Читать книгу: «Ворожей Горин – Фолиант Силы», страница 2

– Вот, ознакомьтесь, Екатерина Алексеевна, – Сапогов через стол протянул девушке какое-то дело. – Думаю, вы уже набрали форму и готовы к настоящей работе.

«Можно подумать, я до этого в тамагочи сутками играла», – фыркнула про себя Вилкина, но вслух ничего не произнесла, молча взяв из рук начальника плотную папочку. Для этого Катерине пришлось подняться и сделать шаг к столу начальника. Вернувшись на исходную позицию и пробежав дело глазами, Вилкина дала свою оценку:

– Ну, пока смахивает на внутренние корпоративные разборки. И это даже не наш район. Зачем вы мне показываете это дело? Я что, реабилитирована?

Сапогов на провокацию не поддался, ответив вопросом на вопрос:

– С фамилиями потерпевших ознакомились?

– Да, – кивнула Вилкина, – и не думаю, что знакома с этими персонажами.

– Все верно, Катерина Алексеевна, – кивнул Сапогов, – вы и не должны были видеть эти фамилии раньше. Таким было мое распоряжение в архиве.

– Не поняла сейчас… – вскинула бровь Катерина. – Так я наказана или нет?

– То дело, Екатерина… – Вилкина нахмурилась, приготовившись услышать от начальника что-нибудь колкое или едкое, но Сапогов ее удивил, начав свою речь с другой стороны. – Я полагал, вы полезете в то дело о маньяке с головой, чем вновь навлечете на себя и, чего греха таить, на меня гнев вышестоящего начальства. Особенно страшно за вас было после смерти вашего подчиненного.

Сапогов никогда не церемонился и рубил правду-матку наотмашь, считая, что любой его сотрудник должен обладать устойчивой психикой. Если озвучиваемая правда кому-то колет глаза, считал он, если она выбивает из колеи и вызывает помутнение рассудка, то такому работнику в его отделе не место.

– И вы решили, что я ослушаюсь вас дважды? – поджав губы, продолжила за начальника Катерина.

– Да, признаться, так я и думал. Дурь из таких, как вы, Катерина, к несчастью, выбивается крайне неохотно. Но, видимо, ранение вас несколько охладило, чему я лично рад безмерно. Думается, мне удастся все же воспитать из вас профессионала.

– Так, и какое отношение к моему воспитанию и становлению как профессионала имеет данное дело? – Вилкина приподняла папочку над головой. – Неужели тут есть какая-то связь со смертью Григория Горина?

О гибели бывшего подозреваемого Григория Горина Вилкина узнала все от того же отца Евгения. Разумеется, она не планировала прислушиваться к увещеваниям некоего генерала госбезопасности и еще до своей «реабилитации» попыталась навести справки о том, как и чем все закончилось для самого ворожея. Контакты отца Евгения у Вилкиной сохранились. Правда, полковник Смирнов – так в миру звали отца Евгения – по-видимому, придерживался той же генеральной линии, что и его руководство: никакого мира Ночи не существует. Григорий Горин – случайная жертва обстоятельств и никакими специфическими талантами не обладал. Священник откровенно лгал Катерине, вследствие чего девушка сделала вывод о том, что такие вопросы по телефону не обсуждаются. Вполне возможно, телефон священника прослушивался его же работодателем. Единственное, чего смогла добиться Вилкина от отца Евгения, так это того, что Горин погиб от сердечной недостаточности, прогуливаясь где-то по Калужской области. Все, больше никакой конкретики.

– Нет, эти дела к его смерти никакого отношения не имеют, – вернул Сапогов к реальности Вилкину.

– Дела? – удивилась Вилкина. – Я вижу только одно дело…

– Давайте я кратко опишу ситуацию, Екатерина Алексеевна, – перебил Вилкину полковник. – Вы же будете сидеть и слушать. Молча. А после я попрошу вас об одной услуге. Идет? – Катерина кивнула. – Вот и чудно, – выдавил из себя улыбку Сапогов. – А теперь краткий ликбез по делу. Как вы уже поняли, неделю назад в собственном загородном доме был зверски умерщвлен некий предприниматель, фамилия которого вам ничего не сказала. И да, к Григорию Горину это дело не имеет никакого отношения. Зато оно имеет отношение к делу об убийстве Олега Горина.

Сапогов выудил откуда-то из ящика своего стола еще одну увесистую папку, медленно подошел к Вилкиной и протянул дело ей.

– Его отца? – сразу догадалась Вилкина.

Она знала о трагической гибели Горина старшего, но глубже не копала. То дело об авиакатастрофе, в которой погибли родители подозреваемого Григория Горина, для следствия не представляло никакой важности. В архиве, ко всему прочему, его Вилкиной выдать отказались, ссылаясь на давность лет и неразбериху с оцифровкой старых дел. Она, собственно, и не настаивала, но теперь понимала, откуда ноги растут.

– Именно, – кивнул Сапогов. – Вы спросите, как связаны эти дела? – Вилкина напрягла все свое внимание, дабы не упустить ничего важного. – Не напрягайтесь так, Екатерина, тут все предельно просто. Убиенный был крупной шишкой в строительном бизнесе столичного региона. Владел тридцатью процентами акций группы компаний одного из самых крупных застройщиков. Бизнес этот крупный даже по меркам нашего региона, крутятся там огромные деньги и затронуты интересы многих важных персон. В том числе лиц из высших эшелонов власти.

– Так, и причем тут я? – не выдержала Вилкина. Не любила она, когда с ней играли. Хочешь что сказать – говори прямо, на кой хрен ходить вокруг да около?

– А в том, что я хотел бы освободить вас, Катерина, от всей вашей «текучки» и поручить одно дельце.

– Я вся внимание, – взбодрилась Вилкина. Это предложение было либо смертным приговором, либо ее полной реабилитацией. И тот, и другой расклад Вилкину устраивал более чем. Сапогов же уселся прямо перед Катериной на стол и продолжил вещать заговорщицким тоном.

– Одни очень непростые люди, Катерина, поручили мне прояснить детали некоего дела, которое лучше не афишировать.

– Убийство этого, как там его, – Вилкина вновь посмотрела на страницы дела, – Коха Романа Абрамовича?

– Убийство одного из акционеров крупной строительной компании – лишь вершина айсберга. Причем не единственная вершина. Два дня назад в Тверской области рухнул самолет частной авиакомпании, который совершал перелет из Москвы в Лондон. Обстоятельства крушения выясняются, но нас, собственно, интересуют не столько они, сколько те, кто был на борту.

– Дайте угадаю, – Вилкина была заинтригована до предела, – тоже какие-то шишки из той самой строительной компании?

– Их теневой бухгалтер, – кивнул Сапогов. – Если Кох был лишь соучредителем и акционером группы компаний, то данный гражданин ведал всей их бухгалтерией.

– Так, – Вилкина внутренне подобралась и задала тот самый вопрос, который вот уже пять минут вертелся в ее голове, – а что вы, собственно, от меня-то хотите? Как я поняла, пусть и негласно, но меня вы решили потихоньку списать в утиль. Я, собственно, и не против – действительно была неправа и должна понести справедливое наказание. Но сейчас дело, которое вы мне доверяете, выглядит как повышение. А потому вы не будете отрицать, товарищ полковник, что мой вопрос более чем обоснован. Почему я?

– Потому что из всех моих людей, Катерина, только вы обладаете достаточным уровнем безрассудства, – Катерина вскинула бровку, Сапогов же продолжил. – Не отрицайте, капитан, вы пришли в органы, чтобы закрыть какой-то свой гештальт. Психолог из меня так себе, но сам факт того, что молодая и привлекательная девушка к тридцати пяти годам не обзавелась семьей и детьми, динамит любого, кто к ней подходит, и спит в обнимку с делами о маньяках и насильниках, говорит сам за себя. Вы кому-то мстите. Не кому-то конкретному, полагаю. Скорее, дело в ваших отношениях с этим миром в целом. Можете не отнекиваться, – Сапогов пристально посмотрел Вилкиной в глаза, – я и так все вижу – поджали губки, сжали кулачки и молчите. Не нужно мне отвечать, я уже сказал, что психолог из меня никакой. И мне нет никакого дела до того, решите вы свои психологические проблемы или же нет. Вы мне важны как инструмент, прекрасно подходящий для данного дела. Ничего личного – вы откровенно спросили, я откровенно ответил.

– И почему же именно я тот инструмент, что вам нужен?

– Потому что ликвидация верхушки крупной строительной кампании – это лишь начало, как полагает наш заказчик. Их служба безопасности тоже не сидит сложа руки. Вот, полюбуйтесь, – Сапогов достал откуда-то из вороха бумаг конверт и передал его Вилкиной. Из тугого бумажного пакета Катерина выудила фотографии. – Именно эту гражданку подозревают во всех эпизодах. Вы спрашивали, почему я выбрал именно вас? Все просто – вы с ней уже имели дело.

– Но это какая-то ошибка… – задумчиво протянула Вилкина, разглядывая серию фотографий, сделанных явно в разное время и разными камерами. – Когда я видела ее в последний раз, она была глубоким инвалидом…

– По нашим данным, Горина Вера Олеговна вот уже три месяца не живет по месту прописки. И ошибки быть не может – на всех этих фото именно она, – Сапогов вновь подошел к Вилкиной и указал пальцем на первые три фотографии. – Эти снимки были сделаны с камер наружного наблюдения в особняке Коха. А вот эти, – он выбрал из пачки еще три фотографии, – были сделаны в аэропорту вчера. Вот наш покойный бухгалтер с охранниками направляется в VIP-зал. Четверо мужчин, верно? – Вилкина кивнула. – А вот они же грузятся в микроавтобус, четверо. А тут, – и Сапогов выудил из пачки следующее фото, – они поднимаются по трапу самолета.

– Их пятеро, – прошептали губы Вилкиной. Глазами она буравила нечеткое фото.

– Именно. На борт поднялось пять пассажиров, среди которых затесалась и наша беглянка Горина.

– Я не уверена, что это она, – Вилкина отложила в сторону фотографии. – Точнее, уверена, что на фотографиях кто угодно, только не Горина. Горина – инвалидка. Полгода назад я участвовала в ее спасении. Пять месяцев назад, когда вышла из больницы, первым делом ее навестила, и она все еще была прикована к инвалидному креслу. Правда, тогда мне… – Вилкина вдруг вспомнила подробности той странной встречи с сестрой Григория Горина, но тут же осеклась. Наверное, не стоило сейчас раскрывать всех карт.

– Правда что? – переспросил Сапогов, прищурившись.

– Да так, ничего. Пока не уверена. Так зачем же вам я и мои старые связи с семьей Гориных?

Вилкиной захотелось поскорее сменить тему. Сейчас она не была уверена в том, что верно припоминает детали событий пятимесячной давности.

– Вы знали ее брата, – ответил Сапогов. – Вопреки моим указаниям, вы участвовали в том деле и сыграли не последнюю роль в ее освобождении. И, кроме того, у вас, как я понял, установились достаточно доверительные отношения с тем оперативником из… – Сапогов немного запнулся, – я, признаться, даже не знаю, чем эта контора занимается. Но думаю, что вам стоит попытаться вновь с ним связаться.

Ага, вот и первая зацепка, подумалось Катерине: Сапог о мире Ночи ничего не знает.

– Я все-таки не пойму, – встрепенулась она, поймав за хвост еще одну нестыковку в этом деле. – Даже если на всех фотографиях действительно Горина, даже если она причастна к тем убийствам в особняке и к крушению самолета в Тверской области. Разве ее смерть не решает проблему вашего нанимателя?

– А это, товарищ капитан, уже правильный вопрос. Взгляните на последние фотографии, – Вилкина выудила из конверта последнюю серию снимков. – Это уже совсем свежие фотографии. Их сняли вчера утром с видеозаписей камер наблюдения в офисе продаж одного из строительных объектов, принадлежащего известной вам уже строительной компании.

Катерина изучила снимки. На фото была все та же девушка, очень похожая на Веру – сестру Григория Горина, только выглядела она более эффектно и могла ходить на своих двоих. Судя по времени на фото, девушка провела в офисе продаж около двух часов, разглядывая макет объекта, беседуя с менеджерами и попивая кофе в лобби.

– По странному стечению обстоятельств именно в этот офис продаж должен был приехать с проверкой мой заказчик. Но, узнав об авиакатастрофе, унесшей жизнь его главного бухгалтера и по совместительству правой руки, решил не рисковать.

– Но как она могла быть в этом офисе, – возмутилась Вилкина, – если, по идее, должна была погибнуть в авиакатастрофе?

– Вот это вам и предстоит выяснить, Екатерина Алексеевна. Задача понять, кто эта женщина, так сильно смахивающая на сестру нашего бывшего подозреваемого, а ныне покойного маньяка Горина. Найти ее, арестовать и допросить. Выяснить ее мотивы и выбить признательные показания. И еще, – Сапогов понизил голос, – мой заказчик пожелал, чтобы мы сделали это раньше тех хлыщей из ФСБ.

– Почему? Какая ему разница?

– Катерина Алексеевна, вы же не маленькая и ориентируетесь в этом мире не хуже меня. Строительный бизнес никогда не отличался прозрачностью. Зачем моим заказчикам связываться с федералами?

– А можно личный вопрос, товарищ полковник? – решила забросить еще одну удочку Вилкина.

– Хочешь спросить, какой мне резон лезть во все это? – девушка кивнула. – Все просто, – улыбнулся Сапогов. – Люди, чьи интересы я представляю, в свое время очень мне помогли в карьере. А я, в свою очередь, всегда помогал им. Так уж сложилось, Катерина. Время было лихое. Жили, можно сказать, бартером, да и не жили, а скорее выживали. Кто как мог. Сейчас эти люди давно во власти, я – при погонах и в статусе. Время изменилось, а связи остались. Потянут на дно их – утону и я. А за мной и те, кто зависят от меня напрямую. Такая вот цепочка. Лучше вам об этом не думать.

– О чем же мне лучше думать? – Вилкина уже поняла, что Сапогов ее прямо сейчас вербует, вот так просто и беззастенчиво. Вопрос в том, кто же все-таки завербовал самого Сапогова?

Полковник вдруг резко посерьезнел и перешел на «ты».

– О том, что помоги ты мне – и твоя карьера пошла бы в гору. А с ней и цели, что ты ставишь перед собой, тоже будут достигнуты. Ты подумай, стоит ли влезать во все это. То, что я тебе предлагаю – высшая лига. Сюда не всем открыта дорога. Ты же попала под раздачу или же вытянула счастливый билет – тут как посмотреть. Тебе и решать, ввязываться в это или нет. Думай. Даю срок до завтра.

– Но я так и не поняла…

– Все, вы свободны, Екатерина Алексеевна.

Ошарашенная Вилкина встала с дурацкого «стульчика», вернула Сапогову дела и направилась к выходу из кабинета.

Уже в дверях ее окликнул голос полковника:

– Екатерина Алексеевна, – она обернулась. Сапогов испытующе смотрел на подчиненную. Он здорово рисковал сейчас, привлекая столь своенравного сотрудника к своим играм. – Вы же понимаете, что выбора у вас нет. Откажетесь – и карьеры вам не видать.

– Я понимаю, – кивнула Вилкина и вышла из кабинета. Она уже знала, как поступит, но не хотела давать ответ немедленно. Если ее привлекли, значит, знают ей цену. А раз так, то эту самую цену можно и набить.

Глава 3

Для Марты этот визит был полной неожиданностью. В своем роскошном особняке на Кутузовском проспекте председатель Курии, а по совместительству глава одной из самых крупных вурдалачьих семей Москвы Марта Майер могла ожидать увидеть кого угодно, но только не Пелагею.

В голове не укладывалось – этой нахалке ворожее хватило наглости явиться в ее дом лично! Причем явилась ворожея одна и без охраны, что на языке вечной войны между непримиримыми врагами – вурдалаками, ведьмами и ворожеями – звучало приблизительно так: «Плевать я хотела на вас и вашу силу». Не было при ней и посредника от мира Ночи, что в таких вот нестандартных, так сказать, случаях было делом обязательным. Мало ли, с какой ты целью явилась и что стрясется после твоего визита с хозяином дома. В мире Ночи никто и никогда не гнушался собственной безопасностью. Ты, может, действительно приходил лишь чаю выпить да о делах насущных погутарить, а после твоего визита твои недруги хозяйку на тот свет отправят каким-нибудь хитрым способом. И все – хрен ты после такого отмоешься, будь ты хоть ворожея, хоть ведьма, хоть ведьмак. Доказать-то твою вину, может, никто и не докажет, да только тень на твое честное имя для всех обитателей мира Ночи ляжет на долгие-долгие годы, если не сказать навсегда. И это еще повезет, если никто из Курии мстить не примется.

Разумеется, Пелагея даже не удосужилась предупредить о своем визите. И это в преддверии-то грандиозного противостояния! Ворожея словно специально провоцировала главу крупнейшей вурдалачьей семьи страны.

Как ни крути, а в мире Ночи события такого масштаба не могли остаться незамеченными. Уже завтра все вокруг будут знать, что ее, Марту, можно вот так запросто принудить к диалогу, а, следовательно, и прогнуть. Этот факт выставлял главу вурдалаков в невыгодном свете, делал ее более уязвимой, более предсказуемой, менее цепкой в глазах окружения и оппонентов. Вопросы появятся как у глав Курии, так и у других обитателей мира Ночи.

Единственной причиной, по которой Марта не выгнала своего главного идеологического противника взашей, было ее любопытство. Пелагея явно не от хорошей жизни явилась к вурдалакам на порог, и чисто теоретически всю эту ситуацию можно было обыграть так, словно одна весомая фигура на шахматной доске пришла на поклон к другой, еще более весомой. Оставалось лишь выяснить причину столь странного демарша ворожеи.

– Итак, враг мой заклятый, чем обязана? – даже не предложив Пелагее присесть, поинтересовалась Марта. Сама она вольготно расположилась с бокалом вина в уютном кресле возле камина.

Встречу с ворожеей Марта намеренно проводила в главной зале своего особняка. Тут можно было и пыль в глаза собеседнику пустить (все-таки вурдалаки обладали в высшей степени изысканным вкусом и тягой к роскоши – такому интерьеру и убранству позавидовали бы многие аристократические дома), и быть уверенной, что опасный противник не посмеет плести свои чары в окружении такого количества защитных магических артефактов. Кроме того, старинный особняк был полностью переделан под нужды Курии. К примеру, сейчас в соседних помещениях дежурили боевые вурдалаки во главе с Владленом – это был ударный костяк семьи Марты. Хозяйке особняка было достаточно только подумать, и уже в следующий миг ее гостья была бы разорвана в клочья. Буквально.

– Я тебя умоляю, – фыркнула Пелагея, без приглашения усаживаясь в кресло напротив, – оставь этот пафос для людей и себе подобных. Я прекрасно помню времена, когда ты по деревням побиралась в поисках дармовой кровушки. Не гнушалась ни свиньями, ни курами, – глаза Марты тут же налились кровью. – Спокойно, – подняла руки в примирительном жесте Пелагея, – я пришла как друг. Я в то время была на тех же птичьих правах, как ты знаешь. Так что без обид, подруга.

– В нашем мире нет такого понятия.

– Хорошо, – кивнула Пелагея, – я пришла не как друг, но как потенциальный союзник. Так устроит?

– Я бы и с этим поспорила, – язвительно ответила Марта, но гнев свой усмирила. – Союза между вурдалаками и ворожеями быть не может, и на то есть веские причины.

– Давай сейчас не будем ворошить былые обиды, ладно? – Пелагея старалась говорить как можно мягче и намеренно не использовала свою силу. Отчасти потому, что внушить что-либо вурдалаку, тем более столь сильному, было затеей глупой, а отчасти потому, что пыталась продемонстрировать таким образом некий жест доброй воли. – Я знаю, что между нашими семьями давняя вражда, – продолжила ворожея, – смертельная вражда, и я не собираюсь отказываться от клятв своих предков. Вопрос лишь в том, что в данный момент мы обе нуждаемся в ином.

– Разве похоже, что я в чем-то нуждаюсь? – улыбнулась Марта, явно намекая на свое положение в мире Ночи и, что более важно, в подлунном мире.

– Сейчас нам обеим нужно выжить, – довольно сухо продолжила Пелагея, выразительно посмотрев на дверь, за которой находились вурдалаки. Она прекрасно понимала, что в данный момент ее жизнь висит на волоске, но всем своим видом демонстрировала, что это обстоятельство ее никак не волнует. – Нам и нашим семьям.

На это Марта ничего не ответила. Такая противница, как Пелагея, была достаточно осведомлена о положении дел в мире Ночи и знала расклад сил не хуже ее самой. Знала она и о шатком положении самой Марты в Курии, равно как и о том, что грядет крупнейший за последние восемьдесят лет передел сфер влияния между сильными мира сего. Причем грядущий замес грозит затронуть не только их интересы – все шло к тому, что мир вновь окажется на пороге Мировой войны. Войны всех против всех.

– Я выслушаю тебя, – выдержав паузу, наконец ответила Марта. – Что тебе нужно?

– Полагаю, тебе уже известно, чем завершилась моя маленькая семейная драма? – начала издалека Пелагея, заодно прощупывая степень осведомленности оппонента.

– Маленькая? – усмехнулась Марта. – Это мягко сказано. Ты охотилась за силой Варвары больше полувека. И упустила ее. Опять, – и вурдалачка не без удовольствия выделила это слово. – Разумеется, я в курсе твоего фиаско. Только что тебе нужно конкретно от меня? Если ты считаешь, что я стану жалеть тебя и разделю с тобой горе, то ты сильно ошибаешься. Чем слабее мои враги, тем лучше для Курии.

– Я не за жалостью к тебе явилась, – отрезала Пелагея, никак не отреагировав на колкость.

– Тогда зачем?

– Мне нужна информация.

– Какого рода?

– Конкретно та информация, которой обладает одна из твоих дочерей.

– Сразу два вопроса, – Марта закинула ногу на ногу. – С чего ты взяла, что я пойду тебе навстречу? И где моя выгода?

– Я знала, что в первую очередь вы, вурдалаки, ищете свою выгоду, – улыбнулась Пелагея, – и подготовилась. Успех задуманного мной предприятия напрямую зависит от информации, которой ты можешь со мной поделиться. За твою помощь я готова дорого заплатить.

– Конкретнее?

– В Москве объявился бессмертный, – быстро заговорила Пелагея. – Из проверенных источников мне стало известно, что и в Европе таковой имеется. Не скажу за остальной мир, но пара бессмертных на одном континенте – это уже перебор. Мы обе понимаем, к чему все идет. Пытаться выжить в грядущем противостоянии в одиночку – чистой воды безумие. Когда люди берутся выяснять отношения между собой, под раздачу попадают все, тебе ли не знать. Напрашивается логичный вывод – уже сейчас нужно озаботиться созданием союзов и коалиций. С людьми у Курии отношения складываются не лучшим образом, равно как и с другими обитателями мира Ночи. Я же предлагаю тебе бессрочное перемирие и союз.

– И слова свои ты подкрепишь… – покрутила кистью Марта, уже догадываясь о сути предложения ворожеи.

– …кровью. Ты все верно расценила.

– И кто это будет? – Марта хоть и пыталась скрыть свой интерес, но выходило у нее не лучшим образом.

Пелагея это поняла, а потому, коварно улыбнувшись, ответила:

– Моя мать.

– Даже так? – удивилась Марта. – Устраняешь конкурента и одновременно заручаешься союзом с Курией?

– Пусть будет так, – кивнула Пелагея. – Ты прекрасно знаешь, что Радмила мне не конкурент, но ради твоего расположения я готова позволить тебе так думать. Можешь и другим так говорить – мне плевать.

– Плевать на репутацию? – удивилась Марта, вскинув бровь и сделав большой глоток из бокала.

– Что мне до репутации, коли жизнь висит на волоске? Все наши жизни в скором времени ничего не будут стоить, и ты, Марта, прекрасно это понимаешь. Мы сейчас на такой стадии, когда каждая следующая ставка может оказаться соразмерной твоему стеку. Не проще ли сходить All Inn?

– Чтобы идти ва-банк, нужно обладать хоть какой-то мало-мальски приличной картой, – ответила Марта. – И еще быть уверенной, что у противников карта слабее. Что за комбинацию собираешь ты?

– Уж поверь, не со «стритом» сижу, – хмыкнула Пелагея.

– Это что же за покер у нас такой намечается? Не поделишься информацией?

– Только если мы заключим союз, – ехидно подмигнула ворожея.

Марта испытующе посмотрела на Пелагею, а после перевела взгляд куда-то в сторону и еле заметно кивнула. Тут же за спиной ворожеи материализовался из воздуха Владлен – древний вурдалак и правая рука Марты. Его когтистая длань, занесенная над головой Пелагеи, медленно опустилась, обнаженные клыки втянулись с неприятным звуком.

– Милый, ты можешь быть свободен, – властно произнесла Марта своему помощнику.

– Моя госпожа… – попытался было возразить вурдалак, но Марта его перебила.

– И ребятам отбой. Мне нужна полная конфиденциальность разговора.

Владлен учтиво поклонился и медленно, с чувством собственного достоинства и превосходства удалился из залы, не забыв при этом окинуть презрительным взглядом гостью своей хозяйки.

– Итак, – продолжила Марта, когда тот покинул залу, – что за сделку ты предлагаешь?

Вурдалачка вновь потянулась к своему бокалу, но Пелагея ее предостерегла:

– Лучше налей себе другой, дорогая.

Марта выразительно посмотрела на багровую жидкость в своем бокале, принюхалась и вылила содержимое на белоснежный ковер. И когда это ворожея успела его зачаровать? По спине Марты пробежала волна жара, что с вурдалаками случалось крайне редко. Она ведь уже пила из этого бокала буквально минуту назад.

– Сразу же, как почувствовала твою шестерку у себя за спиной, – примирительно улыбнулась Пелагея, отвечая на немой вопрос противницы. – Ты же не думала, что можешь вот так запросто угробить меня без последствий?

– Что ж, – сухо ответила Марта. – Один-один. Я слушаю.

– Это означает, что мы договорились?

– Все будет зависеть от твоей просьбы.

– Я не хочу открывать карты раньше времени, – резонно заявила Пелагея.

– Или так, или никак, – сухо парировала вурдалачка. – Напомни, кто к кому пришел за помощью?

– Хрен с тобой, золотая рыбка! – беззлобно выругалась ворожея и выложила суть своей просьбы. – Меня интересует твоя дочь, высшая вурдалачка по имени Алиса. Это же она инициировала сестру моего недруга…

– Да, все верно. Но почему не сама Вера? – задала резонный вопрос Марта.

– Я не лыком шита, дорогая, – перешла на деловой тон Пелагея. – Мои связи не менее обширны. Я знаю, что юная вурдалачка Горина вышла из-под твоего контроля и что действует она сейчас в собственных интересах. Получив от Алисы карт-бланш в виде инициации, она быстро смекнула, какая власть попала к ней в руки. Девочка она непростая и еще при жизни не отличалась покладистым нравом. Растет она не по дням, а по часам, и уже в скором времени сама превратится в высшего вурдалака. Вас она ни в грош не ставит и плевать хотела на законы мира Ночи, поскольку обратили вы ее насильно. И да, я в курсе, что твоя ручная шавка Алиса обратила Горину именно с твоей подачи, – Пелагея выдержала паузу. Молчание Марты говорило красноречивее любых слов, поэтому, убедившись в правильности собственных выводов, Ворожея продолжила. – Ты рассчитывала через Веру держать на коротком поводке ее брата, новоиспеченного ворожея Горина. Его и его силу. Мы обе знаем, что Горин позарился на кусок пирога, который не мог проглотить. Позарился на мою силу, мою по праву. Нет, Марта, я не виню тебя. Ты действовала в своих интересах, и, признаюсь, я поступила бы также. Изящная и красивая комбинация – ты контролируешь младшую Горину, она влияет на брата. Думаю, этот план – подчинить себе нового игрока от мира Ночи – созрел у тебя именно тогда, когда на него обратил свой взор бессмертный. Геворг абы кого не стал бы опекать, и упустить такой шанс было бы глупостью. Единственное, чего ты не учла в своих расчетах, так это мою силу. Да, Горин обладает мощью, несоизмеримой с моей. Но все же в ворожейском ремесле на момент нашей дуэли он был еще младенцем. Кроме того, он был связан по рукам и ногам заботой и привязанностью к сестре. Как, впрочем, и она сама. Вы же превратили единственного родного человека Горина в нежить, надеясь тем самым подчинить его волю. Повторюсь – отличный план, если бы не одно НО: я тоже не сидела сложа руки. Убив Горина, я лишила Веру смысла жизни (хотя в нашем случае – смысла смерти) и невольно подарила ей новый. Сейчас ею движет жажда мести. Она потеряла брата – единственного близкого и родного ей человека, а получив бессмертие и вашу силу, поняла, что сможет реализовать свою давнюю мечту – отомстить за родителей. Действует она, правда, нагло и слишком уж топорно. Уже все в мире Ночи, от домовых до русалок, знают, кто именно умножает на ноль важных людей столицы. Более влиятельные товарищи уже понимают, что и на них открыта охота, и, поверь, это лишь дело времени, когда они сообразят, кто именно за ними охотится. Подсказать, к кому они придут, когда все вскроется?

– И что же ты хочешь от моей подопечной Алисы?

– Мы обе знаем, что Горина послала тебя и всю Курию куда подальше, но природу вурдалака не изменить – она по-прежнему зависима от того, кто ее таковой сделал. От Алисы. Вели своей дочери подчиняться мне, и я доберусь до Гориной.

– Зачем тебе она?

– А ты еще не сообразила?

– Признаюсь, нет ни единой версии.

– Горин жив.

– Что? – удивилась Марта. – Ты же сама сказала, что убила его на дуэли. Правда, по какой-то причине не смогла завладеть его силой.

– Верно, – согласилась с тезисом Пелагея, – потому что не было в нем моей силы. Уж не знаю как, но Совету, спевшемуся с бессмертным Геворгом, удалось обвести меня вокруг пальца. Де-факто дуэль, на которую я вызвала Горина, состоялась, и я в этой дуэли победила, убив его. Но желаемого так и не получила. Дважды за одно и то же не спрашивают, как ты знаешь, а потому мне придется действовать иным способом.

– В чем же моя выгода?

– Помимо того, что я предложила тебе сильную ворожею в дочери?

– Да.

– Я воспользуюсь твоим же планом. Выйду на Горина через его сестру. Уверена, он не оставит своих попыток вернуть ее к жизни. Думаю, он приглядывает за ней и меньше всего на свете хотел бы видеть свою сестру в роли безжалостной убийцы, единственным смыслом существования которой является месть за убитых в недалеком прошлом родителей. Взяв под контроль Веру, я доберусь и до Григория. А там сделаю ему такое предложение, от которого он не сможет отказаться.

– Ты не оставляешь надежды заполучить дар своей прабабки?

– Эта сила моя! – глаза Пелагеи сверкнули зловещими искрами. – Без нее мне не жить. А заполучив ее, я стану самой сильной ворожеей в истории.

– Но что мне мешает убить тебя прямо здесь и сейчас? Убить и самой реализовать твой план.

– Во-первых, наследство Варвары, обретающееся в Горине, тебе ни к чему – вурдалаки не способны оперировать чистой силой. Ты сможешь ею воспользоваться только опосредованно, при условии, что Горин сам станет тебе помогать. А он, как ты уже поняла, ничего не может, поскольку не рожден ворожеем. Да и маловероятно, что такой человек, как Горин, станет помогать тем, кто превратил его единственного родственника в нежить. А вот заручиться моим словом, союзником в моем лице в преддверии грядущих глобальных перемен – это для тебя уже выгодная сделка. Я отдам тебе мать, таким образом наши семьи будут повязаны кровью. Кроме того, у тебя будет мое слово, мое покровительство и одна услуга на выбор, луна и боги тому свидетели.