Читать книгу: «Подводная война кригсмарине. Боевые операции, экипажи и командиры. 1939–1945», страница 6

23 октября подводная лодка вернулась в Лорьян, а на следующий день во время обсуждения итогов этого похода адмирал Дёниц обратился к ее командиру со следующими словами:

– И снова выдающийся поход, Прин. Дубовые листья ты заслужил, да и вся твоя команда тоже. У лодки есть повреждения?

– Через десять дней мы снова будем готовы к выходу, герр адмирал.

Все члены команды чувствовали себя отлично и были в прекрасном настроении, ничто не говорило о том, что они нуждаются в каком-либо особом отдыхе. Восьмой боевой поход U-47 длился только 18 суток, в районе конвоя она действовала только 24 часа.

Два следующих боевых похода

31 октября 1940 года Гюнтер Прин во второй раз предстал перед Гитлером. Фюрер собственноручно вручил одному из самых результативных командиров подводных лодок Третьего рейха дубовые листья к Рыцарскому кресту.

А ранним утром 3 ноября U-47 снова выходила в море. Когда лодка вошла в Бискайский залив, свежий ветер перешел в настоящий шторм. Наступившей ночью он даже еще усилился. После полуночи 4 ноября радист лодки перехватил радиограмму с U-99, направленную командующему подводным флотом. Кречмер сообщал, что он обнаружил идущий в плотном строю конвой и немедленно атаковал его. «Молчаливый Отто» потопил суда из состава этого конвоя общим водоизмещением 30 тысяч БРТ и стал, сразу после Прина, шестым солдатом германского вермахта, награжденным дубовыми листьями к Рыцарскому кресту, который к тому же перешагнул за рубеж в 200 тысяч тонн на своем счету.

Через пару дней U-47 задержала в море португальское судно Gonzalo Velho. Поскольку оно было приписано к нейтральной стране и не несло никакого военного груза, Прин позволил ему продолжать плавание.

Подводная лодка упрямо шла сквозь крепчающий шторм. В свойственной ему манере Прин даже спросил у своего помощника:

– Интересно, Веттен, неужели святой Петр был англичанином?

Похоже, что именно так это и было, потому что в течение двух недель только и было видно, что бушующее море. Но вот наконец в поле зрения вахтенного попал конвой НХ-90. На него были наведены еще шесть других германских лодок. После того как одна из них, U-101 под командованием Менгерзена, потопила несколько судов из состава этого конвоя, к охоте на него ранним утром 2 декабря приступила и U-47. Залпом из двух торпедных аппаратов она потопила Ville d’Arlon водоизмещением 7555 БРТ, который ушел на дно незадолго до 4:00. В 5:25 лодка выпустила две следующие торпеды по британскому моторному танкеру Conch. После попадания первой торпеды танкер стал терять ход, после второй – вообще остановился, но все же не был занесен на счет U-47, поскольку затонул только 3 октября в 10:19 после торпедного залпа подводной лодки U-99. Таким образом, 8375 БРТ буквально «ускользнули из-под носа» Прина, как уныло прокомментировал ситуацию старшина Бём.

В ходе дальнейшего преследования этого конвоя изрядно досталось и U-47. К повреждениям, причиненным яростным ураганом, добавились еще и куда более значительные, нанесенные глубинными бомбами. Поэтому вскоре Прин принял решение прервать боевой поход и ходатайствовать перед командованием об отдаче приказа на возвращение.

Адмирал Дёниц, полностью доверяя своим командирам, без промедления отдал такой приказ и запросил о полученных повреждениях. В ответной радиограмме Прин подробно их перечислил: «№ 30/151, вышли из строя: главный осушительный насос, насосы уравнительных цистерн, противопожарная система, повреждено управление лодкой. Потеряли герметичность выхлопные клапаны, люк рубки. Разболтан привод коленчатого вала. При повышенной скорости хода течь топлива. Минимальный срок ремонта – шесть недель».

6 декабря U-47 вернулась на базу, а на следующее утро Прин докладывал Большому Льву. После доклада Дёниц произнес:

– Что ж, теперь как тебе, так и твоей команде нужно отдохнуть. Но что потом? Может, возьмешь под свою команду флотилию? Мне нужны такие люди, как ты, мой мальчик.

– Если позволите мне выбирать, то я хотел бы получить новую лодку типа IX D2, которая скоро будет закончена постройкой, – возразил командующему Прин.

– Ладно, так тому и быть! Выйдешь в море еще раз на своей U-47. А потом она станет учебной субмариной на Балтике, а ты примешь новую лодку, – согласно кивнул Дёниц.

– Благодарю, герр адмирал, – ответил обрадованно Прин, разумеется довольный решением Большого Льва.

Вместе с ним шла смерть

Похоже было на то, что сама благосклонная к Прину судьба не хотела снова выпускать в море U-47, – во время испытательного выхода 15 февраля 1941 года после окончания ремонта подводной лодки в блоке цилиндров правого дизеля была обнаружена трещина. И хотя этот дефект был устранен достаточно быстро, 20 февраля произошел другой случай. Лодка готовилась к своему десятому боевому походу. Прин попрощался со своим другом Кречмером словами:

– Пока, Отто!

– Слушай, да я тоже выйду через пару дней. Придержи там для меня какой-нибудь конвой пожирнее, – ответил на это Кречмер своему товарищу.

U-47 прошла по Изеру и направилась в определенный ей район действий. 25 февраля она доложила, что заметила конвой и предполагает его атаковать. Ранним утром 26 февраля субмарина заняла позицию для стрельбы по четырем пароходам из состава конвоя ОВ-290. В кильватерном строю следовали бельгийский сухогруз Kasongo, шведский танкер Diala, норвежский пароход Borgland и шведский Rydboholm. Все они, включая громадную Diala с ее водоизмещением в 8106 БРТ, затонули, сраженные точно посланными с U-47 торпедами.

28 февраля U-47 потопила своей артиллерией ранее обстрелянный U-99 пароход Holmelea. Таким образом, за этот боевой поход подводная лодка могла записать на свой счет уже снова четыре судна.

Об этом Прин доложил спустя несколько часов в краткой радиограмме, посланной командующему подводным флотом: «Ухожу от преследования и бомбардировки. Контакт с конвоем потерян. Успехи к настоящему времени – 22 тысячи тонн. Прин».

Ближе к вечеру в этот же день 28 февраля Прин и Кречмер услышали звук винтов нового конвоя. Прин рассказал своему товарищу, что он сегодня же несколько ранее встретился с U-100.

– Шепке со своей U-100 должен быть где-то за нами, Отто.

– Отлично, втроем мы здесь натворим дел! Нам бы только увидеть этот конвой перед нашими торпедными аппаратами.

– Именно так, Отто, – заключил Прин.

В этот момент туман поредел, и оба стоявших в рубках командира субмарин почти одновременно увидели конвой. 40 судов двигались на дистанции примерно в 3 морские мили от обеих подводных лодок. На обращенном к ним фланге конвоя шли два эсминца. И если один из них продолжил свое движение, то второй внезапно развернулся и двинулся к субмаринам, которые отвернули друг от друга, срочно погрузились и дали полный ход своим двигателям.

Весь день эсминцы не давали возможности лодкам появиться на поверхности. Когда поздним вечером U-99 все же смогла всплыть, старший радист лодки Кассель принял радиограмму оперативного отдела штаба, в которой говорилось, что на следующее утро предполагается вылет самолета-разведчика, который должен будет установить местонахождение конвоя для подводных лодок.

На следующий день вахтенные в рубке больше не наблюдали обнаруженный накануне конвой. Лишь ближе к вечеру U-99 заметила три горящих и погружающихся в воду парохода из состава этого конвоя, пораженные попаданиями бомб с самолета дальней разведки «Фокке-Вульф» FW-200 «Кондор»⁴². Одиночное судно, обнаруженное часом позже, смогло увернуться от пущенной на него торпеды и уйти невредимым.

Когда до 4 марта в штаб подводных лодок в Керневеле не поступило ни одного радиодонесения об одержанных успехах или о местонахождении конвоя, командующий подводным флотом приказал всем находящимся в районе оперативных действий западнее Великобритании подводным лодкам осуществить новый поиск перпендикулярно предполагаемому курсу конвоя. В поиске участвовали U-47, U-95, U-99 и U-100. Подводные лодки двигались на расстоянии 24 морских миль друг от друга, прочесывая акваторию.

Утром 6 марта в 4:45 U-47 снова вышла на связь. Подводная лодка обнаружила новый конвой, двигавшийся в открытое море от одного из Гебридских островов со скоростью восемь узлов, держа курс норд-вест. Немедленно на этот конвой была наведена U-99. На полной скорости Кречмер бросился догонять его. Этот конвой, ОВ-293, представлял собой группу судов, шедшую из Англии на запад к побережью США.

Его сопровождало очень сильное эскортное охранение из нескольких эсминцев. U-99 подошла к конвою 7 марта в 1:00. Обойдя головную группу конвоя, Кречмер зашел с фланга, используя тень от луны. Придав подводной лодке дифферент на корму, он стал осматривать в перископ горизонт и сразу же увидел три эсминца, прикрывавшие конвой с правого фланга. U-99 пришлось отойти от конвоя.

Двумя часами позднее вахтенные в рубке заметили силуэт громадного судна. Этот пароход, по всей вероятности, не входил в состав конвоя, но Кречмер не мог упустить такую представившуюся ему возможность.

Выпущенная лодкой одиночная торпеда попала в громадное судно, которое тут же сбросило ход и стало передавать сигналы бедствия. Оно оказалось британским китобоем Terje Viken, потерявшим ход и легшим в дрейф на поверхности моря: «Громадная цель, по которой не промахнешься и с завязанными глазами».

Вторая торпеда была выпущена по замеченному чуть позже танкеру, который тоже стало преследовать U-99. Этот танкер также стал передавать сигнал бедствия. Как оказалось, он носил название Athelbeach и имел водоизмещение 6568 БРТ.

– Подойдем поближе и потопим танкер орудием, – приказал Кречмер.

Расчет палубного орудия открыл огонь по танкеру, но очень быстро стало понятно, что потребуется много времени и снарядов, прежде чем удастся отправить на дно Athelbeach подобным образом.

– Торпедная атака! – приказал наконец Кречмер.

Одна из выпущенных торпед попала танкеру в днище, после чего он исчез в пучине.

Именно в этот момент старший радист подводной лодки принял последнюю радиограмму с борта U-47. В ней Прин еще раз сообщил координаты, курс и скорость конвоя, который он намеревался атаковать.

Но Кречмер все же решил вернуться в ту точку, где должен был дрейфовать подбитый китобой, чтобы окончательно добить его.

Когда подводная лодка подошла к этому месту, вахтенный в рубке сообщил о нескольких горящих судах на поверхности моря, однако китобоя нигде не было видно.

– Он, вне всяких сомнений, затонул, – произнес второй помощник, но Кречмер, сомневаясь в этом, покачал головой.

(Все, что оставалось на плаву от расстрелянного лодкой Terje Viken, было пущено на дно только 14 марта двумя британскими эсминцами и корветом.)

Чуть позже U-99 приняла радиограмму с борта U-70. Капитан-лейтенант Матц сообщал о значительных повреждениях рубки. Затем с борта U-99 была замечена подводная лодка в надводном положении, которая следовала в район нахождения U-70, чтобы оказать ей помощь. В тот момент, когда обе лодки переговаривались флажным семафором, из-за стены дождя показались два вражеских корвета. Обе лодки ушли от них под воду.

Но если U-99 довольно быстро смогла уйти от последовавшей за этим бомбардировки глубинными бомбами, то U-70 корветы Camellia и Arbutus преследовали весь день и в конце концов доконали ее серией глубинных бомб, поставленных на максимальное заглубление. Тем не менее ее командир и несколько членов экипажа смогли выплыть на поверхность и были выловлены из воды.

Когда U-99, оторвавшись от своих преследователей, снова всплыла на поверхность воды, старший радист лодки снова поймал радиограмму, из которой стало ясно, что подводная лодка U-A под командованием капитан-лейтенанта Эккермана также получила значительные повреждения в результате бомбардировки глубинными бомбами и докладывает о своем возвращении в Лорьян.

Теперь в районе конвоя оставались только U-47 и U-99, но U-47 больше на связь не выходила, хотя Кречмер несколько раз пытался установить с ней радиоконтакт. В течение всего дня 7 марта U-47 много раз вызывала на связь штабная радиостанция командования подводных сил в Керневеле. Лодка по-прежнему молчала и уже никогда более не выходила на связь.

Об обстоятельствах гибели U-47 поведал несколько дней спустя капитан-лейтенант Дж. М. Роуленд, командир эсминца Wolverine, в виде устного доклада начальнику бюро расследований британского адмиралтейства капитану Гризи. Приведем здесь дословно этот доклад:

«Со своим эсминцем Wolverine я следовал в эскортной группе охранения конвоя ОВ-293. Вечером 7 марта конвой следовал юго-восточнее Исландии. Мы четко выдерживали курс и не обменивались световыми сигналами, чтобы не демаскировать наш конвой. Затем на нашем эсминце сыграли тревогу – „Опасность подводных лодок“ – и я поспешил на мостик.

В 0:23 8 марта акустик на „Асдике“ различил звуки винтов подлодки. Через полминуты впередсмотрящий заметил впереди клубы дыма от работы дизелей.

Я выдерживал скорость движения 18 узлов и дал сигнал на Verity, второй эсминец прикрытия, шедший на правом фланге конвоя. Когда наш впередсмотрящий заметил кильватерный след лодки, я увеличил скорость до 22 узлов. В 0:27 я рассмотрел силуэт лодки и дал полный ход вперед. Когда Verity в 0:31 произвел выстрел осветительным снарядом, подводная лодка погрузилась. Расстояние от нашего эсминца до нее составляло примерно 1 морскую милю. В 0:48, когда от акустика поступило донесение „Над лодкой!“, я приказал сбросить серию глубинных бомб. Через некоторое время мы снова установили звуковой контакт с лодкой, и на этот раз я снова приказал сбросить серию из восьми глубинных бомб. За ними последовала одна сверхтяжелая глубинная бомба.

Около 3:31 – мы больше не слышали звуков подводной лодки и не наблюдали ее – главный механик эсминца доложил о масляном пятне на поверхности моря. Он быстро взял пробу воды из этого пятна и после экспресс-анализа доложил о своей убежденности в том, что это масло от двигателя германской подводной лодки.

Несколько минут спустя мы снова услышали шум винтов лодки и сбросили новую серию глубинных бомб. В 4:03 на поверхности воды было замечено новое масляное пятно. Когда мы двинулись вдоль этого следа, акустик снова доложил: „Звук винтов!“ Но на этот раз он был слышен со стороны кормы. Должно быть, мы имели дело с весьма опытным и искусным командиром подводной лодки, который опять смог нас провести.

Когда мы развернулись и легли на контркурс, то в 5:18 увидели подводную лодку, которая всплыла на поверхность.

Я отдал приказы: „Полный ход вперед!“ и „Идем на таран!“. Однако субмарина заметила нас и своевременно ушла под воду. По оставляемому ею при погружении следу я увидел, что она поворачивает, и отдал приказ рулевому также совершить поворот. К счастью для нас, вода была очень прозрачной и чистой, так что я отчетливо видел корму погружающейся лодки и след из воздушных пузырей, оставляемый ею за кормой.

Оказавшись точно над лодкой, я приказал сбросить серию из десяти глубинных бомб. Было ровно 5:22. С интервалами 4 секунды были сброшены две серии глубинных бомб, поставленные на небольшую, среднюю и значительную глубину срабатывания. Следя за выполнением этого приказа, я вышел на правое крыло мостика и наблюдал, как вздымались водяные холмы при взрывах глубинных бомб именно в том месте, где поднимались пузыри воздушного следа за лодкой. Подводная лодка смогла к этому времени погрузиться не более чем на 15 метров.

Я приказал развернуться, чтобы попытаться найти всплывшие обломки субмарины, но в этот момент акустик доложил о появлении нового контакта. Я развернулся навстречу этому новому противнику. Но еще тогда, когда мы сбросили последнюю серию глубинных бомб, вскоре после их взрывов я заметил вспыхнувшее на воде оранжево-красное пламя, которое продержалось секунд десять и затем погасло.

Спустя часа три мне стало совершенно ясно, что обнаруженный акустиком новый контакт никакая не подводная лодка, но всего лишь большой косяк рыбы, который и ввел нас в заблуждение. Тотчас же я приказал развернуться и следовать к тому месту, где я заметил горящее на воде пламя».

В заключении к рапорту командира Wolverine, который смог собрать несколько обломков на месте гибели и поэтому был уверен, что потопил подводную лодку, от себя капитан Гризи добавляет следующее: «Я совершенно уверен, что та подводная лодка, которую Вы утром 8 марта забросали глубинными бомбами и, по всей видимости, потопили, была именно U-47. Тем не менее Ваш рапорт не может считаться окончательным свидетельством того, что этот корабль был действительно уничтожен Вами, а его команда погибла вместе с ним».

Но, к сожалению, дело обстояло именно так. Wolverine действительно потопил U-47. Блестящая звезда этого известнейшего командира подводной лодки закатилась.

Причем это была далеко не единственная подводная лодка, потерянная в течение марта. Наряду с самым знаменитым командиром-подводником в этом месяце погибли еще две субмарины, U-99 и U-100.

В течение нескольких недель штаб-квартира подводных сил в Керневеле еще продолжала вызывать U-47. Однако все было напрасно, подводная лодка не выходила на связь. Лишь только 23 марта 1941 года Верховное командование вермахта сообщило:

«Подводная лодка под командованием капитана 3-го ранга Гюнтера Прина не вернулась из своего последнего боевого похода на врага. Командование флота вынуждено полагать подводную лодку погибшей.

Капитан 3-го ранга Гюнтер Прин, герой Скапа-Флоу, и его отважная команда будут жить в сердцах всех немцев».

В приказе командующего подводным флотом было сказано:

«Гюнтер Прин, герой Скапа-Флоу, совершил свой последний поход.

Мы, германские подводники, склоняемся перед ним и его командой. И хотя он исчез в бескрайнем океане, он все же остается среди нас, живым в нашей памяти.

Он будет сопровождать каждую подводную лодку, уходящую на запад, невидимый живым, он все будет стоять у перископа в каждой атаке на врага. Он будет вместе с нами направлять каждый удар против Англии.

Мы потеряли его, но обрели тот символ, который будет вдохновлять нас в нашей нелегкой, но бескомпромиссной борьбе против Англии.

Душа его будет сражаться вместе с нами.

Дёниц».

Список судов, потопленных U-47 под командованием капитан-лейтенанта Прина

Общий итог:

потоплено: 31 судно тоннажем 184 102 БРТ, в том числе линкор Royal Oak;

торпедировано: 4 судна водоизмещением 31 500 БРТ;

поражен близким взрывом (?) крейсер Norfolk.

= – торпедировано.

Капитан-лейтенант Йоахим Шепке
С тремя субмаринами в боевой поход

Постановка мин у восточного побережья Англии

Когда разразилась Вторая мировая война, обер-лейтенант Шепке на своей U-3, одной из первых сколько-нибудь современных подводных лодок Германии, хотя и имевшей всего лишь 254 тонны водоизмещение, вышел в свой первый боевой поход, маршрут которого вел к восточному побережью Англии. После этой операции по постановке мин субмарина вернулась на свою базу, чтобы после дозаправки и приема на борт нового груза мин снова выйти в поход.

Лишь во время третьего похода на этой лодке ее командиру удалось в первой половине дня 30 сентября остановить датский пароход Vendia. В ходе его досмотра было установлено, что пароход перевозит груз руды для Англии и является вполне законной военной добычей.

Этот сухогруз водоизмещением 1150 БРТ был расстрелян из палубного орудия. Однако он никак не тонул, поэтому его пришлось добить пущенной торпедой.

В тот же день под прицелами торпедных аппаратов лодки оказался небольшой шведский пароход Gun. Предупредительная очередь снарядов, пущенная ему по курсу из автоматической зенитки, остановила судно. Оно было досмотрено, и установлено, что на борту имеется запретный для перевозки груз для Англии. После этого высаженная на судно абордажная команда заложила на нем несколько зарядов взрывчатки с часовыми взрывателями. Gun затонул в 21:30 на 30-метровой глубине северо-восточнее Ханстхольма.

После того как субмарина возвратилась на свою базу после выполнения этого задания, Йоахим Шепке получил от командующего подводным флотом Дёница новую подводную лодку.

Ею стала U-19, субмарина серии II B, бывшая незначительно больше его старой U-3. На первой неделе января U-19 вышла в море. Держался мороз около −15 °C. Лодка должна была действовать у восточного побережья Англии. Однако, поскольку она выходила с базы в Вильгельмсхафене через замерзший залив с помощью буксира, а потом двигалась по бушующему морю, то подошла к побережью в оперативном районе перед городом Гримсби значительно позже намеченного времени. В первую ночь она попыталась выйти на позицию для стрельбы по эсминцу, который в результате атаковал ее. Быстро погрузившись, подводной лодке удалось уйти от эсминца, который все же сбросил на нее две серии глубинных бомб.

В предутренние часы 9 января с подводной лодки был замечен небольшой пароход. U-19 приблизилась к нему и в 2:21 выпустила одиночную торпеду, от взрыва которой норвежский сухогруз Manx очень быстро затонул.

В течение почти двух недель подводная лодка оставалась в отведенном ей оперативном районе, двигаясь в бушующем море и пронизывающем холодном ветре. Снова и снова ей приходилось погружаться в спасительные глубины, прячась от самолетов-разведчиков и «морских охотников». В конце концов Шепке принял решение выйти за границы района своих действий и 23 января обнаружил небольшой конвой движущихся вдаль побережья судов.

– Всем стоять по боевому расписанию!

Знакомый ритуал, последовавший за этой командой, был быстро завершен. Старшина торпедистов доложил о готовности торпедных аппаратов к выстрелу. О ночной атаке из надводного положения речь уже не шла. Однако прошло еще около двух часов, прежде чем подводная лодка заняла необходимую для выстрела позицию. В 8:40 и 8:48 были произведены два одиночных пуска торпед. Пароходы Baltanglia и Pluto затонули, а U-19 смогла уйти из прибрежного района, тогда как противник делал все возможное, чтобы ее обнаружить.

Но все же U-19 удалось уйти, она продолжила поиск и вечером 25 января вблизи Лонгстона⁴³ нанесла удар по другому прибрежному конвою. На этот раз ее торпеды поразили латышский пароход Everene и норвежский Gudveig.

После этого, израсходовав все свои торпеды, подводная лодка легла на возвратный курс и вернулась на свою базу в Вильгельмсхафене. На поднятом при ее входе в порт перископе развевались пять победных вымпелов.

В ходе следующего боевого похода в феврале 1940 года U-19 очень скоро смогла произвести по врагу свой первый пуск торпеды. Уже поздним вечером 19 февраля в поле ее зрения показался танкер, который прикрывали целых два корабля эскорта. Подводная лодка приблизилась и в 0:15 20 февраля выпустила по танкеру торпеду. В этот момент она была замечена охранением, один из кораблей развернулся и начал погоню, засыпав субмарину глубинными бомбами, которые нанесли ей значительные повреждения. Атакованный танкер – Daghestan – вопреки предположениям Шепке, считавшего, что тот затонул, продолжил свой путь, поскольку выпущенная по нему торпеда взорвалась, не коснувшись его борта и нанеся судну лишь незначительные повреждения.

Шепке же был вынужден положить свою подводную лодку на обратный курс, поскольку нанесенные глубинными бомбами повреждения оказалось невозможным устранить имевшимися на борту средствами.

– Ничего, на следующий раз ты себя покажешь, – утешил контр-адмирал Дёниц огорченного офицера-подводника, рапортовавшего ему о результатах боевых действий субмарины.

«Всё какие-то лоханки!»

В середине марта 1940 года U-19 снова вышла в море и через несколько дней уже находилась в указанном ей оперативном районе. Йоахим Шепке пребывал в уверенности, что на этот раз ему удастся вернуться домой с крупными трофеями. Эта уверенность, казалось, начала оправдываться, когда вечером 19 марта с лодки на пределе кругозора был замечен небольшой конвой, по которому в 22:21 и 22:37 были сделаны два единичных выстрела из торпедных аппаратов. Их целями были пароходы водоизмещением, по оценке командира, в 3 тысячи БРТ каждый. Датский сухогруз Minsk, после попадания и взрыва торпеды оставшийся на плаву, был «обезвоздушен» артиллерией, поскольку он не затонул из-за имевшегося в его трюмах воздуха. Другой же пароход, Charkow, затонул в течение четырех минут после попадания торпеды.

– Да это какие-то лоханки, – заметил старшина радистов, поднявшийся с переносной рацией в рубку и взглянувший на море.

Так оно в действительности и было. Minsk с его 1229 БРТ водоизмещением выглядел едва ли не яхтой и был так похож на столь же невеликий Charkow (1026 БРТ), что их было довольно трудно отличить друг от друга.

– Но эти недомерки играют важную роль в прибрежном судоходстве, – разумно заметил командир.

– Все так, герр обер-лейтенант, но каждая торпеда стоит 25 тысяч рейхсмарок, так что их лучше было бы потратить на что-нибудь так тонн на десять тысяч.

– Да и я бы этого хотел, но такие посудины здесь довольно редки.

В предрассветные часы 20 марта в поле зрения вахтенных оказались новые пароходы, снова двигавшиеся курсом вдоль берега. По всей видимости, они входили в состав все того же конвоя и опять-таки не отличались крупными размерами. Тем не менее Шепке снова выпустил по одной торпеде по судам Viking и Bothal. Оба парохода тут же и затонули. Однако последний все же имел 2109 тонн водоизмещения. Тем не менее при таких цифрах потопленного тоннажа тому, кто, имея четыре победных вымпела на перископе, возвращается на родину, придется довольно долго болтаться в море, прежде чем он получит вожделенный Рыцарский крест⁴⁴.

Во время победоносной Норвежской кампании U-19 вместе с U-13, U-57, U-58 и U-59 входила в состав шестой оперативной группы подводных лодок, действовавшей у Пентланд-Фёрта⁴⁵. Ни одна из этих субмарин побед не стяжала.

Когда после доклада адмиралу Дёницу по окончании этого похода Шепке узнал, что ему предстоит принять новенькую подводную лодку типа VII B, он пришел в восторг.

– Для следующего похода ты получишь U-100, Шепке, – сказал Большой Лев. – Уж с ней-то ты себя покажешь, я в этом уверен.

Шепке тоже был в этом совершенно уверен, и в мае он отправился в Киль на верфь «Германия», чтобы принять там только что сошедшую со стапеля субмарину. 30 мая он уже был командиром U-100 и вышел на ней в Балтийское море для ходовых испытаний и учебных стрельб. По их окончании U-100 была полностью готова к походам и боям.

С U-100 на конвой НХ-66

11 августа 1940 года U-100 вышла в свой первый боевой поход. Оперативным районом действия ей была отведена акватория западнее Английского канала. И уже в первой половине дня 16 августа жертвой торпед субмарины стал британский теплоход Empire Merchant. И в первый раз старший радист подводной лодки оказался доволен тоннажем этого парохода, который составил 4864 БРТ.

– Ну что ж, – удовлетворенно кивнул он, – уже лучше. Но все же не самый хороший вариант.

Британский пароход Jamaica Pioneer с его 5471 БРТ стал более весомой добычей, замеченной во второй половине дня 25 августа и явным образом плетущейся в хвосте конвоя НХ-65А. В 19:12 к пароходу устремилась роковая торпеда, а за час до полуночи того же дня подводная лодка U-124 оповестила своих сотоварищей об обнаружении конвоя, на перехват которого направилась и U-100. Спустя ровно минуту после того, как, пораженный торпедой с U-124, вспыхнул Stakesby, капитан-лейтенант Шепке из рубки U-100 отдал приказ старшему торпедисту Гюнтеру Креху выпустить торпеду по выбранной командиром цели. Но до того как этот приказ мог быть выполнен, субмарине пришлось срочно погрузиться, уходя от несущегося на нее эсминца. Глубинные бомбы разорвались за кормой стремительно уходящей под воду лодки.

Однако U-124 удалось дать четырехторпедный залп по конвою, в результате которого затонули два парохода.

Конвой НХ-65А был теперь для U-100 потерян, но, когда U-28 под командой Гюнтера Кунке вечером 28 августа сообщила о визуальном контакте с другим конвоем, U-100 направилась к точке с указанными координатами. Было около полуночи, когда конвой НХ-66 вышел из ночной тени и стал виден с приближающейся к нему лодки.

– Будем атаковать! Стоять по боевому расписанию! Все аппараты для надводного выстрела – товсь!

Наступило уже 29 августа – часы показывали 0:23, – когда U-100 выпустила одиночную торпеду по идущему 5000-тоннику и дала залп из двух торпедных аппаратов по другому большому судну. Несколько минут томительного ожидания – и вот у бортов обеих судов взметнулись вверх водные столбы, освещенные изнутри пламенем взрывов. Торпеды точно попали в Dalblair и Empire Moose, которые и затонули в точке с координатами 56°6' северной широты и 13°33' западной долготы. От взрыва одной из торпед пострадал и сухогруз Hartismere. Лодка была вынуждена уйти под воду от вываливаемых на нее вслепую глубинных бомб с кораблей эскорта НХ-66, но через некоторое время снова всплыла и в 1:40 выпустила торпеду по пароходу Astra II, который после взрыва лишился хода и затонул. Когда же подводная лодка приблизилась к Hartismere, чтобы добить его веерным залпом, тот уже исчез из вида. U-100 всплыла на поверхность воды, ее командир осмотрел поле боя. Море было покрыто горящими судами, стоявшим на мостике лодки пару раз показалось, что они видят ракеты сигналов бедствия.

На этот раз субмарина продолжала следовать поблизости от конвоя, на расстоянии примерно в 600 метрах от нее даже прошел, не заметив, один из кораблей эскортной группы.

Приказ о стрельбе предпоследней торпедой последовал в 3:38. Ею была поражена Alida Gorthon, которая ушла на дно, держась на ровном киле. Empire Moose была добита последней торпедой в 4:27.

U-100 отошла от конвоя, кратко доложила по рации о результатах своего похода и об израсходовании всего боезапаса, спустя краткое время получила приказ о возвращении на базу, которой теперь для лодки становился французский порт на побережье Атлантики Лорьян.

При входе в него на поднятом перископе трепетали семь победных вымпелов. Шесть потопленных судов вскоре были подтверждены противником. Торпедированный Hartismere все же смог добраться до ближайшей гавани.

Разгром каравана НХ-72

После этого столь успешного для нее похода U-100 снова была быстро заправлена, довооружена, снабжена всем необходимым и уже 11 сентября снова вышла в новый боевой поход. Действовать ей предстояло в том же оперативном районе западнее Английского канала на маршрутах конвоев, следующих из США. Поздним вечером 20 сентября подводная лодка U-99 под командованием капитан-лейтенанта Кречмера сообщила о замеченном ею конвое НХ-72, на перехват которого устремились Прин, Шепке и Блайхрод.