Читать книгу: «Башни Эквеллора», страница 10

Его лицо сделалось отрешенным, он надавил вниз, и по ледяным выступам заструилась кровь. Торрен открыл рот, произнес какой-то неопределенный звук, но передумал комментировать, сказал только:

– Надеюсь, у тебя есть в запасе трюки по обращению с демонами холода.

– На Мист надейся, но сам не плошай, – посоветовала девушка, старательно снаряжая Вейларисов наследный арбалет. Она далеко не была уверена в том, что болты и секиры хоть как-то смогут повредить местному аналогу Камии. Вернее, она была уверена в обратном, и куда больше полагалась на свои обрывочные знания и прошлый успех, чем на верную сталь.

Тем временем кровь эльфа продолжала течь, обрисовывая узор на пьедестале, состоящий из тонких переплетенных линий, похожих на сетку вен и сосудов, пока не заполнила все лакуны целиком, достигая пола. Эрил, словно чувствуя это, в ту же секунду воззвал к ЛЛоединн, произнося нужные слова на эльфийском, и узор на секунду вспыхнул розовато-голубым огнем.

– Эх, тетрадочки-то нет, записать! – посетовал Торрен, занимая стратегическое положение рядом с Мист и с интересом наблюдая, как угасают линии узора. – И что? – спросил он, наконец, подустав ждать чудес. Пьедестал погас, но Эрил не менял своего положения, что намекало на то, что, возможно, не все еще потеряно и чудо, все-таки, свершится. А потом он медленно осел на пол, словно тряпочка, и Мист, дернувшись к нему, выругалась:

– Пепел в душу, опять? Я ж говорила, сдохнет он, опять ничего спросить не успею!

– Спроси … меня, – раздался сбоку приглушенный, насмешливый голос и приключенцы, не слышавшие оттуда никаких звуков до того и не видевшие движений, оба резко развернулись, а Торрен, кажется, даже икнул от неожиданности.

Там стояла, окруженная бледными летающими снежинками, бледная дама в длинном, стелющемся по полу черном платье, с изысканным меховым рыжим воротником, того же цвета, что ее волосы и глаза.

– Глядь, ну ничего себе, они их специально, что ли, отбирают на мужскую погибель? – не удержался от комментария Торрен.

– А ты как думал-то? – огрызнулась Мист, которую занимали более важные вопросы, чем внешний вид демонессы, которая явно забавлялась их диалогом.

– Уж не головой, – охотно признал парень, не слишком вежливо пялясь на званую гостью.

– Кто звал меня, ослаб. Но он звал для тебя, не правда ли? – спросила та, обращаясь к Мист и воротник упал с одного ее плеча, изгибаясь и застывая, подрагивая, так и не упав ниже.

– Не воротник, – сказал Торрен.

– Ни разу, – согласилась Мист и обратилась к демонессе. – Он звал для меня. Это мне нужно знать, как убрать отсюда, скажем так, благословение ЛЛоединн.

Демонесса выгнула бровь – и свой лисий хвост, тоже, и смерила Мист насмешливым взглядом, улыбаясь ей краешком алых губ.

– Я могу. А что ты дашь мне? Этого, – она указала на бесчувственного Эрила, мешком лежащего на полу. – Не возьму. В нем Тьма из мест дальше, чем мой дом. А тот, – демонесса сморщила изящный носик, изучая Торрена. – Пахнет Багровым магом. Ни один уважающий себя демон не станет жрать такое.

– Что, такие невкусные? – приободрился Торрен, подувядший было под пристальным оценивающим взглядом. Его даже не напугала сентенции о тьме и необходимости искать другую жертву.

– Нет, – ответила демонесса коротко, и ее хвост дернулся вверх и вниз.

– А что ты приемлешь в качестве жертвы? – спросила Мист, просчитывая что-то в голове. Меката ЛЛоединн была богиней холода и физической смерти, и вряд ли хотела бы в подношениях что-то живое.

– Плоть и кровь, – демонесса облизнула алые губы алым кончиком языка, выжидающе глядя на приключенцев.

– Дохлики годятся? – тут же деловито уточнил Торрен. – А то у нас их много. Не соврать бы, двадцать четыре, что ли.

– Давайте, – милостиво разрешила она, сопроводив слова легким кивком аристократической головы. От этого движения Торрен впервые обратил внимание на то, что за искусно уложенными на висках волосами отсутствуют человеческие уши, зато в кудрях высокой прически прячутся кончики рыжих лисьих ушей.

– Здесь кушать изволите, лэри Лиска? – уточнил он.

Демонесса выгнула бровь и сдержанно хихикнула, принимая шутку.

– Нет, заберу с собой, для маленьких и больших лисят, – сказала она. – А то вы, ваэрле, слабонервны до неприличия, и пристойная лисья трапеза может вас смутить так, что не оправитесь.

– Иди, – подтолкнула Мист Торрена, готового препираться до бесконечности. – Тащи сюда Пушковых жертв.

– Раскомандовалась, сама бы дохлятину и таскала, – пожаловался в пространство Торрен, но понуро двинулся на выход.

Мист глянула на все еще неподвижного Эрила и твердо посмотрела на демоницу.

– С ним все в порядке? Он каждый раз так отключатся?

– Этот темный вызывал меня в первый раз. До того был другой, но похожий на вкус. Его звали Келэб, Эрил из рода Рахиллар, и его кровь была пресной, как у всех, лишенных какой-либо силы.

– Этого зовут так же. И, в общем, это тот же экземпляр. А что, “на вкус” он другой?

Демонесса покачала головой.

– У него может быть память того, прежнего, и его лицо, но по сути своей, своим нутром, и, да, на вкус он другой. И это твои следы на нем, ты его пожрала и, переварив, выплюнула обратно в мир новым. В этом он твое дитя, и дитя той Тьмы, что за пределом.

Мист ужасом посмотрела на свою собеседницу и снова на бесчувственного Эрила.

– Каникулы еще толком не начались, а я уже кругом пересолила, – с явно различимым сарказмом сказала она.

В этот момент Торрен, пыхтя, приволок первые два тела, держа их за ноги, и, кинув на полу, смерил тунеядцев укоризненным взглядом. Однако, совесть ни у кого не проснулась, так как один из бездельников был без чувств, вторая – демоном, а третья – Мист. Осознав вопиющую несправедливость мира и свою неспособность с ней бороться при текущих обстоятельствах, парень со вздохом отправился в новый рейс.

– А как твое имя? – нарушая молчание, воцарившееся вслед визиту Торрена, сказала Мист.

– Демоны не открывают имен просто так, – кокетливо ответила ее собеседница, поправляя яркий рыжий локон на груди белоснежной рукой с острыми и длинными черными когтями. – Но ты можешь догадаться.

– Ясен свет, могу, – согласилась Мист. – Если ты можешь дать подсказку.

– Могу. Но хочу ли?

– Вы, демоны, любите играть в загадки и догадайки, – фыркнула Мист, складывая руки на груди. – И я тоже люблю.

– Это потому, что ты Багровый маг. А я сама – магический трюк.

– Да уж. Кто больший трюк, чем демоны? – мягко фыркнула Мист, наблюдая, как сопящий Торрен возмущенно втаскивает в храм очередную пару трупов, бесцеремонно тягая за конечности. – Тор! Эй, отвлекись. Зарядку для мозгов хочешь?

– А? Глядь, я на что-то еще тебе гожусь, кроме как трупы таскать?

– А то.

– Ну, давай, – он отряхнул руки и встал, упираясь кулаками себе в бока и потягиваясь всем телом.

– Переведи на эльфийский “магический трюк”.

– Э…Маэлисс, что ли? – он начал перекатываться с пятки на носок, покачиваясь, но лицо его застыло в напряжении, выдавая мучительную работу мысли.

– А если точнее?

– Амаэриллис, – наконец, гордо вспомнил он. – А это ты к чему, стесняюсь спросить?

Демонесса на секунду распространила вокруг себя облако разгневанного холода, но моментально успокоилась, Торрен, стоявший подальше, даже не успел покрыться инеем, а Мист только непроизвольно стряхнула тонкую белую снежную крошку с рукава.

– Это была насмешка, – укоризненно сказала демонесса своей собеседнице. – Дескать, даже тер-Маэрэ, недоучка, угадает мое имя.

– Это просто подсказка была жирная. Не надо считать ваэрле глупее, чем они есть, – отозвалась Мист. – Может, сама соберешь тела по замку, Амариллис?

– Так это тебя, лэри Лиска, так зовут? – радостно догадался Торрен. – Вот зря ты Моррайт моей подсказки даешь. Всем своим так и передай – подлая подземная колдунья угадает любое ваше имя с одной подсказки, будьте осторожны. И все такое.

– Моррайт? – демонесса выгнула брови. – Значит, ты – Моррайт?

– Нас таких много, – уклончиво ответила Мист.

– Нет. Моррайт – одна, в прошлом и будущем, – Амариллис свела свои рыжие брови, ярко выделяющиеся на бледном лице и приподняла руку, украшенную темными прочными когтями вместо ногтей. От нее потянуло замогильным холодом ее Домена, и притащенные Торреном тела стали, подрагивая, обрастать коркой льда, а из распахнутых дверей в основную часть замка подул сильный ветер, полный ледяных колючих снежинок. Мист поежилась, и Торрен передернул плечами, а Эрил на полу заворочался, приходя в себя. – Неси мне мертвых, что мне обещаны, ветер, – проговорила демонесса, заставляя ветер усилиться, и через буквально несколько биений сердца Мист едва не подпрыгнула, потому что в дверной проем, переваливаясь, неловко, нелепо, стали вламываться остальные трупы, многие – с безвольно болтающимися головами, все – покрытые следами от торопливого перекуса Зубов Тьмы. Они медленно шли, на ходу обрастая льдом, и ветер, врываясь в пустые рты, свистел в связках и легких, порождая нечеловеческий, мертвый вой.

Мист старательно стояла, не делая ни шагу назад, понимая, что взгляд демонессы обращен на нее, и это именно ее стойкость и уверенность она оценивает таким образом.

– Отличный способ транспортировки, – похвалила Мист сдержанно.

– Бери на заметку, Моррайт. Жертвы должны приходить сами, а враги – превращаться в слуг. Таков завет ЛЛоединн.

– Только вот Багровые маги живут по своему, – уверенно сказала Мист.

Трупы начали валиться один на другой, не дойдя до стоящих у пьедестала демонессы и девушки, и тоже начали стремительно зарастать коркой льда.

– Это правда, – немного отсутствующе согласилась демонесса. – Мейли именно так и говорил.

– Ты его знала, – пожевав губу, сказала Мист, пытаясь отвлечь себя от неаппетитного зрелища смерзающихся в голубой и серый лед останков.

– Все жители Доменов знали его, – уклончиво ответила она. – Знали и уважали, и раз ты теперь Багровый маг вместо него, тебе следовать его стопам и новый путь прокладывать туда, куда его пепел не носил.

– Или носил, – проворчала Мист, кривясь. – Что я наделала с тем эльфом? – она махнула рукой на слабо шевелящегося Эрила.

– Ты изменила его, пустив в него Тьму, что лежит вне Доменов и приходит лишь по зову Багрового мага, – выгнула бровь демонесса. Лед, непрозрачным панцирем сковавший груду трупов, начал исчезать, но не таять, а словно растворяться в воздухе, уходя в небытие, подтачиваемый холодными струями не утихающего ветра, который словно бы с двух сторон бил в него, и одновременно словно объедались реальностью и ледяные пики по всему храму. – Его Тьма принадлежит тебе, значит, и он весь – тоже.

Мист покачала головой, недовольно косясь на жертву своих экспериментов. Эрил же с трудом поднялся на ноги и с благоговейным ужасом смотрел на Амариллис, словно видел впервые.

– А ты чего вылупился? – недовольно сказала девушка, потирая замерзающие руки. – Сам же вызвал, ничего нового.

– В том, что я помню, – осторожно сказал эльф. – Она была другой. Бледной и прозрачной. Сейчас она… более настоящая, чем я.

– Я – более настоящая, чем ты, огрызок чужой магии, – мило ответила Амариллис. – Конечно, сила призыва в присутствии настоящего мага куда выше, чем у твоего обломка, – демонесса щелкнула пальцами, втягивая между колеблющимися слоями реальности остатки льда. – Я забрала вашу жертву, она принята, и ваша просьба исполнена. Отпусти меня, Моррайт.

– Изыди в свой Домен, – с готовностью сказала Мист. Амариллис, конечно, казалась ценным источником знаний, но общение с демонами не казалось девушке слишком уж безопасным времяпрепровождением.

– Быть по сему, – холодное дуновение дыхания демонессы обдало Мист противными мурашками, и она поежилась, и Амариллис развеялась, словно ее и не было, и им всем пригрезилось.

– Глядь, а, – резюмировал Торрен, не зная, чего умнее сказать, чтобы не обсыпаться пеплом перед подозрительным эльфом.

– Да уж, – согласилась Мист, пытаясь хоть как-то собрать воедино мысли, разнесенные ледяным ветром с оборотной стороны реальности по закоулкам мозга. – Эй, ты, как тебя? Эриахиль, Светоч Сумерек. Есть там ловушки, в сокровищнице твоей?

На новое именование Эрил вскинулся, словно его изнутри дернули за струны, даже взгляд изменился, став прозрачно-отсутствующим – у Мист на секунду возникло ощущение, что Домены смотрят на нее сквозь его пустые глазницы.

– Нет, Моррайт, ловушек нет. Все было защищено властью Домена Холода, – вежливо ответил он, словно прислушиваясь к чему-то, зовущему изнутри. – Я проходил свободно.

– Вот, значит, пойдешь первым, – пригласила его широким жестом Мист. – Эриахиль, – повторила она в порядке эксперимента, снова с интересом наблюдая странную дерганую реакцию у эльфа. Словно бы когда она называла их спектрального воина Симорелем: паскудник Мейли так и назвал тогда их морока: ард-Синторин эр-Мор Сиэнн, Симорель. И воитель прошлого отзывался именно на “Симорель”, игнорируя Сиенна и все остальное. Так и ард-Рахиллар тер-Иандэ Эрил, чем бы он ни стал после своего изменения, куда очевидней отзывался на это новое, неизвестно откуда пришедшее на ум Мист имя.

– Да, Моррайт, – покорно согласился эльф, немного нервно вытер кровавые, в колкой ледяной крошке руки о свою хламиду и пошел к двери.

Торрен подергал подругу за рукав.

– Думаешь, ему стоит идти первым?

– А мне тебя жальче, я тебя дольше знаю, – свистящим шепотом ответила Мист.

– Да сама б первой и шла. Этот-то какой-то странный. Как будто не в себе.

– “Глядь”, так я и пожертвовала самым ценным участником экспедиции, – фыркнула девушка. – Пусть это пепел знает что сначала докажет свою ценность и полезность и все остальное, а потом я уже стану его защищать и оберегать. А что он не в себе, это точно. Представь, если бы ты был зубастой тьмой, а тебя запихнули в какое-то глупое тело, которое считает, что его зовут Эриахиль?

Торрен, очевидно, попытался представить, но получилось у него плохо. Вместо этого он вздохнул и подвинулся к эльфу, маяча у него над плечом, готовый, если что, помочь и поддержать. У Торрена было большое сердце – он даже не очень задумывался о том, что, технически, Эрил был именно тем Калебом, который грабил караваны и отдал приказ об убийстве их обоих, и его, и Мист. Смерть словно списала все счеты, а Торрен был железно уверен, что Калеба убил, и к ним мстить пришел уже шустрый труп.

Эрил осторожно открыл дверь: тянуть ее наружу пришлось всем весом, она была тяжелой, но петли были отлично смазаны и не скрипели, и за нею была темнота. Эльф переступил с ноги на ногу и сделал маленький шаг внутрь. Ничего не произошло, только на его лице, обращенном во мрак сокровищницы, появилось какое-то странное, несколько изумленное выражение, словно он не знал, должен ли удивляться.

– Эй, – Торрен ткнул его в поясницу. – Ты чего?

– Я все вижу, – сказал эльф, озадаченно оборачиваясь. – Я не могу понять, должен ли я видеть, или нет.

– Эрил – не должен, – отозвалась Мист. – Эльфы, обычные эльфы, в темноте не видят. А вот Эриахиль…Эррах, должен.

– Эррах? – эльф перевел взгляд своих прозрачных, лишенных зрачков глаз на Мист.

– Да. Я даю тебе имя, – беспечно махнула рукой девушка. – Ты умер и возродился, и вернулся другим, поэтому тебе нужно новое имя. Смотри, кстати, не об…делайся, когда в зеркале себя увидишь.

Эрил-Эррах свел к переносице бледные брови, но ничего не сказал, вместо этого отвесив короткий церемонный поклон своей госпоже и создательнице, и снова храбро повернулся к темноте сокровищницы.

Сделав шаг, он почему-то обошел следующую плиту, что заставило опытного приключенца Торрена тут же сделать стойку на потенциальную опасность.

– Стой, – сказал он, и эльф замер, косясь на него через плечо, похожий на нелепую ворону-альбиноса с задранной лапой. Торрен достал трофейную секиру и, отойдя, хлобыстнул ей по плите. Плита щелкнула и провалилась быстрее, чем кто-либо успел удивиться. – Нет ловушек, говоришь? – ложно-доброжелательным тоном сказал Тор, глядя на эльфа исподлобья.

– Он не помнит, – неожиданно вмешалась Мист. – Он помнит, что без проблем заходил сюда, и помнит маршрут и движения, которые делал, так сказать, его исходный вариант, а вот с именно знаниями проблема: он получил, или успел задействовать, далеко не все аспекты того Калеба, Эрила ард-Рахиллара, который был раньше и все здесь обустраивал. Так это, нет? А то, может, я зря тебя защищаю, Эррах?

– Я точно помню, что заходил сюда без опаски, – эльф осторожно и медленно повернулся к ним, держа одну пробитую льдом руку в другой и периодически меняя их, словно в попытке снять боль.

– Ну так, тебе тут, конечно, ничего не грозило, – проворчала Мист. – Давай, сразу показывай, на какие плиты не наступать, за какие штуки не дергать.

– Вот тут надо обходить, – с готовностью показал эльф на еще одну плиту, напротив пьедестала с узорчатым ларцом. – В шкатулке все равно ничего нет. Все самое ценное – в том сундуке у стены. Остальное по ящикам, – он махнул рукой вокруг. – Тут много всего.

– Книга где? Которую у нас отняли, – тут же уточнила девушка.

– И мой меч, – вставил Торрен,направляясь, тем не менее, к сундуку.

– Все ваше, кроме книги – в мешке сбоку. Я, – эльф замешкался, закрыл глаза, что-то обдумывая, потом снова открыл. – Он не успел разобрать. А Книга вот там, в углу, на столе. Я, он собирался ее изучить, когда услышал шум в Башне.

– О, как, глядь, а мы-то думали, мы как мышки, – посетовал Торрен, торопливо бросаясь к обширному мешку и роясь там в поисках своего остального снаряжения. – Любименький мой, – поприветствовал он свой меч. – Весь в грязи тебя изгваздали! Руки им всем вырвать.

– Уже вырвали, – меланхолично напомнила Мист, сгребая со стола свою Книгу. В пальцах даже загудело, словно фолиант обладал собственной волей и памятью и приветствовал хозяйку – а она сама испытала неимоверное чувство облегчения от того, что снова обрела свой единственный устойчивый источник знаний о волшебстве в этом безумном мире. – Тетрадку свою забери, – она постучала по второй обложке от “Эльфийской радуги”, скрывающей противоправные еретические переводы их с Тором авторства.

– Ага. А ты эльфа своего, – хмыкнул Торрен, с воодушевлением напяливая минотаврский почетный шлем.

– Смех смехом, – вздохнула Мист. – А что нам делать с этой особой добычей?

– Я буду тебе служить, – тут же откликнулся эльф, сжимая свою пробитую руку так, что аж кровь брызнула. – Моррайт. Ты держишь… струны внутри.

– Дым и пепел, как поэтично, – прыснул со смеху Торрен, заканчивая вытряхивать мешок и изучая содержимое сундука.

– Поэтично или нет, а я устала и мне пора отдыхать, – приняла разумное решение оттянуть момент решения Мист, изрядно морально утомленная живописными событиями последних часов. – А потом уже подумаю о всяких сложных вещах. Да и помародерствовать не помешает отдохнувши.

– А можно мародерствовать, пока ты вкушаешь отдых, о, Моррайт? – подхалимским тоном уточнил Торрен.

– Дозволяю. Вон, Эрраха под мышку бери и мародерствуй всласть. Все равно его кроваточку я реквизирую для нужд…военной диктатуры.

– Да мы и в казарме прикорнем, если что, – согласился Торрен, недолго думая. – Эй, ты, как тебя, властелин повешенных и гроза караванов. Показывай, что тут есть, станем разбирать.

Эрил-Эррах покосился на Мист и, только получив ее вельможный кивок, повернулся к полкам вдоль стены, чтобы показывать Торрену свои владения.

– Что тут? О, глядь, доспешек, артефактный, небось? – оживился Тор, забывая о подруге и концентрируясь на добыче.

Мист с минуту еще посмотрела на их возню и отправилась обратно в покои Калеба, с оттенком удивления вспоминая о том, что теперь не надо с осторожностью перешагивать через валяющиеся там и сям трупы неудачливых избранных ЛЛоединн.

– По крайней мере, – вслух утешила себя Мист. – ЛЛоединн их и прибрала, как они и планировали. Причем прямо с потрохами.

А вот что делать с идейным вдохновителем местного оплота смерти и создателем леса качающихся трупов, Мист плохо себе представляла. С одной стороны, настоящий Калеб был мертв, и его личность была заменена теоретически лояльной к ней зубастой тьмой. Вопрос был в степени практической реализации этой “теоретичности”. Размышляя об этом, Мист прилегла на не так давно спешно покинутую ею кровать и обняла ново-обретенную Багровую книгу обеими руками, утыкаясь в нее подбородком и глядя в потолок.

– “Да” или “нет”, или “может быть”, – грустно сказала себе девушка, перебирая события последних часов. Весь день с момента пробуждения выдался настолько отвратительным, что на поиски информации по Книге особых сил не было, и даже просто заснуть казалось труднейшей задачей. Ощущение потерянности и бессилия в принятии решения умножалось и усиливалось тишиной и серыми сумерками вокруг, в которых словно можно было расслышать движение времени.

– Что мне делать? – одними губами спросила Мист у вечности вокруг себя, и это последнее усилие словно придавило ее тяжелым одеялом, загоняя в сон.

Ей снился полный сумбур: по подземным галереям, под родными сводами пещер, в вековечной тьме горели блеклые огни, и многоголосый мелодичный хор выводил нота за нотой незнакомые песнопения на знакомом языке.

– Лантарэ, Моррайт. Латарэ, Эррах, – славословия метались вокруг, пронизывая воздух незримой силой, словно напитывая его, делая густым и тяжелым, и огни, улетая прочь из бледных рук молельщиков, складывались в глифы и знаки, пока не нарисовали озадаченное лицо Торрена, который, кажется, тряс Мист за плечи, хоть и обещал дать спокойно отдохнуть.

– Отстань, зубастая тьма, пепел в душу, – вежливо попросила Мист, пытаясь оттолкнуть настырную рожу подальше.

– Да хватит уже дрыхнуть, ночь прошла, и полдня в придачу, знаешь, надо хотя бы жрать иногда, если вставать не желаешь, – торопливо сообщил Торрен, в порядке защиты выставляя перед собой миску с чем-то дымящимся. Судя по запаху, там даже было мясо, поэтому девушка резко воспряла духом и попыталась сесть в кровати.

– Что, правда, что ли, так долго дрыхла? – уточнила она, принимая из рук друга ложку и устраивая миску с едой на коленях.

– Да мы уже и запасы разобрали, и выспались, и уже не знаем, куда себя ткнуть, – пожаловался Торрен.

– И как….он? – Мист махнула ложкой, обозначая отсутствующий в картине мира элемент.

Торрен пожал плечами.

– Он прекрасно помнит, что дурил людей, раскаяния не испытывает, но если ты ему велишь – непременно будет. А так он ничего. Для типичного эльфийского людоеда, я имею ввиду.

– Как будто ты их много видел, – фыркнула Мист.

– Двух, – невозмутимо сложил дроби Торрен.

– Это ты кого за второго посчитал?

– Гронса лично знал, это один, – охотно пояснил парень. – Про Алгара слышал, поэтому будет считаться за половинку, и лэри Акринна полу-людоед, поэтому тоже половинка.

– И кто из них тебя так впечатлил, что создатель культа смерти, успешно морочивший голову людям на протяжении пары сотен лет на этом фоне кажется нормальным?

– Шутишь? Да они все чокнутые. Особенно лэри Акринна! Это ж как надо людей ненавидеть, чтобы их истории учить?

Мист задумчиво почесала ложкой нос.

– Соглашусь. Ладно. Давай, веди сюда своего “ничего так” протеже, устроим ему допрос с пристрастием. В порядке шибкого эльфоненавистничества, по твоим заветам, про историю.

– Сей момент, – пообещал Торрен, и, действительно, Эрил-Эррах был практически немедленно доставлен на суд Мист. Заботливый Тор даже табуреточку ему подогнал, что говорило о степени благорасположения парня к потенциальному новому члену команды.

– Торрен тебя приодел, я смотрю, – после длительного молчания прокомментировала девушка очевидное изменение облика Эрраха: вместо прежней хламиды он был одет по-походному, в простую одежду, кожаный легкий доспех, практически не стесняющий движения, и сапоги. В этом наряде он выглядел еще более худосочным и чахлым, чем раньше, и Мист смутно себе представляла, что могла бы перешибить его одним ударом.

– Не в балахоне же ему по кустам валяться! – вставил Торрен из-за стены.

– А ты не выступай, – посоветовала ему Мист грозно. – Я не с тобой разговариваю.

– Я не выступаю. Я бдю.

– Бди потише. Итак. Как там тебя? Эррах. Как тебе в голову вообще пришло создать тут культ ЛЛоединн? Или тер-Ианде у эльфов такими вещами за здорово живешь занимаются, в порядке выпускной работы?

– Он боялся людей! – снова раздалось из-за стены.

Мист громко стукнула по изножью кровати.

– Да что ж такое, мало того, что эльф, так еще и чревовещатель и пародист, вон как отлично Торрена изображает! – сварливо сказала она. – Эррах, тебя слушаю, а не твоего суфлера застенного.

– Я боялся людей, – послушно повторил за подсказкой Эррах, глядя на Мист с бессловесным восхищением и обожанием. – Когда магия стала истаивать, я, он, Эрил, и его учитель продолжали жить в Сидонии, потому что учитель сказал, это все глупость, бежать нельзя, надо оставаться и жить, и ассимилироваться с людьми. А потом пришли серые и всех ловили, и вешали. Учителя повесили, я, он, Эрил, сбежал. Долго прятался.

– Он в лесу жил, а сам охотиться не умеет! – подвякнул Торрен, и Мист швырнула в ту сторону подушкой. Та ударилась о стену и стекла вниз неуклюжей каплей. – Не жрал! И ему ЛЛоединн виделась!

– Это когда я, Эрил, он обобрал… труп ар-Дейдре под Сидонией и посох нашел, – сказал Эррах, с трудом озвучивая чужие воспоминания. – В посохе была остаточная энергия, и постепенно получилось его использовать, хоть и не на полную мощь. А он, я – жить хотел, и стал по своему… ассимилировать людей.

– А правы мы были про Сидонию-то, – проворчала Мист, подгребая к себе вторую ближайшую подушку с щедрого ложа Калеба. – Ты прав был, слышишь, Тор? Правильно угадал референс, когда Гронс нашел тело.

– Глядь, Мист признала меня правым, – обрадовался Торрен и доверчиво выглянул из-за края проема, чтобы тут же получить в рожу метко запущенной в его сторону подушкой.

– Есть, – возрадовалась Мист и, более не глядя на своего напарника, снова обратилась к Эрраху, скромно колупающего ноготок на руке. – Где ты вырос?

– В Сидонии, – отозвался эльф, рискнув бросить на Мист новый обожающий взгляд. – Он, Эрил, я – сирота. Учитель взял на воспитание в раннем детстве, ему подкинули младенца, он говорил.

– И в Рилантаре не бывал? Знаешь, где это?

Тот покачал головой.

– Но эмиссары рассказывали путь до Эль-Саэдирна, и я, наверное, смогу вспомнить и найти. Не уверен, – добавил Эррах, прислушиваясь к чему-то внутри себя.

– Эль-Саедирн? – с сомнением повторила Мист. – Это…туда эльфы ушли?

– Говорили, да.

Девушка потерла подбородок. Ценность Эрраха для науки, общества и лично Мист внезапно резко возросла, но признавать это вслух она считала преждевременным.

– Что ты умеешь, кроме как дурить головы селянам? Чем ты можешь быть нам полезен?

– Я, – Эррах дернул головой, словно сдерживая попытку обернуться на успешно заткнутого Торрена. – Я знаю эльфийский язык, как живой, и могу помочь с переводом, найти ошибки. Знаю названия трав и других ингредиентов, которые часто используются в алхимии. А Торрен обещал научить меня сражаться.

– Да-да! У него получится, – донеслось из-за угла.

– Ох уж этот Торрен, – скривилась Мист. – А ну как кто рожу твою белесую разглядит и уши?

– Я буду в капюшоне ходить, – отозвался Эррах, почувствовавший слабину. – И в маске! Мы нашли артефактную маску, она как шлем. А говорить можно, что у меня карвия, – назвал он болезнь, которую и сама бы Мист выбрала для прикрытия. Она не была заразной, поэтому ее не боялись, но больной этой дрянью, сам испытывая сильные страдания, становился настолько отвратителен, что вызывал только ужас и жалость.

– Хитрая задница, – резюмировала она. – Вернее, хитрые задницы – две штуки. Пепельные душонки. Тор! Готовить будешь ты, понял? Я на троих кашеварить отказываюсь.

– Вот и ладно. Все равно то, что ты готовишь, жрать никак нельзя, а теперь, как великой колдушке Моррайт, тебе и не по статусу кормить всяких эльфов и людишек.

– Вот это ты сейчас правильно сказал, – похвалила Мист, потягиваясь и с отчетливым удовлетворением наблюдая, как два считающих себя очень умными и хитрыми заговорщика обмениваются тайными знаками, поздравляя друг друга с победой. И когда только успели сдружиться?.. Хотя тощий, мелкий, светловолосый Эррах наверняка напоминал Торрену его потерянного друга. Видимо, дело было в этом. – Я надеюсь, вы закончили грабить награбленное и готовы выступать по первому зову?

– Конечно! – с энтузиазмом ответил Торрен. – А когда будет первый зов?

– Сейчас, – приняв решение, Мист заставила себя подняться, встав вместе с миской и торопливо добирая из нее кашу. – И без того уйму времени потеряли. Берите свое барахло и валим уже отсюда.

– Мист! – спохватился Торрен, втряхивая себя в походный рюкзак и расправляя ремни. – А, Мист?

– Чего тебе еще?

– А можно я попробую пройти через метку? Вдруг у меня теперь получится? С учетом обстоятельств?

Мист смерила его пристальным, изучающим взглядом, потом кивнула, выходя из двери тайной части покоев Калеба.

– Вон метка Келэб, – указала она на плиту в углу. – Попробуй пройти до вершины башни – это мит-Келэб, и обратно.

Торрен радостно закивал, застегивая последние пряжки и переворачивая ремни, а Эррах с явным сомнением переводил взгляд с одного на другого.

– Это так вы попали в Башню? Магией?

– Да, через метку, – кивнула Мист, не видя смысла это скрывать. Чтобы пользоваться переходами, нужно было не только знать имена Башен, но и носить внутри себя Багровый огонь, который она привыкла видеть только в своих руках. Впрочем, обе ладони Торрена покорно засветились, хоть и очень бледно, когда он поднес их к метке.

– Глядь, что у меня! – радостно и немного испуганно сказал Тор, разглядывая свои руки, то поднося их к метке, то снова убирая, и с любопытством естествоиспытателя изучая процесс разгорания и угасания внутреннего огня. – Я теперь эльфийский людоед! – провозгласил он радостно.

– Строго говоря, – кашлянул Эррах. – Багровое волшебство, хоть и было относительно широко известно в период…последнего расцвета моего народа благодаря ар-Маэрэ Иллемэйру, не является традиционно эльфийским.

– Вот! – подняла назидательный перст вверх Мист, которая сама открыла было рот для отповеди.

– Это вы чего, теперь вдвоем меня гнобить будете? – огорчился Торрен.– Двое на одного это нечестно! И вообще, мит-Калеб!

Не успела Мист ни слова сказать, ни шагнуть к нему, чтобы отдернуть, как Торрен шагнул в плиту, резво выходя на другой стороне, и девушка, рванув вперед, только рукой чиркнула по краю его плаща.