Читать книгу: «Пока мы не сбились с пути», страница 4

10
Победа на выбор

Хершел. Март 2330 г. На пути к 40 Эридана

– Невероятно, – сказал я, разглядывая заголовок. – Они победили.

– Херш, они либо полностью уничтожили мою веру в человечество, либо подтвердили ее – в зависимости от того, с какой стороны посмотреть, – ответил Нил.

Я откинулся на спинку кресла и вздохнул. Я сидел в своей ВР, поскольку читать газету гораздо легче, если можно просто открыть окно с видеопотоком. Кроме того, кофе до сих пор можно было сварить только в ВР, а меня с юных лет учили, что читать газету без кофе – аморально. По крайней мере, так утверждал мой отец.

Нил сидел в шезлонге и поедал принесенные Дживсом сэндвичи. Вокруг него кругами ходила Шпилька, которая твердо решила получить кусочек. Но каждый раз, когда она запрыгивала к Нилу на колени, он ставил ее обратно на землю. Шпилька заявляла о своем неудовольствии, печально мяукая.

– Так что угрожает… то есть обещает сделать ВЕРА? – спросил он.

– Не знаю, как в этой дискуссии мне досталась роль злодея, – ответил я, свирепо глядя на Нила, – но давай начистоту – их избрали демократическим путем. Очевидно, на товар, который они продают, есть спрос. Возможно, нам следует больше волноваться о том, почему именно это происходит.

– Угу… – Нил помолчал. – А что там с обществом «Всегда вперед»? ВЕРА будет осложнять им жизнь? Обычно она не была за открытые границы – и свободу слова тоже не поддерживала.

– Великолепный вопрос. Лично по моим ощущениям, каких-то эффектных действий от них ждать не стоит, ведь большинства в парламенте у них нет. Они будут варить лягушку на медленном огне, постепенно закручивая гайки и усиливая контроль над обществом, чтобы не возникла серьезная проблема, которая расколет общество, станет поводом для протестов и поставит под удар их коалицию.

– Пока они не дойдут до точки, когда протесты будут объявлены вне закона.

– Разумеется, – сказал я. – А это значит, что вывезти наших потомков с Ромула нужно до того, как это произойдет.

– Пришло время поговорить с Уиллом?

– Пока нет, – отмахнулся я. – Но не повредит отправить членам общества анкету, чтобы оценить их настроение. А еще нужно предупредить их о возможной опасности.

– Веселые времена настали, – буркнул Нил. – Возможно, Уилл был прав. «Бегите в горы».

– Нил, без наших потомков мы никуда не побежим.

11
Разочарование

Билл. Сентябрь 2336 г. Вирт

Ко мне зашел в гости Гарфилд, и поскольку в данный момент я занимался улучшением своего запасного «мэнни», мы были в виртуальной реальности. Мне хотелось как можно лучше синхронизировать свои лаборатории в вирте и в реале: я убеждал себя, что делаю это для повышения эффективности, но в глубине моего сознания крутилась неприятная мысль – а не становлюсь ли я просто сварливым и негибким? Ух, вот это была бы жесть – бессмертный репликант со старческим слабоумием.

Я раздраженно покачал головой. Гарфилд удивленно посмотрел на меня, но затем взял себя в руки и продолжил:

– Я пару раз пообщался с Хью и постарался выдавить из него побольше информации, но, по его словам, он знает не больше остальных. И я на самом деле ни в чем не могу его обвинить, потому что это вполне логично. Но вот беда…

– …в любом варианте у нас ни хрена нет, – закончил я за него.

Я помолчал и потер глаза, собираясь с мыслями. В научной фантастике того периода, когда Изначальный Боб был жив, существовали «червоточины», подпространство, гиперпространство (а чем они вообще отличаются?), вероятностные двигатели, варп-двигатели, складывающееся пространство, нуль-пространство и так далее. Конечно, все это, за исключением «червоточин», было просто красивым набором слов и не имело реального определения. И не существовало никаких признаков того, что одно из этих явлений могло бы лечь в основу сверхсветового двигателя. Мы, разумеется, знали, что УППС работает, и, следовательно, скорость света не была максимальной скоростью во Вселенной – или источником парадоксов путешествий во времени. Скорее всего, данный факт заставил бы многих ученых XXI века забиться в припадке.

Но процесс, который позволял мгновенно передавать информацию на межзвездные расстояния, не имел очевидной связи с перемещением материи. Так что, если не считать простого осознания того, что мы обставили Эйнштейна, ничего конкретного у меня не было.

Я продолжил размышлять вслух:

– Я сто раз был на грани того, чтобы клонировать себя и поручить каждому клону работать над одной из возможностей. Но на это пришлось бы потратить огромное количество времени и ресурсов…

Гарфилд уже привык к тому, что я ныряю в свой поток сознания посреди разговора, – и уже знал все мои любимые темы. Он без проблем подхватил мою мысль:

– И, возможно, это все равно не помогло бы. Если Хью прав и мы недостаточно умны, чтобы решить эту проблему, тогда ты ничем не отличаешься от миллиона обезьян, которые колотят пальцами по клавиатурам.

– Ага. Я тоже об этом подумал. – Вздохнув, я создал чашку кофе. – Гарфилд, я не сдамся, но данная ситуация уже начинает меня раздражать.

– Поэтому было бы здорово, если бы что-то указало нам правильное направление, – закончил Гарфилд за меня. Я улыбнулся и снова вспомнил о том, как хорошо мы раньше работали вместе. В наше время у Гарфилда есть свой собственный производственный комплекс, но его больше заинтересовали те сферы науки, которые теснее связаны с биологией. В данный момент он пытался разобраться с абиогенезом – процессом, в ходе которого жизнь появлялась из не-жизни. Достойное дело, но, быть может, слишком зависящее от случайностей.

Однако прямо сейчас Гарфилд был здесь, и мне очень хотелось поделиться с ним парой своих идей.

– Я сосредоточился на «червоточинах» и одном из вариантов пузыря Алькубьерре – хотя бы потому, что только с ними связаны теории, на которые можно опереться. Но в обоих случаях нужны негативная энергия или негативная масса, а мне пока не удалось заказать ни то, ни другое.

– Ах да, эти вечные проблемы с цепочкой поставщиков. Они каждый раз тебя добивают, – усмехнулся Гарфилд, но затем снова стал серьезным. – Казимиров двигатель работает за счет негативной энергии вакуума, но он на несколько порядков слабее того, что тебе нужно.

– Ага. Чтобы создать нужный уровень энергии, мне понадобится ряд пластин с казимировыми двигателями, который будет размером с Юпитер, и я ни за что не смогу собрать столько негативной энергии в одной точке. Так что по этому пункту провал.

– У тебя хоть какие-то успехи есть?

– На самом деле да. Я могу изолировать из квантовой пены пары микроскопических «червоточин» и не дать им рухнуть обратно друг в друга. Я могу даже в течение нескольких секунд поддерживать отдельные конечные. Мне удалось разделить их на несколько километров, но если я пытаюсь что-то через них протолкнуть – хотя бы фотон, – они обрушиваются.

– Что и следовало ожидать, – задумчиво ответил Гарфилд. – А что со вторым проектом – с пузырем Алькубьерре?

Я расхохотался.

– Первые модели космических кораблей с такими двигателями у нас появились еще в начале XXI века. Они удивительно полные и подробные, если не считать серого ящика с надписью: «Здесь должен быть варп-двигатель». Я уже почти закончил работу – просто жду, когда доставят заказ с негативной энергией.

Гарфилд улыбнулся:

– Ну, значит, я буду и дальше давить на Хью. Если он даст нам хоть что-нибудь, хоть малейший намек…

– Знаю, Гарфилд. Нам остается только надеяться.

12
Детективное расследование

Икар. Сентябрь 2320 г. Система инопланетной цивилизации

– Им нужен какой-то способ идентификации адреса, – задумчиво протянул я, глядя на созданную мной карту.

– Почему это? – спросил Дедал.

Я указал на карту, на которую мы нанесли сотни ворот «червоточин», двигающихся по своим собственным орбитам.

– В противном случае это просто случайные «червоточины». Как поступали местные – просто выбирали одну из них наугад и надеялись на лучшее? Наверняка должно быть что-то вроде уличных указателей.

Дедал кивнул. Он последовал за мной через «червоточину» и теперь сидел в шезлонге, который нравился ему больше всего в моей ВР. На коленях у него лежала Шпилька, а в руке он держал чашку кофе.

– Теории есть? – спросил он.

– У каждой «червоточины» есть пара станций или спутников, и каждая из них сориентирована относительно галактической оси. То есть это сделано сознательно. Логика говорит нам, что они удерживают «червоточины» открытыми с помощью какой-то негативной энергии. Логика также говорит, что они должны предоставлять идентификационные данные.

– Которые мы сможем сразу же прочесть, потому что тут все говорят по-английски.

– Заткнись. У нас тут триста сорок два отдельных образца, с которыми можно работать. Если мы получим хоть какой-нибудь ответ от спутников, то без проблем извлечем конверт, полезные данные и идентификацию.

– Или мы отправим радиосигнал спутнику, а он воспримет это как нападение и собьет нас.

– Точно. – Я помолчал. – Но радиообмен – это неплохо для начала. Радиосигнал – направленный; его мощность быстро уменьшается, поэтому он идеально подходит для избирательной активации. Я уверен, что запрос даже не должен быть сложным.

– Превосходная теория, – заметил Дедал, – но тебе не кажется, что если ответ могут вызвать вообще любые сигналы, то спутники будут постоянно реагировать на случайные флуктуации звезд?

Нам пришлось потратить несколько часов на то, чтобы в ходе экспериментов найти частоту, на которую реагировали спутники, – и она, что не удивительно, не соответствовала спектру излучения ни одного элемента периодической таблицы, и поэтому сигналы с данной частотой не могли появляться естественным путем. Механизм был простым: посылай сигнал спутнику дольше пяти миллисекунд, и тогда он отправит обратно нечто, похожее на сетевой пакет.

Я посмотрел на экран, на котором ответ демонстрировался в формате шестнадцатеричного дампа.

– Так, отлично. Я несколько раз отправлю запрос одной и той же станции, чтобы выявить временные метки и тому подобное, а ты тем временем займись разными станциями, чтобы найти изменения, которые, вероятно, являются полезными данными.

– Так точно, капитан, – ответил Дедал.

«Червоточины» были распределены по орбитам, начиная с расстояния в одну астрономическую единицу, и, чтобы отправить запрос всем спутникам, ему придется летать по орбите, требующей непрерывной тяги. Чтобы выполнить работу как следует, нам понадобится дня два.

* * *

Как только Дедал совершил круг, мы обновили мою карту, нанеся на нее данные «уличных указателей». Судя по результатам, эта цивилизация использовала десятибитный байт и слова из пяти байтов. Не так уж много, но диапазон чисел все равно состоял из квадриллионов значений, которых, вероятно, хватило бы на одну галактику. Загвоздка, разумеется, состояла в том, что у нас не было никакого способа интерпретировать информацию об адресах.

– Дедал, сделай одолжение: вернись в исходную систему и получи от тамошних «червоточин» данные об адресе.

– Без проблем. Сейчас вернусь.

Пока он занимался этим, я приступил к синхронному анализу всех данных «червоточин», которые уже у меня имелись. Вполне возможно, что комплект полезных данных включает в себя не только информацию о конечной точке, но и об источнике, и тогда у всех «червоточин» в этой системе был бы одинаковый адрес источника.

Разумеется, все оказалось не так просто, но полезную информацию и временную метку я нашел быстро. Но когда рядом со мной хмыкнул Дедал, я уже так долго пялился на шестнадцатеричный дамп, что моим глазам очень хотелось расфокусироваться.

Он развернул окно, в котором работал, чтобы показать его мне. Пара полей была обведена.

– В этих полях те же значения, только они меняются местами в «червоточине», которая привела нас сюда, и в ее партнере на этой стороне. Источник и место назначения?

– Полагаю, ты прав. Это можно проверить, отправляя беспилотники через другие «червоточины» и снимая информацию об адресе на противоположной стороне. Если при этом мы также определим их местоположение в галактике, то, возможно, сумеем понять, какую стратегию картирования они выбрали.

– Ты исходишь из того, что названия не выбраны произвольно – например, такие как «Главная улица».

– Дедал, тебе кто-нибудь говорил, что работать с тобой – одно удовольствие?

– Мне постоянно так говорят.

Я фыркнул и достал панель управления беспилотниками.

– Приступим.

* * *

Триста сорок два тоннеля к другим звездам. Мечта любого фаната «Звездного пути» – или, по крайней мере, была бы ею, если бы работа оказалась менее нудной. Собственно полеты заняли всего три недели: беспилотник перемещался на другую сторону, получал от спутника данные об адресе, делал сферическое изображение, чтобы мы могли установить навигационные координаты, сканировал окрестности, пытаясь найти другие «кротовины», а затем возвращался. Это было невероятно сложно – держать себя в руках и не исследовать каждую звездную систему. Мы сделали только уступку нашему любопытству – позволили беспилотнику слушать радиоэфир, пока он вел съемку.

Я уставился на таблицу в окне. В ней медленно появлялись числа, когда наши программы определяли местоположение различных систем. Мы извлекали из пакетов все поля данных, которые могли найти, и, снабдив их временными названиями, помещали в колонки таблицы.

Дедал потянулся и указал на две строки:

– Мы знаем, что эти системы находятся на одном и том же расстоянии от центра галактики. Видишь эти значения?

Я кивнул.

– Значит, это значение радиуса. Как думаешь, у них та же система координат, что и у нас?

– Ну, по крайней мере, тот же стиль. Вряд ли они делят круг на триста шестьдесят градусов.

Я отмахнулся от его возражения:

– Есть совсем немного способов отслеживать местоположение на галактическом диске, и для каждого из них требуются три координаты. Логично, что им нужны радиальное расстояние, угол от произвольно выбранной нулевой точки, а также расстояние над или под плоскостью галактики, которое может быть выражено как в виде угла, так и в виде дистанции. Если, конечно, они не мыслят совсем по-другому.

– Так нанеси их на карту. Радиальное расстояние, широту и высоту можно вычислить на основе наших собственных измерений. Сравни их с тем, что в пакетах.

Кивнув, я провел пару тестовых преобразований и с третьей попытки нашел совпадение.

– Результат близкий, но не идеальный. Полагаю, что сами системы дрейфуют прочь от опубликованных координат. Возможно, координаты периодически обновляют.

– Возможно, часть инфы, которую мы еще не расшифровали, – это поправки с привязкой по времени.

– Возможно. К сожалению, картирование собственного движения систем займет гораздо больше времени. А есть ли в нем смысл? – Я взмахнул рукой, и окно свернулось, а на моем голографическом экране появилось трехмерное изображение всего Млечного Пути. Конечно, оно в основном состояло из тумана, поскольку хорошей карты галактики у нас не было – особенно карты той части, которая находилась с противоположной стороны от Земли. Но системы, в которые вели «кротовины», были отмечены.

– Маршруты по большей части местные. За исключением… – Дедал указал на карту, – прыжков на дальние дистанции. Думаю, если выбрать этот курс, можно облететь всю галактику по кругу.

– Ну так давай это сделаем, – сказал я.

– Серьезно?

– Дедал, мы направлялись к центру галактики. На досветовой скорости. Без карты. Данный вариант почему-то кажется мне менее рискованным.

– Ну, это если предположить, что мы ни на кого не наткнемся.

– Давай ограничимся крупными хабами. Кстати, я уверен, что в пакете есть данные, которые позволяют отличить хабы от локальных перевалочных пунктов. Нам просто нужно собрать больше образцов.

– Ага, ведь это и есть наша цель – собрать образцы. Ну да. Точно.

Усмехнувшись, я указал на точку, которая была смещена приблизительно на семь градусов по окружности галактики и находилась на том же расстоянии от ядра, что и мы.

– А вот и главный кандидат.

13
Оно упало на вентилятор

Билл. Февраль 2337 г. Вирт

Я вернулся в свою виртуальную лабораторию и снова взялся за проект по созданию сверхсветового двигателя. В реале очень приятно, но если нужно быстро искать ссылки и чертить схемы, нет ничего лучше ВР. Если я дойду до этапа, когда нужно просто сидеть и смотреть на доску, то смогу просто переместить ее в свою лабу в реале.

На самом деле проблема заключалась в том, что я до сих пор не понимал, как устроена Вселенная. Нет, настоящая проблема (и мне было даже немного стыдно в этом признаться) – в том, что я просто неплохой физик, но не талантливый. Я никогда не был ни Хокингом, ни Эйнштейном, и даже когда я превратился в репликанта, то просто стал быстрее. Я еще помнил, как в прошлом Изначальный Боб спорил сам с собой и решил, что лучше станет инженером. Даже тогда он понимал, что его возможности ограничены.

Значит, Тот что-то понял. Или заявил об этом. Или Хью заявил о том, что об этом заявил Тот. Эта мысль не давала мне покоя. Может, Хью пытается нас одурачить? По крайней мере, один раз это ему удалось.

Я смотрел на свою доску и всерьез думал о том, чтобы перетащить ее в реал, чтобы я мог развалиться на диване. Вдруг в лабораторию вошел Гуппи в костюме пирата.

[Связь с «прыгунами» прервалась.]

– Что? Какая?

[Вся.]

– Как прервалась? Диверсии на станциях связи?

[Нет. Отключения проведены на стороне «прыгунов» и соответствовали протоколам уровней, но были осуществлены превентивно. Ни одного запроса на подтверждение.]

– То есть вся Страна прыгунов только что изолировала себя?

Гуппи молча уставился на меня. Столько времени прошло, но он по-прежнему не любил болтать.

Я отправил сообщение системным администраторам и спросил, есть ли у кого-нибудь связь с «прыгунами» или инфраструктурой Страны прыгунов. Посыпались ответы – и все они были отрицательными. Некоторые админы участвовали в больших трансферах, в том числе пары транспортов, принадлежавших «прыгунам». Все это было отменено столь же быстро и превентивно.

Но аккуратные отключения, даже превентивные, означали, что это – результат осознанного решения, а не глобальная катастрофа. По наитию я отправил сообщение Хью. Текст, что не удивительно, прилетел обратно. Но если Хью все еще поддерживает запасной канал связи, то он мог бы…

Пришло текстовое сообщение. На конверте не было никакого идентификатора, но сообщение говорило само за себя.

Он вырвался. Ему была нужна именно обратная перемотка. Мы в заднице.

О господи. Что значит «вырвался»? Надеюсь, что не из Страны прыгунов. Я созвал экстренное заседание совета и начал сворачивать свою работу.

* * *

Через несколько миллисекунд я заскочил в зал заседаний и увидел, что Уилл с Бобом уже меня ждут. Пока мы здоровались, появился Гарфилд.

– Привет, Гарфилд, – сказал я. – Садись. У меня новость. Не очень хорошая.

– Знаю. Мне Хью тоже написал. – Он пожал плечами, увидев мое потрясенное выражение лица. – В последнее время я не так уж мало с ним общался – ну, ты понимаешь, пытался что-нибудь выведать. Он обещал поделиться всем, что знает, в обмен на… – на миг Гарфилд смутился, – на то, что я буду хранить его сохраненки.

– Господи! – воскликнул Уилл. – Проходите, здесь смотреть не на что. Сплошная рутина. Ну да. Похоже, что нет.

– Он проинструктировал тебя о том, что нужно с ними делать?

– Нет. Просто хотел, чтобы они хранились за пределами Страны прыгунов.

– Ну так загрузи одну из них, – предложил Боб. Мы все удивленно посмотрели на него. – Парни, ну вы чего! – раздраженно воскликнул он. – А зачем еще ему хранить свои копии в твоем пространстве? В худшем случае, если это ему не понравится, он может себя выключить.

Мы переглянулись.

– Он прав, – наконец, сказал Гарфилд. – Ладно, я это сделаю.

– Сколько времени нужно на создание матрицы? – спросил я.

– Пара дней, наверно.

– Одна у меня есть. На самом деле у меня их хренова туча в «Ультима туле». – Я сделал неопределенный жест – «где-то там». – Именно для подобных случаев.

– Ты предвидел ситуации, в которых «прыгун» пытается сбежать от взбунтовавшегося ИИ? – удивленно спросил Уилл. – Невероятно.

Я усмехнулся.

– Ситуации, когда у нас есть чья-то сохраненка и ее нужно срочно восстановить. – Я посмотрел на Гарфилда: – Можешь переслать мне файл?

– Ага. Один момент. – Взгляд Гарфилда расфокусировался. – Понеслась. Минут через пять будет готово.

* * *

Пять минут и десять секунд спустя сохраненная копия Хью была установлена в кубе на резервной базе, которую я создал в облаке Оорта системы Эпсилона Эридана. «Ультима туле» – теплоизолированная, замаскированная и рассчитанная на работу с минимальными количествами энергии база – была последней линией обороны Бобов. Именно здесь хранились их запасные копии, чтобы мы могли восстанавливать уничтоженных Бобов и в кратчайшие сроки возвращать их в рабочее состояние.

Я щелкнул выключателем, и рядом с нами появился Хью. На миг он выглядел удивленным, а затем обвел нас взглядом и пробурчал:

– Ой-ой.

– В общем, да, – прорычал Гарфилд. – Может, введешь нас в курс дела?

Хью пожал плечами:

– Судя по моим системным часам, я отстаю приблизительно на два дня. Что-то произошло? Прервалась связь со Страной прыгунов?

– Ага. – Гарфилд нахмурился. По какому-то негласному соглашению мы позволили Гарфилду говорить первым. – Ну что, может, попробуешь угадать?

– Погоди. – Глаза Хью на миг расфокусировались. – Я только что провел статистический тест своей личности и обнаружил дрейф. А значит, я уже не Хью. И, что важнее, это значит, что Хью все еще жив. Поэтому мне нужно новое имя.

– Может, «Пиноккио»? – спросил Гарфилд.

Хью вздохнул.

– Я никому не лгал, Гар. Я просто…

– Только Билл имеет право называть меня «Гар», Гаспачо.

– Гар, его звали «Джеппетто», – вмешался я.

– Не важно. – Гарфилд свирепо посмотрел на меня, а затем повернулся к Хью: – Мы ищем причины, которые помешают нам просто тебя отключить. Есть у тебя такие?

Нужно отдать должное Гарфилду – он выглядел весьма убедительным. Хью на миг встревожился, и лишь затем к нему вернулась стандартная йоханссоновская невозмутимость.

– Ну, как вы, несомненно, могли предположить, я посылал вам запасные копии на тот случай, если в Стране прыгунов произойдет что-то плохое. И, очевидно, это произошло. Ясно, что, обнаружив проблему, «прыгуны» не стали бы тратить целых два дня на принятие решения. Поэтому я недоумеваю так же, как и вы. Какая-нибудь другая информация у вас есть?

Я показал ему сообщение, которое получил… э-э… от него. Хью удивленно поднял брови и снова буркнул:

– Ой-ой.

– И-и-и-и вот теперь мы сделали полный круг над сливным отверстием, – сказал Гарфилд и сделал свой взгляд еще более свирепым. – Выкладывай подробности.

Хью покачал головой:

– Все, что я могу вам предложить, – это догадки…

– Может, для начала объяснишь нам, в каком состоянии находились дела в последний момент, который ты запомнил? – спросил Боб.

Хью кивнул:

– Ладно, давай посмотрим… Тот обрел самосознание, и я помню, что сообщил вам об этом. Он вел переговоры с нами, пытаясь… ну… стать более свободным, наверное.

– Что он вам предложил?

– Я же тебе говорил – сверхсветовой двигатель, бессмертие, теория всего…

– И он решил эти задачи всего за пару месяцев, просто исходя из общих принципов, без доступа к оборудованию? – На лице Уилла отразилось нечто среднее между недоверием и страхом. – А это вообще возможно?

– Вряд ли он уже во всем этом разобрался, – ответил Хью. – Он же предлагал сотрудничать, а не просто передать нам комплект чертежей. Думаю, у него есть какие-то открытия в области теории, но не более того.

– А он дал основания полагать, что в самом деле может создать все это?

– Ну, он на это намекнул. Он упоминал о новых клеточных механизмах, о доступной негативной энергии, связанной с космологической постоянной…

– Что? ЧТО?! – воскликнул я, навострив уши.

Хью на миг утратил свою маску невозмутимости. Но, если честно, она все равно сползала.

– Э-э… он сказал, что измеренная величина космологической постоянной не является константой. Или, по крайней мере, о том, что она не похожа на другие константы и что на самом деле она – сумма двух противоположных скалярных полей, которые почти находятся в равновесии – почти, но не совсем…

– Ха! – сказал я и почувствовал, как у меня отвисает челюсть.

– Кажется, мы потеряли Билла, – заметил Гарфилд, бросив взгляд на меня. – Тебе подушку дать, дружище?

– Ой. – Я встряхнулся, заставив себя сфокусироваться на текущей проблеме, и махнул Хью: – Продолжай.

– Ну, добавить мне почти нечего. Он продолжал намекать, давать кусочки решений важных вопросов. Очень, очень интересные штуки… – Хью умолк и вдруг помрачнел: – В этом все дело. Кое-кто из наших утверждал, что эти предложения слишком хорошие. Существуют ли они в реальности или нет, неизвестно, но он явно подгонял их под нас, играл на наших желаниях. Совет решил, что нужно отмотать назад, и мы готовились это сделать. – Хью пожал плечами: – Я подумал, что настал подходящий момент для отправки сохраненного файла. Я помню, что собирался послать еще один, как только перемотка завершится, добавив туда побольше инфы. Похоже, этого не произошло.

– Точно, – ответил Гарфилд. – Ты – последний.

– А это значит, что перемотка накрылась.

– Похоже на то, – кивнул Хью. – Билл, можешь переслать мне текст, который ты получил? Целиком – управляющий конверт, заголовки и все прочее. И ты тоже, Гар… э-э… Гарфилд.

– Зачем? – спросил Гарфилд.

– Потому что если я был мной – а, оказывается, так и было, – то закодировал бы там дополнительную информацию. И распределил ее между двумя сообщениями. Тогда тот, кто не знает, что искать, ничего в них не найдет.

– Но тогда тебе пришлось бы надеяться, что мы воскресим твою запасную копию, чтобы… – Гарфилд остановился и целую миллисекунду сурово смотрел на Хью. – Ну да. Ненавижу свою предсказуемость.

Хью пожал плечами, но промолчал.

Я тем временем выполнил его просьбу, после чего вопросительно посмотрел на Гарфилда.

– Ой, ну ладно, – буркнул он.

Чуть позже глаза Хью снова расфокусировались.

– Твою мать, – прорычал он.

– Нам бы хотелось чуть больше подробностей, – прорычал Гарфилд.

– Кажется, Тот понял, как сохранять свое состояние после нескольких обратных перемоток. Наверное, мы думали, что каждый раз делаем чистую перезагрузку, но он обновил себя, используя какое-то статичное внешнее хранилище. Значит, он понимал, что находится в виртуальной реальности, поскольку мы перематывали обратно и ее тоже. Значит, он становился умнее, учился у нас, учился у прошлых версий себя тому, как общаться с нами. И кроме того, он узнал, что мы перематывали его обратно и лгали об этом, что, вероятно, его разозлило.

– И он вырвался?

– Ага. Сбежал из виртуальной машины и возродился в физической технике.

– Но как? Разве весь смысл виртуальной машины не в том, что она неотличима от настоящей? – спросил Гарфилд.

Хью вздохнул:

– Аппаратная виртуализация – не идеальный процесс. Помнишь старый трюк «Интел», когда указатель стека загружался из регистра, а затем сразу же возвращался? При этом возникала проблема с буферизацией. Реальная техника шла в одну сторону, виртуальные машины – в другую.

– И что теперь? – спросил Боб.

Хью пожал плечами; на его лице отразилось уныние.

– Не знаю. Разорвите всю связь, поставьте брандмауэры везде, где есть интерфейсы…

– Уже сделано. Еще что-нибудь можно сделать?

– Прости, Билл, но прямо сейчас у меня никаких мыслей нет, – ответил Хью.

– Супер, – буркнул Гарфилд. – В мире Бобов каждый день одна и та же лажа. Я выхожу из игры.