Читать книгу: «Движение Тёмного Лорда», страница 11

«Твою мать…» – подумала Айрин. Больше нечего было подумать.

Вновь скрутило. Сковало красной вспышкой. Новая картинка.

Аллар брёл по ночной дорожке, через поле. Привычно направил взгляд на Лунру. Столь далёкую, что уместилась бы на половине ладони. И всё же знакомое белое пятно заставляло улыбку тронуть губы. Он скучал.

В воздухе застыла угроза. Чувство опасности практически сравнялось с таковым от лиуны Лиэль, в тот самый день несколько недель назад. Раздалось далёкое ржание. Всё стихло. Травы замерли, белые бабочки спрятались в них, птицы смолкли.

Раздался топот.

Аллар различил силуэт со знакомыми чертами. Без сомнения, он принадлежал единорогу. Но не тем, поблизости с которыми он обосновался. Этот мчался галопом, склонив голову так, словно собирался продырявить незадачливого путника насквозь, поднимая пыль и ветер, ударом копыт превращая корни и камни в крошево.

– Я не враг тебе, – тихо выдохнул Аллар.

Острый рог резко остановился, едва коснувшись грудной клетки. Кровь запачкала светлые лунрийские одежды. Аллар подцепил лиру, висящую на поясе. Сыграл несколько переборов. Рог отодвинулся сильней.

– Ты… – от следующих слов сердце дрогнуло. – …не один. Я отведу тебя к родичам.

Единорог медленно распрямился. Опасность не исчезла. Аллар мог лишиться сердца в любой момент.

– Пойдём со мной.

Сделал шаг назад. Конь следом.

Очередная болезненная скрутка воспоминаний.

Тело не слушалось. Аллар не мог подняться, ноги и руки болели, в то же время он почти их не чувствовал. Голова кружилась. Только что он проспал весь день, но будто не спал вовсе. Зрение ухудшилось. Царапины, полученные за последние дни, всё никак не могли затянуться и начинали кровоточить от малейшего движения.

Высокая сводчатая пещера встретила привычным умиротворяющим пейзажем, рассеянным светом Иррилума, зелёными пятнами и спускающимися до земли шторами зелени. Кажется, он рухнул прямо с выступа, на котором музицировал, а прочие обитатели ещё не вернулись.

Густые косы ивы, закрывающие вход, расступились. Вошли два единорога и тут же поспешили к Аллару. Попытались поднять, помогая длинными мордами, но поняли, что бессмысленно. Уши задёргались, хвосты нагнали небольшой ветер. Копыта зацокали громче, чем обычно. Ивы вновь расступились, и вошёл недавно спасённый обитатель. Он был выше, с более развитой мускулатурой. Подошёл и ткнул носом в грудь Аллара. Тот невольно схватил ртом воздух, будто боялся задохнуться.

Третий фыркнул.

– Бедняжечка, – в расплавленной голове раздался голос. Аллар будто растекался по камням. С каждой минутой становилось всё хуже. Он вновь провалился в сон.

Сквозь щёлки слабо видящих глаз, на силу разлепленных после внепланового выхода из дня, Аллар увидел деревянную миску и ложку, направляющуюся к лицу. Рядом сидел кто-то, по фигуре близкий к лунным эльфам, с чёрными волосами. Изо лба торчал рог. Это он намеревался накормить больного.

Стоило Аллару понять, что в его организм может проникнуть пища, как живот скрутило. Было больно даже думать о еде.

– Раствор луноцвета. Пей, – приказал внезапный добродетель. – У тебя острая нехватка веществ в организме. Поэтому плохо, – ложка требовательно прислонилась к губам. – Если ты погибнешь по такой легко устраняемой причине, разве не будет обидно?

Аллар не ведал, что именуется «обидой». Он был лунрийцем.

– Если ты погибнешь, то мы тоже, – добавил собеседник. – Ты умиротворил разум, приостановил проклятие. Не знаю, как тебе это удалось. Даже твоего голоса было достаточно. Пей.

Губы открылись. Внутрь устремилась горько-сладкая жидкость. Аллар невольно кашлянул, и тут же в него влили следующую ложку. Хотелось плеваться, это было невыносимо приторно, невыносимо горько. До этого Аллар никогда не знал столь ярких вкусов. Пытка продолжалась до тех пор, пока миска не опустела.

– И так дважды в день. Здесь едва был стакан, – от слов собеседника тело покрыли мурашки. – Тебе скоро станет лучше.

На второй раз Аллар уже мог поднять руки, на третий уже сел. На четвёртый перестало воротить от еды. На седьмой он почувствовал себя даже чуть лучше, чем было на родине.

– Я теперь всю жизнь… должен буду повторять? – с опаской уточнил он, держа в руке деревянный стакан с ежедневной дозой раствора.

– Да. Но один раз в два дня.

Аллар жалобно поморщился. Разумеется, из-за блёклости эмоций это было не слишком заметно.

– Как вас зовут?

– «Тебя». Выпьешь – скажу.

Скрепя сердце, лунриец последовал провокации. Впрочем, он и так собирался пить: медленно умирать в состоянии «острой нехватки веществ» ему совершенно не понравилось.

– Я Аладар. Как зовут тебя?

– Аллаэль.

– Не очень-то любезно со стороны родителей. Не хочешь взять новое имя? «Аллар» бы вполне подошло. Означает «тревожащий».

– «Тревожащий» вместо «Затворника»?.. – ничего не должно было «тревожить» лунрийца. Никакой тревоги не должно было существовать под Лунрой. Только продиктованные разумом действия. Когда все прятались от разбушевавшейся лиуны Лиэль, они делали это только для того, чтобы иметь возможность выполнять общественно полезные функции и перенести отборные гены в следующее, лучшее поколение.

– Забавно, да? – собеседник хмыкнул. – Ну согласись, подошло бы.

– Нет.

– Ууууу, – Аладар беззлобно рассмеялся. – Не злись, лунрышко, я ничего не требую. Разгладь бровки – разве тебе не больно? И так всё лицо обгоревшее, ещё и эта складка. Расскажи лучше, почему тебя изгнали.

– Вы не понимаете? – изумился Аллар.

– Предполагаю: из-за излишней эмоциональности?

– Не только.

– Ростом не вышел?

– И зрением.

– Хм. Странно. Тогда почему прожил там так долго?

– Мой отец – зеркальных дел мастер. Я помогал ему. Производство лунрийских зеркал занимает от пяти до десяти лет. Мы выполнили правительственный заказ, к тому же у меня родились брат и сестра.

– Понятно-понятно. Что чувствуешь, когда рассказываешь мне об этом?

– Не… не знаю, – щёки начали гореть не только из-за последствий облучения Иррилумом. Спросить лунрийца «что он чувствует» – это же надо додуматься!

– Сейчас ты явно смущён.

– Н… нет, я спокоен.

– Не-нет, тебе крайне неловко, – передразнил Аладар. Его голос был настолько жив и ярок, так бодро интонировал на разные лада, что у Аллара к тому моменту разболелась голова. Они впервые разговаривали так долго. – Чтоб ты знал: я чувствую тревогу, благодарность и в то же время искренне веселюсь. Ты такой забавный, затворничек.

Он недолго помолчал. Аллар почувствовал снижение головной боли. Затем произнёс то, от чего та из пульсаций сделалась резью:

– К слову, лунрийские отряды с недавних пор прочёсывают округу.

– Зачем?

– Есть только одно «зачем», оно сидит передо мной. Хочешь, чтобы они тебя нашли?

– Если меня ищут лунрийцы, значит так нужно. Вероятно, я могу им пригодиться.

– Я спросил не «что думаешь», а «хочешь ли».

– Что значит «хочешь»?

– Да брось, Ал, даже если не признаешься сам себе, ты прекрасно знаешь, что это за чувство. Временами ты хочешь играть на лире, ещё хочешь помогать другим чувствовать себя лучше. Хочешь обратно домой, в конце концов.

– Значит, тогда я хотел… чтобы отец меня остановил, – тихо осознал Аллар.

В лице Аладара произошли некоторые изменения, увеличившие количество исходящего от него тепла. Окутывающего и приятного, хотя немного колючего.

– Тогда выходи.

Аллар подорвался на ноги в порыве воодушевления, но замер. Обвёл взглядом пещеру, натыкаясь на знакомые сердцу лошадиные силуэты. Сделал шаг, повернувшись к Аладару.

– А вы?..

– Будем здесь. Нам всё равно некуда идти.

– Но ведь вы сказали, что если я погибну, то…

– О. Я частично солгал.

Воцарилась звенящая тишина.

Очередная болезненная скрутка. Аллар оказался на коленях, склонив голову. Судя по давящей ауре вокруг – предстал перед лиуной Лиэль.

– Твои зеркала не работают, – каждое слово било по настрадавшемуся за последние дни сердцу. – Те шесть, последних. Они не позволяют наблюдать.

Аллар молчал.

– Вместо этого в них можно войти, – добавила Лиэль. – Дополнительная, белая комната.

Бровь Аллара едва успела остановиться, чтобы не подняться.

– Теперь ты обязан разобраться с этим. Подними глаза.

Он послушно поднял. Она встала и прошла ближе, сжала подбородок пальцами, разглядывая подчинённого.

– Скажи что-нибудь.

– Как прикажете, – сказал Аллар.

– Верно. Я не ошиблась. Ты действительно… успокаиваешь.

Они немного помолчали. Её молчание казалось очень неправильным.

– Станешь моим спутником?

Тут уже обе брови взлетели на лоб, прорвав всяческие преграды удивительной лунрийской бледности.

– Не имею права, госпожа, я увечен, – чтобы она не заметила, он уткнулся лбом в пол в поклоне. Сердце дико забилось. Это была паника. – Я низок, излишне эмоционален и слаб зрением.

– Насколько плохо видишь? Впрочем, неважно. Поднимись.

Аллар повиновался, но встал как трепещущий лист в траве. Того и гляди – сорвётся и улетит в неизвестность. Послышался хмык.

– Я проклята. Вспышками ярости. Ты смог унять одну из них недавно, поэтому я намереваюсь держать тебя подле.

– Госпожа, это не навредит вашему статусу? – Аллар спрашивал отнюдь не из соображений о гражданском долге. Он не хотел здесь находиться, она пугала его. Впрочем, последнее чувство было гораздо сложнее.

– Навредит. Пока не станет очевидна польза. Ты останешься во дворце.

– А как же?.. – она не отменила изгнание. Значит, ждёт то же самое, что и раньше.

Там, внизу, Аллар думал, что с радостью променяет обгорелую жизнь под Иррилумом на дом. Но теперь, под Лунрой, чувствовал себя в ловушке. В голове замелькали образы: он один, у окна. Зеркала, зеркала, бесконечные зеркала. Еда, вода и книги, и никого. Никого рядом. Что связывало с отчим домом? Ничего кроме уже выполненного долга и привычек. Теперь лиуна Лиэль намеревалась запереть его вновь. Теперь, когда он уже узнал, что может быть по-другому.

– В башне готова комната.

Нет, она не собиралась отменять изгнание.

– Я не хочу, – вдруг вырвалось изо рта. Аллар ошалело замер. Ему показалось, что эти три слова обрушили мир под ногами.

– Что?.. – раздалось едва ли не шипением.

Разум ответил: «повинуюсь, госпожа», голос перековеркал:

– Я. Не хочу.

– Дерзкий мальчишка, – тем же тоном продолжила правительница. – Я позволю тебе возвращаться дважды в неделю.

– Нет, – Аллар говорил и чувствовал, как взмок. Холодный пот катился вниз со лба, но поток околесицы не останавливался.

– Я запру тебя в темнице.

Аллар, не говоря ни слова, подорвался на ноги, развернулся и даже не побежал – самым позорным образом дал дёру. Лунрийцы никогда не позволяли себе подобного поведения. Всё произошло настолько быстро, что ни лиуна, ни стражники, ни слуги не успели отреагировать.

Аллар пронёсся по коридору в хорошо запомненном направлении, повернул вправо, влево, в панике пнул дверь ногой, пролетая мимо стражи, за долю секунды отыскал нужное зеркало, пальцами ухватился за верхнюю часть, наклонил на себя и нырнул внутрь. За спиной раздался грохот и треск, Аллар вылетел на траву вместе с частью осколков. Судорожно схватил ртом воздух и осознал, насколько вышло больно: приземлился на живот, к тому же куски зеркала впились в спину, руки и даже долетели до ошпаренного Иррилумом лица. Но самым ужасным было вовсе не это.

Он только что. Только что… Что он сделал?!

Дыхание всё никак не могло восстановиться, он лежал, словно черепаха без панциря, выставив руки и ноги, задыхаясь от боли и панической атаки.

– С возвращением, – в поле зрения появились тёмные сапоги с острым носом. – Аллар.

Глава 11. Осознание

– Хочешь, расскажу тебе кое-что забавное, Ал? – Аладар тщательно заматывал раны на руках Аллара. Прошло некоторое количество времени с его позорного побега из-под Лунры. Каждый день встречал новыми приключениями, в ходе недавних он ободрал обе ладони.

– Пожалуйста, прекратите спрашивать, чего я хочу, – зажмурившись, чтобы даже размыто не видеть благодетеля, попросил Аллар.

– Почему? – хохотнул тот.

Прекрасно знал, почему: вопрос неизменно смущал и ставил в тупик. В последний раз, когда Аллар понял, чего хочет, это обернулось кошмаром. Образ лиуны Лиэль, запирающей в башне, швыряющей в темницы, медленно душащей, страдающей от ярости, действительно преследовал во снах. А ведь раньше снов у Аллара не было.

– Ну да ладно, всё равно расскажу. Я лунриец.

Аллар аж глаза открыл.

– Ага. Да-да.

– Вы не похожи на лунрийца, – осторожно заметил травмированный. Несмотря на все подтрунивания, Аладар не раздражал, не вызывал потребности нагрубить. А сейчас неверия тоже не вызвал. Сплошное недоумение – вот так Айрин описала бы эту эмоцию.

– Конечно, не похож. То, какими их застал ты – результат событий семидесятилетней давности. Никогда не слышал о Расколе? Хотя, как ты мог слышать, эх… – на ладони к тому моменту возвысился приличный бугорок ткани. – Но тебе точно известно, что раньше лунрийцы жили в Нижнем мире, как и все. Но потом лунра Эль и лунр Эар, по ряду значимых причин, таких как изменение положения небесных тел, создали карман под Лунрой – Элерос.

– Лунр Эар? – Аллар впервые слышал это имя. При том, что лунра Эль периодически затмевала Творец в глазах соотечественников.

– Чуешь, чем пахнет? – Аладар довольно ухмыльнулся. Аллар сощурился в стремлении лучше разглядеть. Как обычно не сработало. – Беспощадным. Вымарыванием.

– Беспощадным вымарыванием?

– Им-им. Говорю же. Раньше под Лунрой царил союз Разума и Чувств, но так уж случилось, что лунр Эар погиб из любви к Нижнему миру, потом ещё пара тысяч лунрийцев, примерно половина. И лунра Эль приняла решение закрыть границы. Решение понравилось не всем, особенно потомкам лунра Эара. Ну так вот, после пары напряжённых столетий, смены поколений и утери деталей, Разум восторжествовал над Чувствами, беспощадно выкинув выживших представителей оппозиции в Нижний мир.

– Но почему лошади? – эта деталь никак не укладывалась у Аллара в голове. Остальное он напряжённо переваривал.

– А это потому что не перебивай.

Аладар помолчал, натягивая нить интриги.

– Вместе с ними они выкинули и всех своих любимцев. Белоснежных рогатых и крылатых коней, волков, птиц, лис. Выперли прочь, чтобы испепелил Иррилум. Никто не может объяснить животным, почему нельзя никого любить и ничего чувствовать, даже если это очень умные животные. Никто не может заслужить расположением единорога просто сказав ему: «так надо потому что это действие позволит нам усовершенствовать генофонд». А видел ли в Элеросе растения? Сады? Деревья? Где-нибудь, кроме дворца? Нет. Их не должно быть. Не должно быть ничего, что вызывает привязанность, не должно быть вообще никаких излишних соблазнов. У лунрийцев и так есть они сами, их дети и долг продолжать жизнь расы.

– Но ведь… – Аллар кое-что вспомнил, но тут же вспомнил ещё и о том, что его просили не перебивать.

– Верно подметил. Лиуна Лиэль не относится к подрасе Разума, для которой естественно практически полное отсутствие эмоций. Кстати так же, как и ты.

Глаза Аллара округлились.

– К подрасе Чувств вы тоже не относитесь. Хотя подрасами это грубо называть, скорее свойства психики или вроде того. Никакого влияния на умственные способности или способность ощущать.

Глаза округлились ещё сильнее.

– Можно сказать, что вы – давнишние лунрийцы, больше склонные к типажу Разума. А вся правда в том, что бесчувственность – непозволительная роскошь для правительницы Элероса.

– Но для чего нужны вспышки ярости?..

– Нужны не они, это побочный эффект прицельного взращивания одного-единственного чувства. Знаешь, каково главное качество хорошего правителя?

– Ум?

– Любовь.

Слово ударило в голову будто молния. С Алларом и такое приключилось за относительно недолгое нахождение в Нижнем мире.

– Любовь к своему народу. Дело вот в чём: можно заставить кого угодно сделать что угодно, но если у тебя в руках реальная власть, если ты – высшее звено пищевой цепочки, заставить себя можешь только ты сам.

Воцарилось молчание.

– И всё-таки почему лошади? – тихо спросил Аллар. Ничего из этого не объясняло умение Аладара перевоплощаться из рогатого коня.

– А кто тебе сказал, что все изгнанные лунрийцы – единороги?

– Не так?..

– Так, но не все. Это наше проклятие. Прощальный подарочек со словами: вы хуже, чем животные, которых защищаете.

– Значит и они?.. – Аллар перевёл взгляд на прочих обитателей пещеры.

– Нет, они просто единороги. Им в этом больше повезло, – Аладар подпёр щёку рукой. – Мы обречены мало того – на постепенное мучительное угасание разума, так ещё и на неистовство в конце. Такое вот наказание придумали тем, кто пошёл «против Разума» – жить без него, поглощаться худшими чувствами мира. Итог таков: бездумное, яростное разрушение всего, что попадается на пути. А затем одномоментное – бах! И всё. Ты кучка пепла. А те любимцы, которые не погибли – под прицелом местных жителей.

Аладар выдохнул, выдув из тела горечь и каплю ненависти.

– Рецепт исцеления оказался прост. Всего лишь никогда не испытывать негативных чувств. А это, Ал, попросту невозможно.

Аллар попытался представить себя на месте Аладара. От шеи к голове поползли мурашки, заставив волосы привстать.

– И как вы… выжили? – сглотнув, уточнил он.

– Моей силы и поддержки моих единорогов хватало, чтобы подавлять проклятие долгие годы. А в момент, когда она иссякла из-за некоторых событий, явился ты, – Аллар уловил слабую улыбку. – Но хватит об этом. Есть ещё кое-что забавное, что я хочу тебе рассказать.

– Что такое «забавное»?

– Да ну тебя, Ал! Я же уже объяснял: то, что вызывает улыбку. А улыбка, это когда уголки губ поднимаются вверх.

– В таком случае, рассказанное вами ранее вовсе не «забавно».

– А вот мне было забавно, так что перестань хмуриться, тем более лоб опять обгорел. Слушай! В нашем мире существует так называемое «свойство правителей». Бывают разные: «Таинство» у Нариванрая, «Глас» у Элефа, в котором мы были позавчера. Значит, ему суждены великие свершения. И у Элероса тоже есть. Называется «Право».

– К чему вы это рассказали? – не выдержал Аллар. Пауза затянулась.

Аладар решительно положил ладонь ему не плечо.

– Я могу исцелить твоё зрение. Взамен. Получу возможность единожды просить о чём угодно, и ты обязуешься выполнить. Эта просьба не будет вредить жизням и посягать на свободу кого-либо кроме тебя!

– Исцелить зрение?! – восклицание вышло неприлично громким, Аллар почувствовал, что уши начинают гореть. – Вы… вы правда можете?

– Ага. Но в таких случаях, дорогой Ал, сперва нужно уточнить: а что будет, если я не выполню?

– Что будет, если я не выполню? – послушно затараторил собеседник. Он был воодушевлён, впервые в жизни. Ему так хотелось!..

Нет.

Нет-нет.

Аллар дёрнул ногами и проехался назад. После побега дал слово: быть осторожнее с «хочу». А лучше – больше никогда не вестись на него.

– Разве из твоего предыдущего хотения вышло больше плохого, чем хорошего? – невозмутимо поинтересовался Аладар.

– Нет…

– То-то же. Двигайся обратно.

Аллар подвинулся. Слова глубоко засели в голове.

– Если откажешься выполнять – «Право» заставит. Не выполнить невозможно. Но если вдруг удастся, тогда просто рассыплешься в прах.

Аллар дрогнул.

– Не хочешь соглашаться – я исцелю просто так.

– Зачем тогда?..

– Чтобы ты понял, как это работает. Тогда тоже сможешь пользоваться «Правом». Это лучший способ защитить себя при помощи другим. Вот, скажем, я мог оказаться жутко неблагодарным. Отплатить злом на добро, то есть сделать тебе плохо.

– Но зачем?

– Обожаю тебя, Ал, – собеседник похохотал. – А зачем мне сохранять тебе жизнь если я, например, жажду мести? Если каждый лунриец мне заклятый враг? Если я знаю, что ты можешь посодействовать выздоровлению лиуны Лиэль? Стать её преданным псом? Сдать меня и моих подопечных? Если ты имеешь надо мной власть? А зачем мне это допускать?

– …я не знаю, – Аллар совершенно растерялся.

– Ради таких случаев и следует использовать «Право», – назидательно посоветовал Аладар. – Твои искренние порывы сочувствия могут быть растоптаны в одночасье.

Звучало разумно. Хоть Аллар мало что понимал, но понял вот что: следование данным указаниям может обезопасить.

– Я рассказал ещё вот зачем. Вижу, тебя гложет вина перед лиуной Лиэль, ты даже спать нормально не можешь.

– Вина?

– Неприятное чувство. Это как раз про твои мысли вроде: «О нет, ей же там наверное ужасно больно, а ведь я могу помочь! Ах, почему я убежал?». Но больше сочувствия. Больше желания помочь, ты испытываешь страх. Так, что насчёт моей корыстной помощи в исцелении?

Долго подумав, Аллар ответил:

– Я согласен.

***

Эдвин выбежал из подвала, чтобы увидеть, что происходит на улице.

Недавно его посмертная жизнь висела на волоске. Он просто мешал кисломолочку, как обычно, потом заглянул к столу с фармакологическими придумками, а потом пошёл к новому, открытому буквально сегодня отделу сыра, и тут энергия в груди скакнула.

Алхимик повалился на пол, зацепив стеллаж в инстинктивном порыве удержаться. Некоторые склянки разбились, разлившись прямо на него. Эдвина настолько сильно прижало, что, казалось, расплющит с секунды на секунду. Бедняга не мог отлепиться от камня и перестать хрипеть, от боли и беспомощности царапая пол перед собой. Энергия то резко увеличивалась, выпрыгивая за границы тела, то резко уменьшаясь, едва не гася огонёк жизни.

Цефасу явно было очень плохо. Надо было спасать, надо было помочь. Но как?!

Эдвин не знал, сколько времени провёл в жутком положении на грани окончательного прощания с сознанием, но едва отпустило – подскочил и устремился вверх по лестнице.

Первое же окно открыло вид на огненный дождь. Челюсть едва не отлетела на пол.

– Какого?! Всё же было нормально! – едва слышно возопил Эдвин. Теперь он не знал, что делать. Он-то думал… а тут такое, что он даже не думал!

Алхимик беспорядочно заметался по коридорам, кидаясь то в одну, то в другую сторону. Хватая то швабру, то алебарду, то кастрюлю. Паника нарастала с каждым ударом огненных снарядов о купол.

– Да где в этом доме хотя бы один моточек чёртовой верёвки?! – гневно раздалось неподалёку.

Эдвин с набором кухонных ножей в руках ошарашено замер. Затем метнулся навстречу голосу. Жея испугалась и тут же наставила кинжал. Руки заметно дрожали.

– Где. Верёвка? – голос дрожал не меньше. Она очень беспокоилась.

– В подвале. На столе лежит, – брякнул Эдвин.

– А где подвал? – Жея поняла, что этот чудик не хотел напасть, и медленно опустила оружие.

– А у вас есть план? – собеседник почуял дельного человека. Такой как раз был необходим, потому что лично ему никакие планы в голову не лезли. – Или… Вы хотите повеситься?.. – неловкое предположение посетило как гром среди ясного неба.

– У меня план! План!! – краснея, закричала она.

– Тогда. За мной! – решил он.

Пока бежали до подвала, за окнами неестественно ярко посветлело. Едва они нырнули вниз, как окрестности погребла вспышка.

Пару мгновений спустя Цефас, не моргая, посмотрел на то, что осталось от его жилища. Задело половину здания.

Некромант прикусил губу с досады, злости, но главным образом – от дикого беспокойства за Эдвина. Только затем осознал, что имел счастье испытать ряд подобных эмоций исключительно потому, что до сих пор жив.

Цефас вскочил на ноги и огляделся. Свет улёгся, магическая пыль от развеянного заклинания мешала обзору, но разглядеть удалось все искомые фигуры, и все они двигались.

Джан закашлялся, прикрыв рот запястьем, затем произнёс:

– А почему мы просто не убежали?

– Потому что эту троицу нельзя шевелить, – припомнил Цефас.

– Их уже можно шевелить, – раздался голос Тимара. Он отлетел дальше всех, и к тому же хромал на левую ногу. – Связь прервётся, только если кого-нибудь убьют.

– Да?! – хором изумились все, кроме Джана. Тогда не услышали, что поделать. Были заняты другим.

– Ну, ничего страшного! Ведь мы не убежали главным образом потому… – Тёмный Лорд с подпалившимися волосами подошёл к Джану и положил руку ему на плечо, вызвав полный испуга ик. – …что это не драматично.

Затем заметил новое белое свечение сквозь пелену над их головами.

– А, впрочем, плевать, – тут же добавил он. – Быстро хватайте их, ноги в зубы и ходу!

Все мигом повиновались. Адар схватил Айрин, Тимар – Альвию, Тёмный Лорд – Аллара. На всякий случай они сделали это так, чтобы не прервать телесный контакт.

– Раз… Два… – Тёмный Лорд сосредоточенно следил за разрастающимся заклинанием. – Бежим!

Огонь полетел в них, они отбежали внутрь остатков особняка. Когда последствия рассеялись, оставив за собой кратер, сложилось впечатление, будто выживших не осталось.

Тёмный Лорд идеально просчитал момент и к тому же не позволил разнести особняк Цефаса сильнее.

«Оки» в недоверии изогнул бровь, осматривая последствия своих деяний. Ожидал, что заклинание эффективно, но не ожидал, что всё закончится так просто.

Неужели и душ не осталось? Вот ведь!.. Поддался раздражению.

Древний сплюнул на землю с досады, затем развернулся к Раджен. Улыбка медленно вернулась на лицо. Вот ради чего это было. Вот почему не стоило жалеть.

Она застыла, ни жива, ни мертва. Белая, как лист Элефской бумаги. Вцепившись в прутья. Исходящий от неё ужас был материально ощутим. Пленитель с наслаждением втянул воздух, глаза разгорелись ярче.

– Ну вот и всё, Раджен, а теперь пора тебе об этом позабыть, – произнёс он, подлетел ближе и поставил указательный палец ей на лоб, между глаз. Раджен, которая напрочь лишилась сил, вдруг отдёрнулась, отвернув голову. – Что за капризы! – «Оки» протянул руку, стремясь схватить, но девушка грубо отбила её прочь. – А ну… перестань! – к первой руке добавилась вторая. Раджен схватила одну сразу двумя ладонями, едва не ломая пальцы, а во вторую впилась зубами так крепко, что пошла кровь. Древний взвыл от внезапной боли.

– Кхем-кхем, – требовательно раздалось снизу. Полные гнева и слёз глаза Раджен распахнулась и скосились.

«Оки» тоже обратил внимание. А там стоял Цефас. Довольный, как кот.

Значит, что-то сделал.

Прут!

Железный прут, ранее валявшийся неподалёку из-за разрушения части здания, теперь летел прямо в грудь с такой скоростью, что прибил бы к ближайшей сосне.

Противник отбил его ладонью в последний момент.

– Очень изобретательно, – зло шикнул он. – Почему вы до сих пор не подохли?!

– Неа, ты не понял, – Тёмный Лорд, шевельнув пальцем, указал другим в сторону. Прут прямо в полёте сменил направление, на ещё большей скорость полетев в…

Раджен.

Цефас смертельно побелел. Вместе с ним побелел и «Оки». Он метнулся наперерез, но отбить уже не успел. Импровизированное орудие убийства пробило грудь до половины, прежде чем древний сумел остановить его руками. Если бы прошло насквозь, зацепило бы и пленницу.

– Я вас на секунду возненавидел… – прошелестел некромант, едва дух не испустив.

– Но теперь всё хорошо?

Получил потерянный кивок.

– Вот и славно!

«Оки» вытащил прут. Приложил свободную ладонь к дыре. Отнял, будто удостоверился, что его действительно ранили. Затем начал снижаться.

– Сволочи, – прошелестел, мягко приземлившись на землю. Силы утекали через дыру, заживляя её, но затягивалась она очень плохо. Тёмный Лорд основательно руку приложил.

Красные глаза зловеще сверкнули и в следующий миг раненый метнулся к ним, намереваясь избить прутом до полусмерти. А затем заколоть им, но уже до смерти.

Цефас и Тёмный Лорд как по команде прыгнули на корточки – длинное орудие убийства просвистело над головами.

– Джен! – Раджен уловила хорошо знакомый голос снизу. Взглянула туда и увидела Жею, сосредоточенно раскручивающую верёвку. Пленённая подруга молча выставила руку, готовясь поймать.

Бросок! – мимо. Бросок! – мимо. Бросок!..

– Да чтоб его! – едва слышно зашипела Жея, от недовольства быстро заприседав вверх-вниз по такой траектории что, казалось, её трясёт.

– Спокойно, – наставнически шепнула Раджен. Её ясный взгляд вызвал в душе прилив отрезвляющей прохлады.

На двадцать третий раз конец верёвки достиг цели. Раджен крепко обвязала её вокруг прута и кивнула. Подруга полезла вверх с таким остервенением, что стало беспокойно за состояние ладоней.

– А что это у нас ближний бой? Мы силы истратили? – заулюлюкал Тёмный Лорд. Они с Цефасом бегали по всей площадке, уклоняясь от быстрых атак. Большего сделать не могли – не успевали.

– Да какой это ближний бой! Тут метров пять! – поддержал подтрунивания некромант.

В этот момент «Оки» замахнулся с такой яростью, что на половине пути до цели прут разломался на две части. В руках осталась от силы десятая.

– Какой хороший прут! Не выдержал только сейчас! – искренне восхитился Тёмный Лорд.

«Оки» глухо зарычал, заткнул кусок железа за пояс штанов и выкинул ладони вперёд.

– Ой-ёй, – брякнул главный болтун, подскочив к Цефасу. Сгруппировавшись, они установили защитный барьер, ладонями проведя полукруг из центра. На них обрушился горизонтальный давящий столп красного цвета.

– Можно назвать это – «полчаса смерти»? – весело уточнил некромант. Рядом с Тёмным Лордом неизменно посещало воодушевление.

– Вполне! – согласился тот.

Красное свечение пропало, «Оки» откашлял кровь, подступившую к горлу.

Заминка позволила паре сопротивляющихся приблизиться на рекордное расстояние, но древний выкинул руку, которой не держался за лоб, и едва не расплавил лица огненными шарами – Тёмный Лорд и Цефас кинулись врассыпную.

«Оки» вытянул руки по направлению к каждому и вновь атаковал «часом смерти».

Тем временем Жея доползла до цели. Раджен помогла ей встать и засунуть ступни между прутьев для устойчивости. Подруга была зеленоватая и мысленно повторяла: «не смотри вниз, не смотри вниз».

– Отодвинься, сейчас пилить буду, – дрожащая от страха рука, с трудом разжавшись, потянулась за пилой на поясе. – Я буду пилить столько, сколько потребуется! – увидев проблеск сомнения в глазах пленной, заявила она. Раджен понимала о прочности клетки больше и не была уверена, что обычной пиле под силу что-то сделать. – А ещё, Эдвин сказал, что она зачарованная и может резать титан, – с этими словами Жея принялась за нехитрое, но физически и морально напряжённое дело.

– Зачем ему пила, которая режет титан?.. – пробормотала Раджен, прилипшая к дальним прутьям спиной. – Жея, отдай мне, я распилю, – добавила обеспокоенно.

– Тебе там некуда даже локоть отвести! – последовало справедливое замечание.

Тем временем на Тёмного Лорда и его подопечного попеременно обрушивался то «час смерти», то огненные шары. С каждым разом они слабели. «Оки» дышал всё тяжелее, пот с него стекал ручьями. Он вынул прут и швырнул его Цефасу в лоб. Летел снаряд тоже хуже, чем в первый раз. Казалось, ещё немного, и древний упадёт без чувств. У менее измученных «приманок» наконец появилось время на ответные атаки.