Читать книгу: «Завеса Тимора», страница 5

Глава 6
Чудесный прием

Сомнения – это яд.

Избавьтесь от них.

Подготовка к приему у смертных аристократов едва ли напоминала мои обыденные приготовления. Ведьмы предпочитали легкие, воздушные ткани, платья в духе ночных сорочек, которые едва скрывали силуэты, очаровывая хранителей. Смертные же ценили строгость и многослойность: прилегающие длинные рукава, воротники, плотно обнимающие шею, и драпировки юбок, которые сложными складками устремлялись назад.Они обожали шляпки, украшенные цветами и разными причудливыми фигурами,но использовали лишь немногое из украшений.

Скромность в чистом обличии, но мне она была по душе. Если тебе все идет, то и беспокоиться не о чем.

Весь род Палентия привык одеваться в темные зеленые оттенки, ведь это цвет нашей семьи. Трудно было вообразить, что вскоре мне придется носить серые одежды. Безусловно, это интересный цвет, но мне он казался…незнакомым.В тот момент, когда я облачусь в него, моя личная история преобразится. И хотя пути назад уже нет, этот миг внушал мне страх.

Расширяя список отличий, на приеме у рода Лости можно было заметить, что молодые и старшие не разделяются по этажам, а все собраны в одном обширном зале. Официанты, как тени, скользят меж гостей с подносами, предлагая вино, шампанское, кофе, ликер или шоколад.

Мое настроение возжелало дуэта шампанского и шоколада, и я себе не отказала. Звуки фортепиано, скрипки, флейты и арфы даровали утонченность и успокаивали лучше всего. В толпе мелькало множество знакомых лиц.Леон, облаченный во фрак, олицетворял сдержанную утонченность, выражая естественную грацию в каждом движении. Его черты изысканы, а волосы струятся благородными золотыми волнами, никогда вы не застанете его в небрежном виде, или небритым.Глаза оттенка хвойного леса всегда проникают в самую глубину.

– Если бы ты внимала мне, не была бы связана с этим беспутным Грейменом, – прошептал отец сквозь зубы, сжимая мою хрупкую ладонь на сгибе своей исхудавшей руки. – Следовало выйти за Ивеса.

– Теперь уже поздно размышлять о том, что могло быть, – ответила я с улыбкой и почтительно кивала каждому, кто бросал на меня взгляд. – Не следовало отправлять меня на охоту в ту ночь, тогда и не сошлась бы со скверным господином, отец.

– Он ведь не унижает тебя? – с мягкой заботой уточнил он, и я невольно скосила на него взгляд от неожиданности. – Если ты решила что-то утаить ради нашего спокойствия, прошу не делать этого. Лучше сразу дать им понять, что у тебя есть защита.

– Все хорошо, – растерянно прошептала я, вновь обретая искреннюю улыбку. – На удивление. Мне казалось, что он будет издеваться, оскорблять меня, но он довольно вежлив. Это все же его долг, и предполагаю, что для него честь имеет значение.

– Едва ли поверю, что в этом роду есть хоть малейшее сходство с честью. Скорее завеса падет, чем такой родится.

– Напоминаю, ваши внуки, вероятнее всего, будут частью этого рода, – произнесла я с крайней осуждающей интонацией, придавая словам драматизм. – Неужели вы оставите их без любви дедушки и совсем откажетесь? И меня оставите тоже? В этот миг матушка, где бы она ни была, будет глубоко огорчена вашими словами… как небрежно вы отрекаетесь от меня и своих внуков!

Отец вздохнул, склоняя голову так низко, что его подбородок почти касался груди. Тонкая серебряная цепочка очков мерцала в приглушенном свете канделябров. Отцовские глаза, все такие же яркие, как в молодости, пытались отыскать в моих чертах ту уверенность, что буду отражением его возлюбленной, которую он когда-то утратил. Этот взгляд я терпеливо принимала всякий раз, когда упоминала матушку или когда он находил в нашем поведении сходство.

Каждый день отец видел в мне продолжение своей Анализы, и мне порой казалось, что, вглядываясь, меня саму не замечал, как бы близко я ни была.

– Наша дочь, – произнес он, смирившись, и капитулируя перед неумолимым течением времени и собственной слабостью. – Никогда я не предам свою кровь и плоть, не имеет значения, какой у тебя будет муж, если он не тревожит твой душевный покой. Внуков я буду любить больше всего на свете.

– Надеетесь, что они будут схожи со мной? – спросила я, не в силах избавиться от дум, что терзали с момента моего отъезда. – Что они будут похожи на нее также, как и я? А если нет? Если у них будут златые волны волос и глаза небесной синевы?

– Какими бы они ни были, я буду гордиться ими и любить их безгранично. Ведь они будут частью тебя, а ты – часть ее, – произнес он тихо, боясь спугнуть едва уловимую гармонию, которая внезапно возникла между нами. – Научусь любить их за то, что они есть. И, возможно, я увижу в них не только тебя или ее, но и самого себя.

Его голос дрожал от чувств, и я вдруг осознала, что все отголоски наших размолвок, недопониманий, накопленных за долгие годы, растворились в этом коротком, но искреннем моменте.

– Никогда не стану такой, как она. Быть может, вы лишь видите то, что хотите во мне увидеть, но мы слишком разные.

Обдумывая мое признание, отец кивнул,и его лицо на мгновение стало задумчивым. Этот момент тишины между нами напомнил мне о том, сколь многое он сделал ради моего благополучия, как пытался направлять меня, даже если его советы вызывали у меня порой внутреннее сопротивление.

– Сколь многочисленны допущенные ошибки, и сколь многие еще предстоят нам. Так и есть, ведь ты превосходишь ее. Всегда стремишься до конца и не столь добродушна.

Казалось, эти слова выскользнули из него случайно, без связи, но, когда я чуть приоткрыла губы для вопроса об их скрытом смысле, отец поспешно покинул меня и направился к сестре. Элизабет настороженно огляделась, и они быстро скрылись. Мне это не нравилось, как и жгучий след от его прикосновения, ощутимый даже сквозь ткань перчатки.

Стоит лишь навострить слух, и вы улавливаете, как вокруг вас струится обилие ценной информации. Порой компромат подан на блюдечке, в другой же раз приходится сверять множество сведений друг с другом.

Наблюдательность – вот что достойно обучения юных леди, предпочтительнее, чем искусство вышивки и многочисленные техники стежков. В высшем обществе вы неизбежно наткнетесь на друзей и врагов, будь то ваша семья, чужая или даже случайный встречный. Это неизбывно.

Скользя намеренно невидимой среди колонн, я старалась затеряться в толпе, избегая любопытных взглядов. Мое внимание привлекла примечательная молодая пара – ведьма и смертный сэр,сын графа Лости, под шумок покидавшие зал и направлявшиеся в заброшенное крыло замка. Настолько оно было заброшено, что даже стражу этим местам посещать не доводилось.

Да и сами стражи выполняли свой долг халатно, проскользнуть мимо не составило труда, никого на месте не наблюдалось. Парочка впереди шепталась меж собой, а я, стараясь держаться в тени, парила на цыпочках, избегая излишнего шороха. К счастью, они были настолько поглощены разговором, что все остальное оставалось вне их внимания.

– Как вы и обещали,мое желание исполнилось, – делился он радостью. – Мне казалось,что моя мать никогда не выздоровеет,но случилось…чудо!Отчаяние поглощало меня с каждым днем все больше и больше!

– О, дорогой,– протянула ведьма мелодично. – Вы не представляете на что способна вера в чудо.Простой недуг— это лишь мелочи,если ваше сердце открыто к вере.

Каждая моя попытка разглядеть наряд и черты лица ведьмы оборачивалась неудачей. В то время как образ сэра Лости проступал с ясностью, за ее спиной развевался хвост мерцающего тумана. Среди всех известных мне способностей я не встречала подобной, и голос ее был мне совершенно незнаком.

После некоторого времени они предстали перед величественными стеклянными дверями, я укрылась за колонной, время от времени осторожно выглядывая. Войдя в зимний сад, они не удалились далеко, прямо-таки жаждали быть легко обнаруженными. Усевшись на кушетку, продолжили беседу. Мне же хотелось уловить хотя бы частицу их разговора, но столкновение с незнакомой ведьмой требовало осторожности – вдруг она чувствительна к энергии? Все мое внимание сосредоточилось на происходящем. Очаровательно воркуя, она непринужденно касалась его шеи, пока не настал момент страстного поцелуя.

Неожиданно,наверняка почувствовав мое присутствие, ведьма слегка приподняла голову в мою сторону. Сердце заколотилось сильнее, но я успела скрыться прежде, чем она успела что-либо заметить.На миг мне показалось, что туманный хвост за спиной ведьмы напрягся, подобно живому существу, чувствующему опасность.

Не успела выглянуть снова и перевести дух, как раздался мужской крик, отчаянный, пронзающий эхом так, что все внутри меня сжалось от ужаса, и я прикрыла рот ладонью.И хоть всегда ведомая великим любопытством,знаю,что в таких ситуациях лучше не высовываться.

Вопль оборвался резко, и я ощутила присутствие, знакомое мне лучше, чем кому-либо. Душа, покинувшая тело, отзывалась в моем существе вибрацией – зовом, который никто, кроме меня, не услышит.Двигалась я медленно, на носочках, вправо, прислоняясь к колонне, ближе к украшенной картинами стене, в попытке скрыться на случай, если она вздумает вернуться этим путем.

Однако никакого движения не было слышно. Замерев на добрых десять минут, я с опаской выглянула из-за укрытия. Ведьмы внутри не оказалось, но за краем кушетки виднелись лакированные кожаные сапоги. Глубоко вдохнув, обдумывала, стоит ли мне подходить к трупу, но тяга к изучению взяла верх, ведь мне давали изучать только застоявшиеся тела,и я стремительно проникла в зимний сад.

Обогнув кушетку, посмотрела в стеклянные глаза сэра Лости. Его молодое лицо застыло в гримасе ужаса: челюсть была столь широко открыта, что видны миндалины, ноздри раздулись, а веки распахнуты до такой степени, он превратился в живую статую. Вокруг нас раскинулась лужа крови,как и насквозь пропитанный фрак, от огромной раны в груди,внутри недоставало вырванного сердца. Стоило на секундочку отвести взгляд, как на входе встретился знакомый силуэт. Непроницаемый взор не выражал ничего.Изучал он меня так, как и я рассматривала почившего сэра Лости.

Мы безмолвствовали до тех пор, пока его резкие и бесшумные движения не заставили мои внутренности напрячься и застыть от ужаса, ощущая пустоту. Быть пойманной в такой ситуации оказалось страшнее, чем мертвый человек у наших ног. Он схватил меня за запястье и столь стремительно повел прочь, что я лишь успевала судорожно вдыхать воздух, пытаясь сопротивляться и остановить его.

– Хватит! – протестовала я. – Куда вы меня ведете?

– Молчите и следуйте за мной. – отрезал Николас.

После некоторого времени, растворившись в толпе, его пальцы, для отвода подозрений, скользнули ниже, крепко обвив мою ладонь. Вскоре мы оказались в семейном будуаре Грейменов, где нас встретили изумленные взгляды Розалин и Леона, явно прекративших свой спор при нашем появлении.

– Леди Аннабет? – прервал свое сидение Леон, нахмурив брови и переводя взгляд с меня на брата. – Он обращается с вами грубо?

Розалин тоже окинула взглядом наши на первый взгляд романтически сцепленные руки, но предпочла промолчать, нервно прикусывая губы и опуская голову.

– Вон. – яростно приказал Николас, отпустив мою руку с нарочитой небрежностью.

Прочистив горло, я взглянула на него столь же встревоженно, как и все присутствующие.

– Николас, что происходит? – сердито спросил Леон, двигаясь в нашу сторону. – Не смей так с ней обращаться, неважно, что было в прошлом!

– Недостаточно ли я ясно выразился? – прозвучало это как угроза, низко и хрипло. – Вон.

– Не думаю, что должно оставлять мисс Аннабет с тобой наедине, когда прибываешь в подобном состоянии!Совсем у этой завесы остатки здравомыслия потерял!

– Она моя невеста! – вскричал Николас, и я отпрянула. – Не твое дело, в каком состоянии меня увидит! Претензии твои должны остаться там же, где и притязания на мое место – невысказанными!

Что? О чем он говорит? Почему лицо Лиона исказилось гримасой боли?

– Все хорошо, мы просто слегка повздорили, – вмешалась я, став меж ними.Будто меж двумя бушующими пожарами. – Прошу, не беспокойтесь, позвольте нам поговорить наедине.

Тяжело вздохнув,Леон бросил последний взгляд на Николаса, прежде чем повернуться и выйти из комнаты, увлекая за собой Розалин. Она оглянулась на меня с беспокойством, но я утешительно кивнула, стараясь передать уверенность, которую сама не слишком ощущала. Когда дверь за ними закрылась, тишина в комнате стала чуть ли не осязаемой, как густой туман, скрывающий правду.

–Вы убили его? – произнес Николас, его голос теперь был менее резким, почти усталым. Он подошел к окну и отвернулся, глядя на темнеющее небо,скорее всего и там искал ответы. – Просто скажите мне правду.

– Если повели меня сюда,вместо того,чтобы сдать дозорным,то явно понимаете,что это не так.

– Нет, – наши взгляды пересеклись. – Привел вас сюда,потому что это принесет мне проблем.

– Это была не я.

– Тогда кто? Вы должны были лицезреть лицо убийцы, и раз уверяете, что это не вы, расскажите, как все произошло. Кто это был?

– Откуда такая уверенность, что я видела лицо убийцы? Может, он или она были в маске?

– Если бы у вас не было причин скрывать, вы бы просто поведали, как все случилось, вместо того чтобы тянуть, – парировал он так метко, что я сжала губы от его правоты. – Либо это вы, либо кто-то вам знакомый, либо существует иная близкая причина.

У этого мужчины острый ум, что одновременно восхищало и раздражало меня.

Сдавать кого-то из ведьм – сомнительное дело: вдруг начнется всеобщая травля? Но и предлагать себя в жертву – не самый подходящий вариант.

– Даже если так, почему думаете, что я что-то поведаю вам? – вновь заговорила я.

– Потому что не хотите оказаться за решеткой?

– Вы умны, но так скупы на истину, только потому, что перед вами леди? – я вальяжно опустилась на кушетку и, раскрыв веер, стала размахивать им, подчеркивая уверенность в себе. – Неужто уверовали, что угрозы на меня подействует?

– Не играйте с моим терпением, мисс Палентия, – с усмешкой предупредил Николас, медленно приближаясь ко мне. – Помните,перед вами командор, стоит мне лишь сказать слово, и ваш род познает крах.

– Как и ваш, – напомнила я ему истину, высоко держа подбородок. – Вы тоже были там и сразу не сообщили. Не знакома с протоколом в таких случаях, но после инцидента с вашим дядей отношение к ранениям и убийствам стало строже. Думаю, вас сочтут соучастником, скрывшим меня, либо… самим убийцей. Вероятно, если обнаружат мой магический след, вина падет на меня. Но если он вовсе не мой? Безжалостно вырванное сердце легко могут приписать вам. У вас крепкие мускулы, и вы не забыли упомянуть, что являетесь командором. Вам не занимать силы и опыта. О вашей вспыльчивости тоже весь Тимор знает. А я? Хрупкая и нежная леди, постоянно что-то ломаю! И драться вовсе не умею… что за незадача!

Явно не ожидавший моей проницательности, он прищурился и скрестил руки на груди. Это можно считать комплиментом, негласным признанием моей мудрости.Напряжение в комнате стало невыносимым,казалось стены сжались вокруг нас. Николас, обдумывая мои слова, шагнул ближе, его лицо затмило сменой эмоций, которые он пытался скрыть. Мужчина ответил с холодным расчетом в голосе:

– Вы действительно думаете, что нашли лазейку, чтобы избавиться от подозрений? Но я знаю больше, чем вы предполагаете.

Мой веер замер на мгновение, как и я. Он видел мою слабость, знал, что бьет в цель, но вместо паники мне пришлось собрать все свое мужество, чтобы не показать страха.

– И что же вы узнали? Пока ничего конкретного, только догадки и домыслы, – парировала с небрежностью, стараясь отвлечь его внимание от угловатых деталей моей нерешительности. – Если вы не верите в мою невиновность, вместо того чтобы продолжать распри, предложите вразумительную сделку.

Вскинул хранитель голову, удивленный тактикой, но его выражение лица тут же смягчилось. Поняв, что я не так проста, как кажется, Николас невольно повернулся к окну, желая снова быть ближе к уходящему дню.

– Ладно, мисс Палентия, – его голос стал задумчивым. – Возможно, мы сможем прийти к какому-то компромиссу. Но учтите, моя терпимость не вечна. Если хотите, чтобы я вам доверился, ваша честность должна превзойти мои ожидания.

– Наконец-то мы обрели подлинное единение, как истинные супруги! Прикрываем друг другу спины после взаимных угроз!

Во время моего детального и искреннего рассказа, он устроился на кушетке напротив, словно восседая на троне, властно и горделиво, ловко всматриваясь в каждое мое движение. Когда я закончила, Николас едва заметно повел бровью, и закатное солнце окутало его резкий профиль золотыми лучами.

– Вы не встречали эту ведьму ранее?

– Нет, – прошептала задумчиво. – Но меня смутило его упоминание о выздоровлении графини Лости. Может быть, кто-то занимается запретной магией. Не уверена, как она действует, но матушка говорила, что подобные ведьмы сотрудничают с демонами.

– Если до конца вечера обнаружат труп сынка Лости,то наша с вами версия в том,что мы пререкались весь вечер,и потому находились чаще в единении.Попросите отца поскорее отправиться домой,ибо…

– Ибо не в силах я дольше терпеть присутствие этого напыщенного грубияна на одном со мной клочке земли! – добавила я, в то время как Николас лишь проморгался и едва уловимо улыбнулся.

– Если предоставить вам доступ к телу, сможете ли вы его призвать и узнать об этой ведьме?

– Смогу, но как вы собираетесь это осуществить?

– Это не ваше дело, – сухо ответил он, вставая. – Просто сыграйте удивление в нужный момент, как будто вы невинная и крайне наивная дама. Это у вас получается настолько великолепно, что никаких затруднений не будет.

– Это оскорбление или похвала?

– Это реальность, – продолжил Николас, поднимаясь и направляясь к выходу, но остановился рядом со мной. – Теперь я начинаю понимать, зачем мать заплатила за вас такую сумму.

– О чем вы? – удивленно изогнулись мои брови. – Какую сумму?

– Вот так и сыграйте неведение, очень натурально. – подмигнув,Николас стремительно покинул меня, не дав ни остановить его, ни задать хотя бы один вопрос.

Пронизывающий шок связал мое тело, вырвав воздух из легких, и дар речи покинул меня, не вернувшись даже в тот момент, когда Розалин вернулась. Она села рядом, обеспокоенно коснувшись моего плеча, и я перевела взгляд на нее.

– Мисс Аннабет? – ее зеленые глаза расширились от тревоги. – С вами все в порядке? Мой брат бывает резким, да и характер у него тяжелый, но ведь он не позволил себе силу? Хочу верить, что он не такой мужчина!

– Нет, – произнесла я через силу. – Не видели ли вы мою сестру?

– Она спешно покинула прием около часа назад, но с вами точно все хорошо?

– Да, более чем, – натянула я привычную улыбку. – Теперь мы можем общаться открыто, разве это не замечательно?

– Точно! – воскликнула Розалин, схватив мои ладони. – Вы теперь станете моей сестрицей! О большем и мечтать невозможно!Подумать только,я когда узнала,чуть сознание от радости не потеряла!

Мы болтали о пустяках, однако мысли о произошедшем и его словах не отпускали меня, сколько бы я ни старалась. Следуя за отцом к карете, я ощутила на себе пристальный взгляд Леона, стоявшего у выхода в одиночестве.

– Отец, – я решилась заговорить посреди пути. Смотрел он в окно кареты и не спешил обращать взгляд на меня. – У нашей семьи имеются какие-то финансовые трудности?

– Нет, – его явно насторожил мой вопрос, но он не подал вида. – Почему ты вдруг заинтересовалась подобным?

– Ну, никогда не вникала в такие вопросы, – хмыкнула я и поправила перчатку. – Мне предстоит стать леди рода моего будущего супруга, и хотелось бы знать, что делать в подобных случаях.

Откинулся отец на спинку сиденья и задумчиво сложил пальцы перед собой. Веки его опустились, и на мгновение мне показалось, что он совсем ушел в свои мысли.Но затем вновь открыл глаза, его взгляд устремился прямо в мои зрачки. Лицо его, заметно исхудавшее, все больше покрывалось морщинами, а седина, казалось, за каких-то полторы недели завоевала половину головы.

– Разумеется, – начал он, и в его голосе зазвучали непривычные теплые ноты. – Стать главной леди – задача непростая, и это относится не только к финансовым вопросам. Великая мощь женской чуйки – вот истинная спасительница семейного достояния в трудную пору.Матушка твоя всегда замечала те мелочи, которые ускользали от моего взора, и, поверь, это спасло нас от множества несчастий. Их земли обширнее, и после церемонии леди Греймен возьмет тебя под свое крыло, а Рион проживет долгую жизнь. Живучий, как змея.

– Предлагаешь просто оставить эти мысли на потом? – спросила я, переводя взгляд на его дрожащие руки.

– Верно, – с улыбкой ответил отец. – Наслаждайся легкостью своего положения, ведь вскоре будет не до этого.

– Как вам прием у рода Лости, отец? Вы ведь редко выходите в свет, и меня удивило, что в этом сезоне вы так активно участвуете в общественной жизни.

– Воистину чудесный прием, Аннабет.– удовлетворенно произнес отец.

Как выяснилось, они уже договорились с Николасом, что он заберет меня через пару часов из дома, чтобы мы могли возвратиться в ковен к утру. Меня охватило нетерпение найти сестру, и, стремительно выскочив из кареты, я поспешила внутрь.

– Тетушка, а Элизабет у себя?

– Она разве не с вами вернулась? – удивленно взглянула она на меня, и я оглядела служанок вокруг. Мари виновато отвела взгляд и протянула руки, чтобы помочь мне снять плащ. – Если она не с вами, то, возможно, вернется позже. Она ведь уже не впервые убегает.

– Что опять случилось? – услышала я позади голос отца.

– Элизабет спросила у вас разрешения? – передала я плащ Мари и еще раз изучила ее лицо. – Или это только мне не позволено делать, что захочется?

– А ее нет? – удивленно вскинул он брови. – И ее служанки тоже нет?

– Мари? – взглянула я на нее, заметив, как она дрогнула. – Вижу, ты что-то знаешь.

– Мне… – оборвался ее голос. – Пока…пока я была в комнате для прислуги, я заметила, как Амбер торопливо собиралась куда-то. Она казалась взволнованной и на мой вопрос ответила раздраженно, что это не мое дело, куда они с госпожой направляются.

В этот момент я почувствовала, как отец положил руку мне на плечо. Его голос звучал успокаивающе, но я знала, что он не меньше моего обеспокоен исчезновением сестры.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказал он уверенно. – Попробуем разведать, может, кто-то из стражей видел ее. Сейчас самое главное – сохранить спокойствие и трезво оценивать ситуацию.Может опять направилась в город проветрить голову.Занимайся своими делами,тебе скоро отправляться.

И все же мне казалось иначе, некое предчувствие шептало, что отец не ведает о сделке между Элизабет и Джослин Греймен, упомянутой Николасом. Как и неизвестно ему, для каких целей ей требуются деньги.

До моего отъезда сестра так и не вернулась, а Мари с трепетом ожидала поездку в ковен Тенебрае, мелодично рассказывая о том, как всегда мечтала увидеть вблизи завесу. Это меня удивило, но она всегда была необычной. Самостоятельная, но преданная, искренняя и наивная. Большего от личной служанки и не требуется. Ее всегда заботило мое благополучие, и мы буквально выросли вместе. Матушка Мари стала нашей экономкой еще до моего рождения и буквально несла на своих плечах все поместье.

– Мисс, я слышала, что завеса переливается радугой, – воодушевленно поделилась Мари. – Это правда?

– Да, от нее отражается весь свет, как от поверхности воды.– ответила я, укутываясь в накидку и наблюдая за приближающимся к нам мужчине.

–Даже в путешествие облачились в глиеский шелк? – удивленно вопросил Николас. – Мне начинать брать больше работы, чтобы позволить себе покупать его для вас впрок?У вас имеется план по разорению моей семьи?

– Вы быстро постигли суть наших отношений. – усмехнулась я.

– Сэр Греймен, – напряженно прозвучал голос отца, и мы все обернулись в его сторону. – Помните, отпускаю Аннабет в ковен под нашим наблюдением и по ее желанию. Если что-то случится, она вернется сразу, и мне безразлично, как вы будете добираться сюда каждые три дня, несмотря на службу.Мы отправим свою стражу.

– Отец, – устало вздохнула я. – Уже говорила, что против этого.

– Вы правы, милорд Палентия, – с поклоном произнес Николас. – Мы не обеспечили должной безопасности нашей леди, и я искренне сожалею. Следовало бы удостовериться, что она прибыла в сопровождении уже тогда.

Какой же подхалим, а со мной такой смелый.

Их разговор продлился недолго, но вернул меня в детство, где мой личный страж обсуждал с отцом вопросы моей безопасности, совершенно не принимая меня во внимание.