Читать книгу: «Запертые двери», страница 4

– Хотел взять у тебя пару фильмов на дисках.

Фред кивнул, бросил "Ща" и захлопнул дверь перед Джимом. Пока тот ждал, по коридору прошли две девушки. Одну – Зои – Джим помнил отлично: имена симпатичных однокурсниц он выучил ещё на первом курсе. Вторую, кажется, звали Нэнси.

– Привет, Джим, – почти синхронно поздоровались они, замедляя шаг.

– Алоха, красотки. – Он одарил их фирменной улыбкой.

– У тебя крутое шоу, – задержалась Зои. – Ты классный диджей.

– Спасибо, Зои. Приятно слышать. – Внезапно перед глазами всплыл сегодняшний взгляд Джоанны, когда она ворвалась в студию посреди песни. По спине пробежали мурашки.

Нэнси постояла секунду и двинулась дальше, а Зои осталась.

– Я тут подумала… – она замялась, – может, сходим куда-нибудь сегодня?

Ещё пару месяцев назад Джим согласился бы не задумываясь. Но сейчас все его мысли занимала другая.

– Извини, Зои, сегодня никак – неотложные дела. – Он подбирал слова помягче.

– Понятно. – В её голосе явно прозвучала обида. – Тогда как-нибудь в другой раз.

– Да, в другой раз. – Оба прекрасно знали – другого раза не будет.

Как только Зои ушла, дверь открылась. Фред вышел, сунув Джиму два DVD.

– Это что? – Джим покрутил в руках футляры с обнажёнными девушками.

– Порнуха, дружище. А ты что хотел?

– Мне бы что-нибудь… цензурное.

Они замерли, изучая друг друга. Джим – с ироничной усмешкой, Фред – с раздражением и усталостью.

– Ладно, заходи сам и ищи свой "приличный" фильм. Если найдёшь.

Фред пропустил его в комнату, и Джим шагнул внутрь. Воздух был настолько густым, что напоминал туман, если бы не резкий травяной запах, отрицавший это сравнение. Лори тут же подскочила к нему, пытаясь сунуть самокрутку между зубов, но Джим отстранился её коротким "Отстань".

Подойдя к полке с дисками, он понял, что не сможет нормально рассмотреть названия – глаза слезились от дыма.

– Эй, Джим, твой прогноз не сбылся, – раздался голос Джонни Лютера, массивного парня с детским лицом.

– Что? – не понял Джим.

– Новичок. Он сделал из Доннахью фарш. Погасла "Новая Надежда Бейсбола"… или «загорелась». Это с какой стороны посмотреть, – пояснил Лютер.

Джим предпочёл не комментировать. Он наугад схватил два диска, поблагодарил Фреда и поспешил выйти.

Выбор оказался удачным: "Пункт назначения 2" и "Гарри Поттер и философский камень". Сам факт наличия поттерианы в коллекции Берда удивил Джима. Первый фильм был одним из его любимых ужастиков, но для сегодняшних планов не подходил – слишком много кровавых сцен. А вот история о юном волшебнике выглядела идеальным вариантом.

Прибравшись в комнате и распахнув окна, впуская ночную свежесть, Джим подготовился к романтическому вечеру. Мысль о поиске свечей быстро отпала – слишком долго. Окинув взглядом помещение и оценив обстановку как "достаточно уютно", он снова вышел, надеясь вернуться вскоре – уже не в одиночестве.

Поправив волосы и расправив плечи, Джим постучал в дверь квартиры, расположенной в квартале от его жилья. Ответа пришлось ждать дольше, чем он ожидал. Уже собираясь постучать повторно, он услышал сонный голос:

– Кто там? Кимми, это ты?

– Не совсем, – бодро отозвался Роквелл, расплываясь в улыбке.

– Джим? Что тебя привело ко мне в такой час?

– Может, сначала впустишь гостя, а потом будешь допрашивать?

Показалось, Джоанна замешкалась, прежде чем снять цепочку. Когда дверь наконец открылась, перед Джимом предстала уставшая, но по-прежнему прекрасная Джоанна. Её чёрные волосы свободно ниспадали на плечи, а белоснежная пижама лишь подчёркивала её хрупкость.

– Надеюсь, у тебя есть действительно важная причина для визита в… – она взглянула на часы, – …без пяти двенадцать?

– Причина не просто важная, Белоснежка. Она личная. Касается нас двоих.

– Что-то случилось в студии?

– При чём тут студия? Неужели между нами больше ничего нет?

– Например? – Джоанна скрестила руки на груди. – Если это очередная попытка за мной поухаживать, даже не начинай.

– Как же с тобой сложно.

– Главная причина всех сложностей в твоей жизни, Джим, это – ты сам. Я тут ни при чём.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты прекрасно понял.

– Понял только, что ты меня в чём-то обвиняешь. Хотя непонятно, в чём именно.

– Ты пришёл сюда ради этого абсурдного спора? – голос Джоанны дрогнул. – Тогда спокойной ночи.

Она попыталась захлопнуть дверь, но Джим успел подставить ботинок в прорезь.

– Отойди!

– Ни за что. Разговор ещё не окончен.

– Я его не начинала и не вижу смысла продолжать.

– А я надеялся, что мы посмотрим твой любимый фильм, – с победоносной улыбкой Джим помахал перед её лицом диском.

– Боже правый! – Джоанна резко оттолкнула его и, воспользовавшись моментом, когда отшатнулся, захлопнула дверь.

Джим схватился за ручку, но дверь уже щёлкнула на замок. Он замер, затем постучал снова.

– Джоанна… Неужели ты не любишь этот фильм? Все обожают "Гарри Поттера". – Пауза повисла в воздухе, но ответа не последовало. – Джоанна! Не поступай так. Я просто хотел провести время с тобой. Провёл бы тебя домой и даже не попросил бы чашку чая – даже шутя. Неужели ты позволишь этому дню закончиться с таким недопониманием между нами? Прошу, ответь!

Тишина.

Когда стало ясно, что монолог так и не станет диалогом, Джим глухо вздохнул. Он ещё немного постоял, прислушиваясь – не щёлкнет ли замок – затем медленно развернулся и побрёл к лестнице, оставляя за спиной надежду на столь желанное свидание.

Такого развития событий он не ожидал. Всё вышло глупо и даже комично – вот только смеяться совершенно не хотелось. Где-то в глубине души Джим ощущал свою вину, но не мог понять, в чём именно она заключалась.

Вернувшись в квартиру, он повалился на кровать и автоматически включил телевизор. Механически переключая каналы, остановился снова на CNN. Война в Ираке, смерть сыновей Саддама, а сам диктатор всё ещё скрывался… Мир продолжал сходить с ума, давая понять, что все его личные переживания – курам на смех.

Бессонница казалась неминуемой – мысли о провалившемся свидании заполонили сознание. Но сон настиг его неожиданно, в тот самый момент, когда Джим меньше всего этого ждал. И подарил не отдых, а кошмары. Если бы был выбор, он без колебаний променял бы эти видения на самую долгую ночь без сна. Но Морфей не играет в «Колесо фортуны»…

…Джим Роквелл стоял на заросшей лужайке перед старым двухэтажным домом на холме. Когда-то здесь жили его родителями, а до них – дед с бабкой по отцовской линии. Дом походил на последний уцелевший зуб во рту старухи – кривой, одинокий. Пять ступенек крыльца были испещрены птичьим помётом, а облупившаяся белая краска грозила пристать к подошвам кед, стоит только ступить на них. Но проверять это Джим не торопился – он знал, что внутри его не ждёт ничего хорошего.

Над дверью висела лампа под стеклянным колпаком, где даже сейчас, среди бела дня (а в этом сне определённо был день), виднелись обугленные тельца мотыльков. На досках веранды застыли с вытянутыми тонкими ногами два воробья и синичка.

– Возле этого дома ничто не живёт долго, – произнёс Джим серьёзнее, чем планировал. В ответ ветер ударил ему в лицо, растрепав волосы. Сон или нет, но порыв ощущался по-настоящему.

Взгляд сам опустился вниз. Сочно-зелёная трава стремительно желтела, а древнее дерево у дома начало сбрасывать листву. Осенний ветер завыл в кирпичной трубе, наполняя душу тоской.

С приходом внезапной осени внутри всё сжалось. Дышать стало трудно, во рту появился привкус ржавчины… или крови. И всё же это время года погружало Джима в странное спокойствие. Тело обмякло, веки сами собой сомкнулись. В такие мгновения кажется, что ничего плохого случиться не может – даже когда за спиной чувствуешь ледяное дыхание Смерти и её костлявую руку на плече.

На двери мелом было выведено: «Хилл-хаус» – явная отсылка к роману Ширли Джексон, а не простая констатация факта. Джим понимал, что всё это лишь сон, но вещий. Если завтра он действительно отправится в Пенсильванию, к дому детства, то найдёт его именно таким – разве что сезон останется летним.

Не раздумывая о последствиях, Джим поднялся по ступеням и попытался стереть надпись ладонью. Но меловые буквы не поддавались, словно въевшись в древесину – совсем как кровь в "Кентервильском привидении". Осознав тщетность усилий, он отступил. На пальцах осталась лишь меловая пыль. Джим полез в карман за платком – и наткнулся на неожиданную находку: связку ключей, которой там прежде не было. Без сомнений, это были ключи от дома.

Несмотря на долгие годы запустения, выдержавшие ливни, палящее солнце и сильные ветра, ключ легко вошёл в скважину и плавно повернулся. Дверь со скрипом подалась – таким протяжным, что в нём утонули чьи-то голоса. Далекие, хриплые, жуткие, полные безумства.

Мурашки побежали по спине к затылку, где волосы встали дыбом. Хотя холодный ветер бил в спину, рубашка промокла от пота, а прежнее ощущение безопасности испарилось вместе со скрипом двери.

"Всего лишь сон", – попытался убедить себя Джим. Но эхо исказило его слова:

"…он!…он!…он!" – будто бездушные твари перешептывались, узнав его.

Для полного антуража не хватало лишь стаи летучих мышей, что должны были с визгом вылететь из темноты. Но бог снов, всё же сжалился над заблудившимся в его владениях. Или готовил нечто более ужасное…

В прихожей царила непроглядная тьма. Лишь дневной свет, ворвавшийся через дверь, оттеснил мрак в углы. Когда глаза адаптировались, Джим увидел причину – массивный дубовый шкаф из родительской спальни закрывал окно. С трудом сдвинув его, он впустил в дом свет.

В голове крутился навязчивый вопрос: кто и зачем загородил окно? Может, шкаф стоял так с самого его отъезда? Но внутренний голос нашептывал – его передвинули позже. Те, кто ненавидит свет. Те, кто прекрасно видит в темноте и выходит из-под кроватей и чуланов только ночью.

"Кто?" – мысленно спросил он. Воображение тут же услужливо нарисовало тощих низкорослых существ с горящими красными глазами.

Сверху вдруг раздались размеренные постукивания – будто невропатолог выбивал молоточком ритм на деревянной балке. Этот звук напоминал сердцебиение марионетки.

– Эй! – крикнул Джим и сам вздрогнул от собственного голоса. – Там кто-то есть?!

"…есть!…есть!…есть!" – отозвалось эхо.

Стуки прекратились. Мурашки вновь побежали по спине, теперь сверху вниз.

"Просто ворона, – неуверенно успокоил он себя, – клевала что-то на крыше и улетела от моего крика". Звучало правдоподобно, и Джим нервно улыбнулся.

Не закрывая входную дверь, он взялся за пыльные перила и начал подниматься по лестнице. По той самой, с которой восемнадцать лет назад сорвалась его мать, разбившись насмерть у подножия.

«Может, её кто-то толкнул?»

Раньше эта мысль не приходила ему в голову. Теперь же она впилась когтями, не отпуская.

«Если так, то кто?»

Вдруг Джим осознал – он не хочет знать ответов на свои вопросы и уж точно не хочет подниматься вверх по лестнице. Кто-то другой управлял его действиями. Он оглянулся – свет из открытой двери начал меркнуть. В мгновение ока наступила ночь, а дверь с жутким скрипом захлопнулась.

Джим вскрикнул. В панике он бросился вниз, нащупывая в темноте ручку. Та словно играла с ним в прятки. А за спиной уже раздавался топот маленьких куриных лапок, и воздух наполнился знакомым с детства запахом куриных потрохов.

Он закричал, вырывая себя из цепких объятий кошмара.

…Джим резко сел на кровати, дико озираясь по сторонам – не проникли ли мерзкие твари из сна в реальность?

За окном робела предрассветная серость на горизонте. Электронные часы показывали 4:30 AM. Телевизор всё ещё работал. Звёзды бледнели, но небо оставалось чёрным.

Сон как рукой сняло. Джим взял пульт, переключил на MTV, где шёл клип Aerosmith. Голубоватый свет экрана успокаивал. Постепенно, под звуки рока, он начал приходить в себя после тягостного кошмара.

9.

"Волнуюсь как первоклашка", – с нервной улыбкой подумал Уолтер Кэмпбелл, в очередной раз бросая взгляд на часы, затем в окно небольшого ресторанчика неподалёку от университета. За стеклом кипело утро – поток машин и спешащих людей нарастал с каждой минутой. Воздух ещё сохранял ночную прохладу, а солнце только поднималось над горизонтом, окрашивая небо в бледно-голубые тона.

Странно, но на своей первой медицинской практике он чувствовал себя куда увереннее, чем сейчас. Хотя технически это тоже можно было назвать практикой – в теории он прекрасно знал, как делаются предложения.

Дверь ресторана то и дело открывалась, впуская новых посетителей. Каждый уважающий себя мужчина сначала усаживал даму, и лишь затем занимал место сам. Сьюзен среди них пока не было. До назначенного времени оставалось ещё минут десять – он специально пришёл раньше, чтобы собраться с мыслями.

"Что может быть нелепее парня, дрожащего от волнения перед предложением?" – размышлял Уолтер.

"Только парень, получивший отказ", – тут же пришёл невесёлый ответ, от которого перехватило дыхание. До этого момента он даже не допускал мысли, что Сьюзен может сказать "нет". Теперь же нервозность усилилась втрое.

На столике уже ждал букет – официантка любезно принесла для него вазу с водой. Но самый важный предмет ждал своего часа в кармане. Постепенно дыхание выравнивалось, учащённое сердцебиение сбавило темп. Уолтер сделал глубокий вдох, расслабляя напряжённые плечи.

Как только он окончательно успокоился, стеклянная дверь ресторана распахнулась, впуская её. Сьюзен замерла на пороге, отыскивая его взглядом. Уолтер приподнялся и помахал рукой. Девушка тут же озарилась улыбкой и направилась к столику.

"Какая же она красивая", – в который раз за их отношения подумал Кэмпбелл, наблюдая за её приближением. Длинные чёрные волосы, большие выразительные глаза, круглое лицо, изящная фигура и грациозная походка – всё в ней восхищало. Синее платье с диагональными бело-черными полосками сидело на ней идеально, хотя Уолтер был уверен: даже в рабочем комбинезоне она оставалась бы самой прекрасной женщиной на свете.

Волнение вернулось, но теперь оно не сковывало, а окрыляло.

– Привет, – улыбнулась Сьюзен, подходя ближе.

– Здравствуй, – Уолтер встретил её, нежно целуя в губы, затем отодвинул стул. Она опустилась на него с лёгкостью балерины, сложив руки на коленях.

"Какая же она хрупкая", – мелькнуло у Уолтера, и он тут же отогнал эту мысль. С Мелл Мерцер он всегда чувствовал себя уверенно – как и во всём остальном. Но к Мелл он никогда не испытывал того, что испытывал к Сьюзен.

Поначалу ему казалось, что Мелл – воплощение его юношеской мечты, будто сошедшая с обложки глянцевого журнала. Та, ради которой хочется совершать безумства. Пока не понимаешь – с ней не встретишь старости, не построишь семью. Мелинда была слишком эгоцентрична, цинична и ненадёжна. Если бы у дьявола была дочь – Мелл подошла бы идеально.

Сьюзен была другой. Не менее красивой, но… иной. Доброй, открытой, загадочной. Да, Мелл могла похвастаться более соблазнительными формами, но разве это главное?

Официантка подошла принять заказ.

– Кстати, это тебе, – Уолтер кивнул на цветы.

– Ох, спасибо! – её глаза загорелись. – Они чудесные.

"Как и ты", – подумал он, но не стал озвучивать банальность. Вместо этого спросил о её делах.

– Всё хорошо, только не могу забыть свой первый день практики.

– Пройдёт, – поспешил он сменить тему. – Я давно не водил тебя в ресторан. Решил это исправить. Чтобы моя девушка не подумала, что я стал скрягой.

– Не обманывай себя, – рассмеялась она. – Мы были в том ресторане на Роуд-стрит всего неделю назад.

На лице Уолтера появилось нарочитое удивление, отчего заулыбались и Сьюзен, и официантка.

– Целую неделю? Значит, я и правда становлюсь скрягой. Но исправлюсь, честное слово!

Ему удалось рассмешить её снова. Они замолчали, наслаждаясь моментом. Затем Уолтер произнёс:

– Не верится, что настал этот важный день.

– О чём ты? – удивилась Сьюзен.

– Как? Ты забыла?

На её лице отразилось смущение.

– Мы познакомились восьмого декабря… Ты представил меня родителям в марте… Больше ничего не приходит на ум…

Уолтер встал и медленно подошёл к ней.

– Сегодня самый важный день. В этот самый час, в эту самую минуту… – его слова совпадали с действиями: он достал шкатулку, опустился на одно колено и открыл её. – …я предложил тебе стать моей женой.

На красном бархате сверкало кольцо. Сьюзен широко раскрыла глаза, прикрыв рот ладонями.

– Ты смотрела на меня так же, как сейчас, – голос Уолтера дрогнул. – А когда я спросил: «Сьюзен, согласна ли ты стать моей женой?», ты ответила…

Девушка подняла глаза от сверкающего кольца. Её взгляд, полный слёз и счастья, встретился с его глазами. Она закивала, прежде чем смогла выговорить:

– Я сказала «да».

Уолтер заморгал, пытаясь сдержать нахлынувшие чувства. Его улыбка стала кривой от переполнявших эмоций.

– Ты… ты говоришь «да»?

– Да.

Он не смог больше сдерживаться. Вскочив на ноги, Уолтер схватил Сьюзен в объятия и закружил по залу, смеясь и крича от восторга. Посетители, до этого наблюдавшие за сценой с улыбками, теперь разразились аплодисментами и одобрительными возгласами.

Он кружил её, пока мир вокруг не поплыл. Это мгновение стоило всех тревог последних недель. Пусть день только начинался – уже ничто не могло его омрачить. Теперь он уже не жалел о принятом решении отказаться от поездки с друзьями – ведь иначе Сьюзен пришлось бы встретиться с Мелл лицом к лицу.

Это уже было не важно.

Весь мир сузился до этого ресторана, до её «да».

Аккуратно опустив будущую жену на пол, Уолтер дрожащими пальцами достал кольцо с сапфиром – недешёвое приобретение – и надел его на её палец. Их поцелуй на этот раз был долгим и сладким, пока аплодисменты постепенно не стихли.

Когда официантка наклонилась, чтобы шепнуть, что ужин за счёт заведения, Уолтер лишь кивнул, бросив благодарный взгляд шеф-повару у кухни.

Солнечные лучи, упавшие прямо на их столик, играли в гранях кольца и стеклянной вазы. Уолтер механически ковырял ложкой тающее мороженое, не сводя глаз со Сьюзен.

– Но это ещё не всё, – продолжил он, провожая взглядом удаляющуюся официантку. – Теперь надо подумать о свадебном путешествии…

– Уолтер, – Сьюзен мягко перебила его, положив руку на его ладонь. – У меня есть идея получше.

– Я весь внимание, – он с готовностью замолчал, поймав её серьёзный взгляд.

Она ложечкой подхватила последний кусочек мороженого и неожиданно предложила:

– Ты же каждый год в начале лета путешествуешь с друзьями по штатам. В этом году отказался… Из-за меня, да?

Уолтер напрягся. Он сразу понял, к чему она клонит, и мысль эта ему не нравилась. Мелл Мерцер никогда бы не упустила случая уязвить его через Сьюзен.

– Я предлагаю присоединиться к ним. Будет веселее, да и дешевле.

– Нет, – резко ответил Уолтер, едва сдерживая жест отказа. – Наша помолвка слишком важна. Я хочу, чтобы она запомнилась иначе, чем тряской в автобусе по глухим городкам, где нет даже связи. – Он сделал паузу, подбирая слова. – Уверен, тебе не понравится. Да и уединиться нам не удастся.

– Ты преувеличиваешь. С тобой мне всегда интересно. Давно мечтала о таком приключении – это лучший подарок на помолвку.

– Правда? – спросил Уолтер, сам удивившись, как быстро он сдал позиции.

– Конечно! Куда увлекательнее, чем скучный перелёт.

– Значит, песчаный пляж, пальмы, "Маргарита" на закате… Тебя не прельщает? – Он фальшиво улыбнулся, но Сьюзен сделала вид, что не заметила. – Ладно, раз ты хочешь…

– Очень хочу.

Уолтер смиренно кивнул. Он мог настоять на своём, но боялся вызвать подозрения. О Мелл он никогда не говорил с Сьюзен, хотя та наверняка знала об их прошлом. Но если они отправятся в эту поездку, откровенного разговора не избежать.

Он улыбнулся, сжимая её руки в своих. Беседа перетекла на другие темы, но тревожные мысли не отпускали его ещё какое-то время.

10.

Роберт О'Доннелл в очередной раз поймал себя на мысли, что его жизнь напоминало реку – пусть медленную, но с высокими берегами, не оставляющими шанса выбраться. Он словно плыл по течению, не умея плавать, наблюдая, как события решаются без его участия. Оставалось лишь покориться судьбе или пойти ко дну.

Сейчас он сидел перед мерцающим монитором, безуспешно пытаясь найти информацию о городке, куда ему предстояло отправиться. Как будто какая-то неведомая сила привела его в библиотеку и усадила за компьютер. Уже само название – Лайлэнд – вызвало у него странное чувство тяжести, когда Джим Роквелл впервые его произнес.

"Город лжецов и параноиков" – эта мысль возникла сама собой, без всяких оснований. В воображении всплыла четкая картина: вывеска у въезда с надписью "Ночь в Лайлэнде останется с вами навсегда, но вы никому не захотите о ней рассказывать".

Пальцы механически вывели в поисковой строке Google: "Лайлэнд". Результаты оказались скудными – всего три страницы. Первые ссылки не внушали доверия:

"Лайлэнд – городок с туристическим потенциалом" (мимо)

"Выборы нового констебля" (не то)

"Реконструкция церкви отложена" (дальше)

"Воздвижение креста на холме"…

На второй странице поиска Роберт замер. Третья статья снизу гласила: "Очередное убийство в маленьком городке". Щелчок мыши – и на экране появился мрачный готический рисунок: темный дом на возвышенности, освещенный призрачным лунным светом.

Роберт поправил очки, придвинулся ближе к экрану. Следующие полчаса в движении были только его губы, шептавшие строчки статьи, и рука, сжимающая компьютерную мышь.

"Тайна исчезновения Клер Стенхоуп: что скрывает маленький городок?"

14 июля 2002 года

Тайна исчезновения Клер Стенхоуп: что скрывает маленький городок?

Двадцатидвухлетняя Ванесса Стенхоуп из Миннесоты приехала в Лайлэнд – тихий городок на юго-западе Колорадо – с одной целью: найти свою мать, Клер Стенхоуп, пропавшую полтора месяца назад при невыясненных обстоятельствах. За время поисков она успела опросить почти всех местных жителей, включая чиновников муниципалитета.

Констебль Лайлэнда Элдред Моссинджер сообщил нам, что видел Ванессу за два дня до её гибели. «Она была взвинчена, эмоции просто переполняли её, – сказал он. – Отчаяние, злость, усталость… Она смотрела на меня так, будто я представлял для неё угрозу».

«Она вас боялась?» – уточнила я.

«Скорее, её пугала мысль, что я могу положить конец её бесконечным поискам», – покачал головой констебль.

«Вы действительно собирались это сделать?»

Моссинджер недовольно скривился: «Эти приезжие всегда ведут себя так, будто разбираются в моей работе лучше меня». Закурив, он продолжил: «Я предупреждал её: хватит терроризировать людей вопросами. Нет никаких доказательств, что Клер пропала именно у нас. Последний раз её видели в Киове (прим. ред. – соседний городок). Лично я никогда не верил в исчезновение Клер Стенхоуп. Скорее, она просто сбежала – от суеты, а может, и от дочери. Когда Ванесса тоже пропала, все вздохнули с облегчением: думали, она наконец бросила это дело и уехала домой. Кто мог предположить, что её тело найдут в лесу, переброшенным через ветку старого вяза, в одежде, пропитанной кровью? Разве что убийца…»

Тело Ванессы обнаружил турист, личность которого установить не удалось.

Согласно заключению судмедэксперта, смерть наступила в результате мозгового кровоизлияния, вызванного шоковым состоянием. Проще говоря, Ванесса Стенхоуп умерла от страха.

Роберт прочёл статью на одном дыхании, и сердце в его груди забилось чаще. История о бесследном исчезновении и жестоком убийстве не могла оставить равнодушным даже тех, кто и не собирался в Лайлэнд. Он провёл языком по пересохшим губам и перечитал последние строки. В статье говорилось, что на теле Ванессы Стенхоуп не было ни порезов, ни колотых ран.

Это наводило на мысль, что кровь на одежде девушки могла принадлежать кому-то другому – при том, что анализ подтвердил: кровь человеческая и совпадала по группе. Однако вскрытие выявило у Ванессы значительную потерю крови.

– Как такое возможно? – пробормотал Боб, но ответа не последовало.

Мимо прошла студентка, бросившая на него подозрительный взгляд – О’Доннелл разговаривал сам с собой. Роберт этого не заметил. Его мало волновало, что происходит вокруг.

Когда он зашёл в библиотеку, то и не предполагал, какие истории откроет о колорадском городке. Теперь же это знание граничило с потрясением. Он не мог понять: как Джим Роквелл, ознакомившись с этими статьями, не попытался отговорить остальных от поездки в Лайлэнд?

– Похоже, он счёл всё это досужими домыслами, – вслух предположил О’Доннелл, потирая висок. – А я так не думаю.

Роберт вернулся к началу и стал листать все материалы о зловещем городке. Почти полчаса он вчитывался в одну статью за другой, выискивая важные детали, а кое-что даже записывал в блокнот. Крепко сжимая шариковую ручку, он выводил на клетчатой бумаге неровные буквы, подчёркивая фразы, которые вызывали у него больше всего вопросов.

«50 человек пропали без вести в пределах города за десять лет (1975–1985).

18 убийств за семь лет (1975–1982).

Высокий процент смертности среди коренных жителей, не достигших пятидесяти лет.

Замкнутый образ жизни.

Полное молчание жителей о прошлом города – при этом на холме возвышается трёхметровый крест».

В статье о возведении распятия не было ответа, почему жители так почитают этот символ. Лишь мельком упоминалась «давняя трагедия», связанная с одним из горожан. Роберт перефразировал запросы, но поисковик выдавал пустые ссылки. Пока в одной из статей он не наткнулся на справку:

– Йеллоуфилд.

До того как стать Лайлэндом, городок носил это имя.

Изменив название в поисковой строке, О’Доннелл снова нажал «Enter». На этот раз результатов было ещё меньше, но каждый он изучил досконально. Один сайт целиком посвящался городским легендам – и среди прочих мифов и преданий там нашлось место для колорадского городка.

«Таинственное исчезновение семейства Лоттрек в Колорадо»

10-го дня мая месяца 1895 года от Р.Х.

Мультимиллионер Барри Лоттрек, владелец двух фешенебельных гостиниц и трёх ресторанов в штатах Нью-Хэмпшир и Нью-Йорк, вместе с супругой Анабелль и отпрысками – Коннором и Джоном – пропали без вести в захолустном граде Йеллоуфилд, что в Колорадо. Как сообщил главный заместитель директора компании «Лоттрек Иммовейблз» Питер Итон Роуз, господин Лоттрек отбыл с семейством в отпуск, откуда пока никто не возвратился.

– Также в Колорадо его ожидала деловая встреча с инвесторами, коя так и не свершилась, – добавил П.И. Роуз.

Наш внештатный корреспондент был направлен в Йеллоуфилд, но тщетно – местные обыватели не припомнили пришлых людей, кои бы подходили под описания пропавшего семейства. Констебль сего града, Шулер Кретчман, отказался давать какие-либо разъяснения, ограничившись заверением, что поиски ведутся: прочёсываются окрестные леса, а также малая речушка и озеро, в кое она впадает.

«Зловещая развязка дела семейства Лоттрек»

18-го дня февраля месяца 1896 года от Р.Х.

10 февраля сего года полицией штата были найдены останки четы Лоттрек и их чад, пропавших без вести почти год назад. Кости четырёх жертв обнаружили в двух милях от глиняной шахты, славящейся на весь штат – именно она дала имя городку, ибо добываемая здесь глина имеет цвет жёлтый, словно солнце.

По достоверным сведениям, тела Барри Лоттрека и всех его домочадцев были лишены голов.

Возникает вопрос: неужто сие злодеяние – дело рук наёмных убийц, связанное с деятельностью миллионера?

– Не может сего быть! – категорично заявил нынешний глава компании «Лоттрек Иммовейблз» П.И. Роуз, занявший сей пост в июле 95-го. – Последние пять лет мы сотрудничали исключительно с проверенными партнёрами, чья законопослушность не вызывает сомнений. Уверен – это козни безумного изувера, коего надлежит изловить и изъять из общества любыми способами!

«Третья виселица за единое смертоубийство»

23-го дня июня месяца 1902 года от Р.Х.

В захолустном граде Флоувилле, что в юго-западных пределах Колорадо (а прежде звался Йеллоуфилдом), свершилось правосудие над третьим по счёту узником, обвинённым в кончине мэра Стоука, что в Юте, – Вентворта Грейбла. Сей сановник прибыл в Лайлэнд для тайного свидания с полюбовницей. В петлю отправили некого Чжи Ченг Ху – выходца из корейских пределов, промышлявшего подёнщиной на глиняных копях.

Роковым уликой стал окровавленный мясницкий тесак – орудие лиходейства, – обретённый под логовищем в его убогой хижине. На допросе у констебля Коллинза Харриса иноземец не сумел дать вразумительных показаний (а мог ли, коли речи их были чужды друг другу?), посему был немедля ввергнут в темницу.

Наутро кореянина вздёрнули на базарной площади пред зданием окружного суда, коий учинил скорый суд – в течение получаса приговор был подписан. На сем же месте днём ранее свершили казнь над двумя иными подозреваемыми, коих уже post factum признали неповинными.

– Ныне да не дерзнёт никто вещать, будто мы покарали невинного! – возгласил констебль Харрис, выступая пред дагерротипистом на фоне висельного столба с бездыханным телом Ченг Ху. – Доводов виновности сего азиата вдоволь, дабы со спокойной душой препроводить его в геенну огненную! Воздаяние свершилось, и град мой отныне может почивать в мире.

Мы не дерзаем оспаривать вердикт местного магистрата, но считаем долгом напомнить: тот же суд предал смерти и первых двух обвиняемых, что заставляет усомниться в прозорливости сей Фемиды, лишённой повязки.

Кто ныне дерзнёт поручиться, что третий казнённый поистине стяжал свою участь? Остаётся уповать на милость Провидения. В противном же случае, очередная казнь неповинного ляжет на сей малый град тягчайшим бременем, каковое ему не снести.

Сколько он простоял, уставившись в монитор, Роберт не мог сказать точно. Но судя по ноющей спине и онемевшим ягодицам – довольно долго. Чужая рука, легшая на плечо, заставила его вздрогнуть, хотя и не настолько, чтобы испугать незваного гостя.

За его спиной стояла Мэри Рирдон, прижимая к груди увесистый фолиант. Её взгляд скользнул по его фигуре, затем – по статье на экране, и наконец вернулся к самому О’Доннеллу.

– Чем занят? – спросила она без особого интереса.

– Да так, – он пожал плечами. – Кое-что уточняю.

– Реферат пишешь? – Мэри наклонилась ниже, и Роберт уловил лёгкий аромат её бальзама для волос. – Если я не ошибаюсь, история не входит в нашу программу.

– Это не для учёбы. Собираю информацию о городке, куда мы скоро едем.

Мэри выпрямилась и положила книгу на стол рядом с его спортивной сумкой. На твёрдой коричневой обложке золотом выделялось заглавие: «Адам Смит. Сокровища нации».

– Но он же называется Лайлэнд, а не… Йеллоуфилд.

– Названия разные – место одно.

– Что-то интересное? – её голос по-прежнему не выражал эмоций. – Честно говоря, поездка в глушь меня не вдохновляет. А тебя, похоже, зацепила даже местная история.