Читать книгу: «Девы в беде», страница 6

Боб выдохнул и сделал несколько широких махов руками, разминая одеревеневшие после долгого напряжения мышцы. Надо быть осторожным, любое неловкое движение – и он увязнет в этой до смешного нелепой, но до жути реальной западне. У него был только один шанс, и Боб не хотел облажаться. Почувствовав, что тело снова послушно, он несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь.

Он справится.

Присесть на корточки, держась правой рукой о стену. Низко склонить голову, ссутулиться, и мелкими шажками двигаться вперёд, стараясь занимать как можно меньше места. Вот здесь опереться руками о землю – черт, что за дрянь тут валяется? Почти лечь на землю, согнув руки в локтях и стараясь не разводить их в стороны, и поднырнуть под свисающие нити. Медленно проползти вперёд, совсем немного, чуть отталкиваясь носками ботинок. Плечи заныли, но боль была терпимой. Вот можно разогнуть спину, подтянуть ноги…

Чёрт, чёрт, чёрт!!!

Попался. Нить ожгла кожу даже через джинсовую куртку и Боб взвыл, машинально дернувшись вперёд, и его захлестнула паника. Однако рывок оказался удачным, он вынес тело за пределы паутины, а куртку, оказавшуюся не застёгнутой, получилось легко сбросить с плеч. И она повисла на одном рукаве, вторым заметая землю.

Боб злобно выматерился, тяжело поднимаясь на ноги и отряхивая грязные ладони об ещё более грязные штаны. Осторожно приблизился к паутине и попробовал освободить куртку. Всё-таки она была удобной, и глупо было не попытаться вернуть её себе. Сначала он просто потянул за воротник, но безрезультатно. Дёрнул раз, другой, всё сильнее и сильнее. Раздался громкий треск ткани и Боб сплюнул и выпустил полуоторванный ворот.

– Чтоб тебя! Подавись, ссскотина!

Быстро обшарил карманы куртки, вытащил телефон, ключи и горсть мелочи, и рассовал вещи по карманам джинсов. И быстрым шагом, не оглядываясь, двинулся к выходу. Выход из проулка был совсем близко, его подсвечивал одинокий фонарь. Боб ещё прибавил шагу, чувствуя, как поднявшийся ветерок холодит его вспотевшую спину.

Звук собственных шагов. Шелест бумажного мусора, поднятого ветром. Покачивающейся свет фонаря невдалеке, как свет в конце туннеля. Лёгкий колючий озноб, поднимающий волосы на затылке.

Шёпот.

– Куда же ты?

Боб вздрогнул и сбился с шага.

– Давай поиграем!!!

Он затравленно оглянулся и ему показалось, что в середине серебрящейся под лунным светом паутины сгущается что-то тёмное, неразличимое, туманное. И, не давая себе труда обдумать свои действия, Боб бросился бежать, толкаемый в спину диким, первобытным, паническим страхом.

А шёпот нарастал, начиная звенеть в ушах:

– Поиграем! Давай поиграем!

Никогда он не бегал так быстро, чуть не разрывая связки от чрезмерных усилий. Паника стучала в его груди, толкая вперёд, разнося ужас по пульсирующим венам. Пятно света, отмечающее выход из западни, скачками приближалось, становясь все ярче. Горячий воздух обжигал лёгкие, не успевая их насытить кислородом. Десять метров. Пять. Два…

Щиколотку обожгло кольцом ослепительной боли, и почти сразу же сильный рывок потянул ногу назад, и Боб упал на живот, больно ударившись локтями и коленями. Перед глазами заплясали цветные пятна, но он упрямо помотал головой и перекатился на спину. Попытался приподняться и увидел тонкую сверкающую нить, обвивающую лодыжку. Нить натянулась и быстро поволокла его обратно, в самый центр сияющего кошмара. Словно катушка спиннинга закрутилась, ровно и неотвратимо вытягивая свою добычу.

Боб даже не заорал, он издал какой-то истошный вой, обдирая ногтями землю, в тщетных попытках хоть как-то остановить, замедлить, отменить то, что ожидало его на другом конце нити. Сознание чуть прояснилось и он трясущейся рукой выхватил из кармана пистолет. Раздался звон просыпавшейся мелочи и этот обыденный звук придал Бобу сил. Он приподнял торс над землёй и двумя руками нацелил пистолет в сгущающуюся, постепенно обретающую более четкие очертания, тьму в центре переплетений хрустальных нитей. Успокоил дыхание, стараясь лучше прицелиться и выжидая, когда приблизится на расстояние выстрела. И нажал на спусковой крючок.

Глухой щелчок. Осечка? Боб выстрелил снова. И снова щелчок. Мгновенная слабость затопила его тело. Он же расстрелял всю обойму, когда стрелял в это первый раз, патронов у него больше нет. Но тело не верило. И Боб снова и снова нажимал на спусковой крючок, словно пытался выжать из бесполезного оружия хоть что-то, надеясь на чудо. Сухие щелчки оглушали, грохоча по барабанным перепонкам.

По переулку, отражаясь эхом от стен, рассыпался негромкий девичий смех, переливчатый, как звон связки серебряных колокольчиков…

***

Та, что называла себя Ханной, вернулась в человеческий облик и теперь стояла, не скрывая наготы, возле кучи тряпок, бывшей когда-то ее одеждой. К сожалению, в облюбованный ею тупичок давным-давно перестали забредать неосторожные прохожие. Даже животные обходили это место стороной, нутром чуя опасность. Пришлось использовать метод ловли на живца. Пожалуй, так ей даже больше нравилось, азарт погони придавал особую сладость всему процессу. А поведение попавших в западню жертв развлекало Ханну не меньше театральных представлений.

Она подцепила кусок порванной куртки. Да, непременно должен быть красный цвет. Красный – привлечение внимания и одновременно сигнал об опасности. Она всегда дает знак. Если его игнорируют, то кто же в этом виноват?