Слова, которых нет

* * *

Было около восьми вечера, когда Ник перешагнул порог сервисного центра «Доктор Рок» – там как всегда гремела тяжелая музыка – он сразу же повернул налево, где стоял столик с печеньем, и рухнул на диван для посетителей.

– Эй! – возмутилась Рокс. – Проваливай отсюда, у меня тут не приют для бездомных животных.

– Спасибо, Рокс, – пробубнил Ник и уснул.

Джаред наблюдал за сценой, но никак не мог понять, почему его начальница не вышвырнет Ника из сервисного центра, как вышвырнула его в недавнем прошлом. Было в этом что-то несправедливое.

– Как будто ты у него в долгу, а не он у тебя, – предположил Джаред.

– Как будто… – тихо проговорила Рокс.

– Хэштег «афоризмы Фриза».

– За работу, болван! Хватит снимать сторис!

* * *

На следующее утро по пути в «Букер» Ника ждала необычная встреча. Он так погрузился в себя, что чуть не прошел мимо своих бывших одноклассников и не лишился теплого ностальгического разговора за чашкой кофе. А впрочем, Ник сбежал из школы не потому, что хорошо ладил с людьми. Так что кофе не было и приятных разговоров тоже.

– Эй, журнашлюшка, – послышался неприятный скрипучий голос позади Ника.

Знакомый голос.

Ник закрыл глаза и тяжело вздохнул. Нет. Успокоиться ему не удалось, как и почувствовать ностальгию по школе. В его голове вертелись лишь неприятные воспоминания, которые подсказывали ему, что сейчас произойдет.

– Я к тебе обращаюсь, Капитан Менструальный цикл!

Ник на мгновение сжал кулаки, а потом расслабился и обернулся. Перед ним стояли трое подростков в одинаковой одежде – черные брюки, черный пиджак и красная гавайская рубашка. У каждого из них над правой бровью красовалась татуировка – три черные точки.

Левее всех стоял высокий лысый парень. Такой мог сильно ударить, но главным он не был. Правее него находилась девушка с красными волосами. Она жевала жвачку и глупо улыбалась, как будто обкурилась. Главарем этого трио был парень в солнцезащитных очках, стоявший по центру. Тот самый обладатель неприятного голоса, который, судя по прическе, слишком часто смотрел фильм «Бриолин» с Джоном Траволтой в главной роли.

– Что тебе нужно, Фрэнки? – спросил Ник.

– Твоя сумка, безмозглый, – Фрэнки выхватил сумку у Ника и тут же бросил девушке справа. – Что там, Джесс? – спросил он.

– Как обычно, носит трусы своей покойной мамаши, – Джесс передала сумку лысому парню, стоявшему рядом. – Посмотри, Дик, может, найдешь что-то интересное.

– Ого! – Дик изобразил удивление, но актером он был паршивым. – Да тут огромный черный дилдо. Я всегда знал, что ты из этих.

Ник закрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– Верните сумку, – произнес он. – В ней только мой рабочий ноутбук, к вашему сожалению.

– Тебя родители не учили говорить «пожалуйста»? – спросил Фрэнки все тем же противным голосом. – Ах да, у тебя же их нет!

Он рассмеялся.

Ник сжал губы и готов был врезать обидчику. Но травля в школе научила его тому, что против троих из-за обид идти не стоит. Причина должна быть посерьезнее. Пяти избиений в прошлом из-за вспыльчивости ему хватило, чтобы это понять.

– У тебя тоже, Фрэнки, – заметил Ник.

Наступила неудобная пауза.

– А теперь, пожалуйста, верни мне сумку, – продолжил он.

– Нет! – возразил Фрэнки, но как-то неуверенно. – Мало ли что у тебя в ноутбуке. Говорят, ты водишься с серыми. А они наши враги.

– Да! – поддержала Джесс. – Похоже, ты им сливаешь информацию.

– Крыса, – заметил Дик. – Подлая крыса!

– Послушайте, просто верните мне сумку, а то… – недоговорил Ник.

– А то что? – спросил Фрэнки.

– Посмотри туда, – Ник указал пальцем на камеру видеонаблюдения. – Я позвоню в полицию, и вас троих посадят за кражу.

После его слов Дик тут же бросил сумку на тротуар и отстранился. Послышался хруст. Он поднял руки вверх, словно бы и хватать ими ничего не умел, что уж говорить про сумку с ноутбуком.

– Я не хочу сидеть, – проговорил он. – У меня и так условное, Фрэнки.

– Ну ты и трус, Дик, – заметила Джесс и, сложив руки, изобразила цыпленка.

– Еще увидимся, лузер, – усмехнулся Фрэнки.

Он зашагал вперед по тротуару и, конечно же, не забыл наступить на сумку. Его друзья сделали то же самое.

«Черт, – подумал Ник. – Рокс меня убьет. Или уже убила и я просто попал в ад».

Но прежде чем Ник встретил разъяренную Роксану Гамильтон в сервисном центре на Тремонт-стрит, ему предстояла не менее приятная встреча с Кристиной Ковалевской в «Букере», на смартфон которой начали приходить странные сообщения. И это как раз совпало с тем моментом, когда Ник дал ее номер телефона своему знакомому Джареду Сендлеру.

– Давай сделаем вид, что это… – Кристина показала Нику экран телефона, где висело сообщение. – Всего лишь совпадение.

– Давай, – бодро согласился Ник и развернул бейсболку эмблемой назад.

– Не знаю, в чем дело, но за тобой должок.

– Подумаешь, кто-то тебе пишет: «В классике докачался до девятнадцатого уровня» и ставит смайлик. О чем он вообще?

– Об успехе в видеоигре World of Warcraft Classic, – Кристина закатила глаза. – Ники, если бы ты сказал сразу, в чем дело, то мне было бы все равно, но ты умолчал о последствиях. А это очень не красиво.

– Не было времени объяснять. Мне очень нужно было, чтобы Джаред кое-что сделал для меня.

– Это связано с сумеречной зоной?

– Ага, Крис. Именно с ней.

– Как я уже сказала, за тобой должок.

– Проси что хочешь, кроме Dragon Age 4. Тут я бессилен.

Кристина усмехнулась, а потом задумчиво посмотрела вверх, коснувшись пальцем губ. Сегодня она облачилась в черную кожу подобно Селин из фильма «Другой мир». Уж очень ей нравилось кино начала двухтысячных. Костюм придавал девушке мрачный вид, а ее улыбка с этими вампирскими клыками нагоняла страх на Ника. Особенно в тот момент, когда она прищурилась и посмотрела ему прямо в глаза.

Ник сглотнул и был готов, что сейчас ему прокусят шею, но случилось другое.

– Знаешь, моя мама приболела, я стала чаще ее навещать. Давно не виделись. Хотелось бы побыть с ней еще какое-то время, но в «Букере» сейчас столько дел, что я ничего не успеваю.

– Ты о чем?

– Меньше чем через две недели у нас проходит тематический фестиваль. Но проблема не в этом, а в том, что мне не хватает времени на крафт собственного костюма.

– Это ты к чему клонишь?

– Я подумала, что ты можешь помочь мне с костюмом.

– Скажу так, я не из тех, у кого сразу все получается. Я из тех, кто влипает в историю, а потом думает, как из нее выпутаться с наименьшим позором.

– Я знаю, но с этим ты справишься.

– Если ты уверена, что я справлюсь, то мне не о чем беспокоиться.

* * *

В проулке Чапман Плейс послышался какой-то ритмичный звук. Что-то билось о брусчатку.

Стук-стук-стук.

Ник посмотрел вглубь проулка и заметил Дости, который что-то тащил за собой. Он часто что-то приносил – в основном то, что люди теряли, – но обычно для Альфреда. Однако в этот раз собака пробежала мимо старика. Когда она приблизилась к Нику, то стало понятно, что у нее в зубах мешок. Ник с подозрением взглянул на мешок, а потом и на Дости, который остановился перед ним, оставив подарок, – корги радостно вывалил язык изо рта и начал бегать вокруг него.

Странно.

Ник присел, взял мешок и просунул в него руку. На ощупь предмет, лежащий там, был жестким, и у него прощупывались две большие дырки.

– Твою мать! – перепугался Ник и отбросил мешок в сторону.

– Что там, господин Эрхарт? – спросил Альфред, лежа на картонке.

– Череп!

– Ой, – сказала Элизабет, прикрыв пальцами рот.

Дости побежал за мешком и вновь принес его Нику.

– Отнеси это туда, где взял, – сказал Ник, но собака не послушалась и заскулила. Да и черт с тобой, подумал он.

Ник повернулся к Альфреду и спросил, узнал ли тот, как местные жители относятся к серым. Чтобы это выяснить, Альфреду пришлось полдня ходить по разным районам Бостона и подслушивать разговоры.

– Те, кто победнее, говорят прямо о ненависти к серым, – рассказал он. – Средний класс старается завуалировать свою неприязнь в более благородную форму.

– Они боятся.

– Не только. Они винят серых в том, что случилось. Некоторые винят их в своих финансовых проблемах. Кто-то обвиняет их в пандемии коронавируса, случившейся два года назад.

– Не мы же вторглись в прошлое. Конечно, они будут винить их.

– Местные ищут повод для драки: подкидывают мусор, камни, а иной раз даже используют сумеречные зоны как уборную. Им кажется, что таким образом можно что-то решить. Кто-то утверждает, что если дать знать серым, что мы будем сражаться за свои земли, то они уберут сумеречные зоны и вернут тех, кого они похитили.

– Черт. Значит, это все-таки искра.

Придя в сумеречную зону на Тремонт-стрит, Ник надеялся узнать, что на самом деле не только люди из настоящего пытаются разжечь конфликт. Было в этой мысли что-то неправильное, но принять тот факт, что агрессия исходит только от настоящего, он не мог.

– Это прозвучит удивительно, но в прошлом мало кто знает об аномалии, – сказала Флёр. – А те, кто что-то видел или слышал, предпочитают помалкивать, чтобы их не сочли за сумасшедших. Потому что встретить серого, значит встретить странного человека в гриме, а не совершить контакт третьей степени. Хотя уфологи развернули кампанию в связи с этим, но их никто всерьез не воспринимает.

– Ты хочешь сказать, что вы захватили нашу землю и даже не знаете об этом? – возмутился Ник.

– Ты серьезно думаешь, что кто-то в Бостоне прошлого нашел способ, как отнять землю у Бостона настоящего?

– Почему нет?

– Например, потому, что это бы значило, что людям из настоящего ничего не мешает отнимать земли у людей из 2039 года. В 2003 году, значит, есть технология вторжения в чужое время, а в 2022 году она утрачена?

– А ты не думала, что нет никакого 2039 года, потому что вы вторглись в наше время?

– Не люблю тебя хвалить, Лаплас, но иногда ты задаешь слишком правильные вопросы. Ты точно не бурундук?

– Нет.

– Поэтому у тебя и нет девушки.

– Иди к черту.

Флёр задумалась на несколько секунд, а потом сказала:

– Что в итоге? Люди из настоящего злятся на людей из прошлого, но те даже не подозревают об этом.

– Значит, конфликт надуман, – предположил Ник.

– Нон. Ты не прав. Все гораздо хуже.

– Почему?

– Помнишь, я ударила тебя ногами в спину?

– Да, было неприятно.

– Потому что ты этого не ожидал. Внезапный удар всегда неприятен. Когда люди из настоящего перейдут к реальным действиям, это станет таким ударом. Трудно будет объяснить людям из прошлого, что люди из настоящего пришли с миром.

– Трудно объяснить и обратное.

– Вот именно!

Все это время, пока Флёр спорила с Ником, Дости пытался обратить на себя ее внимание. Он и лаял, и рычал, и за хвостом своим бегал, но не удостоился даже взгляда. Наконец он начал бегать вокруг Флёр с мешком в зубах. Она посмотрела на него. Даже погладить хотела, но заметила, как из мешка вывалился человеческий череп.

– Что за мерд! – вскрикнула Флёр и подскочила на месте.

Элизабет подбежала поближе к находке.

– Только не говори, что это красиво, – сказал Ник.

– Это череп, – заметила Элизабет. – Старый череп хомо сапиенса.

Флёр осмотрела череп, взяла его осторожно, покрутила на вытянутой руке, сделала два шага вперед и хотела уже бросить его как шар для боулинга прямиком в Ника, но в последний момент передумала.

– Быть или не быть, – сказала она, смотря в глазницы в черепе.

– Что? – спросил Ник.

– Гамлет, Лаплас. Стыдно не знать.

– Книга, что ль?

– Уи.

– Я не очень люблю читать.

– Оно и видно.

Ник фыркнул, а потом сказал:

– Только не говори, что это предмет памяти.

– Разгадкой был ум, – напомнила Флёр. – И это правдоподобно. А череп – это то, где он находится.

– Ты хочешь сказать, что собака – новый шевалье?

– Месье Дости, как и ты, отгадал загадку и принес артефакт. Что тебе не нравится?

– Во-первых, за него отгадала Элизабет. А во-вторых, он притащил череп! Совсем наверняка в этом мешке когда-то была чья-то голова! Отрубленная голова!

– Может быть, и нет, может быть, это череп Антуана Порталя. Он был врачом. Вполне мог после своей смерти отдать свой череп хранителю.

– Ну очень правдоподобно! – саркастично заметил Ник и похлопал в ладоши.

Чтобы доказать ему, что сэр Достоевский все-таки может быть шевалье, Флёр расшифровала с помощью ключа Порталя слово одной из записей в дневнике.

– Так не бывает, – сказал Ник, но уверенности в его голосе совершенно не было.

– Бывает, если на нашей стороне демон Лапласа. Это не слепая вера и не судьба, это наука. Точный расчет. Тебе бы следовало радоваться, ведь чем быстрее мы узнаем историю «Клуба тех, кого нет», тем скорее ты сможешь выполнить свою миссию, а я – свою.

– Ладно, ты права… Вчера ты закончила читать дневник на моменте, когда Неккер должен был вступить в контакт с серым бродягой. Что было дальше? Тебе удалось расшифровать еще что-то?

– Уи, – Флёр взяла листок из дневника со своими записями и начала читать: – Неккер вошел в амбар, где сидел серый бродяга на пеньке. Он поприветствовал его. Бродяга предложил Неккеру выпить. Неккер согласился. А что ему оставалось? Жертва ради науки. Когда бродяга ушел, Неккер лежал на стоге сена пьяный.

– Похоже на нашего Неккера.

– А чего он не пришел сегодня?

– Ну… Я дал ему двадцатку за сведения. Скорее всего он сейчас валяется на стоге сена. Пьяный.

– Ясно. Бьен, продолжим. На следующий день вместо Неккера на переговоры пошел Мешен. Он тоже выпил с бродягой, но не сразу, поэтому ему удалось выяснить важную информацию. Бродяга утверждал, что сейчас якобы 2020 год. Мы не поверили ему. И тогда я с ним выпила. Когда я сказала, что сейчас 1785 год, он рассмеялся и назвал меня сумасшедшей, а потом сказал, что принесет в амбар что-то, что докажет его правоту.

Спустя два дня бродяга принес небольшую бутылку странной формы. Он сказал, что это шампунь и он его украл ради нас, точнее, ради науки. Шампунь нужен, чтобы мыть волосы. Мешен стал первым испытуемым и воспользовался этим средством. Удивительно, но его волосы стали невероятно чистыми. Это какая-то магия. Но это не магия, хотя бродяга не мог объяснить, как это работает.

Сегодня серый бродяга предложил нам провести эксперимент. Это стало неожиданностью для нас, потому что ученым он не был и не проявлял особого интереса к науке, если не нужно было ничего красть. И все же мы согласились. Бродяга сказал, что рано или поздно в нашем времени наступит 2020 год, поэтому было бы интересно попробовать передать что-то через время. Мы заинтересовались его идеей. И тогда он предложил нам закопать какую-нибудь монету, а он бы ее раскопал в своем времени. Мы сопоставили местность, и оказалось, что недалеко от амбара растет дуб как в 1785 году, так и в 2020-м. Под ним-то мы и закопали шкатулку с монетой.

– Они тоже пытались повлиять на время! – воскликнул Ник. – Правда, похоже, серый бродяга просто хотел подзаработать на продаже старой монеты, но все равно это невероятно. Мы идем по их пути. Это и пугает, и обнадеживает одновременно.

– Бродяга сказал, что нашел монету и потратил ее на виски, – продолжила читать Флёр. – Мы распили эту бутылку. Мне не понравилось: очень уж похоже на наш тайный напиток. Неккер начал приставать к курам. Мешен свалился после двух глотков. Лаплас предположил, что это было ожидаемо, и сам отключился.

– Все?

– Уи.

– Точно?

Флёр посмотрела в сторону.

– Шарль, точно? – спросила она. – Шарль говорит «Точно». А ему я доверяю как самой себе. Но только не по субботам. По субботам он какой-то странный. Знаешь, эти постоянные подмигивания, будто он на что-то намекает.

– Ты ненормальная, – заметил Ник в очередной раз.

– Быть нормальной скучно! У нормальных теории заговора даже идиотские. Взять тебя, по-твоему, кто-то в 2003 году придумал способ, как украсть землю из 2022 года. Серьезно? Я что-то не заметила новых земель. Да никто не заметил. Ау! Где вы, земли?! Даже если вся твоя планета будет украдена моей, Лаплас, то люди из 2003 года вообще ничего не получат. Ничего!

Это звучало слишком логично, чтобы не согласиться. И Ник согласился, что в случившемся не все так просто.

– В любом случае, – сказала Флёр. – Мы не знаем, сколько уйдет времени на то, чтобы вернуть исчезнувших людей и закупорить так называемые сумеречные зоны. И лучше бы нам им запастись. Потому что если конфликт между прошлым и настоящим разгорится слишком быстро, то будет поздно что-то делать.

– Но если мы поспешим, то…

– А если мы не успеем, то…

– То жертв будет больше, чем мы спасем.

– Вот именно, наконец-то ты начал это понимать. Нам нужно не только отсрочить конфликт, но и снизить градус возможного противостояния. Мы должны рассказать людям из настоящего, что в прошлом живут не обезличенные чудовища.

– Пришельцы.

– Что?

– Люди настоящего думают, что в сумеречных зонах живут пришельцы из далеких миров, которые не первый раз посещают Землю.

– Ясно. Им нужно объяснить, что это не так. Что до людей из прошлого… я даже не знаю. Хорошо бы, чтобы они узнали об аномалии. Тогда возможное нападение настоящего на прошлое будет прогнозируемым, а не внезапным.

– И что ты предлагаешь?

– Не знаю.

– Тоже мне предводитель секретного общества.

– Эй, – Флёр обратилась к Элизабет. – А ты что думаешь об этом, Мешен?

Элизабет в это время подбирала мусор возле границы, складывая его в мешок из-под черепа. Дости бегал рядом и помогал ей. Она оглянулась, посмотрела на Флёр, а потом указала на себя пальцем.

– Праздник объединяет людей, – робко проговорила она.

Ник ждал, когда Флёр что-то скажет. Подкинет идею, сформулирует план действий. Да хоть что-нибудь. Но она сказала лишь «Оревуар» и ушла из сумеречной зоны, махнув рукой.

* * *

– Она все время так делает, – Ник ударил кулаком по полу. Звук получился глухой.

Но, похоже, этот эмоциональный всплеск совсем не заинтересовал продавца из «Комикопии», он лишь лениво перевернул очередную страницу комикса «Блэксад» c изображением антропоморфного кота на обложке. А вот посетители начали перешептываться.

– Трудно понять, насколько она вообще серьезна. И я говорю «она», потому что она даже имени своего не назвала. Глупо. Трудно доверять человеку без имени, и уж тем более серому.

Джим поправил очки, а потом бросил взгляд, полный презрения, на Ника.

– Эй, нытик, ты покупать что-то будешь? – спросил он. – Или пришел сюда только поплакаться?

– Я же купил «Нюка-Колу».

– Здесь не кафе.

– Ладно, дай мне магнит с Черной Вдовой.

– С тебя пять баксов.

– Дороговато.

– Ты просто мало зарабатываешь.

Ник нехотя положил купюру на прилавок.

– Но проблема не в ней, – продолжил он. – А в людях, которые могут помешать мне… точнее, нам вернуть исчезнувших. Общество напряжено, и кто знает, во что это выльется.

– Ксенофобия – часть человеческой сущности.

– Но даже у нее должны быть пределы.

Джим усмехнулся, то ли потому, что прочел смешной момент в комиксе, то ли потому, что услышал что-то забавное.

– Однажды мудрец спросил у злого человека: «За что ты ненавидишь евреев?» – произнес он, не отрываясь от комикса. – И тот перечислил все стереотипы, которые знал, и несколько только что придуманных. Мудрец улыбнулся и ответил, что это не точные данные, что их нельзя применить на всех евреев, а потому это глупо, ненавидеть кого-то на национальной почве. Потом мудрец спросил: «За что ты ненавидишь черных?» – и вновь услышал неточную информацию, стереотипы и выдумки. Злой человек почувствовал себя глупым.

– Ты о чем вообще? – Ник сделал глоток из бутылки. – Я бы на твоем месте установил здесь кофемашину.

– Но ты не на моем месте. Тебе повезло.

– Что?

– Мудрец сказал: «Наука научила нас читать, и как мы этим распорядились? Разучились видеть». Он был добрым человеком, который не испытывал ненависти, мудрецом, который мог рассудить любой спор. Но однажды в деревне появился человек с обожженным лицом. Этот человек был добр ко всем, но из-за внешнего уродства его поначалу обходили стороной. Мудрец сочувствовал ему, даже помог найти жилье и работу.

– Слушай, Джим, я не понимаю, зачем ты мне это рассказываешь. – Ник взял вторую бутылку со стеллажа и положил деньги на прилавок.

Джим продолжил рассказывать историю даже тогда, когда к нему подошел клиент с книгой комиксов в руках.

– Человек с ожогами со временем стал своим в деревне. (Оплата картой?) Ежедневно убирая улицы, он много общался с местными жителями, рассказывал им о хороших поступках, которые совершал в прошлом, говорил, как решал чужие проблемы и так далее. (Пакет нужен?) А позже люди и сами начали обращаться к нему за советом. Прям на улице. (Всего доброго, приходите еще). Это было удобнее, чем ходить к мудрецу, который принимал нуждающихся только у себя дома в определенные часы. Так в деревне появилось два мудреца. И жили они долго и счастливо. Конец.

– Подожди, разве так бывает? – Ник наконец-то начал улавливать смысл истории.

– Конечно же, нет. Мудрецу стало некомфортно жить в деревне, где есть конкурент. Но он был добрым и мудрым, а потому ничего плохого сделать не мог. Он решил сам поговорить с человеком с ожогами, обсудить морально-этические вопросы, да подумать о сотрудничестве на благо деревни. Когда они поговорили, то мудрец кое-что понял о своем оппоненте. И хоть лицо у него было обожжено, но по анатомическим признакам он оказался точной копией мудреца. У них были одинаковые голоса, одинаковая походка, одинаковая артикуляция. Глаза, и те одинаковые. И конечно же, идеи. «Ты – это я», – подумал мудрец. Они оба это поняли и объединили усилия, чтобы деревня жила счастливо. Конец.

Ник допил бутылку «Нюка-Колы» и взял следующую.

– Мне почему-то кажется, что у этой истории тройное дно, – сказал он.

– Верно, – ответил Джим. – Мудрец подумал: разве хорошо, когда у тебя есть копия? Ведь копия появляется лишь для того, чтобы отобрать у тебя половину жизни. Копия не уникальна, копия не привносит ничего уникального в мир. Наоборот, копия вредит миру, копия создает парадокс.

Мудрец долго думал об этом и в конце концов нашел решение. Он пригласил на чаепитие человека с ожогами. Тот отпил из чашки и умер. В чай был подмешан яд. Мудрец подумал, что скоро все вернется на свои места, ведь парадокс разрешен. Теперь вся деревня вновь будет ходить только к нему за советом. Но минуту спустя он сам умер. Человек с ожогами обдумывал это убийство так же, как и мудрец. Они были одинаковые. Как тебе такая ксенофобия?

– Ээ… Ты намекаешь на то, что люди настоящего и люди прошлого дойдут до убийств?

Но Джим не ответил.

– Расслабься. Никто не умрет, исчезнувшие вернутся, а сумеречные зоны, наоборот, исчезнут задолго до возможной катастрофы. А если и нет, то уж найти способ примирить людей не составит труда.

– И как ты собираешься предотвратить возможное столкновение людей?

– Ну я пока не придумал, – пожал плечами Ник. – Нужно как-то донести до них, что по ту сторону – мы из прошлого, а не клингоны.

– Президент Байден сразу сказал, что враждовать не с кем и незачем. Там друзья. Это не очень помогло.

– Да, только факт в том, что мы лишились своей земли, а президент ничего с этим не сделал и ничего не объяснил, породив кучу слухов. Думаешь, это успокаивает кого-то?

– Вряд ли.

– Вот именно. Нельзя просто приказать дружить, тем более так, инициатива должна возникать снизу.

– Ты работаешь в желтой газетенке. Как раз в самом низу. Может, попробуешь использовать это?

– Эй! – возмутился Ник. – А вообще-то неплохая мысль. И вот еще что…

Джим вопросительно приподнял бровь.

– Где мой магнит?

* * *

Ник больше не ночевал в сумеречной зоне, в кафе, на автобусных остановках и не шлялся по городу до утра. Правда, и домой он не вернулся. Да и как тут вернешься, когда возможность спасти родителей стала осязаемой? Казалось, теперь это вопрос времени. Ник уже представлял, как идет вместе с отцом и матерью к дому №10 на Дегаутьер-уэй, стучится в дверь и ждет, когда выйдет Тони. И вот Тони выходит и понимает, как сильно он ошибался. Но пока этого не произошло, Нику приходилось ночевать в сервисном центре на диване для гостей.

Рокс вскрывала корпус очередного смартфона, какого по счету, она и думать не хотела. Закончив менять дисплей, она обернулась, чтобы посмотреть, как там Ник. Он тихо спал на диване.

Взгляд Рокс опустился ниже – на полу лежала сумка, из которой виднелся ноутбук с вмятиной на корпусе. Она зажгла сигарету и затянулась, а затем тут же ее затушила и бросила в практически пустую пепельницу.

– Опять сломал, – тихо проговорила Рокс. Она встала из-за стола и зашагала к Нику, стараясь не наступать на металлические контейнеры с запчастями, которые сама же и раскидала по полу.

– Ау, – прошептала Рокс, случайно наткнувшись на один из контейнеров.

Ник выглядел совсем измотанным, как будто не спал несколько дней.

«Бедняга», – подумала Рокс. Она взяла плед с полки одного из стеллажей, а потом накрыла им Ника.

– Сладких снов.

* * *

Продрав глаза ранним утром, Ник оглянулся и увидел, что Рокс спит за столом.

– Не стоит из-за работы убиваться, Рокс, – усмехнулся он, а потом улыбка исчезла с его лица, оставив место для печальной гримасы.

На столе лежал его исцарапанный ноутбук.

– Ты мне ничего не должна. Я просто сделал то, что сделал…

* * *

Придя после работы в сумеречную зону на Тремонт-стрит, Ник совершенно не рассчитывал, что вместо того, чтобы заниматься делом, будет смотреть, как Флёр и Элизабет катают снежные комки под веселый лай сэра Достоевского, чтобы сделать подружку для снеговика.

– Твою же мать, – выругался Ник.

Флёр перестала катать ком как раз рядом со снеговиком. Первый готов. Она указала Элизабет, чтобы та катила свой ком к ней. Они вместе его закинули. Второй готов. Остался последний.

– Эй, ну нельзя же так, – сокрушался Ник. – В мире неспокойно. Как можно тратить драгоценное время на… на это?

В ответ Флёр швырнула снежок Нику в голову, он попятился и шлепнулся на землю.

– Нет смысла спасать мир, если это, – Флёр указала на Элизабет, катающую маленький ком снега, – незначительно.

– Не говори глупости, – Ник стряхнул снег с лица и поднялся с земли. – Ты серьезно считаешь, что снеговик не может подождать?

– Когда придут они, то ты иначе заговоришь.

– Как снеговик может защитить нас от них?

– Снеговик не сможет, но его дети и дети его детей выстоят против зла. Поэтому у нас два снеговика. Они будут спариваться, когда мы уйдем.

– Что. За. Чушь?!

Но Флёр промолчала. Она еще некоторое время улыбалась, смотря, как Ник злится, а потом побежала к Элизабет вносить последние штрихи в их творение.

«Какого черта?» – подумал Ник.

– Это объединяет, – сказала Флёр, когда подружка снеговика была готова.

И все равно Ник сидел на лавке и упрямо не понимал, о чем идет речь. Ему требовалось пояснение. И он его получил.

– Скоро Рождество, Лаплас. Все в этой стране любят Рождество, даже те, кто не верит. Такие, как ты.

– И что с того?

– У нас есть сцена и хорошее настроение.

Ник развел руками.

– Мы пригласим сюда людей из настоящего и прошлого. И я для них спою! – сказала Флёр и сжала руку в кулак. – Все услышат, какая я очаровашка, и тогда оба президента Америки пожмут друг другу руки и наступит мир.

Элизабет завороженно смотрела на Флёр, словно увидела своего кумира вживую.

– Хочу услышать, – сказала она.

– Услышишь, – усмехнулась Флёр.

Ник откинул голову и посмотрел в небо, а потом сказал:

– Если ты поешь так же, как делаешь все остальное, то люди, позабыв о различиях, перережут друг друга, лишь бы больше не слышать твой голос.

На этот раз ему в голову прилетело аж два снежка, а Дости громко залаял.

– Ладно, это хорошая идея, – согласился Ник. – Только на этот концерт никто не придет. Нужен кто-то, кто знаменит своей музыкой, а не проблемами с головой.

* * *

Мистер Келлерман протер защитное стекло хоккейного шлема на своей голове, а затем несколько раз поморгал, прежде чем высказать замечание.

– Такой пафосной пропагандистской херни я не читал уже давно, Ники-малыш, – сказал он. – А я работаю редактором уже пятнадцать лет. Даже слабоумный Билли так не писал, а он, на секундочку, играл целыми днями в Dota 2. Надеюсь, ты не играешь в нее?

– Нет, сэр, – Ник замотал головой.

– Жаль, а то я подсел на нее недавно.

– Ээ…

Мистер Келлерман зажег сигару, затянулся, а затем поджег от нее листок бумаги с распечаткой статьи и бросил ее в пепельницу.

– Перепиши! – рявкнул он. – И чтобы не было этого бреда про дружбу, равенство и братство. Ты коммунист, что ли?! То-то ты носишь красный браслет на руке. С серпом и молотом, небось? И где, кстати, твоя помощница? В Гулаге?

– Сэр, сейчас суббота.

– У нее шабат?

– Нет, у нее выходной. Как и у меня, кстати.

– Что? А что ты тут делаешь тогда?

Мистер Келлерман осмотрел свой кабинет, он все больше походил на комнату студента. Кругом были мусор, упаковки от готовой еды и бутылки.

– Вы позвонили мне вчера посреди ночи и сказали, чтобы я пришел и сдал статью.

Мистер Келлерман виновато почесал щеку, заросшую щетиной.

– Не помню, – сказал он. – Но утром бутылка была пуста. Кто-то ее выпил, но кто?

– Вы бы прекращали жить в офисе, пить коньяк, играть в Dota 2 и возвращались бы уже к семье, – проговорил Ник.

Мистер Келлерман ударил рукой по столу.

– Никогда! – прокричал он.

Ник остолбенел. Похоже, тема, которую он поднял, была слишком болезненной для редактора. И лучше было поскорее ее сменить.

– Я могу переписать статью, сэр, но разве вы не видите, что напряжение в обществе растет. Мы обязаны делать все, чтобы подавить это, иначе не избежать катастрофы.

Мистер Келлерман залился смехом, откинувшись на спинку кресла. От хохота у него чуть сигара не выпала изо рта. А потом он вновь стукнул рукой по столу, чтобы это все-таки прекратить. Но удар получился слишком сильным, отчего стакан с коньяком завалился набок и все его содержимое разлилось.

– Смешная шутка, сынок.

Ник озадаченно смотрел на своего начальника, совершенно не понимая, почему тот смеется.

– Мы живем в быстром, токсичном мире, Ники-малыш, где общество само создает конфликт даже там, где его никогда не было. С этим бороться бессмысленно. Что до СМИ, то мы просто удовлетворяем спрос. Если ты думаешь, что журналистика прогнила, то просто оглянись по сторонам. Кругом лицемеры.

– Вы не понимаете! – повысил голос Ник. – Я знаю, как вернуть исчезнувших!

– Если бы это было возможно, то это бы давно сделали.

– Кто? Военные? Президент Байден? Да им плевать на людей. Для них мы всего лишь статистика в отчетах. И вы это знаете лучше меня.

– Может, и так, но ты серьезно думаешь, что ты избранный, который всех спасет?

Ник пожал плечами.

– Это не кино, Ники-малыш. В кино у меня была бы сексуальная секретарша, с которой я бы изменял жене, и из-за этого мой брак развалился бы, а дети меня возненавидели. А в жизни из-за сраной работы я ночую на сраной работе. И секретарша не очень.