это тебе не какашулька какой-нибудь чихуашки, а как минимум результат пищеварения взрослой немецкой овчарки.

– Ты что, с ума сошёл, так меня пугать? – огрызнулась я, стараясь не повышать голос, чтобы не привлечь лишнего внимания. – Ты думаешь, если стал невидимым, то можно меня преследовать?! Вот наглость!

– Неужели тебе хотелось бы, чтобы я преследовал тебя, не становясь невидимым? Боюсь, эти впечатлительные бедняжки один за другим будут падать в обморок. – Бакс хихикнул. – Не все такие крутые, как ты, и могут спокойно вынести появление демона. Пусть даже такого красивого и обворожительного, как я.

Тут он, кажется, был прав.

– Почему ты вообще летаешь следом за мной вместо того, чтобы охранять свой портал? – спросила я, зашагав дальше.

– И вовсе я не летаю, – радостно ответил Бакс, и на этот раз его голос донёсся снизу. – И, честно говоря, до того, как ты пришла ко мне со своим суженым, никто не открывал этот портал на протяжении нескольких десятилетий. Так что, если я возьму заслуженный перерывчик, никто и не заметит.

Как только я открыла рот, собираясь сказать, что Квинн вовсе не мой суженый, тут же увидела немолодую пару. Мужчина и женщина прогуливались по улице, держась за руки. Это были родители моего «суженого», господин и госпожа фон Аренсбурги, и они двигались прямо в мою сторону.

Недолго думая, я отпрыгнула к воротам дома номер два и присела на корточки за мусорным баком. Моё сердце билось как бешеное, даже сильнее, чем когда Бакс напугал меня своим предупреждением.

– Чуть не попалась, – выдохнула я.

К счастью, они меня не заметили. Но сама ситуация здорово подействовала мне на нервы. Вот уже несколько недель я делала всё возможное, чтобы не встречаться с фон Аренсбургами, а теперь чуть было не столкнулась с ними нос к носу.

– Ты здесь живёшь? – спросил Бакс. – Если да, то почему прячешься?

– Это ты во всём виноват, – прошипела я. – Из-за тебя я так отвлеклась, что чуть не забыла про окольный путь.

Раньше мне так нравилось жить через дорогу от Квинна, но я сожалела об этом соседстве каждый день, после того как мы расстались. Я понимала, что рано или поздно встреча с фон Аренсбургами всё-таки случится, но от одной лишь мысли об этом меня бросало в дрожь. Конверт с деньгами, которые госпожа фон Аренсбург заплатила мне за встречи с Квинном, я бросила в их почтовый ящик, прокравшись к дому в четыре тридцать утра, чтобы уж точно ни на кого не натолкнуться.

Днём избегать фон Аренсбургов оказалось сложнее. Но заходить домой можно было и через чёрный ход! Мои родители изрядно удивились, когда я начала им пользоваться. Наверное, такое поведение пополнило длинный список моих странностей.

Когда моя дорога пролегала через кладбище, например, к дому Юли, всё шло сравнительно гладко. Мне нужно было лишь перелезть через забор, отделяющий наш участок от кладбища, воспользовавшись при этом надгробием некой Рут Эрики Шахинс, умершей в 1972 году. При этом я весьма непочтительно использовала её могильный камень. Но, когда мне надо было зайти домой со стороны площади Святой Агнессы, задача усложнялась. В целом я уже вполне наловчилась пользоваться чёрным ходом. По крайней мере, пока мои домашние не засы́пали глупыми замечаниями, заметив это.

– Кажется, тебе больше по душе красться через сад как грабителю, а не шагать по тротуару как нормальному человеку? – спросил Бакс, когда я проскользнула через щель между забором и живой изгородью и оказалась на задних дворах улицы.

– Верно. – Я обогнула песочницу и нырнула под бельевую верёвку. – К сожалению, в отличие от тебя, я не могу при необходимости становиться невидимой, летать или проваливаться сквозь землю, поэтому приходится делать небольшой крюк и идти в обход. Зато теперь я знаю здесь каждый лаз, даже самый незаметный. Например, вот этот.

Я протиснулась между двумя кустами с колючими листьями, которые, к сожалению, немного подросли за последнюю неделю и больно меня кольнули.

– Это самое жалкое зрелище, которое мне когда-либо доводилось видеть, – прокомментировал Бакс откуда-то сверху. Затем он издал испуганный писк.

«Что случилось?» – хотела я спросить, но услышала лай и злорадно захихикала.

В доме номер десять жил английский бульдог по кличке Роджер. Он частенько бегал по двору один, но вместо того чтобы радоваться, когда кто-то проходил мимо, он ужасно злился.

Смесь истерического лая и хрипа звучала ещё более устрашающе, чем обычно, но Бакс уже отошёл от изумления и пришёл в себя:

– Этот зверь выглядит как один мой знакомый демон. Вот только у того было целых две морщинистые головы с плоскими носами.

Роджер с рычанием взлетел в воздух.

– Ха-ха, вот и промазал, – ликовал Бакс. – Попробуй ещё раз, пончик.

Тем временем я перелезла через изгородь, держа на вытянутой руке пакет собачьих лакомств, которые купила специально для Роджера. Услышав шуршание пакета, он прекратил свои яростные прыжки и подошёл ко мне, тяжело дыша.

– Ты зачем поощряешь гадкое поведение этого слюнявого? – возмутился Бакс. – Кстати, его фигуре это тоже не на пользу.

– Зато на пользу моей нервной системе. – Я поспешно перелезла через забор до того, как Роджер закончил есть.

Сейчас было гораздо светлее, чем в феврале, когда под покровом темноты я спокойно могла пройти незамеченной мимо всех окон. Зато теперь кусты и деревья покрылись листвой и служили мне отличным укрытием. Мой маршрут через соседские участки был вполне приемлемым, пока не начался сезон барбекю, когда все проводили во дворах гораздо больше времени. Но даже если кто-то меня заметит, можно сказать, что я ищу свою убежавшую черепашку или что-то в этом духе.

К сожалению, между домами десять и двенадцать не было никаких тайных лазов, поэтому мне пришлось карабкаться на двухметровый забор. Для Квинна, наверное, это было бы сущим пустяком, а вот от меня требовало больших усилий. Но даже к этому забору я уже приловчилась. Через шаткую груду дров я перебралась на компостную кучу, оттуда, прижавшись животом, вверх до гребня забора, откуда и сползла с другой стороны ногами вперёд.

– Изящно, как кошка, – сказал Бакс. – Или как там называют животных с большими глазами, которые всегда нежатся на тёплом песке? Далеко ещё? Если да, то я не на шутку волнуюсь, доберёшься ли ты живой.

– Не пора ли тебе домой? Ты мне уже в печёнках сидишь. – На ходу я стряхнула с куртки прилипшие комки мха и зашагала дальше, стараясь не замечать хруста яичной скорлупы из компоста под подошвами своих ботинок.

– И ты мне, – сказал Бакс, а затем уже более дружелюбным тоном добавил: – Я бы не отказался посмотреть воскресный детективчик. Пожа-а-а-луйста. Милый пожилой джентльмен, к которому я захаживал поглядеть телевизор, теперь в доме престарелых. Оказывается, не так-то просто найти человека, который смотрит воскресный детектив, да ещё и не клацает при этом пультом каждую секунду, не болтает, не причмокивает и не портит воздух во время просмотра.

– Тогда моя семья тебе точно понравится: они очень серьёзно подходят к просмотру воскресного детектива, – хихикнула я, представив себе Бакса, развалившегося на диване перед нашим телевизором. Моё настроение внезапно улучшилось. – Ладно, идём со мной.

Мне никогда не разрешали заводить домашних животных, и само осознание того, что в обители святого семейства Мартинов будет разгуливать настоящий демон, должно было стать самым ярким событием этой недели. Жаль только, что нельзя Бакса сфотографировать и при случае помахать фотографией перед их удивлёнными физиономиями.

«Осталось совсем чуть-чуть: пролезть через буковую изгородь на участок моей тёти – и вот я уже почти дома. Тогда опоздаю к ужину не больше, чем на десять минут. Это вполне терпимо».

Стоило мне только так подумать, как, протиснувшись сквозь буковую изгородь, я наткнулась на непредвиденное препятствие – Луиза и Леопольд, мои двоюродные брат и сестра. Или, как их называла половина школы, ужасные близнецы.

Они таращились на меня во все глаза.

– Куда путь держишь? – спросил Леопольд, который обычно выражался как персонаж из книжки прошлого века.

– И почему ты идёшь через наш двор? – спросила Луиза.

– Потому что я… («Какая неудача! Я ведь была почти у цели».) Вы, случайно, не видели мою черепаху? – Я раскрыла руки. – Она вот такой величины.

– Нет, – покачал головой Леопольд. – Твоей черепахи мы не видели, но мы как раз собирались сажать салат.

– Вот и хорошо, – сказала я, пытаясь протиснуться между ними.

– Ничего хорошего, если твоя черепаха лазит где-то рядом. – Леопольд бросил на меня укоризненный взгляд. – Черепахи едят салат.

– Вот именно! Поэтому мне надо как можно скорее её найти. Дайте знать, если заметите её. – Я ринулась к магнолии, которая служила разделительной изгородью между нашими участками. – Хорошего вечера!

– Подожди! – крикнула Луиза мне вслед. – У тебя ведь нет никакой черепахи!

«Вот чёрт!»

– Что, правда нет? – недоумённо спросил Леопольд.

– Конечно нет, идиот, – ответила Луиза. – Тётя Бритта никогда бы ей не разрешила.

Леопольд возмущённо выдохнул. Наверное, он злился на самого себя, оттого что так легко повёлся на историю с черепахой.

– Врать нехорошо, – нравоучительно произнёс он, подняв указательный палец, как будто ожидая, что Бог пошлёт молнию, которая поразит меня прямо здесь и сейчас.

Вместо этого сверху послышался жуткий рык:

– А ты должен чтить седьмой день, Леопольд! – Если бы я не знала, что это Бакс, обязательно завизжала бы от ужаса. – Шесть дней работай, а на седьмой отдыхай. И никакого садоводства.

Лопата выпала из рук Леопольда, они с Луизой уставились в небо, раскрыв рты. Я воспользовалась моментом и прошмыгнула к нашей лестнице.

«Как же всё-таки здорово иметь невидимого друга!» – Внезапно перед моим внутренним взором словно предстали новые возможности.

– Ты действительно умеешь плеваться водой? – спросила я.

– Что за глупый вопрос! – И в тот же миг на ступеньках передо мной образовалась лужица.