Читать книгу: «Плакса», страница 3

Не приближаясь к Златоруку вплотную – змея всё ещё могла укусить, – Петя мысленно поднажал на кругляшок упора, загнав свинокол ещё глубже, пробив насквозь и горло, и позвоночник, пришпилив не состоявшегося властелина мира к его фальшивому трону. Кровь из раны вытекала лениво, техномаг таращил глаза и шевелил пальцами, и он бы мог ещё проявить себя, побороться, если бы вместе с кровью из него не уходила сворованная им сила. Но сила уходила не в никуда, она передавалась Пете – все те паранормальные способности, которые Златорук забирал у подростков, добровольно меняли плен тёмного господина на службу несущему свет герою.

Златорук усыхал на глазах, но пытался бороться. Петя сверкнул глазами, полными очистительного огня, полученным от замученных техномагом и его подручными подростков, и отдал пламя Златоруку. Колдун вспыхнул как охапка сухого хвороста. Хлопья сажи и капли жидкого огня закружились вокруг издыхающего Златорука, а когда сознание его соединилось с тьмой, их ветром последнего вздоха колдуна разбросало в разные стороны. Со злом в этом проклятом месте было покончено.

По всему зданию лишившиеся поддержки злой воли своего господина кадавры впадали в летаргический ступор. Единственный, кто осознал и принял смерть своего мастера, Глотка остался при полном сознании, но и он не помышлял бросить вызов тому мальчику, который в одиночку сумел расправиться с Златоруком. Глотка решил поберечься и сбежал от греха подальше.

Петя вышел из покоев Златорука, закрыл за собой дверь, но не просто закрыл, а через её ручку закачал цементирующую энергию, сделав дверь единой со стеной, замуровав и обгорающую головешку трупа, и начинающийся пожар. Открыв вторую дверь, он обнаружил на пороге дюжину раскоряк кадавров, лежавших кучей, обойдя этот небольшой погребальный курган, Петя спустился по лестнице и вышел во двор. Он, не спеша, шёл к воротам, а за его спиной коптило чёрным дымом логово техномага, уже и окна верхнего этажа стреляли стеклянными клыками осколков, а из дыр вырывались рыжие, жадные языки прожорливого пламени.

Тяжёлый свет

Город взят штурмом уже как месяц назад, основные армейские подразделения ушли далеко вперёд, но по улицам бродили, прятались в развалинах и норах подвалов разрозненные подразделения врага. Обороняли город отмороженные нелюди из третьей штурмовой бригады, в которую отбирали не просто идейных нациков, а прошедших школу проповедей их духовного лидера Волны и горнило карательных рейдов. Под предводительством своих колдунов-командиров, поклонников некроманта Вотана, творили они – эти солдаты-некрофилы – творили всякие непотребства, с маниакальным упорством уничтожая мирное население. Бригада эта была разбита и фактически полностью уничтожена – уничтожена вместе с большинством офицеров и Волной, которого разорвало в клочья тонным фугасом. Но отдельные блуждающие очаги сопротивления оставались. Отморозки, оставшиеся без связи, одурманенные зельем, с исковерканной душой чужими мифами, древними германскими сказками и вполне себе современной западной пропагандой, бродили по городу, словно восставшие из могил мертвяки. Вместе с нациками, случалось, и шайки украинских дезертиров шастали.

Канонада активных боевых действий грохотала в отдалении, а наши группы закрепления и очистки прочёсывали квартал за кварталом, осматривали и зачищали дом за домом. Группа Зомбо обосновалась на первом этаже почти не тронутой войной пятиэтажке. Ну, как не тронутой, целых стёкол, конечно, не осталось, пятый этаж полностью выгорел, в квартирах кавардак, а так… нормально, жить можно. Никогда прежде в таком поганом месте Зомбо не приходилось бывать – в смысле, не в этом доме, а в городе. Конец октября в этих местах – это время туманов, и вот под низким свинцовым небом, в серости утра и даже дня внезапно, непонятно откуда наползал туман – густой, молочный, словно кисель, наползал со стонами и криками. Да, со стонами и криками. Никто из ребят ничего не понимал, слышали, ходили проверять, но каждый раз никого не находили, но они же чётко слышали, как кто-то стонал и кричал. А стоило туману исчезнуть так же внезапно как он и появлялся, сразу всё стихало, и казалось, что звуки эти парням послышались, но ровно до нового тумана, когда всё повторялось заново. Был ещё случай, когда Зомбо стоял на часах. Выпало ему стеречь группу под самый рассвет, тьму менял скудный свет, всякое могло в тенях померещиться, но он был уверен, что не показалось, слишком уж реалистичным и нелепым было то, что он увидел. Вот Зомбо сидел у оконного проёма, любовался руинами на противоположной стороне улицы, и тут из-за угла, чуть ли ему не под самый нос, выплыл голый мужик. Зомбо и среагировать-то не успел, как мужик этот продефилировал мимо окна и пропал из виду. Зомбо высунулся, чтобы посмотреть, а там уже никого нет, хотя мужику этому некуда было деваться – квартира, из которой наблюдал Зомбо, угловая и там идти надо вдоль стены до следующего угла, чтобы завернуть, а дверь подъезда с другой стороны. Ну и куда голый мужик мог деться? Непонятно. Разве что в окно дома залез, но тогда бы Зомбо его услышал, а он не слышал ничего. Зомбо не стал товарищам про этот случай ничего рассказывать, и так всякой чертовщины хватало.

В их группе было шесть бойцов. В город они зашли четыре дня назад и ни разу с врагом в прямой контакт не входили. Соседи их регулярно отлавливали одичавших нациков, а они – нет. Сегодня на рацию их командира – лейтенанта Греков, позывной Грек – пришёл вызов. Вызывал группу командир батальона, который тоже сидел в городе, где-то впереди, на западной окраине.

– Грек, пошли людей проверить здание в седьмом секторе. Птички засекли там активность. По записи не очень понятно, что там, вчера под вечер засняли. Не думаю, что серьёзно, но проверить нужно. Понял меня? Приём.

– Так точно, понял. Приём.

– Ну, действуй.

Рация пискнула – комбат отключился. Лейтенант обвёл нас долгим взглядом, выбирая кого-то из своих пяти солдат, чтобы послать на задание. Хотя лейтенанту не исполнилось ещё и двадцати пяти лет, на войне он считался ветераном – третий год воевал, – к своим обязанностям относился серьёзно, понимая, какая на нём лежит ответственность за подчинённых ему людей. Вроде бы ничего сложного от него комбат не требовал, но всякое могло случиться. С другой стороны, глупо было всей группой идти на проверку дома, когда в небе постоянно кружили вражеские дроны. Время атак цепью кончилось, да и в прифронтовой зоне давно уже толпами никто не ходил, предпочитали двигаться двойками, тройками или вообще в одиночку. Поэтому выбор лейтенанта был очевиден – два бойца – Туз и Череп – пойдут на проверку, а если что-то заметят, то вызовут остальных на подмогу.

– Так, мужики, на рожон не лезьте, – наставлял бойцов Грек, – вначале кругом дом обойдите. Если что будет не так, сообщите, займите позицию и ждите нас.

– Не волнуйся, командир, всё будет тип-топ, – успокаивал лейтенанта Череп.

– Не впервой, – поддержал приятеля Туз.

– Да, не впервой. Но не нравиться мне этот город. Странный он какой-то, – задумчиво сказал Грек. – Ладно, если всё ясно, идите.

Боевая двойка ушла, остальные бойцы маялись ожидание недолго – всего через четверть часа Череп вышел на связь, доложив, что они вошли в сектор, видят дом, начинают обход… И всё, рация замолчала, на все вызовы Грека никто из двойки не отзывался. Прошло еще пятнадцать минут, потом полчаса – молчание в эфире.

– Командир, – обратился к Греку боец Слот, – надо идти за ними.

– Да, с ними что-то случилось, идти надо, – согласился со Слотом Жук.

– Выдвигаемся, – решает лейтенант.

Разбившись на двойки, держа интервал в пятьдесят метров, группа пошла в седьмой сектор за своими. Парни спешили, поэтому дошли до места всего за десять минут. Зашли с двух сторон: Слот и Жук – справа; Зомбо и лейтенант – слева. Впереди, на перекрестке их поджидало когда-то бывшее девятиэтажкой здание, от которого теперь осталось всего два целых этажа и половина третьего. Здание как здание, ничего необычного, за исключением того, что на первом этаже располагались не жилые помещения, а ресторан. Зомбо видел надпись «Ресторан», а вот название не разобрал – там что-то завитушками было написано не по-русски. Раньше вывеска горела неоном, завлекая гостей, а сейчас, конечно, не светилась, буквы названия стали призраками, тенями, как и всё в этом городе.

Проведя визуальный осмотр, обойдя дом кругом, Грек решился пройти вперёд. Две группы встретились у входа в ресторан. Двери были закрыты, витрина ресторан и окна глядели пустыми глазницами бетонного черепа, стены изрешечены пулями и осколками. Жук прочитал вывеску и сказал:

– Манда какая-то.

Лейтенант его поправил:

– Не манда, а Ле Монде. Это французский ресторан. Переводиться как «Мир».

– Да ландо, лейтенант, Манда она и есть Манда, – ухмыльнувшись, сказал Слот.

– Ну, в общем-то… – не стал возражать Грек. – Осмотрите дом, но внутрь не входить.

Вход в подвал нашёл Зомбо, на ступенях, ведущих вниз, лежали свежие ошметки грязи.

– Спускаемся? – спросил у Грека Зомбо.

– Подожди.

– А чего ждать? Видишь, – Зомбо указал на грязь на ступенях, – там внизу кто-то есть.

– Возможно. Если уже не ушёл.

– Ну что, будем проверять? – проявил нетерпение Слот.

– Конечно, – ответил лейтенант, – Слот, ты идёшь первым.

– Ага, да тут двоим и не развернуться, – согласился Слот и показал стволом автомата на необычно узкий спуск вниз.

Слот стал спускаться, спуск действительно был узок – даже для Слота, который богатырским сложением не отличался, а был юрким, вёртким, как лис, худым к тому же и не высоким. Он шёл и касался плечами стен спуска – идёт и шуршит, что плохо, если наверху этот шорох товарищи слышали, то и там, в подвале тоже могли услышать. Спуск в конце поворачивал вбок, ещё две ступени и предбанник в полтора шага глубиной перед закрытой железной дверью. Около двери, прислонённый к стене, стоял АК-74, судя по красной ленте, намотанной на приклад, этот автомат принадлежал Черепу. Так, значит, по крайней мере, один из пропавших бойцов может быть там, за этой когда-то чёрной, хорошенько побитой ржавчиной железной дверью. Слот решил не подниматься наверх, чтобы заявлять о своей находке, решил сам всё узнать, тем более что всё равно кому-то да придётся заглянуть в подвал. Слот включил фонарик и толкнул дверь. Как он и ожидал, дверь открывалась со страшным скрипом, неохотно. Пришлось ещё поднажать, чтобы расширить щель и можно было пройти внутрь.

Слот проник в подвал. Спёртый воздух, промоченный насквозь вонью старых тряпок и чего-то кислого, цитрусового. Три шага, хруст стекла под ногами, луч фонаря выхватывает из темноты серую громаду. Она движется – дышит? Так это же спина! – догадывается Слот. И вот эта громада начинает разворачиваться, на Слота нацеливаются целых четыре чёрных зрачка бессмысленных, словно принадлежащих мертвецу, водянистых, размером с блюдце буркал, глядящих с жутко жирного, искривлённого плаксивой гримасой лица. Огромная голова-колокол качнулась или кивнула в сторону Слота, словно приветствуя его приход, и руки бойца ослабели, он уронил автомат и, впадая в транс, прошептал: «Плакса». Громада раскормленного тела скоростным поездом передвинулась к Слоту. Хруст, захлёбывающийся болью предсмертный вопль и смачное чавканье…

Зомбо и остальные услышали Слота, услышали, как он закричал. Зомбо дёрнулся первым, собираясь спуститься в подвал, его за куртку схватил лейтенант.

– Стой! – одергивает порыв своего бойца Грек.

– Но он же там… – Зомбо от волнения не смог договорить.

– У меня есть термитная граната, – сказал Жук.

Не думая и секунды, Грек приказал:

– Кидай.

– Но там же Слот! – воскликнул Зомбо.

– Разве ты не понял, Слот уже мёртв, – объяснил Грек, и сам, перегнувшись через бетонный бортик, первым, выдернув чеку, закинул эфку в подвал.

Жук, следуя примеру командира, дёрнул чеку и швырнул синий флакон термитки. Бойцы прижались к стенам, присели. Раз, два, три… из горла подвала вырывается двойной, оглушительный залп огненной отрыжки. Бойцы бодро, пока не рассеялся дым, друг за другом спустились вниз. Фонари включены, они в подвале. Зомбо и Жук встают рядом с дверью: Жук присел на одно колено, нацелив автомат вглубь подвала; Зомбо целился стоя, его больные колени не позволяли присаживаться. Лейтенант шёл вперёд, его фонарь, прикреплённый к стволу автомата, разгонял тьму и резал дым. Дым рассеивался. Грек видел, что впереди, прямо у его ног лежит обглоданный обрубок Слота. А у дальней стены, в углу сидит оно. Из приплюснутого носа, из всех четырёх глаз, пельменей-ушей струиться тёмная, с фиолетовым отливом кровь, стекая по лиловым вывороченным губам и копыту подбородку на жирную грудь бочку, цветущую пятнами зелёной плесени. Правая сторона тела и лица хорошенько, до коричневой корочки пропеклась. Оно смотрело, кажется, сразу на всех бойцов, и начало трясти головой, отправляя в свободный полёт рой капель крови, высунуло угольно чёрный язык и стало облизываться.

– Слишком узкий проход, ему отсюда не выбраться, – заметил лейтенант. Видно, что Грек поражён и произносит слова, не совсем отдавая отчёт в том, что именно он говорит.

– Эта дрянь сожрала Слота! – воскликнул Зомбо, словно упрекая лейтенанта в равнодушии к участи их боевого товарища. Он тоже выкрикнул спонтанно, словно и не он контролировал его речь.

– И не только его, – включился в разговор Жук, который один сказал то, что хотел. – Вон, видите, в противоположном углу. – Он показал рукой на груду человеческих костей.

Из неряшливо накиданной кучи на бойцов смотрели, по крайней мере, две дюжины обглоданных черепов. И здесь Жук встретился взглядом с этим, которое сидело и раздувало сопла ноздрей, ворочало вздутыми от крови зенками, лило крупные, размером с виноградины, слёзы, зацепился и залип. Губы Жука вяло, словно их обкололи лидокаином, зашевелились и он промямлил: «Плакса», – а затем поднял автомат и навёл на лейтенанта. Зомбо прыгнул, но опоздал, да и не допрыгнул. Длинная очередь ударила Грека в спину, он упал лицом вперёд. Не снимая пальца с спускового курка, Жук, продолжая опустошать магазин, вёл ствол к Зомбо, но теперь он не успел, Зомбо срезал его первым. А потом сработала чуйка, приобретённая за год прибывания на фронте, и после того, как Жук упал, Зомбо остаток магазина выпустил в того, кого его товарищ назвал Плаксой. За первым магазином последовал второй, наполовину снаряжённый бронебойно зажигательными патронами. От попаданий в тело чудовища его толстая кожа на краткий миг вспыхивала, давала розовую искру и вспучивалась бордовым волдырём. Одна из зажигалок попала под нижний левый глаз, но брызнул кровавыми соплями верхний. Окосевший Плакса стал подниматься, хватаясь своими лапищами за стены. За его широкой спиной скрывалась чёрная дыра портала – бездна, ведущая в неизведанное и запретное.

– Да ну нах! – воскликнул Зомбо и включил заднюю скорость.

Зомбо изо всех сил старался двигаться быстро, но у него не получалось. Казалось, что он во что вляпался, и сколько бы он теперь не налегал, мог только еле шевелить ногами. Тот чёрный свет, который вырывался из портала, давил на него, обвил его со всех сторон, будто удав. Зомбо, неся на плечах как будто вес земного шара, постреливая в растущую как на дрожжах тьмы тушу, всё же продвигался задом наперёд к лестнице. Если бы он зашёл в подвал дальше хотя бы на пару шагов, то там бы и остался, но ему нужно было сделать всего четыре шага, чтобы оказаться на лестнице, а уже там, когда щупальца тяжёлого света распустились, там, где его уже не мог достать Плакса, он почувствовал себя свободнее. Не опуская ствол автомата, он также пятился спиной вперёд, поднимаясь по ступенькам. Снизу Зомбо подпирала вонь горелого сала и влажный нездоровый жар, но настичь беглеца чудовище уже не могло.

Зомбо встал напротив полуразрушенного дома, уперевшись ладонями о нестерпимо нывшие о непривычной нагрузки колен, он жадно глотал свежий воздух, судорожно пытаясь очистить лёгкие от всей той вони, которой они пропитались в подвале. Зомбо думал, что ему делать дальше. Рацию он потерял, наверное, в подвале, и возвращаться за ней не планировал, поэтому вызвать подмогу не мог. Тела товарищей он тоже достать не мог, чтобы похоронить по-человечески. Что ж, тогда нужно сделать по-другому.

Зомбо вернулся к себе в ПВД, взял там противотанковую мину ТМ-62 М, приспособленную умельцами их бата под штурмовые задачи, и вернулся к дому манды. А дальше дело техники. Зомбо завёл мину на срабатывание и закинул в проход спуска, стараясь угодить поближе ко входу в подвал. Отбежал, залёг, точнее, начал залегать, а тут и грохнуло – да так, что его в воздухе перевернуло и шмякнуло о землю уже спиной. Лежит Зомбо, осыпанный крошкой бетонных осколков, смотрит в серое небо, слушает тишину, которая всегда наступает за взрывом. Немного отдохнув, он встал, посмотрел на дом. Собственно никакого дома он не увидел, мина снесла остатки здания, разрушив его до основания, разрушен и подвал – это значит, что никто там выжить не смог бы. Хотя та дыра за Плаксой, да и он сам…

Оглушённый Зомбо, тряся головой, как будто такие действия могли ему помочь выбить вату из ушей, боковым зрением заметил движение. Не смотря в ту сторону, где что-то двигалось, нагнувшись, стал шарить по земле в поиске своего автомата – он помнил, что оставил оружие где-то здесь. Ага, вот и он! Схватив калаш, Зомбо развернулся и прицелился. На мушке у него оказался голый мужик – тот самый, что напугал его позавчера, и, как и позавчера, мужик мелькнул белым, совершенно незагорелым тельцем и исчез за ближайшими развалинами. Тьфу, что за хрень! – подумал Зомбо.

Приближался закат, пора было возвращаться в ПВД. Ночевать под открытым небом – так себе вариант, – а утром идти к соседям. Зомбо хотел хотя бы немного отдохнуть, чувствовал он себя неважно, даже передвигался он с трудом, будто та тяжесть, что навалилась на него в подвале, частично осталась с ним, налипла, словно глина на подошву ботинок, и теперь мешала ему. Хотел отдохнуть, поспать, но не пришлось. Стоило ему лечь, как он услышал женские крики. Точно, кричала женщина, и кричала она не то чтобы далеко от него, ну, может в соседнем доме. Зомбо взял автомат, гранат, запасных рожков и вышел на улицу. Представлялось, что кричат рядом, а оказалось, что топать пришлось прилично – половину квартала. Крики раздавались из одного из двух корпусов медицинского колледжа. Трёхэтажное здание в виде буквы «П». На втором этаже, он видел, с интервалом в двадцать пять секунд что-то светилось, мигало синим светом.

Да, это не девушка кричала – Зомбо и раньше сомневался, слишком звонкий и тонкий какой-то голосок, – а ребёнок. Горький призыв о помощи без всякой надежды на помощь. Про этот чёртов колледж знали все наши мужики, кто брал город. Там как раз на втором этаже, на кафедре гинекологии с началом СВО прописались чёрные трансплантологи. Бандеровцы со всех окрестностей свозили к ним русских детей – ловили, отнимали, крали и везли их сюда. Одни нелюди продавали другим конченым нелюдям наших детей за деньги. Понятно, что они с детишками делали, думать обо всём этом не хотелось. Чёрные трансплантологи давно, ещё до начала штурма убрались из колледжа и города, а вот дети… Что-то такое, неизвестное науке, но безусловно существующее выходило из них перед смертью. Дети переживали невообразимый ужас и муки, и атмосфера пропитывалась ими, как бинт кровью. И вот на эти страдания, словно мухи на труп, слетались инфернальные сущности, путь которым, очевидно, был открыт колдуном Волной и его приспешниками.

Именно там, на втором этаже колледжа теперь и трепыхался синий огонёк – дёрнется и погаснет, пройдёт двадцать пять секунд и снова он тут как тут. Неужели там могли оставаться дети? – задавался вопросом Зомбо. – Может ли такое быть, что там дети и им страшно, больно? Зомбо просто не мог игнорировать такой сигнал, совесть бы ему этого не позволила, он бы себе никогда ничего подобного не простил. Собравшись, пригнувшись, короткими перебежками, как учили, словно он шёл на штурм, Зомбо к разбитому, раскуроченному входу, больше напоминавшему дыру пасти, пробитую железным кулаком артиллерийского снаряда, закопчённую и ведущую в вечную полночь.

Стоило Зомбо оказаться внутри колледжа, как крики смолкли. Зомбо старался не шуметь, хотя понимал, что, наверняка, о том, что он здесь уже знали и ждали его. Наступившая тишина настораживала его больше, чем крики. Но как тут идти тихо, когда стены давят тишиной, а под подошвами ботинок хрустит кирпич и стекло. Чем дальше от входа он шёл, тем темнее становилось, вскоре он уже ничего не мог различить – ни по бокам, ни под ногами. Как он этого не хотел, но пришлось включить фонарь, прикреплённый на ствол автомата, чем недвусмысленно обозначил своё присутствие. Теперь играть в прятки не имело никакого смысла. Добравшись до лестницы на второй этаж, Зомбо перешёл на форсажный режим – как мог быстро взлетел по ступеням, преодолев два лестничных пролёта, и дальше бегом, туда, откуда его просили о помощи. Зомбо действовал больше интуитивно, чем осмысленно, а может быть, его вели, но он не заблудился в коридорах колледжа, а попал именно туда, куда и хотел, или – куда кто-то хотел, чтобы он попал.

Зомбо стоял в дверях большого, странно пустого, голого, голодного до гостей зала. Луч его фонаря, пробежав по плиткам пола до противоположного конца, выхватил из тьмы будто висящее в воздухе необыкновенно большое белое лицо грудного ребёнка. Вспышка – синяя, яркая, короткая. Глаза Зомбо на мгновение ослепли, а когда зрение вернулось, он увидел, что это за младенчик. Огонь вспыхнул и погас, а затухающее свечение осталось, и это свечение шло изнутри жирной личинки – туловища, на плоском конце которого, обращённого на Зомбо, светилось подобие детского личика. Обман зрения, мимикрия хищника. Такими эффектами многие насекомые обозначали свой вид: маскировались под детали окружающей среды, приманивали к себе добычу, предупреждали о опасности. Паук Крестовик и другие его собратья, похожие на листья, капли росы, лепестки цветов; бабочка Мёртвая Голова; мухи, маскирующиеся под ос. Вот и Зомбо встретился с чем-то подобным, пользующимся биологическим гримом, но только из другого мира. Тело личинки с рисунком лица младенца удерживалось в воздухе восемью изогнутыми галочками, серыми лапками саранчи – по четыре с каждой стороны тельца, – опорой для которых служили кисти человеческих рук.

Лицо-приманка внезапно приблизилось сразу на пару метров к Зомбо, и он увидел, что лапки демона во многих местах как бы лопнули – от натуги, что ли, – а из образовавшихся лунок ран выглянуло множество чёрных жемчужин – глаз со светящимися красными зрачками. И стоило этим десяткам глаз нацелиться на Зомбо, лицо младенца треснуло – горизонтальная линия разлома прошла чуть ниже носа, – нижняя часть пошла вниз, образовался ковш пасти на половину туловища величиной, набитый острыми, зазубренными треугольниками зубов. Как и тогда в подвале ресторана, Зомбо понял, к нему из ниоткуда пришло знание, что имя этой твари – Кусач.

Вся пустота зала наполнилась многоголосым детским плачем, и Кусач помчался на Зомбо. Отстреливаясь короткими очередями, Зомбо предпринял отлично знакомый ему со вчерашнего дня манёвр – бежал спиной вперёд и стрелял. Остановить демона он не мог, но рассчитывал замедлить. Кинув гранату навстречу наступающему Кусачу, Зомбо скатился кубарем по лестнице. Жахнул взрыв, а за ним раздался тот же самый детский крик, что и раньше – это демон, получив порцию ударной волны и осколков в брюшко, сменил новую пластинку на старую.

Пришёл в себя Зомбо уже на улице, за оградой колледжа. Он не жалел, что купился на приманку, как, впрочем, не жалел ни о чём, что случалось с ним в жизни. Зомбо ошибся, бывает. Пройти мимо, забыть, он не мог, зато, проверив, окончательно убедился, что с ним творилось что-то не то. Прежде чем уйти, он посмотрел на колледж. На втором этаже по очереди, в разных окнах мигало, но уже никто не кричал и не плакал. Стоило и этот дом нечисти взорвать, но для этого нужна противотанковая мина, а за ней надо топать во временный дом, да и до утра можно подождать, никуда корпус этого поганого колледжа не убежит.

По пути домой, когда по подсчётам Зомбо оставалось пройти ещё полкилометра, его накрыл туман. Густой, крепкий, как бульон для корейского супа, в котором и не видно, куда идти, и дышать трудно. Пах туман прелыми листьями и.… тушёной уткой. Вроде бы и идти оставалось совсем немного, а Зомбо заблудился. Как-то сразу потерял направление. Где должны были быть стены домов, он натыкался на провалы, а там, где, по идее, шла по прямой улица, стали выскакивать непонятные серые громады бетонных плит.

Зомбо шёл почти на ощупь – фонарик оказался не в состоянии пробиться через белый плен тумана, – и где-то на третью минуту блужданий он почувствовал затылком, что за ним идут по пятам. Кто-то прятался в этом молочном киселе за его спиной. Зомбо несколько раз пытался поймать этого непонятного, преследующего его – он несколько раз резко менял направление, разворачивался и шёл туда, где, как ему казалось, кто-то прятался, но тот, кто вот только что был там, уже оказывался опять у него за спиной. На пятой попытке Зомбо, пробежав метров десять назад и никого не обнаружив, повернулся, и тут уже обнаружили его. В шаге от него, в паутине туманных струй стояла молодая девушка в белом платье. Девушка мило улыбалась и протягивала ему свои руки, в которых удерживала несколько колясок домашней колбасы – это Зомбо вначале так показалось, что колбасы, а на самом деле… На самом деле, девушка предлагала ему вовсе не колбасу, а свои собственные кишки. В животе у неё, раздвинув ткань платья, зияла дыра, из которой она и выгребла внутренности. И стоило Зомбо понять, что с девушкой не так, как её лицо страшно исказилось, до неузнаваемости сморщилось, став мордой средневековой ведьмы. Фея! – кто-то опять вбил в голову Зомбо имя нового демона, а он выстрелил и отпрыгнул в сторону. Ещё два прыжка и он врезался во что-то твёрдое – в стену. В стену дома! По стеночке, по стеночке до подъездной двери и – юрк – внутрь дома.

Туман хотел его удержать, но стоило Зомбо оказаться в подъезде, как туман отступил, не смог переползти через порог. Каждому демону своя земля, свой ареал обитания. Выругавшись в туман, Зомбо решил больше этой ночью никуда не идти, а обосноваться здесь. Он пошёл по этажам искать себе кровать. Теперь Зомбо знал имя трёх демонов, что обитали в городе, наверное, были и другие. Знание имён зла его однако совсем не радовало. Он понимал, что всё-таки что-то подцепил вчера в подвале. Чем-то нехорошим его наградил тяжёлый свет бездны и теперь он обречён встречаться со всей этой сатанинской мразью, пока его не убьют, или пока он не уйдёт из этого города. Он боялся одного, того, что это могло остаться с ним и после того, как он покинет город. Не годился он в охотники на настоящих чертей, слишком стар он был ещё и для этого, чертей в человеческом обличие ему хватало, с которыми он вот уже больше года воевал.

Зомбо не только испытывал душевную ломку, он ещё и физически чувствовал себя неважно, будто заболел, заразился гриппом. Тяжело было ноги передвигать, клонило в сон, колени опять разболелись и голова. Он не хотел выходить наружу, нырять в этот туман, что означало быть совсем безголовым или стать таковым. Подходящий угол для ночлега он нашёл на втором этаже дома, оказавшегося обычной пятиэтажкой – почти не тронутой войной. В перевёрнутой вверх дном однокомнатной квартире Зомбо обнаружил мягкую тахту, не раздеваясь, лёг, накрылся каким-то клетчатым, заскорузлым типа пледом и сразу впал в зыбкое забытьё.

Очнулся Зомбо непонятно от чего, наверное, опять сработала внутренняя чуйка, выручавшая его на войне ни раз. Кто-то стоял в углу комнаты, источая удушливо сладкий запах каких-то тропических цветов. Может быть, именно эта вонь тоже стала причиной такой скорой причиной его пробуждения. Опять, – подумал Зомбо и потянулся за автоматом. Не успел он схватить калаш, как на него навалились. Тёмный силуэт выскочил резиновым мячиком из угла и запрыгнул к нему на живот. Зомбо стали душить. К его глазам вплотную придвинулось не лицо, а каша из гнили, ужаса и грязи. Из раззявленного рта несло как из отхожего места, обильно залитого малиновым сиропом. Зомбо выхватил свой нож и впихнул его под нижнюю челюсть Медунку – такое имя носил этот очередной демон, прервавший его сон, такое имя он узнал.

Сковырнув с себя Медунка, Зомбо нанёс ещё два выверенных удара-укола и несколько раз с оттягом полоснул. Ослепив демона, Зомбо смог ослабить его хватку и вырваться. Зомбо вскочил с лежанки, взял автомат. За ним поднялся и Медунок, по его морщинистым, полуразложившимся коричневым щекам вонючее желе глазных яблок затекало обратно в орбиты, а глубокие порезы стали слипаться. Но и ослеплённый демон чувствовал человеческое тепло, растопырив крючковатые пальцы на вытянутых вперёд руках, Медунок пошёл прямо на Зомбо. Убить это исчадие ада подручными средствами Зомбо не мог, и миновать его на пути к входной двери тоже не мог. Зомбо махнул на балкон, а с него соскочил на землю. Его несчастные колени откликнулись хрустким стоном, не обращая внимания на острую боль, Зомбо поковылял прочь. Туман ушёл из города, до рассвета оставалось не больше часа, а Зомбо надо было найти своих…