Читать книгу: «Юрист в дурацком колпаке. Сорок рассказов о моих выборах», страница 4

– А на Папу Римского ты не работаешь? – следовал логический вопрос.

В общем на следующий день Рустам договорился освободится за 3 тысячи рублей, оставил костюм в залог, и пошел к нам в штаб. Вот такая история.

Посидев у нас на кухне, Рустам выпил три рюмочки водки, согрелся, и пошел бродить по нашему штабу с вопросиками, типа, а что вы делаете, и как это нарушает избирательное законодательство. Мы его быстренько вытурили.

Потом подошла моя спутница, и сказала, что провела со мной насыщенный день, и поняла, что быть юристом это не ее призвание, с чем я согласился. Ведь честно, юрист – это и не мое призвание. В детстве я мечтал стать космонавтом, чтоб меня запустили в Туманность Андромеды, и я бы всю жисть ничего не делал, а только бы хорошо кушал и отдыхал.

Вообще, в Кызыле по вечерам в то время было немного опасно. Молодые люди могут выпить, и в таком состоянии не отдают себе отчета. Еще при царе приезжим целовальникам запрещалось продавать народу водку, только молочную водку, типа кумыса. А по темноте я передвигался либо на машине, либо выпимший.

Был случай, как-то такси довезло меня до подъезда, я рванул на пятый этаж, где снимал квартиру, а за мной в подъезд кто-то заскочил и пытался меня догнать. Я добежал первый, махом открыл замок, припер дверь поленом, и взял в руки тесак. Конечно, может и не убили бы, но пырнуть в ногу могли, что бы вывести неугодного человека из игры.

А кампания шла веселым шагом, листовки, молодежные демонстрации, политические дискотеки.

Потом мы закономерно проиграли. После выборов мы с начальником штаба сходили на собрание оппозиционных кандидатов обсудить риторический вопрос – что делать, и кто виноват? Многие, увидев меня удивились, они думали, что я утром улетел. А это был Шовшур. Ошибиться немудрено, ибо я похож на русского, татарина, башкира, калмыка и на тувинца сразу.

Решив больше не ждать подарков от судьбы, я позвонил знакомому водителю, который привез меня в Кызыл, и мы погнали в Абакан. Первый тувинский вояж закончился.

По дороге мы слушали кассету с Михаилом Кругом, и я наслаждался покоем. При подъезде к Минусинску водитель показал мне налево, и сказал, что примерно в 5-ти км есть деревня Шушенское, куда сослали Ульянова, и он с ружьецом бродил здесь в поисках дичи. Я потом внимательно оглядывал кусты, в поисках Ильича. Но они видимо были заняты с Крупской и ее мамашей по хозяйству.

Потом я ездил в Москву, решая вопрос о продолжении судебных дел и попутно открывая визу в Германию, но это другая история в рассказе Мои казино.

18. Выборы главы Щелково 2006.

В предыдущем 2005 году я помогал одному кандидату избраться мэром Щелково, и вероятно своими талантами впечатлил местную администрацию. Позже, в марте 2006 года избранного мэра отстранил от должности Губернатор Московской области, и на осень 2006 года назначили новые выборы.

Правящей партией был согласован новый кандидат – приятная и умная женщина. Руководителем кампании стала местный депутат боевая пробивная авторитетная женщина, а я типа начальник штаба.

Начали с нуля – смета, помещение под штаб, отбор сотрудников, планы, эскизы агитационных материалов. И конечно, через районную администрацию к нам в штаб рвались все кому не попадя. Приходит такой чел, типа, я от такого то, я буду у вас рулить агитацией, другой пришел рулить полем… Да у нас столько и рулей то нет. Всем отказывали, создавали структуру сами. Сколько тут началось жалоб и кляуз, типа Дмитрий старый алкоголик, и ничего в выборах не понимает. Но наш руководитель кампании стояла щитом и всех отбривала, мы с ней удачно сходились во взглядах на кампанию.

Отдельно я усилил юридическое направление, пригласил хороших юристов. В то время суды в целом свирепствовали, защищали закон о выборах и авторское право, снимали кандидатов часто. Мы планировали судится много.

Из кандидатов помню, что бывший мэр снова было пошел в мэры, но что-то накуролесил в документах, и территориальная комиссия отказала ему регистрации. Другим серьезным кандидатом был ставленник другой политической группы, которые контролировали часть городской коммерции. Для защиты наших агитаторов мы привлекли некие общественные структуры. Но, несмотря на накал выборов, каких то криминальных конфликтов не произошло, и стороны боролись только законными методами. Ну бывало, баннеры друг друга постреляем из пейнтбольных пистолетов, не более.

Еще из кандидатов был бывший летчик, на его баннере самолеты летят ему в голову, или это было на предыдущих выборах, неважно, и еще один общественно-солидный кандидат. Не буду вспоминать все фамилии, это ни к чему. Всего было семь кандидатов, в том числе, кроме нас еще один техник. Кого-то не допустил до выборов избирком, кого то сняли в суде.

Работа в штабе проходила без единого совещания. Мы с руководителем обходили кабинеты, и с конкретными сотрудниками обсуждали детали предстоящей работы, согласовывали листовки, тексты газетных материалов, даты выходов агитаторов в поля и другое. Для многих наших завистников это было неожиданно и непонятно, ведь обычно с собраний-заседаний оппонентам утекает вся информация. Жалобы сыпались главе района одна за одной, но мы гнули свою линию.

Однажды, проверяя информацию о качестве распространения наших агитационных газет, мы обнаружили, что газетки просто свистнули. Некоторые неподготовленные распространители поддались на уговоры и просто отдали на точках пачки газет неким «активным дяденькам, которые хотят распространить их на заводике». Пришлось бегом перезаказывать выпуск, и контролировать их штучное распространение.

Часто мы спотыкались и в поиске специалистов по верстке газет и листовок. Пригласили однажды такого спеца из Москвы, он два дня сидел, и у него получилась прекрасная книга, а газета не получалась, т.к. он раньше работал только по книгам. Вот такой спец украл у нас два дня. Пришлось идти на поклон в Щелковскую редакцию, просить помощи. В Щелково тогда был талантливый редактор, и газетка у них была яркая.

Начались судебные процессы, и за нарушения порядка наполнения избирательных счетов, нарушения авторского права кандидатов начали снимать с выборов в судебном порядке. И наконец, ближе к выборам наши юристы сняли с выборов последнего оппонента. Его подвело размещение в агитационном материале городского фонтана без согласия автора. В итоге, в день голосования в бюллетенях присутствовали только два кандидата – мы и наш техник. Мы в шутку побаивались техника, как же жить без страха.

В то время еще действовала норма о необходимой 10% явке. Мы мобилизовали наших сторонников, напряглись и преодолели этот барьер. На некоторых участках нам и наблюдатели не понадобились, мы с ними рассчитались, как и обещали, но некоторые активные бабули все-таки приперлись дежурить, потому что с комиссией весело, и еще покормят.

Вокруг меня уже начали кружить местные почитатели, пророчили мне место заместителя главы. Да я и сам уже так уверенно стал смотреть по сторонам, а потом подумал, на кой ляд мне это нужно, скука какая. И дороги утащили меня вдаль.

19. Добрая месть.

В июле 2014 года я участвовал в судебном снятии с выборов кандидата на должность главы города Орехово-Зуево директора управляющей компании гр.Кутузкина*, что было радостной и доброй местью за прошлые встречи.

В декабре 2012 года, я бомжевал в Александрове, и знакомые товарищи из Сергиево-Посада предложили мне поработать юристом в Управляющей компании г.Орехово-Зуево. Они недавно приобрели эту фирму, и им нужен был надежный юрист для работы и разгребания авгиевых конюшен предыдущего руководства. На должность директора УК новые владельцы поставили некого гр.Кутузкина, который до этого проводил в Московской области какие-то туманные семинары по теме ЖКХ, и втерся к ним в доверие.

Мне было поручено «оказать помощь этому новому директору в работе по выявлению предыдущих хищений и обновлению кадрового состава УК». Сказали, типа этот гр.Кутузкин сильно изнывает в окружении проходимцев и проныр.

Я приехал в Орехово-Зуево в середине декабря, заселился в квартиру, посмотрел в окно, и погрузился в провинциальное уныние – какого лешего я тут делаю и так мне олуху и надо. Но, собравшись с духом, я окунулся в работу, не спрашивая мнения директора, я работал, посещал различные организации и мероприятия, куда приглашался директор, собирал информацию. За неделю я осознал, что гр.Кутузкин никаких штатов тут не меняет, команду не обновляет, никаких бухгалтерских ревизий прошлых лет не проводит. Он просто органически вписался в роль городского руководителя, ходил на планерки в городскую администрацию, и очень даже вальяжно себя чувствовал. Я сигнализировал наверх, но кто поверит юристу, работающему на территории всего неделю. А тут еще и суды по вопросу отъема жилого фонда у нашей компании. Я совсем закрутился. Потом началось предновогоднее настроение, праздненства.

На корпоративе нашей компании, в ресторанной теплой атмосфере я доверительно пообщался со многими сотрудницами управляйки, выяснил много информации о нецелевом расходовании денюжек, на которые наш директор Кутузкин почему то закрывает глаза.

На следующее утро в офисе мы начали с шампусика, и я напивсь, обвинил директора Кутузкина в нелояльности нашему руководству и во вредительстве. Кутузкин в долгу не остался, тоже послал меня подальше, т.к. я мешал ему обделывать свои темные делишки. На сторону Кутузкина присоединились другие старые должностные лица кампании, ибо боялись, что я их всех выведу на чистую воду.

Такой обмен мнениями продолжался до тех пор, пока не приехала знакомая юристка и не забрала меня пьяного из этого вертепа ханжества и лицемерия.

Прочь-прочь из этого царства лжи.

Конечно, Кутузкин на меня нажаловался, и ему видимо поверили.

Начались длинные выходные, я то занимался спортом, то полировал стакан, в общем, был занят. После приехали начальники, состоялся неприятный разговор, оправдаться мне было трудно, и в целом ситуация складывалась так, как будь-то я провинился. Меня это не устроило, я сказал, что с этим Кутузкиным вы еще хлебнете дерьма, потом собрал манатки, сел в авто и укатил обратно бомжевать в Александров.

К весне 2013 года новый владелец УК позвонил мне и сказал, что я гений, все мои предостережения оправдались, и этого Кутузкина они пытались прогнать с работы несколько месяцев. Уж попил этот проходимец им крови. От этих слов мне стало хорошо, но еще не так хорошо, как стало позже.

И вот в июле 2014 года этот бывший директор УК Кутузкин выдвинул свою кандидатуру на должность главы города Орехово-Зуево. Мне предложили поработать над вопросом его отстранения от выборов. Я тогда уже работал в Администрации Шатурского района, разруливал там политическую ситуацию.

Я приехал на заседание Орехово-Зуевской избирательной комиссии в качестве члена с правом совещательного голоса, присел в сторонке, и вот на процедуру регистрации заходит кандидат Кутузкин, садится недалеко и слушает заготовленное решение ТИК о том, что документы в порядке, что у комиссии нет возражений… и вдруг он поворачивается и опасливо смотрит на меня, узнал, и не может понять, как я тут оказался. Я сидел не среди членов комиссии, и не среди приглашенных, а за отдельным столиком, как представитель Ставки Главнокомандующего тов.Мехлис, и эта формальная регистрация не сулила ему спокойных выборов. Нам-то зачем подставлять комиссию, есть ведь и наш народный суд.

У основного кандидата был свой хороший электоральный юрист, мы с ним отлично сработались. Основания для отмены регистрации были серьезные – в шапке подписного листа было написано – «депутат сельского поселения Степановское…», без фразы «на постоянной основе». Также, сведения об имуществе были поданы на 1 января, а не на 1 июня, ещё что-то по мелочи. Но главное в этой информации было то, что в Московской области не существовало сельского поселения Степановское, а было с/п СтЁпановское, и приложенная нами лингвистическая экспертиза алфавита четко говорила о том, что буквы «е» и «ё» являются разными, и в именах собственных всегда должна использоваться буква «ё».

Судебное заседание продолжалось до вечера, оппонент крутился как мог, но судья в итоге отменил решение ТИК Орехово-Зуево о регистрации кандидата Кутузкина, а Областной суд позже засилил это решение.

Не часто бывает так хорошо.

*Кстати, а вы заметили, что если автор отправляет своих героев в Орехово-Зуево, то этот автор гений, Веня Ерофеев, например. Интересно, а кто меня отправил в Орехово-Зуево?

20. Сочинский вояж 2020.

Позвонил мне в мае 2020 года мой друг политтехнолог Олег, и предложил помочь хорошему человеку стать депутатом Городского Собрания города-курорта Сочи, и я, конечно, согласился, несмотря на другие интересные предложения. Потому что я люблю черное море.

Был самый разгар пандемии, начало июня, я высадился из поезда подальше от крупной станции, меня тепло встретили. Я познакомился с кандидатом, директором крупной компании, серьезным человеком, мы обсудили план работы, а потом вечерком я угощал своего друга Олега привезенным тещиным самогоном. Хорошо мы тогда наугощались, давно не виделись.

Выдвижение кандидатов начиналось только с конца июня, и у нас было время для обустройства штаба и ознакомления с нашим Дагомысским округом. Мы купались, ездили по окрестным поселкам, знакомились с избирательными участками. Как раз на июль 2020 года был назначен, не референдум, а как бы одобрение поправок в Конституцию РФ, и все участковые комиссии были в сборе, что нам помогало в работе.

Однажды, 12 июня я чуть было не спалил свою съемную квартиру. С утра поставил на электрическую плиту кастрюльку с курицей, решил сварить супчик, и забыл. С местными ребятами мы внезапно поехали недалеко в горы на рыбное озеро отдохнуть, отметить день России. Погода солнечная, настроение хорошее, мы варили баранину и обсуждали различные блюда, и вдруг при упоминании курицы я вздрогнул. С момента моего супчика прошло часа два. Я срочно вызвал такси и побежал ему навстречу. Этот стрессовый забег я буду долго помнить, спалить чужую квартиру мне совсем не хотелось.

Пока мы ехали с таксистом, я выспрашивал, нет ли пожарных машин при въезде в Дагомыс справа? Вроде нет. Заскочив в квартиру, я увидел белый пар. Курица уже высохла, но еще не начала гореть, запах, конечно, стоял гадкий. Я обрызгал стены уксусом и уже с хорошим настроением вернулся на озеро пировать. Бог миловал.

Наш кандидат был в хороших отношениях с главой Сочи, соответственно в избирательной комиссии я должен был вести себя очень корректно и осторожно. Комиссия располагалась в отдельном небольшом здании на первом этаже. Я часто туда заходил, любезничал, шутил и, в угоду комиссии, ворчал на некоторых непонятливых кандидатов, которые «сами не знают чего хочут».

Мой план был такой – я как можно раньше выдвигаюсь, сам на себя собираю требуемые 60 подписей, подаюсь на регистрацию и выискиваю подводные камни, если они есть. Потом уже наш основной кандидат выдвигается, мы качественно собираем подписи, указываем сборщиком другого человека. План хороший. Я и раньше любил на кампаниях собирать подписи, это хороший повод узнать округ, заявить о нашем кандидате, найти ЛОМов. Мне со сбором, конечно, помогли, но центр Дагомыса я обошел сам, стучался в двери, общался с людьми. Интересные истории мне рассказали. Многие переселились на юг по каким-то советским программам, так и жили и состарились тут.

Я собрал подписи, и был приглашен на рабочую группу по проверке подписей, нареканий почти не нашли, и я был зарегистрирован. Далее, на выдвижение подал документы наш основной кандидат, мы, пройдя по проторенной дорожке, быстро собрали на него необходимое количество подписей, сборщица указала в подвале листа свои данные и расписалась на всех листах. Кандидат заверил подписные как учили, пакет документов сдали в избирком на регистрацию, и пока все было прекрасно.

Параллельно шли политические консультации с Администрацией Сочи. Нашего кандидата там пока не видели в качестве депутата, были свои приоритеты. Вопрос пока был в подвешенном состоянии, Глава города готовил нашему кандидату встречные предложения по преференциям. Да и оппоненты по нашему округу были серьезные с многолетним депутатским стажем.

Также, нас с Олегом попросили поучаствовать в кампании кандидатов от Красной Поляны. Туда приехала юрист и политтехнолог Ольга, и оказалась мастером на все руки. Я курировал данное направление дистанционно, и поначалу мне на нее кто хитро жаловался, а я нервничал, не понимая в чем дело, пытался как-то надавить на Ольгу, а она молча терпела. Потом мы с Олегом съездили в Красную Поляну, я увидел, что Ольга очень профессиональный спец, а все придирки лишь подковерная борьба.

А пока мы спокойно ждали регистрации, и надо ж случится такой оказии. На рабочей группе, куда пригласили нашего кандидата, внезапно выяснилось, что наша сборщица не прописана должным образом по адресу, который указан в ее паспорте. То есть, в паспорте прописка есть, а по базе МВД она не значится, может забыли, может сбой какой. Говорят, в Сочи адресные коллизии встречаются. В общем, нам отказали в регистрации. Мы побежали в МВД проверять, действительно, это не политическое решение, сборщицы нет в базе данных. Для меня это был, конечно, удар и юридический провал, пропустить такое нарушение. Хотя, это была не моя компетенция, кроме паспорта дополнительно проверять прописку помощников кандидата.

Но это было не страшно, ибо на кампаниях я всегда беспокоюсь и тороплю своих кандидатов на выдвижение, т.к. в рамках отведенного срока выдвигаться по новой можно сколько угодно раз. Времени у нас было еще достаточно. Мы снова выдвинулась, и я в третий раз уже официальным сборщиком побежал по адресам за подписями избирателей. Но кампания внезапно остановилась, кандидат договорился с главой города и решил отказаться от участия в выборах. Я также написал заявление и снялся с выборов.

Для нас с Олегом это было не очень радостно, мы теряли часть своего гонорара. А тут еще ко мне в конце июля приехали супруга, дочка и теща. Решили просто отдыхать, купаться, гулять.

Но моя выборная эпопея не закончилась. Мы с семьей как-то гуляли в Сочинском Парке, и неожиданно позвонил уважаемый политтехнолог. Предложил съездить в Астрахань. Я, конечно, согласился, о чем следующий рассказ.

21. Астраханские побегушки 2020.

Позвонил мне в Сочи уважаемый политтехнолог, Мудрый Ка, предложил скататься в Астрахань и подать заявления в суд на отмену регистрации многих кандидатов в городские депутаты, которые шли от одной парламентской партии. Руководил этими кандидатами политический деятель, который уже тогда попутал все политические правила, и бессовестно безобразничал. Надо было образумить человека.

Так как в Дагомысе у меня еще были дела, я решил сначала слетать в Астрахань на три дня, и вернуться. Перелет в Астрахань был возможен с пересадкой в Москве компанией Победа. Итого шесть перелетов. А это же было время пандемии, и мне кажется, я начал прибаливать, меня одолевала слабость, болели грудь, горло, и возникал внезапный кашель. В общем, к перелетам я готовился основательно, прикупил холс, напился таблеток.

Сели, полетели. Терпел, но не кашлял. А вот из Москвы до Астрахани я немного расслабился и уснул. И было резкое пробуждение со страшным кашлем, горло терзалось, кашель не проходил. Воду на борт разрешалось проносить не более 0,5 л, я ее быстро выпил, и рванул в туалет. Народ сильно встревожился, меня провожали злыми взглядами, и мне кажется, были готовы выбросить меня из самолета без парашюта.

В Астрахани меня встретил политтехнолог Андрей, доехали до гостиницы. Сроки были сжатые, за день, два мне нужно было подготовить десяток заявлений об отмене регистрации, оплатить госпошлину и подать заявления в разные районные суды Астрахани. Первичные данные о кандидатах я нашел, и сел в ночь готовить материалы. К утру заявления были готовы, я сбегал в банк, оплатил госпошлины и подготовил почтовые отправления в районные суды. Часть писем я отправил сам, часть отправили технологи, которые уже работали в Астрахани. У меня были две главные задачи – что бы заявления пришли, и их приняли, и что бы по ним не было оставления без движения, а сразу бы назначили дату заседаний.

Конечно, заявления были примерно однотипные, фактуру нарушений я подсобрал за ночь из открытых источников, но нарушения явно были, и к заявлениям я приложил ходатайства об истребовании из избиркомов всех документов кандидатов. Уже в судах я планировал расширить список допущенных нарушений.

Я вернулся в Сочи, в полете опять мучился кашлем. В Дагомысе я доделал итоговые финансовые отчеты, тепло попрощался со всеми и окончательно улетел в Астрахань.

А в Астрахани красота – Волга, Кремль, много рыбы и тепла. Только я себя чувствовал болезненно, и никак не мог выздороветь. Может это действительно был ковид. Обычно я с легкостью проходил пешком большие расстояния, а тут от старого моста через реку, до нового моста и обратно, километров десять я не смог преодолеть, вызвал такси.

В итоге за месяц я изучил город, особенно мне понравился Татарский базар. Я регулярно там покупал сомов и арбузы. Ничего другого я не ел. Диетическое питание.

При втором приезде в Астрахань я занялся получением нотариальных доверенностей от наших кандидатов, от которых были поданы заявления. День-два просидел у нотариуса.

Тем временем политическая ситуация развивалась компромиссно. Этот политический деятель сбегал в Администрацию Президента, наверно в чем-то покаялся, и договорился, что все заявления из судов будут отозваны, и все кандидаты от этой парламентской партии дойдут до дня голосования. А к этому времени районные суды Астрахани получили по почте заявления об отмене регистрации, и все дела были приняты в производство и назначены даты заседания, где-то рядом, где-то день в день. Я поехал на заседания по разным судам, а из Москвы полетели грозные окрики, что я не соблюдаю договоренности, продолжаю суды. Мне пришлось с трудом разъяснить, что просто так забрать дела из судов невозможно. Можно конечно просто не прийти, но не факт, что дело прекратят, могут и рассмотреть. Для остановки дела необходимо прийти с доверенностью и подать соответствующий отзыв. В общем, сначала я яростно подавал в суд, а теперь начался обратный процесс. Все мои телодвижения были под пристальным вниманием, задевать мне эту парламентскую партию теперь не моги.

Но были и другие кандидаты-оппоненты, и в Астрахани я несколько раз весело посудился. Например, подал в суд на девушку, кандидата-самодвига, а она пришла беременная на большом сроке. Очень мне было неуютно рассказывать суду, какой она нарушитель. Хорошо, хоть не сняли.

Еще я подал в суд на кандидата, директора какой-то конторы ЖКХ, он ставил во дворах качели, лавочки, публиковал это в своих листовках, подкупал избирателей. Мне привели парня, свидетеля, я его в коридоре суда поднатаскал, намекнул, что надо говорить, а в суде он демонстративно и громко объявил, что я нарушитель, подговаривал его лгать суду и так далее. Оказался каким-то сторонником этого кандидата. Я, в общем-то, не застеснялся, в моей судебной практике всякое бывало, обвинил свидетеля в подготовленной провокации. А вот свидетеля ответчика я подцепил, женщина родом из Брянской области. Я спрашиваю, откуда, говорит Выгоничи. Я ей – моя теща из Трубчевска, мы ж с вами почти родственники. Раскраснелась, раздобрелась, ничего путного в своих показаниях против нас не сказала. Милая женщина.

Так и дожили до сентября, только этот ковид меня мучил, слабость и от алкоголя воротит. Верный признак болезни.

В итоге, лето 2020 года было хорошее, много моря, тепла и арбузов, жаль, что все мои выборы оказались неоконченными, но такое бывает.

22. Выборы Губернатора Нижегородской области 2001.

15 июля 2001 года состоялся первый тур выборов Губернатора Нижегородской области. Всего было зарегистрировано 11 кандидатов, в том числе действующий Иван Скляров, депутат Государственной Думы Вадим Булавинов, предприниматели, коммунист Геннадий Ходырев.

Мы с Рустамом работали на Булавинова. Атмосфера была приподнятая – лето, красивый город, высокая набережная и прекрасный вид на Волгу. В нашем штабе собралось много веселых и умных сотрудников. Мы часто купались на гребном канале, сидели на набережной кушали шашлычки с пивом, чудесное время. Я помню, купил себе летний голубой костюм и ходил по городу этаким лысым франтиком.

На выборах шла нешуточная борьба и каждого кандидата поддерживали из Москвы какие-то политические силы. Нашего кандидата Булавинова тогда продвигал авторитетный депутат Государственной Думы Геннадий Райков, коллеги называли его Дедом.

В поддержку действующего Губернатора Ивана Склярова приезжала Валентина Матвиенко, но Скляров был откровенно слаб, основным кандидатом считали Вадим Булавинова, и попытки отменить регистрацию нашего кандидата были нешуточные. Тогда по закону регистрацию кандидата могла отменить областная комиссия, зарегистрировавшая кандидата, и несколько заседаний подряд начинались с попытки голосования этого вопроса. Юристам штаба приходилось тогда сильно понервничать, но в итоге, при поддержке Москвы Булавинов остался в списке кандидатов.

Легендарной фигурой считался тогда кандидат Андрей Климентьев. В 1998 году он уже побеждал на выборах мэра Нижнего, но результаты выборов тогда отменили якобы за подкуп избирателей, и были опасения, что народ снова проголосует против других политиков. Но в итоге, Климентьев занял в первом туре лишь пятое место.

Самая же агрессивная кампания была у другого кандидата-предпринимателя. Мы предполагали, что именно он пытался организовать снятие нашего Булавинова. И команда у этого кандидата была опытная, боевая. Тогда между нами ходила смешная байка, о том, что ко дню рождения одного именитого политтехнолога кандидат заказал для него красивую девушку легкого поведения. Девушка подсела за стол, но именинник видимо был увлечен чем то другим, а красивой девушке стал оказывать знаки внимания другой сотрудник штаба, и она, перепутав заказы, ушла с другим. А наутро кандидат спросил именинника, понравился ли ему подарок, а тот ни сном, ни духом. Смешно, да ведь?

И почему то во всех прогнозах в лидерах не значился коммунист Ходырев, а ведь за четыре года до этого Иван Скляров опередил его на губернаторских выборах всего на 4%.

Штабная работа шла своим чередом, мы пригласили для встреч с избирателями Валентину Толкунову, я видел ее в штабе несколько раз. Но самым неожиданным образом людям понравилась не поющая и не танцующая Наталья Крачковская. Наши полевики рассказывали, что при встречах с избирателями она очень интересно рассказывала о себе, вступала с людьми в диалоги, вела добрые беседы. Люди были в восторге от нее.

Мы надеялись на выход во втором туре. Мы проявляли большую активность, Вадим Булавинов гарцевал по городу на мотоцикле, женщины были в восторге. Помню за две неделе до выборов, наш политтехнолог дал нам точный расклад, и подвел итоги, что если бы выборы состоялись сегодня, то мы бы победили. Но за эти две недели на нашего кандидата в Москве было оказано сильное давление, что бы сидел тихо, Кремль поддерживал действующего Склярова.

В итоге 15 июля 2001 года на первом месте оказался коммунист Геннадий Ходырев, потом шел Иван Скляров, а наш Булавинов отстал от Склярова всего на какие-то 0,5%. Мы не попали во второй тур, было обидно. Вадим Булавинов тогда нас успокоил, сказал, что это его вина, на него давили, и он вынужден был снизить свою активность.

В итоге, во втором туре 29 июля 2001 года победу одержал коммунист Геннадий Ходырев.

Потом на следующий год Вадим Булавинов станет мэром Нижнего Новгорода и долго еще будет известным политиком.

23. Ингушетия. Назрань 2000.

После моих первых серьезных выборов депутатов Государственной Думы 1999 года, я работал в приемной Александра Лебедя в Челябинске. И вот позвонил из Москвы один деятель и сказал, что нужен юрист в Назрань, но типа денег дают мало, 100 талеров в неделю. Для неспокойного Кавказа это просто смешно. Мой руководитель тогда сказал, что за такие деньги и ехать не стоит. Но я решился. В назидание будущим спецам скажу, что за возможность получить бесценный опыт я сам был готов платить. И если до этого я хоть и был умный юрист, но все же абориген, то с момента моего первого дальнего вояжа я стал электоральным юристом общероссийского уровня.

В июне 2000 года в Ингушетии проводились дополнительные выборы депутата Государственной Думы, один округ. Шли несколько кандидатов, одного из которых поддерживала Москва, он считался как бы партией власти. Наш кандидат шел от другой парламентской партии, и шансы на победу были не очень высокие. В Ингушетии было тогда тревожное затишье, много боевиков из соседней Чечни сидели тихо до поры до времени.

Нашу команду расселили в гостинице АССА, напротив небольшого водохранилища, которая охранялась, т.к. в ней часто селились всякие миссии ОБСЕ, и другие вражеские шпиёны. Штаб располагался тут же. Нашим руководителем был Андрей, Орлуша, мудрый и опытный политтехнолог. Мы занимались текущими делами, я часто выезжал в избирком на штабной машине, пешком ходить запрещалось, во избежание попадания в зиндан (как шутили мои коллеги, когда звонили мне из Челябы). Но я частенько отпускал машину и гулял по Назрани, заходил в парикмахерскую, сидел в парке на лавочке. Иногда приходилось быстро уходить в сторону АССы.

Народ в Ингушетии, как и в целом на Кавказе отличается высоким уровнем достоинства, но скромный и работящий. Помню, в ресторане гостиницы наблюдал картину – приходим на обед, а там празднуют юбилей сотрудника Управления образования. Все сидят солидно, руководитель поднимает тост за именинника. Приходим вечером на ужин, та же картина. Все трезвые, продолжают поднимать тосты, но не злоупотребляют спиртным. И вообще, тогда еще времена были трудные (как всегда), средств не хватало, но вот мы сидим где-то за столом, пьем чай, лежат печенья, конфеты, люди выложили, у кого что есть, но никто не жалуется, мы обсуждаем политические события. Никакого алкоголя. Я не осуждаю русских. Я живу по другому, но кавказский стиль жизни вызывает у меня неподдельное уважение.

В итоге, для эффективной борьбы с основным конкурентом мы подготовили фактуру о нарушениях избирательного права, в основном подкуп и подали совместно со всеми оппонентами заявление в суд на отмену его регистрации. Дело рассматривалось в суде несколько дней. Было много юристов от разных кандидатов, мы много шутили, помню, нас смешил один местный парень, один в один как кэвэнщик из команды «Нарты из Абхазии».