Читать книгу: «Инсомния», страница 6

Лили

Стук повторяется громче. Кто-то нещадно барабанит в дверь, точно разбудив добрую половину дома.

Что за черт?!

Не черт, а пьяный англичанин. Хотя разница невелика. Он продолжает барабанить по воздуху, когда я открываю дверь. Другой уперся в дверной косяк, а голова безвольно свисает на грудь.

– Профессор?…

Голова Эванса дергается, и он поднимает затуманенный взгляд. Не спрашивая разрешения, оттесняет меня в сторону, проходя в комнату.

– Что вы здесь делаете?

Он молчит, разворачивается ко мне лицом, запускает руки в карманы и кивком указывает на дверь:

– Закрой.

Делаю, как велено, не желая тревожить соседей. Он подходит ближе, рассматривает меня, а выражение лица из раздраженного становится расстроенным.

– Почему ты плакала? – он протягивает руку и стирает указательным пальцем влагу с моей щеки.

– Это вас не касается, – я уклоняюсь от его рук, замечая в серых глазах обиду, от которой режет сердце.

– А если я хочу, чтобы касалось?

Теперь уже не отвечаю я. Прохожу мимо него, снимаю пальто и вздрагиваю, когда его горячие пальцы касаются кожи плеч, помогая снять одежду. Я резко вдыхаю и отхожу на кухню, чтобы налить воды. Мне нужно держаться от него подальше – возможно, так я смогу противостоять странному желанию прижаться к нему и потерять себя в его прикосновениях.

– Почему ты меня избегаешь? Не хочешь поговорить о том, что произошло?

Я утыкаюсь взглядом в кухонный остров и молча мотаю головой.

– Нет? Почему?

– Нечего обсуждать, – я не узнаю свой голос: он звучит плоско. Я рискнула поднять голову и встретилась с серебристым взглядом. – Это была ошибка.

– Я не делаю ошибок, – резко бросает он. – Я знал, на что иду. И я точно знаю, что ты тоже. Так в чем же дело? – он наклоняет голову, с любопытством заглядывая мне в лицо. – Это из-за того, что я твой преподаватель? Это не будет проблемой. Мы можем это уладить. Я поговорю с отделом кадров. Или это из-за этого мальчика, которого ты привела?

– Хотя бы, – я безразлично пожимаю плечами. – И его зовут Лиам. И ты не забыл про тот факт, что у тебя самого есть девушка?

– О чем ты? – он подается вперед, кладя локти на столешницу. И, подумать только, на его лице действительно написано недоумение!

– Ава. Девушка, которая живет в этом же здании, – я указываю на потолок, где находится ее квартира.

Эванс улыбается, как дурак:

– Это моя сестра.

Вот оно что. Я прилагаю усилия, чтобы контролировать свое лицо и не выдать идиотскую улыбку, но меня тут же накрывает злость на себя – насколько сильное облегчение я испытала, услышав эти слова.

– Это многое объясняет, – бормочу я. – Но ничего не меняет.

Он медленно обходит остров и приближается ко мне, ставя одну руку рядом со мной и нависая с высоты своего роста. Я чувствую щекочущий древесный аромат его парфюма и слабый, шоколадный запах виски. Итан тоже любил приложиться к бутылке, а потом затеять ссору из ничего, и это воспоминание резко отрезвляет меня.

– Объяснишь? – просто спрашивает он, видимо, замечая перемену в моем настроении.

– Я не ищу отношений, – просто отвечаю я.

Эванс окидывает меня долгим взглядом, от которого все участки кожи, на которые он смотрит, начинают гореть.

– Что, если я скажу, что хочу от тебя не романтических отношений? – его голос хрипит, пуская по мне волну мурашек.

– Хочешь сказать, что тебе нужен только секс? – я приподнимаю бровь, скрещивая руки на груди, чтобы скрыть напрягшиеся соски. – Это мне тоже не интересно.

Глаза Эванса темнеют, внимательно наблюдая за моей реакцией, а уголок рта приподнимает ухмылка.

– О, ты не настолько хорошая лгунья.

Я задыхаюсь от такой наглости, и неважно, что он сотню раз прав. Игнорирую тот факт, что внизу живота уже разливается тепло от этого порочного серебристого взгляда и хриплого голоса. Как будто мое тело знает, что в нескольких сантиметрах от него стоит причина сильного возбуждения прошлого дня, и хочет повторить это как можно скорее.

Эванс, словно в трансе, вытягивает руку вперед, невесомо касаясь щеки и заправляя выбившийся локон за ухо. Этот нежный жест путает мои мысли и заставляет задержать дыхание.

– Может, не будем врать друг другу и получим то, чего хотим? – он наклоняет голову, отчего свет фонарей с улицы отражается в стеклах его очков, делая взгляд еще темнее.

– И как это будет? – кажется, мое дыхание слышно даже в коридоре. – Я не хочу, чтобы об этом знали в университете.

– Стесняешься меня? – он слегка отстраняется, и по его лицу блуждает улыбка.

– Не хочу, чтобы мои заслуги списывали на то, что я с тобой сплю.

– Кто знаком с твоими работами, никогда не подумает, что тебе нужна моя помощь, – отмахивается он, а мои щеки вспыхивают от этой похвалы. – Но я понимаю, о чем ты. Можем оставить это только между нами. Еще пожелания?

– Никаких свиданий, совместных походов в кино и так далее. Встречаемся только у меня или у тебя. Не хочу, чтобы нас увидели где-то в городе. Слухи разносятся быстро. Никаких разговоров по душам. Встречаемся только ради одного. – Брови Эванса удивленно взлетают вверх, но он это никак не комментирует. – И пока мы вместе, никто из нас больше ни с кем не спит. И если кто-то захочет прекратить эти отношения – говорим прямо.

Глаза Эванса поблескивают собственническим блеском.

– Идет.

Не успеваю ничего ответить, как профессор притягивает мой затылок и запечатывает рот жадным поцелуем. Я хватаюсь за его плечи, чтобы не упасть. Он прижимается ближе, вдавливая мою поясницу в столешницу. Его пах прижимается к моему животу, и я чувствую восхитительную твердость, от которой ахаю в его открытые губы, вызывая у него улыбку. Его руки скользят по ногам к бедрам, задирая платье. Когда доходят до задницы, крепко сжимают и сильнее притягивают к возбужденному члену, вырывая из нас двоих стон. Он подхватывает и сажает меня на стол. Губы перемещаются, покусывают и целуют шею. Я задыхаюсь от такого количества ощущений. Мои пальцы скользят по его волосам, прижимая голову ближе. Из профессора вырывается довольное ворчание.

Эванс достает заколку из волос, и те рассыпаются по плечам. Профессор зарывается в них лицом и шумно вдыхает.

– Ты на вкус, как корица и что-то сладкое. Потрясающе.

– Хватит разговоров, профессор. Отнеси меня в спальню.

– Есть, мэм, – смеется Эванс. Он резко подхватывает меня, и от неожиданности я вскрикиваю.

Он швыряет меня на кровать, как кусок мяса, от чего я снова вскрикиваю, а сам с наглой улыбкой избавляется от одежды, оставаясь в одних брюках, и ползет ко мне, словно хищник, загнавший добычу в угол. Мое сердце бешено колотится, внизу разливается жар, но я не чувствую от него угрозы. Наоборот. Я уверена, что мне достаточно сказать лишь слово, и он тут же остановится.

Он снова целует меня. Жадно и глубоко. Я приподнимаю спину и бедра, чтобы ему удобнее было стянуть с меня платье. И он так же быстро избавляет меня от белья, чуть ли не сорвав черное кружево.

– У тебя идеальная кожа. Такая нежная, мягкая. Безупречная, как фарфор, – серые глаза обводят меня с ног до головы, пока руки широко разводят ноги и ласкают внутреннюю поверхность бедра, в интригующей близости от истекающего влагой пульсирующего низа.

Широкая ладонь проходит по складкам, растирая влагу по всей промежности. Большой палец обводит клитор, а два других проникают внутрь. Я выгибаю спину и подаюсь навстречу его руке, сильнее насаживаясь на его пальцы. Эванс нависает надо мной, оперевшись на одну руку, и наклоняется вперед, чтобы ухватить губами мою грудь. От чего я вспыхиваю и корчусь от невыносимого возбуждения под его нещадными пальцами и языком.

– Джеймс… пожалуйста, – молю я. Его имя разливается на языке вкусом горького шоколада.

Пальцы замирают внутри меня, а голова резко дергается вверх. В серых глазах вспыхивает жадность. Он приподнимается надо мной. Я широко открываю глаза и только сейчас окидываю нас взглядом. Я полностью обнаженная и задыхающаяся, извиваюсь на смятых простынях, пока он навис надо мной с оголенным торсом, но в брюках.

Боже… Как я еще не обратила внимание на его тело? Широкие плечи, жилистые крепкие руки с выступающими венами и подтянутые мышцы груди и пресса. Мне хочется облизать его. Укусить шею, выпить всю кровь. Залезть в грудную клетку и сжать сердце. Словно до этого я была в ледниках, и мое тело замерзло, онемело, и никто не мог его согреть.

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Давай сделаем это громче.

Пальцы возобновляют движение, но более чувственно и томно. Он медленно движет ими внутри меня, по очереди сгибая их, непрерывно касаясь внутренней стенки. Язык возвращается на грудь, сильно вдавливая сосок. Эти тягучие, томительные прикосновения выводят меня в абсолют желания. Я чувствую, как ноги охватывает мелкая дрожь, пальцы ног сжимаются и мне хочется уже прекратить эту великолепную пытку.

– Боже… – стону я.

– Тоже сойдет, – хмыкает он, щекоча дыханием сосок.

Он продолжает свои медленные ласки. Мне кажется, что я так никогда не дойду до пика, но спустя несколько мгновений чувствую, как внутри нарастает напряжение. Он не ускоряет движений и продолжает все делать в том же темпе. Удовольствие накатывает такой сильной волной, что я протяжно стону. А за одной волной накатывает следующая, заставляя тело биться в конвульсиях.

Доведенная на медленном огне ласк до оргазма, я не спешу открывать глаза. Чувствую будто он меня выжал, как полотенце.

Лязгающий звук расстегиваемой пряжки ремня возвращает на землю. Джеймс склоняется надо мной, жестко хватает за подбородок, притягивая мои губы.

– Надеюсь у тебя еще есть силы. Это только начало.

Он глубоко целует меня, впуская свой язык. Поддразнивает, прикусывает нижнюю губу, посылая по венам тягучий поток магмы, разжигая меня снова. И мне этого мало.

Я хочу почувствовать его внутри себя.

– О, да, – стонет он.

Я сказала это вслух? Не отрываясь от его губ, я веду руками по его скульптурной груди, спускаясь ниже, чувствуя как под моими пальцами сокращаются и подрагивают мышцы пресса.

Запускаю руку в его штаны. Там тепло и влажно от предэякулята. Я провожу пальцем по головке, растирая его по всей внушительной длине. Он запрокидывает голову и шумно втягивает воздух.

Я хочу продолжить и измучить профессора ласками, так же, как он меня, но не могу ничего поделать. Он мягко отталкивает мои руки, в мгновение ока избавляется от своих брюк и белья, и тянется к карману за презервативом. Я приподнимаюсь на локтях, наблюдая за тем, как он растягивает латекс. Наклоняется ко мне и я чувствую дразнящее прикосновение горячей плоти внизу живота, что заставляет меня ерзать от нетерпения.

Я думала, что он войдет резко и грубо, но он проникает мягко и медленно до самого конца, вызывая у нас обоих стон.

– Черт, – ругается он сквозь зубы.

Он не спешит двигаться и это как раз то, что нужно. Я хочу насладиться ощущением заполненности. Будто мне отчаянно не хватало важной детали и я испытывала фантомную боль от ее отсутствия, но сейчас эта деталь нашлась и встала на место, идеально дополняя меня.

Джеймс начинает двигаться, сначала медленно и чувственно, но вскоре просовывает руку мне под спину, крепко прижимая к себе. Губы целуют шею и покусывают плечо, пока он начинает бешено двигаться во мне, выбивая всякие мысли.

Остаются только ощущения: губы, ласкающие мою шею, горячая кожа, прижимаемая к моей тесно, не оставляя намека на пространство, и его член, приникающий так глубоко, что кажется достает до сердца.

Чувствую, что от меня ничего не осталось. Я уже не я. Я настолько слилась с этим человеком, что теперь мы единое целое.

Я слишком быстро чувствую приближение нового оргазма. И пока я рассыпаюсь на мелкие осколочки, Джеймс собирает своими губами мои стоны и когда мое наслаждение затихает, его лицо искажается и он кончает с громким ругательством, роняя голову мне на грудь.

Мы часто дышим, восстанавливая дыхание, и я лениво вожу пальцами по спине, наслаждаясь ощущением того, насколько он большой, теплый и горячий.

– Мне понравилось, можем продолжить. – Мой голос хрипит, сорванный от стонов.

Джеймс легко смеется от чего его член внутри меня приходит в движение, стирая с моего лица усмешку.

Он вскидывает голову, смотря на меня из под стекол очков, которые все еще на нем:

– Так это был тест-драйв?

– Конечно. Я не хочу брать кота в мешке, – на моем лице расползается улыбка.

Джеймс улыбается и качает головой, выходя из меня. Идет в ванну и вскоре я слышу шум воды.

Я потягиваюсь. Все тело уже ломит от приятной боли, а кости будто превратились в желе. Накрываюсь одеялом. Без тепла его тела в постели стало прохладно. Поворачиваюсь на бок и незаметно для себя погружаюсь в сон.

Меня будит легкий поцелуй в затылок, сильная рука обхватывает за талию, притягивая к груди, окутывая теплом и запахом чистой кожи.

– Я могу остаться на ночь? – шепчет он.

– Только сегодня.

– Только сегодня, – вторит он и зарывается носом в мои волосы.

Лили

Утром я просыпаюсь, вскакиваю с кровати, судорожно прижимая к себе одеяло, когда вспоминаю о прошедшей ночи. Я надеюсь, что секс с профессором – игра моего воспаленного воображения. Но смятые одеяла, устойчивый аромат другого человека, повисший в комнате, и приятная боль во всем теле говорят об обратном.

У него хотя бы хватило ума слинять до того, как я проснусь. Принимаю душ, и когда выхожу из ванны, лениво вытирая волосы полотенцем, слышу, как со стороны кухни слышится звон посуды.

Всем будет лучше, если мне показалось.

Я натягиваю шорты, майку и носки, потому что мои конечности обладают способностью мерзнуть даже в жару. Джеймс стоит спиной к двери. На нем только брюки, и в дневном свете его тело выглядит еще более впечатляющим. Несколько минут я наблюдаю, склонив голову, за его движениями, как он легко и непринужденно справляется с приготовлением завтрака.

Стоп. А где он взял продукты? В моем холодильнике максимум можно найти сыр, покрытый далеко не благородной плесенью, и, возможно, пару просроченных йогуртов.

– Что ты здесь делаешь?

Я хочу, чтобы мой голос звучал грубо, но вместо этого он скорее тихий и смущенный.

– А на что это похоже? – не отрываясь от дела, он оборачивается через плечо. – Готовлю завтрак.

– Очень остроумно.

– Давай не будем начинать утро со споров. Мы спокойно сядем, позавтракаем, и я уйду. Не думаю, что нас сблизит совместное поедание яиц больше, чем произошедшее вчерашней ночью. – Он раскладывает омлет по двум тарелкам и ставит одну напротив меня. – Сядь.

Всем своим видом, выражая негодование, я все-таки делаю, как велено. Джеймс садится напротив и нависает надо мной горой своих мышц. Я чувствую тепло его кожи, ее запах. Это отвлекает. Мне хочется прижаться к его теплой груди. От этих мыслей горит горло и вспыхивают щеки, поэтому следующие слова я произношу с хрипотцой:

– Не хочешь надеть рубашку?

Он вскидывает голову, и его глаза темнеют, отливая ртутью. Он медленно накалывает омлет на вилку и со смешком смотрит на меня:

– Не-а. Хочу смотреть на твой очаровательный румянец, – протягивает руку и нежно проводит по скуле, убирая волосы за ухо, от чего я краснею еще больше.

Я пробую еду и чуть ли не стону. То ли от того, что я сильно проголодалась, то ли это действительно очень вкусный омлет. Мне хочется спросить у него, где он научился готовить, но я не позволяю себе этого. Я не хочу его узнавать. Лучше пусть он остается великолепным дарителем оргазмов и не более.

– Тебе не стоило покупать продукты, но спасибо за это и за еду, – совсем уж не поблагодарить грубо.

– Мне не сложно, – он пожимает плечами. – А тебе нужно лучше питаться. Молодость многое стерпит, но не простит.

Я поднимаю брови. Это что, один из тех моментов, где взрослый дядя будет учить меня жизни?

– О, спасибо за совет, папочка.

– Ты думаешь, что я обижусь на такое обращение? Нет, мне нравится. Но лучше обращайся так ко мне в спальне.

– Как ты вообще стал преподавателем? Говоришь, как мальчик в пубертате.

Легкий смешок сотрясает его плечи, а я чувствую, как моя киска сжимается, а затем белье становится мокрым. Грудь жжет раздражение. Стоит только ему повести бровью, как можно идти выжимать трусы. Скорее, не он мальчик в пубертате, а я.

– Не знаю, – он пожимает широкими плечами, – мне всегда нравилось писать, а потом оказалось, что нравится учить других писать.

– У тебя есть опубликованные книги?

Он удивленно приподнимает бровь, и я вижу в серых глазах легкую обиду.

– То есть ты не потрудилась поискать, я даже не говорю про прочитать книги своего преподавателя? Моя личность для тебя хоть какой-то интерес представляет?

Я хихикаю в кружку. Он делает вид, что злится, встает и накидывает на себя рубашку.

– Все. Ты наказана. Пока тебе не интересны мои мысли, мое тело тебе тоже не доступно.

Я хохочу уже в голос. Пока он убирает посуду и продолжает возмущаться, иду в комнату и беру с полки пухлую, от большого количества стикеров, книгу.

– “И даже если мне придется убиться, я не хочу вырываться из твоих пут,” – медленно, нараспев читаю я цитату, запрыгнув на кухонный стол рядом с ним, – хм. Немного пафосно, на мой взгляд, но мне понравилось.

Он отрывается от мытья посуды, уголок рта растягивает улыбка. Вытирает руки, бросает полотенце и становится между моих ног, расположив руки рядом с бедрами.

– М-м-м, – он, еле касаясь, ведет губами по шее, заставляя меня ерзать, – почитай ещё.

– Хм, – мне уже тяжело дышать. Не знаю, отчего мне жарче: от солнца, слепящего из окна, или губ, которые целуют ключицы, и рук, которые медленно стягивают по плечу бретельку майки, – как насчет диалога Джона и Кэтрин? Почитать его?

– Пожалуйста, – мурчит он, не отрываясь от моей кожи.

Я начинаю читать полный напряжения и драмы диалог героев, в котором они выясняют отношения. Губы профессора тем временем путешествуют ниже. Он стягивает майку вниз, освобождая мои груди, и они тут же покрываются мурашками от его внимательного взгляда и прохладного воздуха.

Он что-то тихо бормочет, похожее на “ну, привет”, и утыкается лицом в одну грудь, а вторую сжимает так сильно, что я вскрикиваю. Его горячий и влажный язык дразнит по очереди оба соска. Мой голос дрожит, но я продолжаю читать, едва понимая, как складывать буквы в слова.

Джеймс отрывается от груди и стягивает с меня шорты вместе с бельем. Опускается на колени и кладет мои ноги на плечи. Горячие губы дразняще целуют внутреннюю поверхность бедра, а потом неожиданно язык проходит по всей промежности, вызывая у меня протяжный стон.

– Я не разрешал останавливаться. Продолжай читать. Остановишься ты, остановлюсь и я.

Я, задыхаясь, смотрю вниз, где его голова с темными, растрепанными волосами расположилась между моих белых бедер. Моя грудь покрылась красными пятнами и ходит ходуном. Я облизываю пересохшие губы и продолжаю читать. Язык профессора тут же возобновляет движение. Губы с силой втягивают клитор, заставляя меня прогнуться в спине навстречу его рту.

Медленные, ритмичные движения, горячее дыхание, ласкающее возбужденную плоть вкупе с умелыми, нежными движениями пальцев внутри меня, быстро заставляют меня забыть, кто я, где я, и не чувствовать ничего, кроме сладкого, невыносимого удовольствия.

– Боже, боже, боже…

– Не припоминаю таких слов, – смеется Джеймс.

Я убью его. Сначала он даст мне кончить, а потом я убью его. Но, похоже, и ему уже не важно, чем закончится диалог героев. Он встает, впивается в мои губы влажным поцелуем, не прекращая ласкать меня пальцами. Книга падает из моих ослабевших пальцев. Я запускаю руку в его волосы, прижимая ближе, пробуя себя на его губах. Несколько движений рук – и я уже плыву. В глазах пляшут звездочки от взорвавшегося наслаждения, и мне кажется, я падаю, но крепкие руки Джеймса не дают этого сделать.

Мы дышим воздухом друг друга и переводим дыхание. На его скулах румянец. Он смотрит на меня потемневшим взглядом, в котором все еще горит неутолимый голод. И это пронзает меня отголосками оргазма так, что я даже дергаюсь.

– Посмотри, какой беспорядок ты здесь устроила, – он цокает и оглядывает мокрую столешницу, а затем резко взваливает меня на плечо, как пожарный, и несет в душ.

Я смеюсь, и ягодицу обжигает легкий шлепок. Тут в его кармане вибрирует телефон. Не отпуская меня, он смотрит на экран и тихо ругается.

Я ощущаю, как в комнате будто упала температура, и все его игривое настроение улетучилось. Он медленно опускает меня на кровать, отходит к окну и отвечает на звонок. Стараюсь не подслушивать, но до меня долетает женский голос. Он хмурится, нервно треплет волосы, а после запускает руку в карман. По его короткому ответу «сейчас буду» понимаю, что продолжения не будет.

Вскакиваю с кровати и натягиваю другие пижамные штаны, пока он застегивает рубашку и берет со стола часы.

– Жаль, не успели. Аве нужна моя помощь.

Он подходит ближе, запускает руку в волосы, притягивая меня ближе, оставляя на губах легкий поцелуй.

– Я понимаю.

Чуть не прикусываю язык, чтобы не спросить, в порядке ли она. Какое мне дело? Любовники не интересуются семейными делами. Он уже задержался. Мне хочется побыть наедине и прийти в себя. Его и так много. Вся комната и мое тело уже пропитались его запахом, а голову заполонили мысли о нем. Не дело.

Я провожаю его до двери, где он целует меня еще раз, но глубоко и неторопливо, сжимая мою талию, словно у него есть все время мира.

Затем он отстраняется, легко сжимает мои пальцы напоследок и со смешком в голосе говорит:

– И разблокируй меня. Иначе я снова приду без приглашения.

Я киваю, закрываю дверь и остаюсь одна в оглушительной тишине. Иду на кухню и поднимаю упавшую книгу.

Тот, кто сказал, что литература – это скучно, глупец.