Читать книгу: «Девы в беде», страница 5

– Хороший мальчик! Детка, не ломайся! Ммм, какой сладкий!!! Немножечко!!!

Слизь дошла до горла и потекла вверх, к распахнутому рту, и Колин почувствовал, как изнутри тоже поднимается мерзкая муть, заполняет горло, стремясь выплеснуться наружу…

И тут все кончилось. Туман рассеялся и Колин с трудом подавил рвотный позыв. Его била нервная дрожь, а рубашка, насквозь мокрая от пота, прилипла к спине, смутно напоминая о пережитом наваждении. Нога отозвалась острой болью в напряжённых мышцах, ведь все это время он вжимал педаль тормоза в пол. Колин автоматически перевел передачу в режим стоянки и расслабил ногу. И только потом повернул голову вправо.

Мартин бился как в припадке, на губах его пенилась желтоватая слюна. Пальцы Сары все ещё лежали на его горле. Колин рванулся схватить её руку, чтобы прервать контакт, но Сара метнула на него острый предупреждающий взгляд и он словно налетел на стеклянную стену.

– Отпусти его, – голос звучал глухо и хрипло, пришлось прочистить горло и повторить, безуспешно пытаясь придать его звучанию уверенности. Но вышло все равно жалобно: – Отпусти его… пожалуйста!

Сара смерила Колина презрительным взглядом, но плотно сжатые губы смягчились и она медленно опустила руку. Мартин судорожно вздохнул, открывая глаза с расширенными зрачками. Лицо его исказило судорогой, он порывисто открыл дверь и рванулся наружу, забыв, что пристёгнут, и только забился, как попавшая в паутину муха. А потом его начало рвать…

Остаток пути прошел в напряжённом молчании. Вернее, напряжение испытывал только Колин, безотчетно прибавляя и прибавляя газу, чтобы побыстрее избавиться от попутчицы. Мартин бесформенным кулем сидел рядом, глядя перед собой мутным взором. Сара же, напротив, расслабилась, наконец-то чувствуя себя совершенно свободно. Даже разулась и закинула ноги на подлокотник, разделяющий передние сидения. Колин боязливо отодвинул локоть, а Мартин вжался в дверь, чтобы ненароком не задеть маленькие ступни. Все окна пришлось открыть, потому что кислый запах рвоты заполнил машину и провоцировал новые позывы.

Когда наконец они остановились у автобусной остановки в Эймсе, Колин испытал невероятное облегчение. Сара неспешно собрала свои вещи и выпорхнула из машины, легкая, тонкая, изящная, как фея. Ветер тут же закрутил вихрем её шёлковое платье, сделав маленькую фигурку похожей на цветок. Она наклонилась к открытому окну и улыбнулась, не обращая внимания на искаженное испугом лицо Мартина, шарахнувшегося от неё в сторону.

– Спасибо, что подвезли, мальчики. И за урок спасибо. Не волнуйтесь, я его усвоила.

Она хлопнула ладонью по двери, заставив вздрогнуть сидящих в машине мужчин, и пошла прочь лёгкой походкой, провожаемая несколькими взглядами. Восхищенными, заинтересованными, и двумя испуганными, с примесью злости.

***

Месяц спустя Колин, снова обретший свою уверенность, с удовольствием разглядывал ладную фигурку девушки, стоящей перед ним в очереди. Он удовлетворённо хмыкнул, лаская взглядом длинные ноги, округлые бедра, крепкую попку. Девушка нервно обернулась, но ему и в голову не пришло скрывать свои интерес. Он широко улыбнулся и чмокнул губами. Девушка занервничала ещё больше.

И тут по спине Колина пробежал холодок. Широкая влажная ладонь огладила его ягодицу, а над ухом раздался надтреснутый шепоток:

– Немножечко…

Колин вздрогнул, оборачиваясь. За спиной никого не было. Он почувствовал, как к горлу подкатывается тошнота, бросил на пол корзину с покупками и вышел из магазина, не оглядываясь.

Тонкий смешок все звучал в его ушах:

– Хороший мальчик…

Западня

Ханна шла по темному лабиринту улиц, всё ускоряя шаг, пока не сорвалась на бег. Паника пульсировала в крови, покрывая кожу липким потом, отдаваясь в ногах противной вязкой слабостью. Про себя она кляла тот момент, когда решила свернуть в проулок, чтобы срезать дорогу. В сумерках простой путь оказался переплетением глухих улочек, и скоро она просто брела наугад, надеясь, что всё-таки вот-вот выйдет к проспекту. Пока не услышала их.

Шаги. Негромкие, лёгкие, двигающиеся с той же, что и она, скоростью, не приближаясь, но и не отставая. След в след. Когда она прибавила шагу, её преследователь сделал то же самое. И снова, и снова, каждый раз когда она пыталась двигаться быстрее, не оставляя иллюзий в отношении своих намерений. И тогда Ханна побежала…

Боб ухмыльнулся и тоже перешёл на бег. Его ловкое тренированное тело само уже требовало движения, азарт разгонялся по венам с каждым ударом сердца.

Беги, дурочка, беги.

Он заметил её ещё на пешеходном переходе, ярко-красная куртка алым пятном разбавляла серую массу людей, и девушка казалась подсвеченной прожектором. Он мгновенно понял, что она – его цель.

Что она – его!

И теперь упивался сладким моментом преследования добычи. А она, как перепуганный заяц, мчалась без разбору, не понимая, что сама загоняет себя в ловушку. Боб рассмеялся тихим хриплым смехом, с восторгом ощущая восхитительную лёгкость тела, каждое движение мышц, ровный стук сердца-мотора, чувствуя себя сверхчеловеком.

Беги, красная курточка, беги. Давай поиграем.

Кажется, он знал эти трущобы лучше. И охота вот-вот закончится.

Впереди показался очередной поворот в проулок, Боб успел увидеть мелькнувшее красное пятно и прибавил скорости. Но тут впереди внезапно раздался короткий, полный боли женский крик. И Боб резко затормозил, хватаясь за стену, чтобы погасить инерцию разгона. Рука машинально скользнула в карман, пальцы обхватили ребристую рукоять пистолета. Увесистая тяжесть оружия вернула уверенность, и Боб неспешно завернул за угол, держа пистолет перед собой двумя руками.

За углом оказался тупик, темный, загаженный, заваленный тут и там кучами хлама. Боб двигался медленно, внимательно оглядываясь по сторонам. Кто здесь ещё есть? И где его добыча?

– Где ты прячешься? – сквозь зубы проговорил он. – Выходи, поиграем.

Но ничего и никого, кроме мусора у стен. Он оглядел все тени, сунулся в каждый угол. Проулок чуть изгибался вправо, и в самом конце, у глухой стены виднелась ещё одна бесформенная куча. Сделав несколько шагов, Боб приблизился к ней. Куча оказалась комком изорванных тряпок. И на самом её верху виднелись клочья красной курточки.

Той самой.

Боб вздрогнул и попятился. Ему почудилось странное движение в ближайшем темном углу. Еле слышный невнятный шепот прошелестел, набирая силу, вызывая озноб и приступ бесконтрольного страха. Боб ещё отступил, расширенными глазами глядя, как тьма в углу начинает клубиться, разрастаться, наполняться такой первобытной жутью, что Боб, не боявшийся никого и ничего, почувствовал, как волосы на голове становятся дыбом, а холодный пот обжигает кожу.

Рефлексы тренированного тела оказались сильнее. Руки с пистолетом взметнулись вверх, и Боб прицельно разрядил обойму в пугающее нечто. Грохот выстрелов эхом пронесся по переулку, вдалеке залаяла собака, но и только. В этом районе выстрелы – обыденность.

А тьма в углу снова стала просто тенью, и Боб даже рассмеялся от облегчения. Может, ему померещилось? Или там действительно что-то было? В любом случае, здесь ему задерживаться не стоит. Он вскользь глянул на кучу тряпья и, сплюнув, повернул к выходу из переулка.

Он шагал достаточно быстро, желая скорее убраться из этого странного места, но старался излишне не суетиться, чтобы его тактическое отступление не выглядело, как бегство. Проулок, извилистый, как кишка, вел его обратно. Первый поворот, второй… Боб свернул за угол и остановился, как вкопанный, не веря своим глазам.

Улочка была такой узкой, что, казалось, раскинь руки в стороны, и коснешься пальцами противоположных стен. И сейчас между этими стенами от самой земли до высоты в два человеческих роста тускло серебрилась паутина. Огромная, нереальная, такая неуместная тут, что Боб сделал несколько шагов и протянул к ней руку, ожидая, что морок развеется.

Она была чертовски реальной. Нити, толщиной с гитарную струну, были прозрачными и казались хрустальными, только тронь – и осыпятся, как иней с веток. Но паутина оказалась прочнее канатов. А ладонь, легкомысленно коснувшуюся переплетения, ожгло как крапивой. Боб отдернул руку и снова облился холодным потом – нити прилипли к коже и отдираться не желали. Только после четвертого, самого отчаянного, рывка удалось освободиться. Поперек ладони пролёг красный кровоточащий след.

Боб с чувством выругался и медленно оглядел препятствие. Выругался снова, ещё витиеватей. Паутина была плотной, без видимых просветов, где можно было бы пролезть человеку его комплекции.

– Что за чёрт?!

Он ещё раз внимательно осмотрел ту часть паутины, что прикреплялась к стенам. Вот, кажется, если удастся подрезать здесь и здесь…

Боб сунул пистолет на место и лихорадочно зашарил по остальным карманам. Только бы найти… да где же это? Вот он!

Его верный приятель, складной нож. Боб так расчуствовался, что готов был поцеловать рукоятку, уютно лежавшую в руке. Из скольких передряг он его вытаскивал!

Открыл лезвие, удобное, бритвенно острое, широкое – такой ножик ни один полицейский бы не пропустил. Примерился и осторожными, выверенными движениями начал подрезать нужную нить.

Резалось тяжело. Нить была одновременно вязкой, как смола и почти алмазно-твердой. Но мало-помалу всё-таки поддавалась. Когда нож с большим трудом справился с первой нитью, лезвие покрылось зазубринами и ощутимо искривилось. А предстояло перепилить ещё две. Боб скрипнул зубами и взялся за следующую нить, про себя заклиная нож держаться.

И тот не подвел. Расправился, перегрыз ещё две нити, ценой собственной жизни – то, что от него осталось, уже ни на что не годилось. Боб со вздохом бросил искореженное орудие и растёр онемевшие от усилий пальцы. Зато теперь сбоку в паутине появился проход, в который при должной ловкости можно было пролезть.