Читать книгу: «Крейсер «Феникс»», страница 2

3.

Инга быстро уставала от тусовок. По натуре она были интровертом. Пиры и танцы не ассоциировались у неё не с радостью. Её веселье – это тишина библиотек, тихие прогулки в малолюдных парках, красивые пейзажи. Она отдыхала, наблюдая за шелестом листьев на деревьях, огнём в камине или течением воды в реке. Годились и капли дождя, скользящие по стеклу. Тишина. Знания. Анализ – ситуации, характера, схемы: чего угодно! Лишь бы разгадывать секреты и находить решений.

Пьянки-гулянки-флирт – нет, всё это было не её. Это как читать любовные романы, с разными именами у героев, но одним и тем же, раз и навсегда, закрученным сюжетом и на все времена прописанным концом. Скучно.

Поймав момент, когда большинство набралось уже достаточно, Инга покинула кают-компанию. Тишина и безлюдье коридоров её не пугало. Она не верила в привидения с тех самых пор как умерли родители. Чего она тогда только не перепробовала, чтобы вызвать духа. Любого. Пусть самого завалящего. Но тишина осталась тишиной. А мёртвые – мёртвыми.

В одиночестве ей было не страшно, а уютно. Она шла по «палубе», как научил говорить дядюшка, раскритиковав за «коридоры». Двери-шлюзы с характерным звуком отходили в стороны и снова смыкались за спиной, отсекая отсек за отсеком. В конце одного из них было огромное окно. Инга застыла, с восхищением глядя на чёрное пространство, расцвеченное миллиардами звёзд.

Звёзды, планеты, туманности, метеоры…

Когда-то, когда человечество находилось в своём младенчестве, оно верило, что Бог живёт на горах и в облаках. Теперь, на звездолётах, люди поднялись так высоко.

«Гагарин в космос летал, а Бога – не видал», – Инга видела старинную гравюру. Или тогда они назывались карикатурами?

Прошло почти тысяча лет, но люди по-прежнему верят в Бога. Почему мы это делаем? Страшно оказаться с темнотой один на один? Со всем этим бушующим Хаосом? Мысль о том, что кто-то всё это упорядочивает и в конце концов всем воздаёт по заслугам утешительна?

Бог – это звездолёт наших душ. Палуба под нашими ногами. Точка опоры. Убери его – и всё рассыплется на атомы. И ни в чём не останется смысла.

Космос и неизвестность порождают, в зависимости от наших склонностей и характеров, либо отчаяние и страх, либо восхищение и жажду открытий.

Инга была из рода бесстрашных космонавтов. Она не боялась. Космос не казался ей Хаосом – он был для неё структурой, поняв которую можно приблизиться к Богу.

«Что в малом, то и в большом», – проговорила она, прикасаясь к прохладной панели окна.

– Красиво, правда? – неожиданно раздавшийся за спиной дядин голос заставил Ингу вздрогнуть.

– Очень. Всё здесь именно так, как я себе представляла.

– Не привыкай, – улыбнулся дядя. – Жизнь – такая штука, она редко воплощает наши мечты и представления. Тот, кто ждёт от космоса романтики обречён на разочарования.

– Тоже самое можно сказать про что угодно в жизни.

– Не поспоришь.

– Как ты меня нашёл?

– Я второй человек на корабле. Знать – моя обязанность.

– Браслеты? – догадалась Инга. – Они позволяют отслеживать все перемещения, да?

– Конечно.

– И никакой конфиденциальности? Никакой свободы?

– Свобода – эта иллюзия. А на крейсере данная функция браслета не более, чем предосторожность. Всякое бывает, знаешь? При нештатных ситуациях. Аварии, взрывы, завалы. Тогда сигнал позволяет экономить время поиска и сохранить жизнь. Ну, и как тебе полёт, солнышко? – вдруг сменил он тему. –Не страшно?

– С чего бы? Я не из «земляных червяков». Если бы я боялась космоса, меня бы здесь не было.

– Это космос, детка. Здесь, если ты не со всем пуст башкой, всем рано или поздно становится страшно. Каждый страшится чего-то своего. Большинство людей боится темноты, а здесь её предостаточно.

– Темноты где угодно предостаточно, дядя. На самом-то деле люди боятся вовсе не темноты, а того, что может прятаться в ней.

– Как будто, когда включишь свет и увидишь – что, станет легче? – засмеялся дядя. – Ты знаешь, я бы хотел, чтобы ты прожила свою жизнь на земле.

– Мне не нравилась эта идея. Космос – наше фамильное дело.

– Многие вынуждены заниматься этой работой, чтобы небольшое число элитных жителей счастливо жили на родной планете. Наша семья уже внесла свой вклад. Тебе было не обязательно продолжать… ты никогда никого не слушаешь?

– Слушаю. Но решения принимать люблю сама. Да и чем бы я занималась на Земле?

– Будто мало дел? Думаешь, патрулировать людей и грузы так уж романтично?!

– Я думаю, почему бы тебе не предложить мне сегодня выйти в открытый космос?

– Как это связано с остальной частью нашего разговора, детка?

– Не зови меня деткой, дядюшка. Я слишком рослая для этого прозвища.

– Вовсе нет. У тебя миниатюрные формы.

– Ну, так как насчёт того, чтобы устроить настоящую вечеринку? Можешь подарить её своей единственной племяннице?

– Мне кажется, что это плохая идея.

– А мне кажется, что хорошая. Ну, дядя! Ну, пожалуйста! Завтра начнётся рутина, будни. Будет уже не до глупостей. Давай сделаем её сегодня, вместе, а?..

– Как погляжу, кто-то любит искать приключения на свою пятую точку?

– На самом деле – нет, но я хочу увидеть звёзды без всяких преград. Мне интересно, что я почувствую. А с тобой – не страшно.

– Всегда может случиться…

– Не штатная ситуация, знаю, – отмахнулась Инга. – Ну, пожалуйста! Хотя бы один разочек!

– Почему у тебя всегда такие нестандартные желания? Другие девушки мечтают о кольцах, красивых платьях, шикарных вечеринках, а ты…

– Я не девушка – я твоя племянница. Кто из Бессоновых предпочитал материальные блага новым горизонтам?

– Ты права, – сдался дядя. – Будь, по-твоему. Пошли, но быстро. Пока я не передумал.

– Правда? Серьёзно?! Ура!!!

Но, взглянув ещё раз в сторону огромного иллюминатора, где стыла чернота и пылали звёзды, Инга на мгновение сдулась.

– Открытый космос, – повторила она, словно эхо.

– Открытый космос – это просто фигура речи, детка. На самом деле мы будем плавать с тобой, как в водичке, вокруг корабля в силовом поле. Абсолютно безопасно.

– Я помню.

– Ты мне веришь?

– Кому ещё верить, если не тебе?

– Давай сплаваем со звёздочками, а? Будет что на старости лет потом вспомнить.

Бессоновы миновали ряд помещений.

– Да тут настоящий лабиринт! – восхитилась Инга. – Каким чудо ты здесь не плутаешь?

– Это пока в новинку. К концу рейса тебе будет казаться, что места чертовски мало. И ничего нового не осталось.

С этими словами он надавил на светящуюся синим кнопку рядом с металлической дверью с круглым окошком и маркировкой J6, выполненной чёрной краской на белом квадрате.

– Прошу! Лучший вид в городе! Дамы вперёд, – пафосно развёл он руками.

– Ну, уж нет. Я за тобой, – не поддалась на провокацию Инга.

Очередное помещение.

Если подумать, то пространство тут везде сходное. Различие лишь в размерах – чуть больших или чуть меньших. Все палубы как близнецы. Всё гладкое, обтекаемое, без острых углов.

– Ты это уже делал?

– Сотню раз. Расслабься.

Очередное нажатие на очередную кнопку и из стен выдвинулись капсулы со скафандрами. Во прямо так и висели, словно пиджаки на вешалках в обычной гардеробной.

Дядя дотошно перепроверил все крепления и воздуховоды, после чего надел шлем на голову сначала Инге, потом – себе. Жестом показал, что включает связь.

– Приём! Как слышно?

– Отлично.

– Топаем к выходу. За мной.

Белый коридор походил на чрево членистоногого длинного червяка. Они остановились перед преградой, кажущейся непреодолимой, но она легко раздвинулась, и Инга почувствовала, что не может дышать от ужаса и восхищения одновременно. Было такое чувство, будто она стоит у края обрыва, только внизу не густая чернота – а сверкающее великолепие звёзд.

Алмазное сияние окружало их повсюду – вверху и внизу, справа и слева. От яркого света веяло прохладой, хотя это, конечно, лишь её фантазия. Инга понимала, что всё это только иллюзия, но иллюзия была яркой.

Они стояли прямо на платформе. Ничто более не отделяло их от бесконечной бездны.

– Боже мой! – ахнула она восхищённо.

А потом увидела, как дядя разворачивается к ней.

Лицо его за прозрачной преградой выглядело чуть взволнованным, но поняв, что восклицание вызвано лишь положительными эмоциями, он в очередной раз улыбнулся.

– Ну? Готова полетать?

– Нет…

– Летим.

Словно не было ничего естественней, чем шагнуть с корпуса корабля в пустоту и… поплыть рядом, будто в невидимых волнах.

Поплыть или полететь? Как описать состояние того, что на земле попросту невозможно?!

– Давай за мной! Это здорово. Не будь трусихой, Инга. Прыгай! Я поймаю.

Удостоверившись, что ничего страшного с дядей не происходит, что он по-прежнему плывёт неподалёку от корабля и, кажется, контролирует процесс, Инга последовала его примеру.

Чувство реальности покинуло её. Всё ощущалось как в счастливом, иррациональном сне.

– Дай руку, – потребовал дядя.

Это было смешно. В перчатках скафандра их пальцы казались раздутыми сардельками. Очень неуклюжими.

– Га счёт три? Раз. Два. Три!

Он оттолкнулся от края, и полетели прямо вперёд, туда, в скопление звёзд.

Они по-настоящему летели! И было некуда падать. И это ощущалось, как полная свобода!

Вокруг всё сверкало. Где-то сияло туманности, горели сигнальные огни крейсера, чьи очертаний смутно угадывались в силовом поле.

Ничего более приятного и ничего более пугающего, чем это парение в свободном падении рядом с кораблём Инге испытать ранее не приходилось.

Дядя ни на секунду не отпускал её руки. Она чувствовала его крепкие пальцы, твёрдую ладонь даже через толщину скафандровой перчатки.

– Возвращаемся! – скомандовал он, переключая режим на браслете.

Когда Инга сделала тоже самое, их словно засосало в воронку огромного пылесоса. Ощущение невероятное! Скорость движения была много быстрее, но неприятным это назвать нельзя.

Как не приятно парить в космосе, Инга почувствовала облегчение, когда её ноги коснулись корабельной палубы. И радость, когда металлические двери закрылись, отрезая их от звёздной пустыни.

– Это было чудесно! Невероятно! – восторженно воскликнула она, стягивая с голову шлем. – Спасибо!

– Знал, что тебе понравится. Хотел, чтобы твой первый день запомнился чем-то особенным.

– У тебя получилось!

Инга вернулась в свою капсулу с твёрдым намерением лечь спать. Сегодняшний день утомил новыми впечатлениями, но завтра – первые трудовые будни. Нужно быть во всеоружии. То есть, готовой к труду и обороне.

К досаде Инги, уснуть не получалось. Есть люди, засыпающие где угодно, но она к ним, увы, не относилась. Перемена места даже в границах одной квартиры, становилось причиной бессонницы на несколько дней.

Тут, в замкнутом пространстве она ощущала себя как в гробу. Тьма стояла непроглядная. Тишина полная, аж до дрожи. Всё это сплеталось в иллюзорные страхи. А что, если дверь заклинит? А что, если она в этом отсеке одна? А что, если?.. Не желая больше изводить себя пустыми глупостями, Инга, выпила стакан воды и включила свет в режиме ночника. Слабо замерцали светодиодные огни по кромке пола.

Помогло. Свет, даже самый слабый, всегда успокаивает.

Взяв планшет, Инга решила просмотреть состав экипажа. Всё лучше, чем считать баранов. Забив в поисковую строку: «Полный состав экипажа», получила возможность с ним ознакомиться:

Командование:

Капитан

Первый офицер

Управление полётом:

Рулевой /штурман/второй помощник капитана

Навигатор

Инженерная служба:

Главный инженер

Ведущий инженер

Старший инженер

Ведущий техник

Старший техник

Младший техник

Операционист

Научная служба:

Руководитель научной службы

Старший офицер

Офицер

Главный биолог

Специалист по зоологии

Служба безопасности:

Шеф службы безопасности

Тактический офицер

Офицер службы безопасности

Консультант по истреблению вражеских организмов

Рядовые

Медицинская служба:

Главный врач

Хирург

Анестезиолог

Эпидемиолог

Психолог

Психиатр

Старший офицер медицинской службы

Младший офицер медицинской службы

Младший медицинский персонал

Связь:

Связист

Специалист по связи

Консультант:

Советник

Вспомогательный персонал:

Шеф-повар

Помощник повара

Буфетчик

Уборщики помещений

Прачка

Сон всё не шёл.

Интересно, как эту ночь переживёт Агата? Приятельница ведь не выносит уединения, а здесь даже Инге не по себе.

Удивительно, но такое чувство, что никакого движения нет. Будто они не несутся сквозь Вселенную, а стоят на месте. Силовое поле, окружающее корабль, не только предохраняло от столкновения со случайными космическими телами-метеорами, но и обманывало органы чувств. Даже двигателей не слышно. Хоть бы малейшая вибрация. Может быть, хоть укачало бы?..

Мысли Инги невольно обратились к тому, каково это – родиться в космосе? Никогда не чувствовать тепла солнца? Не ощущать запаха земли? Дуновения ветра? Вообще ни разу не дышать свежим воздухом? Хотя, в какой-то степени кислород на станциях был даже чище, всё равно – это не то. Не живое. Не настоящее.

Реки, горы, небо – все эти понятия для людей, проживающих свою жизнь на станциях, искусственных спутниках не более, чем слова. Что может быть за психика у этих созданий? В полной ли мере они люди? Мутации среди третьей, и даже второй волны колонистов – не редкость.

Если бы она уснула, не пришлось бы сейчас беспокоиться о предстоящем гипер-прыжке.

Когда это проходили на земле, было ужасно интересно. На грани науки и мистики. А теперь, когда переход близок, ей делается душно от страха. Инга всегда беспокоилась, если не могла контролировать какой-то аспект своей жизни или идущий в ней процесс. А тут – о каком контроле может идти речь?

О сделанном выборе она не жалела. Но сейчас, в мёртвой тишине глупо было отрицать, что ей немного страшно.

4.

Инге казалось, что она и глаз не успела сомкнуть, как пронзительно запищал будильник, призывая покинуть гостеприимную постельку. Цифры на экране показывали 6.00. Ужасно! Но через силу и через боль, она поднялась и отвела себя в ванну, где горячая вода помогла крови быстрее побежать по венам. Пусть и с трудом, но веки удалось разлепить. А дальше понеслось…

Начинать утро Устав приписывал с зарядки. В одном из отсеков помещение было оборудовано под занятия, поддерживающим физическую форму. Старший сержант должен был приглядывать за рядовыми, чтобы молодняк не отлынивал. Правильная предосторожность, потому, что после пробуждения меньше всего хотелось активных действий.

– После завтра все возвращаемся сюда. – проинструктировал сержант, –чтобы разогреваться уже всерьёз, в не это ваше утреннее баловство. Занимается с девяти до двенадцати, с перерывом в пятнадцать минут. Если с непривычки новобранцев начнёт тошнить, бегом в медицинский отсек и – обратно. Помним, что тяжело в ученье – легко в бою.

«Заряжался» с утра каждый по собственному усмотрению. Кто-то качался, кто-то выполнял серию физических упражнений.

Инга выбрала беговую дорожку. Агата пристроилась рядом.

– Куда ты вчера пропала? Я пошла следом, но тебя не нашла. С дядей встречалась?

– Я посчитала, что могу оставшееся время посвятить встрече с родственником. Что не так?

– Почему меня с собой не позвала?

– Может быть потому, что ты – не член нашей семьи? Предполагалась именно семейная вечеринка.

– Даже не знаю, – ехидным голосом проговорила Агата. – Если бы у меня был такой симпатичный дядя, я бы, наверное, тоже не стремилась брать подруг в компанию.

– Ты это о чём? – ощетинилась Инга.

Так сложилось, что в Космической Академии они с Агатой Антинис не были подругами. Слишком разными они были, начиная от цвета волос, заканчивая жизненными установками. Агата Антинис – богатая популярная красавица, из тех, кто родился с золотой ложкой во рту. Ей всё доставалось по умолчанию, легко: оценки, внимания парней, симпатия учителей. По факту самого её существования. Инга Бессонова дурнушкой не была, но кто из парней посмотрит на бесприданницу, когда рядом богатая наследница?

И, если честно, бесит! Бесит, когда преподаватели сквозь пальцы смотрят на нарушения дисциплины, на запрещённые вечеринки. Бесит, когда бессовестно завышают оценки. Бесит, что однокурсницы подлизывают пятки, а мужская половина распускает павлином хвосты. Ведь по сути, самая популярная девушка на потоке – обычная посредственность. Её чувство собственной значимости проистекало из завышенной самооценки и потакания окружения. Ничем Агат, кроме костюмов от «Армани», не выделялась.

Здесь, на «Фениксе», они теперь в равных условиях, но Агате всё ещё мерещится, что она «не такая, как все». Вправе кем-то помыкать, требовать к себе особого внимания.

Ситуация обострялась тем, что они давно знакомы и в составе службы безопасности они, практически, единственные девушки.

– А ты как думаешь? – невинно похлопала Агата ресница, насмешливо взирая на приятельницу.

– Скажу прямо – такие шутки мне неприятны. Это у тебя родни – полстраны. А у меня кроме дедушки с бабушкой да дяди никого нет.

– А что я такого сказала?

– Чтобы не сказала, постарайся больше такого не говорить. Я не стану вникать, что там прячется за твоими подколками. Но если уж речь зашла о возможности твоего общения с моим дядей – то, да. Мне это не нравится.

– Почему?

– Потому, что вы, как не крути… в общем, лучше не сочетать несочетаемое.

– Ревнуешь?

– Нет повода.

– Ну, ты прекрасно знаешь, что, если я захочу…

Инга остановила тренажёр, так как уже достигла указанных показателей.

– Разговор закончен.

После зарядки – лёгкий душ.

После лёгкого душа – завтрак с очередной порцией пафосных речей.

– Всем доброе утро. Сегодня, стоит вам посмотреть налево или направо, вы видите лица незнакомцев. Но, к концу рейса ваши товарищи станут вашей семьей. Наше путешествие к далёким мирам продолжается. Ещё раз приветствую вас на борту. Можете садиться. Приятного аппетита.

После завтрака, как и было озвучено, вернулись в тренировочный отсек. Разбив их на пары, сержант расставил в спарингах, заставляя отрабатывать удары. Глупая, даже нелепая затея. Если учитывать, что в напарники Инге достался довольно крупный молодой человек.

Они махались довольно вяло. Парень, со своей стороны, старался шевелиться не слишком сильно, а она «потела» в усилиях ради того, чтобы просто не дать парню себя достать. Увертывалась, раз за разом уходя от удара. В прямом противостоянии у женщины нет шанса против мужчины. На стороне последнего сила. И в этом варианте исход предрешён.

– Правую ногу вперёд, – рявкнул за её спиной сержант. – И разворачивайся на ней. Вкладывай весь вес тела в удар. Боже мой! – скривился он, увидев, чем завершились усилия Инги. – Скажи своё имя.

– Инга Бессонова, – ответила она, останавливаясь, чтобы стереть капли пота со лба.

Ей тоже хотелось скривиться. От неё разило потом, как от лошади.

– А-а! Протеже Первого офицера? Жалкое зрелище, Инга Бессонова.

– Да, товарищ сержант, – ответила она по Уставу, стараясь, чтобы в голосе не так явно читался сарказм.

– Родственные связи не смогут вам помочь, рядовой Бессонова, если волей случая вам придётся обороняться от нападения противника.

– При всём уважении, товарищ сержант, я не хожу без табельного оружия.

– В жизни нужно уметь положить противника на обе лопатки и без оружия. Я бы попросил вас серьёзней относиться к тренировкам. Иногда это может спасти жизнь.

– Ну, если говорить серьёзно, как такая пигалица, как эта, может справиться со мной? – довольно усмехнулся противник Инги.

– Может. Если правильно выберет приём, позволяющий ей использовать твою силу против тебя же. Бесполезно пытаться сбить противника с ног. Здесь прямые удары не помогут. Но, комбинируя броски с заломом, в который твой противник влетит сам, как в ловушку, ты, даже уступая ему в силе, сможешь его нейтрализовать. Я покажу тебе приёмы, которые являются отличной системой самозащиты.

Приёмы оказались знакомыми. Система захватов, заломов и использования боевых точек явно базировалась на джиу-джитсу, с её философией о том, что идти к победе надо не сопротивляясь, а уступая натиску противника. Направляя этот натиск в нужную сторону до тех пор, пока враг не окажется в ловушке и его же собственная сила не повергнет его.

– Вы должны понимать, – вещал старший сержант, – впереди у нас с вами не прогулка на яхте. У каждого члена экипажа свои обязанности. Пилот – управляет полётом, навигатор – выстраивает сложные расчёты, операционист следит за показаниями систем. А наша с вами работа – обеспечить порядок и безопасность. Тот, кто не может обеспечить собственную безопасность, для озвученной работы не годится. Так что – не стоим! Занимается.

И они занимались. Никто скидку на возраст и пол ни Инге, ни Агате не давал.

Но всё плохое заканчивается.

– Хватит на сегодня, – раздался голос сержанта. – Приберитесь тут. И ступайте в информационный отсек. На следующее занятие.

– Я думала, что наши дни будут спокойнее. Такое впечатление, будто дни учебы всё ещё не закончились, – ворчала Агата. – Я думала, будни астронавтов куда веселее.

– Дай бог, чтобы не пришлось потом тосковать о спокойных днях, коллега, – хмыкнул один из новых товарищей.

– Добрый день, – проговорил высокий мужчина в очках, от которого за километр веяло наукой. – Сейчас я познакомлю вас с планетой, с которой всем нам предстоит иметь дело в ближайшем будущем. Планета Т2 находится на расстоянии 5000 световых лет от земли. Она в пределах «живой зоны» двойной звездной системы Кеплер-47. Её орбита проходит между двух звёзд, что обеспечивает прекрасные двойные закаты. Из-за высокой солнечной активности большую часть планеты покрывают бескрайние красные пустыни и многочисленные горные хребты с вулканическими кратерами. На южном полюсе изобилует криовулканическая деятельность.

– Это чем-то должно отличаться от обычного извержения? – шёпотом полюбопытствовала Агата.

Инга не стала закатывать глаза, терпеливо пояснив:

– Это означает, что на поверхность прорывается не лава, а вода.

– Учитывая низкие температуры, вода быстро замерзает и выпадает на поверхность планеты в виде снега с невероятно медленной скоростью. Гравитация на планете всего на несколько процентов ниже земной, что делает её практически идеально подходящей для жизни. Атмосфера также позволяет человеческому организму находиться на поверхности без скафандра. Помимо красных и белых пустынь на Т2 есть и лесистые участки земли, которые практические идентичны нашим родным планетарным условиям. Именно в этой жилой зоне и располагаются новые колонии. Остальное покрыто океаном. Солёная вода покрывает огромные участки.

Т2 колонизируется уже более тридцати лет с целью добычи полезных ископаемых в промышленных целях. Параллельно ведётся работа по научным исследованиям. Главная цель – создание новой, «запасной» цивилизации. Новая колыбель человечества на случай возможного гипотетического катаклизма.

При всех возможных плюсах, существуют и значительные минусы. К ним относятся пылевые бури и более низкие температуры, чем на родной земле. Но, главное, у Т2 иное магнитное поле. На Земле оно защищает нас от космической радиации. На Т2 оно несколько выше и для коренного землянина может представлять собой опасность.

Основная задача – выяснить, насколько радиация на планете создаёт токсичную среду.

– Что ж? Это не ново, – проговорил один из, пока ещё безликих, товарищей по оружию. – Почти классическая система колонизации. На новые планеты, гипотетически признанные годными для жизни, ссылают преступников. Бессрочное заключение. Если потомкам каторжников удастся закрепится и размножиться, человечество вписывает в историю новую колонию. Если не удалось, на нет, как говорится – и суда нет.

– Жестковато, на мой взгляд, – фыркнул Макс.

– Давать оценки Правительству не наша задача, рядовой, – одёрнул его сержант. – Наша задача – выполнять приказ.

– После гиперпрыжка, – продолжил «учёный», – мы направимся к спутнику Z1, где на один из наших шатлов будет погружена сотня заключенных. Мы транспортируем заключенных на Т2, загрузим груз и отправимся в следующий пункт назначения.

– Наша задача, напоминаю, – сказал сержант, прогуливаясь между рядами столов, за которыми сидели его подопечные, – обеспечивать безопасность. Перед тем, как заключённые ступят на борт шатла, сопровождение получит оружие. Не стоит расслабляться. Что может пойти не так, когда на борту сто человек, имеющих проблемы с законом? Мне нужно объяснять, что постоянная бдительность – ваше второе дыхание?

– Нет, товарищ сержант, – дружно выдохнули все в ответ.

– Вольно. Можете немного расслабиться. Пока есть время.

После занятия остался неприятный осадок на душе. Отчего-то казалось, что дело, за которое они взялись, какое-то неправильное. Как если бы им пришлось заниматься контрабандой или работорговлей.

– Эй? Чего приуныла? Устала? – спросил дядя, когда они столкнулись.

– День был насыщенный, – на стала отпираться Инга. – Ты сейчас занят?

– Хочешь о чём-то поговорить?

– Ищу уединённое место, где меня никто не осмелится побеспокоить, – усмехнулась она.

– Пошли. У меня есть часок на обеденный перерыв.

Инга впервые зашла в каюту дяди. Она отличалась от её, которая и правда выглядела «капсулой» по сравнению с этими «хоромами». Как и везде на крейсере, стены, потолок и пол были цвета светло-серебристого металла. Помещение представляло собой синтез спальни, представленной большой и удобной кроватью, застеленной дорогим одеялом и – кабинета.

Слева от кровати стены не было – от пола до потолка зиял огромный иллюминатор. Будто экран гигантской плазмы, на которой вместо сериалов транслировались бескрайние бездны космоса.

– Здорово, – восхитилась Инга, подходя к окну.

– Знал, что тебе понравится.

– Не уверена, что мне нравится. С моей болезненной впечатлительностью я бы, пожалуй, тут заснуть не смогла.

– Ерунда.

– Мне бы представлялось, что оттуда, как со дна океана, на меня смотрит какое-нибудь чудовище.

– Ни одно чудовище не способно выжить в космосе. Но, если бы такие там и плавали, силовое поле не позволило бы им приблизиться к нам. Зато перед сном отлично наблюдать за звёздами как за рыбками в аквариуме. Это лучше, чем считать овец.

Помимо кровати, в каюте стоял дорогой диван, на который Инга с удовольствием и присела.

– Скоро мы совершим гиперпрыжок?

– Если всё пойдём по плану, то сегодня ночью.

– Уже? Так скоро?

– Тебя это пугает? – засмеялся дядя.

– Да.

– Открою тебе секрет – выход в гиперпространство пугает большинство людей. Поэтому обычно о переходе и не распространяются. Ты поняла намёк?

– Вполне. А почему – ночью?

– Ну, вообще, как ты знаешь, понятие «ночь» мы принесли в космос с земли. Тут…

– Нет дней и ночей. Да, я знаю и помню, но…

– Переход проще совершать в то время, когда большинство спит. Во сне организм его не ощущает.

– А если у кого-то уснуть не получится?

– Не переживай, – успокоил дядя. – Сегодня ночью все, кроме узкого круга лиц, станут спать, как младенцы.

Неприятный холодок пробежался по спине.

Мысль о том, что нестись со скоростью света по преломляемому пространству придётся не когда-нибудь потом, а вот-вот, прямо сейчас, оптимизма не прибавляла.

– Что я увижу сегодня ночью, если останусь стоять у этого окна?

– Иллюзию.

– А если её отключить?

– Ничего такого, что обычно любят показывать в фильмах про астронавтов. Никаких блёстков, фейерверков, ярких вспышек. Всё, что будет там – яркое размытое белое сияние. Будто ты утонула в молочном тумане, который научился светиться.

– Сияние?

– Да. Никаких искривляющихся, выворачивающихся наизнанку звёзд. Ничего, кроме белого света.

– В мистических фильмах, когда человек умирает, он видит именно это – яркий белый свет.

– Не исключено, что наша душа, если такая есть, понесётся к своему Создателю через преломления Вселенной. И – червоточины. Может быть, где-то там, далеко, есть падшие ангелы? Просто у нас не слишком мощные звездолёты, чтобы долететь до них. Пока.

– Это опасно?

– Встретиться с ангелами?

– Совершать гиперпрыжки.

– Если ошибиться в расчётах, – кивнул дядя. – Но мы не ошибёмся. Это исключено. Большинство кораблей входят в одни и те же точки, так что это уже практически порталы, – улыбнулся он. – Так что, субъективно, да, переход переживается не очень комфортно. Но, уверяю тебя, бояться нечего. Можешь мне верить.

– «Феникс» часто перевозит преступников?

– Что?.. Ах, прости, я всё ещё думаю о переходах и гиперпространствах. Нет, не часто. Чаще патрулируем груз или выполняем роль спасателей. Но на один из трёх десятков правительственных заказов, увы, случается и такие.

– Это ужасно! Быть сброшенным на какую-то планету – навсегда.

– Не так ужасно, как они того заслуживают. Я понимаю, что у тебя нежное сердце и при слове «каторжник» представляется благородный Жан Вальжан или какой-нибудь романтический повстанец. Но все ложно обвинённые, несправедливо обиженные и прочие отделываются обычным административными штрафами. Настоящие уголовники – это убийцы, насильники, террористы и пираты. Заключенные – это злодеи, Инга. Причём настолько злодеи, что их предпочитают держать подальше от цивилизованного мира.

– Ты в этом уверен?

– Большинство тех, кого нам предстоит транспортировать на Т2, размещались на орбитальных спутниках. Бунтовать там себе дороже – сразу лишишься воды, еды и кислорода. Но и охраны там практически нет. Кому хочется стать смертником? Большая половина этих космических преступников родилась в космосе и никогда не была на Земле. У них дурная наследственность, дурное воспитание, дурные навыки. Однако Правительство дало им шанс на возвращение к нормальной жизни, о которой эти ребята понятия не имеют. Ссылка в отдалённые колонии, по сути, здесь благо для всех. Но риски того, что эта странная банда вдруг взбунтуется по дороге и учудит что-нибудь, всегда имеются.

– И потому «неустанная бдительность»?

– Да.

– Как о многом не задумываешься, живя в безопасности на Земле.

– Нельзя думать обо всём и сразу. Мне пора идти. Кстати, в компьютере есть папка с перечнем преступников. Почитай, если хочешь. Чтобы избавиться от избыточной жалостливости.

Этим Инга и занялась.

***

«Досье»

«Кларк Тацу – 21 год»

С фото на Ингу смотрела красивая блондинка с тонким, азиатского типа, лицом. Красивая девушка.

«Предумышленное убийство одного и более лиц в результате биологического эксперимента. Разглашение секретной информации. Имеет не законченное высшее медицинское образование. Упрямая, решительная, умная. Прирождённый лидер.

«Октавиан Дарк – 24 года»

«Похищение человека, убийство. Обладает хорошим знаниями истории, географии. Имеет навыки военной подготовки. Обладает навыками стрельбы и охоты. Проявляет лидерские качества»

«Мартин Рейфи – 22 года»

« Убийство одного и более лиц . Похищение людей. Теракт. Склонен к психопатии и пиромании. Хладнокровный. Рациональный. Склонен к мстительности.