Читать книгу: «Завеса Тимора», страница 4

– Послал весть вашей семье, – его ясные глаза встретились с моими. – Они пришлют корету за вами к вечеру. Мне изначально это не нравилось, вы ведь столь хрупки, вам здесь не место.

– Не… не хочу обратно.

– Почему? Здесь опасно, – его голос стал мягче.Удивительно. – Вы ведь понимаете, что эти земли живут по другим законам.Мне не удастся быть везде с вами.Прошел один день,и вот что вышло.

– Научусь, – перебила его более увереннее, чем чувствовала себя на самом деле. – Постепенно, но научусь.

Даже не осознавала, что говорю и зачем остаюсь. Это было ужасно, но внутренний голос уверял меня в неизбежной важности пребывания в Тенеберае. Поместье вовсе не манило меня.

– Мисс Палентия,вам лучше приезжать лишь раз в три дня на час, молча сидеть в моем кабинете, и этого вполне достаточно. Так будет лучше для всех.

– Вы просто стремитесь избавиться от меня, считая меня обузой, – сказала я, приподнявшись и обведя взглядом комнату. Сидя прямо, осознала, что это не мои покои. – Обузой, которая заняла вашу постель!

Откинув с яростью край тяжелого одеяла, мои чувства смятенно бушевали. Гордая попытка подняться сразу же превратилась в беспомощное возвращение.Вылитая соломинка под порывом ветра.Николас сдерживался,но не смог себя пересилить,и рассмеялся.

– Передайте отцу, что не вернусь, – бросила сухо, поднимаясь на ноги и замечая туфли неподалеку. – Мы возвратимся вместе в конце недели. Следовало бы посетить прием у рода Лости. Графиня поправилась, и стоило бы поздравить их. Уверена, что вам, сидя здесь в отдалении, такие детали неизвестны, но все полагали, что она вскоре испустит дух.

Слишком быстро обуваясь, приметила перчатки на тумбочке и поспешила их забрать.

– Опасаюсь, что у меня нет времени на подобное. Даже если это важно для вас и произошло некое чудо, у меня есть свои обязательства.

– Найдете, – удостоила его мягкой улыбкой. – Как нахожу я в себе силы оставаться здесь и сносить ваше присутствие?Мы не можем допустить еще большего позора.Стоит показать всем,что у наших семей все в порядке.

В его глазах мелькнуло что-то, что не сразу смогла понять – то ли вызов, то ли принятие. Наконец, мужчина кивнул с легким оттенком уступчивости.

– Тем не менее, я не собираюсь упрощать вам задачу. Если вы намерены остаться здесь, то будьте готовы принять ответственность за каждое свое действие. – подойдя к окну вовсе сделал вид, что не замечает моих усилий собраться. – И постарайтесь меньше попадать в неприятности.

– Ответственность и честь – это то, чему обучена с детства, – ответила я, запрокидывая подбородок. – Но постарайтесь не думать, что перед вами лишь беспомощная леди, нуждающаяся в спасении.

– В моих глазах вы хрупче,чем хрусталь, – крайне честно озвучил он. – Даже если вы Палентия,это не изменит данности того,что вы хрупки.С недавних пор, хранить ваше тело стало моей священной обязанностью.

– С вами все хорошо? – недоверчиво уточнила, кривясь от этих слов. Волна неприятного омерзения пробежала по мне. – Кто-то вас зачаровал или вам вовсе угрожают? С обеда ведете себя столь… галантно.

– Кто знает, быть может, просто подумалось на досуге, что разнообразие в общении наполнит нашу жизнь чем-то более приятным. – ответил Греймен,демонтративно раздумывая, стоит ли ему раскрыть истинные мотивы своего изменения.

Чудак какой…а мне с ним бок о бок проводить почти каждый день.

– И все же, галантность не идет вам, – заявила я, возвращая себе прежнюю уверенность. – Верните мне хранителя с его холодностью и неприступностью. Без этого вашей компании будет не хватать присущего вам очарования.

– Вы первая леди, которой по душе моя неприступность. Ваш вкус необычен.

– Вряд ли…вы не соответствуете моему вкусу ни в одном из ваших воплощений.

– Это тоже новая истина для меня, ибо обычно все дамы в восторге от меня.

Самодовольство, как плотный плащ, окутывало его, и я снова поморщилась.

– Милорд Греймен, не знаю, с какими дамами вы имеете дело, это меня совершенно не волнует. Однако, вы мне неприятны. Пожалуйста, оставьте эти речи вашим смертным воздыхательницам, иначе меня может стошнить прямо здесь, в ваших покоях.

Николас усмехнулся, слегка наклонив голову, как если бы внимательно изучал мои слова. Казалось, его не беспокоила моя острота, и он наслаждался этой словесной перебранкой, делая из нее нечто сродни искусству.

– Все же, мисс Палентия, – продолжил он, облокотившись о подоконник. – Вы столь же прямолинейны, сколь и очаровательны. В свете всего сказанного мне остается лишь восхищаться вашими попытками держать содержимое желудка в себе.

– С каждой минутой труднее. – направляясь на выход бросила я,и поспешила удалиться прочь от этой сомнительной беседы.

Узы столь глубоко воздействуют на хранителей? Неужели за какие-то считанные дни способны вызвать такие разительные перемены в их поведении, а этот взгляд его… внушающий страх. Неужто все эти истории об инстинктах и том, что они – сторожевые звери для своих ведьм, истинны?

Войдя в свои покои, я спешила переодеться. К счастью, кроме перчаток и обуви, Николас меня не коснулся. Хоть он и грубоват в своих действиях, и не забылось, как он оттолкнул меня в пещере, однако для таких вопросов у него есть воздыхательницы, и, полагаю, неприязнь ко мне никогда не свяжет нас подобного рода отношениями.

Искренне не желаю делить постель с тем, кто презирает меня лишь из-за слухов. Хотя, у него есть и другие причины для подобных чувств ко мне. Как ужасно все это. Разумеется, не подаю вида и никому здесь не могу довериться, поэтому запираю все это в дальнем уголке души. Но, по правде говоря, ужас поглощает меня целиком и полностью.

Глава 5
Схожесть и разница

Не всякая красота безобидна,

и не всякое уродство зло.

На ужине, когда все обменивались словами, мы с Линой сидели в стороне, окутанные тяжелым облаком общего напряжения. В Тенебрае царило равенство, как и уверял Магистр… или это лишь иллюзия, которую они так тщательно создавали? Как изысканная маска, скрывающая ужасы, таящиеся за ней?

в свои объятия в просторной столовой. Не раз запутывалась юбкой в Огромные столы тянулись в ряды, а скамейки принимали всех выступающих сучьях, мысленно проклиная их множество раз, тогда как Лина выбрала тунику и небрежную косу вместо сложной прически.

– Слышала, вы потеряли сознание. С вами все хорошо? – обратилась ко мне ведьма, едва заметно приподняв брови с ноткой тревоги. – Если могу как-то помочь, дайте знать.

– Благодарю за беспокойство, – ответила с мягкой улыбкой, бросая взгляд на еду отвратительного вида передо мной. У нас такой только свиней кормят. – Как случилось установление уз с господином Дарксоном? Неужели он вас действительно…пой-мал?

Задавать такой вопрос не стоило. В ее глазах блеснули слезы, отчего так и хотелось обнять ее и успокоить.

Какая же она… уязвимая и ранимая. Как выживет в этом ужасном, столь жестоком мире? Бедняжка с трепетным сердцем, столь хрупким, словно тонкий лед, готовый треснуть от малейшего прикосновения.Да уж,она только строит из себя такую?Правда ли такая нежная?

– Дарксон, несмотря на всю свою мрачность, не переступает определенных границ. Не знаю, как это объяснить… Это было случайностью, если такое вообще можно считать случайностью. – Лина резко прекратила, очевидно боясь углубиться в подробности.

Моя рука, движимая собственной волей, легла на ее кисть, стремясь передать безмолвную поддержку. Иметь кого-то на своей стороне, особенно «ищейку», никому не повредит. В этом месте доверие – роскошь, а потому тактика затишья и наблюдения была избрана интуитивно.

Как трудно оставаться безоружной перед превратностями судьбы…

– Он преследовал меня, и я испытала такой ужас… подобно кролику, за которым несется волк. В конечном итоге, споткнулась на ровном месте и… все произошло мгновенно—лишь только он схватил мое запястье, как возникла метка.

Изящный золотой узор мелькал на ее пальце, и невольно задалась вопросом, каким образом выбирается его форма. Кроется ли в этом тайный смысл или это отражение наших душ?Магия интересная вещь,на которую у нас не найдутся ответы.

– А вы? – ее вопрос вывел меня из размышлений.

– Тоже споткнулась, – пальцы мои почесали лоб. – Только об него самого.

Тихо Лина рассмеялась, и это было как легкое дуновение свежего ветра среди застоявшейся атмосферы столовой. Ее смех развеял немного туго закрученное напряжение вокруг, напоминая о тех временах, когда все казалось более простым и безмятежным.До того как жизнь превратилась в это.

Слово за слово, разговор перешел на более безопасные темы – слухи о королевском дворе и философские размышления о врожденной жестокости магии, которая, казалось, никогда не прекратит нам приносить проблем. Лина притрагивалась к еде с осторожностью, иллюстрируя своими осторожными движениями отношение, которое многие в замке испытывали к пище. С трудом сдерживалась улыбка, при наблюдении за ней – даже в подобных деталях проявлялась ее изящная натура.

Но наше уединение не могло длиться вечно.

– О чем же ведут беседу столь очаровательные ведьмы? – Аден опустился напротив нас с легкой улыбкой. – Уже успел представить, что вы в слезах уединяетесь в своих комнатах, а вы, оказывается, превосходно осваиваете новый статус.

– Терпение и смирение – добродетели каждой леди, – с иронией заметила я. – Так и выживаем.

При виде брата, Лина ощутимо расслабилась и быстро обошла стол, чтобы усесться рядом с ним.

– Братец, если что, ты защитишь меня? – дрожью ее губ выдали тревожные думы о женихе. – Этот мужчина совсем не по сердцу мне.

Весело он хмыкнул, потирая подбородок.С минуту молчал, а затем с нарочитой небрежностью ответил:

– Пусть кто-то попробует покуситься на твое спокойствие. В этом ужасном месте лишь несколько достойных мужчин, остальные – лишь эхо прошлых эпох. И Дарксон, без сомнения, не из числа достойных.

– Осмелюсь предположить,что вы в списке достойных?

– Первый в этом списке! – госредиво заявил Аден. – Достойный,умный,слишком красивый,и просто самый совершенный.

Ведьма опустила взгляд, и на ее губах появилась легкая улыбка,и Лина едва сдерживала слова, рвавшиеся наружу. В этот миг мне открылась вся гамма их сходства. Младшая сестра казалась более утонченной версией Адена, и это было очевидно. Ямочки на впалых щеках, тонкие черты, где грациозно сочетались прямые носики, острые подбородки и длинные пальцы. Оба обладали внешней грацией, но характерами сильно различались, хотя дополняли друг друга.

Зависть от их близкого родства вспыхнула во мне ярким огнем, ведь мы с сестрой никогда не могли похвастаться похожими обликами лиц и даже телосложением. Волосы мои были как темнейшая зимняя ночь, в то время как ее – подобны коре осенних деревьев. Изящная фигура, даже при достаточно среднем росте, выглядела так, словно любое прикосновение могло меня сломать, тогда как Элизабет была статной и крепкой красавицей, выше меня на голову, с такими хищными чертами и повадками, будто она большая кошка.

Элизабет всегда недовольствовалась тем, что именно мне досталась выдающаяся внешность рода матери. Рейвены были известны своими угольными локонами, светлой кожей и глазами, красными, как кровь. Люди шептали, что это связано с тем, что они столетиями жили у завесы, и она повлияла на них. Как своеобразная семейное проклятье тех, кто является наследственными стражами стены между мирами.

В безмолвной ночи тщетно боролась за собсвенный покой, стараясь усмирить мысленный вихрь, грозивший разорвать сознание. О чем твердил тот юноша? Кто обманывает меня и каков их умысел? Призраки, привычно растерянные и добродушные, никогда прежде не причиняли мне такого смятения. Плечи содрогались от наваждений, прокручивавшихся в голове, зловещие крики застревали в разуме.

Не усну… эта толпа призраков слишком напугала меня. Никогда прежде они не являлись сами, и уж тем не в таком множестве. Будто ждали лишь меня. И… никогда они не вселяли в меня столь глубокий ужас. Явились сами по себе. Как? Уцепились за какого-то юношу? Разве такое возможно?

В коридоре, когда полуночный час давно пробил, шаги не нарушали тишину. Дозорные кто на карауле,находились вне замка,а вернувшиеся отдыхали.Если бы жила такой жизнью, какова у них, я бы даже ужин пропускала, только добралась бы до кровати и сразу спать.

Стук раздался не в мою дверь, а в соседнюю. Николас вернулся пару часов назад, и моим любопытством овладело желание узнать, кто это был.

Кто же мог прийти к нему в такой час?

– Алион, – тихий шепот вырвался, вызывая душу, которая появилась у кровати. В тот же миг мои ноги подскочили с кровати. Его светлая улыбка стала мне давно привычной, он приветствовал меня поклоном.

– Миледи? – его длинные волосы, даже в призрачной форме, излучали блеск, на который мои непослушные, волнистые пряди могли лишь завистливо взирать. – Чем могу быть полезен?

– Будьте добры,посмотрите кто там.

Не потребовалось повторять, Алион скользнул сквозь дверь и вернулся через мгновение.

– Дама с алыми волосами.У нее два бокала в руках,и бутылка вина.

Катрина, значит. Так вот почему она обжигала меня своим пристальным взглядом. Вот о каких воздыхательницах говорил Николас….Придется теперь слушать вздохи за стеной.Иных мест не найдется?

– Алион, – решительно кивнула, и он удивленно распахнул глаза. – Защитите мою честь. Вселитесь в нее и врежьте господину пощечину.

На миг он застыл, обдумывая мой приказ, но промедление было недолгим. Призрак, забавно поводя бровью, растворился в воздухе, устремившись в соседнюю комнату. Внутри меня зажглось нечто похожее на азарт. Задержав дыхание, ловила каждый звук,прижавшись ухом к стене, ожидая развязки. Глухая тишина продержалась недолго.Вскоре последовал звонкий звук – пощечина, от которой, надеялась, покраснеют не только щеки, но и самоуверенность Николаса. Задумавшись на мгновение, представила себе его удивленное лицо, когда Алион внезапно обернулся Катриной и навесил ему удар, лишний раз подтверждая, что женщины, пусть и с призрачной помощью, способны на неожиданные поступки. Конечно, в этой ситуации была некая интрига для него, но ощущение возмездия, закрадшееся в мою душу, кричало от маленькой победы.

Вернулся мой подручный без лишних слов, озаряя пространство своей привычной расслабляющей энергией. Не смогла удержать смешка, перекрывающего тревогу и страх, поселившихся во мне ранее. Этот акт восстания против похотливых наслаждений добавил немного острых ощущений.

Дверь хлопнула громко,и мне оставалось предполагать,сбежала ли Катрина сама,или он выставил ее прочь.

– Миледи, – произнес Алион, выразительно взглянув в мои глаза и прочитав там своеобразное удовлетворение. – Вы, безусловно, оригинальны в своих методах. Но смею надеяться, что это не станет вашей привычкой.

Я пожала плечами с коварной ухмылкой, в которой скрывалась не только благодарность, но и тихий вызов самой себе.

– Алион, между нами такая удивительная связь, что у меня нет и тени сомнения в том, что вы ответите на мои вопросы честно. – прошептала едва слышно, опасаясь, что сосед может подслушать.

– Вы снова решили удовлетворить любопытство о том, что вас ждет в первую брачную ночь?

– Стоило один раз спросить, и вы с Филиппой не упускаете случая напомнить мне об этом! – моя ладонь прикрыла рот, а грудь тяжело вздыбилась, пытаясь унять волнение. – Нет, больше не спрошу. У вас точно… мне интересно другое. Могут ли души возвращаться в наш мир через кого-то другого из забвения? Цепляясь, как за якорь?

Его ответ прозвучал, как ветер, блуждающий в сумеречной тиши вечера.

– Да, миледи. Такое случается, хотя и нечасто. Когда привязанность к живым приковывает душу к месту, или когда жажда мести и неоконченные дела лишают ее вечного покоя. Но чаще всего им требуется нечто большее – мощный источник энергии, чтобы удержаться в этом мире.

В груди вспыхнуло тревожное пламя.

Источником служу я…они искали лазейку и нашли ее,когда прикоснулась к телу.Насколько сильна боль и обида?Что с ними случилось?

Ночь еще долго не приносила сна, но на сей раз ее мрак оказался менее пугающим.

За завтраком меня снова встретило одиночество и неизвестная бурда. Кто, интересно, отвечает за питание дозорных? Это невыразимый ужас. По тарелкам, что носились под потолком, было ясно, что это проделки ведьм. Думаю, они таким образом выражали свое пренебрежение к вонючему и потному окружению, где о гигиене никто и не задумывался. Вот кто в грязи, а кто и в блевоте.

Это место явно было мне не по нраву. Они, конечно,не рисковали беседовать со мной, зная, что командора Греймена это не обрадует, но исподтишка косились.

Пройдя на выход,я направилась в крыло лекарей, и негромко напевала себе под нос мелодию.Так продолжалось до тех пор, пока мое тело не застыло от вида одного мужчины. Господин Леон стоял в толпе и что-то живо обсуждал с другими. За последний год мы сторонились друг друга, и даже случайно встретившись на балах, он лишь учтиво приветствовал меня.

На своем первом выходе в высший свет я была крайне взволнована, и в то время встретила леди Розалин. То был также ее дебютный сезон, и мы даже не подозревали, что нам лучше было бы избегать общения. Однако, быстро найдя общий язык, как две взбалмошные дамы, продолжали наши беседы, стараясь не попадаться старшим на глаза. В той атмосфере все были под аффектом выпитого, потому молодежь особо не волновалась об излишнем внимании к нашей компании.

Спустя какое-то время она представила мне своего старшего брата – Леона. О Николасе никто толком ничего не говорил, лишь упомянули однажды, что он настолько поглощен своим делом, что у него нет времени на посещение дома.

Наши пути с Леоном разошлись резко.Причина мне была неведома.Разговора меж нами не состоялось.Полагаю, его род пресек это во избежание лишних слухов.

Только вот что он забыл в Тенебрае?Едва ли у служащего в счетной палате будет дело в военном ковене.Соберись и просто пройди мимо.Ничего страшного в этом нет.

Расправив плечи,я сжала веер,и подняла подбородок.Величаво проплывая как лебедь на глади озера,старалась не обращать никакого внимания.

Однако взгляд мой помимо воли то и дело возвращался к его фигуре,ему удалось зацепить что-то глубоко внутри души. Знала, что он заметил меня. Легкое напряжение в его плечах выдало это с головой. Возможно,Леон обдумывал, стоит ли подойти, или переживал, что его внимание будет воспринято неоднозначно. Впрочем, момент в этот раз был утерян.

– Мадам Лилак, – окликнула свою наставницу впереди, усмехнувшись ее изумленному взору. – Сегодня ограничусь лишь созерцанием тел. Без призыва.

– Надо же, – отозвалась она, продолжая свой путь, как только я ее догнала. – Вы смелая дама. Вчера даже меня напугали, а нынче светитесь.

– Матушка наставляла, что стоит иным почуять наш страх, как становишься легкой добычей, – с гордостью пояснила я, глубоко веруя в эту мудрость. – В нашем мире страх есть слабость. Едва проявишь его, как волки обглодают до костей.

Она кивнула, соглашаясь, но в ее глазах промелькнуло нечто, что не удавалось уловить – какое-то скрытое знание или, может быть, сомнение. Впрочем, Мадам Лилак обладала своими загадками и явно не из тех,кто сразу раскрывает свои мысли. Мы продолжали идти, и я почувствовала, как напряжение немного спадает.

Не столь благоухающий смрад вновь окутал нас, как только мы вошли в ту злополучную комнату. Оставшуюся часть суток провела, вникая в каждый видимый и скрытый уголок очередного бедняги, погибшего от таинственного ранения. Сюда доставляли наиболее сохранившихся усопших или тех, кого могли вернуть к пригодному виду другие специалисты. Каждый требовал осмотра на предмет кожных болезней или иных недугов. Мне выдали внушительное количество книг, записей и списков, подробный отчет о каждом случае. Кроме меня, здесь усердствовали еще два хранителя и две ведьмы. Помещение было столь обширным, что дел хватало всем, и мы даже иногда разговаривали. Их юмор был своеобразным, неподвластным моему пониманию.

Дни проходили,как один короткий миг. Почти все время я проводила либо в крыле лекарей, либо в своих покоях, жадно поглощая страницы очередной книги. Меня поражало множество прибывающих смертных, каждый отличающийся особенными чертами, среди которых – даже женщины и девочки. Это озадачило и вызывало желание вновь обратиться к кому-то из них,чтобы попытаться найти ответы…но не решалась.Испуг отговаривал меня от этого.

Оказалось, что узам достаточно того, что мы с Николасом спим в соседних покоях, а потому бесед мы не вели. Острые попытки шутить с его стороны, когда я покидала комнату утром, неизменно разбивались о непоколебимую стену моего безмолвия.

Не знаю отчего, но даже сам облик хранителя зажигал во мне стену ярости, вызывая волну глубокого презрения.Рожа эта раздражала меня так, как никто прежде в моей жизни.

Путь от Тенебрае до столицы Альдры занимал четыре часа. Поблагодарила богов за то, что моя спутница – леди Лина, и вскоре, преодолев неловкость молчания, мы разговорились.

– В этом есть свои плюсы, что они дозорные, – протянула я, сбрасывая туфли. – Может, так будет всегда? Чтобы мы с ними редко пересекались? Раз в месяц навестила – и живешь себе спокойно и счастливо.

– Но милорд Греймен – наследник, – задумалась Лина. – После свадьбы вам предстоит жить в их родовом поместье. Слышала, у них в семье четверо детей?

Об этом и не приходили думы. Жить с Леоном и Розалин, с Рионом и Джослин Грейменами в одном доме?Меня ждут уроки будущей леди рода? Чем больше думаю, тем сильнее колет в сердце.

– Так и есть… – прошептали мои губы смиренно. – А вам предстоит жить одной в поместье. Хозяйка своей жизни. Рада за вас, но и завидую. Только слуги и вы, звучит как мечта.

– Только мечты у меня иного плана, – на ее столь миловидном лице промелькнула тень. Тонкий нос отвернулся в сторону окна. – Знаете, нас вроде бы преподносят как избранных дев. У каждой из нас свой дар… Но, по сути, мы лишь красивые бабочки. С рождения нас запирают в стеклянных банках, лишая желания порхать, но ожидая, что мы выживем, даже если отнять воздух. Это так несправедливо, но в то же время трагически прекрасно.

–Иметь силу, но не иметь возможности быть сильной. – дополнила я, и наши взгляды коснулись друг друга в печальных нотах взаимопонимания.

Если легенда о первых узах была истинной, могла ли ведьма представить, что, слепо отдавая себя в руки короля из любви… это приведет нас к такому исходу? Хотела ли она, чтобы ведьмы жили именно так?

Мне еще не довелось испытать любовь к мужчине, но мне не верится, что это чувство может лишить разума. Все описывают любовь как нечто будоражащее, как всепоглощающее пламя… но стоит ли оно того?

Риск. В этих душевных терниях всегда кроются риски, и любовь, как правило, подобна лабиринту. По крайней мере, мне так казалось, когда наблюдала за матушкой и отцом. В обществе она казалась сильной и смелой, но, повзрослев, начала замечать трещины на безупречной маске, и ее глаза часто были красными от слез.

– Шепот донесся, что ваша свадьба состоится в ближайшее время. После дня солнцестояния? – вновь мягкая улыбка озарила ее лицо. – Не подскажете, когда именно? Мне необходимо уговорить Ивеса покинуть ковен, и чем раньше начну, тем больше шансов на успех.

Пришлось приложить усилия, чтобы скрыть растерянность. Впервые слышала об этом. Никто даже не сообщил примерной даты.

– Как только все определим, то непременно оповещу вас. – ответила я, прикрывая губы веером, и поспешила устремить взгляд в окно.

Возвращаясь в родные стены, уже на подъезде видела, как все вышли встретить меня. Не успела выйти из кареты, как двоюродные братья облепили меня, несмотря на строгие речи тети Пенелопы о моем дорожном утомлении. Гувернантки с трудом увели их от меня. Когда же отголоски детских возгласов затихли, старшая сестра подошла и заключила меня в крепкие объятия.

– Что с тобой происходит? – спросила я, отстранившись и вглядываясь в ее глаза. – Все эти годы не могла дождаться от тебя доброго слова, а сейчас столько нежности!

– Без твоей болтовни невыносимо скучно, – ворчала Элизабет, пристально изучая меня. – Все ли с тобой в порядке? После того как услышала известия о твоем обмороке, ни на мгновение не могла обрести покой.

– Со мной все чудесно, – ответила я, проходя к остальным и замечая, как отец смотрит на меня с глубокой вдумчивостью . – В чем же мое мучительное провинение на сей раз?

– Ни в чем.– бросил он сухо, отправляясь обратно в поместье.

Явно что-то с ними не так… Чувствую, грядут неприятности.

– Слышал, теперь ты у нас в морге обитаешь, – усмехнулся дядюшка Жан. – Весьма подходящее место для твоих талантов. Докопались до их наилучшего применения, я полагаю.

– Не место это для нашей изысканной Аннабет, – возмутилась тетя. – Такую красоту среди мертвецов прятать! Это в высшей степени неуважение к нам!

–Сама выбрала это занятие, – прервала ее, прежде чем она разразилась бы очередной бурей негодования, способной снести нас всех. Такое случалось каждый раз, когда ее обуревали эмоции.Заклинательница бурь не потерпит тренебредительного отношения. – Дорогая тетушка, не волнуйтесь. Это всего лишь временная мера, и я получаю столь ценные знания в медицине. Вы знали, что яды и избыточная жидкость в тканях замедляют процесс разложения тела? Причины смерти тоже влияют на темпы его распада.

Три пары глаз встретились взглядами в общей гримасе неодобрения.

– Аннабет, даме твоего статуса не положено знать подобных вещей, – вкрадчиво заметил дядя,вполне сносно меняя мнение под напором супруги. – Твой отец именно потому сердится. Им следует относиться к тебе как к сокровищу, но семейство Грейман демонстрирует явное неуважение к нам и вашему союзу.

– Они открыто утверждают, что все будет так, как им этого хочется! – вновь вклинилась тетушка.

Поток ветра начал играть вокруг нас,трепля волосы и заставляя сжаться.

Так вот как обстоят дела.Николас не сообщил,что это мое решение…Ой,тогда стоит помалкивать.

– Лучше в Тенебрае, чем с ними под одной крышей, – губы мои сомкнулись в тонкую линию, и за этим последовал тихий вздох. – Там меня никто не беспокоит. Даже с женихом не веду бесед, и поверьте, в данный момент это вполне удовлетворяет меня. Это лучший из возможных вариантов.

– Чтобы ты ни задумала, – предостерегающе указала на меня пальцем Элизабет. – Оставь свои выходки в прошлом!

Да, вот она снова – моя сестрица, но меня это никогда не останавливало.Чуть что,так я что-то обязательно должна плохое вытворить,даже если и намека на это не имеется.

– Как скажете, – примирительно произнесла я, подняв руки. – Не подобает обрученной даме предаваться шалостям! Буду тиха, как мышка!

Хотя они долго и недоверчиво изучали меня взглядами, заверила всех, что не намерена превращаться в озорного ребенка.

Летающие повсюду опавшие листья неустанно напоминали мне о самой себе. Кажется, вот листок смирно лежит, едва колышется, и вдруг взмывает в воздух. Он кружит по небу столь хаотично, что ни за что его не поймаешь.

Строение в виде буквы "П", от центрального входа начинаются две платформы. С верхней платформы ведет лестница к нижней, которая затем сужается, разделяясь на две другие лестницы, нисходящие прямо к великолепному фонтану. Крыши черные, как и кирпичные стены, а башни остры, напоминая Тенебрае.

Вот ты и дома,Аннабет…

Только таковым его не ощутила,хоть и думала,что чувство эйфории облегчит мои душевные терзания хоть на мгновение.Однако, это лишь усугубило ситуацию.

Эти стены помнят больше, чем могла бы себе представить, и каждая тень, каждая щербинка в камне напоминали о днях, когда мир казался таким простым и понятным.

Вздохнув, ощутила аромат старого дерева и пыльных страниц книг из хроник. Ноги сами направляли меня по коридорам, как будто это было вчера, когда последний раз блуждала здесь, избегая уроков этикета. Однако сегодня эта привычная тропа вела не к детской радости, а глубже в тьму старых страхов и сожалений.

Проводя пальцами по стенам,концентрировалась на выпуклостях,и остановилась на дверном косяке.Комната с одеждами матушки.Закрытая давно,и давно утратившая надобность посещения.Мы с сестрой сюда не захаживали,верно из-за тоски.Пальцы замерли в нерешительности, ледяное оцепенение сковало внутренности, и лишь стиснутые в безмолвной борьбе челюсти заставили руку повиноваться, провернуть проклятую ручку.

Заходя внутрь,мои брови приподнялись от идеальной чистоты и отсутствия любой пыли.

Полагаю,память такой большой любви отец хранит трепетно.

Пальцы вновь поддались импульсу трогать что-то,но теперь отдавая предпочтение тканям платьев.Дверцы слегка поскрипывали, когда я их открывала, не желая раскрывать свои тайны. Внутри висели платья, аккуратно сложенные, каждая вещь свидетельствовала о тонком вкусе и внимании к деталям. Кружевные воротнички, изысканные бусины и смелые оттенки тканей – все это увлекало меня в процесс подглядывания за ее ушедшей жизнью.

В руках это было как прикосновение к воспоминаниям, я могла почувствовать присутствие матери, ее образ, она была здесь, рядом. В голову всплывали обрывочные фразы, мамин смех, ее голос, который когда-то звучал в этом доме как музыка. Остановилась на мгновение, просто держа платье в руках.

Осматривая комнату дальше, заметила на полке небольшую коробочку. Открывая ее, обнаружила скромное ожерелье и несколько писем, перевязанных тонкой лентой. Письма были адресованы отцу, их строки пропитаны нежностью и тоской,но под ними всеми лежала смятая записка,написанная матушкиным великолепным почерком:

Коронованный ворон.

Пальцы сцепились в маленький клочок бумаги,сжимая его между собой.

Меня смутили эти два слова и столь оборванные края бумаги,выглядевшие как будто вырванные из чужих рук насильно.

Возвращая письма на место,я припрятала записку между бюстом и корсетом,уже двигаясь на выход.