Читать книгу: «Мария I. Королева печали», страница 8

Глава 9

1536 год

Примерно через неделю после Нового года леди Шелтон пришла за Марией в детскую:

– Миледи Мария, можно вас на пару слов, пожалуйста.

Девушка прошла вслед за ней в галерею. Там, чуть поодаль, леди Клер болтала со служанками. Покосившись на нее, леди Шелтон повернулась к Марии:

– Ваша мать скончалась.

Эти слова буквально сбили Марию с ног. В висках застучало, перед глазами стало темно.

– Нет! Нет! Этого не может быть. – Она схватилась за дверную ручку, чтобы не упасть.

– Боюсь, это правда. Она умерла три дня назад.

– Но она ведь не была больна!

– Очевидно, она уже какое-то время чувствовала недомогание. – Взгляд леди Шелтон был устремлен в сторону Элис Клер. – Вы можете удалиться в свою комнату и оставаться там, пока не придете в себя.

Мария на дрожащих ногах побрела прочь, слезы застилали глаза. Она не могла в это поверить. Ее обожаемая мать мертва! Отошла в мир иной. Ради этого она и страдала. Что было более чем трагично. Марии казалось, что солнце упало с небес и она погрузилась в черную пучину скорби. Такое невозможно пережить.

Она не пошла к себе в комнату, а направилась в часовню, пытаясь осознать страшную новость, однако в голове возникали все новые вопросы. Почему никто не сказал ей, что королева болела? Тогда она, Мария, морально подготовилась бы к печальному исходу. А может, это очередные происки Ведьмы: держать ее в неведении, чтобы шок утраты оказался вдвойне сильнее?

Мария, терзаемая страшными подозрениями, стояла на коленях перед алтарем и молилась за свою усопшую мать, эту святую женщину, душа которой наверняка уже была в раю. А что, если кто-то решил ускорить конец королевы? Может, ее за обедом накормили чем-то плохим, как в свое время Ведьма угрожала Марии? Ей хотелось спросить Шапюи, что ему известно и разделяет ли он ее подозрения. Однако она не стала ему писать. Было бы нечестно просить леди Брайан нарушить приказ короля. И все-таки Мария мечтала получить письмо от Шапюи и хотя бы немного утешиться тем, что он скорбит вместе с ней.

Время, казалось, замерло. Мария не знала, как долго она молилась, стоя на коленях. В детскую она вернулась уже в темноте. Елизавета, которой минуло два года, закатила истерику, отказываясь ужинать; характер малышки был под стать ее рыжим волосам. Леди Брайан, не обращавшая внимания на капризы своей подопечной, убрала со стола еду, сопроводив это словами:

– Ничего другого у меня для вас нет, миледи принцесса. Так что хотите ешьте, хотите нет… – Заметив Марию, она не закончила фразу и ласково обняла девушку. – Вы в порядке, дитя мое?

– Теперь я никогда не буду в порядке.

Мария чувствовала себя странно, но надеялась, что на сей раз не заболеет, как тогда, в прошлом году, или за год до того. Она покачнулась и непременно упала бы, если бы леди Брайан, уронив блюдо с нетронутым ужином, не подхватила бы ее.

– Живо в постель, миледи! – строго сказала старая женщина.

Мария была только рада выполнить приказ. Единственное, чего ей хотелось, – это забыться и уснуть, избавившись от невыносимой печали.

К вечеру у нее начались жар и горячечный бред. Леди Шелтон сидела у постели больной, прикладывая ей ко лбу мокрую тряпочку. Мария будто сквозь туман услышала, как врач сказал, что теперь все в руках Господа, однако эти слова ничего не значили для нее. Затем до Марии донесся голос леди Клер:

– Для всех будет лучше, если она умрет. Не понимаю, чего ради вы тратите свое время, ухаживая за ней.

– Это мой христианский долг, – ответила леди Шелтон. – Не забывайте, я отвечаю за нее перед королем.

– И перед королевой! – добавила леди Клер.

Однако Мария уже провалилась в бессознательное состояние и не слышала конца разговора.

И только через две недели она почувствовала себя лучше, но лишь телом, отнюдь не душой. Душа по-прежнему страдала. Обожаемая матушка, путеводная звезда Марии, покинула этот мир, причем умерла она не в окружении любящих людей, а в полном одиночестве, без поддержки родных и близких. Мария не знала, как теперь жить без нее, как вообще примириться с тем фактом, что в этой жизни ей больше не суждено увидеть мать, ведь встреча с опальной королевой была сосредоточием всех ее надежд и упований. Учитывая, что отец находится в плену у Ведьмы, женщины, сломавшей жизнь им обеим, Мария с таким же успехом могла считать себя сиротой.

Надо отдать ей должное, леди Шелтон всячески старалась поднять настроение своей подопечной, предлагая скоротать вечер за игрой в карты или в загадки. Леди Брайан обрадовалась возвращению Марии в детскую и постаралась, чтобы та как можно больше времени проводила с Елизаветой, чьи безнаказанные проделки могли отвлечь любого. Мария очень старалась сделать над собой усилие. Она словно находилась в двух измерениях: в одном она с головой ушла в свое горе, а в другом – жила обычной жизнью, болтала и даже смеялась.

В последнюю неделю января она получила письмо, на котором стояла печать Ведьмы. Чисто внешне послание можно было считать очередной оливковой ветвью: Марию приглашали ко двору, где она, избавленная от необходимости нести шлейф королевы, будет всегда идти рядом с ней. Но только при условии, что Мария подчинится законам отца. Мария читала письмо, кипя от ярости. Она никогда не опорочит память матери, приняв подобное предложение. Прямо сейчас не могло быть и речи о примирении с Анной Болейн. И наоборот, Мария твердо решила взяться за дело, которое ее мать не сумела довести до конца, и продолжить борьбу за восстановление своего законного места в череде наследников престола.

* * *

В начале февраля леди Брайан передала Марии очередное письмо от мессира Шапюи. Когда она прочла письмо, сердце радостно забилось. Наконец-то, наконец-то отец, похоже, решил взяться за ум! Посол сам видел, как в день похорон королевы Екатерины в аббатстве Питерборо король уделял особое внимание госпоже Сеймур и дарил ей дорогие подарки. Джейн Сеймур! Само Провидение распорядилось так, чтобы из всех дам, на которых мог упасть благосклонный взор короля, он выбрал именно ее. Ведь Джейн была Марии другом. Насколько крепкой окажется их дружба, покажет время, да и вообще, любовная интрижка могла закончиться ничем, тем не менее Мария молилась, чтобы любовь короля расцвела пышным цветом и Джейн смогла уговорить его стать добрее к старшей дочери.

Когда, перевернув страницу, Мария стала читать дальше, у нее глаза полезли на лоб. У Леди, оказывается, произошел выкидыш на сроке примерно пятнадцать недель, и по всем признакам утробный плод был мужского пола. «Она потеряла не только ребенка, но и своего спасителя», – писал Шапюи, добавив, что король был глубоко разочарован и очень зол. Мария не могла не видеть в этом руку Господа. Теперь отец непременно поймет, что сделал чудовищную ошибку, женившись на Ведьме.

* * *

Шли дни, потом недели, однако Мария больше не получала требований признать Ведьму королевой, а Елизавету – наследницей престола. Словно по мановению волшебной палочки, все как один подобрели к опальной принцессе, даже леди Клер. Мария не смела надеяться, что король сменил гнев на милость, но, когда, к ее величайшей радости и удивлению, он прислал ей внушительную сумму денег на всякие женские прихоти, будущее внезапно предстало перед ней в более радужном свете. Она уже видела, как ее приглашают ко двору и она воссоединяется с отцом. Анну, конечно, отошлют прочь, и она будет жить в том же забвении, что и бедная матушка, ну а Елизавету хорошо обеспечат, как в свое время Генри Фицроя. Марии не хотелось, чтобы сводная сестра страдала.

Мария подозревала, что Ведьма пребывает в отчаянии, в чем не было ничего удивительного. Ведь она не смогла подарить королю сына и потеряла многих своих клевретов. Она снова написала Марии письмо, причем на сей раз предлагая ей руку дружбы без всяких условий. Если Мария прибудет ко двору, то в эти скорбные дни она, Анна, станет ей второй матерью. Мария разорвала письмо. Как смеет подобная женщина пытаться занять место обожаемой матушки, которую собственноручно сместила и намеренно свела в могилу?!

– Передайте леди Анне, – сказала Мария гонцу, – я не могу согласиться на ее предложение, поскольку оно противоречит моим понятиям о чести и совести.

Стоявшая рядом леди Шелтон внезапно залилась слезами:

– Прошу вас, леди Мария, хорошенько подумать о своем положении.

– Я подумала! – парировала Мария. – Она никогда не будет мне другом. Я никогда не прощу ей того, что она сделала с моей матушкой и со мной.

Однако леди Шелтон на этом не успокоилась. Она настоятельно уговаривала Марию принять предложение Анны. Но Мария оставалась непоколебима и еще больше укрепилась в своем решении, когда обнаружила в комнате леди Шелтон, куда зашла за шелками для вышивания, письмо от Анны, в котором та признавалась, что сделала свое предложение Марии скорее из милосердия, нежели из-за того, что их с королем волнует, какую позицию та займет.

Мария не осуждала леди Шелтон за попытку надавить на нее. Похоже, та искренне считала, что Марии будет лучше при дворе. Тем не менее, учитывая последствия выкидыша Анны, леди Шелтон оценивала собственное положение и думала о будущем, поскольку племянница впала в немилость короля, а Мария могла снова добиться его благосклонности.

К большой радости Марии, к ней стал приезжать слуга Шапюи, привозивший последние придворные новости.

– Я удивлена, что вам разрешили приехать сюда, – сказала она гонцу Шапюи. – Ведь это прямое нарушение приказа короля.

– Мой хозяин платит вашей воспитательнице, – ответил он.

Выходит, Шапюи подкупил леди Шелтон, чтобы та разрешила его слуге навещать Марию. А вскоре стало ясно, что Шапюи писал и самой леди Шелтон, поскольку та передала Марии обнадеживающее известие, что король подумывает о том, чтобы взять себе новую жену. Оставалось лишь молиться, что это будет Джейн Сеймур. Ему, конечно, придется избавиться от Ведьмы, что, впрочем, не представит особой сложности, поскольку она, в сущности, не являлась ему законной женой.

Несмотря на столь отрадные изменения в лучшую сторону, Мария оставалась раздраженной и недовольной. Более того, к ней вернулись старые недуги. Ее крайне встревожило письмо, в котором Шапюи выражал подозрение, что Екатерину отравили. По словам посла, на вскрытии обнаружилось, что сердце королевы было черным, с отвратительным наростом с внешней стороны, а личный врач Екатерины признался, что у него нет сомнений в причинах смерти. Шапюи считал, что в разливное уэльское пиво, которым напоили королеву незадолго до кончины, подмешали медленно действующий яд. Посол не сомневался, что она была убита в результате козней дьяволицы и что Мария – следующая на очереди. В связи с чем он уже обратился к императору с просьбой одобрить план отправки Марии за границу, в его владения, где она будет в безопасности.

Кровь застыла у Марии в жилах, когда она прочла письмо. Она не сомневалась, что врач прав. В груди вскипела еще более жгучая, чем раньше, ненависть к Ведьме. Нет, она, Мария, не останется в Англии, чтобы быть убитой, подобно матери. Загнанная в угол, опасающаяся за свое будущее и будущее Елизаветы, Анна могла быть крайне опасна.

Мария начала мало-помалу тайком собирать пожитки в спрятанный под кроватью мешок. Она не могла взять с собой много вещей, только самое необходимое для путешествия, но император наверняка снабдит ее всем недостающим. Как чудесно будет снова почувствовать себя законной наследницей английского престола!

Она нетерпеливо ждала новостей, не испытывая при этом ни капли страха. Но, получив письмо от Шапюи, она не поверила своим глазам. Карл забраковал их план. Если Мария отправится в добровольное изгнание, это будет равносильно отказу от прав на престол. Несмотря на горькое разочарование, она поняла, что император прав. Да и Шапюи был весьма убедителен.

Вы не должны волноваться из-за Леди. На стороне Вашего Высочества симпатии и поддержка Ваших родственников Плантагенетов, Сеймуров, Брайанов и всех тех, кто хочет помочь Вам восстановить свое право на престол. Все противники Леди возлагают на Вас свои надежды. Король очарован госпожой Сеймур, которая является Вашим другом и истинной сторонницей империи. Не сомневаюсь, что она станет прекрасной королевой Англии. Мастер Кромвель уже какое-то время ратует за возобновление дружбы Англии с императором, а этот новый союз пойдет на пользу Вашему делу. Я сделаю все, что в моей власти, чтобы уговорить короля признать Вашу легитимность.

На глаза Марии навернулись слезы. В лице Шапюи она обрела настоящего и преданного друга. Она всегда это знала. Он еще ни разу ее не подвел. Она многое отдала бы, чтобы поговорить с ним и поблагодарить за его доброту. Вот если бы в один прекрасный день выйти замуж за такого человека, как он! Она еще никогда не встречала мужчину, который нравился бы ей больше.

По мере приближения двадцатого дня рождения Мария, естественно, начала задумываться о том, сумеет ли она вообще когда-нибудь выйти замуж. Пока на ней стояло клеймо бастарда, о замужестве можно было забыть. Да и вообще она не могла выйти замуж за человека ниже себя по положению – этого не позволила бы ей гордость. И хотя сердце лелеяло фантазии о Шапюи, разум твердил, что их брак невозможен, и Мария выбросила эти мысли из головы. А кроме того, за те пять лет, что они не виделись, она успела сильно повзрослеть.

* * *

В марте Мария узнала от Шапюи, что император поручил ему начать переговоры с королем об альянсе. Учитывая начавшуюся между Испанией и Францией войну, Карл нуждался в новом союзнике. Мария возликовала, узнав о планах императора, ведь это означало, что дни Ведьмы как королевы, скорее всего, сочтены, поскольку Карл наверняка поставит одним из условий договора о дружбе восстановление Марии в ее правах. Посол писал:

Ваши друзья работают над расторжением союза короля с Леди, что облегчит возвращение Вам прав наследования. Император поручил мне действовать в этом направлении.

Мария чувствовала растущее в груди волнение. Ах, если бы мать, эта святая женщина, могла бы быть здесь, чтобы своими глазами увидеть торжество справедливости и неотвратимость возмездия! Какая трагедия, что она преждевременно умерла! Однако мать наверняка сейчас улыбается с небес, понимая, что ее жертвы не пропали втуне.

* * *

Если леди Шелтон и была в курсе происходящего, то не проронила ни слова. Наедине с Марией она выказывала ей дружеское расположение, а на людях демонстрировала лояльность племяннице. Впрочем, в апреле Мария поняла, что, как ни крути, а для любого человека своя рубашка ближе к телу.

– Посол императора наконец признал королеву! – размахивая письмом, сообщила леди Шелтон, когда столкнулась с Марией в галерее.

Мария застыла на месте:

– Мессир Шапюи?

– Он самый! Он поклонился ей в часовне. А это явный знак, что император хочет стать ей другом.

Мария потеряла дар речи. Три года Шапюи упорно отказывался признавать Ведьму королевой. Невозможно было поверить в его реверансы в ее адрес.

Потрясенная до глубины души, Мария написала холодную записку с выражением крайнего неодобрения и отдала гонцу. Через день гонец вернулся с покаянным письмом от Шапюи.

Обмен приветствиями в церкви – это требование правил приличия. Я оказался в трудном положении: у меня не было выбора, по крайней мере сейчас, когда император ищет союзников. Тем не менее я не стал целовать руки той женщины или разговаривать с ней, и я твердо намерен больше не перемолвиться с ней ни словом. Мне стыдно, что кто-то мог поверить, будто я предал Ваше Высочество и наших друзей.

Более-менее успокоившись, Мария сожгла письмо. До нее дошло, что отец вполне мог подстроить встречу в часовне, чтобы Шапюи невольно оказался лицом к лицу с Ведьмой. Но если отец собирался с ней разводиться, зачем ему нужно было, чтобы посол признал ее королевой?

* * *

Апрельское солнце уже клонилось к закату, и Мария, закутавшись в меха – по приказу короля после Пасхи в королевских дворцах не разводили огонь, – сидела одна в своей комнате и читала при зажженных свечах. Час спустя, когда за окнами стало совсем темно, в дверь постучали. В комнату вошла служанка:

– Миледи Мария, в саду вас ждет какой-то джентльмен. Говорит, он от посла императора, и просит никому не сообщать, что он здесь.

Мария невольно вздрогнула от страха. А что, если это ловушка? Может, кто-то хочет, чтобы она вышла навстречу своей погибели?

– Все в порядке, миледи, – успокоила ее служанка. – Он знает обычного посланника мессира Шапюи.

По-прежнему раздираемая сомнениями, Мария накинула плащ и, крадучись, спустилась по винтовой лестнице к двери в сад. Оказавшись в саду, она огляделась по сторонам, чтобы проверить, не прячется ли кто-нибудь в тени, но никого не заметила и с едва сдерживаемым волнением неуверенно пошла по дорожке, вздрагивая от уханья совы и пронзительного лая лисицы. Внезапно из-за живой изгороди послышался мужской голос:

– Миледи принцесса?

Нет! Такого не могло быть! Но сердце, готовое петь от счастья, ее не обманывало. Да, это был он – закутанный в плащ, с капюшоном на голове, но определенно мессир Шапюи собственной персоной.

Отвесив низкий поклон, он сказал:

– Ваше высочество, прошу прощения за столь бесцеремонное появление, но мне необходимо поговорить с вами наедине, поскольку вопрос чрезвычайно щекотливый.

– Мой дорогой друг, вам нет нужды извиняться. – Мария по-прежнему не могла до конца осознать, что он действительно здесь; ее страшно обрадовало, что годы его практически не изменили. – Вы даже не представляете, какое для меня счастье видеть вас.

– Миледи, я тоже счастлив не только видеть вас, но и любоваться вами. – У Шапюи были добрые глаза, и от него по-прежнему исходила сила и уверенность, которые ей так нравились. – Я рад, что могу лично принести вам свои соболезнования в связи с безвременной кончиной вашей матери-королевы. Она одна из самых отважных дам, каких мне доводилось видеть, и истинная дочь своей матери Изабеллы. И вы, принцесса, унаследовали ее отвагу, что вы неоднократно доказали. Когда-нибудь вы станете великой королевой.

На глаза Марии навернулись слезы. Уже много лет никто не говорил с ней подобным образом. Если бы не разделявшая их социальная дистанция, она упала бы в его объятия и положила бы голову ему на грудь, отгородившись от всего мира.

– Благодарю вас за ласковые слова, – смахнув слезы, улыбнулась Мария. – Но сделать это будет непросто. Мое место на троне узурпировано другой.

– Все отнюдь не столь безнадежно. Вот потому-то я и здесь. Мы можем поговорить, чтобы нас никто не услышал?

– Тогда нам сюда. – Она провела его в уединенный уголок, скрытый деревьями, и предложила сесть рядом с ней на скамью. – Здесь нам никто не помешает.

– Хорошо. Я хочу поговорить с вами о смещении Леди, что стало насущной необходимостью.

Мария сделала глубокий вдох:

– Согласна. Но как это сделать? Вы упомянули о разводе.

– Все зашло гораздо дальше, – с мрачным видом заметил Шапюи. – Как я уже говорил вашему высочеству, ваши друзья объединились, чтобы, дискредитировав Леди в глазах короля, свергнуть ее и поощрить его интерес к госпоже Сеймур. Я был счастлив оказать им в этом содействие, поскольку хотел видеть падение Леди. Ваши друзья делают достойную всяческих похвал работу, которая станет отличным средством от еретических практик этой женщины, способствовавшей распространению лютеранства в вашей стране.

– Аминь, – прошептала Мария. – Она источник всех бедствий, обрушившихся на наше королевство и на меня тоже.

– Наша основная цель – восстановление вашего права на престолонаследие. После ее смещения путь к достижению этого станет более гладким. Ну а теперь вы будете рады услышать, что мастер Томас Кромвель в настоящее время помогает вашим друзьям восстановить ваше законное место в очереди на престол. Они с Леди искренне ненавидят друг друга, и теперь он опасается за свою жизнь, поскольку в Вербное воскресенье она велела своему подателю милостыни прочесть проповедь с призывом повесить всех порочных министров. В результате Кромвель понял, что единственный шанс спасти свою шкуру – это присоединиться к нам. И судьба сыграла ему на руку.

– Что вы имеете в виду?

– Он получил из Франции кое-какие донесения о Леди, которые дают предлог для ее смещения. Он был немногословен, но заявил, что, если мы готовы предоставить ему это дело, он постарается сделать так, чтобы наша цель была достигнута. Он адвокат, ваше высочество, причем очень умный. Мы можем на него положиться. Осталось лишь получить ваше одобрение.

Мария задрожала и поплотнее завернулась в плащ то ли для защиты от промозглого ночного воздуха, то ли потому, что по спине пробежал холодок.

– Но что мастер Кромвель собирается предпринять? Если речь не идет о разводе, как еще можно избавиться от Анны? Допустим, она что-то сделала не так, но это еще не повод расторгать брак.

– Леди могут сослать в монастырь. И король освободится от брачных обетов. Или он может развестись с ней согласно парламентскому акту. Возможно, Кромвель имеет в виду именно это и с помощью тех донесений хочет уговорить короля так и поступить. Теперь вы должны дать свое одобрение на продолжение воплощения в жизнь наших планов.

– Я даю свое одобрение. Она сама напросилась. Господу неугоден этот незаконный брак. – Мария не испытывала к Анне ни капли сочувствия.

– Благодарю вас, – тихо проронил Шапюи. – А сейчас мне, к сожалению, пора идти. Да храни вас Бог, принцесса! Прощайте! – Он поцеловал Марии руку, пронзив ей сердце прикосновением своих губ, после чего встал, поклонился и исчез в ночи.

Мария осталась стоять, чувствуя себя странно одинокой. Шапюи всегда был самым настоящим и преданным другом, но, похоже, не отказался бы стать для нее больше чем другом. Мария знала, что он никогда не перейдет границ дозволенного, однако всякий раз, представляя себе своего будущего супруга, за которого в один прекрасный день выйдет замуж, награждала его всеми качествами и внешностью мессира Шапюи.