Читать книгу: «Трон секретов», страница 2

– Он не посетил ни одного званого вечера за неделю. По времени его исчезновение как раз совпадает с первым, по слухам, нападением дракона, случившимся за последние сто лет, – сказала я. – Ты хоть раз видела, чтобы он упустил малейшую возможность предаться своему греху?

– Прошу, только не говори, что ты отмечала в календаре пропущенные им мероприятия, Адриана!

Я не стала удостаивать ее ответом. Музыка закончилась, танцоры поменялись партнерами, и заиграла следующая мелодия. Мы молча наблюдали за веселящимися, выжидая, не появится ли хоть какой-то намек на скандал, отказ или оскорбление.

Мужчины кружили своих партнерш по отполированному мраморному полу. Юбки знатных дам раскрывались, словно красочные цветы. Я набросала небольшую заметку о том, кто с кем танцевал, кто прокрался на балкон, а кто вернулся из сада с растрепанным видом.

Вдовствующая герцогиня Олеандрская по-прежнему пристально смотрела в нашу сторону, явно затаив обиду за то, что я нечаянно наступила ей на ногу. Волосы у нее были глубокого сливового оттенка, который весьма выгодно оттенял цвет лица, но никак не влиял на угрюмый нрав.

Для вдовствующей герцогини она была молода, совсем немного старше нас с Райли. Все знали, что она вышла замуж за герцога Олеандрского ради титула, а не по любви. Это была удручающая, но распространенная практика среди знати как в нашем мире, так и среди смертных.

Герцогиня переключила внимание на Райли и стала еще холоднее. Много лет назад были некоторые намеки на скандал, затрагивающий мою подругу и ныне почившего герцога. Этот случай едва не попал в новости, которые разносятся по всем колонкам светских сплетен, но был почти сразу забыт из-за другого, куда более скандального события.

Я быстро отвела взгляд и заметила Андерсона Андерса, журналиста одной из газет, конкурирующей с нашей. У него был до смешного высокомерный псевдоним, а сам он притаился на противоположном конце зала и наблюдал за всеми ястребиным взором. Андерс любил потешить себя мыслью о том, что его творениям суждено завоевывать награды.

– Почему тебя не беспокоят последствия нападения дракона? – спросила я наконец.

Райли вздохнула.

– В лучшем случае твой источник был ненадежным. Будь у него хоть какие-то доказательства, он бы уже давно попал в самую высокооплачиваемую желтую газету, но вместо этого он исчез.

– Он не стал бы изображать ужас, который я увидела в нем, Рай.

– Может, и нет, но есть множество других объяснений его страха.

– Например?

– Ведьмы. Проклятия. Черная магия. Чары, – сказала Райли, подчеркивая каждое слово. – Черт возьми, да кто угодно мог взять Заколдованное перо и переписать его воспоминания. Мне продолжить?

До меня не доходило никаких слухов о Заколдованном пере, не считая того, что говорила Райли после своего первого расследования этого феномена. Однако мне было известно, что на темных рынках и в частных коллекциях по всему миру хранятся предметы с несказанной силой.

Подруга была непреклонна, но мне было никак не избавиться от ощущения, что мой осведомитель столкнулся с чем-то, что привело его в ужас, и это было нечто гораздо более могущественное, чем чары.

Райли не соглашалась: ей казалось, что все это гнусный заговор, который плела конкурирующая газетенка. Но этим вечером необходимости пересказывать мои теории больше не было – бал почти закончился, и мне предстояло закончить много дел, прежде чем отправиться спать.

Я еще раз осмотрела зал. Никаких скандалов не намечалось даже вокруг Джексона с его двумя левыми ногами и чрезмерно шаловливыми руками.

– Тебе удалось собрать для статьи все, что нужно? – спросила я. Райли кивнула.

– Замечательно. Тогда пойдем отсюда. Я хочу добраться до дома, залезть в постель и оставаться там до скончания времен.

Райли вздохнула, но взяла меня под руку и направилась к выходу.

– Берегись, а то поминальные речи о тебе будут выглядеть примерно так: «Она потратила остаток своих дней на работу и сон, а заодно довела друзей до безвременной кончины от тоски». А ведь я создана для чего-то гораздо большего, чем смерть от скуки!

Я не сдержалась и фыркнула.

– Бедняжка! Твоей репутации придет конец, а все из-за того, что мне приходится обеспечивать питание и кров семье. Как же ты держишься, с таким-то пятном?

– Вот именно, так что тебе стоит поехать со мной в ночной квартал. Давай пропустим по бокальчику и посплетничаем о Джексоне!

– Лучше сделайте мне лоботомию.

– Знаешь, поехать со мной для тебя было бы не худшим вариантом. Сходили бы на танцы, пофлиртовали, приняли бы парочку кошмарных решений, о которых пожалели бы наутро… Может, ты даже встретишь загадочного незнакомца и получишь приглашение в «Семь грехов».

Это было так же вероятно, как и то, что я публично признаюсь в любви нашему принцу, но подруга всегда надеялась на лучшее.

– Может быть, в другой раз.

Райли не стала настаивать, хоть я и понимала, что разочаровала ее.

Я хотела предаться веселью, но не могла, потому что видела, что произошло, когда мачеха поставила свои интересы выше благополучия семьи. Я была полностью сосредоточена на работе и обеспечении родных. Это, конечно, не рискованно и не так уж захватывающе, но необходимо, потому что так и должно быть.

Пока мы прокладывали себе путь к выходу, в противоположном конце бального зала наконец-то соизволил объявиться первейший из ловеласов. При этом он прижимал к себе двух пышногрудых любовниц разом.

Та, что справа, что-то прошептала ему на ухо. Принц Чревоугодия запрокинул голову и дерзко рассмеялся в своей раздражающей манере, отчего в уголках его глаз появились морщинки.

Глядя на то, как он укусил девицу в шею, я злорадно понадеялась, что мадам призналась ему в том, что больна генитальным герпесом.

Я даже не осознала, что замерла на месте, пока Райли не защелкала пальцами перед моим лицом.

– Видишь? – сказала она, кивнув на принца. – Неужели он похож на того, кто недавно подвергся нападению драконов?

Нет, ничуть не похож. Но тоненький голосок по имени интуиция велел мне копать глубже.

После долгой прогулки по холодному городу в платье и отороченной мехом накидке, которую постоянно приходилось придерживать, дабы не испачкать, я проскользнула в наш крошечный домик и как можно тише заперла входную дверь. Мне потребовалось немного времени, чтобы сориентироваться в темноте.

За несколько дней до этого у нас закончилось масло для ламп в главном зале, и возникшую проблему мне нужно было срочно решать, поскольку от этого зависел мой заработок. Писать статьи в темноте было по меньшей мере сложно: даже слабый лунный свет в это время года почти всегда перекрывался сильным снегопадом. «Порочный ежедневник» не был щедр, расплачиваясь со своими сотрудниками, и предоставлял нам на каждую статью всего по одному куску пергамента, так что из-за любых допущенных ошибок мне приходилось брать листы из собственных запасов, что било по и без того практически пустому карману. Подготовка текста в темноте обычно высасывала всю мелочь, которую я могла бы отложить, если бы ее не забирали мои осведомители или мачеха.

– Мне нужны деньги на новое платье.

Голос в полумраке меня напугал.

Я повернула ключ в замке и медленно повернулась лицом к мачехе. Она села на потертый диван, который мы забрали с собой из прежней жизни, выпрямила спину, подняла подбородок и посмотрела на меня сверху вниз. Светлые волосы ее были заплетены и заколоты так, будто она пришла с какого-то грандиозного мероприятия.

Даже в темной комнате я знала, что на ее лице написано презрение, как будто это я несла ответственность за все ее неудачи.

Пока я снимала свой лучший плащ, она разглядывала меня с пристальным, неприятным вниманием. Напряжение в комнатушке росло.

Мачеха терпеть не могла, когда я ходила по балам, хотя и знала, что мне приходится это делать исключительно ради того, чтобы писать о них статьи. Софи Эверхарт считала, что танцевать вальсы и выпивать с бывшими дружками должна именно она.

Демоны стареют гораздо медленнее людей, поэтому с виду Софи было никак не больше тридцати лет. Я знала, что она как минимум в два раза старше, но, к сожалению, с возрастом мудрости у мачехи не прибавилось.

Когда она познакомилась с моим отцом, мне было всего восемь. Минул месяц с тех пор, как не стало матушки, и папа был в глубоком трауре. Софи же обожала его состояние, любила его самого и по неизвестным причинам едва терпела меня. Возможно, я служила ей вечным напоминанием о том, что в сердце отца она всегда будет занимать второе место, а Софи не нравилось уступать простолюдинке.

– У нас больше нет лишних денег, – сказала я, стараясь не допустить в голос раздражение. – На этой неделе мне надо заплатить за аренду, а еще нам нужно масло. Я не могу себе позволить портить впотьмах пергаменты, раскладывая их на столе, на котором недавно ели.

Я не удосужилась напомнить о том, что нам сильно повезет, если на этой неделе удастся купить на рынке хотя бы картошки. О других продуктах не могло быть и речи.

Хотя я предполагала, что Софи это не слишком-то волнует. Когда доходило до крайности, она знала: я откажусь от своей порции еды ради нее и Иден, как и всегда.

– Ты дашь мне денег на платье, дорогая, или мне снова придется продавать безделушки твоего отца.

Глубоко внутри вспыхнул гнев, но я его проглотила. Вещи отца были для меня ценнее всего.

На самом деле все, что от него осталось, – это небольшой дневник, в котором отец вел подсчет проданного. Он был бесполезен, но записи отцовским почерком были мне дороги как память. А еще остался комплект из сережек и браслета, который он подарил на помолвку моей матери, а затем передал мне. Много лет назад я имела несчастье потерять браслет из этого комплекта. Плюс сохранилось еще несколько вещиц, которые не имели большой ценности ни для кого, кроме меня.

У меня оставалось только одно последнее средство, для того чтобы победить ее эгоизм.

– Иден нужны туфли. Я думала, мы договорились, что после оплаты аренды и наших основных нужд они будут единственным послаблением в этом месяце.

Мачеха медленно поднялась с места и с наигранно невинным видом потрогала бриллиантовое ожерелье у себя на шее. Я с большим трудом заставила себя отвести взгляд от огромного камня в его центре.

Она могла бы продать ожерелье и получить столько, что мы целый год могли бы не переживать о пище и крове. Вероятно, нам хватило бы даже на то, чтобы купить небольшой домик и никогда больше не вспоминать о долгах перед арендодателями.

Но это потребовало бы с ее стороны жертв.

Вместо этого она носила бриллианты дома, демонстрируя их мышам и другим паразитам, которые прогрызали стены лишь для того, чтобы поскорее убежать прочь от разочарования и пустой кладовки.

Мачеха поймала мой взгляд, застывший на бриллианте, и ее губы скривились в жалкой гримасе, изображающей улыбку.

– Ты все неправильно поняла, дорогая: платье уже заказано. Принеси деньги на этой неделе, или это сделаю я. И для этого я продам не свои безделушки.

Три

Принц Чревоугодия

Беспрерывный стук в дверь спальни помог мне очнуться от самого греховного кошмара, который я когда-либо видел. Я перекатился на спину и с трудом выдохнул. Член у меня стоял колом, едва ли не до боли. Я всмотрелся в обитый шелком потолок, пытаясь прийти в себя.

Никак не получалось определить, что же я чувствовал: облегчение оттого, что сон прервали, или раздражение на то, что разбудили в тот самый момент, когда я привязал любовницу к изголовью кровати и развел в стороны ее молочные бедра…

По спине пробежала дрожь. Чего я только не вытворял, наказывая эту сладкую упругую…

– Ваше высочество?

Вэл, моя заместительница, позвала громче, будто я мог не услышать землетрясение, которое она устроила, стуча по двери моей спальни. В ее резком тоне слышалось раздражение – знак того, что меня пришлось искать, и от этого ее терпение иссякло.

Я взглянул на декадентский шелк кобальтового цвета, которым были обиты стены, затем на непомерную кучу серебряных подушек, разбросанных по полу, и на роскошные меховые одеяла. Это были не мои покои.

На меня накатило какое-то смутное воспоминание: я ввалился в гостевой номер, который занимал вместе с любовницами, где-то между балом канониров и восходом солнца.

Но точно не раньше, чем выпил бессчетное количество бутылок вина из демон-ягоды и явил демонам развратного принца, которого они так жаждали увидеть. После того как тайком побывал в круге Гнева, чтобы проследить за выздоровлением брата, я принял решение, что лучше всего будет появиться на публике и пресечь дальнейшие сплетни до того, как они распространятся. Мой лучший шпион, известный просто как Шейд, доложил о том, что слухи каким-то образом просочились сквозь практически непроницаемые стены Беспощадного Предела.

Один из моих охотников проявил неосторожность в выборе собеседника. С этой проблемой мне нужно было разобраться до того, как безответственные языки проложат путь к какому-нибудь обозревателю светской хроники.

Я с улыбкой погрузился в воспоминания о прошлой ночи. Боюсь, я чересчур рьяно взялся за дело, отвлекая внимание демонов. В конце концов, брату стало намного лучше. Какой бы жестокой ни была атака дракона, никто не погиб, что само по себе удивительно. А еще прошло слишком много времени с тех пор, как я подпитывал свой грех в последний раз. Не все способы так действенны, как охота на ледяного дракона, но на тот момент мне хватало.

Прошлая ночь определенно утолила мой аппетит.

Вдруг по линиям татуировки на моей обнаженной груди кто-то провел теплой рукой.

Я забыл, что был не один.

Темно-рыжие волосы рассыпались по гибкому телу…

Келли? Кэсси?

Голова болела так сильно, что многих подробностей мне было не вспомнить. Девушка медленно сползала вниз, считая кубики моего пресса. Ее намерения стали предельно ясными.

Закрыв глаза, я бы с легкостью снова погрузился в тот сон.

Кошмар, напомнил я себе. Это определенно был кошмар. А начался он в тот самый момент, когда я вошел в бальный зал и увидел ее. Она же посмотрела на меня так, будто я был бичом королевства и больше всего на свете ей хотелось избавить от меня наш бренный мир.

Почти всю прошлую благословенную неделю не было ни следа проклятия Семи Кругов, ни ее беспощадных репортажей. И вот она здесь, собственной персоной, мисс Адриана Сент-Люсент. Стояла и хмурилась во всей своей синеволосой, голубоглазой адской красе. Я нарочно взял с собой двух любовниц, чтобы насладиться ее отвращением. Ворвался на вечеринку в образе высокомерного и беспечного принца-демона, притворяясь, что не заметил мрачного взгляда, который она бросила на меня с другого конца зала.

А поскольку я знал, как сильно она презирала такие выходы на публику, меня охватило извращенное чувство восторга.

Что может быть приятнее, чем испортить вечер своему сопернику?

Я нежно сжал запястье… Кэсси? Келли? Она уже добралась до цели, но я скатился с постели, про себя радуясь тому, что брюки с низкой посадкой остались на мне.

Тихо выругавшись из-за того, что тело все никак не остывало после порочных фантазий, я прошлепал босиком по чрезмерно мягкому плюшевому ковру к источнику раздражающего грохота.

К тому моменту от стука Вэл дверь чуть не слетела с петель. Распахнув ее, я бросил на заместительницу свой самый невинный взгляд, хотя у меня по-прежнему все стояло колом. Чтобы этого не заметить, надо было стать слепой и глухой, а Вэл таковой не была.

В данном случае это стало для нее проблемой.

Вэл выругалась себе под нос, а затем прищурилась, глядя на ту, что лежала в постели рядом со мной, сонно озираясь. Вероятно, проверяла, надето ли на ней под мехами хоть что-нибудь. Конечно, девица была раздета.

Я повернулся как раз в тот момент, когда Келли-Кэсси сбросила одеяло, обнажив наливную грудь с венчающими ее тугими бутонами. Очевидно, она старалась уговорить мою заместительницу присоединиться. Я вопросительно вздернул бровь, по большей части для того, чтобы немного подразнить помощницу.

Вэл только недовольно закатила глаза.

– Ночь была нелегкой, ваше высочество?

Белокурые волосы Вэл были собраны сзади, открывая угловатое лицо, голубые глаза сверкали особым блеском, характерным для большинства северян. В моем пристрастии к театральности Вэл не находила никакой пользы, что было весьма иронично, ведь именно она помогла мне создать этот образ благодаря невероятным вечеринкам и мероприятиям, призванным подпитывать мою силу.

– Будить принца до восхода солнца – дурной тон.

– Учитывая, что солнце уже час как зашло, а вас ждут дела в северной башне, я посчитала, что вы не будете против моего вторжения.

Слова «северная башня» были нашим паролем для всех вопросов, касающихся ледяных драконов и того, что находилось к северу от Беспощадного Предела, включая моих охотников. Джексон явился на допрос.

Остатки моего возбуждения исчезли.

Я схватил со стула брошенную на него рубашку и сунул ноги в сапоги, после чего одарил Кэсси-Келли злой ухмылкой.

– Удовлетворяйся сама, как и всегда.

Между бровями у той пролегла небольшая морщинка. Сомневаюсь, что Вэл ее заметила.

Я выскочил из комнаты до того, как девица успела раскрыть один из тех секретов, что я хранил ревностнее прочих.

Мне было необходимо поддерживать репутацию, и если она разболтает правду, все то, что я взращивал последние несколько лет, будет разрушено.

Вэл шла в ногу со мной по восточному крылу. Отсюда мы свернули в широкий ярко освещенный коридор, ведущий к северной башне. Под нашими ногами сверкал мрамор. Звук шагов приглушала ковровая дорожка кобальтового и серебряного цветов, расстеленная по центру всего зала.

По пути я едва успевал бросать взгляды на красочную коллекцию картин в позолоченных рамах, букеты свежесрезанных цветов, ароматические свечи и причудливые скульптуры, выставленные на постаментах, которые стояли по обе стороны коридора на равном расстоянии друг от друга. Каждые пару шагов любого проходящего искушали тарелки и подносы с декадентскими пирогами, шоколадом и разнообразной выпечкой: все это так и манило остановиться и попробовать кусочек.

Почти каждый дюйм Дома Чревоугодия являл собой пиршество чувств для любого гостя или слуги, бродящего по его коридорам, предлагая удовлетворить любые потребности.

Обычно моя заместительница доставала бокал игристого вина и зачитывала все репортажи, написанные после каждого моего появления на публике, но сегодня она перебирала пальцами ножи, закрепленные на ее поясе. Я искоса посмотрел на Вэл.

– Ну, давай же. Какой мудрый совет тебе так не терпится мне дать?

Рука Вэл замерла на рукояти одного из ножей. Зная ее, я предполагал, что она то ли думала о том, как бы меня ударить, то ли пыталась скрыть нечто, что, как ей было известно, мне не понравится.

– Утром мисс Сент-Люсент опубликовала еще одну колонку со сплетнями о вас.

– Она хотя бы пела там дифирамбы моей красоте?

Не замедляя шага, Вэл подозрительно взглянула на меня. Мы оба знали, что ни в одном из кругов ада Адриана Сент-Люсент ни за что не написала бы обо мне ни одного доброго слова.

– Среди прочих красочных эпитетов она окрестила вас самонадеянным повесой.

Уголки моих губ дернулись вверх.

– Наконец-то! Хоть какое-то признание моих лучших качеств.

– А вы вообще были в курсе, что те две леди, с которыми вы явились на бал, были сестрами?

– Не припомню, чтобы мы с ними вели долгие разговоры.

Вэл сжала губы в тонкую линию.

– А еще она написала, что вы даже ленивее своего брата. При всем уважении, однажды наш круг всерьез прислушается к ее язвительным комментариям, и кого-нибудь утомят ваши выходки. Даже среди тех, кому ваш грех необходим.

Я выдохнул. Мне приходилось балансировать на тонкой грани: злоупотреблять, подпитывая своих грешников, которые, в свою очередь, насыщали силой меня, но при этом не склонять их к другому Дому Греха, к примеру зависти.

Я понял, почему Вэл беспокоилась из-за плохо скрываемого осуждения Адрианы – в конечном итоге это могло бы повлиять на силу моего дома, – но в настоящее время мне и без этого было о чем переживать.

Как и тому, кто рассказал весьма захватывающую историю о нападении ледяного дракона.

Дойдя до конца коридора, мы молча поднялись по винтовой лестнице, ведущей в башню. Напряжение нарастало с каждым шагом. На полпути вверх Вэл наконец сказала то, что, по моему предположению, было у нее на уме весь день.

– Мой совет остается в силе. Либо полностью изгоните эту репортершу из своего окружения, либо заключите с ней магическую сделку, чтобы заставить замолчать. Она такая обуза!

Это был не первый наш спор, причем один из немногих, в которых мы так и не пришли к единому мнению. Я принял к сведению ее точку зрения, но собирался обращаться с репортершей так, как считал нужным.

Как только мы поднялись на самый верх лестницы, Вэл остановилась в коридоре сбоку от входа в зал совета, расположенный в башне. Она крутила в руках метательные ножи, следя за тем, чтобы никто не приблизился настолько, чтобы шпионить за нами.

Я вошел в спартански обставленный зал без предупреждения. Дверь захлопнулась за моей спиной с такой силой, что на противоположном конце зала задрожало свинцовое оконное стекло. Это было одно из немногих мест в замке с весьма скромным убранством. Зал в башне предназначался для того, чтобы строить планы и замыслы, чрезмерная мишура здесь была ни к чему.

Джексон чуть не свалился со стула. Он откинулся на спинку, забросив ноги на мой потрепанный деревянный стол, и скрестил руки за головой, напевая песню, популярную в тавернах.

По лестнице я не крался, так что его чутью стоило бы быть поострее. Если он стремился к дальнейшему продвижению в гильдии, парню придется многое узнать о том, как оставаться начеку всегда и следить за всем, что его окружает.

Я поручу Феликсу проверить всех подающих надежды охотников в полевых условиях на втором этапе посвящения, так что у Джексона еще будет время поучиться.

Странно, даже отчасти мило, но он напоминал мне щенка, который чрезмерно рад тому, что оказался рядом с тобой. У него большие глаза, полные надежды, однако он совершенно не осознает, что не стоит мочиться на пол.

Джексон медленно моргнул, словно очнулся от какой-то фантазии, и продолжал смотреть так, будто я был плодом его воображения, а не принцем.

– Ну и?

В ожидании у меня изогнулась бровь.

Сапоги Джексона шлепнули по известняку. Он выпрямился, вскочил на ноги и низко поклонился.

– Встань прямо и доложи по уставу, – стальным, жестким тоном сказал я. Услышав меня, начинающий охотник тут же выпрямился.

– Она задавала много вопросов об охоте.

Я поборол желание потереть переносицу.

– Полагаю, ты имеешь в виду мисс Сент-Люсент. Когда докладываешь, всегда начинай с предмета, а затем отталкивайся от него. Что именно она спрашивала об охоте?

– Она знала, что произошло нападение и что в нем замешан принц. Хотела выяснить, что известно мне, но я уклонился от ответов, как нас учили.

– Мисс Сент-Люсент так и сказала, что на принца напали?

Джексон воодушевленно кивнул.

– Девушка красивая, но флиртует ужасно. Я ей о ночных казармах – она мне о дымящихся внутренностях! У меня чуть не упало все, что стояло.

Уголки моих губ едва не дернулись в улыбке. Она и не пыталась быть приветливой, и Джексон, кажется, уловил этот нюанс.

Он моргнул, глядя на меня. Я возвышался над ним, и вместе с напряжением в нем нарастала неуверенность.

Джексон допустил ошибку.

– То, что происходит у Беспощадного Предела, там и должно оставаться, – сказал я низким голосом. – Откуда взялась эта тема для разговора?

Его лицо побагровело.

– Не припомню. Помню только, что у нее была упругая задница.

Возможно, он был не таким проницательным, как мне показалось.

– Ты ее лапал?

Он громко сглотнул.

– Мы танцевали…

– И? Она внезапно попросила тебя облапать ее прямо там, в бальном зале?

– Не совсем так, ваше высочество.

Я не спускал с него взгляда, пока парень не опустил глаза. Температура в комнате упала на несколько градусов. Все Принцы Греха влияли на окружающую среду своим недовольством. Даже если Джексон неверно истолковал выражение моего лица, я еще не встречал тех, кто не понял бы, что означает обледеневшая комната.

– Надо ли тебе напоминать, что королевская охотничья гильдия является прямым отражением меня самого? Больше никогда не прикасайся к мисс Сент-Люсент. И вообще никогда и ни к кому больше не прикасайся без позволения, или о дымящихся внутренностях заговорю я. И поверь, я зайду гораздо дальше праздных разговоров. Ты меня понял, начинающий охотник?

– Это больше не повторится, ваше высочество.

Отметив дрожь в его конечностях и запах пота, заполнивший всю маленькую круглую комнатку, я ему поверил. И, отступив на шаг, спросил:

– О чем еще тебя расспрашивала мисс Сент-Люсент?

Джексон доложил обо всех ее вопросах и о том, как уклонялся от них. Свой рассказ он дополнил ненужным, но отчасти занятным комментарием о том, как она себя вела во время танцев, и целым монологом о том, как на столике с горячим шоколадом и алкоголем не оказалось зефира со вкусом бренди.

– Раз ты ждешь продвижения в гильдии, я жду от тебя осмотрительности. Больше никаких историй, чтобы произвести впечатление на друзей, никаких обсуждений охоты за пределами заговоренных стен Беспощадного Предела. Если ты еще хоть раз пустишь хоть один слух, нечаянно или нарочно, будешь изгнан из гильдии со стертой памятью. Я не потерплю никаких нарушений субординации.

Я сверлил Джексона взглядом до тех пор, пока он окончательно не позеленел. У меня были веские основания подозревать, что слухи распустил именно он.

Как только Джексон закончил с клятвенными обещаниями больше никогда не рассказывать об охоте, я отпустил его и подошел к арочному окну в башне, чтобы посмотреть на раскинувшийся внизу город.

Снег падал тяжелыми комьями, засыпая черепичные крыши и булыжные мостовые.

Я скользнул взглядом по ближайшей улочке у подножия горы, на которой располагался Дом Чревоугодия, от своей любимой таверны до печатного ряда. В этой части города, располагавшейся на границе с рабочим кварталом, размещались все желтые газетенки.

Там и обретался мой ненаглядный заклятый враг.

Вэл была права: Адриана Сент-Люсент представляла собой проблему. Даже если Джексон бахвалился перед друзьями, родней или любимым трактирщиком, меня весьма впечатлило то, как быстро Адриане удалось отыскать осведомителя, который был в курсе подробностей охоты и последующей атаки на Принца Гнева.

Она была опасна.

Мне предстояло тщательно продумать свой следующий шаг, но прежде всего необходимо было убрать ее из игры.

– Ваше высочество? – сказала Вэл, приоткрыв дверь и просунув голову внутрь. – Сильванус прибыл.

За конюшнями Дома Чревоугодия, в стороне от любопытных глаз моих придворных, остановился экипаж без опознавательных знаков. Несмотря на то, что мощеная дорога, ведущая на холм, была длинной, ни колеса, ни лошади не издали ни звука. Копыта цокали по земле, белки глаз вспыхивали, а ноздри раздувались. Животных, несомненно, беспокоила неестественная тишина.

Даже у меня по коже пробежали неприятные мурашки.

Я подождал, пока растворятся чары, которые маскировали экипаж, а затем оттолкнулся от забора, поднял фонарь, стоявший у моих ног, и направился к карете. Под сапогами хрустел плотно утрамбованный снег. Кучер на сиденье вздрогнул, когда я вышел из тени, все его мышцы напряглись. Он так и сидел, пока я не зажег фонарь и не поднял его.

Я понимал его страх: на мой лоб был низко надвинут капюшон, а сам я источал безмолвную угрозу после почти целого часа ожидания во время грозы. Но не кучер вызвал мой гнев – этой чести была всецело удостоена та, кого он привез.

Я подошел к экипажу и показал вознице туго набитый кошелек. Теплый свет фонаря разрядил оставшееся напряжение.

– За твою неизменную преданность, Найлз.

– Рад стараться, ваше высочество.

Я бросил кучеру кошелек и указал туда, где стояла Вэл. Она задержалась в тени, чтобы встретить нашего уважаемого гостя и наконец приступить к делу.

Не успела она дотянуться до дверцы экипажа, как из него уже вышла Саша. Откинув капюшон плаща цвета полуночи, она оглянулась по сторонам, дабы убедиться, что, кроме нас, здесь никого нет. Снежинки таяли в ее темных локонах, однако холод ее, похоже, не смущал.

Саша окинула меня тревожным взглядом, скривив уголок губ: тем вечером я скорее напоминал убийцу, чем принца. Короны на мне не было, зато имелся кинжал, который сверкал в серебристой полосе лунного света, пробивающейся сквозь грозовые тучи.

Я поставил фонарь на землю.

– Вы что-то забыли?

Ведьма недовольно зыркнула на меня, глубоко вздохнула и, сделав реверанс, застыла.

– Ваше высочество.

– Опоздаешь еще раз, Саша, и я лично отправлюсь по твоему следу.

Она сглотнула так, что я увидел, как дернулось горло.

– Извиняюсь, ваше высочество, это больше не повторится, – сказала она и протянула руку в перчатке ладонью вверх. – Половина вперед, как всегда.

Пальцы Вэл коснулись рукояти ее любимого метательного ножа: ей не нравился дерзкий тон Саши. Демоны и ведьмы были смертельными врагами, малейшая неосторожность – и тут же вспыхивал раздор.

Я невзначай встал между ними.

Мне пришлось выложить неслыханную сумму за то, чтобы Саша забыла о том, как сильно наши кланы друг друга ненавидят. А чтобы еще больше укрепить наш союз, я позволил ей держать постоянную аптеку в самом сердце моего круга. Большинство ведьм жили на островах Перемен, но Сашу то ли изгнали из ковена, то ли она сама решила оставить его по причинам, которых не раскрывала.

Как и все Принцы Греха, я умел распознавать ложь и знал, что ее просьба остаться в моем круге и клятва никоим образом не помышлять о мести были искренними.

Именно с этой ведьмой я имел дело на протяжении десятилетий, так что мне было известно, как уколоть ее побольнее, не разжигая войны.

От моей ленивой усмешки она заскрипела зубами.

– Вэл? Передай леди первый кошелек.

Пока помощница отдавала ведьме деньги, а та их пересчитывала, я посмотрел на линию деревьев. Там нас ждал неповоротливый дракон. По моему указанию Сильванус сперва летел к месту встречи на небольшой высоте, а остаток пути прошел по земле, чтобы его никто не увидел.

Поскольку я иногда устраивал здесь охоту, драконы в моих владениях не были чем-то из ряда вон выходящим. Но, принимая во внимание надоедливые слухи, которые разносились в тени, мне хотелось избежать лишних взглядов. Конюшни располагались высоко на холме, достаточно далеко от замка, чтобы мы могли укрыться от пьяных придворных, которые вываливались с очередного званого вечера в сад или на террасу для тайных свиданий.

– Готовы? – спросила ведьма, завязывая кошелек.