Слово, изменившее жизнь

– Я говорила тебе не хмурься, морщины появятся раньше времени, – она легонько толкнула ее локотком в бок, вновь засмеялась и ушла. Сара видела, как она подходит к Никосу и что-то говорит ему. Потом услышала звонкий смех своего крестника, и вот уже Михалис протягивает ручки к маме и, обхватив ее за шею, перебирается к ней на руки. Сара, наблюдая за этой милой картиной, невольно улыбнулась.

«А ей идет материнство», – подумала она. Да, Клео была одной из немногих женщин, которую материнство красило, делало еще прекраснее и женственнее.

Сара заметила, как Никос посмотрел в ее сторону. Пробежался взглядом по ней сверху вниз и обратно. Его губы расползлись в улыбке, а в глазах появился тот самый азартный блеск, который Сара видела уже не раз. Блеск, который свойственен мужчинам, когда они смотрят на нее. Она перестала улыбаться, и тяжело вздохнув слегка помотала головой, словно рассеивая наваждение и, повернувшись, вышла на лоджию.

«Немного свежего, прохладного воздуха будет сейчас как нельзя кстати», – подумала она.

– Ты похожа на одинокую волчицу с глазами спелой оливы и сердцем любящей матери, к которой тянутся дети, – услышала Сара мужской голос за спиной и повернулась.

В нескольких шагах от нее стоял Никос. Сара посмотрела ему в глаза, но прежнего блеска в них уже не было. Зато появилось что‐то другое. Этот взгляд был ей тоже хорошо знаком, но она никак не могла вспомнить, где она его видела. Когда? У кого? Она молча отвернулась и продолжила смотреть на море. Никос подошел ближе и встал рядом.

– Прекрасный вид, – сказал он и посмотрел на нее.

– Да, чудесный, – тихо ответила Сара.

– Я Никос, – представился он и протянул руку.

Сара вновь посмотрела ему в глаза, потом перевела взгляд на протянутую руку. Смуглая, загорелая кожа очень контрастировала на фоне белоснежной рубашки.

– Сара, – ответила она, вложив свою ладонь в его руку. Никос слегка сжал ее маленькую ладошку, которая утонула в его руке, и провел большим пальцем по запястью.

– Какая гладкая и шелковая кожа.

Сара выдернула ладонь из его руки, тяжело вздохнула и вновь отвернулась.

– Это просто комплимент, не более, – сказал он.

– Да. Я так и поняла, – коротко ответила она.

– Но он тебе не понравился, – заключил Никос.

– Дело не в тебе, не в комплименте, просто… – она замолчала.

– Просто…– повторил Никос, – ты не договорила.

Сара вновь повернулась лицом к нему, еще раз окинула его взглядом и … заулыбалась.

– Так почему же я похожа на одинокую волчицу с какими‐то там глазами и сердцем? – спросила она, меняя при этом тему их разговора, и как можно беззаботнее улыбнулась.

– Запомнила? – Никос засмеялся. – Одинокая волчица с глазами спелой оливы, – еще раз повторил он, замолчал на секунду и продолжил, – этого не объяснить.

– А ты попробуй.

– Ты выделяешься из всех здесь присутствующих.

– Не такая загорелая как все? – пошутила Сара.

Никос улыбнулся.

– Дело ни в загаре и ни в цвете кожи. Ты просто – другая. Привлекательная. Изящная. Элегантная. И чертовски красивая…

Сара удивленно вскинула одну бровь и улыбнулась уголками губ.

– Тут все такие. Приветливые. Милые. Элегантные, – ответила Сара.

– Но ты единственная, кто завораживает, – продолжал Никос, – в тебе есть что-то такое, что выделяет тебя из всех.

– Может то, что я блондинка? – пошутила Сара.

Никос посмотрел на ее волосы, уложенные чуть выше затылка в легкую прическу, открывая простор элегантной шеи. Некоторые прядки выбились из прически и спускались непослушными локонами к плечам. Легкий ветер обдувал их своим прикосновением, играя с завитками волос, слегка поднимая их вверх, закручивая маленьким вихрем, и после отпускал на свободу.

Никос улыбнулся.

– Скорее то, что ты особенная, – произнес он после недолгого молчания.

– Это не делает меня одинокой волчицей, – заключила Сара.

– Но ведь это так.

– Возможно, но это не точно. Ну-у-у, а ты… Ты одинокий волк?

– В душе, да. Но по жизни предпочитаю ходить стаей.

– Хм-м-м-м…а я вот предпочитаю быть одна.

– Для этого есть причина?

– Для всего, всегда есть своя причина, – тихо произнесла Сара и снова посмотрела в сторону моря. Лунная дорожка отражалась на морской глади серебристыми бликами.

– Клео сказала, что ты прилетела совсем недавно.

– Да, верно.

– Надолго?

– Не знаю. В моем запланировано-незапланированном плане обычно нет временных ограничений.

– Где уже успела побывать?

– Можно сказать, я еще толком нигде не была. Ездила в Монастира́ки¹⁴, посмотрела Акрополь¹⁵, посетила несколько парков и гуляла по городским улицам. Но я составила весьма амбициозный план путешествий по Греции. Хочу побывать везде, куда только смогу доехать на машине или доплыть на пароме.

– Возьмешь меня в компаньоны для осуществления своего плана путешествий? – спросил Никос серьезно и вновь посмотрел, как легкий ветер закручивает прядки ее волос на шее.

Сара взглянула на его лицо. Никакого блеска в глазах. Никакой полуулыбки.

– Я могу показать тебе в Греции такие места, о которых не написано ни в одном путеводителе, но поверь, они заслуживают внимания. Некоторые даже больше, чем всеобщие достопримечательности.

– Почему? – спросила она.

– Потому что в них есть нечто особенное, уникальное, как и в тебе.

– Почему ты хочешь, чтоб я включила тебя в свой план путешествий?

– Потому что тебе стоит увидеть то, что ты никогда не видела. А увидев, уже никогда не забудешь. К тому же эти места тебе никто не покажет кроме меня.

Сара посмотрела на Никоса и задумалась.

Он стоял напротив и наблюдал за ней. За ее взглядом, который смотрел на него, но словно проходил сквозь него. Будто она смотрела куда-то дальше, за его пределами. Наблюдал, как подрагивают ее ресницы, и как она в задумчивости перебирает бусинки браслета на запястье. Ветер продолжал свою игру с ее непослушными прядками, слегка подбрасывая их вверх. И когда завитки коснулись и на мгновение остались у нее на щеке, у Никоса возникло желание дотронуться до ее лица и заправить непослушные волосы за ушко. Он уже был готов протянуть руку и убрать непослушную прядку, но ветер опередил его и тихонько откинул волосы назад.

Никос мысленно улыбнулся такому хитрому ходу. И в следующую секунду от легкого дуновения, одна из непослушных кудряшек поднялась чуть выше и зацепилась за ресницы. Сара вздрогнула и машинально дотронулась до лица рукой, стараясь убрать волосы с ресниц.

Никос, легонько перехватив ее ладонь, отвел от лица.

– Позволь мне.

Сара молча кивнула.

Он дотронулся пальцами до ее подбородка и аккуратно приподнял его вверх, и повернул лицо к свету. Она посмотрела ему в глаза и несколько раз моргнула.

– Не бойся, я аккуратно.

– Я не боюсь. Просто щекотно.

Он улыбнулся. И продолжая держать Сару за подбородок, дотронулся до ее ресниц, снял с них непослушную прядку. Через секунду, его руки уже не касались ее лица.

– Спасибо, – тихо прошептала Сара.

Он лишь улыбнулся в ответ. Но как-то немного грустно и слегка печально.

– Поверь мне, Сара, тебе стоит это увидеть.

– Я подумаю. Хорошо?

– Хорошо. Я оставлю тебе свой номер, если вдруг надумаешь, позвони, и перед тобой откроются все самые прекрасные и удивительные уголки этой страны.

Сара лишь улыбнулась в ответ.

– Еще увидимся, – произнесла она и слегка дотронулась до его плеча, потом повернулась, и ушла в зал к гостям.

Семьдесят два часа спустя она написала ему смс: «И что мы поедем смотреть в первую очередь?»

Именно так начались их путешествия. Именно так свела их судьба или случай. А может, это был хитроумный план самой Вселенной? Соприкоснуть одинокого волка и одинокую волчицу.

***

Звонок в дверь выдернул Сару из воспоминаний. Она вздрогнула от неожиданности.

Я совсем забыла о времени, – подумала Сара, направляясь к двери. – Никос уже приехал, а я еще даже не начала собираться.

Она открыла дверь. Никос стоял на пороге в белоснежной футболке и темно-синих шортах по колено, с мокрыми волосами словно только что вышел из душа.

– Ты, наверное, шутишь, καλυ μου¹⁶, ты до сих пор еще не готова?

– Прости, я быстро. Я просто задумалась слегка, пока пила утренний кофе.

– Ничего себе – слегка! Полтора часа прошло как я звонил тебе, – притворно-возмущенно проговорил он.

Но Сара уже убежала переодеваться в комнату.

– И о чем же ты так «слегка» задумалась? – спросил громче Никос, чтобы она его услышала.

– Я вспомнила наше знакомство, – весело крикнула Сара из спальни.

– О-о-о, ну раз ты думала обо мне весь этот час, значит, ты прощена, – он рассмеялся.

– Не будь таким самоуверенным, – сказала Сара, выходя из комнаты полностью собранная и готовая к очередному путешествию. – Что необыкновенного я увижу на этот раз?

– Как всегда, то, что никогда не забудешь, – ответил Никос и оглядел ее с ног до головы. Удовлетворительно кивнул, убедившись, что то, что она выбрала, подходит для его плана.

– Меня это более чем устраивает, – ответила Сара, подхватила свой рюкзачок для путешествий, в котором обычно лежало самое необходимое: ключи, документы, кошелек и маленькая косметичка.

Через пятнадцать минут они выезжали на хайвэй и мчались в новое путешествие навстречу солнцу, узнавать неизведанное.

Вечером, вновь оказавшись дома, Сара налила себе бокал вина, вышла на лоджию, наслаждаясь вечерней прохладой, и отправила Максу сообщение.

Сара: «Как часто ты ощущаешь себя счастливым?»

Макс: «Эм-м-м…бывают моменты. Но явно непостоянно»

Сара: «Как думаешь, возможно ли чувствовать себя счастливым каждый день? Человек вообще на это способен?»

Макс: «Сара, каждый выбирает сам, что для него счастье каждый день. И кто-то счастлив каждый день, потому что у него есть на это свои причины. А кто-то раз в неделю, и у него тоже на это свои причины».

Сара: «А ты? Как часто ты чувствуешь себя счастливым?»

Макс: «Всегда, когда получаю твои сообщения. Вижу тебя. Или болтаю с тобой по телефону».

Сара: «А за пределами меня? Твой мир же не ограничивается только мной»

Макс: «Та-а-а-к…рассказывай, что у тебя случилось?»

Сара: «Ничего»

Макс: «Рассказывай»

Сара: «Ничего. Просто очередные мои думки и размышления».

Макс: «Мне позвонить?»

Сара: «Не-е-е-т)))»

Макс: «Ладно. Но знай, мне это не нравится»

Сара: «Что именно?))»

Макс: «Твое настроение. И то, что у меня ощущение, что ты вновь чувствуешь себя несчастной»

Сара: «Это не так. Просто сиюминутная меланхолия. Я в душ и спать. Завтра все будет хорошо.»

Макс: «Смотри. Обещала)))»

Сара: «Вранье. Я не даю обещаний. Ты же знаешь»

Макс: «Знаю. Просто хочу, чтоб ты была счастлива. Ты же в своей любимой стране. Или твой план пошел не по плану?»

Сара: «Я счастлива. И… у меня всегда все идет по незапланированному плану»

Макс: «Будешь хандрить, я брошу все и прилечу»

Сара: «Звучит, как угроза)))»

Макс: «100%»

Сара: «Я тебя обожаю»

Макс: «А я обожаю тебя. До счастливого завтра, красотка»

Сара: «Добрых на ночь»

Во всех ее путешествиях телефонные переписки с Максом стали их своеобразным ритуалом. Когда она находилась в очередной новой стране или улетала куда-то, Сара делилась с Максом не только сделанными фото и видео. Она делилась своими впечатлениями, мыслями, эмоциями. Всем, что ее поразило, привело в восторг или натолкнуло на размышления.

За 33 дня до…

Любовь – это целостность состояния сущности.

У каждого человека когда-то наступает в жизни момент, когда он встречает свою самую великую и всеобъемлющую любовь. Она становится его самым мощным источником силы и самой великой слабостью. Проходит рядом. Касается взглядом. Дотрагивается до кожи. Заставляя сердце учащать пульсацию крови.

Любовь поселяется в мыслях. Ее ощущаешь в легком касании ветра. В завитках волос. Чувствуешь на подушечках пальцев. В этот миг блеск в глазах становится ярче, улыбка приветливее, а внутри все наполняется светом.

Любовь окутывает своим пьянящим ароматом. Оставляет на одежде, коже, волосах тонкий шлейф своих духов. Она отражается в мелких морщинках при смехе, запутывается в волосах, ощущается теплотой дыхания на затылке. Она дарит крылья даже тем, кому когда-то их вырвали с корнем.

Любовь – это целостность состояния сущности.

Ощущаешь, как внутри зарождается легкое пламя, разливающееся теплом по венам, согревая самые холодные уголки души. Те, в которые уже давно не проникал свет, а о тепле там было забыто. Все естество наполняется великой внутренней энергией. Словно кто-то невидимый наполнил жизненными силами. И ты чувствуешь себя неиссякаемым источником Жизни.

Мысли становятся чистыми и прозрачными. Как кусочек льдинки, отломленный от замерзшей морской глади, который, взяв в руки, направляешь в сторону солнечных лучей. Яркий, пронизывающий свет проходит сквозь тонкую грань хрупкого кристального «стекла», и отражается чистыми, искристыми звуками хрустальных бликов, похожими на звонкий смех колокольчиков.

Любовь, неверующему возвращает веру.

Отчаявшемуся – дарит надежду.

У любви нет срока годности.

У любви отсутствует время.

Любовь – это бесконечное безвременье.

Сара и Никос ехали уже более часа и молчали. Наверное, у каждого из них было такое настроение. Не грустное. Не веселое. Настроение, когда хочется помолчать о чем-то своем. Молчать и знать, что молчание будет правильно понято.

– Ты когда-нибудь была влюблена? – спросил Никос, не отрывая взгляда от дороги, первым нарушив молчание.

Сара повернулась в его сторону, дотронулась рукой до своих солнечных очков, чуть-чуть опуская их вниз, и посмотрев на Никоса поверх оправы, с легкой улыбкой ответила:

– Конечно. Я ужасно влюбчивая.

Несколько минут они ехали, не произнеся ни слова.

– Почему ты спросил? – не выдержала Сара.

– Просто интересно.

– Хм…ничего интересного… вся моя жизнь состоит из мимолетных влюбленностей и одного большого одиночества.

– Γιατί?¹⁷

– Может от того, что мужчины меня боятся? – весело предположила она.

– Ηλίθιοι¹⁸– заключил он.

– Μαλιστα¹⁹

Пару секунд они смотрят друг на друга, глаза в глаза и через мгновение оба «взрываются» от смеха.

– Ты бесподобна! – говорит он в перерывах между приступами хохота. – Ты до сих пор порой путаешься в словах и произношении, но умудряешься вставлять их в речь, попадая в яблочко.

– Ну, так. Это же я.

– Μαλιστα²⁰

И они вновь начинают смеяться.

– Слушай, – начинает Сара, немного отдышавшись от смеха, – давно хотела спросить, а что это, греческая манера такая: не отвечать на смс, или греки не умеют писать смс?

– Ты обо мне?

– Да.

– Я не пишу. А надо?

– Нет, – соврала она.

– Значит – буду. Просто мне проще позвонить, чем отправить смс.

– Больше не буду писать тебе сообщения.

– Нет, пиши.

– Нет, не буду, – упрямо отвечает Сара.

– Тогда позвони и сбрось звонок.

– Зачем?

– Ну, это что-то типа: я думаю о тебе.

– И зачем это? Что это вообще значит?

– Что я думаю о тебе, – произносит он с улыбкой.

– Глупость какая-то. Зачем так делать, когда можно просто написать смс? Можно написать открытым текстом, а можно с подтекстом. Все равно смысл будет ясен.

– Не знаю, – говорит он задумчиво.

– Никогда не поступала так, как все.

Он останавливает машину.

– Я знаю, – произносит Никос, смотрит на ее и заглушает двигатель.

Сара повернулась к нему лицом, чтобы что-то сказать, но он не дает ей этого сделать.

– Мы приехали! – произносит Никос, повернувшись к ней.

Сара еще несколько секунд смотрит на него, потом надевает большие солнцезащитные очки, открывает дверцу машины, ставит ножку на землю и, прежде, чем покинуть салон, весело отвечает:

– Все когда-то случается в первый раз, – выйдя из машины, закрывает дверь.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает он, и щелкает сигнализацией на брелке.

– Лишь то, что этого никто не знает.

Этот диалог закончен, их окружают друзья Никоса, начинается разговор обо всем и ни о чем…

Смогла бы она когда-нибудь полюбить Никоса? – рассуждала Сара на протяжении дня. – Он красивый. Милый. Заботливый. Обаятельный. Интересный собеседник. Возможно ли, полюбить того, кто открыл для нее эту страну? Она точно знает, что не влюблена.

Но, если предположить. Если задуматься. Почему бы и нет? Почему бы ей в него не влюбиться? Она, словно на весах, старательно взвешивает все «за» и «против», но никак не может разглядеть, в какую сторону перевешивает стрелка.

Возможно, она не с той стороны смотрит? И надо не взвешивать, а осознать и прочувствовать? И может быть, тогда она сможет найти ответ?

В их еженедельных встречах ей ничего не хочется изменить. И она уже ничего не боится, когда он рядом. Даже, если стрелка спидометра ложиться на 170 км/ч, она просто сидит расслабленно в кресле, пьет неспешно кофе и кормит его тиропито, вытирая крошки с его губ салфеткой. Не боится, когда он ненадолго оставляет ее одну. Ведь она чувствует, что он все равно где-то рядом с ней. Не боится вести машину по незнакомым улочкам.

И даже прилетающих на веранду тараканов, она перестала бояться, ведь он сидит за ее спиной и бережно обнимает за плечи. И она ощущает спокойствие и чувствует себя защищенной.

С ним вообще никогда не страшно.

Сара: «Макс, ты когда-нибудь любил? До онемения? До дрожи? Так сильно, что забывал дышать, словно она становилась твоим дыханием?

Макс: «К чему вдруг такой вопрос?»

Сара: «Мне неожиданно стало интересно: я знаю тебя большую часть жизни, но не знаю, любил ли ты так, что забывал дышать?»

Макс: «Да, Сара. Мне знакомо чувство, о котором ты говоришь»

Сара: «Правда?!?!!»

Макс: «Почему такое удивление?»

Сара: «Ты не похож на человека, который способен влюбиться без памяти, да еще и быть романтиком»

Макс: «И на какого же человека я похож в твоем представлении?))»

Сара: «Скорее на прагматика. Расчетливого (в хорошем смысле слова), ты умеешь видеть наперед, просчитывать ситуации, и предугадывать события. Ты отличный стратег, и я всегда завидовала в тебе этому качеству. Но образ влюбленного романтика… нет. Не представляю даже)))»

Макс: «Ты бываешь такой забавной и чертовски милой, когда начинаешь подобного рода рассуждения))»

Сара: «Ты, и правда, можешь быть романтичным?»

Макс: «Скорее, прагматичным»

Сара: «Но ты написал, что любил…»

Макс: «Я написал правду»

Сара: «Да? И кто же она? Ты никогда мне о ней не рассказывал. Я знаю почти всех твоих женщин… и сомневаюсь, что среди них была та самая…, может, это была Моника?»

Макс: «Ты знаешь далеко не всех)))»

Сара: «Ты не ответил. Я угадала? Это была Моника?))»

Макс: «Ты же знаешь, что с Мо у нас были совершенно другие отношения»

Сара: «Тогда кто она? Я ее знаю? Ты знакомил меня с ней?»

Макс: «С чего вдруг ты решила устроить мне такой допрос?»

Сара: «Это не допрос. Я знаю десятки твоих женщин и не знаю одну, которая пробудила в тебе чувства?! Как такое вообще возможно? Можешь мне объяснить»

Макс: «Как можно объяснить то, чего ты не видишь и не понимаешь?»

Сара: «В каком это смысле не понимаю? Я много что понимаю»

Макс: «Сара, у меня встреча, давай в другой раз поговорим»

Сара: «Вот ты зануда. И мы не закончили!»

Макс: «Я тебя обожаю, красотка»

Сара: «Бесишь! На самом интересном месте ты сбегаешь на свою очередную встречу. Это не справедливо»

Макс: «Жизнь вообще не справедлива. Тебе ли этого не знать…»

Макс: «Обнял тебя. И не грусти. И не дуйся, а то лопнуть можешь,)) а ты мне еще нужна))»

За 32 дня до…

Даже самые умные и великие люди могут не замечать очевидных вещей.

Легкая грусть, маленькая тоска, сумбурное эмоциональное состояние и полная хаотичность в душе. И почему она всегда начинает дорожить теми, кто уделяет ей только вежливое внимание, и медленно открывает душу? Почему она не умеет любить, а только – дорожить и сопереживать?

Совершает необдуманные поступки и нисколько о том не жалеет. Смеется искренне и от души, но порой, закрывает тем самым пелену слез на глазах.

Никос говорит, что никогда ее не забудет, что она не такая как все, что-то еще говорит, а она уже прыгает со ста шестидесятиметровой высоты с тарзанки в Коринфский залив. И возвращаясь, читает в его глазах все, что он думает о ней, неповторимой женщине из другой жизни. Но самое главное, что он не сможет ее забыть, никогда, даже если очень сильно захочет. Могут пройти годы, и ее образ и голос сотрутся из его памяти, но он все же будет помнить о том, что когда-то в его жизни возникла смешная, совершенно сумасшедшая девчонка.

Когда-нибудь он снова захочет ее увидеть. И скорее всего даже увидит, но не так скоро, как ему этого хотелось бы… как хотелось бы…

Но сейчас, он хочет знать о ней все. Все, что только возможно и даже больше, но понимает, что знать о ней все просто невозможно. Лишь только то, что она сама захочет рассказать, если, конечно, в очередной раз очень мягко не уйдет от ответа, что она делает, конечно же, чаще всего.

Никос спрашивает: «Сара, ты можешь сказать, что любишь меня?»

А она смеется, надевая свои большие солнцезащитные очки, скрывая выражение глаз и отвечает: «Любовь! Любовь важная часть всей моей жизни. Я есть любовь».

И он не переспрашивает, просто увозит ее в очередное путешествие. Знакомит с разными людьми, которые его окружают и являются частью его жизни. Еще один ресторан, расположенный на берегу моря, их приветствуют новые люди, ей не знакомые, но знающие его.

«Очередное место, где его все знают», – думает, улыбаясь, Сара.

Никос провожает ее за столик, заказывает бокал красного вина и просит подождать двадцать минут, пока он решает несколько рабочих вопросов. И уходит, оставив одну.

Сара берет бокал вина и выходит на пляж. Она знает, что пока Никоса нет рядом, за ней наблюдают. Те, кого он попросил присмотреть за ней, пока его нет рядом.

«Твоя безопасность – одна из главных моих задач, когда ты со мной», – неоднократно полушутя-полусерьезно говорил он.

А возвратившись через полчаса, Никос видит то, что менее всего ожидал увидеть. Небольшую группу мужчин, стоящих полукругом. Сара стоит в центре этого полукруга и что-то рассержено говорит незнакомому мужчине, стоящему, напротив. На какое-то мгновение Никос даже залюбовался происходящей картиной. Белоснежный топ обтягивал грудь, короткие шорты позволяли восхищаться красивыми, стройными ногами. Никос улыбнулся. Но вдруг Сара неожиданно вскинула правую руку, стараясь попасть мужчине своим маленьким кулачком по лицу. Тот попытался уклониться, но она, быстро предугадав его маневр, все же нанесла ему точный удар.

«А не плохо. Мои боксерские уроки не прошли для нее даром. Хороший удар, руку только надо получше поставить, а так очень даже…», – мельком подумал он, а через несколько секунд стоял уже рядом с Сарой и, за мгновение до того, как она попыталась нанести очередной удар, перехватил ее правую руку со словами: «Все! Брейк!»

Повернувшись к нему лицом, Сара бросила на него свирепый взгляд.

Никос, проигнорировав гневное выражение ее лица, произнес:

– Не плохо. Но разве так я тебя учил? Смотри! – и с этими словами два точных профессиональных удара рассекли воздух.

Мужчина, с которым она боксировала, попытался объяснить, что произошло. Но он прервал его, сказав что-то очень быстро по-гречески, так, что Сара не успела разобрать, и взяв ее за руку, повел прочь.

– Пойдем, я закажу тебе твой любимый Фредо-капучино, и ты мне расскажешь, что там сейчас произошло.

– Идем. Но рассказывать мне нечего.

Он бросил на нее серьезный и весьма строгий взгляд, который вынуждал дать объяснения.

– Ты… – начал он говорить, но Сара не дала ему продолжить, перебив.

– Он сам виноват. Нечего было называть меня сукой.

– И к чему он это сказал?

– Δεν ξερω²¹, – сердито ответила Сара, небрежно пожав плечами. – Но уверена, что теперь его мнение обо мне изменится.

– Сара… – вновь начал Никос.

– Я не хочу об этом говорить, – снова перебила она его. – Не сейчас, ни потом.

И Никос сдался. Он знал, что расспросы и допросы – бесполезны. Если она не настроена на диалог, из нее и слова не вытянешь.

Но через полчаса, уезжая с ней в дальнейшее путешествие, он знал все подробности. Этот мерзавец предложил ей хорошо поразвлечься и провести с ним ночку. Такие ублюдки есть в любой стране. Конечно, услышав, подобное предложение Сара сначала расхохоталась и сказала, куда ему нужно идти, давая тем самым понять, что он ошибся с выбором женщины и с предложением. И все бы было ничего, не схвати он ее за руку. Да, Сара ненавидит, когда ее хватают за руки.

***

Он вспомнил их первую ссору. Из-за какой-то мелочи. Вспомнил, как она развернулась, чтобы уйти, не желая слушать, что он говорит. Как схватил ее за запястье, пытаясь удержать. То, как она сперва замерла на долю мгновения, а потом резко повернулась к нему. Слишком резко. И вся ее хрупкая фигурка моментально напряглась, словно приготовилась к бою, а ладони сжались в кулаки. И взгляд, который она кинула на него в это мгновение, был полон, нет, не злости, и даже не ярости, он был пропитан презрением. Она смотрела на него несколько секунд, а потом, с ее глаз словно сошла пелена и она выдохнула, постепенно расслабляя мышцы напряженного тела.

После посмотрела на свою руку, в том месте, где он продолжал ее держать, и на полушепоте медленно произнесла: «Никогда, никогда больше, не хватай меня вот так за руку. Это вызывает у меня неприятные воспоминания. И может привести к непредвиденной и неконтролируемой реакции. А я не хочу сделать тебе больно». С этими словами она высвободила свою руку из его пальцев.

Он до сих пор помнит то выражение ее лица, как будто в нем была заключена вся вселенская скорбь или боль.

После этого их отношения пошли своим чередом, прошло немного времени, и однажды, когда они гуляли по набережной он спросил ее:

– Помнишь, тот день, когда мы поругались в первый раз и я схватил тебя за руку?

– Да, – спокойно ответила Сара, понимая каким будет следующий вопрос. И пока он еще не прозвучал, она уже принимала внутри себя решение, рассказывать ему или нет.

– Твоя реакция была неожиданной для меня и...., – он запнулся словно не решался продолжить, – …и я понимаю, что у тебя для нее есть причины. Расскажешь какие?

– Не все что с нами происходит в жизни, Никос, оставляет после себя приятные воспоминания. Бывают те, от которых хочется избавиться, но… память очень интересная штука, она подбрасывает нам то, что мы хотим забыть, и стирает то, что хочется помнить всю жизнь.

– Это связано с мужчиной?

– Давай присядем здесь, хочу посмотреть на море, – и Сара опустилась на теплый песок, скинула босоножки и устремила взгляд за горизонт. Никос присел рядом.

– Несколько лет назад, я начала встречаться с одним мужчиной. Он долго и весьма красиво за мной ухаживал, мы встречались, путешествовали, тусовались с друзьями и спустя какое-то время стали жить вместе. Это был первый мужчина, с которым я решилась на совместное проживание. Спустя год, во время нашей очередной ссоры… – Сара замолчала, вспоминая детали, и через мгновение проложила, – не могу сейчас вспомнить из-за чего мы ругались в тот день. Хотя это и не важно. Я помню, как уже порядком устала от этой ругани и понимала, что это нужно закончить. А так как я не любительница выяснять отношения, я решила, что самым правильным будет просто развернуться и уйти. Что я и сделала. Развернулась чтобы уйти. А он схватил меня за руку, разворачивая резко к себе лицом и влепил мне пощечину. Такую звонкую. От души. Наотмашь… – она вновь замолчала.

В этот раз она молчала намного дольше и Никос не торопил ее. Он просто наблюдал за тем, как она продолжает смотреть за горизонт, но всей своей сущностью, мыслями, она сейчас была так далеко от него.

– Потом, он конечно долго извинялся, – вновь заговорила она, – клялся в любви. Говорил, что это случайно, что этого больше не повторится и тому подобное. А я слушала его, приложив руки к полыхающей щеке и точно знала одно: такого точно больше никогда не повторится. На следующее утро, когда он уехал на работу, я собрала вещи, загрузила их в машину и ушла. Хотя, нет, я не просто ушла, я переехала в другой город, сменила номер телефона и поклялась себе, что больше никогда, ни один мужчина, не посмеет поднять на меня руку.

– Он не пытался тебя найти?

– Не знаю, если честно. Может и пытался, но ему это не удалось. Я умею уходить из жизни людей так, чтоб меня невозможно было отыскать.

– А Макс? Он знает?

– Нет. Есть вещи, о которых ему не следует знать. Для моего спокойствия, – Сара посмотрела на Никоса и улыбнулась. – Ты первый кому я это рассказала. Никогда прежде, никому не говорила. Может не хотела вспоминать, а может.... Во всяком случае, теперь ты знаешь то, что никто больше не знает.

– Ты правильно сделала, что ушла.

– Я знаю, Никос. Ни одна женщина не должна терпеть, когда мужчина поднимает на нее руку. Я знаю, что есть те, кто терпят и каждый раз прощают. Надеются в глубине души, что такого больше не повториться, что это последний раз. Хотя знают, что этот раз не последний и будут еще. Но терпят и не уходят. Из-за детей или чего-то еще. Но точно не из-за любви к таким уродам. Таких, любить просто невозможно. А те, кто считает обратное, просто не здоровы психически. Либо не знают другого. Или не хотят знать. Они продолжают жить в извечном внутреннем страхе, боясь что-то изменить к лучшему, а в итоге своими руками превращают свою собственную жизнь в ад.

– Спасибо, что рассказала, – Никос легонько приобнял Сару за плечи и прижал к себе, а она склонила голову ему на плечо.

***

И вот сейчас этот идиот… Никос тяжело и с шумом выдохнул воздух сквозь сжатые губы. Что произошло дальше, он знает. И не о чем этом он ей не говорит, и не спрашивает. Просто ведет машину, слушая ее молчание, и наблюдает за ней. Он зол. Дико зол. Думает, что нужно было вернуться и все же убрать этого ублюдка в нокаут. А вспоминая о ней, маленькой и боксирующей, начинает улыбаться.

– Больше я тебя одну не оставлю. Ты даже под присмотром умудряешься вляпаться в историю.

– Ага, – отвечает она, переключая очередную песню в своем телефоне и что-то записывая в блокнот.

– Я серьезно.

– Ага, – вновь отвечает она, даже не повернув головы и не посмотрев на него.

– Что ты делаешь?

– Потом узнаешь, – произносит Сара с улыбкой и, не отрывая взгляда от блокнота, продолжает – ты опять гонишь, как сумасшедший.

Это звучит не как вопрос, а скорее, как констатация факта. Он сбрасывает скорость. Никос знает, что ей не нужно смотреть на стрелку спидометра, чтоб почувствовать скорость и понять, что стрелка приближается к горизонтальному положению.

Тишину нарушил, пискнувший у Сары в руках телефон. Она провела пальчиком по экрану мобильного, открыла пришедшее сообщение, и заулыбалась прежде, чем успела его прочитать. Никос заинтересованно посмотрел на нее.

Макс: «Как ты там, красотка?»

Сара: «Лучше всех. Сегодня участвовала в боксерском поединке»

Макс: «А вот об этом поподробнее…»