Читать книгу: «Инсомния», страница 7

Джеймс

Ава недоверчиво разглядывает мою помятую рубашку. Рука механически взлетает вверх, приглаживая волосы. Она пожимает плечами, словно ничего не произошло. И я облегченно выдыхаю за ее спиной, радуясь, что она не стала задавать неудобных вопросов.

– Как Лили? – спрашивает она, оборачиваясь с лукавой улыбкой.

Зараза.

– Передает не лезть любопытным сестрам не в свое дело, – прохожу мимо, щелкая Аву по носу. Она хмыкает и медленно идет на кухню, ставит чайник. Пока сестра заваривает кофе, я устало кладу голову на руки и закрываю глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – глухо спрашиваю я.

– Не очень. Успокойся, – добавляет она, увидев, как я подорвался с места. – Ничего серьезного. Просто сегодня с утра у меня немного немеют руки.

Теперь я замечаю, что ее действия заторможены: как она неторопливо передвигается по кухне, а лицо бледнее обычного. Для другого это было бы незаметно, но я слишком долго смотрел на лицо сестры, когда она лежала в палате интенсивной терапии.

– В любом случае сейчас ты поешь, и мы съездим на обследование.

Я обнимаю сестру за плечи и подталкиваю к стулу, делая кофе для нее, а себе завариваю чай.

– Да, подумала, что лучше перестраховаться и позвонила тебе, – мягко говорит Ава.

Говорит тихо и покладисто. Неудивительно. Ей поставили диагноз, когда она практически не могла дышать самостоятельно, а все симптомы, что ее мучили, игнорировала. У меня был с ней серьезный разговор после того, как ее выписали о том, что она не может так забивать на свое здоровье. И с тех пор взял с нее слово: если она чувствует хотя бы минимальное отклонение в своем состоянии – говорит мне.

– Мне жаль, что я тебя отвлекла от… – она неопределенно машет рукой в мою сторону, – от того чем ты занимался.

Я прислоняюсь спиной к столу и поднимаю одну бровь. Ава со смешком отпивает кофе и поблескивает на меня своими голубыми глазами над кружкой.

– Так что, ты теперь спишь со своими студентками?

– Студенткой. Когда я последний раз проверял, она была одна.

– Как интересно! – она подпирает подбородок рукой. – Когда ты познакомишь нас?

– Вы знакомы,– сухо отвечаю я.

– Ты понял о чем я,– Ава закатывает глаза.– Как свою девушку. Конечно, не очень то, что она твоя студентка, но я рада, что ты кого-то себе нашел. Мама будет в восторге, когда услышит, что ты наконец двинулся дальше после Джанет.

Имя бывшей вызывает легкий тупой укол боли в груди. Нет. Я не испытываю к ней ничего кроме уважения и благодарности за то время, что мы провели вместе. Любовь давно ушла.

– Кстати об этом: пока не говори ей ничего и буду рад, если ты будешь держаться от Лили подальше. Ну и в целом сделаешь вид, что не в курсе наших отношений. Она не хочет их афишировать… или то, что происходит между нами.

Ава хмурится и растерянно ставит кружку на стол.

– Так вы не встречаетесь? – И после моего кивка продолжает: – А ты бы хотел?

– Сам не знаю, – я устало провожу по волосам. – Пока мне хватит того, что она может предложить.

– М-да, – с сомнением тянет Ава. – Тогда маме действительно лучше не говорить. Жаль. Значит, в этом году на рождественском ужине мне опять отдуваться за двоих. Она опять заладит за свое: когда я найду себе кого-то?

Я невесело усмехаюсь. Наша мать одержима идеей, чтобы мы обзавелись семьей. Она не требует и не настаивает, но из раза в раз на всех семейных праздниках не пропустит уколоть меня и сестру этими вопросами.

Ава собирается, и мы садимся в такси до клиники. Я уже позвонил ее врачу, пока она была в ванной, и попросил о срочном приеме. Он немного помялся, что не хотел заниматься этим в свой выходной, но обещание двойной оплаты убедило его.

– А где твоя машина? – спрашивает Ава, когда такси трогается с места.

– Дома, я вчера пил алкоголь.

Как только я вспоминаю это, вспоминаю и причину, из-за чего выпил больше обычного. Рука непроизвольно сжимается в кулак от воспоминаний о том, как этот парень ее трогал. Как будто имел на это право. Я ерошу волосы и стараюсь незаметно для Авы выдохнуть, чтобы успокоить разыгравшиеся чувства. Это уже не важно. Сейчас она моя.

Задумавшись, по спине пробегает холодный пот. Когда я так реагировал на тех, кто вертелся возле моих бывших? Не припомню за собой такой реакции. Да, было легкое раздражение, но у меня не было желания выколоть им глаза и взять ее в охапку, скрыть от всего мира так, чтобы ее взгляд, улыбки, смех и слова были только для меня.

Странная херня.

Когда мы приезжаем в клинику, все эти мысли улетают в открытое окно. Запах клиники, даже частной, вводит меня в нервозность и панику. Даже Ава притихла. У нее берут кровь на анализ и проводят ЭМГ. Наклеивают пластины с электродами и просят сжимать кулаки и поднимать ноги, пока идет регистрация электрической активности мышц. Сестра чуть морщится. Я не пробовал на себе эту процедуру, но она рассказывала, что мышцы при этом неприятно покалывает.

Когда все заканчивается, врач удаляет гель и датчики, просит нас подождать в коридоре, пока сводит результаты и через пару минут зовет в кабинет.

Мы садимся перед его столом, и я беру сестру за руку. Она хоть и выглядит расслабленно, но переживает; о чём говорят ее холодные ладони.

– Что ж,– спокойно говорит врач, рассматривая карту,– все выглядит неплохо. Серьезных причин для беспокойства нет,– он поднимает голову и улыбается Аве. И мы с ней синхронно выдыхаем.– Но присутствует небольшая аномалия, что говорит о том, что есть повреждения нервов и мышц. Чтобы снизить дискомфорт, предлагаю вернуться к приему кортикостероидов. Вы продолжаете физиотерапию по плану? – И после кивка Авы продолжает: – Отлично! Тогда думаю курса в течение трех дней будет достаточно. Я выпишу рецепт; если улучшения не будет – жду вас на прием. Проведем более углубленное обследование.

Мы благодарим за помощь. Я отвожу сестру домой, а потом еду за лекарствами. Весь день провожу у нее дома и работаю; где на такой случай обустроил для себя кабинет.

Вечером готовлю ужин только из продуктов, одобренных для ее диеты. Она пользуется своим состоянием и уговаривает меня в десятый раз пересмотреть «Шерлока».

Мы едим в гостиной за сериалом. Ава довольно набивает живот и вытягивает ноги.

– Знаешь, – говорит она с набитым ртом, – я ненавижу, когда ты ошиваешься у меня дома и насаешься со мной, как заботливая мать-наседка, но то, что ты готовишь, определенно большой плюс.

– Мы уже говорили об этом. Мы можем нанять повара.

Ава закатывает глаза.

– Ну нет. Мне не сложно готовить для себя. Мне просто нравится, когда это делаешь ты.

Мы не спим с ней до глубокой ночи, пока не досматриваем первый сезон. Ава каждый раз вздыхает, когда на экране появляется Камбербэтч в своем фирменном пальто.

Рука тянется к телефону, и я пишу Лили. Сообщение доходит, и я усмехаюсь, когда вспоминаю, что она меня заблокировала. Это меня нисколько не обижает, а заставляет уважать ее. У нее было полное право на это. На ее месте, если бы я подумал, что у нее есть другой, я бы влепил себе затрещину после поцелуя.

Опять в голове всплывает лицо этого идиота.

Черт.

Она так и не ответила, что их связывает. Я надеюсь на ничего кроме дружбы. Не с его стороны. Я видел, как он на нее смотрел. Он явно хочет ее.

Джеймс: Ты кстати не ответила, что у тебя с тем парнем?

Лили: Лиам? Он мой друг. Это проблема?

Джеймс: Нет, пока он держит свой хер в штанах.

Она отправляет эмоджи с закатывающимися глазами, а затем пишет:

Лили: Не надо думать, что каждый хочет залезть ко мне в трусы.

Теперь уже мне приходится закатывать глаза.

Джеймс: Не каждый, но он – да.

Она ничего не отвечает и долго молчит. Может быть уснула? От нашего диалога остался небольшой осадок. Мне не хочется портить ей настроение и даже если она заснула, отправляю ей еще одно сообщение, чтобы она прочитала утром.

Джеймс: Прости, если я перегнул палку. Если ты говоришь, что он просто друг – значит так и есть.

Джеймс: Спокойной ночи, милая.

Эти сообщения доставлены, но остаются непрочитанными. Меня накрывает облегчение – все-таки действительно уснула. Я отбрасываю телефон подальше от себя, чтобы не пялиться в него каждую минуту и не выглядеть как идиот, и возвращаюсь к просмотру сериала.

Тут раздается сигнал сообщения, и я бросаюсь к телефону чуть ли не сбив столик с тарелками ногой. Открываю мессенджер, но диалог с Лили остался так же непрочитанным. Вместо этого пришло сообщение от Авы с эмоджи кучки дерьма.

Я перевожу взгляд на сестру – а та смеется так, что начинает хрюкать.

– Ты нормальная? – я тоже смеюсь и бросаю в сестру подушку.

– Ты бы видел свое лицо! – выдавливает она между смешками.

– Все. Я спать, – устало протираю лицо, – долго не сиди.

Ава кивает, целую сестру в макушку, и иду в гостевую комнату, где падаю на белые простыни. День был длинный и тяжелый. Подушка пахнет таким же кондиционером для белья, как постель Лили. Видимо, они ходят в одну прачечную. Сжимаю подушку и зарываюсь в нее лицом, наполняя легкие запахом лаванды.

Кажется, прошло несколько минут, но уже раздается сигнал будильника. Хоть сегодня воскресенье, но я все равно встаю в семь утра. Отправляюсь на пробежку, попутно отметив, что Лили так и не прочитала вчерашние сообщения. Она точно не из тех, кто встает рано.

После пробежки, убедившись, что с Авой все в порядке, я еду к себе и встречаюсь на позднем бранче с коллегами. Тут приходит сообщение от Лили:

Лили: Все хорошо, никаких обид.

Мне безумно хочется ее увидеть. Я спрашиваю, чем она занимается, и она отвечает, что у нее сегодня смена в книжном.

Потрясающе.

Не долго думая, прощаюсь с коллегами и еду в старую часть города, где находится магазинчик. Поработать можно и там.

Погода с каждым днем становится все холоднее и пасмурных дней больше. И сегодня небо затянуто серыми облаками, но хотя бы обошлось без дождя.

Народу в магазинчике много, несмотря на не располагающую к прогулкам погоду. На первом этаже Лили не видно, но прежде чем подняться в кофейню, я уточняю по интересующей меня книге у пожилой владелицы магазина. Я мог бы все заказать онлайн, но мне приятно побеседовать со старушкой и помочь ее бизнесу. Нужной книги нет в наличии, но доставку ждать недолго, поэтому я делаю заказ.

На втором этаже народу еще больше – в основном студенты – но мне удается найти свободное место возле окна. Я оттягиваю желание посмотреть за барную стойку, но пока снимаю пальто наши взгляды встречаются словно притягиваемые магнитом. Мое сердце екает, а член дергается, когда коричневые глаза Лили останавливаются на мне поверх людей в комнате.

Лицо помимо воли расплывается в улыбке, а внутреннее животное довольно урчит, когда ее лицо покрывает румянец.

Черт.

Ее волосы забраны в высокий хвост. Шоколадные пряди красиво рассыпаны по плечам и при свете пасмурного дня выглядят темнее чем обычно. Кожа бледная – такая полупрозрачная, будто создана из лунного света.

До чего же она хороша.

Хочется обнять ее и целовать пока не отсохнут губы.

Я пропускаю людей вперед, делая вид, что еще не определился с заказом, чтобы побыть с ней наедине.

Лили

Профессор делает свой стандартный заказ, и пока Эмма крутится рядом, я вознаграждаюсь теплым взглядом серебристых глаз. Подруга собирает заказы на поднос и быстро ретируется.

Отдаю сдачу и чувствую, как его большой палец нежно проходит по внутренней стороне ладони. От этого екает низ живота.

– Ты просто красавица, – он чуть ли облизывается, смотря на меня сверху вниз. А всю сдачу, не глядя, закидывает в банку для чаевых.

Я краснею, как школьница, и отворачиваюсь, чтобы приготовить ему кофе, а когда поворачиваюсь обратно, вижу, что взгляд профессора пожирает мою задницу. Ну чуть ли слюна не течет. Я осуждающе поднимаю бровь, а он, встретившись с моим взглядом, даже не выглядит пристыженным. Ухмыляется и пожимает плечами, словно говоря: «Да, я пялюсь. А ты бы не пялилась?»

– Я скучал. – Он наклоняется ближе, и его дыхание щекочет щеку.

Воздух застревает в легких, но вместе с тем от этих слов появляется какая-то нервозность; мне хочется стряхнуть с себя это чувство и помыться.

Я ничего не говорю, но кажется, он и не ждет никаких слов в ответ. Лишь немного улыбается и отстраняется, забирая кофе.

– Увидимся.

Он занимает столик в углу зала и начинает что-то сосредоточенно печатать на ноутбуке. Я думала, что меня будет нервировать его нахождение в комнате, но спустя полчаса хлынуло столько народу, что я позабыла о профессоре. Голова была забита работой.

Обеденный наплыв людей схлынул, и мы с Эммой ненадолго смогли перевести дух. Я села на барный стул, чтобы дать отдых ногам, но напарница не могла усидеть на месте и ринулась мыть блендер и соковыжималку.

– Боже, женщина, оставь! – ругаюсь я. – Уберем потом. Сядь отдохни, пока не пошли люди.

Эмма смеется и перекидывает блондинистую косу через плечо.

– Не могу. У меня прям свербит: если я вижу какой-то бардак…

– Я себя не очень чувствую, когда ты что-то делаешь, а я отдыхаю… – я не успеваю договорить, как слышу голос:

– Лили!

На стойку бара облокотившись и занимая все пространство своими широкими плечами завис Лиам.

– Привет!

Я рада видеть друга. Он наклоняется через стол и целует меня в щеку. Его голова резко поворачивается в сторону, когда Эмма покашливает, наблюдая за этой картиной.

– Ого. Я Лиам. – он стреляет Эмме глазками, и на его лице расползается улыбка довольного щенка.

Я их знакомлю, и эти двое быстро находят общий язык и разговаривают о спорте. В конце концов Эмма отлучается принять заказ, а Лиам остается со мной.

– Мы собираемся сегодня с ребятами в кино. Не хочешь с нами после работы?

– О нет. Хочу выспаться перед неделей. Так что я пас.

Надеюсь, я не оттолкну всех новых знакомых своими постоянными отказами? Нужно как-нибудь погулять с ними, но не сегодня. Я еще в тумане после того, как профессор вытрахал из меня последние мозги.

– Ладно, – добродушно отзывается Лиам и не выглядит ничуть расстроенным. – Увидимся. – Он снова целует меня в щеку и машет Эмме на прощание.

– Ты зашел только за этим? Мог написать.

– Я просто был рядом, – он снова машет, и его кудрявая макушка исчезает на лестнице.

Я смотрю ему вслед, и когда начинаю доставать кружки из посудомойки, сзади раздается покашливание Эммы.

– У тебя что-то с горлом? Посоветовать тебе микстуру от кашля?

– Ха-ха, – Эмма играючи бьет меня полотенцем. – Ни на что не намекаю, но он красавчик.

– Это очевидно всем, у кого есть глаза.

Эмма закатывает глаза, а я ухмыляюсь.

– Красавчик, которому явно ты интересна.

Я расставляю кружки, игнорируя подругу.

– Перестань. Мы просто друзья.

– Он явно хочет это исправить.

Я поворачиваюсь к Эмме и недовольно откладываю полотенце, которым вытирала остатки воды. Сначала Эванс, теперь она? Почему все вокруг так одержимы тем, что он испытывает ко мне симпатию?

– Я бы на твоем месте присмотрелась к нему.

– Хорошо, что ты не на моем месте.

Лицо Эммы вытягивается, будто я ее пнула.

– Извини. Это было грубо.

– Ничего, – она поворачивается к раковине и с большим рвением начинает мыть корпус соковыжималки. – Ты права. Это не мое дело.

Я облегченно выдыхаю, но осадок между нами все равно остался. К счастью, Эмма очень отходчивая, и уже к концу смены мы смеялись и болтали как обычно.

Только через полчаса я вспомнила о профессоре, и когда посмотрела на его столик, он уже пустовал. Грудь кольнуло легкое разочарование. Даже не попрощался. Я проверила телефон, но новых сообщений не было. Надув губы от разочарования, я вернулась к работе и весь вечер провела в ожидании того, что он мне напишет и мы увидимся, но этого не произошло. Разочарование стало больше, хотя я не хотела признаваться в этом даже самой себе.

На следующий день в университете Лиам настиг меня в коридоре перед первым занятием. Он положил руку мне на плечо и подстроился под мой шаг.

– Как ты, Лили? – он легко чмокнул меня в макушку.

– Все путем. Как погуляли?

Я видела фотки в Инстаграме у него и Мии и судя по ним ребята хорошо провели время.

– Неплохо, но без тебя было скучно.

Он окидывает меня сверху вниз и накручивает локон на палец:

– Не замечал, что твои волосы настолько длинные.

Сегодня я встала пораньше и потратила на укладку добрых полчаса, чтобы распустить волосы и уложить их легкой волной. Хотелось проверить интерес профессора. Молчание в эфире с воскресенья сделало меня неуверенной.

– Мисс Миллер.

Помяни дьявола.

Я оборачиваюсь, и рука Лиама падает с моего плеча. Профессор чернее грозовой тучи. В прямом и переносном смысле: черное пальто, из-под которого выглядывает черная водолазка, лицо серое и хмурое. Он зол. Очень зол.

– Зайдите после занятий ко мне в кабинет. У меня есть вопросы по вашей последней работе.

– Профессор, я…

Он поднимает бровь и смеряет меня таким ледяным взглядом, что я не могу договорить, что вечером работаю. Язык примерз к нёбу. Вместо этого я просто киваю и смотрю ему вслед, пока он прокладывает себе путь через толпу студентов, как русский ледокол, а студенты расступаются перед ним, как ломаются льдины под атомным двигателем.

– Ого, – Лиам присвистывает. – Сегодня у него явно заноза в заднице больше, чем обычно.

Согласно бурчу в ответ и ухожу на занятие. Весь день дергаюсь, как на иголках. Я несколько раз брала в руки телефон, набирала сообщение, чтобы уточнить, что случилось, но так и не хватило духу его отправить. Весь день меня бросало от одного чувства к другому, как лодку в шторме.

Потом я так разозлилась на то, что он заставляет меня чувствовать себя виноватой, хотя это не так, что на занятие с ним я зашла такой накрученной, чуть пар из ушей не валил. Заходя в аудиторию, я так сильно хлопнула дверью, что сидящие вздрогнули. Профессор повернулся ко мне, и у него на лице явно читалось желание разорвать на куски нарушителя тишины. Увидев меня, он ничего не сказал, но его брови удивленно взлетели вверх, а на скуле дернулся желвак.

– Ты в порядке? – спрашивает Мия, когда я занимаю место рядом с ней.

Я киваю и всю лекцию не поднимаю взгляд от тетради. Профессор довольно сухо и жестко рассказывает новый материал, но отвечает на вопросы и дает пояснения. Тема действительно интересная, и если бы я не была обижена на него, то тоже бы позадавала вопросы. Но нет, я продолжала сидеть с каменным лицом, хотя чувствовала на себе его взгляд. Каждый раз, когда правая щека начинала гореть, я подавляла в себе желание поднять голову.

В итоге к концу занятия я была так вымотана этими играми, что начала сомневаться в своей адекватности. Это действительно было нужно или я вела себя как идиотка? Пораскинув мозгами, я склонилась ко второму варианту. Но он тоже хорош!

Я попрощалась с Мией и первой вышла из аудитории снова не взглянув в его сторону – теперь из-за стыда за свое поведение.

После занятий я стояла возле его двери и судорожно вытирала руки о штаны прежде чем постучать. Вся смелость устроить ему разбор полетов улетучилась.

Но сделав глубокий вдох, я все-таки постучалась – легонько; надеясь на то, что он не услышит; а еще больше надеясь на то, что его нет.

Но мне не повезло. Дверь широко распахнулась, и жесткая рука затянула меня внутрь.

В тишине щелкнул замок, а в следующий момент я оказалась прижатой к двери, а губы профессора обрушились на меня. Я ничего не понимала и только чувствовала его твердые губы, сильное тело, которое прижимало к двери, не давая вздохнуть. Одна рука крепко обхватила горло – не перекрывая дыхание, а показывая, в чьих руках контроль. При этом опасно, но нежно пальцы поглаживали шею. Вторая рука утонула в волосах, схватив за затылок копну волос и потянув вниз, заставляя запрокинуть голову. Я протестующе замычала в его губы, но меня тут же наказали, жестко прикусив губу. При всей ярости поцелуя было в нем что-то жадное и отчаянное. Вот он медленно прикусывает нижнюю губу и оттягивает ее, а потом язык проходит по этому месту, извиняясь и зализывая рану. Если поначалу он точно хотел показать, кто главный, то сейчас его язык уже ласкал нежную припухлость рта. Забывшись, я полностью потерялась в ощущениях. Руки взлетели и затерялись в его волосах, прижимая ближе.

Когда профессор оторвался от меня, мы оба часто дышали, как будто пробежали кросс. Он взял мое лицо в ладони и заставил посмотреть в глаза.

– Знаешь, как я хотел положить тебя поперек коленей прямо в аудитории? Ты говорила, что он просто друг.

Если бы я не была прижата к двери, то точно бы отпрянула. А так лишь осталось закатить глаза. Снова здорова.

– Так и есть. А что случилось?

Видят всевышние силы, что я само терпение.

– Друг, который тебя целует и лапает при любом удобном случае. И ты по всей видимости не против.

Он сжимает челюсть, а глаза мечутся между моими. Да что ты там хочешь найти? Лучше послушай, что я тебе говорю.

– И ты об этом хотел поговорить? – Я отнимаю его руки и прохожу в кабинет, кидая сумку в кресло и разворачиваюсь к нему, скрестив руки на груди.

– Да. Ты сама озвучила правило: чтобы мы не вступали ни с кем в отношения пока вместе.

Он делает несколько шагов вперед, но останавливается на расстоянии и засовывает руки в карманы.

– Так и есть.

В голове уже начинает звенеть, а слабый голос сознания нашептывает мысль: “он такой же”. Именно так все и начинается: сначала он будет прикрывать свой контроль, недоверие и ревность за маской озабоченности и словами о моем благополучии и о том, что он беспокоится о моей безопасности; а затем покажет свое истинное лицо. Ощущение того, что рядом с ним я нахожусь в безопасности – всего лишь иллюзия.

– Я понимаю, что у тебя нет к нему никаких чувств и все такое… Но я хочу, чтобы ты запретила ему касаться тебя.

Я смеюсь, но тут же прерываюсь, когда понимаю: он не шутит; наклоняет голову вбок так же как это делал Итан. Это настолько жутко, что по спине пробегает холодок.

– Что будет если я этого не сделаю?

Сердце колотится и распухает так сильно, что кажется перекрывает доступ кислорода.

– Тогда это сделаю я.

– Это действительно проблема, чтобы ее обсуждать сейчас, и ты вел себя как ревнивый собственник?

– Да.

– Я тебе не принадлежу, Джеймс.

– Пока мы вместе, принадлежишь.

– Значит, мы больше не вместе.

Его лицо вытягивается, будто я ударила его чемоданом. Ноздри раздуваются, он в явном бешенстве запускает руку в волосы и шумно выдыхает.

– В чем твоя проблема?

Он подходит ближе и крепко берет меня за плечи, заставляя посмотреть в глаза. Пальцы крепко обхватывают плечо, практически причиняя боль.

– Моя проблема?

Он сейчас пошутил? Его глаза снова бегают по моему лицу, но, видимо, не находят того, что ищут, поэтому он отпускает меня. Снимает очки и устало потирает переносицу.

– Пожалуй, ты права.

Несмотря на то что я сама предложила разрыв еще не успевших начаться отношений, эти слова резанули как бритва.

– Отлично. – Мой голос сухой, как наждачная бумага.

Я не смотрю на него, пока закидываю рюкзак на плечо и иду к двери. Где на миллисекунду задерживаюсь в надежде, что он меня остановит, но нет. Дверь с тихим хлопком закрывается за моей спиной.