Читать книгу: «Вовка», страница 6

Проходя мимо вулканизации, я случайно бросил взгляд в самый дальний её угол и увидел там подлинный бриллиант из синтетического каучука, стальной проволоки и прочих колёсных ингредиентов. Под кучей дырявых лысых покрышек, забытый всеми, лежал, как бы не соврать, просто вылитый колёс-молодец. Его протектор «ёлочкой» смотрел на меня наглой харей «вездехода». Как его проглядели другие охотники за шинами – для меня до сих пор остаётся тайной бермудского треугольника. Пупырчатый, ребристый, с глубокими шрамами, он был самой харизматичной покрышкой из всей свалки этих мягкотелых, потёртых шин без лица, с памятью бесконечных тормозов. Он был явно королевских кровей, но был из той породы, которые погибали в битвах, на охотах, на пирах от апоплексических приступов, упиваясь и объедаясь до смерти. Которых лучше не брать на слабо.

Я быстро растолкал свору черни над «его высочеством», поставил того на боевой протектор и ещё раз оглядел его с ног до головы: потёртый рельеф, небольшая трещина по центру, откуда наружу лезли куски стального хребта, но стоит на асфальте так, как будто собирается укатить на Гавайи! Я взял и пнул его со всей дури, и он, собака, дал мне сдачи. Он оказался таким жёстким, что я почувствовал это через свой кроссовок. Я подошёл к нему, прихрамывая. Взял его в руки, аккуратно катнул по асфальту, и он покатился. Правда, не очень быстро… Стасик, как и ожидалось, был настолько им очарован, что без разговоров пошёл на все мои условия и отдал мне свою драгоценную коллекцию вкладышей «Турбо» – 56 штук! А вскоре из командировки вернулся его отец. Когда он обнаружил, что их двор представляет собой свалку автомобильных шин, ничем не уступающую по своему ассортименту лучшим вулканизациям города, он дал нагоняй жене, потом сыну, а затем развёз на праворульной «тойоте» все шины по вулканизациям, кроме пары-тройки самых любимых Стасом покрышек. В их числе был и мой «король», так что я мог не переживать за судьбу нашей сделки.

Коллекцию вкладышей я потом удачно обменял на пять американских долларов у Женьки Акпербекова, которому на день рождения делали подарки американскими деньгами. Помню, Линкольн был с синей кляксой на носу, но это было неважно. Мама добавила ещё немного, купила мне цветной модный ранец и очень хвалила мою предпринимательскую жилку. Этой жилки нам тогда очень не хватало.

8

Однажды, играя в футбол на школьном дворе, мне всё-таки пришлось заглянуть за будку, когда за неё закатился футбольный мяч. Мяч лежал на бетонном отмостке, прижимаясь к металлической запертой двери трансформатора примерно в том месте, где лежал мой товарищ. Я быстро шагнул к мячу, старясь не фокусировать свой взгляд на двери, за которой однообразно гудело электричество. Но неожиданно для самого себя я стал с любопытством рассматривать пол под мячом. Я присел на корточки. В трещине бетона я увидел почти выцветший тонкий сигаретный фильтр. Я достал его и поднёс ближе к глазам. Бледно-жёлтые конопушки… Почти чёрное никотиновое пятно по центру фильтра… Это был «Данхилл», тот самый, который курили ребята в тот день. Может, и Вовкин… Было такое чувство, будто я нашёл сокровище.

Внезапно раздался ор сбоку:

– Кузнечик! Ты заманал! Сколько можно тебя ждать?!

Я оглядываюсь. На меня смотрит потное, разгорячённое лицо Дильшота – старшеклассника из нашей школы. Я катнул ему мяч:

– Да иду…

Сунув зачем-то бычок в карман, я встаю и резво бегу на угловой. Лето подходит к концу. Скоро осень. Школа. Сезон лянги. В которую я так ни разу Вовку и не обыграл.