Отзывы на книгу «Почтамт», страница 3

Чтение этой книги, как, впрочем, и большинство книг Буковски, запрещено людям, ни разу в жизни не прочувствовав все низменные и одновременно возвышенные оттенки похмелья. Потому как иначе понять прямой и грубый, а местами даже грязный стиль Буковски невозможно. Это все равно как если бы заядлый трезвенник читал «Москву-Петушки». Ну смешно, согласитесь? Если вы не понимаете неповторимого шарма алкотреш-компаний, очарования мужчин с трёхдневной щетиной и рассуждениями о Толстом, Достоевском и музыке Тома Уэйтса, женщин без сумочек Луи Витон и аккуратно подпиленных ногтей, но с огромной и доброй душой, мятых футболок и потертых джинсов, квартир-перевалочных пунктов, сигарет рано утром на балконе, пока еще весь город спит, коньяка вкупе с мечтами о будущем и просто словами поддержки, то вам никогда не понять этого автора. Если вы любите красивую прозу, то вам явно в другое окошко. Если вам не хочется увидеть жизнь интеллектуальных маргиналов во всей красе, если вы предпочитаете наигранный цинизм Бегбедера или деревенскую реальность Шукшина, то это тоже мимо. Это книга для тех, кто не боится увидеть человеческие слабости, кто не ждет супергероя, не предвкушает длинных любовных историй и сложных семейных отношений. Это проза для тех, кто уже снял розовые очки и понял, что жизнь совсем не такая классная, как нам расписывают в сериалах первого канала и фильмах с Беном Стилером. Эта книга для тех, кто не морщится от матерных слов и грубой животной природы секса. И еще этак книга для тех, кто ценит иронию, умение посмотреть на себя со стороны и усмехнуться. Словом, «Почтамт» для всех, кто не боится посмотреть в лицо реальности и увидеть в ней все черты своих самых волшебных снов. Читайте Буковски, он хороший!

"Я работал на бойнях, мыл посуду; работал на фабрике дневного света; развешивал афиши в нью-йоркских подземках, драил товарные вагоны и мыл пассажирские поезда в депо; был складским рабочим, экспедитором, почтальоном, бродягой, служителем автозаправки, отвечал за кокосы на фабрике тортиков, водил грузовики, был десятником на оптовом книжном складе, переносил бутылки крови и жал резиновые шланги в Красном Кресте; играл в кости, ставил на лошадей, был безумцем, дураком, богом…" — пишет о себе Буковски. Из этого неполного списка уже можно себе представить, сколько интересной информации накопил автор. Да, многие его книги автобиографичны (кто об этом не знает!) и, прочитав "Почтамт", мы познакомимся с очередным жизненным отрезком из целой полосы неудачных попыток отыскать своё призвание. Итак, Генри Чинаски (альтер эго автора) устраивается на работу почтового служащего. Кто считает, что эта работа для бездельников, тот глубоко ошибается. Разнести или рассортировать почту, возможно, дело нехитрое, но когда за каждым движением, за каждой операцией стоит инструкция, к которой прилагается надсмотрщик, то работа превращается в гонку, например, на обработку поддона с письмами отпускается 23 минуты, а кто не успел, тот попал на заметку к контролёру. Бюрократия, автоматизм операций, постоянные переработки - Буковски есть и чём рассказать и что высмеять. Кто читал книги писателя, тот знаком с его циничной манерой и чёрным юмором, в этом произведении все опознавательные фишки Буковски присутствуют. Не обошлось без пьянок, женщин, совокуплений. Грубо? Но если присмотреться, то за всей этой бравадой скрывается легкоранимый и чувствительный человек. У него добрая душа, которая не даст пройти мимо пьяной женщины или не позаботиться о похоронах алкоголички, не оставит без ухода и ласки собаку, будет переживать за старика, попавшего в неприглядную историю... Генри Чинаски из тех людей, кого сложно держать в рамках инструкций и предписаний, кому тяжело мириться с несправедливостью и жестокостью.

Немного о матерных словах. Без них Буковски представить сложно, поэтому нужно сразу подготовить уши и отбросить всякое ханжество. Однако мат мату рознь. Можно сказать жоп@, а можно @нус. Как написано у автора я знать не могу, но я читаю переведённый текст и когда вижу подобные вариации, то задумываюсь: а не отталкивает ли читателя не слишком адекватный перевод?

Первый опыт знакомства с автором, и точно не последний! Действие начинается в конце 1950-х и охватывает немногим более 11-12 лет, более точно установить сложнее. Я изначально думала, что место действия какой-то захолустный городок, но это оказался Лос-Анджелес. Генри "Хэнк" Чинарски - главный герой романа и человек, обитающий практически на самом дне жизни, да и не особо спешащий его покинуть. За время романа выпито столько литров алкоголя, что некоторым людям на 5 жизней хватило бы! Он пьет (один или с дамой сердца), снова пьет, идет на "любимый" почтамт, временами и там пьет, потом спит. И по новой! По сути весь роман - это исповедь алкоголика, который плевать хотел на нормы поведения в обществе, успех и прочую ерунду. Не могу сказать, в какой степени можно ставить знак равенства межу героем и автором, но несомненно их объединяет одно. Они оба в возрасте примерно 50 лет опубликовали свой первый роман.

Важно отметить. Книга содержит нецензурную брань. Если для вас это принципиально, то книгу лучше не читать...

"Почтамт" - первый роман Буковски. И так получилось, что начал я именно с него, потому что в магазине не было "Хлеба с ветчиной". Ну да ладно. Если честно, мне понравилось. Честное изображение жизни людей, подобных Чинаски. Генри - это ведь не просто забулдыга, что только киряет и трахается. Это человек сентиментальный, с прочным внутренним стержнем, добряк и антагонист. Да, убивает себя на тяжёлых рутинных работах, перебиваясь мелкими заработками, да, скандалит с окружающими, да, меняет партнёрш, будто боец шингарты, но всё же чувствует мир и даже сопереживает кому-то. Он умный, с хорошим чувством юмора, но прозябает ночи напролёт в баре, тратя деньги на скачки и выпивая за день уйму скотча, хотя в душе не может смириться с идиотской системой, со стандартами для почтовых роботов. Нет, не Служкин - в отличие от Служкина, Чинаски может дать отпор. Единственный, кто называл босса подпольной кличкой в лицо, не боясь. Но, как и Служкин, Генри силён духом - переживает потери, не скуля.

Также мне понравился стиль Буковски. Изящность в простоте. Иногда, ради комической цели, Чарльз добавляет мат. Не так, как говорят, мол, мат на мате - отнюдь, всё уместно и по делу. Зато искренне. И роман ведь автобиографичен. Так тем более - для чего врать. Если пишешь честно, то, коли мат употреблял, добавляй их. Иначе это, так сказать, лицемерие. А то меня поражают люди, изображающие трущобы, явных алкашей, но которые пишут так, будто бы разговаривают не последние люмпены, а аристократы, блин. Ну и пофиг. Главное, что Буковски перед читателем честен и рассказывает свою история, не стесняясь описывать все подробности, физиологические и речевые. Он ведь и сам был алкашом. Тем более что писал, будучи пьяным - значит, точно не занимался очковтирательством.

Думаю, нужно продолжить знакомство с Буковски. Какой-нибудь "Хлеб с ветчиной" или ещё чего-нибудь. Здорово пишет, чертяка. Казалось бы, обычную историю поведал интересно. Стиль а-ля "пьяный мастер".

Только для лиц старше 18ти лет! Ну или хотя бы старше 15ти...

Буковски - классный дядька! Его герой умудряется всю книгу пить, трахаться и пахать на дешёвых работах, как ломовая лошадь, но при этом оставаться искренним и живым. Всё вокруг погрязло в идиотской бюрократии и тупых догмах, люди по большей части подыхающее нудное стадо с ярлыками, все хотят лжи и денег, жизнь отдаёт приторным запашком бессмыслицы, а главгерой эдакий задрипанный лучик света в этом странном царстве. Искренний, не глупый и со своеобразным юмором ко всему относящийся. Но совсем не вписывающийся в привычные высокие рамки положительного. Тонкий намёк, что эти рамки давно пора бы расширить... Несмотря на то, что практически всю книгу герой находится, мягко говоря - не в благоприятных ситуациях, а грубо говоря - внутри огромной, всепоглощающей жопы, и несмотря на то, что решает он свои проблемы методом разнузданного потреблядства - книга умудряется не быть чернушной и не быть пошлой. Вся читается на позитиве, быстро и без ненужных подробностей. И в принципе, помимо отличного понимания и привязанности к глагерою, дарит одну простую истину - не париться и быть чуточку проще.

Don't worry, be happy) Thank you, Charles!

- У Вас зло на лбу написано! - Тоже мне новость

Да, я только лишний раз убедилась в своей извращенности. Но ничего не могу с собой поделать! И мне это нравится, что характерно... Буковски просто прелесть! В самом отвратительном смысле этого слова. Он крайне брутален, не в меру груб, сексуально озабочен, но при этом романтичен и где-то даже сентиментален :)) Совершенно "очаровательная" книга, полная грязных подробностей, бесконечных попоек, мерзких словечек, безрассудства и пофигизма. Иван Литвинов, в исполнении которого я слушала эту книгу, накинул ей от 0,5 до 1 балла. Благодаря ему я слушала книгу даже с некоторым удовольствием (хоть и не выношу мата, особенно в литературе). Его прочтение всего этого безобразия просто восхитительно! Бумажный вариант вряд ли произвел на меня настолько положительное впечатление. В общем, подобную литературу могу порекомендовать исключительно таким же извращенцам :)) Совершенно очарователен!

В далёкие времена позднего Советского Союза восхищение книгами Чарльза Букоффского было обязательным признаком культурного мыслящего человека. Видя это, я подозревал, что Букоффски — это диссидент брежневской эпохи, пишущий всё ту же лабуду, что и всякие Генисы и Войновичи. Поэтому у меня даже мысли не было читать этого автора.

Каково же было моё удивление, когда в какой-то момент мне объяснили, что Букоффский не имеет вообще никакого отношения ни к СССР, ни к диссидентству. Наоборот, Букоффски — это сильно пьющий и постоянно матерящийся калифорнийский поэт, который в американском культурном пространстве занимает место наследника Керуака и Хантера Томпсона. Причём это именно тот случай, когда наследник превзошёл предков, поскольку Керуак слишком уж заумен для среднего американца, а Хантер Томпсон — слишком утончён и эпатажен. А вот Букоффски — самое оно. Сотни страниц ровного и даже немного поэтического текста о том, как протагонист надрался, трахнулся, проспался, оттарабанил смену на почтамте и снова пошёл надираться. И так тыщупяццот раз. Труженики находят в этом тексте правду жизни, а доктора журналистики — тончайший постмодернизм, помноженный на современную американскую поэзию.

Лично мне поначалу этот примитивизм претил. Я всё время контрастировал эту серую унылую пургу с великолепным интеллектуальным бурлеском «Страха и ненависти в Лас-Вегасе», а заодно уж со сложной поэзией «Бродяг Дхармы». Несколько раз я пытался начинать «Почтамт», наиболее культовую книгу Букоффского, и никак не мог продраться сквозь всю эту серость. Но в какой-то момент я вдруг, наконец, понял, за что «Почтамт» читают. За то, что он максимально точно отражает реальную жизнь. Ведь в реальной жизни мы не бунтуем и не фонтанируем, как Хантер Томпсон. Мы не поднимаемся ввысь как Керуак. Мы монотонно ходим на работу и ищем себя не в Лас-Вегасе или в ЛСД, а под фонарём около дома, потому что именно там искать удобнее и светлее. Именно об этом написан «Почтамт» и поэтому ставлю я ему четвёрку, а не тройку, как поначалу хотелось.

Все началось как ошибка. Стояло Рождество, и от алкаша, жившего на горке, который проделывал это каждый год, я узнал, что они берут чуть ли не всех подряд, поэтому и пошел. И не успел глазом моргнуть, как понял: у меня на горбу кожаный мешок, и я тащу его в свое удовольствие. Вот так работенка, подумал я. Семечки! Дают всего квартал или два, и если удается их закончить, штатный почтальон даст разнести еще один, или, может, вернешься, и в сортировке дадут еще – никакой спешки, распихиваешь себе поздравительные открытки по ящикам.

Отдельно хочется отметить, что Букоффскому очень повезло с русскими переводами. Причём дело даже не в переводчиках, а в том, что русский язык, в принципе, и по структуре, и по формату, отлично подходит для саркастического кривляния пожилого алкоголика. Многовековая традиция подобных текстов заложена в русском языке, в то время как в английском, а уж тем более, американском языках, напрочь отсутствует. За это, кстати, американцы сразу Букоффского и полюбили. За инновационность, так сказать.

Так вот, если в оригинале язык и драйв «Почтамта» даже близко не подбираются к «Страху и ненависти в Лас-Вегасе», то в русском переводе текст Букоффского неожиданно оказывается живее, крепче и честнее, чем мегатонное цунами саморазрушения Хантера Томпсона. Обязательно надо читать в русском переводе! За русский перевод я даже и пятёрку бы мог поставить, но всё-таки останусь постоянен и верен изначальной четвёрке, тем более, я, кажется, неплохо её обосновал.

Я не могу назвать себя фанатом литературы вроде «Москвы-Петушков» или «Николая Николаевича», хотя и Ерофеева, и Алешковского прочёл в своё время с интересом. А «Большой беговой день» Гладилина даже входит в число любимых книг. Не говоря уже о великолепном Довлатове. И вот дошёл черёд до Буковски, американца немецкого происхождения, но очень русского, даже советского по духу (не по политическим убеждениям). Знакомство с ним я планировал, но «как-нибудь потом». И вдруг выпадают в игре «Письма о письме». Тема интересная, но как погружаться в переписку автора, о котором покамест только слышал? Вот и выбрал заодно для знакомства его первый роман «Почтамт», тем более сам всё нынешнее лето проработал на «Укрпоште» — забавно ведь сравнить две госструктуры: американскую середины ХХ и украинскую первой четверти XXI века. Такова предыстория.

Сходств, как оказалось, предостаточно, а главное, всё та же дурацкая логика, считающаяся единственно правильной. Как говорится, те же яйца, только в профиль! Видимо, дух Великой депрессии не окончательно выветрился и 30 лет спустя, как и спустя тот же срок дух советского бюрократизма. Роман, конечно, не только о почтамте, но о людях и… нет, не мышах, а прочих питомцах: собаках, котах, попугаях — что не меняет сути дела и образа, утянутого Стейнбеком у Бёрнса. Здесь нет рассуждений о литературе и искусстве, хотя, судя по письмам, Буковски в это время активно полемизировал на эти темы. Лишь в конце принимается неожиданное, но закономерное решение:

Наутро было утро, а я еще был жив. Может, роман напишу, подумал я. А потом и написал.

Зато неизбывны беспробудное пьянство, безалаберное спаривание, беспонтовый азарт и бесконечное желание свободы, в поисках которой постоянно приходится загонять себя в какие-то рамки. Язык характерный вообще для автора: он прост, спонтанен и обильно сдобрен ненормативной лексикой. Как заявляет автор в одном из писем:

Я не верю в технику, школы или цац… Я верю в хватание за шторы, как пьяный монах… и срывание их прочь, прочь, прочь…

Таковым, омерзительным до отторжения и потому привлекательным, Буковски остаётся и в том, что считал стихами, и в рассказах, и в переписке. Таков он и в романе — первом, но не последнем. Думаю, что и не последним для меня как читателя!

Почему я влюбилась в эту прозу и в этого героя с первых строк? Потому что он Мужчина,-

мужество происходит из живота, а все остальное – от отчаянья

- это раз, Потому что он "врун, болтун и хохотун", "матерщинник и крамольник"-

Океан, – сказал я, – посмотри вон туда, бьется, ползает взад-вперед. А подо всем этим – рыба, бедная рыба дерется друг с дружкой, пожирает друг дружку. Мы – как те рыбы, только мы наверху. Одно неверное движение, и тебе конец.

Это два. Словом, он тот, кто живет на одной площадке с вами, с ним можно покурить на лестничной клетке, у лифта и даже слегка пофлиртовать. (только слегка, поскольку всерьез воспринять сей персонаж невозможно). Персонаж Буковски живет в США, но может очутиться в любой точке Земного шара.

Не потерялся на задворках Е...ей

. К сожалению, это исчезающий персонаж того самого мужика, от которого пахнет не парфюмом, а табаком и алкоголем. Его люто ненавидят феминистки, а он отвечает им тем же самым. Он может послать любое начальство, даже самое напыщенное, идти лесом куда подальше. Его вечно выгоняют отовсюду, но через неделю возвращают обратно, поскольку он профессионал самого высокого уровня.

Я что, в самом деле какой-то идиот? Сам на себя навлекаю неприятности? Вполне возможно. Вполне возможно, я недоразвитый, и мне повезло, что я вообще пока жив.

Словом, он Буковски. Но может вполне носить любую другую фамилию. Он может шокировать своей грубостью, но на самом деле - ходячая энциклопедия, поскольку всю жизнь глотает книги вместе с алкоголем, закусывая сигаретами. Он никогда не будет денежным мешком, хотя может заработать вполне прилично. Но "много денег" - это не о нем. О нем - талант и простота, доброе сердце и соленый юмор. И я знаю, что буду его читать. И он мне подмигивает и хохочет издалека:

Послушай, детка, прости, конечно, но неужели ты не понимаешь, что эта работа сводит меня с ума? Слушай, давай все бросим. Давай просто валяться на кровати, заниматься любовью, ходить гулять и разговоры разговаривать. Давай сходим в зоопарк. На зверюшек посмотрим. Давай съездим посмотрим на океан. Сорок пять минут всего от нас ехать. Пошли посражаемся на игральных автоматах. Поехали на скачки, в Художественный музей, на бокс. Давай заведем друзей. Давай смеяться.