Читать книгу: «Следствие ведёт некромант. Том 9. Взгляд в бездну», страница 5

Чародейка разумом понимала, что столь развязное поведение гостя порождено винными парами, и даже чуточку сочувствовала его жене, что, опустив от стыда глаза, всеми силами старалась поскорее увести мужа; но всё равно злилась.

Когда последние слова прощания были сказаны, и все гости благополучно разъехались по домам, отец коррехидора сказал:

– Покажи Эрике её спальню, надеюсь, в ней есть всё необходимое. За остальными вещами съездите завтра. Боги, как я устал! – герцог еле сдержал зевок.

– Сэр Гевин, – обратилась чародейка, понимая, что иного случая сегодня не подвернётся, – я хотела бы поговорить с вами.

– Ах, моя дорогая девочка, – отмахнулся он, – я знаю, вас переполняют чувства благодарности, но полно. Завтра будет масса возможностей высказать их мне. Да и благодарить меня вам не за что. Право, не за что.

– Я не имею привычки выражать благодарность неприемлемое предложение! Даже главе клана, – взорвалась Рика, которую снисходительность герцога Окку вкупе с предположениями о переполняющем её чувстве признательности вывели из себя, – я хочу заявить, что не собираюсь жить у вас в доме!

– Вот как? – покрасневшие карие глаза сэра Гевина сделались ледяными, – тогда пройдёмте в мой кабинет. Прошу! И ты, Вилли, тоже. Холл – не место для таких разговоров.

Глава Дубового клана нахмурился и решительным шагом двинулся на второй этаж.

– Итак, юная леди, – герцог сидел за своим письменным столом с трубкой в руке, – я не совсем понял, но, очень надеюсь, плохо расслышал то, что вы имели честь заявить совсем недавно. Извольте повторить, только советую не забываться, в данный вы момент разговариваете со мной не как с будущим свёкром, а как с главой самого влиятельного клана Артанского королевства. Слушаю.

Он не предложил присесть ни чародейке, ни сыну. Они оба продолжали стоять перед ним, подобно двум провинившимся школьникам перед директором учебного заведения. И этот самый директор был чертовски зол. Он попыхивал трубкой и сверлил чародейку взглядом.

– Я не думаю, – чуть смутилась Рика, – что предложение о переезде кого бы там ни было на новое место жительства может быть озвучено без согласования с самой персоной. Сперва надлежит выяснить отношение человека к самой идее изменить место проживания, и лишь затем…

– Глава клана имеет полное право принимать решения в отношении как членов своей семьи, так и своих вассалов, – прервал тираду сэр Гевин, – согласно традициям, свято почитаемым в Дубовом клане, перед столь важным событием, каковым без сомнений является церемония бракосочетания его величества Элиаса, моя семья должна проживать вся без исключения в резиденции клана. Дети моих старших сыновей даже оставят на это время учёбу, а сами сыновья – службу. Военное министерство по такому случаю освобождает младшего министра! – он многозначительно поднял палец, – и то, что невеста Вилли продолжает жить на съёмной квартире, да ещё и с соседкой, является просто недопустимым нарушением всех приличий. Могут посчитать, что Дубовый клан совершенно не заботиться о новом члени семьи.

– А проживание в доме будущего супруга, видимо, нарушением приличий не является? Или же оно рассматривается общественностью как особое проявление заботы?

– Именно так. Вам выделены покои, соответствующие вашем статусу, – заявил герцог, выпуская струю дыма, – ступайте, располагайтесь ко сну и прекратите донимать меня глупым, необоснованным недовольством.

Рика беспомощно оглянулась на Вила. Тот стоял с невозмутимым видом, очень напоминавшим тот, с каким коррехидор выслушивает претензии его величества во время неудачных докладов по пятницам.

Чародейка поняла, что с его стороны помощи она не дождётся, и перешла в атаку:

– Мне весьма неудобно напоминать вам, милорд, что наша помолвка с сэром Вилохэдом носила несколько формальный характер и была вызвана необходимостью, связанной с расследованием на землях Дубового клана в Оккунари, кое нам выпала честь проводить в январе, – на одном дыханье выпалила девушка, – и посему ваше решение неправомерно.

– Глупости, – отмахнулся герцог, – последние месяцы я пристально наблюдаю за вами обоими. Ещё в Оккунари формальная помолвка переросла в настоящую. Только слепец не заметил бы этого. Вы, догорая моя, полностью устраиваете Дубовый клан в качестве младшей невесты. Без сомнений, вы нравитесь Вилли, и полагаю, что и мой младший сын не оставил вас равнодушной. Тогда к чему все эти пустые возражения? За последние месяцы вы должны были понять и привыкнуть, что решения в Дубовом клане принимаю я. Раз я решил, что вам пора переехать в нашу резиденцию и жить здесь, значит так тому и быть. Всё, довольно, я устал, ступайте спать, – он махнул рукой, потом прищурился и улыбнулся, – и ещё одно. Конечно, я всё понимаю: молодость, горячая кровь, терзания страсти. Но настоятельно прошу, когда сюда приедут леди Мирай и мальчики с семьями, постарайтесь, чтобы ваши отношения не выходили за рамки приличий. Дом довольно стар, и перегородки в нём оставляют желать лучшего.

– У меня нет с вашим сыном отношений, выходящих за рамки приличий! – покраснела чародейка.

– Никто не требует от вас отчёта, дорогая Эрика, – ухмыльнулся отец Вила, – вы оба – взрослые совершеннолетние люди. Ваш статус ни в чём вас не ограничивает. Я прошу лишь о некой, приличествующей случаю скромности, в особенности, когда прибудут остальные члены семьи. Вот и всё.

– А если я всё же откажусь? – вскипела чародейка, – насильно запрёте меня в соответствующих моему статусу покоях?

– Вы пытаетесь сказать, что желаете расторгнуть помолвку? – лицо герцога потемнело, его трубка зловеще звякнула о серебряный поднос для курительных принадлежностей, – это так?

Вилохэд повернулся к чародейке и проговорил:

– Рика, вы, действительно, готовы порвать со мной лишь из-за того, что вам предложили стать почётной гостьей в нашем родовом гнезде? Неужели, я мог настолько ошибаться в вас и ваших чувствах ко мне?

– И учтите, госпожа Таками, – это уже подал голос сэр Гевин, – своим поступком вы нанесёте величайшее оскорбление чести моего сына, Дубовому клану и мне лично. Вы, действительно, готовы приобрести такого недруга, как я?

На чародейку произвели впечатление вовсе не слова об оскорблении чести клана и возможных нежелательных последствиях, а взгляд глаз цвета спелых желудей. Вил смотрел на девушку выжидательно, но где-то в глубине этих красивых миндалевидных глаз плескались скрытое отчаяние и тоска. Рика поняла, что ещё один шаг, и её жизнь рухнет. Возможно, и даже скорее всего внешне ничего не изменится. Она продолжит ходить на работу, делать вскрытия, писать заключения и оформлять разные справки. Только в этой жизни не будет Вила. Навсегда исчезнут их совместные прогулки, поездки и чаепития, никогда не будет больше их замечательных разговоров, да и захватывающие расследования вместо неё будет проводить вместе с коррехидором Турада или Меллоун. Но главное: никогда более эти красиво изогнутые губы не коснутся её губ, а она не ощутит запаха свежескошенной травы от любимого одеколона Вила. И эта, промелькнувшая в сознании пустая и серая в своей беспросветности жизнь, показалась ей хуже смерти.

– Простите, – опустив взгляд, проговорила чародейка чуть срывающимся голосом, – я вспылила из-за необузданности своего характера, – она поклонилась, глубиной поклона демонстрируя всю глубину своих извинений, – я с радостью приму ваше любезное приглашение, сэр Гевин. Провести время в резиденции Дубового клана – честь для меня.

– Вилли, – проговорил герцог, усмехаясь, – надеюсь, горячность нрава нашей младшей невесты будет иметь для тебя свои положительные стороны. Ваши извинения приняты, леди Эрика.

Вил потянул девушку за рукав, от лица их обоих пожелав отцу спокойной ночи.

– Что на вас нашло? – воскликнул он, когда они удалились на достаточное расстояние, – вы, действительно, готовы были пожертвовать нашими отношениями из-за каприза?

– Вил, не мучьте меня ещё и вы, – воскликнула Рика, – сначала ваш отец в приказном порядке переселяет меня сюда, при этом вы добрую половину вечера любезничаете с Бутоном Магнолии, распеваете с ней многозначительные романсы, шепчетесь практически щека к щеке, а после просто холодно молчите и глядите в сторону, когда мне так необходима ваша поддержка!

– Так ты ревновала меня? – Вил прижал чародейку к груди, – банально ревновала, наблюдая за нашим музицированием из своего тайного укрытия. Рика, я просто развлекал гостей. А когда, как тебе показалось, будто бы мы с Со́нди столь многозначительно шептались, она говорила, как рада за меня, потому что я нашёл, наконец, свою любовь. Я спросил, с чего она так решила, а она засмеялась, покачала головой и ответила, что у девушек есть необъяснимое наукой чутьё, позволяющее безошибочно определять мужчин, чьё сердце бесповоротно и окончательно занято. И добавила, что это самое её чутьё в отношении меня сработало ещё в Каэ-доно, когда она впервые увидела нас вместе.

– Но вы выглядели такими счастливыми, – сердитым шёпотом возразила Рика.

– Конечно, – Вил поцеловал её в макушку, – я был счастлив, что могу открыто говорить о чувствах к тебе, а Сонди просто радовалась за меня. Наш юношеский роман был порождён скорее ожиданием чувств, нежели самими чувствами, и он помог повзрослеть нам обоим. Такое случается, когда мальчик и девочка знают друг друга с детства. Головокружительная влюблённость отшумела, мы оба остыли, однако ж это не помешало нам остаться добрыми друзьями. И раз уж этот разговор зашёл, я скажу, что в моём сердце давно нет места для других женщин. В нём царишь одна ты.

Рика утёрла слёзы.

Вил погладил её по волосам и слегка щёлкнул по шмыгнувшему носу.

– Не так, ох, не так я мечтал произнести эти слова. Но с вами, госпожа некромантка, почти никогда ничего не получается, как планируешь. Коридор, девица с распухшим носом и произнесённое на ходу самое важное признание в жизни мужчины! – он махнул рукой, – ладно, идём, покажу тебе спальню. А признание я повторю в более подходящей обстановке и надеюсь, получить полагающийся ответ.

Рика с благодарностью взглянула на Вила, вцепилась в его руку и судорожно кивнула несколько раз.

Их спальни оказались рядом.

– Можешь не опасаться, – криво улыбнулся коррехидор, поймав взгляд девушки, искоса брошенный на дверь своей комнаты, – я никогда не заставлю тебя сделать что-либо против твоей воли. Степень нашей близости определяешь только ты, посему запирать на ночь дверь своей спальни нет никакой необходимости.

Комната, а вернее сказать, апартаменты невесты Дубового клана состояли из крошечной гостиной, спальни с обширной кроватью, платяным шкафом, комодом и большим зеркалом, туалетной и ванной комнаты с чудесной сидячей ванной. На кровати лежала аккуратно сложенная ночная сорочка, а на коврике рядом Рику дожидались атласные домашние тапочки.

– Утром представлю твою горничную, – сказал Вил, – а пока обходись сама. Спокойной ночи.

– Погоди, – у Рики впервые так естественно и просто получилось обратиться к четвёртому сыну Дубового клана «на ты». В Оккунари она уже делала это для достоверности их помолвки, но вот наедине, вышло впервые, – что мы станем делать завтра?

– Особых дел у нас нет, кроме необходимости забрать вещи со съёмной квартиры и поставить твоих домашних в известность о переезде. Если хочешь, я продолжу оплачивать твоё жильё, пока чудесно пекущая оладьи тётушка Дотти не найдёт себе новую жилицу?

Рика поблагодарила за щедрое предложение и сказала, что её интересует остальной день, поскольку сборы и перевозка её скарба не займёт много времени.

– Ну, я не знаю, – пожал плечами прислонившийся к дверному косяку коррехидор, – можем днём поехать на пикник в рощу сакуры на том берегу Журакавы, а вечером отправиться в оперу. Или предложи сама.

Рика кусала губу. Она ощущала смятение. Даже в Оккунари у них не выпало ни одного дня, который они провели бы вместе без помех и расследования, перспектива провести целое воскресенье наедине с Вилом и притягивала, и страшила одновременно. Вдруг ему покажется с ней скучно? О чём они станут говорить?

– Мне бы хотелось заняться расследованием, – произнесла девушка после короткой заминки, – смерть Кейта Соги явно была не от естественных причин. Я думаю поработать в библиотеке Академии, освежить знания по токсикологии. Нужно исключить медленно действующие яды, – Вил молча смотрел на неё с несколько странным выражением на лице, – затем, – чародейка кашлянула, возвращаясь в привычное русло, – если найду на месте профессора А́йвори (он непревзойдённый специалист как по части алхимии, так и ядов), можно проконсультироваться с ним по поводу первого и второго вопросов.

– Погоди, погоди, – Вил удивлённо поднял брови, – какие ещё первый и второй вопросы? Я никак не могу уследить за ходом твоих, скачущих галопом, мыслей.

– Ну, как же быстро вы забыли: первый вопрос – при обсуждении работы чародейка по привычке вернулась к «вы», – это возможность отравления Кейта Соги малыми дозами минерального или же органического яда, повлекших в итоге странную смерть, которую с лёгкостью можно приписать телесному недугу неясной этимологии. Второй вопрос – новый наркотик, при производстве коего могла быть использована магия. Наркотики – конёк господина Ни́ро Айвори, посему, полагаю, он – именно тот, кто нам нужен. Ещё можно съездить к родителям погибшего, поподробнее расспросить о его образе жизни, увлечениях, друзьях, круге знакомых, – продолжала увлечённо загибать пальцы чародейка, – наверняка, кто-то что-то слышал либо знает.

– Давайте не будем планировать на завтра так много, – остановил её коррехидор, – поехать в Академию магии можно и даже нужно. Особенно, если там окажется этот ваш профессор.

– Должен, – заверила Рика, – он холост и, как говорили студенты, живёт в кампусе, в преподавательском корпусе.

– А вот по поводу семейства Сога у меня есть возражения. Скорее всего завтра у них будут похороны сына, не думаю, что наши расспросы окажутся уместными в подобной ситуации. Отложим визит к ним по крайней мере до понедельника. Однако ж, меня немного обескураживает такое служебное рвение. Оно понятно и уместно, когда у нас на руках убийство, поджимают сроки, да ещё и его величество требует незамедлительных результатов. А сейчас нет ничего похожего. Мы сами посчитали смерть Кейта Соги подозрительной и можем спокойно провести выходной день как нам вздумается, а все следственные действия отложить до понедельника.

Рика смутилась, она прошлась по своему новому жилищу, открыла и закрыла дверцу пока ещё пустующего шкафа, потом ответила:

– Работать в библиотеке Академии я всегда любила по воскресеньям, потому как там пусто и спокойно. Кроме повёрнутых на учёбе прилежных студентов вроде меня, там обычно нет никого, – Вил хмыкнул, его явно данный аргумент не особенно убедил, – к тому же именно в выходной день очень удобно поговорить с преподавателем: не нужно ждать окончания занятий или выдёргивать человека прямо с лекции. Студенты, естественно, против не будут, но всё же лучше так не поступать.

– А портить свободный день человеку расспросами и консультациями ты считаешь лучше?

– Профессор Айвори – милый, общительный человек, – заверила Рика, – не сомневаюсь, он лишь обрадуется возможности проявить свою осведомлённость и компетентность. И к тому же, – она поглядела снизу вверх на собеседника, – мы упредим возможное недовольство его величества, если или же вернее – когда, до него дойдёт информация о странной смерти наследника в клане Баньяна. У нас, вернее у тебя, – она сделала над собой усилие. Глупо ведь выкать мужчине, который обращается к тебе «на ты», – будет полная возможность с честью отчитаться о сделанных шагах и избежать лишних упрёков в свой адрес и едких замечаний о должности, полученный из-за влиятельности Дубового клана.

Вил не удержался и снова обнял чародейку.

– Так ты беспокоишься обо мне? – прошептал он, зарываясь лицом в её волосы и наслаждением вдыхая запах знакомых духов с горьковатой ноткой сандала, – принимая заботу с благодарностью и не смею противиться. Поедем завтра в Академию, а с собой возьмём всё для пикника не свежем воздухе. С оперой решим позднее. Захотим – поедем, не захотим – не поедем.

– Хорошо, – согласилась девушка.

Она подняла голову и её ждал нежный, долгий прощальный поцелуй.

– Прекрасных снов, – проговорил Вил, уходя, – и не забудь загадать желание, ведь спишь на новом месте.

Рика улыбнулась. Ей тут же вспомнилось детское присловье: «Ложусь на новом месте, приснись жених невесте!» Она была совсем не против увидеть Вила во сне.

Глава 4 ВОСКРЕСНЫЕ ХЛОПОТЫ

Надеждам увидеть во сне жениха не суждено было сбыться даже на новом месте. Спалось чародейке беспокойно, она раза четыре просыпалась безо всякой причины, а когда, наконец, крепко заснула перед самым рассветом, ей привиделся нудный сон о том, как она блуждает по незнакомому городу и почему-то ищет выход к морю. Город был старым, пыльным и жарким, улицы запутанными, а общее ощущение от сна – неприятным. Возможно, виной всему были грачи, что сидели на чахлых деревьях, кружили по выцветшему небу, то и дело опускаясь перед самым носом на дорогу.

Проснувшись, чародейка обнаружила у себя в комнате незнакомую девушку, замершую у двери.

– Вам чего? – Рика натянула одеяло почти до шеи.

– Доброе утро, госпожа, – поклонилась девушка, – я – ваша горничная Аги́сэ. Служить вам – большая честь для меня.

– Почему ты стоишь в моей спальне? – спросила обескураженная чародейка.

– Младший господин велел дождаться вашего пробуждения и сразу начать служить вам.

Рика вздохнула, сдержав улыбку. Она сильно сомневалась, что Вилу взбрела в голову фантазия оправить горничную в комнату к ней дожидаться её пробуждения. Скорее всего девица поняла приказ не совсем правильно. Горничная оказалась довольно хорошенькой, явно младше Рики, с круглым личиком и каштановыми волосами. На ещё по-детски округлых щёчках играл здоровый румянец.

– Ты местная? – спросила чародейка, чтобы хоть как-то разрядить неловкость. Девица продолжала стоять столбом, не сводя Рики глаз и теребя белоснежный фартук.

– Нет, госпожа, я приехала из Оккунари только три дня назад. Леди Мирай самолично избрала меня из четырёх кандидаток для почётной миссии служения младшей невесте Дубового клана, только вот, – она замялась, и Рика увидела, что горничная находится на грани слёз, – я не знаю, как достойно служить, простите, – низкий поклон.

– Ничего, – ободрила её чародейка, – у меня ведь тоже никогда не было горничной, и я тоже не знаю, что это такое. Успокойся. Как-нибудь вместе разберёмся.

– Могу помочь с водными процедурами и одеванием, – приободрилась Агисэ, – господин Фибс сказывал, что он завсегда помогает милорду с бритьём, набирает ему ванну, – она загнула пальцы, – кажется, младший господин любит горячую, а старший – прохладную. Или наоборот? Пока господин принимает ванну, нужно незаметно и тихо расстелить постель.

– Постой, А́ги, – проговорила Рика, – не вали всё в одну кучу. Бритьё и одевание – это с утра. Ванна и расстилание постели – вечером.

– Ой! – Аги зажала рот рукой, – я всё попутала. Извините!

– Давай так, – заявила чародейка, понимая, что теперь у неё появилась нежданно-негаданно подчинённая, которой требуется руководство, а, возможно, и обучение, – начнём с того, что я пойду умываться и всё такое, а ты застелешь постель и поможешь потом завязать пояс на платье. Идёт?

Горничная взглянула на госпожу глазами испуганной белки, готовой в любую секунду пуститься наутёк, потом проговорила:

– Да, да, как прикажете!

И почти бегом ринулась к кровати.

Оказалось, что чародейка проспала слишком долго. Герцог уже позавтракал и отбыл в Кленовый дворец. Вил допивал кофе, просматривая воскресные газеты.

Рике Фибс подал омлет с рисом, мягко отстранив рвущуюся обслуживать свою госпожу Агисэ.

– Полагаю, нам следует начать с поездки ко мне, – предложила чародейка, – наверняка госпожа Призм не находит себе места от беспокойства. Она всегда очень тревожится, если я или Не задерживаемся, а уж, коли ночуем вне дома, это вообще, – она махнула рукой, – повод для волнения вселенского масштаба.

– Фибс вчера позвонил твоей квартирной хозяйке и поставил её в известность о твоей ночёвке в резиденции клана, – проговорил коррехидор, откладывая газету в сторону, – так что она в курсе. Но начать всё же лучше с перевозки вещей, а потом уже Академия. Давай позволим профессору Айвори вволю выспаться воскресным утром.

Рика была даже рада, когда за вещами вместе с ней отправился и коррехидор. При нём обе дамы обычно воздерживались от неуместных расспросов, смешков и намёков сомнительного толка.

Оказалось, что госпожа Призм уже любезно упаковала вещи чародейки по просьбе всё того же вездесущего дворецкого, а это означало, что новость о переезде Рики уже перестала быть новостью. Эни быстренько освободила шею от тёплого шарфа, поклонилась Вилу и поздравила их обоих с подобающей вежливостью. Госпожа Призм, прослезившись, обняла Рику, взяв с неё слово, что они и впредь будут наведываться в гости, а заверение коррехидора об продолжении оплаты комнаты чародейки, пока не найдётся достойный жилец, выплеснулось в бурю благодарных слов и поклонов.

От действующего на нервы прощания спас Вил, он вытащил свои часы с дубовыми листьями, поглядел на них, выразительно присвистнул, показывая, на сколько они уже задержались, после чего с вежливой твёрдостью сообщил, что лишь важные дела службы его величеству вынуждают их обоих покинуть гостеприимный кров тётушки Дотти.

– Не думала, что съехать с квартиры окажется так томительно и даже немного грустно, – проговорила Рика, когда они уже вышли на улицу, – оказывается, моя привязанность к Эни и тётушке Дотти куда сильнее, чем мне казалось. Словно какая-то часть меня остаётся тут, – она бросила прощальный взгляд на двухэтажный особняк на улице Колышущихся папоротников.

– Так бывает, когда в твоей жизни назрели перемены, – сказал Вил, – но ты же не на континент уезжаешь и не на острова. Несколько кварталов и мост через Журакаву не станут серьёзным препятствием для поездок в гости. К тому же обе дамы вполне могут и сами навещать нас в резиденции клана. Почему-то мне кажется, матушка будет рада устроить брак Эни.

– Леди Мирай?! – не поверила своим ушам Рика.

– Да, – усмехнулся коррехидор, – моя мать кажется холодной и неприступной, но это лишь внешняя защита от мира, избранная и осознано выстроенная красивой женщиной ещё в юности. Устраивать браки – её давняя страсть. Мама не особо любит вспоминать, как будучи выпускницей Кленового института попыталась устроить брак лучшей подруги с моим отцом, но в итоге сама стала первой леди Дубового клана. Неудача нисколько не охладила её любви к сватовству, так что у Эни имеются неплохие шансы.

– А тебя она тоже пыталась сватать? – с деланым равнодушием спросила чародейка.

– Ещё как, лет с четырнадцати. Кстати, Сондра была первой её попыткой. Потом после нескольких неудач, мама заявила, что предоставляет мою судьбу богам, ибо я неисправим, и оставила меня в покое. Хотя привлекать моё внимание к «милым дебютанткам» и «симпатичным доченькам» знакомых не перестала. Так что, если Эни её понравится, судьба твоей подруги будет решена.

– Мне кажется, – проговорила Рика, глядя на прогуливающуюся по Журавлиному проспекту публику, – я ей не особо приглянулась. Наверное, леди Мирай согласилась на нашу помолвку с отчаяния, опасаясь, что ты так и проходишь всю молодость в холостяках.

Вил свернул к особняку Дубового клана.

– Для начала напомню, что её согласия никто не спрашивал. В Дубовом клане всё решает его глава. К тому же матушка – дама вельми скрытная, – проговорил он, въезжая в ворота, украшенные кованными ветвями дуба с медными листьями и желудями, – и она никогда не торопится показывать своё истинное отношение к чему бы то ни было. Даже, когда я в детстве творил разные безобразия, типа дрессировки её кота делать сальто, вылившуюся в вывих задней лапы бедного животного, она выждала, пока прошумит буря отцовского гнева с угрозами серьёзной порки младшего наследника. И лишь через час высказала мне своё неудовольствие. Можешь мне поверить, тренировочный деревянный меч – бокэ́н, которым отец грозился меня выпороть, устрашил и устыдил меня гораздо меньше слов матери о разочаровании во мне. Она заставила (вернее попросила) кормить с рук бедолагу-Ма́сси, пока кот не поправится. И всякий раз, видя приволакивающего заднюю лапу кота, я словно бы слышал её горькие сожаления о своём необдуманном поступке.

Вил смолк.

– Позволь маме пообщаться с тобой поближе, и не сомневаюсь, она сможет полюбить тебя также сильно, как полюбил я, – закончил он, глуша мотор.

Воскресный день в Академии магии удивил Рику малым количеством студентов, коротавших время парке. Парк этот, более походивший на лес, являлся предметом законной гордости для каждого студента. А споры о том, сколько столетий за спиной у древесных исполинов, немолчно шумевших под окнами, без устали вело каждое подрастающее поколение, выдвигая самые, что ни на есть фантастические предположения. Правда, без юной некромантки. На сей счёт Рику ещё в детстве просветила библиарий, в обществе которой девочка частенько коротала свободное время. Госпожа Ино́э со смехом сообщила, что парк в нынешнем его виде был заложен всего-то двести лет назад одним из выпускников Академии, пожертвовавшим на благое деяние немалые средства. Правда, злые языки утверждали, что за неслыханной щедростью стояла банальная попытка «облагородить» неуплату королевских налогов. Но так или иначе Академия магии обрела великолепный пейзажный парк.

– Когда я училась, тут по воскресеньям устраивались пикники и гуляния, – пробормотала девушка, провожая взглядом одинокую фигуру молодой преподавательницы физвоспитания, она выгуливала собачку в смешной красной курточке.

– Время идёт, меняются традиции, предпочтения и мода, – ответил коррехидор.

Они постучали в дверь, на которой висела табличка:

г. Ниро Айвори, профессор

На стук никто не ответил. Вилохэд постучал снова, уже более настойчиво и громко. Отворилась соседняя дверь, из которой высунулась мужская голова с буйной нечёсанной шевелюрой. Поскольку никакой таблички на двери не значилось, то и узнать имя владельца растрёпанных густых волос не представлялось никакой возможности.

– Вы к господину Айвори? – спросил совершенно очевидную вещь мужчина.

– Да, – подтвердил коррехидор, – и были бы вам признательны, если бы вы смогли подсказать, где его найти.

– Профессор собирался сегодня отправиться в библиотеку. Вчера за ужином, мы собирались в дружеской компании, – поспешил пояснить сосед, – Ниро хвастался, что ему на днях прислали из Делящей небо старинный трактат, который, без сомнений, продвинет его исследования. А поскольку наш господин Айвори только на словах мнит себя знатоком делийского языка, – на этих словах говорящий тонко, многозначительно усмехнулся, – то он сегодня с самого утра принуждён был отправиться в библиотеку, дабы погрузиться во всё многообразие толкования староделийских иероглифов. Ступайте в библиотеку, господа, там его и найдёте.

Вил поблагодарил соседа за ценные сведения и сказал чародейке:

– Будьте моей провожатой, я уже совершенно потерялся и не представляю, в какую сторону надлежит идти.

Рика ответила, что библиотек в Академии магии несколько: есть учебная, она самого широкого доступа. Имеется академическая – желанная для каждого молодого исследователя. И, наконец, своеобразное книгохранилище – святая святых. Дабы работать там, требуется особое отношение из деканата.

– На моей памяти ни один студент подобного разрешения не получал, про аспирантов болтали, мол, бывали счастливчики. Однако ж ни имён, ни тем назвать никто не мог. Более всего похоже, что профессор Айвори направился в академическую библиотеку, потому как нет смысла искать в спецхране общеизвестные знания по делийскому языку, – закончила она.

В библиотеке за письменным столом скучала женщина средних лет со страдальческим выражением на лице, ясно говорившем о всей глубине её недовольства ситуацией, в которой её бессовестно вытащили в воскресный день из дому и заставили прозябать на работе.

Вилохэд показал ей свой амулет и спросил, не здесь ли случайно находится профессор Айвори.

– Здесь, – подтвердила приободрившаяся библиарий. Видимо, у неё появилась надежда, что офицеры Королевской службы безопасности заберут посетителя, и она спокойно сможет уйти восвояси, – уже второй час сидит. По правилам из раздела «Д» я книги на руки выдавать не могу. А господин Айвори из тех людей, которым всё вынь да положь, никак до завтрашнего дня дотерпеть не может. Пройдите вон в ту дверь, это один из кабинетов читального зала. Там его и найдёте.

– Да, да, я слышу. Заходите, госпожа Цу́на, уже заканчиваю. Дайте мне ещё полчасика, – этой тирадой ответил на стук в дверь худощавый мужчина за столом и с удивлением воззрился сквозь очки со стёклами-половинками на неожиданных посетителей.

– Извините, господин профессор, – привычно поклонилась чародейка, что отрываем вас от работы, но у нас с полковником Окку есть к вам несколько вопросов.

– А, это наша знаменитая выпускница! – воскликнул Айвори, – читал, да мы все читали, как вам его величество Элиас вручил Серебряный орден мужества с кленовыми листьями. Гордимся! Поздравляем!

Мужчине было лет под шестьдесят, он лысел, а его подвижное лицо с длинным носом избороздили крупные морщины. На некрасивом костистом лице выделялись живые зеленовато-карие глаза с цепким взглядом.

– Господин Окку-младший? Насколько я понимаю, – взгляд профессора переместился с Рики на коррехидора. Вил едва заметно поклонился, – садитесь. И какие ко мне вопросы у Дубового клана, хотелось бы знать?

Вилу показалось странной нотка неприязни, с которой человек, которого он видел в первый раз в жизни, произнёс это «хотелось бы знать». Но коррехидор принял официальный вид и сказал:

– Госпожа Таками лучше меня изложит суть дела.

Рика рассказала о странной смерти, избегая в интересах следствия называть имена и места, отчиталась о результатах вскрытия. Профессор Айвори слушал с откровенным интересом, задал пару уточняющих вопросов по поводу состояния печени и мозга умершего, затем снял очки и потёр лоб.

– И чем, собственно, я могу помочь? – проговорил он, – во вскрытиях и смерти вы, Эрика, разбираетесь куда лучше меня.

– У нас есть основания думать, что смерть мужчины, о которой вам рассказала офицер Таками, имеет насильственное происхождение, – резюмировал Вил.