Камень, ножницы, бумага, статистический облом

Простой карандаш и атомиум заняли свое место на столе, а из кармана явился на свет потрепанный и тощий блокнотец с модным десяток лет назад гоночным шаттлом. Команда заухмылялась, Люк с непроницаемым видом положил карандаш и под одобрительное цыканье взял ярко-голубой текстовыделитель.

– В Боевом ралли надо пройти на третьей космической обозначенный участок метеоритного пояса, не убиться об астероиды, а еще показать хорошее время и мастерство управления кораблем. И тут засада, у нас маневровые электроимпульсные на фторопласте, а маршевый – резонансный. Чтобы был хоть один шанс, надо ставить пару гиперголов, и хорошо бы на тетроксиде азота, а не с криогенным водородом, только стоят они… – Люк грустно вздохнул.

Мик в ответ вздохнул не менее печально – ладно деньги, денег-то и одолжить можно под призовое место, но списанный астродесантный шаттл новых адских движков может не пережить.

Под откровенные смешки Люк вооружился красным маркером и предъявил команде вершину сегодняшней коллекции: новехонький черный блокнот с ало-фиолетовым силуэтом фигуры Ван-дер-Ваальса – прямиком из учебника по основам статистико-стратегической игры.

– И, наконец, командная дисциплина пятиборья: «Меандровый такен»! Понятие меандра есть и в искусстве, и в математике. Для искусствоведов меандр – это известный еще с палеолита ортогональный орнамент, а математики под ним подразумевают замкнутую кривую, которая пересекает прямую, но не саму себя определенное количество раз. Число 81 – количество полей такена – относится к открытым меандровым числам…

Пока Люк рассказывал, чем открытые меандровые числа отличаются от полуоткрытых, космотехник, заметив вытягивающиеся лица Кола, Ферта и Роланда, шепнул:

– Меандры… Тьфу! Это трехмерные пятнашки с кубическим полем на восемьдесят одну позицию по каждой стороне. Задача: выстроить послойно фигуры так, чтобы все дроны потом уничтожили друг друга. У того, кто победил в жеребьевке, дронов больше на один. Чтобы выиграть, надо или выбить им флагман соперника, или чтобы флагманы друг друга выбили, а один дрон остался.

– Заведомо проигрышная ситуация, если не повезло, – заметил капитан.

– Почему же? – погромче пояснил Мик. – У тебя восемьдесят один дрон в кубе, из которых ты строишь фигуры в трех измерениях минус два дрона на проигрыш и пустое поле, у гипотетического противника – столько же, но минус один. Если флагман отведен в единственное пустое поле, дрон самоуничтожается, а ты выиграл. Но это статистически маловероятно, скажем прямо. Обычно кто взял жеребьевку, тот и выиграл. В этом году она раз плюнуть, «камень-ножницы».

Ученый, поняв, что его никто не слушает, обиженно замолчал, а Мик не преминул его подколоть:

– У тебя на каждый случай особый блокнотик и ручка, канцелярское животное?

– Ты кого крысой обозвал? – взъерошился Люк.

– Я?! Не было такого! Скажите? – ехидный космотехник оглядел остальных: команда синхронно кивнула, а Кларисса подошла к златокудрому созданию и нежно погладила по голове.

– Не бери в голову, малыш, ты же знаешь, Мик на жизнь немножко ударенный. Как назовемся?

– «Эксы», – пожал плечами Роланд. Команда в недоумении воззрилась на него, он – на команду. – Я думал, это очевидно. Я – экс-астродесантник, Мик – экс-ведущий инженер по разработке резонансного двигателя, Лари…

– Хорош, – прервала его астронавигатор. – «Эксы» так «Эксы». Ничем не хуже других названий.

И, невинно хлопнув ресничками, она кокетливо обратилась к Люку, игнорируя капитана:

– Солнышко, подаришь мне блокнотик?

Люк смущенно растаял.

– Тебе какой?

– А все пять можно? – немедленно обнаглела Лари.

– Ага… – ученый с туманом в голосе и взоре протянул ей всю стопку.

– Спасибо, зайка! – Кларисса чмокнула его в щечку, юноша зарделся. А Мик краем глаза заметил, как Роланд встал, коротко и зло оправил форму и чеканным военным шагом ушел к себе. Космотехник только головой с досадой покачал. Натурально журавль и цапля, хоть силой их на свидание запихивай.

***

Танцы прошли без эксцессов. Роланд слов на ветер не бросал и танцевать умел. Рандомайзер выкинул вальс, а в нем капитан, как и во владении маневровым ранцем, был редкостным докой. Экипаж «Мандарина» с дружным ехидством переживал не за него, а за его партнершу – вольные астронаемники в танцах не сильны, и их главный противник, «Архитекторы Вселенной», пригласил профессиональную танцовщицу. Которая в космосе стала упомянутым капитаном бегемотом, правда, схуднувшим до анорексии и ушибленным на обе ноги. Когда бы ей было научиться владеть тяжелой экзоброней в вакууме?

– Со мной хоть бы палец в сторону вальса подвинул, – фыркнула Кларисса, отвернувшись от экрана, где красовались девятки и десятки от судейской комиссии. – «Архитекторы Вселенной», сколько пафоса! Мик, слушай, пока Лан не вернулся…

– Хочешь о нелегкой женской доле поговорить? – уточнил с понимающим видом космотехник.

– Что за намеки? – оскорбилась Лари.

– Никаких намеков, забудь. Так что ты хотела? – Мик решил не искушать судьбу, он им не межзвездная сваха, два взрослых человека и без него смогут договориться.

– Я… Мик, мне немного неудобно, но… – астронавигатор испарила обиду и замялась.

– Неудобно, Лари, человеку с драконом любиться. С одной стороны не лезет, зато лопается прикольно, с другой – хвост мешает и удовольствия никакого.

– Мик! – хором пристыдила космотехника команда.

– Сорок лет как. Ну?

– Покажи мне шаттл.

Мик почесал в затылке. Лари объяснила. Люк засиял, Кол и Ферт переглянулись и кивнули друг другу. Космотехник улыбнулся краешком рта.

– Добро.

***

Пройти стрелковые испытания в космосе для сработавшейся пары снайпер-наводчик не представило ни интереса, ни труда. Сложность мишеней для Кола и Ферта оказалась низкой – когда привыкаешь стрелять по движущимся мишеням, неподвижные щелкаются орешками.

Некоторое недоумение у зрителей вызвали экстравагантные привычки стрелка: Кол вместо магнитного крепления повесил снайперку за спину на ремне. Стрелковое поле пара прошла играючи. Не получилось и дуэли снайперов – Кол с перевесом в две секунды отсек положение наводчика «Архитекторов Вселенной» и вышиб у него одно из сопел маневрового ранца. Соперники остались висеть посреди поля импровизированной добычей, крутясь на месте – иначе авральная команда за пределами игровой зоны может и не найти, космос большой, а человек – существо хрупкое. Кол и Ферт, переглянувшись, расцепились, зависли перед камерой, транслировавшей проекцию стрельбища зрителям, и принялись издеваться. Посадили зависшие вдалеке фигурки незадачливых соперников на ладошку. Синхронно ущипнули их за задницы. Обняли с двух сторон руками и изобразили сердечко.

Кларисса отлипла от головизора, про себя отметила парадокс ситуации – магнитная гидродинамическая снайперская винтовка сегодня стреляет струями жидкого металла, а завтра Лари мирным ее аналогом будет создавать творение искусства – и фыркнула:

– Позеры. Поумнее ничего не могли придумать?

– Пусть развлекаются, – махнул рукой Роланд. – Ты-то что придумала, умница? Завтра твоя очередь.

– Не скажу, – улыбнулась Лари. – Ты скажешь, что это банальщина, я начну спорить, потом ты согласишься, а настроение оба себе испортим. Завтра увидишь.

– Хорошо, – согласился капитан. Напоминать о том, что стоит на кону при проигрыше, он не стал.

***

На проекции одетая в тяжелую экзоброню Кларисса Лэнг сосредоточенными микродвижениями творила магию: на глазах у восхищенно замершей публики росла миниатюрная копия «Мандарина». Казалось бы, что нового, каждое Пятиборье кто-то да похвастается своим шаттлом в масштабе, сопоставимом с талантом астра-скульптора. Но колдунство Лари не знало предела – шаттл из никеля, вольфрама, низкоуглеродистой стали и титана медленно обрастал крохотными деталями. Резонансный двигатель, воспроизведенный практически подетально, маневровые двигатели, интерьер корабля, все кнопки и джойстики на панели управления, и венец – узнаваемые платиновые фигурки команды.