Читать книгу: «Гремучий дом», страница 4

За окном прогремел взрыв, и в первое мгновение они испуганно пригнулись, но затем, как по волшебству, напряжение исчезло. Праздничный салют. Первый после адских праздников или судных дней, как их ещё называли в народе. Когда Реми подошла к Косте, он раздвинул тяжёлые шторы, чтобы было лучше видно. Зелёные, красные, фиолетовые и жёлтые огоньки взлетали в небо, раскрываясь подобно сияющим георгинам. Как-то само собой рука Кости оказалась на талии Реми, а её голова на его плече.

– Такое чувство, будто мы в эпицентре урагана, – прошептала девушка. – Иногда в самые глухие ночи я просыпаюсь и будто вновь брожу по туннелям под городом. В полной темноте с жалким фонариком, который вот-вот погаснет. Такой мне и кажется наша жизнь. Блуждание в лабиринте с чудовищами, без возможности выйти на свет.

– Это неправильное отношение к реальности, Реми. Не надо всё упрощать. Мир никогда не был безопасным местом. Но ты была ребёнком под защитой родных. Да, Дмитрий был плохим человеком, однако он дал тебе счастливое детство. Поэтому сейчас тебе так трудно адаптироваться к происходящему. Тебе кажется, что раньше было лучше, но это заблуждение. Всегда где-то шла война. Где-то действовали террористы. Взрывались бомбы, стреляли и убивали. Был мор, голод и прорывались морликаи. Эти полтора года не стали худшими. Да, люди восставали. Громили и поджигали. Но и помогали нам. А мы им. Поэтому империя выстояла. Поэтому сейчас ты смотришь на салют, а не на урласские бомбы.

Его горячности можно было позавидовать. И Реми впервые увидела в нём тень грядущего величия. Она кристально ясно осознала, что стоит рядом с будущим императором Ролльской империи. Нет, сыну Марины не занять трон, как бы она не старалась. Константин сменит отца. Это было ясно как день.

– Значит, будем воевать. И блуждать в лабиринтах жизни, пытаясь вернуться к свету, – очаровательно улыбнувшись, произнесла Реми. А когда Костя как-то странно посмотрел на неё, девушка привстала на каблуках и осторожно поцеловала его в щёку. – Я как-нибудь приду в Пряничный домик. И мы сыграем в шахматы. Поговорим обо всём на свете. Вспомним прошлое. И подумаем о будущем. Только прошу тебя, не пытайся вернуть то, чего больше нет, – прошептала она ему на ухо, когда он, словно белогривый орёл, удержал её за предплечья, не давая отстраниться.

В дверь раздался требовательный стук. На пороге комнаты появились двое: мрачный, как туча, граф Давид Голубев, возглавивший министерство финансов, и председатель совета министров Пётр Синицын.

– Собирается срочный военный совет, ваше высочество. В королевстве Алианс человеческий радикал застрелил наследного принца Витолда, – чётко возвестил сиятельный граф Синицын.

Сердце Реми пропустило один удар, будто намекая – началось.

Глава 6. Царская доля

Константин

Оставив Реми, Костя последовал за своими советниками. Он забыл все слова, которые хотел сказать девушке, а вместе с ними исчезла и та лёгкость, которую он ощущал рядом с ней. В его мыслях снова завертелись шестерёнки, прокручивающие случившееся. Пока сэвы шли к кабинету заседаний, Синицын вкратце рассказал, что произошло.

Около шести часов вечера принц Витолд с супругой Анной в кабриолете направлялся в театр, чтобы посмотреть премьерную постановку. Возле главной площади образовался затор, и они застряли в пробке. В этот момент к машине подбежал неизвестный и десять раз выстрелил в принца и его супругу, крича о свободном Алиансе, после чего его задержали прохожие до приезда полиции. Витолд и Анна скончались на месте. Взятый преступник открыто заявил, что является членом террористической группировки, нацеленной на искоренение сэв. Быстро стало ясно, что данная группировка финансируется правительством Асслейска при поддержке Урласка.

– Его Величество Франц II уже объявил о своих намерениях отомстить. Мы ожидаем, что вскоре алианцы объявят о начале военных действий против Асслейска. Последние отрицают свою причастность.

Цесаревич выругался сквозь зубы. Напряжение между разделёнными странами возрастало последние лет десять. А за прошедшие полтора года ситуация ухудшилась. Если алианцы вступят в войну против Асслейска, полыхнёт вся Европа, разделённая на две части.

– Слишком рано, – сожалеет цесаревич.

Голубев понимающе ухмыляется.

– Война всегда приходит не вовремя, – в голосе министра финансов прорезались весёлые нотки. – Хорошо, что идея с реформой Государственной думы вновь откладывается. Представляю, что началось бы, если бы пришлось согласовывать все наши действия с людьми.

– Бросьте, голубчик. Военные вопросы даже в первом плане оставались в ведении императора, а не правительства. Мы же не какое-то там Асслейское государство или Цинциния, – с лёгкой ирониейоткликнулся Давид Голубев. – Меня больше волнует реакция Ястребовых. Неурожай здорово потрепал их владения, так что, думаю, они будут только рады поучаствовать в войне на чужой территории.

Костя поморщился. После того, как у отца появились первые симптомы болезни, цесаревичу удалось добиться расширения своих полномочий. К сожалению, вмешалась Марина, заимевшая поддержку ряда министров, тем самым получившая возможность участвовать в принятии важных решений. Самым скверным стал отказ императора назначить его официальным наследником. А состояние Николая Орлова стремительно портилось.

Никто не знает, что за официальными словами об ухудшении здоровья императора в связи с последствиями взрыва бомбы в Аллейской опере скрывается нестабильное душевное состояние отца. Попросту император сходит с ума, и ни один врач не может объяснить, из-за чего это происходит.

Тем временем они дошли до кабинета заседаний. Перед ними открылись двери, пуская в комнату с большим круглым столом в центре, за которым уже собрался весь цвет военного министерства вместе с представителями смежных органов власти. Во главе стола сидела напряжённая, как сова перед атакой, царственная Марина Орлова. Когда Костя попал в поле её зрения, она сощурилась, демонстрируя тонкую сеть морщин вокруг глаз. Её ладони сжали подлокотники кресла, женщина выдвинулась вперёд.

Костя занял кресло напротив неё. Это было уже не первое их рандеву, поэтому всё происходило по устоявшемуся порядку: министры, генералы и советники занимали свои места в зависимости от степени преданности цесаревичу или императрице. А посередине между Костей и Мариной разместились нейтрально настроенные сэвы, самым примечательным из которых являлся тайный советник, канцлер Ролльской империи и министр внутренних дел – рыжеволосый сорокалетний Клавдий Ястребов. Будучи доверенным лицом императора, Клавдий был единственным, кто знал об истинном состоянии здоровья Николая Орлова. Именно он следил за тем, чтобы никто за пределами семьи не узнал о его болезни.

Ещё раз озвучив сложившуюся диспозицию, Синицын передал слово Косте. Выразив соболезнования, цесаревич направил разговор в сторону готовности империи выступить на помощь соседям. Необходимо было оценить возможности государства, прикинуть, кто из других союзников в каком виде откликнется на запрос алианцев. И кто из врагов поддержит Асслейск.

– К сожалению, ваше высочество, однако в данный момент возникает определённая сложность с зоной вашей ответственности, – после первой волны вопросов вступил известный судебный реформатор, действующий тайный советник Андрей Жулан. – Его Величество, император Николай, подписал распоряжения о наделении вас и императрицы Марины соответствующими полномочиями в вопросах управления, разрешения и державия над людом, судом и думой. Однако в документах его рукой вымараны позиции о военных вопросах. В связи с чем и в соответствии с его дополнительными пояснениями было записано, что нынешними военными кампаниями управляет генерал-аншеф Роман Беркут. Однако же право на принятие решения о начале новых действий остаётся в ведении императора. И только его. Без присутствия Его Величества весь этот совет считается нелегитимным, – размеренно и с какой-то торжественной расстановкой договорил советник Андрей, сквозь кустистые, побелевшие от старости брови пристально разглядывая собравшихся министров.

– Не переживайте, господин Жулан, разрешение уже получено, – с немалой долей странного веселья заявил Клавдий в наступившей неловкой тишине. – Изучайте, – добавил он, протягивая старику папку из толстой кожи с вышитым на обложке орлом. – Подписано сегодняшним числом. Император Николай уже отзвонился королю Войцеху Карскому и выказал свои глубочайшие соболезнования о случившемся. Он также выдал право своим представителям, императрице Марине и цесаревичу Константину, самостоятельно определять, в каком объёме и виде будет оказана помощь нашим союзникам в соответствии с договором, заключённым сорок лет назад.

Улыбка на лице худощавого Клавдия давно впечаталась в складки вокруг его тонких губ, отчего казалось, что даже сообщая печальные вести, он вовсю улыбается. Сейчас серьёзность его слов подтверждало лишь сияние его серых, как сталь, маленьких глаз.

Документ пролетел по столу, вызвав лёгкий шепоток среди собравшихся. Он миновал Марину, загадочно улыбавшуюся, и достиг Кости. Бегло просмотрев его, молодой мужчина воззрился на мачеху, чуть прищурившись. Определённо, она стоит за этим. Судя по всему, сразу, как были получены первые сообщения из столицы Алианса, Марина вместе с Клавдием направилась к отцу ради этого документа. В прозорливости ей нельзя было отказать, как и в стремлении упрочить свои позиции.

– Теперь, когда с формальностями покончено, перейдём к обсуждению наших дальнейших действий? – невозмутимо заявила она, вздёрнув подбородок и выжидательно сложив на столе руки в замок.

* * *

После совещания в кабинете остались Костя, Марина и Клавдий. Императрица, дождавшись, когда все уйдут, вытащила из своей маленькой сумочки портсигар, пока господин Ястребов разливал по стаканам коньяк. Она закурила, сделала приличный глоток, а потом выругалась, да так грязно, что Костя поморщился. Марина редко давала волю чувствам, однако её можно было понять. Недвусмысленные намёки, обвинения и давление со стороны совета привели её в злобное расположение духа. Совещание прошло не по её плану, а подозрения, открыто высказанные господином Жуланом, встретили поддержку не только нейтрально настроенных членов совета, но даже в рядах соратников императрицы.

– Мы не можем и дальше скрывать положение вещей, – успокоившись, заявила она. – Благодаря лечащему императора врачу Герману, мне удалось добиться от мужа согласия на наши действия, однако, если станет известно о его болезни, все усилия пойдут прахом. Нас обвинят в подлоге. Мы можем всё потерять.

– Включая наши головы. Как Герману удалось привести в чувство отца? – Костя всё рассматривал печатный документ, лежавший перед ним, как дохлая змея.

Первые распоряжения император отдавал лично в присутствии всего совета, пока ещё сознание не так часто оставляло его. Этот же приказ был заверен только председателем Ястребовым и личным секретарём императора. Опасная комбинация в нынешних обстоятельствах.

– Нам повезло. Муж мой был достаточно светел разумом, чтобы понять, чего я от него хочу, – невозмутимо отреагировала Марина, хотя её рука дрогнула, когда она затушила сигарету, тотчас потянувшись за следующей. – Однако это временная мера. Рано или поздно, но… – женщина запнулась.

– Как только люди узнают, что его величество не в своём уме, начнётся хаос. Этим воспользуются революционные партии, и революция, о которой так беспокоится его высочество… – начал Клавдий, слегка улыбаясь, но при этом сохраняя серьёзность. Он кивнул в сторону Кости. – Произойдёт в течение месяца. И мы повторим судьбу аристократии Урласка.

– Но что мы можем сделать? Николая нельзя показывать людям. Невозможно предугадать, когда он будет в сознании. А значит, мы должны сами объявить о его состоянии. Так мы опередим наших врагов, – воскликнула императрица.

Марина откинулась назад, а Клавдий, подойдя к ней и чуть сжав её плечо, многозначительно глянул на Костю, о чём-то намекая женщине. Сообразив, о чём, она встрепенулась.

– Есть один вариант, способный разрешить ситуацию, – деятельно заговорила женщина, наклоняясь вперёд. Её глаза мягко засветились. – Вы знаете, император хорошо относится к Саше. Мой сын – единственный, кого он терпит и узнаёт. Мы можем упросить его выступить с заявлением… Подгадать подходящий момент, когда он будет в сознании! – лихорадочно продолжила она. – В истории бывали случаи, когда император складывал свои полномочия в пользу наследника. Объявим о неизлечимой болезни. Николай выберет Сашу своим преемником, от лица которого я и Костя будем вести дела до его совершеннолетия. Муж сможет отъехать в удалённое поместье подальше от людских и сэвских глаз. Я понимаю, это серьёзное решение. Понимаю… но что делать? Продолжать жить, как на пороховой бочке? Сейчас, когда нас ожидает война?..

По тому, как убедительно говорила Марина и не скажешь, что это её сокровенная мечта, а не суровая необходимость.

– Нужно, наконец, признать, что мы не в силах ему помочь. Костя, не смотри на меня так! – женщина поперхнулась сигаретой, и быстро затушила её о сервировочный поднос, затем прикладывая пальцы к губам, будто страшась собственных слов.

Костя всегда задавался вопросом, любила ли мачеха его отца, или же просто использовала, выжимая максимум из навязанного своим отцом, графом Ястребовым, союза.

– Как я на тебя смотрю? – холодно спрашивает Костя, переглядываясь с Клавдием. – Ты же уже всё решила. Правда, мне непонятно, как ты намереваешься заставить моего отца отказаться от трона. Ты знаешь – он приходит в бешенство при любом намёке на свою болезнь. Отец непредсказуем. Я удивлён, что после подписания этой бумажки, – парень демонстративно потряс вытащенным из папки документом, – он не заявился сюда, чтобы лично принять участие в совете.

– Мы дали ему снотворное, чтобы он успокоился, – хладнокровно отреагировала Марина, однако её глаза загорелись опасным золотым светом. – Будь Николай здесь, он начал бы нести околесицу про конец времён и приход истинного спасителя сэвского рода. Говорил бы про церковь проклятых, про врата, через которые пройдёт избранник света и тьмы. А потом начал бы искать неверных среди членов совета, чтобы своей великой дланью отправить их на тот свет, как он это сделал с статс-советником Теодором. Ты этого хочешь? Или намереваешься сам занять трон? Он тебя на дух не переносит, называя пустышкой. Или планируешь провернуть это в обход императора? Устроить свой личный переворот? – чем больше сэва говорила, тем больше распалялась, миниатюрными коготками впиваясь в поверхность стола.

Клавдий покачал головой.

– Ваше высочество, – обратился он к Марине. – Вы торопите события. Ваш сын не дебютировал. Даже если император даст своё согласие, что вряд ли, учитывая причину, по которой он так и не назвал Константина своим преемником, никто не поддержит ребёнка, который может оказаться таким же, как и его старший брат. Это может спровоцировать ещё больший раскол в наших рядах.

Костя задумчиво двигал пустой стакан по столу. В его голове вращались тени идей, осколки интересных мыслей и вариаций будущего. Он только начинал нащупывать почву под ногами, стараясь найти новый путь между острыми скалами, как его внезапно осенило.

– Есть способ изменить ситуацию, – заявил он. – Но с вашей стороны, маменька, я ожидаю ответных уступок.

– Что ты хочешь? – моментально сориентировалась женщина.

Её узкий нос выдвинулся вперёд, разом напомнив птичий клюв. Она заострилась изнутри, почуяв слабину пасынка.

– Мы не будем торопиться с помощью Алиансу. И уж тем более не будем оголять наши резервы, учитывая происходящее в империи. Поручим Синицыну подготовить нашу стратегию действий, чтобы не нарушить соглашения между странами. Тем временем начнём подготовку к реформам, на которых я многократно настаивал. Реорганизуем Государственную думу, неправильно то, что в ней так мало людей. Назрели перемены в судебной и законодательной системах. Пора дать людям возможность владеть землями и технологиями. Отменим разделение в вузах. Уже сейчас институты берут людей вольными слушателями, так откроем перед ними двери и дадим возможность получать официальное образование.

– Хочешь, чтобы однажды в одно из этих кресел сел человек? – вспылила Марина, а Клавдий хохотнул, хотя повода для смеха не было.

Масштаб идей Константина завораживал канцлера, не ожидавшего такого от молодого цесаревича. Он чувствовал, что Костя опаснее, чем кажется Марине, которая была на всё согласна, предполагая, что после объявления её сына наследником императора все эти чудовищные планы лягут под сукно, а сам Костя отправится куда-нибудь подальше от столицы. Однако, чтобы не выдать себя, женщина решила немного поторговаться. И Костя с удовольствием включился в дискуссию, делая вид, что верит ей. В конце концов, он знал, на что шёл.

– У меня есть и личные просьбы. Одна касается Ремии Беркут, с чьей помощью возможно удастся помочь с дебютом Алекса. Ведь она наделена таким же даром, как и Кристина, – когда они сошлись в деталях, наконец вскрыл свои карты Константин.

Марина только-только закурила третью сигарету и с интересом уставилась на него. Клавдий тоже прислушался. Он много слышал о дочери Романа, но до сего дня не видел её лично. Только на балу в компании Кости. Её таланты, её история, её характер и успехи в делах с Ульрихом притягивали его взгляд. Такую занимательную особу стоит взять на вооружение, как стоит и узнать, из какого теста эта сэва слеплена.

– Она просит за свою подругу Вивьен Сокол. Из-за своего неблагонадёжного окружения и связи с предателем Виктором девушка потеряла место в академии. И на днях её уволили из шестого отделения канцелярии. Скоро она окажется вынужденной вернуться на родину. Реми просит подыскать ей новое место работы в соответствии с её навыками. Вивьен – талантливая ищейка.

– Я могу позаботиться о ней, – мягко вступил Клавдий, поглаживая лацканы своего неприлично дорогого костюма. – Её таланты могут пригодиться в расследовании преступлений Голиафа.

– Почему этим ублюдком не занимаются гарпии? Он убивает молодых сэвов! Явный почерк ревунов, – раздражённо фыркнула Марина, хотя внутри женщина испытывала глубокое удовлетворение от заключённой сделки.

– По словам Ульриха на это ничто не указывает, – объяснил Костя, а потом обратился к Клавдию: – Мысль интересная. Полагаю, так Виви будет в стороне от политики, но под присмотром. В дальнейшем она сможет рассчитывать на постоянное место в штате?

– Смотря как себя покажет.

– Какая вторая просьба? – напомнила Марина, глядя на часы.

Время приближалось к пяти утра, женщина хотела хотя бы пару часов поспать перед тем, как начать раскручивать маховик интриг.

– Реми интересуется историей древнейших семейств империи в связи с изучением деятельности секты люцианитов. А именно вы являетесь директором императорского архива, где собрана вся нужная информация.

Сначала Марина удивлённо изогнула бровь, а потом, осознав смысл слов пасынка, яростно выдохнула и вскочила на ноги.

– Если она подозревает мою семью…

– Нет! Ремия хочет разобраться в общей истории сэв. Она пытается понять, кто такие люцианиты и как им удалось выжить после того, как англиканская церковь открыла на них охоту в Средние века.

Клавдий со скрытым восхищением смотрел на Костю, замечая, как осторожно тот подбирает слова, ни намёком не выдавая, что Реми интересуется только семьёй Ястребовых, а не всех старых семейств. В силу своей должности он знал обо всём, творящемся в императорской семье, но вот история его собственной фамилии всегда хранилась за семью замками от непрямых наследников рода. Поэтому интерес Реми к Ястребовым показался ему весьма любопытным.

– Может так статься, что к болезни императора приложили руку люцианиты? – неожиданно спросил канцлер. – Его речи поразительно напоминают их веру. Они могли на него повлиять?

Этот вопрос не стал сюрпризом для Марины с Костей. Они и сами об этом думали, поэтому расследование Ульриха имело приоритетное значение.

– Я допускаю такую вероятность, – устало произнёс Костя. – Именно поэтому я всячески способствую делам господина Коршуна. Чем скорее в наших руках окажется кто-то из руководства секты, тем быстрее мы поймём, чего они хотят на самом деле. Глупо верить, что они и правда желают воскресить Люциана. Это сказки для детей, а эти сектанты умны. Не удивлюсь, если их целью является императорский трон.

Марина хотела было возразить, но умолкла. Её прошиб холодный пот. Она вспомнила кое-что из своего детства. Нечто такое, что всегда остаётся с тобой, как бы глубоко ты ни пытался это убрать. Женщина заметила, как пристально на неё смотрит Клавдий. Проследив за его взглядом, почувствовала, как огонёк сигареты коснулся кожи. Отбросив бычок, она уставилась на свои пальцы, вороша свои воспоминания. А потом сказала:

– Хорошо. Я встречусь с Реми. Но только после дебюта моего сына.