Читать книгу: «Источники осознанной жизни. Преврати проблемы в ресурсы», страница 2

Черпать силы в обретенном смысле
То, без чего нельзя дышать

Жизненные ценности, смысл жизни – это неиссякаемый источник сил. Одно из направлений в современной психотерапии, которое подробно занимается вопросами смысла и ценностей, – логотерапия. Ее родоначальник выдающийся психолог Виктор Э. Франкл. В то время как все появившиеся на заре XX века концепции так или иначе вращались вокруг человеческой потребности во власти, сексе и удовольствиях, Франкл сделал по-настоящему новаторский шаг, выдвинув на первое место стремление человека к наполненной смыслом жизни и положив это стремление в основу лечения страдающих и отчаявшихся людей. Лишь значительно позднее, уже в конце XX века, результаты поперечных и продольных (лонгитюдных) исследований подтвердили, что люди, понимающие, в чем смысл их жизни, гораздо лучше справляются с проблемами и несчастьями, чем те, которые не видят для себя никакой осмысленной перспективы и не имеют собственной шкалы жизненных ценностей.

Смысл можно сравнить с воздухом: о нем вспоминают только при его отсутствии. Когда воздуха для полноценного дыхания достаточно и к нему не примешиваются неприятные запахи, никто о нем не думает. Точно так же и со смыслом – люди посвящают себя делу, уходят в работу с головой, если убеждены, что она имеет смысл. Но стоит появиться сомнениям, как целесообразность деятельности тут же ставится под вопрос, и человек рано или поздно начинает «задыхаться» – по аналогии с нехваткой воздуха. Что-то в нем восстает против продолжения, какой-то внутренний голос требует прояснения ситуации. Или ее изменения. А возможно, и полного прекращения работы. И если по каким-либо причинам человек не сможет или не отважится последовать своему внутреннему чувству, его душа сожмется, словно в приступе удушья. Сравнение смысла жизни с воздухом весьма удачно: и то, и другое невидимо, почти незаметно, не стоит ни копейки и жизненно необходимо нам.

В ходе исследований, подтвердивших правоту Франкла, были выявлены и дополнительные детали: оказалось, что в отношении к смыслу жизни существуют возрастные отличия. Молодые люди сильнее привязываются к обретенным смыслам, чем пожилые, проявляют бо́льшую готовность приспособить их к меняющимся обстоятельствам – а это фактор риска, который нельзя недооценивать. В свою очередь люди старшего поколения, успевшие за свою жизнь перебрать немало вариантов, по сравнению с молодыми гораздо чаще и легче расстаются с найденными смыслами – и в этом заключается фактор риска для пожилых. Риски влияют на возникновение различных конфликтов и кризисов – например, кризиса среднего возраста, кризиса веры, кризиса идентичности, кризиса партнерства и т. д. – и серьезно усугубляют их.

В «разреженном» пространстве ослабевает энергия преодоления – это хорошо известно высокогорным альпинистам.

• • •

Каким же образом человек вновь получает «доступ к воздуху», начинает «дышать полной грудью»? Рассмотрим сначала ситуацию с молодежью, причем отметим, что на фоне наблюдаемого увеличения продолжительности жизни к молодому поколению теперь относят людей до 40 лет.

Еще в 1971 году с помощью разработанного мною метода тестирования («логотеста») и на основании проведенных в Венском университете исследований мне удалось доказать, что внутреннее чувство «осуществления смысла» значительно возрастает к тридцати-сорока годам. К этому возрасту люди, как правило, уже находят свое место в жизни, определяются с профессией, интересами, семейным положением. Разумеется, без окольных путей и тупиков дело не обходится, и выбраться на верную дорогу стоит порой больших усилий. В современном обществе не принято, чтобы родители изначально предопределяли жизненный путь своего подрастающего чада, как это бывало в прежние времена, поэтому молодому человеку простительно пару раз ошибиться в выборе направления, даже если эти ошибки кажутся нам вопиюще грубыми. Заблуждения молодых людей имеют свой глубокий смысл – это жизненный опыт и предостережение на будущее.

Однако блуждания по проулкам и тупикам не могут продолжаться вечно, процесс обретения смысла должен набрать необходимую силу. Как ни странно, статистические данные свидетельствуют, что девушки и женщины по-прежнему испытывают здесь гораздо больше трудностей, чем их ровесники мужского пола. Объясняется это тем, что юноши и молодые мужчины наделены неким генетическим кодом, побуждающим их в поисках смысла устремляться к новым берегам. Глубоко заложенная потребность оставить родительский дом и самоутвердиться в собственных делах ощущается ими как безусловное право и непреложная обязанность. Девушкам и молодым женщинам, напротив, сегодня требуется радикальная переориентация. С давних времен центром и смыслом их существования был дом, хозяйство, муж и дети, но теперь все это перестало быть необходимостью. Время многодетных семей прошло, образ «хозяюшки у плиты» канул в прошлое, самосознание женщин изменилось благодаря аттестатам о среднем образовании, дипломам и ответственным постам. И для осуществления равноправия не было бы никаких препятствий – если бы не проблема потомства. Для молодых женщин это настоящий камень преткновения, то самое обстоятельство, когда они реально начинают ощущать «нехватку воздуха».

Вообразите, например, молодого честолюбивого тенора. Он двумя руками ухватится за любое многообещающее предложение выступить на сцене. Иначе для чего он так долго учился, для чего ежедневно занимался часами? Если он женат и имеет одного, двоих, пусть даже троих детей, это не окажет негативного влияния на его карьеру. Наоборот, он будет стараться работать как можно больше, чтобы удовлетворить возрастающие материальные запросы семьи. А теперь представим себе молодую честолюбивую обладательницу сопрано. Ее руки тоже тянутся к заманчивым предложениям импресарио. Иначе для чего она так долго училась, для чего ежедневно занималась часами… Но если у нее появится ребенок, за ним второй и тем более третий, то ситуация будет выглядеть совсем не так, как у тенора. Во весь рост встанет вопрос о смысле. Как лучше поступить? Петь и одновременно воспитывать детей? Отказаться от выступлений? Найти няню? И еще: чем пожертвовать? Собственной карьерой, собственным заработком, близостью к собственным детям? Совсем не удивительно, что в период принятия таких ответственных решений случаются «перебои с дыханием»! В нашем обществе смутно витает представление о том, что вся домашняя работа должна распределяться между родителями поровну, однако окончательно эта идея пока еще не оформилась. Как и прежде, бо́льшая часть забот ложится на плечи женщин. С одной стороны, это способствует формированию у них невероятной деловитости и собранности (что подтверждается колоссальными успехами, достигнутыми прекрасным полом за прошедшее столетие), но с другой – создает постоянные перегрузки, в том числе и психологические. Нелегко увидеть смысл жизни в самопожертвовании и самоограничении, нелегко сознавать, что открывающиеся варианты самореализации не могут гармонично вписаться в семейную ситуацию – и поэтому от них следует отказаться.

Я выбрала пример с сопрано, потому что у меня когда-то была такая пациентка. Молодая начинающая певица, она получила первую премию на конкурсе вокалистов и теперь сидела передо мной, обливаясь слезами, с престижным пятилетним американским ангажементом в руках.

– Через четыре месяца у меня появится ребенок, – всхлипывала она. – Если бы я знала, что получу это приглашение… Ее мысли развивались в довольно сомнительном направлении, поэтому я ее перебила:

– Но ребенок – это тоже ангажемент и тоже долгосрочный. Замечательно, что этот договор вы не нарушили и подарите своему ребенку жизнь… – Конечно, но ведь я должна буду отказаться от контракта, и вряд ли мне еще когда-нибудь представится такой шанс. Из ее слов я поняла, что она не собирается пользоваться услугами яслей и часто меняющихся бебиситтеров, – это был еще один повод похвалить ее. Я постаралась укрепить в ней эту решимость, ознакомив ее с некоторыми психологическими аспектами. Любая деятельность, которой мы предаемся всей душой, требует от нас отказа от многого другого. Однако нельзя сказать, что способность отказываться от чего бы то ни было является сильной стороной современного человека, поэтому сегодня, куда ни посмотри, всюду видишь людей, замученных лихорадочной спешкой, стрессами и перегрузками. В принципе, человек лишь тогда хорошо делает свое дело, когда он любит его и работает в спокойной обстановке. Во всех остальных случаях потеря качества неизбежна.

Так и с воспитанием детей. Младенец чувствует себя защищенным, когда мать (или другой близкий человек) постоянно рядом, когда самой матери это в радость и она излучает покой. У ребенка формируется первичная картина мира, в котором «все как положено». Если он голоден, из этого мира поступает волна питания. Если ему больно, из этого мира срочно приходит помощь и облегчение. Если он чувствует себя одиноко, из этого мира выплывает и склоняется над ним любимое лицо. Если ему скучно, этот мир в игре раскрывает перед ним свои секреты. Этот прекрасный, здоровый мир… По мере взросления ребенок, конечно, начинает понимать, что жизненная реальность имеет свои безобразные, страшные и драматические стороны. Но картина мира, сложившаяся в самом раннем возрасте, по-прежнему хранится в его душе, становится частью его личностного ядра. Потом ребенок переносит эту картину мира на трансцендентный «надмирный мир», и в нем он чувствует себя по-прежнему уверенно и спокойно, и, возможно, так будет продолжаться до конца его дней. Его первичное доверие к миру не так-то легко поколебать, несмотря на все разочарования и превратности судьбы. Однако бывает и иначе. Ребенок, не испытавший в самый ранний период чувства защищенности, вынужден самостоятельно и с большим трудом конструировать представление об этом «спасительном мире», продираться к нему на ощупь, потому что у него отсутствуют первичные впечатления, на которые он мог бы опереться, – и, возможно, так будет продолжаться до конца его дней. Мои слова убедили пациентку, и она решила разорвать американский контракт. После этого мы перешли к вопросу о высоком искусстве компромисса. От компромиссных решений, если они подлинные, то есть принимаются не со скрежетом зубовным, против воли, а в полном согласии со своим «я», мы выигрываем во всех отношениях. В конфликте между профессией и семьей они часто помогают найти приемлемый выход. Моя певица постепенно осознала, что предстоящая сценическая пауза позволит ей в спокойной домашней обстановке – а при случае и с опытным педагогом – подготовить солидный оперный репертуар, из которого она в будущем, когда настанет время возобновить выступления на сцене, сможет черпать, как из изобильного источника. Видеть смысл – значит знать, когда и чему настает время, и тот, кто это знает, может считать себя счастливым!

• • •

А теперь посмотрим, как обстоят дела у старшего поколения – у тех, кто перешагнул 40-летний рубеж и, как правило, уже определил сферу осуществления смысла. К сожалению, определить сферу – это еще далеко не все, и успокаиваться рано. Хотя порой нам и кажется, что однообразная жизнь, где все идет своим чередом, абсолютно безопасна и нейтральна, это впечатление обманчиво. На самом деле подвижность – и умственная, и физическая – призвана играть важнейшую роль в течение всей нашей жизни. В устоявшемся порядке, в доведенных до автоматизма повседневных привычках таятся свои опасности, но могут открыться и новые перспективы.

Одна из опасностей заключается в том, что в ситуации стабильности, когда жизнь вполне устаканилась, неожиданно могут заявить о себе полученные в прошлом психологические травмы. В молодости, в пору воодушевленного выстраивания осмысленной жизни, размышлять об этих травмах обычно бывает некогда (и это правильно – время еще не настало), но в более зрелые годы они часто выходят на поверхность и становятся причиной внутреннего замешательства и неуверенности. Наблюдатели-психиатры неоднократно отмечали, что пережитая смертельная опасность или шоковая ситуация поначалу может и не сказываться на психическом здоровье людей, и эти люди (например, солдаты) легко возвращаются к нормальной реальности, но позднее, когда жизнь входит в определенную колею, они часто страдают от посттравматических приступов. Вероятно, мудрая природа расставила приоритеты и устроила так, что человек мобилизует все свои возможности в первую очередь для своего физического или психического спасения и лишь спустя некоторое время, уже в спокойной обстановке, собирает силы для окончательного преодоления полученной психической травмы.

Но что значит окончательное преодоление травмы? Ответ содержится в работах Виктора Франкла. И его ответ выше всех сомнений, потому что личный пример и личное свидетельство Франкла известны всему миру. Я хотела бы особенно подчеркнуть два аспекта его размышлений – а именно те, которые можно перенести на застарелые внутренние проблемы людей и таким образом помочь их разрешению. Травма преодолевается, когда:

1) человек воздвигает ей памятник и 2) он исполнен решимости стать достойным судьбы, сохранившей ему жизнь.

Памятник? Только опытные психиатры в состоянии понять, какие душевные раны наносит человеку многолетнее жалкое прозябание среди немыслимых унижений, под угрозой газовой камеры, вдали от родных, на грани физического уничтожения. Франкл знал это очень хорошо. И что же он сделал для своего выздоровления после освобождения из концлагеря? За несколько дней он записал все, что ему пришлось пережить. Он не просто выплеснул из себя кошмарные воспоминания – он создал подлинный человеческий документ, способный, как и любое ценное художественное произведение, заинтересовать других, предостеречь, вдохновить, ободрить, глубоко тронуть, открыть новые горизонты. Он записал это в тишине, оградив себя от посторонних влияний, почти в молитвенном состоянии, и он достиг душевного выздоровления. Творчество такого рода обладает почти чудодейственной силой – и это подтверждалось уже сотни раз. Правда, не каждый любит писать сочинения, но ведь перенесенную травму можно запечатлеть и в других формах, и все они будут иметь целительную силу. Можно нарисовать картину, смастерить объемное изображение, символически оформить уголок в комнате или в саду, записать надиктованные воспоминания на диск и оставить его внукам, вышить на покрывале узоры, имеющие для вас глубокий смысл, – все эти вещи произведут точно такой же эффект. Главное, вы установите здоровую внутреннюю дистанцию по отношению к пережитому, объективируете его, дадите ему самостоятельное существование, отстранитесь от него, сумеете посмотреть на него без паники (ведь как-никак это художественное произведение!) и сможете отвернуться от него, не вытесняя при этом мучительные образы в подсознание, поскольку созданное вами само по себе будет воплощать память о том, что не должно быть забыто.

Я всегда тепло вспоминаю одну мою пациентку. Когда она была еще ученицей начальной школы, ее внезапно вырвали из привычной обстановки и привычного окружения. После смерти матери ее отец переехал вместе с ней в далекий большой город и создал там новую семью. Так она лишилась своих подруг, своей обожаемой учительницы, лесов, лугов и речушек, в которых любила гулять и купаться, своей уютной детской комнаты. Шли годы, а ностальгия не покидала ее. Отношения с мачехой оставались прохладными. Привыкание к новой школе давалось ей трудно, большой город она возненавидела. В пору девичества она чуть было не дошла до полного истощения, но поступление в школу модельеров помогло ей – учеба доставляла радость и открывала перед ней удовлетворительную жизненную перспективу. И вот теперь передо мной сидела уверенная в себе владелица маленького бутика.

– Недавно умер мой отец, – сказала она мне. – Но я не чувствую скорби. Неужели я такая бессердечная?

– Это проявление вашей детской травмы, – ответила я. – Вероятно, вину за нее вы возлагаете на отца. Но она не согласилась со мной, объяснив, что сегодня очень хорошо понимает его потребность в новой спутнице жизни и его желание жить в большом городе, где его профессиональные навыки находили гораздо больший спрос, чем в деревне.

– Однако же этот переезд был связан для вас с горькими потерями, – пояснила я свою мысль. – А знаете что, попробуйте-ка создать памятник своему детскому раю! Я объяснила ей, в чем суть дела, и она с восторгом ухватилась за мое предложение.

Через несколько месяцев она положила передо мной альбом со стихами. Ее собственные стихи шли вперемешку со стихами известных поэтов, но все они были посвящены деревенской культуре, первозданной природе и обитателям небольших крестьянских дворов. Попадались и стихи о печали расставания и об отъезде на чужбину. Между стихами она наклеила фотографии бабушки и дедушки и даже фотографию своей первой учительницы. Листы альбома были украшены красочными наклейками с птицами и цветами. Женщина сияла.

– Работа над этим альбомом подействовала на мою душу как бальзам, – сказала она и подчеркнуто, со значением открыла последнюю страницу. На фотографии я увидела ее отца, шагающего по полю с рюкзаком за плечами и держащего за руку маленькую девочку. – Он тоже был частью моего детского рая, – прошептала она. – И с тех пор, как я это поняла, я могу скорбеть о нем.

– Вот и хорошо, – ответила я. – А как насчет отношения к большому городу? Улыбаясь, она вытащила из сумки журнал мод и положила его рядом с альбомом.

– Он определил всю мою дальнейшую судьбу.

И это замечательно…

Художественное документирование пережитых страданий освобождает – но для чего? У Франкла было глубокое душевное стремление стать достойным своего «второго рождения». Люди, жизнь которых в прошлом была отмечена травмой, пережили ее, не погибли, хотя это вполне могло бы произойти (вспомним об истощении моей пациентки). В принципе, перебирая в памяти события своей жизни, следует все «чуть не ставшие смертельными» случаи относить к большим удачам. Один вместе с яхтой опрокинулся в море, но его успели выловить. Другой заснул за рулем, но перед крутым поворотом вдруг в ужасе очнулся. Третий потерял деньги на спекуляциях, но смог избежать банкротства благодаря неожиданному наследству. Четвертый ввязался в сомнительное предприятие, но друзья вовремя вмешались и предотвратили беду. Для каждого случая нашелся свой путь к спасению и обновлению. И отблагодарить за это можно лишь более сознательной последующей жизнью и более внимательным отношением к себе и своим поступкам. Нужно смотреть на свое существование после пережитого шока как на огромный дополнительный бонус и жить так, чтобы быть достойным этого подарка. Тот, кто поступает подобным образом, не боится призраков прошлого.