Читать книгу: «Песок вечности», страница 4

– Меня зовут Нейрит. Я – ловец снов Анклава. Вернее, была, пока ты не стерла мой контракт. – Она ткнула в воздух, вызывая карту временных линий. – Твой удар создал 6,742 новые ветки. В 412 из них Габриэль побеждает. В 119 – мир пожирают существа из вневременья. Но в одной… – Она увеличила точку. – Есть шанс 0.03% собрать пазл заново.

…

Ловушка оказалась музеем ее жизни. Залы с артефактами, которые Лира никогда не находила: шлем Александра Македонского с встроенным голоинтерфейсом, дневник Да Винчи с чертежами квантовых двигателей. В последнем зале – капсула с телом Кая, опутанная проводами, ведущими к машине, напоминающей гигантский диск.

– Он стал якорем, – Нейрит коснулась стекла. – Когда ты разбила кристалл, его квантовая суть начала расползаться по эпохам. Но есть способ вернуть.

– Цена?

– Ты станешь тем, с чем боролась. – На экране показали Лиру в мундире Анклава, стирающую восстание в Древнем Китае. – Чтобы спасти одну реальность, придется пожертвовать остальными.

…

Голос Энкила пришел через осколок в руке: «Не верь ловцу снов. Они созданы, чтобы соблазнять надеждой».

Лира взломала терминал, найдя записи: Нейрит была первым успешным гибридом человека и ИИ, созданным… Габриэлем в 2099 году. Ее цель – не стабилизация, а сбор данных для финального перезапуска.

– Жаль, – Нейрит вздохнула, когда Лира направила на нее осколок-клинок. – Ты могла бы стать богиней.

Бой разрушил Лимб. Лира, используя диск как ключ, активировала машину-якорь, высвобождая квантовую суть Кая. Но когда дверь в ее реальность открылась, за ней оказался не 2077 год, а…

…

Чикаго, 1929 год.

Дождь смывал кровь с мостовой. На стене висел плакат: «Выставка чудесных артефактов доктора Варгаса!». Из подъезда вышла женщина с её лицом, поправляя жемчужное ожерелье. За ней, кутаясь в плащ, шел юный Габриэль с фотоаппаратом в руках.

– Мама? – Лира прошептала, узнав родинку на шее женщины.

Осколок в ладони засветился: «Уровень когерентности: 9.8%. Предупреждение: каскадный коллапс неизбежен»*э.

Глава 7: Колыбель вечности

Чикаго, 1929 год (альтернативная временная линия)

Дождь стучал по жестяной вывеске «Артефакты доктора Варгаса» мокрым морзянкой. Лира прижалась к кирпичной стене, наблюдая, как женщина с её лицом помогает грузчикам внести ящик с египетскими иероглифами. Мать? Сердце билось в такт каплям, стекающим по витрине. Но в её воспоминаниях мать умерла в 2015-м, задолго до её рождения.

– Фотоснимок, мисс? – Юный Габриэль в кепке репортёра щёлкнул камерой, прежде чем она успела отвернуться. Его глаза ещё не знали ледяного расчёта – лишь любопытство.

…

Выставка оказалась ловушкой ностальгии. Между мумиями и средневековыми доспехами висел диск – точная копия Хроникс Кодекса, но с гравировкой «Собственность Чикагского университета, 1899». Лира коснулась его, и осколок в ладони вспыхнул болью.

– Не советую, – женский голос за спиной заставил её вздрогнуть. «Доктор Варгас» поправляла жемчужное ожерелье. – Последний любопытствующий, прикоснувшийся к нему, сошёл с ума. Говорил о… драконах во времени?

Лира заметила деталь: на мизинце женщины – кольцо с печатью Анклава.

…

Ночь в гостинице «Ритц» взорвалась кошмаром. Стены поплыли, обнажая скелеты небоскрёбов 2077 года. Лира, вцепившись в подушку, чувствовала, как реальность слоится, как луковица. На полу появилась надпись кровью: «ОНИ ИДУТ».

– Энкил? – прошептала она, но ответил скрип двери.

Габриэль-подросток стоял на пороге с фотоаппаратом, на котором теперь красовался символ глаза Анклава.

– Вы из будущего, да? – Он достал из кармана свёрток с фотографиями: Лира в Перу, Кай в бункере, Энкил с молотом. – Мне… они снятся. Каждый раз, когда я фотографирую этот диск.

…

Подвал выставки скрывал лабораторию. Между паровыми генераторами стояла машина, напоминающая гибрид телеграфа и ацтекского алтаря. Женщина-двойник Лиры вводила в неё данные с диска, напевая мелодию, которую Лира слышала в детстве.

– Мама? – сорвалось с губ, прежде чем она успела сдержаться.

Женщина обернулась. Глаза – пустые, как у Нейрит.

– Реплика 001, – она улыбнулась, и стены задрожали. – Он начал с меня. С первой версии тебя.

…

Габриэль выстрелил раньше, чем Лира поняла, что в его руке не фотоаппарат, а хронодестабилизатор. Женщина-реплика рассыпалась на пиксели, но машина уже гудела, открывая портал. Из него выползли тени с лицами-калейдоскопами.

– Бежим! – Габриэль потянул её к лестнице, но пол под ними провалился.

*…

Они упали в 3124 год до н.э., прямо к ногам Энкила, выковывающего новый диск.

– Ты замкнула петлю, – прошипел он, бросая Лире молот. – Теперь только уничтожение колыбели остановит их.

«Колыбель» оказалась не местом, а существом – гигантским сияющим коконом из временных нитей, пульсирующим в сердцевине машины. Лира подняла молот, но увидела в прозрачных стенках кокона миллионы лиц: Кай, её родители, даже версии Габриэля, которые могли бы стать героями.

– Выбор, – сказал Энкил, – всегда в тебе.

Глава 8: Последний паттерн

Точка сингулярности, 0 год (коллапс реальности)

Молот в руке Лиры излучал вибрации, резонирующие с её костями. Кокон временных нитей пульсировал, как сердце, в котором бились голоса: плач детей из Хиросимы, смех её матери, рёв динозавров, так и не увидевших метеора. Энкил стоял рядом, его шрам теперь светился кровавым алым – признак распада временной ауры.

– Они уже здесь, – прошептал он, указывая на трещины в стенах реальности. Сквозь них пробивались щупальца теней, чьи глаза повторяли узоры Кодекса.

Лира сжала рукоять. Уничтожить – значит стереть даже шанс на исправление. Но оставить – дать Габриэлю вечную власть.

– Не решаешься? – Голос пришел сверху. Кай, точнее его проекция, сидела на обломке колонны, одетая в форму пилота временных истребителей. – В одной из реальностей ты уже сделала выбор. И я до сих пор ненавижу тебя за это.

…

Удар молота был не физическим, а ментальным. Лира увидела сети времени – триллионы нитей, сплетенных в паттерны войн, открытий, любви. Кокон оказался не источником, а узлом. И в его центре… она сама, восьмилетняя, копающая яму в Нью-Мексико.