Синтез

Акира отвернулся от него и выдохнул волнение. Через минуту охранник вернулся и попросил Акиру подойти к телефону. Акира снова принял серьезный вид, подошёл и уверенно взял трубку.

– С кем я говорю? – по-деловому начал он.

– Это секретарь совета. Что вам угодно? – раздался на другом конце спокойный голос.

– Могу ли я встретиться с кем-нибудь из совета? – продолжал Акира.

– Представьтесь.

– Акира Такеши, пресса.

– Что вам угодно? – с той же невозмутимой интонацией повторил секретарь.

– В наших руках большой материал, касающийся истории Ордена и его настоящих функциях. Мне хотелось бы согласовать ряд моментов с представителями совета перед его публикацией.

Секретарь выдержал паузу, после чего сказал:

– К сожалению, в настоящий момент я ничем не могу вам помочь. Оставьте свои координаты. С вами свяжутся.

– Вам продиктовать или оставить на охране? – Акира сдерживал разочарование.

– Оставьте на охране, – секретарь повесил трубку.

Акира достал из рюкзака лист бумаги, фломастер и написал свое имя и домашний телефон, потом, немного подумав, добавил телефон редакции его газеты. Тут же он достал из кармана визитную карточку, сто штук которых он сам себе наштамповал, но так ни разу и не воспользовался, и приколол её к листу.

– Для надёжности, – прокомментировал он.

Когда Акира вышел на улицу, охранник окликнул его. Акира обернулся.

– А откуда вы знаете, что здесь находится совет Ордена? – спросил охранник, кидая взгляд на ворота, словно показывая на отсутствие какой-либо вывески.

– Кто ж этого не знает, – ответил Акира и направился прочь.

Весь день Акира просидел дома в ожидании телефонного звонка, звонил в редакцию, интересуясь, спрашивал ли его кто-нибудь, но так ничего и не добился.

Теперь он шагал на свидание с Лалой. Как правило, они встречались в небольшом сквере, недалеко от её дома. Акира по-прежнему опасался бабушку Лалы, как ни смешно это выглядело для него самого, а тем более в глазах его девушки.

Подходя к скверу как всегда минут на десять раньше назначенного времени, он с удивлением обнаружил, что Лала уже стояла на месте – обычно она, как и подобает женщинам, задерживалась. Прикидывая, каким бы комплементом удостоить свою даму за её столь неожиданное досрочное прибытие, он смутился, когда увидел, как она, заметив его приближение, быстрым шагом направилась к нему.

– Тебе нужно пойти к нам домой, – сразу же сказала Лала.

Акира видел, что Лала была чем-то встревожена.

– Что-то случилось? – с опаской спросил он.

– Моя бабушка хочет с тобой поговорить.

– Твоя бабушка? – У Акиры похолодело внутри от такого известия.

– Пойдем, это касается твоей статьи. – Лала взяла Акиру за руку и почти силой повела за собой.

– Моей статьи? – Такеши недоумевал. – При чём тут моя статья? Ты её прочла?

– Прочла и показала бабушке…

– Тебе не понравилось? – разочарованным тоном спросил Акира.

– Дело не в этом.

– Да что всё-таки произошло?

– Бабушка говорит, что это опасно.

– Опасно что? – всё больше изумлялся Акира.

– Опасно об этом говорить.

– Я ничего не понимаю!

Впервые за полтора месяца знакомства Акира оказался у Лалы дома. До этого он приходил в лавку, где как-то и встретился с её бабушкой, одарившей его таким взглядом, что он несколько ночей потом не мог заснуть, после чего и решил, что лучше будет всячески избегать встреч со старой цыганкой.

Теперь он оказался к ней лицом к лицу. Акира с трудом заставил себя поздороваться без дрожи в голосе. Цыганка кивнула и предложила ему сесть на диван. Он повиновался, Лала села рядом.

– Ты любишь мою внучку? – серьезно спросила старуха.

– Я? – Акира поперхнулся.

Он встречался с Лалой, они гуляли, беседовали на разные темы, рассказывали друг другу о себе, он угощал её мороженным, дарил цветы. Что ещё тут сказать, ухаживал за девушкой. Но, чтобы касаться такой деликатной темы… Нет, конечно, он её любил – он был в этом уверен. Но… Акира опустил глаза – ситуация безвыходная, зато моментально разрубающая таинство первого признания, вернее было бы сказать, избавляющая от мук неуверенности, уничтожающая столь одновременно и тягостное и упоительное мгновение.

– Да, – выговорил Акира.

Лала кинула на него взгляд и отвернулась, залившись краской. Цыганка незаметно улыбнулась. Она окинула Акиру с ног до головы.

– Надеюсь, ты способен будешь её защитить, – строго сказала она.

«Вот что означало её изучение меня? – подумал Акира. – Её не устраивает мой рост и недостаток мышечной массы?»

– В этом можете не сомневаться, – осмелев, заявил Акира.

– Что ж, увидим, – недоверчиво произнесла цыганка.

«Мне конец, – подумал Акира, – она превратит меня в морскую свинку».

– Зачем ты изучал историю Ордена? – вдруг спросила цыганка.

– Это для газеты, – я журналист, – меня заинтересовала эта тема, я изучил всё, долго капался в библиотеке. Это моя первая расс… исследовательская работа. Это…

– Почему именно это? – продолжила цыганка.

– Случайно. Случайно услышал и решил вот… а что такое? – Акира был в замешательстве.

– Много зла сгущается над Городом. Зло чёрное, сильное, таинственное, никому неведомое. Никто не догадывается, никто не знает, откуда придёт. Когда? Как долго? Днями, годами, веками. Неизвестно. Много сил столкнутся. Победит сила. Какая, когда, где?

– Дракон? – настороженно спросил Акира.

– Опасно пробуждать Дракона, опасно призывать Дьявола, опасно будоражить неведомые силы, опасно, коль ты не уверен в силе.

– Я? – снова с опаской спросил Акира.

Цыганка не слушала его.

– Чем беспорядочнее жизнь, чем больше смуты в людях, тем ближе зло. Борьба неизбежна. Кого захватит ветер? Чёрный ветер не пощадит никого, кто окажется на его пути. Чёрный Дракон!

– Чёрный Дракон? – Акира чувствовал, как учащенно забилось его сердце.

– Смута накроет Город! Трон пуст. Власть жестока. Власти жаждут. У кого власть? У кого сила? Кто вершит наши судьбы? Где Бог? Спасет ли Бог нас? Много загадок, много вопросов, много темноты.

Акира с Лалой заворожено смотрели на цыганку.

– Моей внучке не достался дар, как не достался он и её матери. Она не сможет тебя предупредить. Ты должен её защищать. Ты не должен подходить к опасности.

– Я вас не понимаю, – проговорил Акира.

– Уничтожь эти бумаги. – Цыганка взяла статью Акиры.

– Но это моя первая…

– Они притягивают зло. Они навлекают беду. Ты можешь оказаться в опасности.

– Но об этом все знают, – попытался возразить Акира.

– Почему же никто не помнит? – спросила цыганка.

– Не в моде…

– Что? Уничтожь бумаги и никому не говори, о том, что знаешь.

– Я, я просто… – хотел что-то сказать Акира, но не стал.

– А мне понравилось, – говорила Лала Акире, когда они покинули квартиру и прогуливались недалеко от дома. У Такеши пропали идеи относительно этого вечера, он забыл, куда хотел сегодня пойти и брел с Лалой, погруженный в свои мысли.

– Что понравилось? Сама история или то, как подан материал? – улыбаясь, спросил Акира.

Лала рассмеялась.

– Всё понравилось. Читала, как сказку. Неужели это всё правда?

– А ты не помнишь по школе? Это должны были проходить. Хотя, я сам не помню. Это правда. Не может же быть, чтобы в Центральной библиотеке хранились сказки, фэнтези, или ещё что в этом роде под видом исторических документов.

– И ты, правда, думаешь, что это будет кому-то интересно?

– Тебе же понравилось?

– Так я же прочла. А как это возьмут в печать? Кто-то должен будет прочесть, а для этого его нужно убедить в этом?

– А ты не хочешь стать моим агентом? – весело спросил Акира.

– Я не против.

Придя после работы домой, Сара отыскала письмо Валдиса. Оно лежало в ящике стола вместе с конвертом.

«Первая удача, – подумала Сара, – удивительно, как это я не выбросила его во время последней генеральной уборки? Не тот случай, чтобы хранить… Оказался тот. Итак, что у нас в этом случае?»

Письмо было распечатано на принтере – Сара не ошиблась. Конверт был со штампом почты Ветреного. Адрес отправителя: «Р. Северо-запад, с. 5, АО Ветреный, в/ч 256, 3 рота, Валдис Райнис». Адрес получателя: «Р. Центр, с. 1, улица Стекольная, д. 76, кв. 93, Сара Лофман».

«Значит, мое письмо дошло, Валдис ответил… А это значит, что Валдис… Не может быть! – сокрушенно подумала Сара. – Стоп! Нет штампа почты получателя, то есть… Стоп, стоп, стоп. А он должен быть? Должен, это же логично. Отправил – штамп, получил – штамп. Может, не пропечатался?»

Сара покрутила конверт в руках, тщательно осмотрела его, но так ничего и не обнаружила. После этого она решила проверить, не сохранились ли старые письма от Валдиса. Их было не так много, и последнее пришло совсем недавно, месяца два назад, как раз перед его приездом, о чём он и сообщал, интересуясь при этом, не забыли ли о нём. Сара переворошила все возможные хранилища бумаг, но писем не обнаружила. В её большой записной книжке, скорее даже книге, на странице, куда были занесены телефоны и адрес службы Валдиса, также было пусто. Смирившись с тем, что сличить подозрительный конверт было не с чем, Сара приостановила поиски и направилась на кухню готовить чай, думая о том, что же можно ещё предпринять.

«Могли же письмо перехватить в Ветреном? Если эта Белоснежка была там, то… А как она это сделала? И с чего ей могло прийти такое в голову? Чушь! Остается только сам Валдис. Но как он, почему… Чушь! Итак, это либо Валдис, либо кто-то из наших предупредил кого-то из не наших, которые засели в Ветреном и перехватывали всю почту, которая шла от нас к Валдису… Ну, не бред? Чушь! Остается опять – Валдис. Но при чем тут он? Чушь, чушь, чушь, чушь… Нет, сыщик из меня не получается…»

– Ты соскучилась?

Сара вздрогнула. Это был Кальман. Открыв дверь своим ключом, он тихо вошел в квартиру и уже обосновался в комнате.

Сара выдохнула и вернулась в комнату.

– Конечно, соскучилась, милый. – Она подошла к Кальману и поцеловала его.

– Я не о себе. По мне-то, само собой. Я про Валдиса. Ты перечитываешь его письма? – полушутя заметил Кальман.

– Я… – Сара осеклась. – Чайник поставила там. Это…

– Это ответ на наш вопрос об Аманде. Макс выходил на связь?

– Да, он звонил днём и…

– Что с тобой? – спросил Кальман.

Сара прогнала в уме ситуацию, и мгновенно пришла к заключению, что она не может не доверять Кальману просто по тому, что он Кальман, без какой-либо причины, просто, потому, что она его любит, а она не может любить человека, которому не доверяет. И ни о какой осторожности здесь речи идти не может, она тут совсем не к месту. Кальман её молодой человек, её возлюбленный, её жених. И этим всё сказано!

– Валдис не получал нашего письма, – сказала Сара.

– Да? – в интонации Кальмана как всегда не было и тени изумления, – а как же он написал ответ?

– Я не знаю. – Сара опустилась в кресло.

– Кто-то ответил за него?

– Но как там могли перехватить наше письмо? Они должны были сортировать все приходящие на его имя письма…

– Для этого им нужно было догадаться, что ему должно прийти письмо, и главное, они должны были знать, что будет в этом письме. То есть им сообщили. Кстати, интересно так рассуждать о них. Кто они? Нам нужна была только… – Кальман заглянул в письмо. – Аманда Хаксли. Аманда Хаксли не хотела, чтобы это письмо попало к Валдису, вернее, она не хотела, чтобы её нашли. Стоп, так получается, что она живет в Ветреном?

– Да, – ответила Сара, – Макс с Купером почти нашли её. Они выяснили, что она действительно живет в Ветреном по тому самому адресу. И ещё в тот раз мы совсем не обратили внимания на то, как быстро пришёл ответ от Валдиса. Дня три, этого не может быть, не…

– Оно не уходило, – перебил Сару Кальман. Он держал в одной руке конверт, в другой записную книжку.

– Почему ты так уверен? – настороженно спросила его Сара.

– Северо-запад, 5 секция. Мне кажется это где-то очень далеко. Дней пять в пути, если вообще, туда что-то ходит, если это, вообще, есть.

– Это, – Сара взяла у Кальмана конверт, – ошибка.

– Именно, – согласился Кальман, – но, вряд ли это ошибка того, кто живет в Ветреном, это раз, через три дня пришёл ответ, говоришь…

– Я точно не помню, мы с Максимом вспоминали, и получалось, что так.

– Это два. Это твоя ошибка. У тебя в записной книжке, на, посмотри, – Кальман передал Саре её книжку, – цифра три написана так неразборчиво, что напоминает цифру пять. Но, ты же не живешь в Ветреном, тебе, что три, что пять, что тридцать пять, ты просто машинально переписала адрес, не разобрав цифру и всё. Если бы ты писала из Ветреного, живя там и зная наизусть свой адрес, ты бы не переписывала его ни откуда, а просто писала бы. А тот, кто заполнял этот конверт, переписывал адрес, потому, что он не из Ветреного, а переписывал он его с твоего конверта, на котором была допущена ошибка. То есть, наше письмо не уходило из центра, оно оказалось в руках того, кому не нужно было, чтобы мы получили ответ, ну, это, очевидно, что-то я заговорился. Верный ответ, разумеется. И чтобы сбить нас с толку, или потянуть время, он написал нам то, что написал, сбил нас с толку. А чего, кстати, Макс, всё-таки поперся туда?

– Не отвлекайся, не знаю точно. Так и что дальше?

– Мы, тем не менее, возвращаемся к тому, что… Короче, чтобы это сделать, нужно было об этом знать.

– Кто-то должен был это… но, кто?

– Клянусь, дорогая, это не я! – воскликнул Кальман.

– Кто ещё мог знать? Я, ты, Макс, Акира, он первый узнал. Да ты помнишь, мы тогда гуляли, там все были и все могли слышать. Сандра, Рик, Ренат.

– Подружка Акиры. Сандра?

– Да что ты к ней прицепился?

– Если ты помнишь, Сарочка, то именно она привела в ресторан человека, который похитил Риту. Она их тайный агент, она…

– Давай посерьезней, – попросила Сара.

– Других вариантов нет, – объявил Кальман. – Ренат, Рик? Теоретически любой из них. Акира и его подружка там же. Как ты хочешь это выяснить?

– А вдруг это кто-то совсем со стороны?

– И как он узнал о наших намерениях? Кстати, ты представляешь, что такое почта? Ты кинула конверт в ящик, ящик открыли, высыпали письма в мешок, в котором уже есть письма из других ящиков, притащили мешок в отделение и давай сортировать.

– А если? – начала Сара.

– Правильно! Они вытащили письмо из ящика – это проще всего. А значит.

– За мной следили, – испугано произнесла Сара.

– А значит, – Кальман запнулся. – С кем мы связались? Это мелочь – письмо, а ради этого они отслеживали каждое движение, каждый шаг, только лишь с одной целью. А если они и сейчас?..

– Ты меня пугаешь, – голос Сары дрогнул.

– Да ладно, – Кальман рассмеялся, – сейчас-то что может быть?

– Подожди, а штамп? – вдруг вспомнила Сара.

– Бог с тобой, любимая! Ты про штамп Ветреного на конверте?

– Да, – подтвердила Сара.

– Ты видела когда-нибудь штамп почты административного округа Ветреный, третья секция?

– Видела, но не помню…

– И как ты его сравнишь? Когда ты получаешь письмо, тебе в голову может прийти идея о том, с чем-то сравнивать почтовый штамп, да, вообще, рассматривать штамп? Я тебе таких штампов наклепаю сколько угодно. Не туда думаешь. Главная задача сейчас заключается в том, чтобы выяснить, кто из нас «стукач».

– 8 –

– Кто из вас «стукач», вы так просто не выясните. Не обязательно он «стукач» явный, может, просто, болтун, – сказал Карл. Максим передал ему всё, что удалось выяснить, поговорив утром с Валдисом и после с Сарой, после того, как она и Кальман провели свое маленькое расследование.

– И что в таких ситуациях делаете вы? – спросил Купер.

– Я стараюсь не допускать таких ситуаций, – спокойно ответил Карл.

– В первую очередь нам нужно выяснить, с кем кто-то из нас делится новостями, – начал, было, Максим, но тут же осекся. – Хотя для этого нам и нужно выяснить, кто это из нас.

– Для этого достаточно узнать, кто такая Белоснежка, – заявил Купер.

– А для этого достаточно узнать, кто такой вы, – поддержал друга Максим, обращаясь к Карлу.

Карл молчал, глядя куда-то в окно.

– «Бонус», через который вы арендовали склад, принадлежит Белоснежке. Не может быть, чтобы вы её не знали, не так ли? – продолжал Максим.

Карл молчал.

– Если вы действительно ничего не знаете о похищении Маргариты, о том, кто является учредителем «Бонуса», кто стоит за бумом наркотиков, кто…

– Почему ты пытаешься связать похищение с Амандой Хаксли? Единственное, за что можно зацепиться? – наконец спросил Карл.

– Это не так? – вопросом ответил Максим.

– Вы приехали сюда, подозревая во всем меня, верно?

– Но…

– И так быстро поверили всему, что я сказал.

– Но…

– Вы связали меня с Амандой Хаксли только потому, что она учредитель фирмы «Бонус», потому, что она писала тебе нехорошие письма, дезинформировала вас, дважды исчезла, а я у вас мелькал на горизонте в качестве чего-то опасного. А тот факт, что я сам выясняю, кто она такая, ваша Белоснежка, ни о чем не говорит?

– То есть, вы не знаете? Вы же меня пытали про эту Белоснежку! А теперь что? Мы идём не туда? – пробормотал Джон.

Карл молчал. Максим впился в него глазами и опять спросил:

– Кто вы, Карл?

– Ты забыл про то, как он тебя отключил? – вспомнил вдруг Купер. – Ведь правильно? А, Карл? Вы отключили Максима, потом таким же образом кто-то отключил нашего знакомого полицейского. – Купер помедлил, думая, не говорит ли он лишнего. – И точно также отключили Риту перед похищением. Возможно также.

Максим вспомнил рассказ Грона о том, как кто-то пробрался в резиденцию Ордена, где хранился кубок, нейтрализовав всю охрану.

– Много совпадений, – продолжал Купер.

– И много того, чего вы не знаете, – заметил Карл.

– Так откройте нам глаза, – настаивал Джон.

– Кто вы, Карл? – снова спросил Максим.

– Вы идете туда, – произнес Карл, отвечая на предшествующий вопрос Купера.

– А… – Джон замер.

– Мне нужна ваша Белоснежка, – добавил Карл.

– А она? – спросил теперь Максим.

– Не вижу смысла. Ты ведь спрашиваешь о том, причастна ли она к похищению? – сказал Карл.

– А какой может быть смысл, в принципе? – спросил Максим.

– Я полагаю, есть некто, способный ответить на этот вопрос, – произнес Карл.

– Дракон? – спросил Купер и попытался улыбнуться.

– Не совсем, – запросто ответил Карл.

– То есть как не совсем? – не понял Джон.

– Мы можем задать ему этот вопрос? – в лоб спросил Максим.

– Нет – ответил Карл.

– А вы?

– И я нет, – ухмыльнулся Карл.

– Что значит не совсем? – не отступал Купер.

– Так как же мы? – начал Максим.

– Мы просто найдем Аманду Хаксли, – прервал его Карл.

– Просто? Мы?

– Да, мы. Найдите «крота». Хм, сильно сказано. Выясните, кто мог знать о том, что ваша подруга может быть принцессой…

– Дракон это знает? – спросил вдруг Максим.

– Предполагает, – не задумываясь, ответил Карл.

Максим с Джоном опешили.

– То есть, – настороженно начал Джон, – не совсем Дракон и вы имеете отношение к Дракону, то есть Дракон существует, то есть всё это…

– Всё это не просто, не пытайтесь понять, – прервал его Карл.

– Похитил Риту не Дракон? – спросил Максим.

– Не знаю, – ответил Карл, – я не магистр.

– Что? – воскликнул Купер.

– Орден не один, – заключил Максим.

– Я повторяю, не пытайтесь понять. – Карл поднялся с кресла и подошёл к окну. – Мир не идеален. Ни один мир не идеален. Земной он или нет.

– Вы видели Дракона? – не выдержал Купер.

– Вы знаете больше, чем рассказали мне, – не услышав вопрос Джона, продолжал Карл, – так что, выясните, кто знает о Маргарите и её возможном статусе.

– Статусе, – проворчал Джон. – Так вы видели?..

– Возвращайтесь. Здесь вы больше ничего не узнаете. Я позвоню. В Центре буду дней через десять максимум. Вряд ли тот, кто организовал похищение, кретин. Ваша подруга цела. У меня всё.

Карл вышел из номера и захлопнул за собой дверь.

– Вот чёрт! – прошептал Джон.

– Валдису нужно будет сказать о письмах. И попросим его по возможности контролировать тут всё, – предложил Максим.

– Ему это надо?

– Он не откажется.

– Ты завтра придёшь на концерт? – спросила Жанна. Она поднялась с постели, накинула халат и вышла на балкон.

– Мне нужно уезжать, – ответил Максим, выпуская сигаретный дым в темноту. Он стоял, облокотившись на перила балкона. Жанна подошла к нему сзади и обняла, прижавшись щекой к его спине.

– Я скучала все эти дни. Мне тебя не хватало, – прошептала она.

Максим поднял голову вверх и устремил взор в безоблачное звёздное небо.

– Безумие, – улыбаясь, и также шёпотом произнес он, – слышать такие слова от королевы сцены, от самой желанной женщины Города.

– Не хочу отпускать тебя, – шептала Жанна.

Максим затушил сигарету в пепельнице и повернулся.

– Я не хочу оставлять тебя, – произнес он, – особенно сейчас, когда ты направляешься в замок Дракона.

– Ты в это всё-таки веришь?

– Нет, не верю.

– Значит, ты шутишь.

– Шучу и не хочу тебя отпускать.

Жанна тихо рассмеялась.

–Я никогда не отличался способностью что-либо предчувствовать, но сейчас что-то говорит мне о том, что…

– Что? – осторожно спросила Жанна

– Что всё как-то неудачно складывается и ведёт к чему-то нехорошему.

– Ты это серьезно, Максим?

– Честное слово, не знаю, но почему-то мне так кажется.

– И это связано именно со мной?

– И с тобой тоже. Хотя, чушь, конечно. На мгновенье показалось. Возможно, действительно, я просто не хочу с тобой расставаться.

– Но?

– Но, надо.

– Какой ты вредный мальчишка! – Жанна набросилась на Максима с одеялом, и они вместе, закутавшись в его складках, повалились на кровать.

По возвращении в мотель Максим долго не мог лечь спать. Часы показывали три ночи, а он, дабы не мучить подушку, переворачиваясь с бока на бок, стоял у окна и курил одну сигарету за одной. Делал он это машинально, поскольку мысли были удалены на такое расстояние от его номера и от него самого, что встань сейчас кто-нибудь в упор перед ним, он бы не заметил. Будоражило его сознание, и без того обеспокоенное тем, что его хозяин решил провести в нём определенные корректировки, тот факт, что фактов, необходимых для разрешения текущей ситуации крайне не хватало. Выхода из лабиринта существующих фактов не было, поскольку сам лабиринт построить никак не удавалось в силу разрозненности и видимой несовместимости фактов. Ни один, самый изощренный домысел, не давал ни малейшей надежды на свою пользу. Максим никогда не считал себя обделенным аналитическими способностями, но, подчас, их реализации препятствовала его неуемная фантазия, приводящая логическое заключение из массива имеющихся алгоритмов к авантюрному решению. В настоящей ситуации, и без того излучающей сноп авантюрных ходов, нужно было поступать исключительно трезво. Или, и к этому Максима толкала тупиковая модель односторонней борьбы с неясными обстоятельствами, приходилось рассчитывать на относительно неожиданный выстрел откуда-то сбоку, поскольку предпосылок для такого развития событий у Максима было не то, чтобы достаточно, но, они были. Опасения и неуверенность в данном случае обуславливалось простым нетерпением. Так повелось, что он никак не мог побороть в себе тягостное чувство ожидания в те моменты, когда будущее, не зависимо от его удаленности от настоящего, было не определено. Чего бы это не касалось. Усовершенствовать себя настолько, что неуверенность в грядущих событиях навсегда потеряла бы дорогу в чертоги разума, означало бы достигнуть вершины внутренней силы и несгибаемости воли. Трезво оценивая свои силы, Максим знал, что его характеру далеко да такого совершенства. Тем не менее, уверенность в том, что обрести надлежащую уверенность он способен, твердо закрепилось в нём.

– А сколько отсюда до западного замка? – спросил Максим Купера, когда они, сдав номера, спускались к выходу из мотеля.

– Так бы и спросил, сколько отсюда до Черного замка Дракона. Точно не знаю, дня два пути. Мы сейчас, если спуститься на юг к морю, были бы где-то между двумя Центрами.

– Два и два. Море. Минимум четыре дня вдоль берега. Это не море…

– Ты не заговаривайся, – прервал Джон, – тебе захотелось к Дракону? Сядем на хвост Карлу. Может он не заметит. Что ты хочешь?

– Просто поинтересовался.

– Ну да, конечно. – Выйдя из мотеля, Джон глубоко вдохнул в себя свежий утренний воздух. – Ты чувствуешь, как пахнет осенью? Её ещё не видно ни по листве, ни по небу, но я её уже ощущаю. Год вступил в пору увядания. Красиво стареть может только природа. Состариться и умереть с тем, чтобы возродиться вновь. Лучше всего это наблюдать там, – сказал Джон, указывая рукой на север, – за тысячу километров отсюда. Летний зной там скроется за продолжительными дождями, на смену которым придет снег и мороз, который в свою очередь сдаст свои позиции весне, и всё пойдет сначала. У нас в Центре нет такого контраста. А южнее, за морем и подавно – вечное лето.

– Ты романтик? Не вяжется со стилем твоей группы, – заметил Максим.

– Если мне предстоит состариться, я буду писать блюз и стану выступать перед публикой, не поднимая своего зада с мягкого стула.

– Ты говоришь так, словно уже устал жить.

– Бунтарь, остающийся жить долгие годы после начала своего бунта либо сдает свои позиции, и конец его будет жалок и скучен, либо его бунт был не столь искренен, как он сам того желал бы.

– Это всего лишь предположение.

– Это жизнь, – грустно произнес Джон.

– Жизнью управляешь ты, – уверенно заявил Максим. – Пойдём, перекусим перед дорогой.

Несмотря на короткий сон, Максим не чувствовал усталости. Он находился в состоянии легкого возбуждения, он был настроен на действия, действия на поиск, поиск на цель.

– Ты готов? – весело спросил он Джона после завтрака.

– Знаешь, – проговорил Купер, – возможно, то, что мы затеяли, во что влипли, как и то, к чему это может в дальнейшем привести, не даст мне больше повода к размышлениям о…

Купер запнулся, не зная, как продолжить.

– О блюзе, – помог ему Максим.

– Да, и о блюзе, – рассмеялся Джон.

– Я тебе всё равно не поверил. Утро хоть и мудренее, но лично меня по утрам редко посещают оптимистично поставленные мысли. Это, возможно, натура такая.

– У нас?

– Да, у нас.

– Но не сегодня.

– То есть?

– Сейчас ты настроен решительно.

– Я долго готовился, – Максим улыбнулся. – Ну, погнали.

Мотор зарычал, и автомобиль, выпустив из-под колес прощальный клубок пыли, понёсся на восток.

– Если Ветреный крупное поселение, то какие же округа считаются малонаселенными? – спросил Максим, как только они выехали за черту городка.

– Ты имеешь в виду города и деревни? Что ты пытаешься объясняться официальными терминами? Неудобно.

– Но и неправильно.

– Макс, экскурс в историю. Короткий. Когда-то давно, давным-давно, Ветреный, если бы он тогда был, ты с полным правом назвал бы городом, и это было бы официально. Более того, он мог бы находиться на территории государства, отличного от государства, на территории которого находится Центр, и один и второй. Но времена меняются. Стерты все границы между государствами – их нет, есть одно государство – Город, стерты различия между нациями, есть одна нация – граждане Города. Я тебе честно скажу, что такое нация я толком не знаю, могу предположить, что я, Акира и Белоснежка разных наций, но это мне кажется нелепым. Стерты границы между религиями – есть одна религия – есть Бог и всё. Я атеист, и, в принципе, это мне, вообще, абсолютно по боку. Я это специально изучил недавно, чтоб говорить с тобой на одном языке. О государствах, религиях, нациях никто не помнит и, в большинстве своем, и не знают. Это незачем. Так поставлено. А округа называть городами просто удобно.

– Никак не доберусь до вашей истории.

– Да не надо засорять себе мозг. Всё, что нужно, ты со временем узнаешь, или привыкнешь. А то привыкнуть, я смотрю, у тебя никак не получается. Ты и географию не знаешь, если говоришь такие вещи о Ветреном. Ветреный совсем не большой город. Так, городок, городишко. Вообще, Город разбит на огромное количество округов, называй их, как хочешь, хотя есть города с населением до миллиона, все остальные, близлежащие – это округа подчинения. В общем, всё просто. На юге не одно море. Там острова, которые также называются округами, там есть такие острова, что делятся на несколько округов. И так далее и тому подобное.

– А зачем вам армия, если вы один Город. С кем вы воюете?

– Максим Волков, вы очень наивны. Простите, даже смешно. Не думаешь ли ты, что цивилизация, стерев границы между государствами, религиями и нациями, избавилось от всех остальных особенностей, присущих существу под названием человек. Под особенностями я подразумеваю не только пороки, но и, например, – и это только один пример, – банальное стремление к власти и богатству. Берём округ, то есть городок, с населением тысяч в двести-триста, находится он в двух днях пути от Центра, не так ещё далеко, но уже и не близко. Вспомни недавнюю историю с наркотиками. А теперь перенеси её в этот городишко. Если там не обнаружат то бешеное количество, о котором нам вещали из ящиков, если там не замечены такие политические фигуры, если из всего происходящего не сделать ту утку, что нам показали, то за пределы местной полиции и аналогичных добрых ведомств, это не уйдет. Ну, может, ещё местное телевидение покажет. А теперь представь, какие это деньги, риски, организация и прочие проблемы. В таких делах замешаны банды, количество членов которых, если они соберутся вместе, может превысить количество сотрудников местной полиции. И все они вооружены. И это только один городишко, без связи с другими такими же, находящимися в радиусе разумной доступности от него, чего, само собой, быть не может. И, сам понимаешь, кроме наркотиков есть ещё много чего интересного. Какой бы контроль не существовал в принципе, на местном уровне, в зависимости от удаленности от Центра, сильны органы самоуправления, в самом прямом смысле «само», как официальные, так и нет, как взаимосвязанные, так и конкурирующие. Разумеется, это остается вне ведения Центра, поскольку местным это не нужно, ведь замазаны все. А произойди прокол, по любому случайному пустяку, и выйди всё наружу то, в зависимости от масштаба бедствия, можно и армию подключить. Неужели, у вас такого нет? Наркотики, говоришь. Целые войны порой случаются. И, повторяю, представь что-нибудь ещё кроме наркотиков. Запали мы что-то на них. И не спрашивай, откуда я это всё знаю. У нас бы не было такого количества тюрем и лагерей, если бы все люди довольствовались тем, что у них есть… И там, откуда ты, разве не так?

– Ну да, ну да. А политическая полиция, я так понимаю…

– Революций давно не было, – относительно давно, – но никто не застрахован. Точнее, видимо, застрахованы все до поры и как раз «благодаря», или, черт возьми, из-за этой самой политической полиции. Кстати, она далеко не только политическая.

– Это понятно. Да, мир, – задумчиво произнес Максим. И вдруг неожиданно, уходя от темы разговора, спросил: – А такие маленькие округа, городишки, посещают с концертами такие знаменитости?