Читать книгу: «Магисса: «Тень тринадцати»», страница 2

– А эти мечи до сих пор существуют? – спросил Торвальд

– Конечно существуют, – отозвался старейшина. – И они стали нашим оружием еще на добрую сотню лет, когда после битвы хранители зачищали мир от этой скверны, что продолжали вредить людям.

– И они ездили по миру и убивали тени?

– И ездили, и убивали. – кивнул отец Тирис. – Все пятеро хранителей, пока не избавились от теней совсем.

– Это, наверное, было так захватывающе… – восхитился Торвальд

– Это было горько и печально, – перебил юношу старейшина, – голова твоя с соломой вместо ума. Что захватывающего наблюдать как люди страдают, голодают, и взывают о помощи. А хранитель стоит и понимает, что ничем не можешь помочь, потому как нет больше Магисс и некому прийти и спасти их от бед и разрушений? В этом ты видишь красоту?

Торвальд опустил виновато голову и промолчал.

– Нет в нашей жизни и наших миссиях ничего прекрасного. Ищи не ищи бесполезно. Только бремя и жертвенность наши попутчики. Мы и наш храм, это все что осталось от Магисс в этом мире, и мы будем до последнего стеречь то зло, что сокрыто в склепе.

Торвальд задумчиво подпер голову рукой.

– А ваш прадед? Он был настоящим? По крови? Или вы просто так про него говорите?

– Настоящим, – кивнул отец Тирис.

– А как вы узнали? Я думал хранителям нельзя иметь семью.

– Нельзя, – хмыкнул старейшина, – Только род то идет не от одного мужчины, дурья твоя башка, у него были братья, которые род и продолжили. – Отец Тирис встал и подошел к молитвенному уголку. – У каждого мужчины, будь он хранителем или простым крестьянином, есть жажда к продолжению рода. – Старейшина убрал свечу и зажег новую. – И единственное что нам возможно, это с помощью благодати отыскать свою кровь, скрытно от них, невидимо, дабы потешить себя мыслью, что кровь твоя не сгинула, – отец Тирис сел обратно в кресло. – Так я и узнал о прадеде своем.

Торвальд почувствовал боль в голосе старейшины и решил сменить разговор.

– Отец Тирис, а расскажи мне о битве.

Старейшина прикрыл уставшие глаза.

– Что рассказать тебе, чего ты еще не знаешь.

– Зачем Магисса связала свою жизнь и всех сестер со злом?

Отец Тирис открыл глаза.

– Разве был у нее выбор? Она поняла, что их битва проиграна. Как она могла оставить мир, где живо это исчадие? К тому же со смертью каждой из сестер, зло сильно теряло свои силы. Оно должно было умереть со смертью последней Магиссы. Когда стало об этом понятно, оно хотело сбежать, но хранители крепко держали печать, словно куполом покрывавшую место боя, а мы ловко орудовали мечем, отгоняя наползавшие тени. Зло оказалось в ловушке. Последняя их схватка длилась не долго, Магисса умерла, и зло обессилено пало на землю. Но вопреки всем ожиданиям, оно не рассыпалось в пепел и не кануло в лету. Пусть очень ослабленное, но оно оставалось живо, только тени разбежались в разные стороны. Священный меч против зла оказался бесполезен, а благодати хранителей хватало только на то, чтобы усыпить и запечатать его. Открыть или закрыть вход в темный мир хранители не могли. Магисс больше не было. Так и началась наша непрерываемая служба у дверей склепа.

Торвальд нахмурился.

– Но, если врата в темный мир запечатаны, откуда взялось это зло?

– Зло повсюду Торвальд, в сердцах людей, в душах гордецов, даже просто отсутствие добрых дел уже зло само по себе.

– Но это не ответ, – возмутился юноша.

– Глупый мальчишка, – вдруг рассердился отец Тирис. – Ты ничего не слышишь, что я тебе говорю, глупый своенравный и упрямый. Ты утомил меня, все, ступай к себе. Не хочу тебя видеть!

Торвальд понуро встал.

– Простите меня отец Тирис. – произнес он грустным голосом и вышел из кельи.

Торвальд открыл глаза и не останавливая молитву зажег еще один пучок травы. Клубы дыма стали гуще, и он разогнал их ладонью. Стоящие рядом монахи в унисон бубнили священные слова, а за дверьми склепа все оставалось спокойно.

«Точно отец Рэндол выжил из ума», – подумал он. – «Три столетия все было спокойно, с чего бы чему-то меняться?»

Торвальд покосился на старика.

«Он очень стар, его лицо походит на измятую пергаментную бумагу, а руки словно у мумии, все покрыты черными пятнами и нитками вздувшихся вен. Пора бы ему на покой. Что будет с ним после совета? Прервать молитву очень тяжкий проступок. Старейшины так это не оставят. Но что взять с этого дряхлого старика? На что он вообще годится?»

Тишину прервал стук деревянных подошв. Пришла смена, как и говорил отец Альмонд. Торвальд встал и уступил место пришедшим монахам. Отцы Каис и Рэндол также молча встали и покинули пост. Торвальд подул на тлеющую траву, сбрызнул ее отваром чертового куста и уже развернулся чтобы уйти, как за дверями склепа послышался легкий шелест. Этот звук становился все громче, словно что-то вздохнуло, а затем раздался слабый стон. Что-то с силой ударилось о двери склепа и тут же все смолкло. Торвальд застыл. Монахи от страха вжали головы в плечи, но не сбежали, а только громче стали шептать писание. А в тоннеле послышался испуганный вскрик отца Рэндола. Впервые за триста лет, зло дало о себе знать.

«Но почему? Что изменилось?»

Торвальд развернулся и спешно покинул алтарь. Он не стал подниматься к Альмонду, сообщить о произошедшем, он знал, что отец Рэндол уже сделал это и направился в келью к главному старейшему.

Все та же давно знакомая комната, но она уже не казалась Торвальду такой пышной и величественной. Много лет он провел здесь в беседах с отцом Тирисом. Весь его опыт, вся его боль, гнев и принятие прошли через эти стены. Все то же кресло, на котором восседал старейшина, стол, за которым они ели похлебку и играли в речные камни. Спорили, размышляли, искали решения. Сколько раз отец Тирис выгонял его из кельи и каждый раз Торвальд думал, что это была их последняя встреча, но проходило время и старейшина снова призывал его.

И вот сейчас он уже не встречал его в своем меховом кресле, отец Тирис лежал на кровати, прикрытый расписным покрывалом. Его волосы сильно поредели, а от бороды почти ничего не осталось. Он сильно высох и казалось, что жизнь уже давно покинула его, оставив только эту легкую сухую оболочку. Но отец Тирис был жив. Торвальд пододвинул к кровати свой табурет и сел взяв в ладони тонкую руку старейшины. Тот приоткрыл свои выцветшие глаза.

– Торвальд, мальчик мой, – заскрипел его голос. – Ты пришел, наконец-то, я ждал тебя. – Речь старика прервал сухой кашель, и он попытался сесть.

– Тише, тише отец, – Торвальд приподнял его и подложил подушки. – Тебе стало хуже? Пару дней назад ты выглядел куда бодрее, может дать тебе воды? Хочешь пить? Или может приготовить тебе отвар? Взбодришься немного, у тебя скоро совет. Эй… – Торвальд отдернул руку, которую сильно ущипнул старейшина.

– Такой же болтун, – просипел отец Тирис, – но от воды не отказался. – Видно только после смерти твой рот замолкнет!

Торвальд нахмурился, убрал пиалу и вытер рот старика от пролившихся капель.

– Зачем ты звал меня отец?

– Ох, – простонал старик. – Послушай меня внимательно Торвальд. Я видел ее, я видел… ты должен ей помочь, защити…

– О чем ты? – не понял Торвальд параллельно думая, что сегодня похоже все решили выжить из ума. – Кого ты видел?

Старик снова застонал.

– Вспомни, чему я учил тебя сынок, крепко вспомни, только ты сможешь понять. Я не знаю, что я делал, то ли великое благо, то ли великое зло и это не отпускает меня. Вот уже сто сорок лун я нахожусь на этой земле. Я устал, моя душа плачет и стонет, пытаясь покинуть это бренное тело, но она запечатана большим секретом. – Старик закашлял и Торвальд вновь дал ему воды.

– О чем ты отец? – встревожился Торвальд. – Какой секрет?

– Магисса… – старик цепко обхватил запястье Торвальда. – Магисса. Спрячь ее!

– Они все мертвы отец, ты что-то перепутал…

– Нет, – старик на секунду прикрыл глаза. – Одна из Магисс родила ребенка, она знала, что нельзя превышать число тринадцать, но не смогла убить свое дитя… сынок, послушай… помнишь я говорил тебе о своем прадеде… я узнал случайно, грех его и он скрывал свою дочь… в девочке не было дара, но она была дочерью Магиссы… помнишь ты спрашивал меня, что будет если родится четырнадцатая Магисса? Видимо это ответ, отсутствие дара, но я не был уверен, что только по этой причине им было строго запрещено превышать свою численность. Я стал присматривать… я наблюдал за ее родом. Десятая в своем роде… она достигла совершеннолетия, вчера, я видел, она Магисса!

Торвальд резко встал.

– Ты бредишь отец!

– Я видел ее, она тонка и нежна как весенний цветок. Она не понимает еще своей силы, она пугает ее. Торвальд… как же она похожа на своих сестер…

– Ты хоть понимаешь, что это значит? – Торвальд взволновано зашагал по келье. – Если ты говоришь правду, то Зло… оно же живет из-за нее!!! Все эти годы, ты рисковал всем миром!!!

– Или… – прохрипел отец Тирис. – Я дал им второй шанс. В них не было магии сынок… не было… во всем их роду, только сейчас… первая…

Торвальд с ужасом посмотрел на старейшину.

– Как ты мог скрыть такое от совета?

– Сядь, – прохрипел отец Тирис. – Отец Альмонд скоро все поймет. Он убьет ее. Слишком поздно для меня Магисса возродилась. Ты должен разобраться во всем сам. А пока спрячь ее, не дай им убить этот росток надежды.

– Это преступление, как я осмелюсь пойти на такое?

– Ты служишь миру, а не совету, – старик закашлял и Торвальд протянул ему чашу с водой, – хватит лить в меня воду, – вспылил старик. – Ты должен разобраться во всем! Ты уверен, что именно смерть последней из них, это то, чего бы хотели Магиссы?

– Они погибли, ради продолжения мира! Это было их решение! – начал заводиться Торвальд. – Наш долг завершить их миссию! Ты просто пожалел свою кровь, так ведь? – Торвальд медленно сел и запустил руку в волосы. – Зло не погибло, потому что был скрыт ребенок… Магисса возродилась и Зло начало пробуждаться… – вслух размышлял он под тяжелым взглядом старика. – Нужно убить Магиссу и зло погибнет, иначе все может повториться. – Торвальд посмотрел на старейшину. – Ты понимаешь о чем меня просишь?

Отец Тирис снова закашлял.

– Мы не убийцы Торвальд! Что с нами стало? Как все запуталось… совет… они не будут разбираться… Торвальд… и не в крови дело… если есть хоть единый шанс, что Магисса это наше спасение… если б я не был так стар… – Старейшина глубоко вздохнул и прикрыл глаза. – Торвальд… ты, конечно, не должен врать совету. Ты расскажешь им сразу после их заседания. У тебя будет совсем мало времени. Как только ты выйдешь отсюда, ты должен скрыть ее от их глаз. А дальше все ляжет только на твои плечи. Если решишь, что ей лучше умереть, значит будь, по-твоему, но пока в твоем сердце живет сомнение, не позволяй случиться непоправимому…

– Я услышал тебя отец. – Торвальд встал, продолжая смотреть на старика. – Но почему ты сам не расскажешь совету?

Отец Тирис вздохнул.

– Меня на нем не будет. Ты подарил мне освобождение от этого груза. Дай мне свои руки.

Торвальд не понимая взял старейшину за руки и вдруг увидел, как легкой дымкой к нему потянулась его благодать.

– Нет, – Торвальд хотел отдернуть руки, но белоснежная дымка держала их как прикованные. – Нет отец, не уходи…

Торвальд понимал, что отец Тирис умирает, и выбрал именно его, чтобы отдать столь бесценный подарок, как благодать, но горькое чувство утраты перекрыло весь восторг от дара. Торвальд еще некоторое время стоял, держа отца за руки и видя, как накрывает безмятежность столь родное и любимое лицо. Затем он закрыл застывшие безжизненные глаза и вышел из кельи. Теперь он связан обещанием. И ему нужно торопиться.

Глава 2

Мардис вошла в небольшое деревянное строение и вдохнула сладковато пряный аромат сушившихся трав. Она открыла настежь окна и расправила сетку, защищавшую комнату от мух и прочей живности. Свисавшие с балок пучки травы тут же зашуршали, встречая поток свежего воздуха. Стояло раннее утро.

Мардис внимательно осмотрела травы, вертя их со всех сторон. Листья равномерно подсыхали, источая сильный аромат, но признаков плесени или гнили не наблюдалось. Мардис удовлетворенно хмыкнула и полезла под лавку вытягивая деревянный ящик. Небольшие стеклянные флаконы глухо зазвенели. Она отобрала несколько штук и задвинула ящик обратно. Несмотря на ранее утро, на улице стояла сильная духота. Мардис вышла на улицу и свернула в сторону большого навеса. В небольшой каменной печи густо обмазанной слоями бурой глины уже вовсю трещали дрова, выбрасывая наружу языки пламени.

Мардис взяла закопченный котелок и плеснув в него воды поставила на печь. Котелок привычно зашипел, испаряя капельки влаги, оставшиеся на стенках. Мардис подняла передник и вытерла взмокший лоб, а затем закинула в котелок принесенные стеклянные флаконы. Их нужно было тщательно прокипятить, перед тем как разливать настой из сонной травы.

Послышался скрип двери ведущей в избу и легкое шлёпанье босых ног о каменную дорожку.

– Айри! – крикнула Мардис. – Это ты?

– Одну секунду мам, – отозвалась девушка и скрылась за домом.

Мардис подошла к деревянной кадушке, открыла крышку и тщательно перемешала отвар. Аромат сонной травы отдавал легкой горечью. Она с отвращением потерла нос и добавила туда целый половник засахаренного меда. Снова перемешав полученное снадобье, Мардис принюхалась и осталась довольна. В соседском дворе заголосил петух и она поторопилась. Скоро открывать лавку.

– Айри, – вновь крикнула женщина, – где ты там?! – но ответа не последовало.

Мардис вытерла руки об передник и вышла из-под навеса. Тут же из-за угла дома показалась ее дочь. Женщина покачала головой взирая на свое чадо.

Босые ноги, покрытые пылью, ссадины на острых коленках, наспех одетая наизнанку ночная рубашка и растрепанные иссиня-чёрные волосы с застрявшими в них перьями от подушки.

Мардис тяжело вздохнула, глядя в наивно распахнутые глаза дочери.

– Иди приведи себя в порядок и сбегай к Бергитте за парным молоком. Я ничего не успеваю, а скоро уже открывать лавку.

Айри быстро обняла мать.

– Я мигом мамуль, – она зачерпнула в бочке воды и побежала в дом, выкрикивая на ходу. – Я тебе такое сейчас расскажу, ты не поверишь…

Мардис легко улыбнулась и вернулась к своим флаконам и отвару. Их нужно было разлить и составить в ящик. Сегодня должен был приехать главный приспешник за своим ежемесячным заказом, и задерживать его было нельзя. Отвар сонной травы, несмотря на его название обладал далеко не однозначным эффектом и потому пользовался таким бешенным спросом у дам.

Пять капель помогали уснуть, а двадцать пять предотвращали нежелательную беременность. Конечно все, кто покупал этот отвар просто мучались бессонницей, но Мардис не вдавалась в подробности, главное она имела хороший и постоянный доход. Но не только это снадобье продавалось в ее лавке. Еще от их прабабки передавались семейные рецепты снадобий и Мардис слыла искусной травницей в девятом поколении. Теперь она передавала свои знания дочери Айри, но та словно бес носилась по деревне и слушала все ценные советы в пол уха.

Мардис особо не наседала на дочь, ее судьба и так была не самой легкой. Отец Айри оставил их сразу после рождения дочери. Будучи обладателем рыжих кудрей и смотря на Мардис, с ее русыми волосами, он не смог принять ребенка с черными как смоль волосами и необычными фиолетовыми глазами. Мардис и сама не понимала откуда у ее дочери такая внешность, но зная, что на ней нет греха, гордо отпустила мужа и осталась с ребёнком одна.

Их жизнь не стала особо тяжелой после ухода мужа. Мардис была талантливой травницей и это закрыло рот всем соседям и обеспечило их стабильным доходом. Единственное что портило жизнь ее дочери, это деревенские дети, часто дразнившие ее русалкой, из-за необычного цвета глаз, но Айри была не из робких созданий и синяки и ссадины стали нормой для ее рук и ног. Мардис все ждала, когда дочь повзрослеет и это прекратиться, но вот, вчера ей стукнуло восемнадцать, а сегодня утром, ноги все так же в свежих ссадинах.

– Мам, – Мардис услышала голос дочери, – Я все накрыла, ты идешь?

Женщина поставила ящик с готовыми снадобьями на лавку и поспешила в дом.

Айри разлила молоко в две кружки и нарезала свежий хлеб, рядом она поставила свежий мед. Забравшись с ногами на деревянный табурет, Айри макала хлеб и торопливо жевала, разговаривая с набитым ртом.

– Мам, ты не представляешь, что вчера было!!!

Мардис села на табурет и отпив молока спокойно предположила.

– Опять подралась с местным задирой?

– Нет, – Айри была необыкновенно возбуждена. – Мы вчера с девочками решили искупаться в пруду! Ты не представляешь, что это было!

Мардис настороженно посмотрела на дочь, не зная, как уже реагировать на ее вечные приключения.

– И?

– Это было что-то волшебное и пугающее, представляешь, вот мы нырнули в темное ночное озеро, и вот оно озарилось светом, идущим со дна. Мы испугались и хотели уже выбраться, как на поверхность стали всплывать лотосы! Мам лотосы! Представляешь?

Мардис застыла.

– Какие лотосы? Они пропали еще задолго до моего рождения!

– Так вот и я о чем, – запивая хлеб воскликнула Айри, – они всплывали со дна один за одним, все всплывали и всплывали, пока не заполнили все озеро! Это было так жутко и завораживающе одновременно!

– Подожди, – прервала ее Мардис. – Ты хочешь сказать, что озеро сейчас покрыто лотосами? Теми самыми, что пропали давным-давно?

– Да! – воскликнула Айри. – О чем я тебе и говорю!

– Но это невозможно, – прошептала Мардис. – Они исчезли давно!

– Мам, услышь меня, – повысила голос Айри. – Лотосы всплыли из глубин озера! Это правда! И я это видела своими глазами!

– Но что случилось? – недоверчиво спросила женщина. – Лотосы не живут на глубине, чтобы всплыть. Как такое возможно?

Айри звонко засмеялась.

– Мам я откуда знаю, как такое возможно, но это было, – девчонка всплеснула руками. – Это было просто до ненормальности волшебно!

Мардис нахмурилась и рефлекторно закинула хлеб в рот, запивая молоком.

– Не нравится мне все это, ладно позже схожу посмотрю, а сейчас мне пора. – Она встала и поправила платье. – Я в лавку, а тебе сегодня нужно собрать красноцвет, и не забудь бидончик с водой, а то принесешь опять валую кашу.

С этими словами Мардис вышла, оставив Айри заканчивать завтрак.

Девушка вышла из дома обнимая одной рукой небольшой бидончик, плотно закрытый крышкой, в котором плескалась студеная вода из колодца и весело зашагала по улице. Деревня кипела жизнью, как и обычно. Кто-то гнал коров на выпас, громко их подгоняя, кто-то нес воду из колодца, кто-то выбивал пыльные коврики на изгороди. В хлебной лавке толпился народ, раскупая утренний хлеб, все галдели и обсуждали лотосы, внезапно появившиеся на озере. Местные собаки гоняли по улице испуганных кур, а местные босоногие мальчишки громко визжали подгоняя их. Айри окликнула подруга.

– Погоди, Ай, ты слышала что говорят? Куда ты идешь?

Девушка остановилась.

– Я в лес ненадолго, а что случилось?

Подруга Лейми подошла и заговорчески прошептала:

– Люди говорят, что ночью на озеро спустился дух Магиссы и поэтому лотосы ожили вновь. И теперь вода в озере волшебная и может избавить от любой хвори!

Айри закатила глаза.

– Лейми, ну что ты как маленькая? Мы же были там, никакого духа там не было!

– А что тогда было? Ты можешь сказать?

– Не знаю, – отмахнулась Айри, – чудо природы какое-то было.

– Ага, – вскрикнула Лейми, – значит ты не отрицаешь, что чудо все-таки было?

Лейм, – раздраженно вздохнула Айри, – то, что вон та жирная курица от страха смогла пролезть в вон ту дыру в изгороди тоже чудо природы, только никто не говорит, что курица волшебная и понесет золотые яйца. Хоть ты не дури!

Лейми упрямо поджала губы.

– Ты так говоришь, потому что боишься, что теперь у твоей матери в лавке никто не будет покупать снадобья, а зачем? Ведь теперь у нас есть живое озеро!

Айри разозлилась и резко отвернулась от подруги. Такого она не ожидала и ей стало обидно. Она подхватила свой бидончик, сжав его крепче и пошла дальше по улице. Но совсем скоро она услышала знакомый ненавистный голос мелкого местного хулигана.

– Русалка идет, русалка, русалка, а где твой хвост? Сама зажарила и съела?

Айри растянула улыбку на лице и подошла к мальчугану.

– Слушай, – заговорчески тихо произнесла она, наклонившись к самому его уху. – Оказывается в деревне все такие глупые, вот только тебя мне провести никак не удалось. Я действительно русалка и вчера ко мне явился повелитель болот! Он сказал мне, сестра, что тебе подарить? И я ответила, есть у нас в деревне один противный мальчишка, который все время выдает мой секрет, чтобы мне с ним сделать? И ответил повелитель болот, не переживай сестра, если он еще хоть раз назовет тебя русалкой, я утяну его на дно болотное, а пока буду присматривать за ним из любой воды, даже из кружки с водой я буду его слышать!!! – рявкнула Айри и выпрямилась, а мальчуган с перепуганными глазами попятился назад.

Она пошла дальше и только через минуту услышала протяжный вопль убегающего сорванца. Ей не нравилось обижать детей, но именно этот измучил ее настолько, что она просто не выдержала. Да и подруга Лейми испортила все настроение.

Лес находился сразу рядом с деревней и Айри очень быстро вошла в прохладную чащу. Настроение было испорчено, и она села на старую корягу, давно служившую ей местом отдыха.

«Глупая Лейми, как можно говорить и верить в такие глупости!»

Айри провела рукой по старой мертвой коре, изъеденной муравьями, и почувствовала давно знакомое тепло. Она любила природу, ее цветы, траву, деревья, для нее весь лес был чудом. А как иначе, ведь она травница в десятом поколении. Весь лес был особенным, вся природа с ее лечебными свойствами и стихиями это чудо. И Айри верила только в то, что видела и могла потрогать. Все остальное не существует. Она подхватила сбежавшего муравья и завертела ладонью, не давая ему сбежать.

– Вот ты какой упорный и бесстрашный малыш, – заговорила она с муравьем. – Такой сильный, такой смелый. И не веришь в озера с волшебной водой и не знаешь ничего о них, а только на свои силы надеешься. Да ты умнее чем все эти люди в деревне. – Айри отпустила муравья и резко встала.

Пора заняться делом. Она обхватила свой бидончик и пошла в глубь леса. Если бы она обернулась, то заметила бы, как коряга, на которой она сидела вдруг покрылась молодыми побегами и яблоневыми цветами. Но этого не произошло, и она спокойно отправилась на поляну собирать красноцвет.

В лесу было прохладно, высокие богатые кроны укрывали от палящего зноя и Айри наслаждалась стрекотанием кузнечиков и перекличке птиц. Она наконец стряхнула с себя остатки дурного настроения и заулыбалась. Поляна находилась так же недалеко. Куда сложнее было собирать сонтраву и маковые коробочки.

Она села на траву и открыв бидончик стала закидывать в него нежные соцветия. Привыкшая к монотонной работе и словно зарядившись от земли хорошим настроением, Айри начала неосознанно напевать мелодию любимой песни. Цветов было много, и работа двигалась споро, как вдруг Айри отвлек легкий шелест разносившийся повсюду. Айри оторвала взгляд от красноцвета и осмотрелась вокруг.

Тысячи бабочек кружили вокруг нее и легкий шелест их крыльев и привлек внимание девушки. Айри замолчала и настороженно осмотрелась вокруг. Бабочки тут же уселись на деревья. Она настороженно осматривала деревья, не понимая, что это за массовая миграция.

Она прислушалась, но не услышала ни запаха дыма, ни треска пожара. Тогда почему их тут столько? Айри осторожно закрыла свой бидончик крышкой и встала. Лес продолжал гудеть обычной своей жизнью из шелеста листвы и стрекота насекомых, а бабочки все так же облепили деревья и словно ждали чего-то. Девушка осторожно подняла свой бидончик.

– Эй, крикнула она, – и бабочки встрепенулись, – что с вами такое? – Айри замолчала и бабочки вернулись на деревья.

Девушка молча осматривала кроны. Что-то явно было не так, да и никогда в жизни в лесу не водилось их столько. Так что же их привлекло на поляну? Айри осторожно попятилась назад, прижимая к груди бидончик, когда ее осенила одна мысль. Она остановилась и тихо начала напевать недавнюю мелодию. Бабочки резко слетели с деревьев и закрутились вокруг нее. Огромный разноцветный поток буквально скрыл собой весь лес и заслонил небо. Шелест их крыльев оглушал, ветряной вихрь закрутил волосы девушки словно в корону и, казалось, даже земля загудела под ногами. Айри завороженно смотрела на пролетающих бабочек, и продолжала напевать.

«Что так действует на них?» – вертелись мысли в ее голове. – «Песня? Но я и раньше ее пела, почему именно сейчас?»

Айри немного осмелела и начала петь в голос.

– Как студеный… ручеек… деве ноги… замочил…

Бабочки задвигались будто быстрее и Айри почувствовала, как ее тело стало почти невесомым.

– А соседский… паренек… в пору мимо… проходил…

Бабочки словно перестроились даже по цвету крыльев и начали свой безумный танец внимая голосу девушки. Айри застыла в изумлении. Ветер внутри этой радужной воронки подхватил девушку, и она почувствовала, как ее ноги отрываются от земли. Восхитительное чувство полета захватило ее с головой, и она отдалась этим неведомым ощущениям.

– Ой ты девица… чья ты красная… и откуда ты… распрекрасная… – еще громче запела Айри и раскинула руки.

Словно повинуясь взмаху ее рук, бабочки отлетели в стороны, сделав свою воронку в два раза шире.

– Ручеек, ручей… убегай скорей… не студи же ты… ноженьки не смей… – веселилась Айри.

– Соберу цветы… я со всех полей… положу к ногам… той, что всех милей…

Её взгляд вдруг случайно упал вниз на землю.

Она парила над верхушками деревьев и это было уже совсем не весело. Айри вдруг стало страшно, но она побоялась останавливать свою песню. Как спуститься назад она не имела представления, а упасть с такой высоты означало верную гибель. Айри попробовала плавно задвигать руками и ногами, словно пловец, но ее тело оставалось на месте. Поток очень крепко держал ее на высоте. Девушка занервничала. Бабочки, несущиеся в этой воронке уже, не казались ей завораживающими или прекрасными. Их шелест начал пугать и вызывать панику. Айри попробовала взять себя в руки и проиграть события назад. Голос! И песня! Но замолкать нельзя! Она попробовала чуть сбавить звук своего голоса.

– Дева красная… улыбнуулась… и застенчиво отвернуулась…

Бабочки сразу среагировали на ее затихающий голос и стали сужать воронку медленно опускаясь на опушку. Ветер начал стихать и ослаблять свою хватку. Когда Айри перешла на простой напевание мелодии, ее ноги наконец коснулись земли. Она резко замолчала и бабочки бурным потоком разлетелись, рассаживаясь на деревья. Айри проводила их взглядом, все еще не понимая толком что только что с ней произошло, а затем развернулась и что есть сил побежала домой.

***

Торвальд торопливо вошел в архив и прикрыл за собой дверь. Несколько монахов сидели за столами и в свете свечных ламп переводили свитки, они даже не подняли головы, никак не реагируя на приход другого монаха и Торвальд облегченно вздохнул. Ему нужно было освежить знания по поиску Магиссы и сокрытия ее от других старейшин. Он знал, что нужно делать, отец Тирис когда-то обучил его, но только в теории, для практики нужна была благодать и теперь она есть у него.

Торвальд взял нужные свитки и спрятал их за пазуху. Закинув по пути несколько свечей в сумку на поясе, он покинул архив и направился в конюшню. Нельзя было допустить чтобы кто ни будь увидел или прервал его. На улице уже начинало светать и в воздухе повис туман. Но это только радовало Торвальда. Свет и туман скроют блеск свечей, но все же стоит отойти подальше и поторопиться.

Когда Торвальд собрал все необходимое и сел на коня, он услышал вопль, доносящийся из верхних окон.

– Отец Тирис мертв…

Топот ног он тоже расслышал и это только заставило его действовать быстрее. Он обещал! Видимо монахи пришли за главным старейшиной, чтобы отнести его на совет. Торвальд уже представлял облегченное лицо отца Альмонда, его избавление от вечной занозы в виде отца Тириса не могло его не радовать, но он еще не знал, что свою благодать тот уже даровал. Этот дар должен был перейти отцу Ранару, монаху что давно был избран и готовился на место старейшины. Он был умен и верен отцу Альмонду. Но что же будет дальше?

Торвальд пока не хотел даже думать об этом. Одно он понял точно. Отец Тирис не просто так выделял и обучал его все это время! Он готовил себе замену. Он был уверен, что Торвальд поймет. Пока совет обучал и готовил отца Ранара, главный старейшина готовил его, Торвальда. И теперь его жизнь, как и говорил отец, только тяжелое бремя. Если Альмонд не убьет его раньше и не заберет благодать. Но пока нужно спрятать Магиссу. Это все что он может сейчас сделать, для главного старейшины. И с этого момента главная его миссия найти правду! Торвальд пришпорил коня и вылетел из конюшни.

***

Айри запыхавшись вбежала в дом и быстро захлопнула дверь.

«Что это было?» – стучало у нее в голове, и она осторожно выглянула в окно, боясь увидеть преследование крылатых созданий, но бабочек не было видно.

На всякий случай Айри потянула скрипучий засов на двери и только тогда облегченно выдохнула. Она сползла на пол и обхватила голову руками.

«Лотосы, бабочки, что-то явно происходило и это жутко пугало. Лейми, конечно, говорила ерунду, как и остальные жители, но то, что происходило, точно не было нормой»

Айри вспомнила завораживающий танец бабочек. Разноцветный, гипнотизирующий своей красотой вихрь. Жуткий и прекрасный одновременно. Это ни с чем не сравнимое чувство полета, полное восторга и свободы. Айри опустила глаза на свой деревянный бидончик и вздохнула. Соцветия нужно срочно смазать овечьим жиром и положить под пресс, иначе все его полезные свойства быстро пропадут. Айри перешла к столу и открыла крышку. Красноцвет вполне бодро плавал в уже теплой воде, и девушка принесла жир и тяжелый камень.

Привычная работа немного отвлекла ее от недавних страхов, и она снова задумалась.

«Все что произошло, за последние два дня, лотосы, бабочки, похоже на волшебство, но магии не существует. В это верят только глупые люди, все можно объяснить, изучив природу возникновения события. В мире много загадок, ей как травнице было хорошо известно, сколько раз люди приписывали волшебство вполне объяснимым событиям. И появлению лотосов точно есть вполне объяснимая причина. Надо только изучить озеро, чем ее мать и займется, а потом расскажет всем, но бабочки!»

Айри нервно сглотнула, распределяя жир по лепесткам.

«Бабочки, поднявшие в воздух человека? Кто в это поверит? Ее сочтут сумасшедшей. Мать в лотосы не хотела верить, а тут такое. Как ей сказать? Или может не говорить вовсе? Может это просто были галлюцинации? Например, на поляне меня укусил ядовитый жук и это вызвало такой эффект, а на самом деле этого не было?»