Читать книгу: «Подводная война кригсмарине. Боевые операции, экипажи и командиры. 1939–1945», страница 5

По спокойной воде бухты U-47 тихо двигалась на запад, пока не показался остров Вэйв. Вскоре после этого Прин увидел лежащий в дрейфе сторожевик.

Он приказал:

– Уходим обратным курсом!

U-47 развернулась и, прижимаясь к берегу, стала уходить на север.

Случилось так, что фон Варендорф, только что заступивший на вахту второй помощник капитана, первым заметил громадный темный силуэт корабля и доложил об этом командиру. Прин поднес к глазам бинокль и взглянул в указанном помощником направлении. Близко к крутому берегу бухты, почти скрытый на его темном фоне, можно было различить силуэт громадного корабля. Прин приказал подойти поближе.

– Похоже на линкор, герр командир, а за ним вроде бы стоит и второй, – доложил фон Варендорф.

– Мне он напоминает Royal Oak. А у следующего я могу различить только носовую часть. Возможно, это Repulse, линейный крейсер.

– Все торпедные аппараты для стрельбы в надводном положении – товсь! – последовала команда.

Через несколько минут торпедисты доложили о готовности к стрельбе четырех носовых и одного кормового аппаратов. Старшина торпедистов доложил об открытии крышек торпедных аппаратов.

У окуляров прицела, поднятого из рубки подводной лодки, стоял, будучи вахтенным офицером-торпедистом, Энгельберт Эндрасс и напряженно ожидал команды к стрельбе.

– Стреляем веерным залпом по Royal Oak и одиночным по Repulse, – дал вводные командир.

В приборы управления стрельбой были введены данные для стрельбы. Штурман доложил, что местоположение лодки стабильно и можно открывать огонь. После этого последовала команда вахтенному офицеру-торпедисту:

– Носовыми, веерный залп – пли!

Три из четырех торпед вышли из аппаратов, но одна застряла. После выхода торпед лодка сразу же развернулась, послав в цель и торпеду из кормового аппарата.

С каждым оборотом гребных винтов подводная лодка, держась в надводном положении, все дальше уходила от своих целей. Старший штурман не отрывал взгляда от стрелки секундомера. Как только истекло расчетное время, у борта корабля, стоявшего за Royal Oak, поднялся громадный фонтан воды. И ничего больше. Три остальные торпеды, по всей видимости, лишь скользнули по борту линкора.

Несмотря на пронесшийся по бухте грохот взрыва, ни на кораблях, ни на берегу ничего не происходило. Теперь Прин мог бы покинуть Скапа-Флоу, поскольку прекрасно сознавал всю опасность ситуации, если бы сторожевик перекрыл лодке выход. Однако он отдал другой приказ:

– Перезарядить аппараты! Устранить помеху! Повторяем атаку!

Для повторной атаки подводной лодке, чтобы развернуться к берегу и пирсу, потребовалось около 30 минут. Торпедисты за это время перезарядили аппараты. Прин подвел лодку на расстояние метров пятьсот к обоим кораблям. Штурманы рассчитали новые данные для стрельбы, и Энгельберт Эндрасс снова прильнул к окуляру прицела.

Прин скомандовал произвести торпедный залп из трех аппаратов. Эндрасс дал такой залп в 1:16, и ровно по истечении расчетного времени движения торпед к цели у борта линкора один за другим взметнулись три столба воды. U-47 развернулась, оставив за кормой развороченный борт громадного корабля, и двинулась к выходу из бухты. По ходу движения она сделала еще один поворот, а Гюнтер Прин направил свой ночной бинокль на атакованный линкор. На нем продолжали греметь взрывы, далеко разносясь над бухтой. Порой тьму ночи на мгновение разгоняли вспышки пламени, которыми сопровождались эти взрывы. Стоявший перед линкором корабль, казалось, отбросило вперед.

Вспенивая воду бухты, по ее глади понесся эсминец. Прожектор с его борта обшаривал поверхность воды, пытаясь обнаружить врага. Где-то на берегу истошно завыла сирена.

К поискам проникшего в бухту неприятеля подключились «морские охотники». Луч прожектора одного из них медленно скользнул по рубке подводной лодки и продолжил свое движение.

– Эсминец по корме! Быстро сближается курсом ноль! – раздался доклад.

– Оба дизеля – полный вперед! – последовала команда.

Моторы взревели, субмарина двинулась быстрее, уходя с курса преследователя, который не заметил ее и продолжил свой путь.

– Вессельс, выжмите из дизелей все, что возможно! – едва ли не взмолился по судовой трансляции командир.

U-47 была вынуждена двигаться против сильного приливного течения, и Прин пытался противостоять ему всем, что удавалось выжать из дизелей. Он приказал довернуть руль еще на 20°, ориентируясь по волнам прилива на поверхности воды, чтобы держаться точно против врывающегося в бухту течения.

– Машины работают на пределе! – поступил в рубку доклад из машинного отделения.

Подводная лодка продолжала медленно двигаться вперед. Преследовавший ее эсминец внезапно отвернул в сторону и принялся забрасывать акваторию бухты глубинными бомбами.

Метр за метром преодолевая стрежень течения, лодка пробивалась на открытую воду. За кормой U-47 тьму ночи освещали осветительные ракеты и разноцветные пиротехнические звезды сигнальных ракет. Затем в воздухе вспыхнули парашютные осветительные бомбы. При их мертвенном свете стало видно, как вздымаются водяные бугры там, где в водном пространстве бухты рвутся глубинные бомбы.

Но вот тернистый путь лодки подошел к концу. Встречное приливное течение резко ослабло, впереди было открытое море.

Гюнтер Прин поднес ко рту микрофон внутрилодочной трансляции:

– Командир – к команде! Мы торпедировали линкор и потопили еще один боевой корабль.

Британское адмиралтейство 14 октября 1939 года сообщило о гибели линкора Royal Oak и предусмотрительно пообещало уничтожить сделавшую это подводную лодку. (Торпедой также был поражен вспомогательный корабль Pegasus.)

С линкора спаслось только 375 человек. Для 809 моряков и 24 офицеров линкор стал братской могилой.

17 октября U-47 с победой возвращалась на свою базу. Уже можно было различить шлюз начала Кильского канала в Брюнсбюттеле. На подходе к нему подводная лодка получила семафорное сообщение, которым ее попросили чуть повременить со входом в канал. После бесконечного часа мучительного ожидания лодка получила указание продолжить свое движение. По берегам канала стояли толпы людей, играла музыка. U-47 медленно прошла шлюз. Затем Гюнтер Прин отдал приказ команде построиться на палубе. Лодка ошвартовалась у пирса, на котором ее встречали гроссадмирал Рёдер и командующий подводным флотом капитан 1-го ранга Дёниц.

Прин сошел по сходням на землю и рапортовал о возвращении подводной лодки и всей команды из боевого похода. Гроссадмирал Рёдер произнес краткое приветствие, в котором благодарил команду за одержанную победу, назвав ее выдающимся успехом, и объявил о награждении всех членов команды Железным крестом II класса, тогда как Прин получил Железный крест I и II класса одновременно.

По окончании церемонии обер-лейтенант Эндрасс перегнал подводную лодку к причалу, а Прин тем временем сопровождал командующего подводным флотом в его штаб. Там командира подлодки ожидал офицер штаба, которому было поручено зафиксировать все детали операции.

Возвратясь после этого к себе, Прин обратился к команде: «Прошу выслушать сообщение! Во второй половине дня весь экипаж вместе с командиром вылетает в Берлин!»

На следующий день капитан-лейтенанту Гюнтеру Прину – первому из командиров подводных лодок – был вручен Рыцарский крест.

Снова на врага. Успехи и опасности

В свой третий боевой поход, маршрут которого проходил около Гельголанда, U-47 ушла к Шетландским островам. Поход начался в середине ноября.

23 ноября было замечено первое судно. Им оказался пароход страны-нейтрала, не подлежащий нападению. Подводная лодка «ушла в подвал», чтобы не обнаруживать преждевременно свое присутствие в этих водах, о чем вполне могло бы быть поставлено в известность адмиралтейство в Лондоне.

На следующий день, в жестокий шторм, который перешел вскоре в ураган, подводная лодка двигалась, преодолевая плотную завесу дождя, в поисках судов, которые можно было бы обстрелять и потопить, хотя никто не представлял, возможно ли при таком волнении обслуживать палубное орудие.

С утра 28 ноября шторм стал стихать, а около полудня командира лодки вызвали на мостик. Вахтенный матрос доложил, что «на горизонте видны мачты и дым».

Лодка погрузилась, поскольку пароход шел курсом прямо на нее. Из-за продолжающегося волнения лишь чудом удавалось удерживать лодку на перископной глубине. Волны то и дело захлестывали перископ, но Прину все же удалось опознать в судне крейсер, чей профиль уже вырисовался на горизонте.

– Аппарат первый к стрельбе – товсь! – отдал приказание Прин.

Старшина торпедистов начал гонять свою команду:

– Открыть клапан уравнивания давления! Рычаг стрельбы в положение «подводное»! Открыть переднюю крышку и заполнить аппарат забортной водой!

После выполнения всех этих операций он доложил:

– Первый аппарат к стрельбе готов!

Прин снова прильнул к окуляру перископа. Крейсер медленно наползал на перекрестие прицела. Еще немного – и Прин скомандовал торпедистам:

– Пли!

Торпеда вышла из аппарата, однако ее неконтактный взрыватель сработал лишь вблизи корабля, так что взрыв лишь подкинул корму крейсера, выбросив из креплений катапульты его самолет-разведчик. Крейсер Norfolk проследовал своим курсом, получив лишь незначительные повреждения.

Подводная лодка была вынуждена срочно предпринять погружение на предельную глубину, чтобы уйти от града глубинных бомб.

В ночь на 30 ноября было замечено судно, снова оказавшееся нейтралом и пропущенное Прином невозбранно. Лишь 3 ноября командиру удалось выйти на конвой из двенадцати судов, шедших под охраной трех эсминцев. Через пять минут наблюдения за ним в перископ стал виден и четвертый эсминец. Тем не менее Прин принял решение провести атаку, оказавшуюся безрезультатной. Сразу после нее лодка ушла на глубину, развернулась и принялась отрываться от преследующих ее эсминцев. Взрывы глубинных бомб швыряли субмарину с борта на борт, но, удивительным образом, причинили ей лишь незначительные повреждения, которые удалось быстро устранить.

Прин отдал команду идти зигзагообразным курсом, чтобы лодка могла оторваться от преследующих ее эсминцев. Гюнтер Прин, опытнейший моряк, который не только ходил на парусных судах, но и на больших пароходах, и получил свой капитанский патент, совершив дальнее плавание, знал, как лучше всего управляться со своей лодкой. Опыт подводного плавания он получил во время службы на U-26 под командой Вернера Хартманна и, став командиром U-47, получил одну из первых больших подводных лодок.

Преследование U-47 продолжалось до полудня 5 декабря. Часы показывали 14:40, когда Прин заметил довольно большой грузовой пароход и решил атаковать его. Залп двумя торпедами поразил британский пароход Navasota (8795 БРТ), ставший первой потерей конвоя ОВ-46.

Подошедший точно с кормы ракурсом ноль градусов эсминец вынудил U-47 сыграть срочное погружение. Уже на глубине слева по борту лодки взорвались три глубинные бомбы, но лишь метрах в четырехстах от нее. U-47 искусным маневром ушла от бомбежки и смогла вскоре оторваться от преследования. Замеченные повреждения быстро были исправлены, о чем боцман и доложил командиру.

Окончательно оторвавшись от преследования, к вечеру 6 декабря подводная лодка заняла позицию для атаки по одиночному судну, которое вскоре было опознано как современный танкер. В 20:29 был произведен одиночный пуск торпеды из аппарата № 3, через пару минут торпеда ударила танкер точно в центр его корпуса и взорвалась. Танкер Britta водоизмещением 6214 БРТ через несколько минут уже был весь окутан пламенем. Он успел только передать в ночном эфире сигнал SOS и тут же ушел под воду на глубине 45 метров юго-западнее Лонгшипского маяка³⁸.

Спустя два часа несший вахту Энгельберт Эндрасс доложил командиру о появившемся на горизонте пароходе. Вскоре стало ясно, что это быстроходный голландский теплоход Tajandoen водоизмещением 8159 БРТ, зафрахтованный англичанами.

Две выпущенные залпом торпеды ударили этот крупный теплоход точно посередине корпуса. 6 минут длилась его агония, после чего он исчез под поверхностью моря. Во время обратного пути на базу был замечен еще один быстроходный теплоход, который Прин решил атаковать. Первая торпеда прошла мимо цели. Второй выстрел также оказался безрезультатным. Теплоход избежал печальной судьбы своего предшественника.

Два дня спустя подводная лодка ошвартовалась на своей базе в Киле. Прин доложил о результатах похода командующему подводным флотом и, с трудом сдерживая свои возмущение и горечь, сообщил контр-адмиралу об отказе как минимум шести торпед и предположил, что ситуация с торпедами явно ненормальна.

В середине марта U-47 отправилась в свой четвертый боевой поход. Но уже через несколько часов старший механик доложил о выходе из строя главного компаса. Подводная лодка направилась к Гельголанду³⁹.

Выходя оттуда после ремонта, она прошла буквально на расстоянии волоса от дрейфующей мины. С еще парочкой таких же «гостинцев» она разминулась в течение нескольких последующих часов. Чуть позже поступило первое донесение вахтенного о замеченной цели. Однако оно оказалось ошибочным – за «силуэт громадного корабля» была принята скала.

Подводная лодка пришла в район Оркнейских островов и начала там крейсировать; во время вахты сигнальщик заметил на горизонте вражеский эсминец. За ним следовал линкор, однако они находились на расстоянии 12 километров от лодки и очень быстро исчезли из вида.

В ночь на 25 марта вахтенный в рубке заметил одиночный пароход, выглядевший в тот момент вряд ли больше чуть более светлой точки в окружающей темноте. Однако это суденышко становилось все больше и должно было пройти не так далеко от лодки. Первый помощник капитана, которым в этом походе был обер-лейтенант фон Варендорф, поскольку Эндрасс получил свою собственную лодку, рассчитал данные для торпедного выстрела. Первая выпущенная торпеда прошла мимо. Лишь следующая стала роковой для парохода Britta водоизмещением всего лишь 1145 БРТ. Местоположение подводной лодки было засечено несколькими эсминцами, которые преследовали субмарину в течение трех часов. Когда она снова поднялась на поверхность воды, море уже было пустынно. Спустя 24 часа U-47 и несколько других подводных лодок получили приказ прервать боевой поход. Все они, как оказалось, должны были участвовать в другой операции. Речь шла о высадке десанта в Норвегии в ходе операции «Везерские маневры».

3 апреля 1940 года U-47 вышла в море для участия в этой операции. В сейфе командира подводной лодки запечатанный пакет с надписью на нем «Операция „Хартмут“».

U-47 была включена в состав 5-й оперативной группы. В эту же группу входили еще субмарины U-48, U-49, U-50 и U-52. Несколько позже к ним присоединилась и U-37. Когда Гюнтер Прин получил радиограмму с приказом открыть секретный пакет, наступило воскресенье. Гюнтер Прин вскрыл пакет и прочитал: «U-47 следовать к Норвегии и войти в Ваагс-фьорд».

Подводная лодка развернулась и, пересекая все море, направилась к новой цели, к которой и подошла 12 апреля. Она уже стала втягиваться в Ваагс-фьорд, но ранним утром этого дня Прин получил циркулярную радиограмму: «№ 1430, подводным лодкам у Нарвика. Следовать к Нарвику. Прорвать заслон британского флота».

Деревянные мечи

Гюнтер Прин принял решение прежде всего втянуться поглубже в Ваагс-фьорд, поскольку он был убежден, что неприятель предпримет попытку десанта также и здесь, в Гратангене⁴⁰ и Лавангене⁴¹. С 15 апреля подводная лодка занимала позицию примерно посередине фьорда. Новый старший механик лодки инженер-обер-лейтенант Ботманн удерживал ее на перископной глубине, где и были засечены сильные шумы корабельных винтов.

Прин осмотрел в перископ горизонт и сообщил команде:

– Вокруг нас – целый флот. Аппараты с первого по четвертый к подводному пуску – товсь!

После изготовки к стрельбе он дал веерный залп по большому грузовому судну и два одиночных пуска по столь же крупным судам.

Однако не раздалось ни одного взрыва, которые дали бы ему понять, что торпеды попали в цель.

– Черт возьми, что происходит с торпедами? – выругался Прин. – Аппараты перезарядить! Уходим севернее в Аста-фьорд!

Подойдя ближе к берегу у селения Андорья, U-47 снова всплыла. Прин передал радиограмму командованию, сообщив как о скоплении судов в Ваагс-фьорде, так и о необъяснимом отказе торпед.

В сгустившихся сумерках подводная лодка снова двинулась на поиски противника. В носовых торпедных аппаратах покоились, готовые к стрельбе, три торпеды с электрическими двигателями и одна – с двигателем на сжатом воздухе. На этот раз они не должны подвести!

Двигаясь малым ходом, подводная лодка приблизилась метров на восемьсот к громадным транспортным судам и дала залп. Торпеда на сжатом воздухе, уже подойдя близко к цели, вдруг изменила курс примерно на 20° и взорвалась позади обстрелянного судна, ударившись о береговую скалу. Три торпеды с электродвигателями пропали, никак не дали о себе знать. Прин приказал произвести пуск из кормового торпедного аппарата. Во время разворота субмарина ударилась о подводную скалу и засела на ней.

Прин немедленно принял все возможные меры, чтобы облегчить лодку. Он приказал осушить переднюю балластную цистерну и цистерны, компенсирующие вес выпущенных торпед, чтобы облегчить носовую часть лодки, застрявшую на скале.

Если бы сейчас к лодке подошел эсминец, он мог бы расстрелять ее из своих орудий, как мишень в тире. И это все из-за никуда не годных торпед!

Лишь через продолжительное время, работая задним ходом дизелей, удалось стащить подводную лодку со скалы. U-47 развернулась и двинулась по направлению к сейнеру, который лежал в дрейфе у выхода из фьорда. Не доходя до него, подводная лодка погрузилась и ушла на глубину. Двигаясь на электромоторах, субмарина прошла под рыбачьим суденышком и избежала нескольких сброшенных вслед ей глубинных бомб.

– Похоже было на какой-то фильм ужасов, – пробурчал боцман Бём, обращаясь к командиру, и тот ответил:

– Точно, Бём, а если бы у меня было время, то я дрожал бы от страха.

Последние четыре торпеды, которые сейчас покоились в торпедных аппаратах U-47, могли еще принести какую-нибудь добычу, как по крайней мере надеялся командир. Когда 19 апреля подводная лодка вышла на позицию для стрельбы по дредноуту Warspite, казалось, ей все же улыбнулась удача. Залп двумя торпедами по этому колоссу с расстояния в 900 метров был буквально обречен на успех. Торпеды просто не могли промахнуться!

Обе выпущенные подводной лодкой торпеды устремились к ветерану Первой мировой войны, помнившему еще Ютландский бой. Но их стремительный бег не закончился взрывами. Лишь спустя 7 минут после пуска до лодки докатился слабый звук взрывов – сработал самоликвидатор торпед.

Но подводная лодка изрядно поплатилась за этот неудачный пуск – вражеские эсминцы бросились преследовать ее. Много раз субмарина была буквально на грани уничтожения. И все же капитану удалось увести ее от преследователей.

– Это просто колоссальное свинство, Варендорф, – сказал Прин, обращаясь к своему первому помощнику. – Мы сражаемся деревянными мечами и рискуем всем из-за ничего.

Прин ничуть не сомневался в том, что он должен будет доложить эту ситуацию командующему подводным флотом.

26 апреля U-47 вернулась в Киль. Только тут ее команда узнала весь масштаб происшедшей трагедии с отказом торпед. Утром следующего дня после своего возвращения Гюнтер Прин предстал перед командующим подводным флотом. Он поведал все, что было у него на сердце, и Большой Лев обещал ему, что он скоро снова получит возможность одерживать победы.

Прин ответил на это:

– Так точно, господин адмирал! Если только мы сможем сражаться настоящими торпедами, а не должны будем фехтовать деревянными мечами.

– Положись на меня, мой мальчик, – произнес Дёниц. – Я прослежу за этим.

Шестой боевой поход. Битва в Атлантике

Ранним утром 4 июня 1940 года U-47 вышла в свой шестой боевой поход. На этот раз ей предстояло действовать в Атлантике, западнее Ирландии. Уже направляясь в свой оперативный район действий, лодка получила срочную радиограмму от командующего подводным флотом, в которой сообщалось, что по курсу лодки совершил вынужденную посадку на воду германский самолет. Всем подводным лодкам в этом районе предписывалось попытаться обнаружить его и взять выживших на борт.

Рассчитав точку возможного вынужденного приводнения самолета и вероятный его снос течением, Прин скорректировал курс субмарины и стал двигаться к вероятному месту его нахождения. Когда подводная лодка подошла к этой точке в надводном положении, Прин сам занял место в рубке. По какому-то внутреннему наитию он внезапно приказал развернуть лодку на 245°. Спустя несколько секунд после того, как субмарина легла на новый курс, Прин заметил сигнальную ракету. Лодка немного скорректировала курс и некоторое время спустя уже принимала на борт троих летчиков, спасшихся на надувной лодке. Один из них был ранен. Первого пилота с ними не было, он не смог вовремя выбраться из подбитого самолета.

Через некоторое время после спасения экипажа самолета был замечен пароход. Лодка ушла на перископную глубину, подошла ближе, и тут Прин смог рассмотреть весь конвой. Он насчитал 42 парохода, замыкающими шли два эсминца. Затем с хвоста конвоя подошли еще два эсминца, которые стали сопровождать конвой с флангов. Еще чуть позже стал виден пятый эсминец, который постоянно менял свое местоположение, заходя то справа, то слева конвоя.

Три часа пыталась U-47 занять позицию для торпедной атаки, но эсминцы эскорта постоянно оттесняли его от судов конвоя. В конце концов Прин заметил одиночное судно, двигающееся в хвосте конвоя. Это был пароход, по оценке командира, водоизмещением примерно 6 тысяч БРТ. На этот раз подводная лодка смогла занять подходящую позицию для атаки и 14 июня в 19:44 выпустила торпеду из аппарата № 1.

После попадания пароход остановился, весь объятый пламенем, и стал подавать сигналы бедствия. Это оказался крупный сухогруз Balmoralwood водоизмещением 5834 БРТ, в этой точке он и ушел под воду.

Прин, потопив первое судно из состава конвоя НХ-48, попытался было, дав полный ход дизелям, нагнать ушедший вперед конвой. Сделать это ему не удалось, но его дело продолжила U-38 под командой Либе, потопившая еще два судна этого конвоя.

21 июня фельдфебель Кларе, один из спасенных летчиков, заметил в море следующий конвой – он поднялся в рубку только затем, чтобы выкурить сигарету, но при этом держал глаза открытыми.

– Будем идти на пределе видимости и атакуем только после наступления сумерек, – принял решение командир.

За пару минут до 20:00 U-47 произвела залп из надводного положения. Семь минут спустя двумя ее торпедами был поражен один из танкеров, остальные торпеды попали в два крупных парохода.

Для танкера два торпедных попадания оказались смертельными. Это был San Fernando водоизмещением 13 056 БРТ.

Панамский пароход Cathrine, замеченный 24 июня, смог увернуться от пущенной в него одной торпеды, но был расстрелян из палубного 88-мм орудия и затонул.

Его судьбу 27 июня разделил пароход Lenda водоизмещением 4005 БРТ, с той только разницей, что от торпеды он не ушел, но был добит артиллерией.

И еще одну свою победу Прин смог занести в «Журнал боевых действий» в тот же самый день, когда он одной торпедой потопил голландский пароход Leticia. Этот пароход шел из Карибского моря в Англию с грузом жидкого топлива. Когда Прин выловил нескольких моряков с этого парохода из озера разлившегося топлива, он позволил им подняться на палубу и смыть с одежды горючее. Затем он приказал спасательным шлюпкам с потопленного танкера подойти к лодке и поскорее забрать своих товарищей. Это оказались третий и четвертый помощники капитана, которые и были переправлены в одну из спасательных шлюпок. После этого он велел показать ему капитана танкера и вполне определенно высказал ему все, что он думает о нем как о моряке.

Наступившей ночью торпеда, выпущенная по идущему быстрым ходом одиночному судну, прошла мимо цели.

В предутреннем полумраке 29 июня был замечен танкер. Но это сообщение вскоре должно было быть скорректировано: судно оказалось не танкером, но просто сухогрузом. Он был остановлен последними шестью снарядами из палубного орудия, а затем расстрелян едва ли не в упор выстрелом торпеды. Промахнуться было невозможно, и Empire Toucan водоизмещением 4421 БРТ быстро ушел на дно.

30 июня было замечено еще одно одиночное судно. Субмарина предприняла атаку из погруженного положения и в 14:45 выпустила торпеду. Греческий танкер Georgios Kyriakides затонул несколькими минутами спустя.

Утром 2 июля, когда подводная лодка уже ложилась на обратный курс, старшина торпедистов Тевес доложил, что последняя остававшаяся торпеда приведена в порядок и может быть использована.

Это и произошло немного позже: в туманной дали удалось различить быстро приближающееся громадное судно. Оно шло курсом наперерез подводной лодки, которая срочным погружением ушла под воду и стала следить в перископ за быстрым сближением с целью.

С минимально возможной дистанции Гюнтер Прин выпустил свою последнюю торпеду. Она ударила в борт в районе первой дымовой трубы парохода, который потерял ход и начал передавать сигнал бедствия. Оказалось, что это Arandora Star водоизмещением 15 501 БРТ, которая вскоре скрылась под водой.

Гордо неся на поднятом перископе десять вымпелов, U-47 5 июля вернулась на свою базу.

Наступило 26 августа 1940 года, когда U-47 вышла в свой седьмой боевой поход. Ранним утром 2 сентября на границе отведенного ей оперативного района был замечен пароход, двигавшийся зигзагообразным курсом в направлении Англии. Это был, как удалось установить, Ville de Mons водоизмещением 7463 БРТ, который после попадания торпеды в течение нескольких минут стал уходить форштевнем в воду и вскоре затонул.

После столь многообещающего начала один успех следовал за другим. 4 сентября был потоплен крупный Titan водоизмещением 9035 БРТ и торпедирован, но остался на плаву другой пароход. Добить его не удалось, так как U-47 была оттеснена от подбитого судна непрерывно ведущим огонь эсминцем.

Затем ранним утром 7 сентября U-47 потопила Neptunian из состава конвоя SC-2, а в 5:15 и в 5:33 атаковала еще два судна из состава все того же конвоя, пустив на дно Jose de Larrinaga и Gro. Спустя почти ровно 48 часов жертвой следующей одиночной торпеды U-47 стал Possidon.

На этом победы, по крайней мере временно, закончились.

Корабли эскорта начали преследование подводной лодки и в течение долгих часов пытались уничтожить эту опаснейшую для них субмарину. Однако Прин и на этот раз не дал себя поймать. Когда он снова смог подняться на поверхность, он без промедления стал преследовать SC-2, не приближаясь к нему вплотную.

Вечером 10 сентября эскортная группа конвоя снова вынудила субмарину уйти под воду. Но глубинных бомб за этим, к счастью, не последовало. Однако следующие атаки эскортных эсминцев оказались куда более опасными. Все же Прину удалось выйти и из этой критической ситуации.

Накануне сеанса радиосвязи с командованием Прин подсчитал итоги своих побед и тут только понял, что у него осталась всего одна боеготовая торпеда. После ее израсходования командование сможет задействовать лодку только в качестве метеорологического пункта.

До утра 20 сентября U-47 исполняла эти обязанности. Затем вахтенные заметили следующий в Англию конвой НХ-72, и командир, отправив радиограмму о визуальном контакте, последовал за ним, чтобы навести на конвой своих товарищей. Вскоре в этот район подтянулись еще пять подводных лодок. Ими командовали такие асы подводных сражений, как Кречмер на U-99, Шепке на U-100, Блайхрод на U-48 и Йениш на U-32.

Все пять подводных лодок быстро собрались вокруг конвоя, кроме них здесь на месте встретились еще U-99 и U-47. U-99 первой заняла позицию для стрельбы по этому конвою. После открытия огня ее командир доложил о нескольких потопленных судах. Утром 21 сентября снова встретились U-47 и U-99.

Прин предложил своему боевому товарищу, чтобы тот позволил ему сделать несколько выстрелов по уже торпедированному и обстрелянному подводной лодкой U-99 судну Elmbark, которое упорно держалось на поверхности воды.

Кречмер предоставил U-47 свободу действий, и ее команда выпустила несколько зажигательных снарядов по кажущемуся непотопляемым Elmbark, который в конце концов был все же затоплен торпедным залпом с U-99.

25 сентября U-47 впервые вошла в свою новую базу на территории Франции. Будучи в море, она получила приказ возвратиться в Лорьян.

Проведя 17 суток на своей новой базе в подготовке к новым боевым действиям, 12 октября 1940 года U-47 вышла в свой восьмой боевой поход. Когда U-93, которой командовал Клаус Корт, сообщила 16 октября об обнаружении конвоя, Прин принял решение как можно быстрее заняться этим конвоем. Подводная лодка развернулась и на полном ходу пошла курсом на пересечение с предполагаемой целью. Однако на следующий день U-48 обнаружила другой конвой. Это был SC-7, местоположение которого было более благоприятным для Прина, поэтому он решил переключиться на вновь обнаруженный конвой.

В общей сложности к конвою SC-7 стянулось восемь подводных лодок. Еще на подходе к точке перехвата Прин, стоя в рубке идущей в надводном положении U-47, услышал далекий гул взрывов торпед, который дал ему знать, что его боевые товарищи уже начали охоту за судами конвоя.

Незадолго до подхода к точке перехвата U-47 ушла под воду. Когда же она 19 октября снова всплыла, то вахтенные в рубке увидели на горизонте горящий танкер, который они использовали как ориентир.

К вечеру 19 октября U-47 подошла наконец к движущемуся конвою и тут же предприняла целый ряд атак по его судам: первым был потоплен Bilderdijk водоизмещением 6856 БРТ, прибившийся к каравану из состава конвоя НХ-79. Был торпедирован моторный танкер Shirak, двумя лодками, U-47 и U-46, потоплен Wandby, а 20 октября за ним последовала La Estancia. Следующей жертвой стал Withford Point, а вместе с моторным танкером Athelmonarch, с его 8995 БРТ, тем же утром 20 октября было торпедировано еще одно большое судно, которое все же смогло добраться до места назначения.

Прин считал, что он потопил восемь судов общим водоизмещением 50 500 БРТ. Но затонули только четыре судна из них, а два были только торпедированы, но остались на плаву. С двумя оставшимися вопрос так и остался неясным. Можно было предполагать, что две торпеды поразили одно и то же судно, La Estancia.

Так как счет вражеского тоннажа, потопленного U-47, уже перевалил за 200 тысяч БРТ, то 20 октября 1940 года Гюнтер Прин стал пятым солдатом германского вермахта и первым в военно-морском флоте командиром, награжденным дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.