Читать книгу: «К востоку от Евы», страница 3

Шрифт:

Глава 5

Я отправился к старику в надежде уговорить его дать мне телефонный номер Евы.

Егор Степанович жил в четырех остановках на автобусе от метро, как раз по моему маршруту в колледж. Я ведь и Еву встретил, когда она ехала от него с ключами.

Было снежно и пасмурно. По-зимнему тепло, но промозгло. Снег на асфальте превратился в слякоть, и пока я шел до нужного дома, забрызгал штанины грязью. Пришлось остановиться перед подъездом его серо-белой девятиэтажки и оттирать их снегом.

На лестничной площадке у них располагалось по четыре квартиры, и нужную дверь я признал с первого взгляда: старая и обшарпанная, с грязным резиновым ковриком и заляпанным краской дверным звонком.

– Кто там? – проскрипел старик после того, как дребезжание звонка стихло.

– Здравствуйте! Я по поводу комнаты, – крикнул я в дверь.

– Кто? – переспросил он.

– Я вам звонил недавно. Вы сказали, что можно приехать.

Послышался щелчок замка, звякнули дверные цепочки, и дверь приоткрылась.

Егор Степанович напоминал высушенную палку: высокий, очень худой и сморщенный.

– Давай паспорт. – Он протянул руку с крючковатыми пальцами.

Я передал паспорт и не успел опомниться, как старик, выудив из кармана телефон, сфотографировал один за другим два разворота паспорта.

– Теперь деньги, – потребовал он, возвращая корочку.

– На самом деле я по поводу Евы, – решительно сказал я, наивно полагая, что раз он видел мой паспорт и даже зафиксировал его, то теперь проникнется ко мне доверием. – Вы знаете Еву? Девушку, которая сняла у вас комнату. Я опасаюсь, что с ней что‑то случилось, поэтому хотел попросить у вас ее телефон.

– Никого не знаю, ничего не знаю. Уходи!

В ту же секунду дверь захлопнулась.

– Я вас очень прошу! Можете мне не открывать, – снова закричал я. – Скажите только номер ее телефона, и все. Вы же видели мой паспорт. Ева моя хорошая знакомая, и я хотел бы с ней поговорить. Знаю, что она оставила вам свой номер…

– Никого не знаю. Ничего не знаю, – повторил старик.

– Пожалуйста! Это очень важно. Если хотите, позвоните ей сами, я могу поговорить с ней по вашему телефону, в вашем присутствии. Мне просто выяснить, все ли с ней в порядке.

За дверью повисла тишина, и я снова нажал на звонок.

– Я уже вызываю полицию, – взвился старик. – Уходи немедленно!

– Предложи ему деньги. – Громкий шепот за спиной заставил меня вздрогнуть и обернуться.

В щели приоткрытой соседской двери едва различимо проступал бледный контур лица.

– Что? – переспросил я, хотя прекрасно слышал.

– Егор Степаныч деньги любит.

Сколько ни силился, я не мог рассмотреть говорившего, но, судя по росту и голосу, это, скорее всего, был ребенок.

– Егор Степаныч, – воодушевившись, позвал я. – Я готов заплатить за ее номер.

– Сколько? – тут же откликнулся старик.

Я достал из кармана смятые купюры и пересчитал: четыреста рублей сторублевыми бумажками и две по пятьдесят.

– Триста рублей.

– Я вызываю полицию, – проскрипел Егор Степаныч.

– Пятьсот.

– Уходи!

– А сколько нужно?

– Три тысячи. Наличными.

– Так много? У меня столько нет.

– Тогда я звоню в полицию.

Я снова порылся в карманах.

– Хочешь, я тебе дам три тысячи? – предложил голос из‑за соседской двери.

– Серьезно? – Я недоверчиво уставился в щель.

– Ну, у тебя же на карте есть? Переведешь, а я тебе бумажки.

Отдавать три тысячи за номер телефона было безумием, но я совершенно растерялся, понимая, что другого выхода нет.

– Ладно. Давай.

В щели вспыхнул свет, и я наконец увидел взлохмаченную девчонку в новогодней пижаме.

Она продиктовала свой номер телефона, и я перевел Наталье Ивановне К. три тысячи рублей.

После чего дверь закрылась, и на долю секунды я вдруг забеспокоился, что меня кинули, однако Наталья Ивановна довольно быстро вернулась и позвала:

– Зайди сюда.

– Зачем?

– Через порог нельзя ничего передавать. Не знаешь, что ли? – Она посторонилась, пропуская меня в свою квартиру. – На площадке холодно. А я болею.

На вид девчонке было лет шестнадцать. Облако длинных всклокоченных волос, любопытные глаза, подростковая неловкая суетливость.

В квартире сильно пахло апельсинами.

– Держи. – Она сунула мне в руку три тысячных купюры. – Егор Степаныч нам все продает. Смородину дачную, грибы, семечки и кабачки. Жадный очень. Мы бы и не брали, но мама считает, что «неудобно». Он приносит и говорит, что специально для нас привез. Хотя мы не просим. А потом торгуется еще. Но три тысячи за номер телефона – это, конечно, ужас.

– Думаешь, нужно поторговаться?

– Нет. Он не уступит. – Она понизила голос. – Очень вредный дед.

– Ясно. Спасибо! – Я благодарно улыбнулся. – Тут просто такая ситуация, что я, может, и на десять тысяч согласился бы.

– Ого. – Девчонка вытаращилась. – Она тебе еще больше должна?

– Кто? Ева? Нет. Там дело в другом.

– Понятно. – Она закусила губу, будто боясь сказать лишнее.

– Ты ее знаешь?

– Нет.

– Точно?

– Если речь о девушке с дредами, то с ней я не знакома.

– О ней. А как ты догадалась?

– В глазок ее видела. И на улице потом из окна. К Егору Степанычу не приходили другие девушки.

– Да ты Нэнси Дрю. – Я не мог скрыть улыбку.

Девчонка заметила это и тут же поинтересовалась:

– Вы поссорились, да? Ты ее парень-абьюзер и она от тебя сбежала?

– Если ты так думаешь, то зачем решила помочь? – иронично поинтересовался я.

Она рассмеялась:

– Не обижайся. Это я со скуки выдумываю. Второй месяц дома сижу, ни с кем не общаюсь. Всякая ерунда в голову лезет. У меня хронический отит. – Откинув волосы, она продемонстрировала ватку в ухе. – То проходит, то воспаляется.

Я посмотрел себе под ноги. Грязь с ботинок собралась на ламинате рядом с ковриком в темную лужу.

– Ничего. – Хозяйка поймала мой взгляд. – Я вытру.

– Спасибо за помощь. – Я вышел на площадку.

– Удачи! – пожелала она, но дверь запирать не стала, высунув нос в щелку.

Я снова позвонил в квартиру Егора Степаныча.

– Кто? – сразу же откликнулся тот, стоя, вероятно, все это время за дверью.

– Егор Степаныч, я хочу купить у вас номер Евы.

– Кто такая Ева? – Дверь опять открылась, и старик вперился алчным взглядом в зажатые в моей руке деньги.

– Девушка, которая сняла у вас комнату.

– А-а-а. – Он понимающе затряс головой. – Растафари. А ведь она предупреждала, что ты будешь ее искать.

– Вряд ли она знала, что я приду сюда.

– Еще как знала. – Старик прищурился. – Но ты не должен был так рано приходить. Возвращайся через месяц.

– Но я готов заплатить прямо сейчас. – Я помахал перед ним деньгами.

– С учетом того, что мы имеем, этого слишком мало. Если я скажу тебе ее адрес, она съедет с квартиры, а мы договаривались минимум на два месяца. Значит, стоимость моей информации должна включать месячную аренду комнаты. Соответственно, три плюс семь. – Старик почесал подбородок. – Добавим еще секретность… Короче, с тебя пятнадцать тысяч.

– Да вы что?! У меня нет таких денег!

– Это же не адрес, а только телефон, – подсказала девчонка из‑за двери.

– Мне бы только номер ее телефона, – повторил я за ней.

– Номер? – Егор Степаныч задумчиво поморщился. – Про телефон она ничего не говорила.

– Вот видите! – Я снова показал деньги. – Тогда никакой секретности.

– Погоди. – Старик захлопнул дверь.

– Ева не могла знать, что я буду ее искать, – словно оправдываясь, сказал я соседке.

– Это ты так думаешь, – охотно отозвалась она. – А девушки всегда чувствуют такое сердцем.

– Черт, – внезапно догадался я, – может быть, она имела в виду того парня, который напал на нее?

– На Еву кто‑то напал? – Щель соседской двери стала шире.

– Да. Поэтому я ее и ищу. Хочу узнать, все ли в порядке.

– Ого! А что случилось?

– Просто подъехала машина, из нее выскочил парень, схватил Еву и увез. – Пришлось немного сгустить краски, чтобы ей стало ясно, насколько это важно.

– Ничего себе! – ахнула она. – А ты?

Ответить я не успел, вернулся Егор Степаныч и показал небрежно отодранный кусок картонки с накарябанным на ней телефонным номером. Цифры были буквально выцарапаны и лишь в нескольких местах проглядывали чернила ручки.

– Деньги вперед, – объявил он.

– Спасибо! – Отдав ему три тысячи, я забрал картонку.

– За адресом приходи через месяц. Будет стоить семь плюс две за секретность, – объявил старик и захлопнул дверь.

– А ты когда ей будешь звонить? – с любопытством поинтересовалась соседка.

– Еще не решил. – Я вызвал лифт.

– А давай ты позвонишь ей прямо сейчас?

– Зачем?

– Ну, мне же тоже теперь интересно узнать, все ли с Евой в порядке.

– Сейчас я тороплюсь. У меня зачеты, а для такого звонка нужно настроиться.

– Как это «настроиться»? Просто звонишь, и все.

– Может быть, я ей напишу.

– Тогда как ты узнаешь, что тебе отвечает именно она? Потому что если с ней не все в порядке, то писать за нее может кто угодно.

Звучало здраво.

– Ты права. Лучше услышать ее голос.

– Тогда звони сейчас.

– Сейчас не хочу.

– Ну блин. Так нечестно. – Она обиженно засопела. – Я же умру от любопытства.

Двери лифта раскрылись.

– Я тебе позвоню, – пообещал я, перед тем как войти в кабину. – Наталья Ивановна – это же ты?

– Можно просто Наташа, – весело отозвалась она. – Только обязательно позвони. Я буду ждать!

На самом деле я лукавил. Беспокойство, связанное с Евой, утомляло, и затягивать его не имело смысла. Один звонок – и все решится. К тому же я заплатил за это три тысячи, во что до сих пор верилось с трудом, словно меня развели цыгане.

Не выходя из подъезда, я поднялся к почтовым ящикам и с замиранием сердца набрал номер Евы.

Опасение, что ее телефон окажется заблокированным, рассеялось сразу. В животе поселился холодок волнения, но гудки протяжными завываниями проходили один за другим, а ответа не было. Я уже приготовился сбросить вызов, как вдруг на той стороне кто‑то едва различимо сказал: «Алло».

– Ева?! – обрадовался я. – Привет! Не отвлекаю?

– Это кто? – спросила она также шепотом.

– Это Ян. Ну, помнишь… из «Дофамина». Извини, что потревожил, лишь хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

– Больше не звони мне, – торопливо пробормотала она, и я приготовился к тому, что она скинет звонок, однако в трубке раздалось шуршание, и откуда-то издалека донесся едва различимый мужской голос:

– Ты с кем‑то разговариваешь?

– Нет, – ответила Ева. – Тебе показалось.

В трубке снова что‑то зашелестело.

– Что ты там прячешь? Покажи! – потребовал голос. – Убью!

Ева тихо вскрикнула, будто от боли, и связь прервалась.

Глава 6

После неприятного и тревожного звонка Еве я понял, что немедленно должен обсудить с кем-то случившееся. Не с братом, потому что он казался мне слишком беспечным, и уж точно не с родителями, чью реакцию предсказать было несложно. «Не нужно лезть туда, куда тебя не просят», – скажет мама. «Ты пересмотрел кино», – посмеется папа.

Из школьных друзей у меня остался только Игорь, но, погрязнув каждый в своих делах, мы очень редко общались, и вывалить с бухты-барахты на него историю про Еву было бы совершенно неуместно.

В колледже я одно время сошелся с двумя подружками: Аней и Лизой. Мы общались с ними без какой-либо романтики – обычные приятельские отношения: ходили вместе, помогали друг другу по учебе, болтали на переменах и пили кофе в кафе, но потом появилась Инна, и пришось это прекратить.

На ум приходил только Саня. Парнишка из «Дофамина», с которым я познакомился сразу, как только сел в лагерный автобус.

Те, кто уже был знаком, садились вместе впереди, а одиночки проходили в конец салона. Место рядом со мной занял шустрый русоволосый парнишка: узкая белая футболка с узором кошачьих следов, темно-серые холщовые шорты, на шее плотно облегающие черные бусы. Глаза светлые, улыбка на пол-лица.

– Саня. – Он протянул руку.

– Я… я… – начал было, но вовремя поправился: – Митя.

Саня то и дело крутил головой, высматривая кого‑то среди кресел.

– Тут должны быть две девчонки, ниче такие, не успел познакомиться, наверное, в другом автобусе. Я в МИРЭА учусь. На айти. А ты где?

– В школе, – нехотя соврал я. – Десятый класс закончил.

– Второгодник, что ли? – Саня намекнул, что выгляжу я старше.

– Нет.

– Ну ладно, салага. – Он небрежно похлопал меня по плечу. – Тогда придется тебя защищать.

Я скептически оценил телосложение Сани.

– А есть от кого?

– Конечно. Это же мистический сезон. Духи, демоны, призраки… Не знаю. На форуме писали, что сценарий новый, поэтому можно только догадываться. Но разработчики очень старались.

– Так, друзья. – В проходе нарисовался высокий бородатый мужчина в черной футболке с логотипом «Дофамина». – Меня зовут Гена. И я один из ваших кураторов. Дорога займет два с половиной часа. К двенадцати должны быть на месте. Тридцать минут на размещение, потом общий сбор, в половине второго обед, а после семи вечер знакомств: песни, танцы, все дела. Основной инструктаж по сезону завтра, так что пока расслабляйтесь.

В открытые двери автобуса влетела девушка. На ней тоже была надета черная футболка, а в руках она держала планшетку с бумагами. Обращаясь ко всем, девушка выкрикнула:

– Суббота?! Есть здесь Суббота?

Народ загудел, переглядываясь.

– Она не участник, – сказал Гена. – И уже давно на месте.

– Постоянно неразбериха с этими списками! – раздраженно фыркнула девушка с планшеткой и ушла.

– Вот это фамилия, – хмыкнул Саня. – Суббота. Хотел бы я себе такую. А еще лучше Воскресенье. У нас на потоке есть девчонка с фамилией Конопля и парень Осторожный. В школе я учился с Тупициной. А на год младше у нас был Червяк… Вот у меня хорошая фамилия – Некрасов. Красивая, известная и прицепиться не к чему. А у тебя какая?

– У меня так себе. – Я пожал плечами. – Вообще-то Чертов. Но все говорят – Чёртов.

– Чёртов? – Саня понимающе кивнул. – Смешно.

Он был веселый, шумный и увлеченный всем, что происходило вокруг.

«Дофамин» располагался на территории дома отдыха в трехэтажном кирпичном корпусе, отдельно стоящем среди сосен. Заселяли по шесть человек в двухкомнатные номера с общим санузлом и гардеробной.

И Саня, пообещав взять надо мной шефство, слово свое сдержал, быстро подсуетился с комнатой и позвал меня к себе.

Третьим нашим соседом стал худощавый темноволосый парнишка по имени Алик с миловидным лицом и мутным взглядом светло-голубых глаз.

Выглядел он младше меня, но вскоре выяснилось, что ему двадцать два и в прошлом он цирковой акробат.

К моему немалому удивлению, Саня сразу же уступил нам кровати у окна, выбрав себе ту, что стояла возле двери.

– Это на случай, если в окно полезут монстры, – весело пояснил он.

– Какие еще монстры? – не понял Алик.

– Откуда мне знать, чего они там придумали. Вампиры или, может, зомбаки.

– А если они полезут через дверь? – пошутил я.

– Через дверь внезапно не получится. А окно отжать как нечего делать.

– Представляю, – расхохотавшись, Алик завалился на кровать. – Вампиры, отжимающие окна.

– Лучше чеснок повесить. – Я искренне забавлялся Саниной увлеченностью, но недооценил его.

– Сразу видно, что ты мелкий и неопытный. – Он принялся перекладывать вещи из рюкзака в тумбочку. – Чеснок помогает только от настоящих вампиров. А у нас игра, и действовать они будут как люди. Я не утверждаю, что на нас станут нападать во сне, но подстраховаться никогда не помешает.

– И часто ты в таком участвуешь? – спросил его Алик.

– Кое-какой опыт имеется, – ответил Саня неопределенно, и мне показалось, что он чего-то недоговаривает.

В этот момент за дверью послышались голоса и к нам без стука ввалился здоровый толстяк.

– Пацаны, у вас чего есть? – без приветствий и не представляясь, спросил он.

– Ты это про что? – насторожился Саня.

– Ясно дело, про алкашку, – хохотнул парень. – Мы предлагаем собрать все в общак и употреблять коллективно. За знакомство и все такое. А потом скинемся и отправим гонца. Говорят, тут на территории магазинчик имеется.

– У меня только две банки пива. – Саня сразу выудил банки со дна рюкзака. – Вот. Гиннесс.

Парень поморщился и повернулся к нам с Аликом.

– У меня нет, – ответил я, а потом вспомнил, что мне якобы семнадцать, и добавил: – Мне еще не продают.

– А у меня есть, но я не отдам, – заявил Алик невозмутимо. – Общак меня не интересует. Я сам по себе.

– А. – Парень недовольно кивнул. – Сам? Ну-ну. Тебя как зовут?

– Алик.

– Что ж, Алик, я это учту.

Но тот равнодушно смотрел мутным взглядом то ли на толстяка, то ли сквозь него:

– Учти.

– Я – Саня, – почувствовав нарастающее напряжение, мигом сориентировался мой новый приятель. – А тебя как зовут?

– Миха, – буркнул парень.

– Отлично! Будем дружить.

Чуть позже Саня стал капитаном нашей команды. Идейный предводитель из него был не ахти какой, однако он здорово подстраивался под обстоятельства и обходил острые углы, да и предприимчивости ему было не занимать.

Саня видел Еву и знал, что она мне понравилась. Он увлеченно играл в игры «Дофамина» и мог заинтересоваться моей проблемой чисто из спортивного интереса.

После лагеря Саня несколько раз организовывал встречу участников, и мы поддерживали связь, время от времени переписываясь и лайкая посты друг друга в соцсетях.

На встречу с ним я немного опоздал, влетел в кафе и, едва поздоровавшись, тут же выложил всю историю с похищением Евы и последующим звонком.

Саня слушал молча, немного обескураженно. Привычное дурашливое выражение лица сделалось внимательным, и первое, что сказал, когда я закончил, это: «Круто!»

Я ожидал какой угодно реакции, но только не такой.

– Круто? Человека похитили, что тут крутого?

– Ну, для начала я бы не стал сразу так нагнетать, – рассудительно произнес он. – Ты вполне мог слышать ее отца. Мой, например, тоже постоянно грозит меня убить за любой косяк, но, как видишь, я жив и здоров.

Я плохо запомнил, как именно звучал тот мужской голос, но, по ощущениям, человек, находившийся рядом с Евой, был довольно молод.

– То есть предлагаешь ничего не делать?

– Предлагаю собрать побольше информации и тогда предпринимать какие-то действия. Взять хотя бы полицейских: ты считаешь, что все должны сразу броситься ее искать, но по факту они каждый день сталкиваются с десятком подобных историй, когда преступление вырисовывается из домыслов и фантазий.

С лета Саня заметно оброс, на щеках играл морозный румянец, в светло-серых глазах блестели отражающиеся огоньки растянутой вдоль окна новогодней гирлянды, и если бы меня попросили представить самого довольного в мире человека, то им определенно стал бы он.

– И как же я соберу эту информацию, если у меня совсем ничего нет?

– Ты знаешь ее фамилию?

– Нет.

– Жаль. Ну а фотография ее у тебя есть?

– Тоже нет.

– Плохо. Можно было бы закинуть в интернет и прогнать через распознавание лиц. – Он почесал в затылке. – Тогда остаются пирожные. Если Ева действительно работала в той кондитерской, мы сможем поговорить с теми, кто ее знал. Возможно, даже с друзьями, которые все объяснят.

– Я уже думал об этом.

Саня так невзначай перешел к местоимению «мы», что вопрос о его участии в этом деле отпал сам собой.

– А еще… Можно дожать деда, – продолжил он.

– Какого деда?

– У которого ты раздобыл ее телефон.

– Купил.

– Хорошо. Купил. Так вот, у Евы он тоже наверняка спрашивал паспорт и сфотографировал его.

Точно! И как я сразу об этом не подумал?!

– Страшно представить, сколько денег он может попросить за фотографию ее паспорта.

– Тогда надо придумать, как его развести.

– Звучит так себе.

– В твоем положении не до этичных формулировок. Мы же ничего плохого не будем делать. Никто не пострадает, и дед останется при своем.

– Ты бы его видел! Ужасно вредный старикан. Не знаю, как его можно развести.

– Нам бы просто взять его телефон хотя бы на минуту и перекинуть фотки себе.

– Это невозможно, он прячется за дверью. Ты же не собираешься нападать на него?

– Конечно нет. – Саня задумчиво поморщился. – А что, если обмен? Твой телефон на его?

– Ты серьезно?

– Я просто накидываю варианты. Или можно устроить в подъезде задымление, закричать: «Пожар, пожар!» – и дед выскочит из квартиры.

– Это да, но телефон, скорей всего, будет при нем.

– Я придумал! – Саня просиял еще больше. – Мы скажем ему, что если Ева не найдется, то не сможет оплатить следующий месяц аренды. Тогда получится, что мы действуем в его интересах!

– Отличная мысль! – Я обрадовался, что не придется разыгрывать задымление.

– Короче, решено. – Саня допил свой капучино. – Этап номер один: дед, этап второй: кондитерская.

Глава 7

На следующий день мы поехали к Егору Степановичу вместе. Саня освободился от учебы до середины января, а мне оставался только один зачет.

Я был благодарен Сане, что он так запросто подключился к поискам Евы, хотя и воспринимал происходящее как игру, но, возможно, именно поэтому, я тоже немного успокоился.

– Егор Степаныч уехал на рынок, – охотно доложила Наташа, когда мы простояли перед дверью ее соседа минут пять, бестолково трезвоня в дверь и не понимая, то ли старик затаился, то ли его действительно нет дома. – Он по четвергам всегда туда ездит. Вернется только к трем.

– Вот блин, – выругался Саня. – А мы, как дураки, специально пораньше приперлись.

– Если честно, я вчера на тебя обиделась, – заявила Наташа мне, будто мы с ней давние друзья. – Ты обещал, что позвонишь и расскажешь про Еву, я весь вечер ждала.

– Извини. – Я почувствовал себя неловко и честно признался: – Забыл.

– А сейчас расскажешь? – Она скорчила любопытную мордочку и стала похожа на делового мышонка.

Я посмотрел на Саню.

– Вообще-то, это секретное дело, – понизив голос, произнес тот. – И здесь не лучшая обстановка.

– А хотите, заходите ко мне, – запросто предложила девчонка. – Я все равно одна. Подождете Егора Степановича.

Мы переглянулись.

– Хотим, – сказал Саня. – У тебя еда есть?

Кухня у Наташи оказалась зеленая: навесные полки, шкафчики, легкие занавески на окнах, отделка стульев с высокой спинкой – все цвета лайма, и много растительной зелени в керамических горшках. Широколистных фикусов и вьющихся плющей.

Было очень тепло, и пахло супом.

Саня широко развалился на стуле и сразу же принялся весело рассказывать о том, как я звонил Еве. А я притих, смущаясь от наивного радушия хозяйки, словно мы задумали недоброе и решили воспользоваться ее доверчивостью. И хотя это было совершенно не так, я представил, что на нашем месте могли оказаться люди с дурными намерениями.

– Жутко загадочная история. – Наташа находилась под большим впечатлением. – Даже страшная.

Сегодня на ней была шерстяная водолазка мышиного цвета и домашние штаны с далматинцами. Темно-русые волосы она пригладила, но они все равно непослушно пушились.

– И какой теперь у вас план?

– С чего ты взяла, что у нас есть план? – Саня бойко налегал на печенье.

– Зачем вам Егор Степаныч? Думаете, он связан с похитителями?

– У него есть фотографии паспорта Евы. И мы хотим их раздобыть.

– Ого! – Ее лицо сделалось озадаченным. – Это будет непросто. Егор Степаныч никому ничего не дает за так.

– Мы надеемся его уговорить, – сказал я. – В его интересах, чтобы мы нашли Еву. Если она вернется, то будет снимать у него квартиру и дальше.

– Все равно это сложно. – Наташа в задумчивости принялась грызть ноготь большого пальца. – Он очень вредный, и ему все время кажется, что его обманывают.

– А давай ты к нему сходишь? – Саня простодушно заулыбался. – Тебе дед доверяет. Поговоришь с ним, объяснишь все как надо.

– Хм. – Наташа продолжала мусолить ноготь. – Я могу, конечно, заманить его к себе, но как уговорить показать фотографии, ума не приложу.

– Точно! – Схватившись за горячий чай, я тут же его отставил. – Зачем нам копировать фото? Достаточно посмотреть. Хотя бы фамилию Евы узнать. А еще лучше адрес прописки.

– Тогда… Если телефон добывать необязательно, – рассудила Наташа, – все становится проще.

– Ты что‑то придумала? – Саня выжидающе уставился на нее.

– Еще не до конца.

– Ладно, – затея с выманиванием фотографий нравилась мне все меньше, – предлагаю перейти к этапу кондитерской. Фиг с ним, с дедом, оставим на потом, если с кондитерской не выйдет.

– Погоди, – вскинулась вдруг девчонка, – я ведь не отказываюсь. Мне теперь самой интересно. Только нужно немного подумать, как это все обставить. Я же целыми днями сижу дома и дурею со скуки. А тут хоть какое-то развлечение.

– Это не развлечение. Это – дело! – сказал Саня с шутливой важностью, хотя, судя по тону, он сам развлекался.

– А как вы познакомились с Евой? – спросила Наташа.

– В лагере.

– Правда? – Она отчего-то обрадовалась. – В детском лагере? Вы были вожатыми?

– Это студенческий лагерь, – пояснил Саня. – Игровой.

– Как интересно! Я никогда не ездила в лагерь. И чего? – Девчонка с любопытством замерла. – Что было? Расскажи, пожалуйста.

– Где? В лагере?

– Нет. У вас с Евой. Извини, что я так спрашиваю, если не хочешь, можешь не говорить. Я понимаю, что это личное, но то, как ты ее ищешь, очень романтично.

– Романтично? – Саня скептически хмыкнул. – Это только так кажется.

– Мне интересно, какая она. Я знаю, что есть такие женщины, за которых мужчины могут умереть. Роковые. Но я представляю их себе невероятными красавицами. А Еву я плохо разглядела в глазок. Что в ней такого?

Непосредственность девчонки умиляла. Спроси такое мама, и я бы разозлился, а у Наташи получалось так, будто она говорит о погоде за окном.

– Ева не просто красивая, – произнес я задумчиво, словно говоря это самому себе. – Она веселая, добрая, очень искренняя, и с ней интересно болтать. Даже если ей грустно, она улыбается и говорит, что все в порядке. О ней хочется заботиться и защищать ее.

Наверное, я слишком серьезно это сказал, потому что Саня, хихикая, перебил меня:

– Я тебе скажу, какая она. Ева – ведьма. Она Яна заколдовала и забрала часть его души.

Наташа покосилась на него с недоверием.

В Саниных глазах блестели искорки смеха.

– Мистический сезон, – продолжил он. – Таинственный лес. Там были лешие, оборотни, друиды, элементалы, колдуньи, духи мертвых, грибной народец… да много. Так вот, Ева была тенью, которую ведьма приручила и привязала к Яну. Эту связь нужно было снять по окончании этапа, но они избавились от веревки без соответствующего ритуала, поэтому он остался к ней привязан. Только ментально.

Объяснение звучало сумбурно и для незнакомого с игрой человека, пожалуй, бредово.

– Рассольник? – чтобы перебить Санину болтовню, задал я вопрос, интересовавший меня с самого нашего прихода.

– Ага. Ты по запаху догадался?

Я встал, подошел к плите и заглянул под крышку:

– Все ясно.

– Что‑то не так? – забеспокоилась Наташа, тут же подлетая ко мне и заглядывая в кастрюлю.

– Там рис. А должна быть перловка.

– Но с рисом же можно?

– Можно. Но должна быть перловка.

– А ты разбираешься?

– Угу. И еще у тебя маринованные огурцы.

– И что с ними не так?

– Это дурной тон – нужны соленые.

– А в интернете рецепт с маринованными.

– В маринованных – уксусная кислота, а в соленых – молочная. Это же огромная разница!

– Ян в кулинарном колледже учится, – поспешил сообщить Саня. – Ему лучше знать.

– Вот это да! – В Наташиных глазах промелькнуло восхищение – я впервые видел такую реакцию на слова о кулинарном колледже. – А я сама учусь. По интернету. Можно я дам тебе попробовать? И ты скажешь, хорошо получилось или нет?

– Я тоже хочу попробовать! – торопливо влез Саня. – Готовить я не умею, но дегустатор – лучший!

Суп оказался вкусный, хотя и неправильный. Слишком много томатной пасты, зачем-то добавлен болгарский перец и зеленый горошек, а говяжий бульон жидковат, но об этом я промолчал. Критика – не лучший способ вдохновить человека, а добровольные начинания необходимо поощрять.

– Ты – молодец, – сказал я. – Но огурцы в следующий раз бери соленые.

– Тише! – вдруг воскликнула Наташа, вскочила и, скинув тапочки, на цыпочках побежала в коридор, послышался звук отпираемого замка и ее звонкий голос:

– Егор Степанович, здравствуйте! А я вас ждала. Можете зайти ко мне на пару минут?

– А что случилось? – проскрипел в ответ старик.

– Да вы занесите домой сумки и заходите, я не буду запирать. Долго рассказывать, а тут дует. – Наташа быстро закрыла дверь.

– Спрячьтесь в комнате! – велела она, влетая на кухню с нашими куртками в руках, сунула их мне и проводила в комнату.

Через минуту послышалось кряхтенье старика:

– Ну, чего хотела?

– Пока вас не было, к вам из полиции приходили, – сказала Наташа нарочито громким шепотом. – Вот я и подумала, что на площадке не стоит о таком говорить.

– Из полиции? Зачем? – Сосед явно заволновался.

– Сказали, они террористку одну ищут и, по их сведениям, она у вас квартиру снимает.

– Боже мой! – ахнул Егор Степанович. – Не может быть!

– Нет, пока они только подозревают, что это она, – поторопилась успокоить его Наташа. – Показали мне фотографию и фамилию назвали. Но я же ее не видела в лицо, поэтому ничего не смогла им ответить.

– Кого не видела?

– Ну, ту девочку, которая к вам приходила. С дредами. Вы помните ее фамилию?

– Сейчас. – Послышалось шуршание одежды. – Вот, глянь, я без очков плохо вижу.

– Суббота! Ева Суббота! – чуть ли не закричала Наташа.

Мы с Саней многозначительно переглянулись, одновременно припомнив обсуждение в лагерном автобусе.

– Нет, такую фамилию я бы не забыла. Они называли что‑то другое. Подождите! А можно еще посмотреть адрес ее прописки?

– Нет. Пусть приходят и сами смотрят. Ты меня жуть как напугала.

– Но ведь я должна была вас предупредить?!

– Да, спасибо. Если снова появятся, когда меня не будет, не разговаривай с ними. Поняла? Про меня не разговаривай.

– Хорошо.

– И с чего они вдруг решили, что ко мне нужно идти?

– Ой, не знаю, Егор Степанович, это же полиция, у них на все свои причины имеются.

– А чем это у тебя так вкусно пахнет?

– Рассольником.

– Нальешь тарелочку?

– А давайте я вам всю кастрюлю отдам?

– Что, не вкусный?

– Вкусный. Честно. Но он с маринованными огурцами, а я хочу с солеными.

Когда Наташа наконец выпроводила старика, изнывающий от нетерпения Саня вывалился из комнаты:

– Ну ты даешь! Даже я бы так не смог! Переговорщица восьмидесятого уровня.

– Это не переговоры, а ложь и манипуляция. – Наташа довольно рассмеялась. – Но я была рада вам помочь. Вы же все слышали, да? Фамилия у Евы – Суббота.

– Это она, – подтвердил я.

– Жаль, адрес не узнали, но все равно хоть что-то. – Саня надел куртку. – Спасибо за помощь! Проси у Яна что захочешь.

– Пообещай, что позвонишь или хотя бы напишешь, – сказала она неожиданно серьезно, глядя мне прямо в глаза. – А не как в прошлый раз. Ужасно любопытно, найдется ли Ева.

Конечно же, я пообещал, даже поклялся – в тот момент мне вдруг отчего-то представилось, что дело осталось за малым. Но как я ошибался!

– Забавная девчонка, – оценил Саня, как только мы с ним вышли из лифта на первом этаже. – Простая, как три копейки. Жаль, худая слишком. Не люблю ребра и кости.