Читать книгу: «Там, где не цветëт рамонда», страница 7

Даже после таких кошмарных заявлений Магритт не могла поверить, что отец пошёл на такое. Её любимый tata, который учил всегда быть выше национальной нетерпимости со стороны мирольцев. Её миролюбивый tata, который всегда отвечал на колкости слабой улыбкой. И пока разум продолжал это отрицать, янтарные глаза покрылись слёзным слоем.

– Не нужно, нана Янт. – лже-Деккарт большим пальцем убрал слёзы со щёк собеседницы. – У вас очень красивое лицо… Не нужно его портить слезами.

– А нану Шефринг за что? – Мэй спросила это в землю.

– Откуда вы это знаете?.. В прочем не важно! В любом случае, эта продажная шлюха не стоит ни ваших, ни других слёз. Вы ведь, наверное, читали про битву у Мазского озера? А контрнаступление при Рано-Арле удалось предотвратить ценой чудовищных потерь солдат маркеловцев… И всё из-за этой шлюхи, которая передала им ложные сведения…

Вдруг оборотень резко замолчал. Его дыхание стало более тревожным. Магритт хотела было что-то сказать, но собеседник остановил её резким взмахом руки. Через несколько секунд он, отстранившись от нейстрийки, начал кашлять. На землю упали чёрные сгустки, и Магритт не хотелось знать, что именно это было. Когда этот ужас закончился, лже-Деккарт выпрямился со словами: “Прошу прощения, нана Янт. Думаю, вы слышали… Про особенности моей специализации.” Мэй молча кивнула, повернув голову в сторону, где поджидала засада. Она прекрасно понимала, что если оборотень знал, кто она, то он мог предположить и всё остальное. Это подтвердилось, когда лже-Деккарт с ухмылкой посмотрел в эту же сторону.

– Даже интересно, что они приготовили. – улыбка оборотня стала ещё шире, когда он заметил непонимание в лице собеседницы. – Мой век недолог, но думаю, у нас есть ещё время.

– А… А что вы сделали с настоящим нантом Деккартом?

– Нана Янт… Я не думаю, что вы хотите знать ответ на этот вопрос.

– Вы столько невинных людей загубили…

– К сожалению, красные чернила великой истории всегда с примесью невинной крови. Нам же остаётся только делать всё возможное, чтобы эта кровь лилась меньше да не понапрасну.

Продолжая сдерживать слёзы, Магритт вертела головой. Теперь она не знала, как сможет подвести оборотня к ловушке. Будто из земли выросли толстые корни, сковавшие её ноги. А тем временем выражение лица лже-Деккарта стало задумчиво печальным. Пока Магритт стояла неподвижно, он подошёл к ней вплотную, чтобы снова привлечь внимание к ожерелью. Скользнув указательным пальцем по аметисту, оборотень произнёс: “Немного силы, и пару капель помогут вам пережить неприятный разговор.”

– Не… Не понимаю. – всё, что смогла выдавить Мэй.

– Я не смогу вас спасти от всех вопросов, но думаю, у меня получиться избавить вас от половины. – и напоследок лже-Деккарт сказал. – Рад был с вами познакомиться… И простите за это!

Магритт не успела потребовать объяснений, как оборотень с такой силой ударил её по лицу, что она упала на землю. Быстро придя в себя после такой оплеухи, Мэй испугано подняла голову на лже-Деккарта. Теперь в его глазах была лишь злость, а руки сжались в кулаки. Этой безмолвной угрозы оказалось достаточно, чтобы нейстрийка встала на ноги да побежала в сторону своего спасения.

Тем временем инспекторы, участвовавшие в засаде, услышав погоню, приготовились действовать. Они видели, как Магритт с испуганными вздохами убегала от обезумевшего оборотня, но не вмешивались до определённого момента. Он настал, когда Мэй заманила лже-Деккарта в условную точку. Инспектора, выйдя из укрытия, окружили оборотня, воткнув в землю железные пруты с чёрным камнем на конце. В ту же секунду между ними образовался высокий прозрачный бирюзовый слой, ставший для лже-Деккарта магической клеткой.

– Нана! – Мэй тут же повернулась на голос Арсена, который попал в сад через северные ворота. – Ты цела?

В эту минуту Магритт казалось, что она забыла все слова, которые знала. Все чувство в её разуме смешались, и реакция на происходящее выразилась в неосознанными резкими взмахами рук да поворотов головы. Арсену пришлось ориентироваться на внешнее, которое не вызывало серьёзных опасений.

Затем нант Болинг подошёл к бирюзовой клетке. Лже-Деккарт пару раз ударил по ней кулаком, после чего одарил Арсена насмешливым взглядом. Усмехнувшись инспектор Болинг отошёл на два шага и выставил правую руку в сторону клетки со словами: “Нана, решать тебе, но лучше всё же отвернись.” Однако подопечная не собиралась следовать этому совету. Мэй поняла, что наставник хочет сделать, и она хотела это увидеть своими глазами. Арсен быстро произнёс заклинание, после которого на его руке появилась красная светящиеся пентаграмма. В ту же секунду лже-Деккарта начал извиваться словно уж на сковородке. С каждым его адским криком происходила трансформация. Слой за слоем. Чем дальше, тем кошмарнее. Разум Мэй пытался заставить её отвернуться, но что-то внутри говорило, что она должна это увидеть. Вскоре оборотень предстал в своей истинной личине. Лысая фигура, чьё скрученное тело было покрыто омертвевшей кожей. Белые глаза с маленькими чёрными точками в центре. Нос казался таким плоским, словно его и не было вовсе. И всё это только малая часть того ужаса, которое увидела нейстрийка. Она не сомневалась, что эта личина ещё придёт в кошмары, но всё же сожаления не возникло. Магритт только не понимала одного: какая должна быть сильная мотивация, чтобы согласиться на такие последствия?

Когда пентаграмма с руки пропала, Арсен снова приблизился к клетке. Истинные обличья оборотней у него уже давно не вызывали никаких эмоций. Нант Болинг, не отрывая взора от человекоподобного чудовища, лишь отдал распоряжение коллегам: “Готовьте к транспортировке в отделение!” После этих слов сад тут же оглушил истерический смех оборотня. Пока инспектора недоумевали, глядя на него, Магритт достаточно быстро смекнула, что никакой транспортировки не будет.

– Не в этой жизни, мирольцы! – с этими словами пленник достала, ранее запрятанный в костюме, нож.

Все инспектора, кроме нанта Болинга, тут же засуетились, но сделать они уже ничего не могли. Пока оборотень пребывал в агонии, Арсен повернулся к Магритт. Она по-прежнему продолжала глядеть на этот кошмар, осознавая, что самое трудное этой ночью ещё впереди.

***

По прибытию в шестое отделение Магритт тут же схватили двое инспекторов в вестибюле и увели для последующего допроса.

– Нант Альпен, это вовсе необязательно! – запротестовал Арсен, провожая взглядом подопечную. – Она ведь не преступница!

– Всего лишь меры предосторожности, инспектор Болинг. – спокойно ответил Грегори. – И нам ещё предстоит узнать: преступница она или нет.

Сама же Магритт старалась держаться с достоинством. Она ещё по пути в отделение предположила такое обращение.

Перед допросом Мэй отвели в небольшую комнату с ширмой, где сидела молодая инспекторша. Нейстрийка даже испытала лёгкое облегчение от того, что хотя бы при досмотре сотрудники шестого отделения соблюдают приличия. За ширмой инспекторша тщательно провела эту процедуру с одеждой и сумочкой, а затем применила заклинание для обнаружения магических чар. В итоге проверка не выявила ничего подозрительного.

– Я могу сходить в уборную перед допросом?.. Красные дни. – робко спросила Мэй, а на косой взгляд инспекторши добавила. – Вы ведь меня уже обыскали.

Немного посомневавшись, инспекторша всё же проявила жалость к нейстрийке и отвела её в туалетную комнату. Наконец, оставшись наедине, Магритт огляделась. Очень быстро она нашла угол, не попадавший под обзор зеркала, которые больше не вызывали у неё никакого доверия. Оказавшись в безопасной зоне, Мэй сняла с себя ожерелье. Оборотень ей ясно дал понять, что оно с секретом, который не смогли найти сотрудники шестого отделения. Оставалось только его отгадать. Ключ нейстрийка искала в своих воспоминаниях. Среди них было и то, как лже-Деккарта провёл пальцем по аметисту. Присмотревшись Магритт обнаружила, что это очень искусная поделка под полудрагоценный камень. А затем в голове эхом отразилась первая часть фразы лже-Деккарта: “Немного силы…” Эти слова помогли Мэй найти разгадку. Последовав инструкции, нейстрийка достала камень из ожерелья. Подделка оказалась капсулой, застёжку которой и скрывало золотое ожерелье. Открыв её, Магритт обнаружила внутри маленький пузырёк с прозрачной жидкостью, семечко да сложенную бумагу, помеченную чернильным рисунком глаза. Первая вещь привлекла особое внимание. В голове Мэй эхом отразилась вторая часть фразы лже-Деккарта: “…пару капель помогут вам пережить неприятный разговор.”

– Поторопись! – строгий голос за дверью заставил нейстрийку вздрогнуть.

– Сейчас, нана! – нервно бросила она.

Времени на раздумья уже не оставалось, поэтому Магритт быстро накапала себе в рот пару капель и спрятала пузырёк обратно в капсулу, которую вернула в ожерелье.

Выйдя из уборной, Мэй получила от инспекторши эмоцию раздражения, которую попыталась загладить извинением. А та, пробурчав что-то себе под нос, велела нейстрийке идти за ней.

Оказавшись в допросной комнате, Магритт увидела малоприятного на вид инспектора, сидевшего за столом. Когда Мэй устроилась напротив него, тот протянул ей пузырёк с зелёной водой.

– Что это? – спросила нейстрийка.

– Зелье истины. – кратко ответил дознаватель.

Магритт замерла в задумчивости. Только в эту минуту она поняла, что за жидкость лже-Деккарт спрятал в капсуле.

– Нана Янт, – обратился дознаватель вежливым, но настойчивым тоном. – Если вам нечего скрывать, то и нечего бояться.

– Да, вы правы, нант! – вид Магритт стал более уверенный. – Мне нечего бояться!

Без сомнений Мэй взяла пузырёк и залпом выпила зелье истины.

Допрос проходил в неспешном темпе. Магритт, благодаря антидоту, спокойно рассказала, как прошёл путь до засады. Она, конечно же, умолчала одни детали да добавила те, которые придумала по дороге в шестое отделение. Раньше нейстрийке не приходилось столько врать, как во время этого допроса. Теперь же от этой лжи зависела её жизнь.

Пока Магритт давала показания, она не подозревала, что за допросом через невидимые глазки в стене наблюдал заместитель Альпен вместе с инспектором Болингом. Всё, что говорила Мэй казалось настолько правдоподобным, что Арсен даже почувствовал, как с его души упал камень. Однако на Грегори это не произвело никакого впечатления.

– Ты ведь не хуже меня знаешь, нант Арсен, что зелье истины можно обмануть. – фыркнул заместитель. – Собственного говоря, поэтому допрос под ним в суде не берут в расчёт.

– И как она могла это сделать? Её даже удивило существование такого зелья, так что вряд ли она знала про антидот. – был уверен инспектор.

– Не уж ты повёлся на эту маску недалёкой провинциалки?

– Я смотрю только на факты, нант Альпен! К тому же она живёт со мной чуть меньше двух лун. Уж поверьте я успел проанализировать её характер.

– Ты так в этом уверен? – усмехнулся Грегори.

– Да! – и Арсену момент показался подходящим, чтобы спросить. – Я не понимаю, чего вы добиваетесь?.. И к чему была эта сцена с письмом?

– Эх, нант Арсен… – заместитель по-отечески похлопал своего бывшего подопечного по плечу. – Я всего лишь хочу открыть её истинную сущность.

– Какую ещё сущность?

– Гнилую нейстрийскую. Тебя вводит заблуждение её личико, но поверь мне, эта падаль ещё проявит себя.

– Что ж… Я понял ваше отношении к ней, но… Даже в военное время закон остаётся законом. Ведь так?

Ухмыльнувшись нант Альпен снова взглянул в глазок. Поймать на вранье Магритт не вышло, да и других доказательств не имелось. Разочаровано выдохнув, Грегори направился к выходу и, остановившись у порога, снова обратился к Арсену: “Чуть не забыл. Днём мне телефонировали агенты второго отделения. Сотрудники посольства Терновый империи зря время не теряли после нашего анонимного сообщения… В Реймской клоаке нашли останки трёхлунной давности… Посол опознал в них Эрла Деккарта.” Услышав подтверждения своих догадок, нант Болинг молча сделал круговое знамение.

Когда самое сложное осталось позади, и дознаватель ушёл из допросной, Магритт решила помолиться. Сжимая в руках нательный образ, она молила Троебожие, как обычно, дать ей сил достойно пройти путь, ставший более тернистым, чем ранее, а также простить грех лжесвидетельствовали. Этот религиозный ритуал она успела совершить один раз, прежде чем в допросную комнату вошёл инспектор Болинг. Поцеловав нательный образ, Мэй повернулась к своему наставнику. В руке он держал её накидку.

– Расстрел на сегодня отменяется? – прошептала подопечная.

– Давай без этого, нана. – устало произнёс Арсен. – Думаю, этот вечер тебя тоже вымотал.

Встав с места, Мэй забрала у наставника накидку, которой укрыла свои плечи, после чего, учтиво поклонившись, вышла из допросной.

***

Вернувшись в свою комнату, Магритт смогла, наконец, облегчённо выдохнуть. Благодаря оборотню ей удалось пережить неприятный разговор, но оставались ещё вопросы. Мэй снова открыла капсулу и достала сложенную бумагу. Рисунок чёрного глаза знал каждый нейстриец в Дрене. Мэй не была исключением, но она не знала, чем привлекла его взор. Оборотень дал понять, что дело в её отце, но Магритт не сомневалась, что он не состоял в этой организации. Перестав гадать, Мэй решила раскрыть письмо.

Serala Magritt,

Ako te chetash prisa di zana di bre bola dasare ora Care oka taea olos fredir ka Sangrele. Van pritamo di vanmar bolir oten divir di tene tata savate sogalon di pakanacholon vanas. Ka verma savo vanene sokvida baraton Borin bolon tako kreton ka svanas reta di vanmar norivalir pareon baraton. I savate Noa vedla olne gicha nebetne vaka ka vanas sloboda, alo van bre primamo tako masse meta.

Take i seve, vanchar zhalati di radati vanas klata di vanmar gichalir baraton Borin. Vanmar zhalir di tanas izgoju afer radea di tako vanmar zhalalir di vazalir ka verma tranpate. Alo tene charale vore olemon trodola savo. Serala Karol i baraton Rado olomar otazalir di ralir sa vanas, foririr di olechi petati ka tenas diste ka Sangrele. Van dubokir primamo tanas uedir. Klatamo ka vane prada di tanchar uechati usoro!

A doka van molamo techash gichati insane pokrona mirole atapa i nabati charale navata. Usoro vanchar norivati meta di uedavati sa tanas.

Techash bravala!

Baratir Care oka.

Сестра Магритт

Если ты читаешь это письмо, значит, что клич Чёрного ока, брошенный нашим друзьям в Сангреле, не был напрасен. Признаемся, мы были очень удивлены, что твой отец всё же решился нам помочь. Во время всех наших встреч брат Борин был так твёрд в своём отказе, что мы даже нашли другого брата. И всё-таки Noa его подтолкнуло внести весомый вклад в нашу свободу, хоть мы и не одобряем такой массовый способ.

В любом случае, мы намерены выполнить своё обещание, данное брату Борину. Мы знали, что вас депортируют после произошедшего, поэтому планировали вас перехватить во время переправки. Однако твоё магическое пробуждение всё осложнило. Сестра Карол и брат Радо отказались бежать с нами, боясь, что это отразится на твоей участи в Сангреле. Мы глубоко уважаем вашу сплочённость. Клянёмся своей честью, что скоро вы будете вместе!

А пока мы просим тебя поддерживать внешнюю лояльность мирольскому режиму, и набираться магического опыта. Скоро мы найдём способ снова связаться с тобой.

Будь храброй!

Братья Чёрного ока.

После прочитанного Мэй не знала, что и думать. Радикальная организация, наводившая страх на мирольских чиновников в Дрене, желала помочь ей воссоединиться с семьёй. Да, она хотела этого больше всего на свете, но… Её tata вряд ли бы одобрил помощь от них. Вера в невиновность отца не стала слабее даже после прочтения письма. И Мэй была уверена, что любимый tata не одобрил бы связь с радикалами, помня о том, как он с lala стыдили Габора за опасный национальный настрой. С другой же стороны её будущее в Сангреле казалось очень туманным. Она – девица, вынужденная скрывать своё настоящее имя, ибо мирольские обыватели считают себя в праве на расправу таких как она. И не было никаких гарантий, что после войны её положение стало бы лучше. По сути, Мэй стояла перед двумя путями: один через туман, другой через кромешную тьму. И она не знала за каким из них скрывался свет лучших времён.

И пока будущее оставалось неопределённым, Магритт перешла к делам настоящего. Она не могла позволить себе сохранить письмо. Благодаря нанту Альпену нейстрийка выучила нужное заклинание. Мэй уже привыкла зажигать свечи магией, поэтому Арсен не удивился бы проявлению метки в это время суток. Прочитав заклинания, Магритт подняла письмо в воздух, и оно начало медленно тлеть. Пока бумага самоуничтожалась, нейстрийка достала из капсулы семечко. Утром его ждала земля в цветочном горшке.

VIII

В старом привокзальном кафе Арсен с трудом смог найти свободное место. От многолюдности веяло жуткой духотой, но всё же наставнику и его подопечной это казалось меньшим из зол, чем часовое ожидание поезда на холодном ветру. Едва они сели за столик, как к ним тут же подскочил официант.

– Чай с лимоном. – не глядя на него, Арсен открыл газету.

– Кофе с молоком и кекс. – со смущённой улыбкой сказала Мэй.

Официант учтиво поклонился и ушёл к другому столику. Пока Магритт разглядывала помещение, Арсен читал свежие новости. В этот раз сводки с фронта оказались весьма скупые: войска Терновой империи по-прежнему стояли у границ Маркеловской республики, а мирольский флот смог отбить очередную атаку армгардских кораблей у берегов Шабрового округа. За последнюю неделю ситуация на фронте существенно не изменилась, но для нанта Болинга отсутствие новой информации о Дреннском округе и Нейстрии уже была хорошей новостью. Дальнейшие же ознакомление с текущими событиями Арсен прервал, когда официант принёс заказ. Инспектор отложил газету на край стола и взял чашку с чаем.

Наставник со своей подопечной трапезничал молча. Всё это время Арсен неоднократно замечал, как Магритт робко поглядывала на газету, которую не решалась взять при нём. Инспектор мог понять, какого приходилось нейстрийке, насильно вырванной из родного Дрена, но не собирался заводить беседу на эту непростую тему и был готов пресечь этот разговор со стороны своей подопечной. Однако Магритт молчала. За всё время совместного проживание она ни разу не говорила о своём народе и Нейстрии в целом. Инспектор не исключал, что Мэй просто его опасалась чуть больше, чем он её. Слова заместителя Альпена после неудачного захвата оборотня, конечно, сильно засели в голове, но они заглушались воспоминаниями об эмоциональном поведении подопечной. Поэтому Арсен больше склонялся к тому, что имел дело с напуганной девицей, чем с искусной актрисой. Допив чай, инспектор взглянул на настенные часы. Ещё оставалось время для того, чтобы уйти в курительную комнату, заодно позволив Мэй в одиночестве почитать газету.

В задымлённом сигаретами помещение находилось достаточно нантов, при которых применение магии делалось невозможным. Поэтому Арсен вместе с портсигаром достал ещё спичечный коробок. После того, как инспектор зажёг сигарету традиционным способом, он отошёл к окну. Первое время он безразлично глядел на всё и всех сквозь табачный дым. Столичный вокзал с мельтешащими людьми сам по себе не вызывал у него ничего позитивного, а осенью и вовсе вгонял в тоску. Так что инспектор в такие моменты обычно погружался в свои мысли, которые в голове с большой скоростью сменяли друг друга. После же четвёртой затяжки его внимание привлекли две молоденькие курсистки, ждавшие прибытие поезда. Они так жизнерадостно разговаривали друг с другом, будто общественное беспокойство из-за новостей с фронта обходило их стороной. Арсену казалось, что эти курсистки вполне могли в эту минуту обсуждать свои грандиозные планы на будущее. Так же как когда-то и его супруга…

В подростковые годы, сбегая от напряжённой домашней обстановки, Арсен вместе со своим единственным другом Матео часто ходил в гости своему бывшему соседу присяжному поверенному Тибо Минхену. Его единственной дочери Элси было три года, когда она поселилась у отца после смерти матери. При каждом посещение нанта Минхена, нант Болинг ощущал, насколько скоротечно время. На глазах Арсена жизнерадостный ребёнок по прошествии лет вырос в милую девицу, которая с жаром в глазах рассказывала отцу и его гостям о прошедших занятиях на Белских женских курсах, а также о своей мечте стать педагогом, а также открыть свою художественную школу. Несмотря на то, что в те времена женское высшее образование считалось слишком экстравагантным делом, нант Минхен находил его нужным, поэтому не жалел денег для будущего своей любимой дочери… Когда Элси вышла замуж за Арсена, он жалел о том, что не смог помочь ей получить образование. В первый год брака инспектор пытался откладывать деньги на то, чтобы супруга смогла продолжить прерванное обучение на курсах, но едва минула бумажная свадьба, как цена резко увеличилась. А потом Элси забеременела, и эти деньги решено было вложить на будущую жизнь ребёнка. Хоть супруга желала этого малыша, но Арсен чувствовал, как ей тяжело давалось расставание с мечтой. Когда нант Болинг узнал о беременности, он пообещал Элси: “Если эта девочка, я приложу все усилия, чтобы она получила то, чего я не смог сделать для тебя.”

Закончив курить, Арсен вернулся в кафе. Как он и ожидал, Магритт не упустила возможность прочитать последние новости. Она заметила наставника, когда тот уже стоял у столика. Испугано ойкнув, Мэй резким движением бросила газету на край столешницы и с неловкой улыбкой повернулась к инспектору. Арсен лишь сказал с ухмылкой: “Тоже мне преступление.” Смутившись Мэй потупила взгляд на свои руки. Выражение лица инспектора стало проще, и он уже спокойно велел собираться.

***

От Сангреле до Тарло, расположенного в Миренском округе, путь составлял четыре часа на поезде. Это время наставник вместе со своей подопечной решил провести с пользой. Сидя в купе, они изучали то, с чем им предстояло иметь дело во время командировки в Тарло.

– Ты вообще когда-нибудь видела людей с вампиризмом? – спросил Арсен у своей подопечной.

– Не доводилось… – Магритт поцеловала нательный образ. – К счастью.

– Всё не так страшно, как кажется. К тому же я смотрел прошлогодний отчёт о проверке. Нант Гиселинг – один из самых законопослушных подданных с вампиризмом. Так что эта проверка по сути своей лишь формальность.

– Надеюсь…

Наставник, используя справочник, объяснял своей подопечной, что из себя представлял вампиризм. Для Мэй, знавшей о вампирах из городских баек, большинство фактов не оказались новы, но кое-что её всё же удивило. Открытием стали две особенности вампиризма. Людей с данным неизлечимым заболеванием также касалась старость и смерть, а солнечный свет приводил их в неконтролируемую ярость, опасную для окружающих.

В первые за всё то время, что Магритт изучала магию, у неё разболелась голова от этой теории. Поэтому с разрешения наставника Мэй вышла из купе, чтобы немного прогуляться по вагону. Пройдя пару метров, она подошла к одному из окон, чтобы полюбоваться видом. В тот момент поезд проезжал мимо деревни. Смотря на аккуратные домики из белого камня, Мэй почувствовала расслабление.

Разум погрузился в приятные детские воспоминания о жизни вне города. Отец вместе с Габором собирали овощи, а Магритт с матерью кормили кур. Маленькая Мэй под ласковый смех lala с осторожностью тянула руку к шумным птицам. Ей казалось, что они очень агрессивно настроены. Карол пыталась убедить дочь, что курочки ей ничего плохого не сделают, однако кудахтанье сильно давило на нервы. В какой-то момент Магритт не выдержала и побежала к tata. В такие моменты он всегда откладывал любые дела, чтобы успокоить её в тёплых объятьях. Тогда Борин, будучи уверенным в перспективе своего хозяйства, обещал своей дочери, что скоро он купит ей пони. И это было единственное обещание, которое отец не смог исполнить.

Пока Магритт глядела в окно, погрузившись в детские воспоминания, к ней подошёл Арсен. Нанту Болингу также надоело находиться в купе, и он искал подходящее место для курения. Эта цель стёрлась из головы при виде задумчивой подопечной. Когда она пристально глядела на движущийся вид из окна, от неё веяло странной незримой аурой, которую инспектор мог охарактеризовать, как нежная меланхолия. Арсен сам не заметил, как уже оказался рядом с Мэй у окна. Нейстрийка увидела его по отражению на стекле, но сама никак не изменилась ни в лице, ни в позе.

– Вот уж не думал, что деревенский вид может так приковать взор. – нарушил молчание инспектор.

– Вам, как городскому, будет сложно это понять. – почувствовав лёгкую прохладу, Мэй обняла свои плечи.

– Городскому?.. Ну, Дрен тоже не деревня. – пробурчал инспектор.

– Извините, если задела. – подопечная с виноватым выражением лица повернулась к нему. – Да, Дрен не деревня, но… Какое-то время моя семья жила в деревне. Отец надеялся наладить хозяйство и жить, как фермер… Жизнь там, пожалуй, самая лучшая часть моего детства.

– И что пошло не так?

– Природа… Tata сказал, когда я и Габи уже выросли, что если один неурожайный год ещё можно пережить, то второй год подряд уже не оставляет никаких шансов. К тому же lala тогда уже была беременна Радо, и tata окончательно пришёл к выводу, что в городе больше шансов на то, чтобы прокормить семью.

Магритт резко замолчала, давая понять, что дальнейшие воспоминания неприятны для неё. Арсен едва слышно извинился, но Мэй не прибывала в обиде. Она с едва видимой улыбкой поблагодарила наставника за то, что тот её выслушал и, продолжая обнимать свои плечи, медленно пошла в сторону купе. Проводив подопечную взглядом, Арсен продолжил поиски места для курения.

***

Поезд приехал в город в сумеречное время суток. Вступив на твёрдую землю, Магритт огляделась по сторонам. Окраина Тарло встречала приезжих одноэтажными домиками из чёрного дерева да грязью на дороге. Когда же Арсен сошёл с поезда, он тут же прижал к носу свой носовой платок, дабы в полной мере не чувствовать нечистоты, доносящийся из свинарников некоторых домов.

Прежде чем отправиться в поместье нанта Гиселинг, наставник со своей подопечной посетил лачугу, отданную для деятельности местного лекаря. Это было первое строение, на котором Магритт увидела любопытный символ, окрашенный красной краской. Она хотела разглядеть его получше, однако Арсен, который намеревался быстрее разобраться с неприятным делом у доктора, не дал этого сделать.

– Для чего мы здесь? – спросила Мэй.

– Невежливо идти в гости без гостинца. – процедил Арсен с небольшой долей отвращения.

Поняв смысл слов, Магритт брезгливо поморщилась, да и лекарь не скрывал своего презрения. Нанту Болингу это тоже не нравилось, но нельзя было пренебрегать этикетом, тем более если речь шла о безопасности подопечной. В случае непредвиденной ситуации, при которой нант Гиселинг мог бы впасть в бешенство от солнечного света, вампир напал бы в первую очередь на того, чью кровь он уже пробовал. Лекарь позвал инспектора за стол, половина которого закрывала ширма. Арсен, сняв пальто с пиджаком, засучил рукав на рубашке и поставил руку на столешницу.

– Можешь выйти, если хочешь. – посоветовал наставник, пока лекарь завязывал жгут.

– Я не боюсь крови, нант. – ухмыльнулась Мэй. – И уже давно.

Арсен отзеркалил эту эмоцию, после чего дал команду лекарю. Вскоре красный эликсир жизни наполнил флягу, скрытую плетённым чехлом.

Дальнейший путь до поместья нанта Гиселинга прошёл через каменные строения. В этой самой оживлённой части города Мэй стала чаще замечать незнакомые знаки на стенах домов да других архитектурных сооружений. Особенно её привлёк большой фонтан, на котором эти символы впитались зелёным цветом. Когда Мэй, отойдя от первоначального маршрута, захотела подойти к нему поближе, Арсен собрался было выразить своё негодование, но почувствовав усталость, быстро передумал, решив немного отдохнуть. Пока инспектор переводил дух, сидя на краю фонтана, его подопечная подошла к медной табличке, рядом с которой стояли несколько фарфоровых белых стаканчиков.

– Ого! Тарлинский целебный источник. Помогает организму в борьбе с недугами. – прочитав табличку, Магритт наполнил стаканчик водой из фонтана.

Арсену тоже стало любопытно, однако сам он не решился попробовать жидкость с недоказанной пользой. Инспектор лишь наблюдал за тем, как подопечная, отпив немного, с непонятной гримасой сильно сжала губы.

– Гадость? – Арсена быстро начала раздражать неясная реакция Мэй. – Определись уже!

И Магритт сделала вывод, прикрыв своё лицо сумочкой, чтобы выплюнуть воду в стаканчик.

– Эта гадость скорее вызовет пищевое отравление, чем излечит от болезней! – пропищала Мэй.

На том передышка окончилась, и наставник вместе с подопечной продолжил путь. При каждом шаге Мэй вертела головой, смотря на символы на домах. Ей хотелось расспросить про них Арсена, но она решила дождаться момента, когда тот окажется в более приятном расположении духа.

Вскоре каменная часть Тарло осталась позади, и перед магами раскинулось зелёное поле, наполненное блеянием. Чем ближе они были к поместью, тем чаще встречались овечки, готовые разбежаться в разные стороны от людей. Магритт даже хотела подойти к одной из них, чтобы погладить пышную кучерявую шерсть, но Арсен её резко отдёрнул с раздражённым: “Не отвлекайся!” Расстроенной Мэй оставалось только слушать блеяние этих милых овечек вплоть до самого поместья.

Когда Магритт впервые увидела обиталище вампира, она ожидала запущенное строение, которое представляла всякий раз, услышав дреннские байки, но действительность оказалась чуть лучше. Двухэтажное просторное поместье из рыжего кирпича, конечно, знавала и лучшие времена, однако было видно невооружённым глазом, что хозяин не давал жилищу прийти в запустение.

Оказавшись на пороге, Арсен постучал в дверь. Маги почувствовали, как звук протяжным эхом отразился по всему поместью. Прошла минута, две… И никакого отклика. Скептически хмыкнув, Мэй обнаружила, что дверь не заперта. Когда она резко распахнулась, наставник и его подопечная переглянулись. Оба не знали, что думать. Прежде чем войти, Арсен окликнул нанта Гиселинга, но ответа не последовало. Решив, что правила вежливости соблюдены достаточно, наставник вместе со своей подопечной вошёл в поместье.

Внутри мерцал тусклый свет свечей, и ни одного намёка на электрический выключатель. Мэй чувствовала, как при каждом шаге в её горле скапливался ком. Тишина в тусклом свете усиливала тревогу. Осмотрев первый этаж, маги поднялись на второй. Там они решили разделиться. Разойдясь в разные концы коридора, маги стали осматривать комнаты. Магритт с осторожностью открывала каждую дверь, не забывая оглядываться. Страх нарастал с каждым шагом, готовый в любом момент вырваться в крик. Однако когда Мэй открыла очередную дверь… Она вспыхнула багряным цветом.