Слово, изменившее жизнь

Посвящается

Папе, знающему мою эмоциональность и твердившему мне: «В каждом решении, сохраняй трезвость ума».

Маме, которая строже любого редактора. Но без ее участия книгу было бы невозможно читать. И которая никогда не забудет упомянуть о Боге.

Сестренке, именно она знает, как меня рассмешить, когда все катится под откос, а в какой момент приехать с большим ведерком мороженого. Даже не знаю, что я ценю больше.

Брату, немногословному и никогда не дающему советов. Но именно он твердо и настоятельно сказал мне: «Пиши», когда я засомневалась в создании книги.

Вы все в моем сердце.

Люблю.

– Что ты хочешь увидеть?

‐ То, что никогда не забуду.

‑ Что ты хочешь знать?

‐ То, что буду помнить всю жизнь.

‐ Что ты, вообще, хочешь?

‐ Счастливой любви.

‐ Но любовь редко бывает счастливой.

‐ Это я знаю и помню всю жизнь…

Пролог

Человек может годами придавать чему‐то ценность и обесценить самое дорогое в одночасье.

Иногда наши иллюзорные мечты, желания, знания, утверждения, разбиваются о реальность. Разбиваются на множество осколков алмазных крупиц. И это не значит, что они такие же ценные как бриллианты. Скорее наоборот – бесценны. У них нет качества, веса, пробы. Всего того, что может повесить на них какой-либо ярлык и выставить на всеобщее обозрение с предложением «продается». Но именно они, дают ощущение реальной оценки мира и жизни, в которой находишься в данный момент времени.

Говорят, что жизнь может измениться в один миг. Но так ли это?

Наша жизнь меняется не по взмаху волшебной палочки и не по щелчку пальцев, а постоянно. Ежечасно. Ежеминутно. Изо дня в день. Из года в год. Каждый день происходят события, которые влияют на дальнейшее течение времени. Все зависит от выбора, который мы делаем, от действий, поступков, сказанных или не сказанных слов, ответов, принятых или не принятых решений. И к моменту, когда наступает тот самый «миг», можно прожить целую жизнь с чередой событий, изменений, встреч и расставаний, которые тем или иным образом приводят, в итоге, к этому самому мигу.

Мой миг настал сегодня.

Хотя, может, он настал десять дней назад, когда прозвучали слова, которые никогда не должны были вырваться наружу и сотрясти воздух?

А, возможно, моя точка невозврата, произошла множество лет назад, когда мы возненавидели друг друга с полувзгляда?

Или все это была череда событий, состоящих из встреч, расставаний, опыта, различных обстоятельств и количеством людей, принимавших в них участие, которая в конечном итоге привела меня к тому, что я стою сейчас здесь. Вдыхаю полной грудью влажный воздух, чувствуя, как ноги утопают в мокром песке, разглядывая береговые огни пока еще незнакомого мне города. И всеми силами стараюсь принять ту реальность, которая меня настигла.

Так, когда же именно все изменилось?

За 39 дней до…

Если вы вольны выбирать – вы живы.

Все началось много лет назад, когда Сара впервые попала в этот город N. Юность. Молодость. Горячая пора. Круговороты событий. Естественно, они ее закружили и вскружили. Были взлеты. Были падения. Отчаяние. Радость. Неверие. А после надежда. И это касалось всего. Работы. Бизнеса. Отношений. Мужчин. Особенно мужчин. И Любви. Естественный жизненный цикл любой молодой и привлекательной женщины. Конечно, не обошлось и без ошибок. Жизнь не всегда прекрасная сказка из любовного романа. Хотя ошибки случаются и в любовных романах.

Порой мы ошибаемся с выбором работы или профессии. Начинаем идти совершенно не тем путем, что на самом деле хотим. Живем в навязанном родителями или обществом жизненном цикле, который совершенно не отражает сущность нашего внутреннего естества. В итоге можем потратить целую жизнь на бег по замкнутому кругу, с маленькой толикой надежды, что когда-то настанет тот день, когда порочный круг, белки в колесе, наконец-то разорвется.

Мы так часто и так во многом ошибаемся, пока идем не своим путем. Ошибаемся с открытием бизнеса или в выборе партнера для этого бизнеса. Ошибаемся в выборе людей, которые могу нас окружать по нескольку лет, утягивая на дно. В любимых, сказав да вместо нет.

Женщины ошибаются с выбором мужчин. Мужчины с выбором женщин. Да и кто не ошибается? Ведь именно на ошибках и учатся. Или… не учатся.

Сара помнит, как все начиналось. Помнит, как впервые приехала в город N. И назвала его «Город солнца после дождя». Город янтарного блеска. Солнечно‐оранжевых бликов. Холодных витрин. Глянцевых женщин. Роскошных мужчин. Шумных улиц. И безумно‐бурной ночной жизни. Она влюбилась в этот город с первого раза. Да, именно с первого раза, а не взгляда. Как только в нем оказалась. Как только ступила на землю города, залитого золотым, солнечным блеском, в своих новеньких Converse¹.

Город N. покорил ее. Поразил в самое сердце. Он был, как первая школьная любовь. Когда ты видишь парня и влюбляешься в него без всяких на то причин и логических объяснений. И сколько бы других парней не окружало тебя, сколько бы лет не прошло, ты навсегда запоминаешь свою первую любовь. Чувства, которые она родила. Эмоции, которые вызвала.

Первая любовь – это знакомство со своим внутренним мироощущением.

Сейчас Сара даже не вспомнит, как родилось это решение: «Я остаюсь здесь жить». Она всегда много путешествовала. Часто меняла города, страны. Приезжала, смотрела достопримечательности, гуляла по улицам, сидела в кафе. Но ни разу прежде, ни один из городов не вызвал у нее желание задержаться в нем на более длительное время, чем она запланировала изначально.

Но «Город солнца после дождя» стал ее первой любовью. И если задать ей вопрос: «Чем же тебя так покорил этот город»? Ответ будет однозначный: «Всем».

И именно в этом коротком слове заключен истинный смысл.

За 38 дней до…

Мы выбираем простор в вещах, но стесняем себя в чувствах.

Утро разбудило ласковыми прикосновениями солнечных лучей. Мягкий, согревающий луч света бродил по кровати, пока не добрался до лица. И замер. Почувствовав, нежность и теплоту прикосновения, еще не открыв глаза, и не смахнув с себя сонную дремоту, Сара улыбнулась. Новый день настал. А вместе с ним взошло новое солнце. Началась новая жизнь. И впереди ждали новые свершения.

Ей всегда нравилось просыпаться в лучах солнечного света. Именно расположение спальни на восточной стороне, там, где солнце начинает свой дневной путь, повлияло на окончательное решение купить эту квартиру. Хотя требований и пожеланий, которые должны были сойтись и подтолкнуть к этому решению, было очень и очень много.

Конечно же, пункт: спальня на солнечной стороне, был на вершине списка. Как и простор комнат. И огромные панорамные окна на лоджии, расположенной на западной стороне, откуда открывались дивные закаты по завершении дня. Сара во всем любила простор и легкость пространства. Минимум мебели, минимум лишних деталей, вещей. Максимум света и воздуха.

Она всегда состояла из безграничного множества тонкостей. С самого детства. И с возрастом тонкости и детали ее сущности видоизменялись, трансформировались, приобретали новые формы. И они ей всегда нравились. Она принимала их все. Пусть, порой, и не сразу. На некоторые требовалось время. Но она никогда от них не отказывалась, даже если какие‐то ей были, на первый взгляд, не понятны. Они все важные составляющие ее сущности. А от себя, она никогда не откажется.

«Пора вставать, сегодня день полный событий, и нужно успеть столько дел сделать», – с этими мыслями Сара выбралась из теплой постели и отправилась на кухню варить кофе.

Естественный утренний ритуал. Сварить кофе. Расположиться в кресле и нежась в лучах утреннего солнца, наслаждаться этим божественным напитком, щурясь от удовольствия.

Звон мобильного прервал ее размышления.

– Доброе утро, красотка. – услышала Сара приветствие Макса, едва приложив телефон к уху.

– Доброе, но позже.

– А-а-а, кофе еще не допит?

– Именно, я еще в процессе первой чашки.

– Значит, ты еще не готова к общению и ответам на все мои вопросы? – голос Макса был шутливый и беззаботный.

– Вопросы? А их много? – недовольно протянула она.

– Предполагаю, с десяток точно.

– Ты в курсе, что ты зануда?

– А ты в курсе, что ты неповторимая?

– Ладно. Один‐один. Давай свой десяток вопросов и не вопросом больше. И да, у тебя на все пятнадцать минут.

– Ты подготовилась к поездке? – спросил он серьезным тоном.

– Ты решил в одном вопросе сформировать, как минимум, пол десятка? Хитро.

– Я просто слишком хорошо тебя знаю. Так что?

– Пятьдесят на пятьдесят, – немного озадаченно ответила она.

– Продолжай.

– Ма‐а‐а‐кс… – простонала Сара в трубку. – Может, ну его? Столько всего надо сделать еще.

– Давай, рассказывай, – продолжил настойчиво он.

– Ладно, все равно не отстанешь. Мне нужно подумать, что взять с собой в поездку, посетить салон, ну ты же понимаешь, навести женскую красоту.

– Понимаю, – смеясь, ответил Макс, – а потом?..

– А потом, подготовиться морально и пройтись по магазинам, упаковать все в чемодан, а это, как ты знаешь, собрать и разобрать его три раза, – Сара не слышала смех Максимилиана, но почувствовала, как его губы расплылись в улыбке.

– Я так понимаю: моя помощь нужна будет только с шопингом, так?

– Нет, – твердо заявила Сара, но через секунду добавила, – я справлюсь. Наверное… – закончила она не очень уверенно.

– Знаю я, как ты справляешься. Через двадцать минут позвонишь и будешь стонать, что тебе не нужна новая одежда и вполне хватит того, что у тебя уже есть.

– Я ненавижу шопинг! Это что, плохо? – с вызовом бросила Сара.

– Нет. Это твоя уникальность.

– У тебя осталось семь минут, какие еще вопросы?

– Во сколько у тебя вылет?

– В 1:30 ночи.

– То есть у нас есть чуть меньше суток. Отлично. Времени предостаточно.

– А вообще, – начала вкрадчиво говорить Сара, – я уже подумала, и решила, что мне не нужна одежда.

– Ты даже до торгового центра еще не доехала, – он расхохотался.

– Не хочу я туда ехать! – простонала капризно она, – Там люди! Очереди! Примерочные! Мне определенно нечего там делать, и никакая одежда мне не нужна, –закончила она упрямо.

– Пожалуй, соглашусь. С твоей‐то фигурой!

– Ой, не начинай свои бурные мужские фантазии. Я о том, что возьму из гардероба то, что есть, а остальное куплю в Греции.

– Минимализм. Только ты можешь улететь в другую страну на несколько месяцев с маленьким, полупустым чемоданом.

– Именно. Правда, обратно прилетаю сразу с тремя полными.

– Во сколько у тебя заканчивается наведение женской красоты?

– Часам к шести вечера уже освобожусь.

– Отлично. Пришли мне адрес, где тебя забрать, я заеду, и поедем шопиться.

– Ты со мной не поедешь.

– Конечно, нет. Это ты поедешь со мной.

– Макс. Я серьезно! – сердито произнесла Сара.

– Я тоже. Пришли мне адрес.

– Как же ты меня бесишь порой, – обреченно выдохнула она, понимая, что он не отстанет.

– И я тебя обожаю. – Макс вновь расхохотался, – жду адрес.

Сара посмотрела на дисплей телефона, убедившись, что звонок прервался, и Макс положил трубку.

«Какой же ты зануда», – пробурчала она, глядя на экран телефона и улыбнулась.

Настало время творить великие дела.

За 37 дней до…

Аэропорт – это радость встреч и грусть расставаний.

Сара всегда любила аэропорты. За их многолюдность, движение, яркость красок и возможности. Они дарят радость встреч и легкую грусть расставаний. Объединяют и разводят людей в разные стороны.

Если присмотреться, можно заметить, как аэропорт «дышит». Он, словно каждым своим вдохом, впускает в себя новых пассажиров, и, выдыхая, отпускает.

Как магнит, имеет сторону «плюс» – притягивает, позволяя людям встретиться, воссоединиться после долгой разлуки, заключить друг друга в нежные объятия.

И «минус» – отдаляет, разводя по разным городам, странам и даже континентам.

Некоторых, он «отталкивает» на короткий миг: день, неделю, месяц, отправляя в командировку по работе или просто в небольшое путешествие. Но случается и так, что кому‐то предстоит расстаться – Навсегда.

Навсегда – слово, заключающее в себе всю вселенскую скорбь и безысходность несправедливости жизни.

И есть те, кому приходится это пережить. Те, для кого это наполненное людьми здание и идеально ровные серые полосы, принимающие и отпускающие «железных птиц», станут последним местом, где два человека видят друг друга.

Миг, когда они смотрят друг другу в глаза. Когда держатся за руки, чувствуя мягкость кожи и тепло прикосновения. Миг, когда в крепких объятиях они последний раз могут почувствовать живое биение сердца того, кого больше никогда не увидят. До кого больше никогда не смогут дотронуться. Прикоснуться. Поцеловать. Провести пальцами по щеке. Пригладить волосы.

Аэропорт – это магнит, имеющий равные стороны с разным значением. Но именно он является единым целым этого удивительного места и существует в извечном балансе.

Аэропорт – это радость.

Аэропорт – это грусть.

У Сары с аэропортами свои ассоциации. Она любит в них бывать. Даже когда никуда не улетает. Любит, когда ее никто не провожает, когда можно самой, медленно собраться с мыслями и «взмыть» в воздух. И еще обожает, когда ее встречают. Улыбаться в ответ, отвечать на вопросы, о том, как она долетела, и в очередной раз не смогла поспать в самолете. Сара не спит в самолетах во время полета. Никогда не спит.

Вот и сейчас, она мчится туда, где была двадцать три дня назад. В один из своих любимых аэропортов. Возможно, кто-то осудит ее за эту «аэропортную манию», но такова уж ее натура и безудержная страсть к путешествиям.

Есть люди, которые, когда хотят побыть в одиночестве, закрываются дома и отключают все средства связи с собой или идут гулять по городу. Кто-то едет в парк, кто-то в ресторан, кто-то гуляет по улицам огромного мегаполиса, а кто-то катается по городу на машине. В этом Сара ничем не отличается от других восьми миллионов человек, проживающих в этой стране. Но порой случались ситуации, когда хотелось уединиться, сбежать, спрятать себя от всех или скрыться. В эти моменты она отключала свой мобильный и уезжала в аэропорт. Она просто мчалась в аэропорт, словно он был ее спасением от окружающего мира. Светлой надеждой. Даже, если она никуда не улетала. Даже, если никого не встречала. Аэропорт был для Сары, как спасительный круг, способный удержать в такие моменты на плаву, и не дать ей погрузиться в пучину безысходности.

Сколько городов и стран она успела посетила за свою жизнь? В скольких аэропортах побывала? Всех уже и не упомнишь. Но сколько бы их не было за прожитые годы, есть те, которые особенно запомнились. Те, что полюбились. А сколько их еще будет на ее жизненном пути?

Но сегодня день особенный. День отлета. Она улетает туда, где не была несколько лет. В страну, которая когда-то стала ее домом и спасением. В страну, которую она полюбила всей душой. Страну, которая заменила ей дом.

Сара услышала, как объявляют ее рейс, и отправилась в сторону «выхода» на посадку.

«Интересно, как много изменилось там за эти четыре года? Как изменился он? Еще и не узнает меня», – она улыбнулась своим мыслям. В прошлый приезд, четыре года назад, она была блондинкой, а теперь ее волосы стали золотисто-рыжие.

Ее размышления прервал звон мобильного. Сара улыбнулась, услышав мелодию звонка, и достала из сумочки телефон. Единственный контакт в ее записной книжке, у которого была индивидуальная мелодия на входящем звонке.

– Ты в аэропорту? – услышала она вопрос Макса.

– Да.

– Хм…

– Что за хм-м-м… такое?

– Немного странно. Ты в аэропорту и твой телефон в зоне доступа, и я даже могу с тобой говорить, – произнес он с иронией.

– Может ты забыл, но у меня рейс через тридцать минут? – она засмеялась.

– Не забыл. Но ты поняла, что я имел ввиду.

– Поняла.

– Прилетишь – позвони! – произнес Макс голосом наставника.

– Никос меня встретит, все будет отлично.

– Все равно позвони.

– Боишься, что самолет со мной на борту может не долететь? – иронично спросила Сара.

– Отвратная шутка перед вылетом, – сердито проговорил он в ответ.

– Отвра-а-а-тная? – нарочито громко и протянуто повторила Сара.

– Да, – буркнул в трубку Макс.

– Серьезно? Прям вот – отвра-а-а-тная? – еще раз протянула она последнее слово.

– Не беси меня.

– Отвратная, – еще раз повторила Сара и рассмеялась, – кто вообще так выражается? Отвратная.

– Нашла к чему прицепиться.

– Ты порой выражаешься так, словно тебе пятьсот лет. Где ты вообще такие словечки находишь?

– Читаю много правильной литературы. Зато ты на словечки порой совсем не скупишься.

– Ты уверен, что книги, которые ты читаешь – правильные? – она вновь рассмеялась.

– Уверен.

– Макс, – позвала его Сара.

– Что-о-о? – протянул он ворчливо.

– Ты… – она выждала небольшую паузу и добавила, – ты древний, – и расхохоталась.

– Я не древний. Я начитанный, – сердито пробурчал он в ответ.

– Ну-ну…

– Ох, и получишь ты у меня, когда увидимся.

– Хорошо, что это произойдет не скоро, и к тому времени ты успеешь забыть этот разговор. – Сара продолжала от души веселиться и подтрунивать над ним.

– У меня очень хорошая память. Я никогда ничего не забываю. И особенно не забываю того, что касается тебя.

– Я тебя не боюсь, – с вызовом произнесла Сара.

– А следовало бы…хоть иногда.

– Ладно, ваше сиятельство, мне пора на посадку.

– Ох, дождешься ты у меня, – нараспев произнес он.

– Как скажете, ваше сиятельство!

– Будь я сейчас рядом, ты бы точно не была такой храброй.

– Тогда мне вновь повезло, что ты так далеко, а не так близко.

Они замолчали ненадолго. И каждый подумал о чем-то своем.

Макс о том, что находится слишком далеко от нее и не имеет возможности посмотреть ей в глаза, заправить за ушко прядь непослушных волос, которая всегда выбивалась из любой прически, даже когда она забирала волосы в «хвост». О том, что не может сжать ее в объятиях и почувствовать равномерное биение ее сердца. О том, что не может дотронуться до ее руки, ощутить мягкость ее кожи и легкое подрагивание пальцев. Когда Сара улетает, перед самой посадкой у нее всегда слегка подрагивают пальцы. Словно она волнуется, хотя внешне остается совершенно спокойной и невозмутимой.

Сара во время разговора с Максом остановилась у окна и смотрела на то, как взлетают и заходят на посадку самолеты.

«Отвратная шутка перед вылетом», – всплыли в голове слова, сказанные Максом несколько минут назад. Очередной самолет зашел на посадку и плавно скользил по полосе.

«Ваше сиятельство», – вновь мысль в голове. Сара улыбнулась. Фамилия Максимилиана была Шереметьев. Она досталась ему то ли от русской бабки, то ли прабабки по отцовской линии, которая во времена своей юности вышла замуж, но фамилию менять не стала, а позже переехала за мужем в Австралию. Так и вышло, что Максимилиан оказался с русской фамилией и австралийским гражданством. И Саре очень нравилось над ним подшучивать, называя его то «ваше сиятельство», то просто – граф. Порой он делал вид, что это его жутко бесит, но каждый раз прощал ей эту маленькую шалость.

– Сара, – голос в трубке вырвал ее из размышлений.

– Да?!

– Обещай, что улетев выше облаков, ты обязательно вернешься.

Его обычная, и ставшая уже такой естественной и привычной, просьба, которую он всегда произносил перед любым ее отлетом.

– Я всегда возвращаюсь, пока ты меня ждешь.

– Я всегда тебя жду, Сара.

– Мне пора, Макс. Посадка заканчивается, – весело защебетала Сара, стараясь прогнать эту секундную грусть.

– Насладись хорошенько полетом, ты любишь ночные перелеты и постарайся все же поспать.

– Насладиться – это всенепременно, а вот поспать?.. Ты же знаешь – это из разряда фантастики.

– Позвони, как долетишь.

– Всенепременно.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Сара убрала телефон в сумочку и зашла в салон самолета.

За 36 дней до…

Всегда можно вернуться туда, где ты уже был, но только не в прошлое.

Почувствовав легкий толчок, Сара открыла глаза. Посадка совершена. Обычно она не спешит покидать «железную птицу» после приземления, а спокойно дожидается в кресле, когда все пассажиры встанут и покинут салон. Но не в этот раз. Сегодня она спешила вместе со всеми. Ей хотелось, как можно быстрее, покинуть салон самолета и оказаться по ту сторону терминала.

Сара получила багаж. Прошла паспортный контроль. И вышла на улицу. Как только раздвижные двери аэропорта закрылись за ее спиной, она замерла в немом недвижении. Подняла голову вверх, подставляя лицо солнечному свету. И хотя сегодня солнца не было, его скрывали легкие перистые облака, она все равно наслаждалась тем, как легкий ветерок касался лица и играл с волосами. Сара вдохнула в грудь побольше воздуха и выдохнув, произнесла: «Я вернулась».

Улыбнулась своему блаженному состоянию, открыла глаза и слегка прищурившись посмотрела вперед. Там, на другой стороне тротуара, стоял Никос. Он наблюдал за ней, не решаясь подойти и нарушить ее миг блаженства. Она улыбнулась и помахала ему рукой. И в ту же секунду он стремительно двинулся к ней и когда да нее оставалось всего пара шагов, раскинул руки в разные стороны. Сара бросилась к нему в объятия. Он поймал ее, обнял и закружил, отрывая от земли.

Сара звонко рассмеялась. «Все именно так, как и должно быть», – подумала она, когда он бережно и аккуратно поставил ее на землю.

– Ну, привет, καλη μου²! – ласково произнес он.

– Привет, мой хороший, – ответила она улыбаясь.

Никос подхватил одной рукой ее чемодан, второй приобнял Сару, и они не спеша пошли к машине.

– Хорошо-то как! – протянула Сара.

– Что ж, хорошего-то? Солнца нет, пасмурно, и не факт, что к обеду оно появится! – возразил Никос.

– Ты не понимаешь, – ответила она, улыбаясь, – ты здесь живешь и уже не замечаешь этого блаженства. А я, – она чуть помедлила, – я вижу и чувствую по‐другому. И поверь мне, Греция для меня лучшая из всех стран, где мне доводилось побывать.

– Я знаю.

Он загрузил чемодан в багажник, и они сели в машину. Завел двигатель и повернулся к ней.

– Я скучал по тебе.

– Я тоже по тебе скучала.

– Ты, наверное, голодная? Поехали, позавтракаем. А пока едем, ты расскажешь мне, что у тебя новенького произошло с нашей последней встречи.

Сара улыбнулась, соглашаясь со всеми его предложениями.

По дороге она рассказала ему, как сложилась ее жизнь за те четыре года с момента, как они виделись в последний раз. Рассказала, как по возвращении в свою страну открыла галерею, осуществив заветную мечту. Как встретила мужчину. Как вышла за него замуж. Переехала вместе с ним далеко-далеко от дома, на другой край света, откуда можно только ехать в одном направлении, потому что в другом можно только морем плыть. Она рассказала, как не сложилась ее семейная жизнь в чужой для нее стране. Рассказала про свое одиночество там. Про одиночество замужней жизни. И что все сложилось не так, как она себе представляла. Как они оба представляли. Совсем не так. Она рассказала, как распалась ее не состоявшаяся семья. Как она улетела из той страны в свой день рождения, просидев одиннадцать часов в аэропорту, в ожидании рейса. Улетела и поклялась больше никогда туда не возвращаться. Рассказала, как вернулась домой и начала все с чистого листа. И как получилось, что она вновь прилетела в Грецию. К нему. В страну, которую полюбила всем сердцем.

И пока рассказывала, она незаметно наблюдала, как Никос ее слушает. Иногда хмурится, что-то спрашивает, словно уточняя, и снова хмурится. Она наблюдала, как он улыбался и смеялся, когда она рассказывала очередную смешную ситуацию из жизни. Сара вслушивалась в его смех и голос. А всматриваясь в его лицо, заметила небольшие морщинки в уголках глаз.

«А раньше я их не замечала, или их раньше не было», – размышляла она про себя.

Спустя сорок минут Никос припарковал машину в небольшом переулке со множеством магазинчиков.

– Пойдем, навестим кое-кого, – сказал он, улыбаясь, и вышел из машины.

– Кого? – спросила Сара, захлопывая дверцу.

– Сама увидишь.

– Ладно.

Он обошел машину, подошел к ней и, взяв за руку, повел к одному из магазинчиков.

Когда они зашли внутрь магазина, Сара увидела Анджелоса, младшего брата Никоса. Анджелос сидел за столом и не замечал вошедших. Он пристально смотрел в монитор ноутбука и что‐то быстро печатал на клавиатуре.

– Привет, Анджи, – произнесла Сара.

Молодой человек оторвал взгляд от монитора и посмотрел на нее. Секундное замешательство, потом сомнение, улыбка, и он вскочив со стула, быстро направился к ней, протягивая руки для объятий.

– Са-а-а-ра-а-а, – нараспев протянул. – Ты ли это? Как…как ты здесь оказалась? Дай на тебя посмотреть! Ты хорошеешь и молодеешь с каждым годом. Такая красотка, – он говорил быстро, обнимая и целуя ее в обе щеки.

– Γεια σου αδελφος μου³, – в дверях появился Никос, – не узнал ее? Она все хорошеет и хорошеет.

– Да, и не говори. Сара, присаживайся, – Анджи придвинул к ней стул.

– Анджи, закажи покушать. Тиропита⁴, пончики и кофе. Мы только из аэропорта, еще не успели перекусить.

– Сейчас, все сделаю.

Через пятнадцать минут они сидели втроем за столом, ели горячую выпечку, запивая ее фредо-капучино⁵ и весело болтали.

– Как долетела, дорогая? – спросил Анджи.

– Отлично, просто отлично.

– У тебя во сколько был вылет?

– В 1:30.

– В 1:30?! – удивленно воскликнул Анджелос. – Ты хотя бы в самолете поспала?!

– Она не спит в самолетах, – ответил за нее Никос, – никогда не спит.

Сара посмотрела на него и улыбнулась.

– Почему не спишь? – удивленно спросил Анджи.

– Не знаю, просто не сплю и все. Не могу заснуть.

– Тебе, наверное, поспать нужно? Ты же всю ночь не спала.

– Нет, я не хочу спать. Греция дает мне столько сил, что сна требуется очень мало.

Анджи с Никосом засмеялись.

– Хорошо тебе, – сказал Анджи, – какие у вас дальше планы? Ты на сколько прилетела?

– Я не знаю, – Сара рассмеялась. – Я ведь никогда не покупаю обратный билет заранее, тем более, когда лечу в Грецию. У этой страны, как показала многолетняя практика, постоянно свои планы на мое пребывание. А свои планы, я тоже не знаю, – она посмотрела на Никоса, – я еще вообще ничего не планировала.

– Я уже все спланировал, – сказал Никос, – мы поедем в Лутраки⁶ на несколько дней. Согласна?

– Кончено, согласна! Обожаю озеро Вулиагмени⁷.

– Счастливчики, – протянул Анджелос, – я бы тоже сейчас хотя бы на пару дней куда-нибудь уехал.

– Ты же только недавно был в отпуске, – засмеялся Никос.

– Мало. Я еще хочу.

И они втроем рассмеялись.

Час спустя Сара и Никос уже мчались в сторону Лутраки, делая небольшие остановки по пути. Никосу нужно было решить рабочие вопросы, чтобы можно было спокойно потом насладиться отдыхом.

– Давно там не был, – сказал Никос после того, как они заправили машину и двинулись в путь.

– Почему? Тебе, все ближе, чем мне, – Сара улыбнулась.

– Времени не было, – и после небольшой паузы добавил, – я люблю туда приезжать. Очень люблю.

– Да, я помню.

– Сара?

– Да-а-а-а?! – протянула она.

– Можно вопрос?

– Тебе можно хоть миллион вопросов, – и она тихонько засмеялась, но видя его серьезное выражение лица, встревожилась.

– Что такое, Никос? Спрашивай, что ты хотел спросить?

– Да нет, так, глупости всякие.

– Начал – договаривай, – и она притворно сердито надула губы.

Никос посмотрел на нее, потом засмеялся, видя какую смешную гримасу она скорчила.

– Ладно. Почему ты… почему… – он помедлил в нерешительности, но все же продолжил, – почему ты вышла за него замуж?

Сара перестала корчить гримасу и удивленно посмотрела на него.

– Ну, я.…э-э-э… Почему ты спрашиваешь?

– Просто интересно, – ответил он серьезно. И она почувствовала, как машина, нет, она не поехала быстрее, она понеслась по дороге, словно в мотор незаметно установили реактивный двигатель. Стрелка спидометра, легла на 180 км/ч.

Сара легонько положила свою ладонь Никосу на плечо и почувствовала, как оно напряжено, нежно провела вниз по руке до запястья и остановилась. Он потихоньку стал сбрасывать скорость. И когда стрелка оказалась на 120 км/ч, она убрала руку и заговорила.

– Я вышла за него, потому что была влюблена. Он был добр и внимателен. И кажется, любил меня…

– Хм… кажется ей. – с сарказмом произнес Никос, не давая ей договорить.

– Тогда я была уверена, что он любит меня, – продолжила спокойно Сара. – А сейчас, мне только кажется, что он любил меня. Он хороший человек. Просто мы оказались настолько разные, что не смогли жить под одной крышей. К тому же он… к тому же он…– она замолчала и отвернулась к окну, надевая большие солнцезащитные очки.

– К тому же он… что? – продолжил Никос, переспрашивая.

Она молчала.

– Сара, – позвал он ее. Но она продолжала смотреть в окно. Словно отгородилась невидимым куполом от всего мира и осталась там одна.

Ей осталось только как в детстве сказать: «Я в домике».

Он сбросил скорость и перестроился в крайний правый ряд. Ему захотелось остановить машину, открыть дверцу, вытащить ее из этого «панциря» и обнять. Обнять, прижать к себе, провести ладонью по ее рыжим волосам, и разбить вдребезги купол, которым она себя окружила. Ему хотелось вырвать ее из цепких лап одиночества, в которое она сама себя отдала. Хотелось забрать ее себе. Для себя. Чтобы она была только с ним и только его. И ничья больше. И он бы защитил ее. От всего защитил бы. От этого мира. От одиночества. Он сделал бы для нее все.

Но он знал, знал, что эта женщина не может кому‐то принадлежать. Она со всеми. Но она ни с кем. Всегда одна. Сара была женщиной, покорившей множество сердец, но путь к собственному сердцу она тщательно скрывала.

Невозможно удержать того, кто всегда будет рваться на свободу.

Он съехал на обочину и остановил машину.

– Почему мы остановились? – спросила она, поворачиваясь к нему. И снова ее взгляд, голос, лицо, настроение были такими, как несколько минут назад. Минуты, показавшиеся ему вечностью.

– Мне показалось, что тебе…– он замолчал.

– Что мне? – с искренней улыбкой переспросила она.

Он всматривался в ее лицо и не мог поверить, что еще несколько секунд назад эта женщина, отгородившаяся от него стеной завесы, была настолько далека от него, что от Земли до Марса пешком и то ближе было бы дойти. А теперь она улыбается и снова здесь с ним. Такая близкая, такая своя и такая родная.

Он улыбнулся и выехал на дорогу.

– Не делай так больше. – попросил он.

– Как? – ответила она, искренне недоумевая.

– Ты знаешь как, – ответил Никос и посмотрел на нее.

– Нет, – засмеялась она в ответ, – не знаю. Как не делать?

– Не закрывайся от меня.

– Но я не…

– И не спорь, – перебил он ее. – Только не спорь со мной.

– Ладно, – ответила Сара спокойно и снова отвернулась к боковому окну.

Какое-то время они ехали молча.

– Ну, вот опять! – воскликнул он.

– Что опять? – спросила Сара и встревожено посмотрела на него.

– Ты вновь закрываешься. А-а-а-а… когда ты так делаешь, у меня ощущение, что рядом со мной Снежная Королева едет, а кондиционер работает на максимуме.