Читать книгу: «Земля Эль. Глотатель ядов», страница 3

Глава пятая

Дерри стоял, дрожа от потрясения. Он не мог оторвать взгляд от сморщенных тел на полу. Теперь они выглядели как обычные люди, но он знал, что это не так.

Слово «легенды» в названии его любимой книгидавало понять, что Эль – мифические существа. И всё же… и всё же собственными глазами он видел, как погибли два Эль. Он сомневался в этом не больше, чем Крэм. Он видел голубой свет, бьющий из ртов и ноздрей этих серых существ, когда они буквально истаяли на полу Большого зала. Это была «вечная смерть» для Эль, если верить прочитанным историям.

Содрогнувшись, Дерри осознал правду. Раса таинственных, могущественных существ действительно населяла Землю, незаметно растворившись среди хрупких, столь скоротечных смертных, деливших с ними один мир. Некоторые Эль вступали в союзы со смертными. Некоторые смеялись над смертными или с презрением относились к их слабостям. Некоторые были равнодушны к ним. А некоторые, как та парочка, что прибыла на Скалу, ненавидели и презирали их.

Некоторые подробности из «Легенд Эль», вероятно, выдуманы людьми, но Дерри был уверен, что одна история – чистейшая правда. Его зубы застучали от страха, когда он вспомнил вступление.

Среди Эль есть девять старейшин с особыми обязанностями. Трое никогда не покидают остров под названием Перекрёсток времён, чтобы помогать тем, кто проходит Обновление. Трое – Стражи, путешествующие по временным линиям и посылающие мысленные образы всего увиденного другим старейшинам. И трое Палачи…

Двое, которых убил Крэм, были Палачами, в этом Дерри не сомневался. Но, согласно легенде, их было трое. Где же третий Палач?

Смутно Дерри слышал, как Крэм зовёт уборщиков, чтобы те вынесли трупы и навели порядок в зале. Затем он услышал, как Крэм выкрикивает его имя. Он заставил себя поднять глаза.

Крэм стоял у двери, задыхаясь. Он поднял свой окровавленный топор, но держал его настороженно, на расстоянии вытянутой руки. Дрожащим пальцем он указал на трупы, а затем на Дерри.

– Ты ничего не видел! – прохрипел он. – Ничего необычного. Понятно?

Дерри кивнул. Он всё прекрасно понимал. Никто не должен узнать, что незваные гости, которых убил Крэм, были Эль.

Затем Крэм вышел в галерею и спустился по лестнице, выкрикивая приказы. Лодку таинственной женщины и судно покрупнее, на котором прибыли двое чужаков, следовало разрубить топорами и отправить в топку для Котла. Предателей-вратников, впустивших врагов на Скалу, следовало казнить.

А тот факт, что ни надсмотрщики, ни команда корабля и пальцем не пошевелили против незваных гостей, просто оставили без внимания. За то, что произошло, поплатились только вратники. Это было несправедливо, но разве справедливость имела значение для Крэма?

Мимоходом Дерри вспомнил о девочке по имени Соломинка. Её стремление выжить любой ценой теперь уже не поможет ей. Мимоходом он оплакал её, будто она уже умерла. Затем она исчезла из его сознания, когда он вспомнил раненую женщину, покачивающуюся на подоконнике, из последних сил произнося мятежные слова, прежде чем броситься в бездну.

Дерри осторожно пододвинулся к окну и заставил себя посмотреть вниз. Он ожидал увидеть далеко внизу разбившееся тело, но из-за прилива вода поднялась, и виднелись лишь ленивые волны. Незаметные глазу, в глубине безмолвных вод, угри, крабы и лобстеры наверняка уже приступили к пиршеству. Мёртвая плоть была их любимым деликатесом.

Он никак не мог забыть выражение отчаяния на лице женщины. Слова, которые она произнесла перед прыжком, до сих пор звучали в его голове. И вдруг он вспомнил о таинственной книжке, которую она поспешно спрятала там, где её преследователи и не подумали искать её.

Он развернулся и бросился было к полке, но слишком поздно. Двое уборщиков, которые обычно наводили порядок в покоях Крэма, уже явились со своими вёдрами и швабрами.

Смуглого мальчика с худым, умным лицом звали Кот. Дерри часто видел, как он перешучивается с Соломинкой, пока она сидит на воротах, но если он и переживал о том, что Соломинку приговорили к смерти, он этого не показывал. Другим уборщиком была хрупкая на вид девочка с каштановыми волосами, которая, казалось, выполняла бо́льшую часть работы. Её звали Бонни. Они оба бросили взгляд на Дерри, но не заговорили с ним. Они вообще никогда не разговаривали с ним.

Дерри иногда задавался вопросом, почему. Возможно, они полагали, что глотатель ядов Крэма был ещё и шпионом Крэма. Или же из суеверного страха они считали, что не стоит разговаривать с человеком, который рискует жизнью с каждым съеденным куском.

Двое других уборщиков, оба незнакомые Дерри, стояли в дверях. Каждый из них держал в руках пустой мешок для мусора.

– Давайте же! – сказал Кот, нетерпеливо махнув рукой. – Мы не сможем начать уборку, пока вы не унесёте трупы.

– Я не собираюсь их трогать, – пробормотал один из уборщиков, застыв на пороге. – Они не мёртвые. Это Эль, а Эль не умирают.

Вот вам и тайна Крэма, – подумал Дерри. Даже рабы знают, что убитые им существа были Эль. Он всем сердцем понадеялся, что слухи не дойдут до Крэма и он не подумает, что это Дерри их распустил.

Кот рассмеялся.

– Эль? Что ты несёшь, Лок? Никаких Эль не существует!

– Заладил одно и то же, – огрызнулся уборщик по имени Лок. – Как, по-твоему, эти типы попали сюда? Как, по-твоему, они поднялись на башню? Они загипнотизировали вратников, и надсмотрщиков, и всех остальных. Эль ещё и не такое умеют. Они точно Эль – а значит, умереть они не могут!

– С виду они вполне себе мёртвые, – пробормотала его спутница, сморщив нос.

– Они и есть мёртвые!

Кот пнул одно из тел босой ногой. Кучка пыли необычной формы возле руки мертвеца рухнула и растворилась. Содрогнувшись от ужаса, Дерри догадался – это всё, что осталось от оружия Эль. Возле руки второго Эль лежала ещё одна кучка пыли. Смертоносные штуковины, изрыгающие зелёное пламя, рассыпались, как только их владельцы «испустили дух».

– Это не значит, что они не Эль, – тихо сказала напарница Кота Бонни. – Эль могут умереть. Моя тётушка Джей рассказывала мне. Если убить их по-настоящему и не дать им напиться из волшебного источника, они умрут точно так же, как мы.

Кот фыркнул.

– Твоя тётушка рассказывала! – усмехнулся он. – Полагаю, она сказала тебе, что это Эль послали Комету в наказание Ландовелу, не так ли? А ещё она сказала, что король Гревилл будет жить вечно, потому что он всё делает так, как велят Эль? Какие ещё сказки она тебе наплела, Бонни?

Девочка молча отвернулась.

– Эль – такие же настоящие, как и мы с тобой, – упрямо сказал Лок. – А эти типы – точно Эль. Они выслеживали ту женщину. Я слышал, как Харкер сказал, что она, похоже, из тех мятежников, которые несколько лет назад совершили покушение на Гревилла и хотели захватить Истинный Лан-довел.

Он глянул мимо Кота и впился взглядом в Дерри, который молча стоял, наблюдая за происходящим.

– Ты был здесь, глотатель ядов. Ты всё видел. Куда она делась?

– Спрыгнула, – тихо ответил Дерри. Он мотнул головой в сторону окна.

Лок вздрогнул. Его спутница пожала плечами.

– Значит, нам придётся тащить на один труп меньше, – произнесла она безучастно. – Пошевеливайся, Лок. А то Крэм ворвётся сюда с дикой бранью, и нас бросят на съедение угрям вместе с вратниками.

Она потянула упирающегося Лока в комнату. У Лока стучали зубы, и он старался не смотреть на то, что машинально делали его руки, но тела наконец были уложены в мешки. Бонни даже не подняла глаз, когда мешки тащили прочь. Она уже принялась мыть пол.

Дерри спрятался в тени книжных полок, чтобы ему больше не задавали вопросов. Но он беспокоился зря. Бонни и Кот занялись своей работой, болтая друг с другом и не обращая на него никакого внимания. Как обычно, Кот украдкой сунул себе за пазуху хлеб, оставшийся после завтрака Крэма, пока убирал со стола. Как обычно, Дерри притворился, что ничего не заметил.

Он подвинулся ближе к спрятанной книге. Ему не терпелось достать её, но он не решался. Уборщики могли заметить. Вдруг они разболтают об этом, и тогда не миновать беды.

Крэм запретил Дерри трогать книги, пока в комнате находятся уборщики. Если они узнают, что Дерри умеет читать, они могут догадаться, что в его обязанности входит читать хозяину. И пойдут слухи. А ведь, несмотря на всё своё бахвальство, Крэм был согласен с Харкером в том, что его команда расценит это как проявление слабости.

Конечно же, Крэм боялся, что его сочтут недостаточно мужественным. Он часто подтрунивал над Дерри, называя его ничтожным книжным червём, хотя сам с жадностью слушал, когда Дерри читал ему каждое утро и каждый вечер.

Дерри обычно прибирался в спальне Крэма, пока уборщики трудились в Большом зале. Сегодня не самое обычное утро, но всё же работу нужно выполнить. И чем быстрее, тем лучше, – сказал себе Дерри, иначе он не успеет заполучить таинственную книгу.

Он поспешил в комнату Крэма. В скверно пахнущем полумраке он расправил постельное бельё и взбил засаленные подушки. Затем поднял ночную рубашку с разводами от пота, небрежно брошенную на пол. Задержав дыхание, он отнёс переполненный ночной горшок к открытому стоку в конце коридора и опорожнил его.

Обычно он старался ни о чём не думать, пока выполнял эти отвратительные обязанности. Но сегодня в его голове роились мысли об Эль, о том, что он чуть не умер, о топоре, о шипящем голубом пламени, об обречённой, затравленной женщине и спрятанной книге, которая, словно тайна, ждала своего часа.

К тому времени, когда он вернулся в Большой зал, там было тихо и пусто. Уборщики ушли, закрыв за собой дверь. Единственным признаком того, что утро выдалось необычным, было большое розоватое пятно на влажном каменном полу.

Дрожа от нетерпения, Дерри вымыл чайные принадлежности. Расставляя их по местам, он вспомнил про одеяло, которое оставил среди книжных полок. Он поспешил спрятать его понадёжнее, но обнаружил, что оно исчезло. Кот, уборщик-воришка, должно быть, нашёл его и забрал.

Дерри вздохнул. Теперь его постель станет ещё жёстче. Впрочем, может, у Кота вообще нет одеяла. Он выбросил сожаление из головы и побежал за спрятанной книгой.

Она была зажата между огромным томом под названием «Полная энциклопедия птиц» и увесистой старинной историей королевской семьи Ландовела. Как только Дерри вытащил книгу, такую старую и потрёпанную, он внезапно ощутил дурноту, и холод пробежал по его спине. Вдруг ему пришла в голову мысль, что эта книга – зло. Сразу захотелось засунуть её обратно в тайник.

Но он не сделал этого. Как будто не мог. Желание узнать, что содержится в книге, было слишком велико. И после непродолжительной борьбы с самим собой, от которой на лбу выступил пот, он крепко стиснул книгу в правой руке и открыл её.

Его глаза округлились от удивления, а сердце бешено заколотилось, и Дерри не знал, следует ли ему расстроиться, что его обманули, или вздохнуть с облегчением. Страницы книги оказались пустыми, если не считать синей рамки из букв алфавита, окаймлявшей каждую из них.

Это была учебная тетрадь, догадался Дерри, предназначенная для детей, которые учатся писать. Он и сам мог бы потренироваться в ней, если ему удастся раздобыть карандаш или ручку. Он пробовал писать пальцем на пыльных книжных полках, но его почерк был столь же неуклюж, сколь безукоризненным было его чтение, и в последнее время он редко этим занимался.

Но почему… почему та несчастная женщина спрятала детский учебник? Почему она молча умоляла Дерри никому не рассказывать о книге?

В галерее послышались тяжёлые шаги. Дерри поспешно затолкал учебник обратно в тайник.

Затем он бросился к двери, чтобы распахнуть её перед Крэмом, и подошвы его босых ног сжались, когда он коснулся влажного, испачканного розовым пятном пола.

Глава шестая

Вторжение и уничтожение Палачей Эль стало поворотным моментом в жизни Скалы. Изменения начались медленно, но быстро набирали обороты.

На воротах появились новые рабы. Желтоволосая девушка по имени Соломинка исчезла, как и все остальные вратники, дежурившие в то утро. Дерри не слышал, чтобы о них вспоминали. Как будто их никогда не существовало.

Настроения в крепости тоже изменились. Появилось напряжённое, беспокойное чувство, которого раньше не было. Когда Дерри просыпался до рассвета и лежал, прислушиваясь, ему казалось, что Котёл гудел особенно зловеще, морские волны лизали Скалу с особенной жадностью, а крысы в стенах стали намного смелее.

Но самая большая перемена произошла с Крэмом. Его настроение стало совершенно непредсказуемым. В хорошие дни он был почти таким же, как раньше, разве что молчаливее. В плохие дни он запирался после завтрака и отказывался открывать дверь даже уборщикам. Он сидел в своих покоях и, пока Дерри читал ему, пил одну за другой хранящиеся в сокровищнице бутылки спиртного. Он напивался до бесчувствия, бурча и постукивая по лбу скрещёнными пальцами. Он часто без предупреждения вскакивал. Глаза его были красными, как пламя. Хватал топор, который всегда держал под рукой, и, шатаясь, направлялся к двери, а потом распахивал её и громогласно звал Харкера. Но когда Харкер приходил, Крэм рычал на него и отворачивался, как будто забывал, что хотел сказать.

Ночью его мучили кошмары. Он просыпался с криками, бормоча, что он проклят, что убить Эль – большое несчастье, беда, самое страшное, что может случиться в жизни, а он убил целых двух. И Дерри приходилось читать ему, пока он наконец не успокаивался и снова не засыпал.

Но Дерри больше никогда не читал Крэму «Легенды Эль». Вопреки всякой логике, Крэм винил эту книгу во всех своих невезеньях. Похоже, он верил, что история Октавии призвала Эль на Скалу. Он обвинял Дерри в том, что тот читал ему эту книгу, и иногда колотил его за это, но всегда вовремя останавливался, чтобы не нанести слишком серьёзных травм. Крэму и раньше нравились истории, которые читал ему глотатель ядов, а теперь они были ему просто необходимы, чтобы отвлечься от своих страхов.

Постепенно плохие дни в жизни Крэма стали преобладать над хорошими. Всё чаще решения оставались за Харкером. Шли месяцы, а «Ястреб» оставался пришвартованным у Скалы. Команда маялась от скуки, устраивала потасовки или играла в карты. Надсмотрщики стали ленивыми и беспечными. Мусор скапливался в проходах. Блюда, которые приносили Крэму из кухни, постепенно теряли аромат и вкус.

Крэм ничего не замечал, или ему было просто безразлично. И все на Скале знали об этом: от Харкера до самого молодого и слабого раба. В тех редких случаях, когда Крэм покидал Большой зал, а Коту и Бонни позволялось наконец заняться уборкой, Кот насмехался над ним, даже не утруждаясь понизить голос. После их ухода Дерри часто обнаруживал, что пропало какое-нибудь небольшое сокровище, и догадывался, что его тайком вынес Кот за пазухой свой рваной рубашки. Без сомнения, Кот использовал эти сокровища в качестве взятки надсмотрщикам, чтобы получить добавку на кухне или избежать наказания.

Дерри никогда не рассказывал об этом Крэму. Он делал то, что ему было велено, но не более того. Жалость ни капли не смягчала его ненависть к Крэму. Она по-прежнему горела так же сильно, как и раньше. Но он боялся, и с каждым днём его страх усиливался. Ему казалось, что рано или поздно один из поваров решит избавить Крэма от мучений. И, возможно, повар сделает это без страха за свою жизнь, потому что яд будет подмешан в пищу по приказу Харкера.

Ведь Харкер уже чуял запах власти. С самодовольной ухмылкой разгуливал он по Скале. Он по-прежнему уважительно обращался к Крэму, но перед всеми остальными высмеивал его. Он незаметно отменил многие меры, которые Крэм ввёл для защиты Скалы, с усмешкой заявляя, что это пустая трата времени. А когда он смотрел на Дерри, в его взгляде читалось ледяное презрение.

Моё время скоро настанет, несносный червяк, словно говорили его глаза. Погоди у меня!

Довольно часто, когда Крэм сидел, бормоча что-то, в своём кресле, Дерри бросал взгляд на книжные полки и видел, как мальчик-призрак наблюдает за ним. Иногда мальчик наклонял свою палку так, что голова куклы, прикреплённая к ней, будто кивала. Но стоило Дерри шевельнуть хотя бы пальцем, как мальчик тут же исчезал.

Дерри задумался, не означают ли столь частые посещения призрака, что изменения на Скале вот-вот приведут к катастрофе.

Теперь почти каждый вечер Крэм рано уходил к себе в комнату, падал на кровать, не раздеваясь, с бутылкой в одной руке и зажжённой свечой в другой. Он почти сразу начинал храпеть, и тогда Дерри на цыпочках заходил в комнату и бесшумно забирал свечу. Пусть Крэм сгорит заживо, если ему так хочется, но Дерри не желал погибать вместе с ним.

Владение свечой имело и другие преимущества. Никогда раньше Дерри не мог читать перед сном. По ночам Крэм всегда оставлял его в полной темноте. Какая же это удивительная роскошь – читать любимую историю при свете свечи, завернувшись в одеяло на полу сокровищницы.

Однажды ночью, когда он убирал на полку сказку, которую только что дочитал, Дерри вспомнил про книгу той мятежницы. Он доставал её из тайника лишь раз с тех пор, как обнаружил, что она пуста. Прикоснувшись к ней, он снова ощутил холод и тошноту, и после этого он не предпринимал новых попыток.

Но теперь, когда он чувствовал тёплое пламя свечи, ласкающее его щёку, в его голове вспыхнула любопытная мысль. В одной истории, которую он перечитывал несколько раз, герой обнаружил карту на странице, которая казалась пустой. Карта была нарисована невидимыми чернилами, поэтому появлялась только при нагревании страницы.

Как же он не додумался до этого раньше?

Тени беспорядочно затанцевали вокруг Дерри, когда он почти бегом бросился к полке, где была спрятана книга. Не обращая внимания на леденящие приступы тошноты, прокатившиеся по его телу, он вытащил книгу и отнёс её к обеденному столу. Он раскрыл её на первой странице и поднёс пламя свечи так близко, как только осмелился. Бумага постепенно нагревалась. Он ждал с колотящимся сердцем.

Ничего не произошло. Страница осталась пустой, как и раньше. То же самое было и со следующей страницей, и со следующей. Одеревеневшая рука Дерри заныла от боли, с такой силой он прижимал страницы. Если в книге и был секрет, то раскрыть его так и не удалось.

Горько разочарованный, Дерри поставил свечу на стол. Она уже почти догорела, и у него оставалось всего несколько минут, чтобы почитать в постели. Он закрыл книгу. Затем, понимая, что это бессмысленно, он снова раскрыл её на первой странице и пристально вгляделся. Синие буквы алфавита на полях, казалось, двигались в мерцающем пламени свечи.

Он коснулся пальцем буквы «Д», с которой начиналось его имя, и к своему удивлению обнаружил, что на ощупь буква отличается от пустого листа. Она была чуть выпуклой. Все буквы на полях были чуть выпуклые. Раньше он этого не замечал.

Он коснулся буквы «Е», «Р», снова «Р», а затем «И».

Верно, представил он голос учителя. Ты умеешь писать своё имя, Дерри! Очень хорошо! Какие ещё слова ты знаешь?

Улыбаясь собственному ребячеству, он «написал» ещё одно слово. Д-О-М. Его улыбка исчезла. Как глупо – выбрать именно это слово. У него больше нет дома. У него не осталось даже воспоминаний о доме. Он знает только одно – где когда-то находился его дом.

Он снова поднял палец. Он коснулся букв Л, А, Н, Д, О, В, Е и снова Л. Л-А-Н-Д-О-В-Е-Л.

И вдруг пустая страница заполнилась словами. Дерри отпрянул на спинку стула, не веря собственным глазам.

Почерк был мелким, но твёрдым, ровным и решительным. Дерри представил себе, как ручка плавно движется в руке женщины со шрамом и её слова медленно усеивают страницу. Его сердце бешено забилось, он снова склонился над книгой и при мерцающем свете догорающей свечи принялся лихорадочно читать.

Я начинаю этот дневник, зная, что, если его обнаружат, это будет означать, что я мертва. Зашифрованные книги – гениальное изобретение, и мне повезло, что у меня есть такая книга, но я не настолько глупа, чтобы поверить, что она долго сохранит свои секреты, если попадёт в дурные руки.

Будь что будет. Прошло уже более семидесяти лет с тех пор, как упала Комета и вода и ненависть разделила Ландовел надвое. Мир изменился. Старые времена ушли безвозвратно.

Необходимо вести записи. Мы и так находимся в постоянной опасности, а вскоре станет намного опаснее. Если наши знания будут утеряны, работу придётся начинать сначала. На это нет времени. С каждым днём множатся слухи о предстоящих ужасах. Я явственно вижу, как истекает время в великих песочных часах.

Годами мы делали всё, что могли, тайно трудились в сёлах и деревнях Истинного Ландовела. Мы обрели верных последователей и помогли многим жителям, попавшим в беду. Но мы пришли к выводу, что этого недостаточно. Это всё равно что наклеивать пластырь на рану, которая никак не заживает.

Большинство людей слишком затравлены, чтобы восстать против короля Гревилла и добиться перемен, как бы жестоко с ними ни обращались. Я не виню их. Более семидесяти лет их морят голодом, запугивают и пичкают ложью.

Так называемое Пророчество Эль легко срывается с каждого языка. Дети зубрят его, как только начинают говорить. Я запишу его здесь для порядка:

 
Пока Башня не падёт,
Пока Колокол не пробьёт,
Не умолкнут голоса,
Пока не явится Звезда,
Пока мёртвые не восстанут,
Пока Эль прощают,
Король будет жить.
 

Большинство жителей Истинного Ландовела действительно верят, что Комета была Звездой, которую Эль низринули с небес на землю в качестве наказания. Они искренне верят, что Эль поддерживают короля Гревилла и даровали ему бессмертие.

Их жизнь пропитана страхом. Они боятся солдат и шпионов короля. Они боятся нападения со стороны Свободного Ландовела, который (как их учат) намерен уничтожить их. Но больше всего они страшатся гнева Эль. Однако все эти страхи имеют лишь один источник – их лживого короля, который утверждает, что любит свой народ, но использует ложное пророчество, чтобы править ими железной рукой.

Единственное решение – нанести удар по средоточию этого страха.

Алый город – олицетворение зла, поэтому мы должны отправиться туда, хотя нам претит возвращаться в это бездушное место.

Впереди нас ждут опасные времена. Я заканчиваю свою первую запись с твёрдой надеждой, что никто, кроме меня, никогда не прочтёт её.

Дерри поспешно перевернул страницу, но она оказалась пустой, и никаких слов не появилось, когда он «написал» на полях Л-А-Н-Д-О-В-Е-Л. Либо женщина больше ничего не писала, либо на каждой странице был свой пароль.

Дерри попробовал «написать» А-Л-Ы-Й-Г-О-Р-О-Д, И-С-Т-И-Н-Н-Ы-Й, С-В-О-Б-О-Д-Н-Ы-Й и Х-А-Н, но безуспешно. А потом свеча погасла.

Он не осмелился зажечь другую. Даже в своём нынешнем состоянии Крэм заметил бы это. Как и масло для ламп, свечи стали на вес золота.

Дерри прокрался в темноте к книжным полкам и сунул зашифрованную книгу обратно в тайник. Затем он направился к своей постели. Он очень устал, но долго лежал без сна. Возможные пароли для второй страницы дневника крутились в его голове вперемешку с чудовищным храпом Крэма, грохотом Котла и шуршаньем крыс за стеной.