Читать книгу: «Окна», страница 7

«Но как же так? – поражался Иван. – Ну не мог же я один во всем городе играть в эту игру, да еще чтобы ни один человек про нее и слыхом не слыхивал! Такого не бывает!»

Через неделю бесплодных поисков и расспросов Ивану повстречался неопределенного возраста парень с мутными глазами. На заученный уже в скороговорку вопрос Вани об «Окнах» он задумался, наморщил угреватый лоб и, почесав затылок, протянул что-то по поводу некоего умельца, который сам как-то делал или переделывал компьютерные игры

– Я не знаю, его ли игра «Окна», – слегка картавя, сказал он. – Но если нигде в продаже нет, и никто о ней не слышал, а ты уверен, что она существует, то, возможно, это он ее создал.

– Ну как так? – поразился Иван. – Ведь мне продавец говорил, что ее российские разработчики сделали.

– А он тебе чем не российский разработчик? Разница только в том, что все в одиночку кропает. Насколько я знаю, он ребятам некоторым в небольшие магазинчики крякнутые игры передает, чтобы те их за наличку продавали. Выручку пополам или что-то в этом роде. Может, он эту игру тоже взломал или, уж не знаю, сам написал и тоже подсунул кому-то. Раз ты говоришь, что игра экспериментальная. И про него говорят, что он малость не в себе парень.

«Ты сам больно в себе», – подумал Иван, а вслух поинтересовался:

– А как мне его найти-то?

– Говорят, что он здесь иногда появляется, правда, совсем редко. В основном зависает у себя дома, игры взламывает чужие и что-то в них добавляет. Это его фишка. Не как обычно делают, моды, или там русскую версию, или еще что. Он что-то по-особенному в них меняет. Но я не натыкался. – Парень оказался очень разговорчивым, и Иван уже от нетерпения начал нервничать, но он не хотел прерывать поток откровений, потому что это был первый человек, который хоть что-то сказал по делу. Мутноглазый тем временем продолжал: – Я ведь не гарантирую, что это он! Предполагаю только, потому что больше никого предположить не могу. Ты поспрашивай у народа, где можно найти Димона Крекера, кажется, его так зовут.

– Почему Крекера? Он фанат печенек? – ехидно усмехнулся Ваня, с трудом сдерживая раздражение.

– Нет. Потому что взламывает. А слово хакер ему не нравится. А за глаза его еще Крякером называют. – Парень захихикал и снова почесал голову. Иван поморщился. – Игры же он крякнутыми делает. Ну, ладно. Пойду я, мне тут прикольную игру с порнушкой обещали подогнать, да еще на японском языке. Я ж японский учу! – похвастался он.

– Молодец какой! – деланно похвалил Ваня. – Давай тогда, беги. Спасибо за информацию.

Мутноглазый парень отправился восвояси, а Иван еще какое-то время терроризировал народ своими вопросами, уже на предмет нахождения программиста. Все-таки Крекера найти оказалось проще, чем пресловутые «Окна», и наконец какая-то девчонка, напичканная пирсингом, казалось, с ног до головы, покопалась в контактах мобильного и продиктовала Ивану адрес.

– Ты прямо сразу заходи, у него дверь открыта, он не закрывает, когда за компом сидит, чтобы не вставать. А не сидит он за ним только когда спит, – выдала девчонка Ивану кучу бесполезной информации.

«Прямо как я», – подумал Ваня, ощутив укол то ли стыда, то ли сожаления.

– А позвонить ему никак нельзя? Неудобно вроде вламываться.

– А я не знаю его телефон. Не уверена даже, что он им пользуется. У него все через интернет, а остальное ему не нужно. Я его понимаю, с таким зрением на маленьком экране и не видно ничего. Ну, сам поймешь. Да ты не стесняйся, прямо так и заходи, он привык.

Иван поблагодарил девчонку и отправился по полученному адресу.

* * *

Подходя к древней кирпичной пятиэтажке, Иван окинул неприветливым взором сам дом и пьяный дворик. Во дворе деды с синюшно-красными лицами резались в домино за щербатым столиком.

«М-да, тут, наверное, еще газовые колонки сохранились, – подумал Иван и с каким-то мстительным удовлетворением мысленно добавил: – Ну, ничего. Скоро всю эту красоту по реновации снесут».

Такие дома вызывали у него неприятные ассоциации. Когда-то он общался с семейной парой, живущей в однушке на пятом этаже точно такого же дома. Жена занималась разведением собак пород колли и шелти, причем делала это непосредственно в квартире. Запах собачьих испражнений раздавался далеко за пределами входной двери, а в самой квартире стояла такая невыносимая вонь, что казалось, будто она намертво впитывается в тебя и, возвращаясь оттуда домой, ты идешь и смердишь. Загажена была ванная комната, загажена была кухня. В комнату щенят не пускали, там обитали только взрослые собаки. Их, в то время как Ваня там отирался, насчитывалось целых четыре. Собак Иван любил и с радостью бежал их выгуливать по первой же просьбе хозяев, лишь бы только подышать свежим воздухом.

И в комнате, и кухне присутствовал хронический беспорядок, и по всему этому безобразию шустро бегали полчища тараканов, обнаглевших от безнаказанности и своего подавляющего большинства. Эти тараканы не боялись ни света, ни людей. Они ползали по потолку и падали вниз, если им вдруг срочно нужно было попасть на пол. Гости выходили из квартиры в провонявшей куревом и собачьими фекалиями одежде и со стойким ощущением, что по всему телу ползает множество гадких насекомых.

Самое удивительное было то, что в этой квартире, полной собак и тараканов, постоянно находились два ребенка дошкольного возраста. Как можно было так жить, да еще с малыми детьми, Иван не понимал, равно как не понимал теперь, зачем ему было туда приходить. Но это было давно, в самом начале студенчества, и сейчас Ваня даже не помнил, что его свело с той парочкой. Почему-то особенно в голове засело, как отец семейства гордился, что в их квартире нет телевизора и брат с сестрой будут расти без промывки мозгов зомбоящиком, при этом совершенно не беспокоясь об окружающей детей обстановке. «Лучше бы в чистоте и порядке росли», – думал Ваня.

С такими не особо приятными воспоминаниями в голове Иван остановился перед нужным подъездом. По всей видимости, квартира была точь-в-точь такая же: последний подъезд, пятый этаж. «Надеюсь, хоть тараканов там нет», – мрачно понадеялся Ваня и стал подниматься по лестнице.

* * *

Как и обещала девушка с пирсингом, дверь оказалась не заперта. Иван, потоптавшись возле нее, нерешительно вступил в полутемную прихожую. Обои на стенах были кое-где заляпаны, а кое-где ободраны, под ногами на полу что-то хрустело. «Даже не подумаю разуваться», – решил Иван и осторожно заглянул в комнату. Собак в квартире не было, да и тараканы повсюду не кишели, но беспорядок царил везде. Слева на узком диване валялось скатанное в кривой рулон несвежее постельное белье, там же была скомканная одежда и груда книг. Посредине комнаты стоял, наполовину загораживая окно, большой шкаф без дверец. «Странно, раз так в компьютерах шарит, должен зарабатывать прилично. А у него каморка убогая какая-то!» – поморщился Ваня. В правом углу унылой комнаты он увидел сидящего за компьютерным столом человека в здоровенных наушниках. Огромный угловой стол был здесь, наверное, самым стильным, современным и комфортабельным предметом мебели. С выдвижной полкой для клавиатуры, широкими стойками для колонок и дисков, с широченной столешницей цвета белого дуба – он настолько не вписывался в общую обстановку квартиры, что Ивану на миг померещилось, будто стол вместе с сидящим за ним Крекером вырезан неумелой рукой начинающего мастера фотошопа из рекламного проспекта и вставлен для контраста или шутки ради в неподходящую картинку.

На столе, помимо компьютера и дисков, стояла большая керамическая пепельница, полная бычков, тарелка с объеденными краями пиццы и пожелтевшая от крепкого чая чашка. На полу вокруг стола расположились пустые пивные бутылки в таком количестве, что Иван невольно подумал: «Сдавать не пересдавать!». Хозяин квартиры увлеченно рубился в какую-то игру. Иван позвал его, сначала тихо, затем погромче. В ответ из наушников донеслись крики и стрельба. Иван подошел и легонько тронул Крекера за плечо. Тот даже не вздрогнул от неожиданности, просто установил в игре паузу, не спеша снял наушники, развернулся на кресле-вертушке и изучающе стал разглядывать Ивана сквозь очки с толстенными линзами, в которых глаза его выглядели огромными и инопланетными.

– Привет! – сказал Ваня, в свою очередь рассматривая Крекера. – Тебя вроде Дима зовут? – А я Иван.

– И что?

– Ну, вот, пришел с тобой поговорить. Помощь твоя нужна. Сказали, ты можешь помочь.

Крекер сразу же произвел на Ваню очень неприятное впечатление своими манерами и внешностью. Это был очень худой человек маленького росточка, с узкими плечами, одно из которых было слегка выше. Голову украшала всклокоченная копна давно не мытых и не чесанных волос мышиного цвета. Чуть косящие к переносице глаза глядели на мир сквозь очки, похожие на лупы. «Два твоих глаза – цветных телевизора», – почему-то вспомнилось Ивану. Бесформенный тонкогубый рот окружала трехдневная реденькая щетина. Крекер вальяжно развалился за столом, спокойно рассматривая Ивана с ног до головы и все время шмыгая носом. В комнате царил устойчивый запах пота. Хозяина это явно не напрягало, а вот гостю было неприятно.

«Надо ж было так себя запустить! А ведь если действительно этот человек создал «Окна», то он должен быть гением! Вот не ожидал, что гении могут выглядеть подобным образом».

Дима напомнил Ивану карикатуру, в виде которой чаще всего изображают погруженных в свои железки и коды программистов, и если бы он где-то встретил подобное описание человека или шарж, то решил бы, что это слишком утрированно. А только вот же он сидит перед ним, во всей своей красе.

– А почему именно я? – уточнил Крекер.

– «Окна» ты сделал? – напрямую спросил Иван.

– Что? Какие окна? – На некрасивом лице Крекера отразилось искреннее недоумение.

«Неужели зря притащился? – с досадой подумал Иван. – Не по адресу отправили».

Крекер продолжал таращиться сквозь толстые линзы, явно не понимая, в чем дело. Он даже нерешительно перевел взгляд на свои окна и, окинув взглядом немытые стекла, снова уставился на Ваню.

– Игру «Окна», – повторил Иван. – Компьютерную. Где за людьми наблюдать можно.

Последовала короткая пауза, и Ивану показалось, что на какие-то доли секунды худое лицо Крекера болезненно дернулось, а в его огромных глазах мелькнул ужас и даже паника, но, видимо, то был обман зрения, потому что тонкие губы вдруг тронула неприятная кривая улыбка.

– Ах, «Окна»! Вот ты о чем. Да, это мое произведение искусства. Мой шедевр.

– Это действительно шедевр! – воскликнул Ваня, испытывая невероятное облегчение, что все-таки не ошибся дверью. – Так вот я…

– Значит, это ты стал счастливым обладателем бесценного творения? – ухмыляясь, перебил его Крекер. Если он и был напуган, то очень быстро взял себя в руки, и взгляд его снова стал высокомерным. – Дай-ка я тебя получше рассмотрю. Вот ты какой, везунчик, ха-ха!

Иван с удивлением взглянул на Димона.

– Да, я тоже считаю, что мне повезло, – проговорил он. – Я просто в восторге от «Окон». И от задумки, и от воплощения! Очень захватывающая игра, и кроме меня никто в нее играть не смог, хотя я не понимаю, как это может быть.

– Не понимаешь – прими как факт. – Огромные из-за линз глаза Крекера теперь уже просто лучились счастьем. – А я вот все беспокоился, купит ли кто-нибудь этот диск или нет, про него же нигде не написано. Уже и забыл почти.

– Ну, я купил и очень был этому рад, – ответил Ваня, не понимая, к чему клонит Крекер.

– Так наслаждайся, – последовал ответ. – От меня-то что нужно? Инструкций к игре нет и не будет. Или ты впечатлениями пришел поделиться?.. Да ты садись, не стесняйся.

Во время диалога Ваня стоял и переминался с ноги на ногу, с одной стороны горя желанием сесть и не нависать во весь рост над тщедушным Крекером, а с другой стороны брезгуя садиться на что бы то ни было в этой комнате. Он посмотрел на заваленный барахлом диван, куда приглашающим жестом указал ему Крекер, покачал головой и остался стоять.

– Не могу наслаждаться, понимаешь, – грустно сказал Иван. – Беда у меня приключилась. Диск сломался. Точнее, его собака сгрызла.

– Да, точно беда! – хохотнул Крекер, хлопнув ладонями по острым коленям. – Что ж ты так небрежно с такой драгоценной вещью обращался? Хранил бы как зеницу ока, я тут, видите ли, старался, мучился, делал игрушку, не имеющую аналогов в мире, а этот – бац! – и скормил какой-то псине.

Иван никак не мог понять, чему Крекер радуется, и снова ему почудилось что-то странное в поведении хозяина квартиры. Неестественная реакция, слишком бурная радость при новости о гибели его же трудов… Ване показалось, что за этой бравадой скрывается то ли горечь, то ли безнадега.

– Извини, так случилось, не уберег, – тихо сказал он. – Но я хотел спросить, где можно достать другой такой диск. Я везде искал, но никто про него не слышал.

– Ха! – Крекер подскочил на кресле, вцепившись в подлокотники и подаваясь всем корпусом вперед. – Ишь чего захотел! Это же шедевр, ты ж сам сказал!

– Да, я не спорю, шедевр, – пожал плечами Иван.

– А ты когда-нибудь видел, чтобы шедевры существовали более чем в одном экземпляре?

До Вани постепенно стал доходить смысл слов Димона, но он гнал от себя эти мысли, не желая в них верить, потому что поверить было очень страшно.

– Бывают еще копии шедевров, – упавшим голосом произнес он.

– Копии – это не то! – убежденно сказал Крекер. – Шедевр может существовать в единственном числе. Тебе досталась честь владеть им, а ты из него «Чаппи» сделал!

Крекер заржал, довольный собственной шуткой. У Ивана затряслись руки, и глаза зло уставились на Димона. Но что он мог сделать? Избить этого придурка, которого и назвать-то так нельзя, раз он смог создать такую игру? А что это даст? И почему вообще он так странно реагирует на трагедию Ивана, ведь, несомненно, видит же, что для него это трагедия?

– А ты можешь сделать еще одну такую же игру? – с тоской в голосе спросил Иван.

– Не-а! – весело ответил Дима. – Теоретически, наверное, могу. Но не стану.

– Да я заплачу! – воскликнул Иван. – Сколько тебе надо? Сколько времени потребуется?

– Да не нужны мне деньги, разве не понятно? – усмехнулся Крекер кривым ртом. – Невозможно повторить «Окна». За окнами течет жизнь, все меняется, и это воссоздать я уже не в силах. Могу открыть один маленький секрет: диск был одноразовый. Эту игру нельзя было бы пройти заново, переиграть по второму кругу. Зато ее можно было продолжать до бесконечности, если бы ты все не запорол.

Ивану эти слова были как по сердцу нож. Ему хотелось пришибить и дрянную Мухту, и этого злорадствующего программиста, и, главное, осиротевшего и несчастного себя.

– Может, ты хотя бы мне на несколько вопросов ответишь? – попросил Иван тусклым голосом. – Обычных вопросов по игре.

– Ну, почему бы и нет. Попробую. Спроси.

– Там у одной девушки, за которой я наблюдал…

– Подглядывал! – перебил Крекер.

– Хорошо, пусть подглядывал, – согласился Иван. – Так вот, у одной девушки из Заоконья на ладонях все время изменялись линии, а когда она надела очки, сквозь которые могла видеть все, как оно должно быть на самом деле, то вообще линий не увидела! Что это значило? Я так и не успел разобраться!

– Ого, а мне-то откуда знать? – поразился Крекер. – Ты еще и на ладони им заглядывал? Ну ты даешь! Очки, открывающие правду. Фантастика… Как ты сказал, Заоконье?

Ваня нетерпеливо кивнул.

– Я читал дневник этой девушки, она там описывала линии на ладонях.

– Они дневники ведут, и их можно даже прочесть? Ну дела! – усмехался Крекер, качая головой словно в такт каким-то своим мыслям. – Я и предположить не мог, что там такое происходит!

– Как же ты не знал? – в свою очередь несказанно удивился Ваня. – Ты ж ее сделал, эту игру!

Крекер замолчал, задумавшись. Потом потянулся рукой куда-то под стол, выудил оттуда бутылку с пивом, свернул крышку и сделал несколько длинных глотков. Иван почувствовал сильнейшую жажду и непроизвольно сглотнул. Крекер снова усмехнулся, вытащил еще одну бутылку и протянул ее гостю. Тот немного помедлил и взял.

– Да сядь ты уже куда-нибудь, – скривился хозяин, и Ваня наконец подчинился и уселся на край стула, сдвинув к спинке стопку каких-то дисков. Крекер заговорил: – Ну и что, я ж им жизнь-то не планировал, запустил – и пусть себе живут, как им хочется. А линии… Да, про них я вообще как-то не подумал. Там, наверное, все люди без линий.

– Да, – почти прошептал Иван. – Но так как они персонажи игры, им кажется, что эти линии есть, ведь так должно быть в жизни. А Скво все вещи видела иначе. Линий не было, и для ее взора иллюзорные линии менялись, а после того, как она надела очки, и вовсе исчезли. Все сходится…

– Что это ты там бормочешь? – Димон с любопытством вытянул шею, прислушиваясь к Ваниным словам.

– Пытаюсь разобраться для себя, – грустно сказал Ваня. – А вот еще интересно, эта девушка меняющиеся линии каждый раз фотографировала. Они были похожи на буквы, только она их никак не могла в слова сложить. И сны ей снились про буквы, словно она должна была что-то узнать, прочесть, и не получалось!

– Сны! – прыснул Димон, прикрывая тонкогубый рот, куда-то в сторону. – И сны им вдобавок снились? Вот круто! Я и не ожидал. Да, парень, я тебя начинаю понимать! Ты много потерял.

– А буквы-то? – тихонько подсказал Иван.

– Буквы? А хрен его знает, что за буквы. Может, дырка в игре, баг какой-нибудь, или символы кода просочились. Не знаю. Теперь уж не разобраться. М-да.

Они какое-то время сидели молча, периодически прикладываясь к пиву. Иван снова заговорил.

– А что с ними случилось, с людьми Заоконья, после того как диск сломался?

– А я-то откуда знаю? – Крекер нетерпеливо постучал пальцами по столу, заляпанному пивом и чаем. – Диск-то одноразовый, я ж его не проверял. Может, у них там конец света случился, и все умерли! – Он опять усмехнулся, и на этот раз его усмешка вышла зловещей. – Ты так говоришь, словно их как настоящих людей воспринимаешь? Не слишком заигрался?

– Может, и так, – спокойно согласился Иван. – Очень уж живое там все. Даже то, что мертвое, все равно живое.

Он стушевался, запутавшись в понятиях.

– Реальное, в смысле? – подсказал Дима. Иван кивнул. Крекер зачем-то покивал в ответ. – Ну, у тебя все?

– Да, все, – бесцветным голосом ответил Иван.

– Ну, тогда прощай! – С этими словами Димон отвернулся к монитору и принялся копаться в настройках игры, прерванной из-за нежданного гостя. Ивану ничего не оставалось делать, как развернуться и уйти. На пороге комнаты он остановился и упавшим голосом произнес:

– Дима, а зачем ты вообще сделал эту игру?

Крекер презрительно посмотрел на него поверх очков-луп.

– Странный вопрос. Обычно на такие принято отвечать «Потому что мог».

Ваня все еще стоял в дверном проеме, и Крекер добавил уже более миролюбиво:

– Я сотворил собственный мир. Представляешь, кем я себя почувствовал? А потом захотел посмотреть, сколько созданный мною мир протянет. Как оказалось, недолго. Наверное, любому миру нужен бог, иначе ему конец.

– Нужен бог?

– Ну, тот, кто не просто создаст и пустит все на самотек, а будет оберегать и следить. Ладно, пока. Не сильно там расстраивайся. Живи своей жизнью, – равнодушно бросил напоследок Крекер и уткнулся в свой монитор.

Иван спустился по заплеванной лестнице и вышел во двор. Смысл последних месяцев жизни был утерян безвозвратно, и все надежды обрушились у него за спиной. Как втягиваться в обычную прежнюю рутину, он не представлял. И еще эти небрежно брошенные напоследок слова Крекера… Что мир должен был кто-то охранять, беречь. Эта честь, получается, досталась ему, Ивану. А он не справился, не сберег. И лишь по его неосторожности все, кто существовал в том мире, погибли. Как с таким можно жить вообще? Как это носить постоянно в себе и делать вид, что ничего не случилось?

И разве можно простить себе то, что именно по твоей вине умерла Скво? А ведь она даже предчувствовала, что умрет. Сначала сон, где была надпись «Дети мертвы». Ведь манекен Арт специально показал ей: «Вы!» Мол, тебя тоже это ждет. А потом он позвал ее, и она пошла. Ах, если бы можно было отыскать Арта, вдруг он все-таки не умер? Но теперь уже ничего не сделать и никого не найти. Слишком поздно. Мир разрушен, и Скво умерла. Зачем ему было оставаться жить?

– Надо сделать, как та девчонка за окнами, – бормотал он себе под нос, бредя к метро. – Вскрыть вены. Хотя это такая неприятная и долгая смерть, да еще не факт, что тебя не найдут раньше, чем следует, и не откачают. Повеситься еще ужаснее. Надо что-то быстрое…

С такими мыслями он спустился в подземку. Уже стоя на платформе в ожидании поезда и услышав грохот состава в глубине тоннеля, Иван вдруг резко принял решение. Главное, больше ни о чем не думать, чтобы не успеть пожалеть и отступить.

* * *

Из дневника Скво

Понедельник, 12 Мая

Днем

Я уволилась с работы. Пусть я все знаю про этот дом, и он не несет в себе ничего для меня опасного, но я просто сойду с ума, проходя каждый раз мимо и замечая его хотя бы краем глаза. Я хочу отдохнуть от всего, только – боже упаси! – не на природе, где все будет напоминать мне о том, как я проводила время в лесу время одна, рядом с двумя призраками, удивляя окружающих людей. Я, к сожалению, так и не успела узнать, что на самом деле приключилось с Михаилом, но уверена, что он тоже неживой, ведь мужчины, которые встретились мне в лесу, не видели ни его, ни Магду.

Я все размышляла, зачем Магде нужно было мое общество. Раньше-то я считала, что мы обе обладаем некоей особенной силой, которую нужно слить воедино. Теперь я подозреваю, что я со своей возможностью видеть то, чего не видят другие, просто была для Магды единственной связью с миром живых. Кто знает, сколько времени прошло с тех пор, как она наложила на себя руки. Может быть, она жалела о своем поступке, и ее тянуло обратно, к живым людям. Я хоть в чем-то могла ей помочь.

На письмо незнакомца я ответила, правда, не сразу. Написала и оставила на рабочем столе, что можно попробовать. Только вряд ли он сможет заинтересовать меня после всего, что со мной произошло. Он, похоже, обрадовался, написал снова. Сказал, что попытается прислать мне фото и пообщаться со мной в реальном времени через чат, какие-то у него с этим сложности (странно). Не говорит, откуда он. Может, очень далеко от меня? Обещала, что сегодня никуда не уйду и буду ждать его в чате. Что я, собственно, теряю?

Только вот ощущение безысходности слишком уж сильное. Какая-то беда надвигается. В пальцах рук – покалывание и жжение, и голова ясная-ясная, словно мозг хочет все запечатлеть в последний раз…