– Этого уж я не знаю, продюсерам виднее. Может, владельцы местных заводов отвалили такие цифры, что в гробу Роллан видела самый изысканную сцену Центра.

– Ну да, ну да…

– Слушай, Макс, где ты шлялся, когда я тебя не заставал утром в номере?

Максим достал сигарету, опустил стекло, прикурил и, не глядя на Джона, произнес:

– Между нами и только между нами. Договорились?

– Какие могут быть вопросы, Макс.

– Я знаком с Жанной Роллан.

– Чтоб я сдох!

– Не знаю, как так вышло, – рассеяно продолжал Максим.

– Да ладно! – Джон хохотал.

– А ты говоришь, наркотики. Ладно, сейчас нам важно сосредоточиться на… – Максим задумался.

– На чём? – сквозь смех спросил Купер.

– Для начала нужно выяснить, кто стукач?

– Клянусь, Макс, это не я!

– Кто же стукач?

Кальман, держа в одной руке чашку кофе, второй выписывал в столбик на листке бумаги имена. Сара вышла из душа.

– Рано мы встали, – сказала она и, потягиваясь, села за стол напротив Кальмана. – Что ты делаешь, милый?

– Слушай: Кальман, Сара, Сандра, Рик, Ренат, Максим, Акира, Лала, Ян, Валдис, Рита. Я никого не забыл?

– Что это?

– Список подозреваемых и причастных к похищению Риты, лиц. Возможные стукачи.

– Мы поэтому так рано встали? – Сара зевнула.

– Я тебя не узнаю, дорогая, – искренне удивился Кальман, – твоя новая подруга похищена, а ты раззевалась.

– Прости, любимый. Ты мне даже кофе не сварил?

– Я ищу преступников.

– Ой, не подумала, извини, мой сыщик. – Сара засыпала зерна в кофемолку.

– Итак, метод исключения. С кого начнём? – не отрывая взгляда от составленного списка, произнес Кальман.

– Предлагаю вычеркнуть Риту. Она, как мне кажется, не может быть причастна к своему собственному похищению, – заявила Сара и включила кофемолку.

Кальман медленно повернул голову в сторону своей возлюбленной и, немного помедлив, серьезным тоном спросил:

– Ты хорошо её знаешь?

– Дорогой, ты будешь дурачиться или всё-таки соорудишь что-то путное?

Сара поставила турку на огонь и села рядом с Кальманом, положив голову ему на плечо.

– Кальман, – объявил Кальман, – способен замести следы, инициируя собственное расследование, давая тем самым понять, что он не при делах, уводя все подозрения в сторону, создавая себе таким образом защиту от…

– Кальман! – не выдержала Сара.

– Хорошо, радость моя, – согласился Кальман. – Следующим номером по списку идет Сара. Что ты о ней думаешь?

– Красивая, обаятельная, добрая, умная, нежная… Безумно красивая, сексуальная…

– Да?

– Да! – Сара влепила Кальману подзатыльник. – Любимая, любящая. Мне продолжать или ты мне поможешь?

– Кофе сбежит, – обратил внимание Кальман. – Продолжить я бы рад, да всё это не к месту.

– А к месту что? Любимый, говори.

– А к месту то, что можешь ненароком ты прятать лик свой трам-парам-парам, – Кальман рассмеялся.

– Да, – Сара налила себе в чашку кофе, – с поэзией у нас сегодня никак. К делу? Предлагаю оставить взаимные подозрения и продолжить.

– Сандра. Она уже причастна. Ставим крест. Рик. Не могу сказать ничего определенного, но, учитывая его связь с Сандрой, ставлю крест. Ренат. – Кальман взглянул на Сару.

– Не знаю, он пострадал в этой истории. – Сара пожала плечами.

– Можно расценивать как уловку. Ставлю жирный крест. Да и напротив Рика тоже. Сандра, думаю, не настолько умна, чтобы, будучи замешанной, снять с себя подозрения в совершении тяжкого преступления, выставив напоказ причастность к побочному преступлению.

– Мы так легко обмываем наших друзей, – заметила Сара.

– Жизнь жестокая вещь, – пояснил Кальман. – Продолжим. Максим?

– Не начинай, – предупредила Сара.

– Ладно, вычеркиваю. Акира. Мы его совсем не знаем. Крест. Лала? Абсурд, но, крест.

– Да давай уж сразу на всех крест поставим.

– Прости, но я никому не верю. Ян. Коррупция в органах власти ни для кого не секрет. Но, принимая во внимание тот факт, что его я достаточно хорошо знаю и уверен, что на такое он не способен, несмотря на то, что способен он на многое, вычеркиваю. Валдис. Далеко. Не в теме, но с письмом не до конца ясно. Ставлю крест и надеюсь на Максима. У нас пять с половиной подозреваемых.

– Как мы вычислим предателя? Мотив?

– Что ты, счастье мое. Зная то, что знаем мы, можно с уверенностью говорить о заходе врага с внешней стороны.

– Так, может, никто из наших друзей не замешан.

– Ну, во-первых, Сандра уже замешана, так что, вероятность того, что среди нас есть кто-то ещё, очень велика.

– Ты забыл Джона Купера, – вдруг сказала Сара.

– Точно. Но… поскольку его тут нет, оставим это Максу. У нас два жирных креста и пять бледных. Двух бледных нет, итого пять крестов, нужно определить порядок действия. Сначала привлекаем к себе тех, кто вне подозрения.

– Яна?

– Именно. После чего действуем по плану.

– Дорогой, у тебя уже есть план?

– Солнце мое, конечно, есть.

– Что-нибудь экстраординарное?

– Отнюдь. Довольно-таки примитивное.

– Когда приступим?

– Сегодня. Я звоню Яну.

– Я пойду, смажу наши ружья.

– И приготовь серебряные пули.

– 9 –

– Сегодня я приготовлю тебе такой ужин, от которого твой желудок окажется в раю, и не захочет оттуда возвращаться, пока не получит добавки, – уверенно говорила Роза, стоя подбоченившись посредине кухни.

– Дорогая, мой желудок после каждого твоего ужина оказывается в раю и не хочет оттуда возвращаться, уверяю тебя, – отвечал ей Симба, допивая свой кофе.

– Ладно тебе, старый подлиза, – рассмеялась Роза. – Только у меня не хватает кое-чего. Мне нужны баклажаны, зеленый лук и немного специй. Я всё тебе записала. Вот, держи. И захвати ещё бутылочку вина.

– Будем сегодня что-нибудь отмечать или просто попьянствуем в честь субботы? – игриво спросил Симба.

– Будем пьянствовать, – хитро улыбнулась Роза, – просто пьянствовать.

– Ах ты, маленькая пьянчужка. – Симба встал и обнял Розу за плечи.

– И не совсем просто, – уже более серьезно сказала Роза, – сегодня ровно четыре месяца, как мы с тобой встретились в банке, помнишь?

Симба был тронут таким неожиданным разъяснением.

– Четыре месяца, – он смотрел Розе в глаза, – четыре месяца и более пятидесяти лет со дня знакомства.

– Да, – грустно промолвила Роза.

Выходя из квартиры, Симба спросил:

– Так, может быть, в ресторанчик сходим. Такое дело нужно отметить по-крупному.

– Нет, Симба, давай устроим всё не по-крупному, а по-домашнему. Тесным кругом. В…

– …тесной квартире, – продолжил Симба и снова рассмеялся.

– Ну, – улыбнулась Роза, – главное, что нашим тесным кругом.

– Семейным кругом?

– Семейным кругом.

Выйдя из подъезда, Симба ощутил, как под его ногами захрустели ещё не убранные дворником опавшие листья. Осень постепенно заходила в город, не давая людям забыть о том, что жизнь не стоит на месте, а движется, оставляя за спиной стремящиеся вперед дни, месяцы, годы, надежды, разочарования, свершения, срывы, успехи, неудачи, победы, поражения, радости, беды, встречи, расставания, всё, чем наполнено пребывание человека в этом мире, всё, чем он дышит, без чего не возможен был бы его путь, его сущность и его будущее.

«Все, без чего невозможно было бы почувствовать старость, – думал Симба. – И никакой жизненный опыт, никакие успехи, звания и награды не способны погасить чувство заката и стереть с горизонта дверь, ведущую прочь из этого мира».

Симба направился к ближайшему супермаркету, располагавшемуся всего в каких-то пяти минутах ходьбы от дома. Но столь мгновенно сколь и глубоко прочувствованная им осень так заполнила его мысли, что он, размышляя о сущности мироздания и неизбежного угасания жизненного пути, прошёл мимо и побрел вверх по улице.

Ранняя осень! Что это за сладкий привкус природы? Что это за возбуждающее воспоминание и непосильная, в своей неизбежности, упоительная горечь прожитых лет, словно цунами, восстает за твоей спиной и заставляет обернуть твой, исполненный усталости взор, призывая вглядеться сквозь толщу устрашающей бирюзы и проникнуть в тайну океанского простора, являющего собой никем, кроме тебя самого, незамеченную жизнь? Слабость в коленях заставляет присесть на лавку и окинуть взгляд по сторонам. Что же там, тут и везде, вокруг, рядом, дальше и совсем далеко? Дети бегают, заливаясь звонким смехом! Взрослые ходят, улыбаясь! Побежать, заливаясь смехом, чтобы вскоре, очень скоро, гораздо быстрее, чем кажется, почувствовать слабость в коленях и сесть на лавку, чтобы посмотреть на себя когда-то бегающего и смеющегося. Ощутить удовлетворение? Возгордится былым? Или, глубоко вздохнув, пустить долго удерживаемую слезу, в которой скопились все не свершенные мечты, упущенные возможности, так и не запущенные в свой космос проекты, решения, идеи, да просто обычные, ничем не примечательные, казалось бы, шаги, но не сделанные по причине самой пошлой неуверенности, нерешительности, а то и просто-напросто, лени. Что означает слово «поздно»? Равно ли оно слову «никогда»?

Словно ведомый кем-то, Симба свернул с улицы в какой-то переулок, будто привлечённый чем-то, зашёл в маленькое кафе и сел в самом углу за свободный столик. В кафе было всего пять столиков, три из которых были заняты, видимо приезжими людьми, поскольку мало кто из местных жителей решит пойти завтракать в кафе в субботу. Так подумал Симба сразу же, как очнулся от собственных мыслей. После он подумал о том, как сюда попал и пришёл к тому, что такое с ним происходит впервые.

«Неужели это она – старость? Да, возраст, конечно, не юный, более чем, скоро семьдесят. Боже мой, семьдесят, мне скоро семьдесят, а я расклеился, как двадцати или даже тридцатилетний мальчишка, решивший, что жизнь прошла мимо. Чёрта с два! Пусть мне скоро семьдесят. Я не сдамся. Я не сдамся жизни. У меня пенсия, у меня сбережения, у меня есть наконец-то жена. Смешно! Мне скоро семьдесят, а я говорю: «наконец-то жена». Вот вам и доказательство того, что ничего не закончено. Я честно служил. Я честно ухожу».

Тут Симба ощутил укол в сердце.

«Да, это она, подлая ложь, не дает мне быть спокойным и безмятежным. А чего я хотел? Я работаю в полиции, я всю жизнь веду войну с грязью и ложью. Но эта ложь не дает мне уйти достойно. Что может быть больнее осознания того, что ты не живешь, не жил, не будешь жить, а тем более, не сможешь умереть достойно? Я же не один так думаю. Не может быть, чтобы только мое сердце прожигала боль, порожденная ложью и невозможностью уйти достойно. Не плюнуть в лицо всем, кто окружил меня ложью и уйти, громко хлопнув дверью, думая, что тем самым ты кому-то, особенно тому, кому глубоко чихать на все твои двери, что-то доказал или показал, или попытался что-то выразить. Нет, красоваться характером это мальчишество. А именно уйти достойно. Достойно для самого себя, не для кого-то, а именно для себя. Ведь только самого себя я не смогу обмануть, убедить в том, что всё не так, как могут думать другие. Ян хороший товарищ и друг, каким бы мальчишкой он для меня, да и вообще, не был. Возможно, он не догадывается о том, что мне не просто важно уйти на заслуженный отдых, именно, заслуженный, с чувством исполненного, за долгие годы, долга. Мне важно уйти достойно именно сейчас без этой боли в сердце. Иначе остаток жизни я проведу… проведу в беспокойстве и жалости к самому себе. И не смогу сделать счастливым этот остаток жизни для Розы. А я должен, я обязан! Я должен».

– Вам что-нибудь принести? – Симба услышал над собой немолодой женский голос.

– Нет, спасибо. Хотя, принесите чашку чая, или нет, кофе с молоком. Или. Да, кофе с молоком, – путаясь в словах, проговорил Симба.

– У вас всё хорошо? – поинтересовалась официантка.

– Да, всё в порядке, спасибо, а почему вы спрашиваете? Я плохо выгляжу?

– Нет, что вы. Для ваших-то лет. Вам сколько, пятьдесят? – официантка улыбнулась.

– Да что вы, и пятидесяти ещё нет! – Симба повеселел.

– Тогда я бы с вами ещё могла зажечь, как вы думаете? – не унималась женщина.

– Думаю, вы правы, ещё как!

– Договорились. Кофе с молоком, больше ничего?

– Нет, спасибо, у вас есть телефон?

– Да, вон там, за стойкой.

Официантка, на вид которой было лет сорок пять, она же кассир, она же, видимо, хозяйка кафе, и тонкий знаток мужских душ, отправилась готовить кофе.

Симба позвонил домой и предупредил Розу о том, что задержится, поскольку встретил коллегу, с которым ему необходимо обсудить важные детали предстоящего на следующей неделе, дела. Роза выразила сочувствие и пожелала скорее получить пенсионное удостоверение.

Симба вернулся за столик и стал разглядывать меню.

– Я делаю замечательный бифштекс. Не желаете? Кстати, меня зовут Фло. – Хозяйка поставила перед Симбой чашку кофе.

– Спасибо. Хотя, почему нет. Давайте ваш замечательный бифштекс. Скажу жене, что, – Симба запнулся, думая, как бы сострить.

– Что встретили Фло из «Почты», – помогла Фло.

– Из «Почты»? Точно, так и скажу. А она спросит меня: «Кто такая Фло?»

– А вы ответите: «Роскошная двадцатилетняя блондинка. Хозяйка кафе «Почта»! Королева Почтового переулка и первая невеста района!

– Первая невеста? Вы в поисках жениха?

– Я бы сказала, в поисках настоящего мужчины. Женихами Бог меня наградил, трижды за мужем, все трое последние свиньи. Крутилась бы я тут как белка, будь у меня за спиной надежная спина? Да где взять её? Уж не верю, что в мире остались мужики настоящие. Вот вы производите впечатление такого, но, увы, мимо кассы. Ладно, что уж там. Но, имейте в виду: если, что, я свободна.

– Буду иметь в виду, – подтвердил Симба, – если что, то я сразу тут, жду королеву Почтового переулка… как?

Симба вдруг изменился в лице.

– Почтового, говорите… – пролепетал он.

– Что с вами? – не на шутку перепугалась Фло, – был бы ваш цвет кожи посветлее, я бы сказала, что вы побледнели.

– Мы в Почтовом переулке? – словно не веря, спросил Симба.

– Да, а что тут такого? – удивилась Фло.

Симба перевел дыхание.

– Да нет, ничего, не обращайте внимания, так, вспомнилось кое-что.

– Ну ладно, раз ничего. Вы, если что, зовите. Я работать пойду. Да, мне же вам бифштекс ещё приготовить нужно.

– Да, хорошо, спасибо.

Фло ушла. Симба вспомнил о том, как полтора месяца назад Ян Гашек, изображая из себя актера, рассказывал о трупе, найденном в Почтовом переулке. Этот момент беседы так запал ему в память, что он несколько раз проходил мимо переулка, делая при этом немалый крюк по пути от метро домой. Он даже рассказывал об этом Гашеку. Переулок находился в трех кварталах от дома.

«Далеко же я забрел, – подумал Симба, – сокрушаясь о своем возрасте».

Вскоре Фло принесла ему бифштекс и пожелала приятного аппетита, справившись о его самочувствии.

«Да, всё же старость, – не унимался старый полицейский, – раз дама, только что предлагавшая себя в качестве невесты, уже справляется о твоем здоровье».

Симба приступил к бифштексу, и тут у него возникла безумная мысль. Он украдкой взглянул на часы, после чего подозвал Фло.

– Королева «Почты»…

– Королева Почтового переулка, – поправила его Фло.

– Да, королева Почтового переулка, а принесите мне кружечку пива.

Фло посмотрела на своего нового посетителя круглыми глазами, перевела взгляд на настенные часы и подозрительно спросила:

– Одиннадцатый час утра. На алкоголика, требующего утренней дозы вы не похожи. Что-то с вами определенно не так.

– Я не хочу, чтобы вы думали, что что-то не так с моим здоровьем. Всё-таки суббота. Пиво, тем более, не водка. А я пригублю его за наше знакомство.

– Я не расслышала, как вас зовут, – улыбаясь, спросила Фло.

– Симба.

– Не вопрос, несу пиво. Вам какого?

– На ваш вкус.

– То есть, самого дорогого?

– Если оно лучшее, то да! – Симба неожиданно почувствовал прилив сил, и не просто сил, а сил молодости. Фло на него так подействовала, или тот факт, что она обратила на него внимание, или известие о том, что он оказался в Почтовом переулке, что выглядело немного необычно, он не мог объяснить.

«Хотя, безусловно, причина в этой Фло! – решил Симба. – Мне почти семьдесят, у меня жена, пусть неофициальная, но жена, вдруг появилась жена, а я ещё и вот так могу. Какая тут к чертям собачьим старость? Эх! Вот бы ещё с уходом на пенсию разобраться. Нет, определенно, я не сдамся».

Его мысли были прерваны неожиданным появлением молодой женщиной, которая возникла словно из воздуха, и тут же оказалась сидящей напротив него за столиком, прижавшись в углу между стеной и перегородкой, разделяющей столики. На вид ей было лет тридцать пять. Лицо её выглядело так, словно она никогда не улыбалась; не то, чтобы она казалась болезненной, скорее измученной, к тому же в данный момент чем-то очень встревоженной.

– Простите меня, – обратилась она к Симбе очень вкрадчивым голосом, – я знаю, кто вы, знаю, что вы из полиции, знаю, что вы работаете в отделе по борьбе с наркотиками, и вас зовут Симба.

Симба оторопел. В эту самую секунду к столику подошла Фло с кружкой пива.

– Вы просто удивительный мужчина! – весело воскликнула Фло. – Боюсь, вам нет равных. Что ж, за наше с вами знакомство выпьем в другой раз. Не буду вам мешать. Она чинно удалилась.

– Прошу прощения, с кем имею честь? – настороженно поинтересовался Симба.

– У меня мало времени. У вас тоже, – заметила женщина.

– Прошу прощения?

– За вами следят.

– Кто вы? – ещё больше удивился Симба.

– Давайте постараемся уложиться в пять минут, – не слушая его, продолжала незнакомка. – Первое, если вы откажетесь, я вас пойму и не обижусь. Если вам это не нужно, я вас пойму и не обижусь…

– О чём вы говорите, кто вы? – не выдержал Симба.

– Меня зовут София. Моя настоящая фамилия вам ничего не скажет. Моя девичья фамилия Буковски.

Симба молчал, все ещё ничего не понимая.

– Я родная сестра Тадеуша Буковски, – уточнила София.

– Термита? – Симба чуть не поперхнулся.

– Да, теперь, я надеюсь, вы готовы ответить на вопрос: вы меня выслушаете?

– Я вас слушаю, – не задумываясь, ответил Симба.

– Я в курсе всех дел моего брата. Не удивляйтесь. Он мне доверял, из жалости, или… не знаю… потому, что ему не с кем было больше поделиться проблемами, не могу сказать…

– Вы сказали из жалости?

– Сейчас поймете. Мой брат давно развёлся с женой, которая добилась того, что он не может видеться со своими детьми. Она шантажировала его тем, что может донести на него если… это сейчас не важно. Пять с лишним лет он без детей. Ладно, чтоб вы сразу поняли, что к чему. Я была замужем семь лет. Двое моих детей умерли при рождении, три года назад у мужа обнаружили рак, он умер два года назад. Брат – это единственный родной человек, который у меня остался. Видимо, я у него также. Тадеуш не был преступником в том смысле, в котором принято воспринимать. Да он был правой рукой Фридмана, да он был…

– Мозгом всей банды Фридмана, – продолжил Симба. – Мне очень жаль, что жизнь ваша не сложилась, что не сложилась она у вашего брата, но говорить о том, что ваш брат не был преступником…

– Хорошо, как знаете, – не стала спорить София, – тем более что это уже не важно. Он вёл дела Фридмана, после смерти которого хотел продолжить, но исключительно на легальной основе…

– А также на основе тех денег, что были получены более чем нелегальным образом.

София вздохнула.

– Я с вами согласна, но тем не менее. Давайте коротко. Я расскажу, что знаю, остальное вы найдете здесь. – София достала из сумочки довольно-таки толстую тетрадь. – Не знаю, зачем, – Тадеуш так мне и не смог объяснить, – но он вёл своего рода бортовой журнал всех дел с Князем.

Симба пристально смотрел в глаза Софии. Та заметила его взгляд.

– Вы мне не верите?

– У меня нет оснований ни на то, чтобы вам верить, ни наоборот.

– Ваше право. Вы меня слушаете?

– Да, продолжайте.

– Всё началось с того, что Князь рассказал Тадеушу о том, что ему предложили фантастическую сделку. Купить героин по сказочно низким ценам, в сказочном количестве, в короткие сроки. Вы верите в сказки? Тадеуш сразу же обратил на это внимание и предложил отказаться, но Князь уверил его в том, что отказаться никак нельзя по вполне простой причине.

– Что же это за вполне простая причина? – поинтересовался Симба.

– Причина заключалась в личности предложившего сделку. Это был не человек мафии. Это означало только одно.

– Заказ, – угадал Симба. – Вы слишком осведомлены о таких вещах.

– Я подготовилась, – не задумываясь, ответила София.

– Могу предположить, что вы можете знать от брата что-то, чего и я предположить не могу. Не так ли? Значит, заказ.

– Да. О вас я тоже знаю в разрезе заказа.

– То есть? – Симба был обескуражен.

– Когда всё началось, ваше имя появилось в записях Тадеуша. Тот, кто разработал схему, включил в неё именно вас по чьему-то предложению, вероятнее всего, что по предложению вашего руководства, которое, как вы догадываетесь, да, наверное, давно догадались, было в курсе происходящего – в какой-то дозволенной разработчиком мере. Вам же на пенсию пора – идеальный кандидат на то, чтобы особенно ни во что не лезть. Ну, вы и без меня всё прекрасно поняли. Разумеется, руководство вам не должно мешать, оно никому не должно было мешать.

– Вы намекаете на МГБ?

– Они контроллер.

– И заказчик, – заметил Симба.

– А вот тут заминка. В записях у Тадеуша нет уверенности в этом.

– Он не мог этого знать.

– Он и не знал, он делал выводы. Для этого ему было достаточно имеющейся информации, чтобы проанализировать ситуацию, иначе он бы не был советником Князя. Но это так.

– Что вы хотите сказать этим?

– Несомненно, МГБ было заказчиком, но, вполне вероятно, всего лишь, промежуточным, основной функцией которого был контроль и оперативное реагирование. Но и это сейчас не важно. Заказ не заказ, при определенных условиях и правильно выбранной позиции от сделки можно было отказаться. Я возвращусь к тому, с чего начала – проблема заключалась в личности продавца.

– Да, я уже понял, что это был не человек мафии. И вы хотите сказать, что это был человек Дракона?

– Не нужно так скептически к этому относиться. Именно так.

– Вы в это верите? – снисходительно спросил Симба.

– Мне всё равно, а в это верила не я. Это понял мой брат, поэтому они с Фридманом оказались в безвыходной ситуации.

– Простите, София, я никак не могу понять, чего вы от меня хотите.

– Прошу вас, дослушайте. Безвыходная ситуация в полном смысле. Дело в том, что Фридман вёл дела с Диего Санчесом. Мой брат всегда был против этого, но, тем не менее, факт остался фактом. Он понял, что предложение сделки именно Князю напрямую связано с Санчесом. Сейчас-то вы смогли в этом окончательно убедиться. Князь оказался между МГБ, своими коллегами, которых спровоцировали действия (эти выводы Тадеуш сделал позже) либо людей МГБ, либо людей Дракона, и, непосредственно Драконом, и ещё бог знает кем. При любом исходе выходило поражение. И поэтому…

– Ваш брат, даже ничего не выигрывая, просто решил всех запутать, причем подставив своего босса.

– Вы это вычислили тогда же?

– Нет. Все карты спутали трупы людей Фридмана на складе так называемого Дракона.

– Это Князь приказал без ведома Тадеуша. Насколько можно было предположить, насколько Тадеуш мог предположить, в самой сделке на заводе должен был присутствовать Князь. Он обыграл это без него.

– Тем не менее, предположив, что мафия все равно поймет, что он замешан.

– А что ему оставалось делать? – искренне спросила София.

– Выбрать другую профессию. Ну, это уже не имеет значения, как вы говорите. Вы простите меня, я почти допил пиво, но никак не могу понять, что вам от меня нужно. Вы мне всё рассказываете, предложили записи. Мне это всё интересно, но без доказательств…

– Я хочу отомстить за брата! – твердо объявила София. – Кроме него у меня никого не осталось. Он единственный, кто заботился обо мне, доверял мне, кому могла довериться я, кому…

– Я вас понял, но как вы хотите, и как я…

– Я знаю, кто его убил, – отрезала София.

– Согласно официальной версии он умер от инсульта, – заявил Симба.

– Вы же в это не верите.

– Это мое дело.

София достала тетрадь и передала её Симбе.

– Держите. Сами понимаете, использовать всю имеющуюся здесь информацию против всего мира вам не удастся. Дочитайте до конца. Вы поймете, кто мне нужен, и кто, возможно, нужен вам. Вы можете использовать ограниченную информацию, взять из контекста. Он не политик, не полиция, не «горбезопасность», не Дракон, он бандит невысокого полета и, думаю, никому не нужен, но он убил моего брата. Он убил моего брата и использовал меня. Он мерзавец и убийца. Он заслуживает наказания. И я даю вам возможность уйти на пенсию как можно заметнее.

Симба вздрогнул. София поднялась, наклонилась к нему и в полголоса произнесла:

– Моего брата убил Леонардо Манчини по кличке Змей.

Она встала и также незаметно как появилась, исчезла из кафе.

Симба остался сидеть на месте, глядя на лежащую перед ним тетрадь. Через некоторое время он открыл её и начал перелистывать одну страницу за другой, бегло просматривая содержимое, пока не нашел описание событий последних двух месяцев. За полчаса он изучил весь изложенный в тетради материал. Только закончив и закрыв тетрадь, он понял сколь неосторожно с его, опытного сотрудника полиции, стороны было сидеть вот так на глазах у всего кафе и изучать документ, содержащий информацию, способную поставить под угрозу жизни многих людей. В первую очередь его собственную.

«А если это всё фальшивка? – думал он. – Но зачем это ей? Зачем это, вообще, кому-то? А правда ли она сестра Термита? А может, это тот самый шанс? Как она сказала, заметно уйти на пенсию. Столько нелепых вопросов. Нужно что-то решать».

Симба поднялся, подошел к стойке и расплатился с Фло.

– Королева Почтового переулка, Фло, а у «Почты» есть другой выход? – тихо спросил он.

– Определенно, вы мужчина моей мечты! – восторженно произнесла Фло, – пойдемте за мной.

– Вы все сговорились сегодня? – Гашек зевнул так, что у него хрустнула челюсть, и посмотрел на часы. – Половина первого, суббота. Вчера моего коллегу повысили в звании. Я лег спать в восемь утра. В одиннадцать меня вызванивает сосед по срочному делу. В двенадцать ты. Я хочу спать, и у меня болит голова.

– Как её звали? – спросил Симба.

– Коллегу зовут Грег.

– А её?

– Да… Не стоит на этом заострять внимание. Вот его, его звали коньяк. Это тот, из-за кого у меня болит голова, кроме того, кто им всех поил. Итак, я предпочёл тебя соседу, несмотря на то, что он живет в одном со мной подъезде, а ты от моего дома в двух остановках метро.

– Ты сам предложил помощь. Мне нужно ещё баклажанов купить к праздничному ужину с Розой. У меня от силы час.

Ян, прищурившись, посмотрел на Симбу.

– Вот это ты сейчас к чему сказал? Что у тебя семейные дела? А у меня…

– Вот с этой страницы.

Симба подал Гашеку тетрадь.

– А ничего, что за тобой следят? – вдруг спросил Ян.

– С каких пор тебя это останавливает? – удивился Симба.

– С восьми утра. Что это?

– Прочти. Тут не так много. Сейчас за мной не следят. Я снял хвост в Почтовом переулке. Да и следят за мной, честно тебе скажу…

– Чисто символически, – продолжил Ян, – это я заметил, и так, чтобы все заметили. В смысле, чтобы ты заметил. Виски бы помассировать. Глазам больно читать. А ещё тут шумно. Ты ничего поспокойней детской площадки выбрать не мог?

– Это чтобы тебе далеко от метро идти не нужно было.

– Ну, спасибо, старший товарищ.

– Ты читать будешь?

– Я бы лучше поспал. Ладно. Итак, что это у нас тут за мемуары?

Дети бегали, заливаясь звонким смехом! Симба снова ощутил укол в сердце.

– Откуда у тебя это? – спросил Ян.

Симба рассказал о встрече с сестрой Буковски.

– Угу. Ладно, это мы проверим. Итак, резюмирую, – объявил Гашек, закончив читать и спрятав тетрадь себе за пазуху. – Действие первое, в кульминации которого мы принимали участие на заводе: Князь, или Термит, не важно, подставляют Змея, который в итоге каким-то образом выкручивается и первым бумерангом возвращает всё обратно так, что Князя и часть его гвардии валят, приостанавливая бизнес всей организации. Далее происходит что-то ни нам, ни Термиту неизвестное. Это, никому неизвестное, заряжает второе действие. Подставить коммунистов являлось основной задачей одного крыла спектакля, что благополучно выходит в результате второго действия. Но как? Второй бумеранг! Обвести за уши Термита? Чтобы отомстить, вывести из игры, установить свои правила, подмазаться к МГБ, ещё к кому? Очевидно, на Змея надавили.

– МГБ.

– Кому нужно было замазать Санчеса? МГБ. Ну, или, в любом случае, через них. И это я попытаюсь выяснить.

– Зачем? – удивился Симба.

– Зачем? – в ответ удивился Гашек. – Начну с того, что тебе тут интереснее всего. Ты понимаешь меня? Леонардо Манчини. Змей оказался обладателем всего героина, вокруг которого всё замутилось. Змей, по-хорошему, руками Слона, Чена, кого-то еще, вальнул Князя и уничтожил его трест. Змей выстроил отношения с Ченом и Термитом, замкнув их так, что переговоры Термита с Раджой не спасли наследника Княжеского престола. Змей использовал Чена, но при этом остался чист перед ним, потому как сделал ему предложение через Термита, уговорив Термита не упоминать о себе. Как он его уговорил? Открываем тетрадь: «Нет времени описать переговоры со Змеем. Он опасен. София. Мне нужна поддержка Раджи. Хорошо, что я с ним переговорил». Всё! История умалчивает. При чём тут София? Змей поднял такой темп, что наш мемуарист даже записать всё не смог. Термит переговорил с Раджой, но всё равно повелся. Змей знал об их встрече, как пить дать! Он всё предусмотрел. И он не при делах. Раджа! Он может догадываться. Это представляет опасность для Змея. Но, Термит не написал и об этом тоже. Так, это всё не важно. Всё замутил Змей. Замутил, потому что у него был товар. У него есть товар. Он продает товар. Он задал импульс и распространил этот товар оптовыми партиями по городу. Змей, Чен. Они тебе нужны. Все эти мудреные схемы, эти политические игры, подставы тебя сейчас не «трясут». Змей, Чен – вот те, кто сейчас является основным поставщиком героина. Я прав? Я прав. Но вернемся к схемам. На кой чёрт Змей всё замутил? Зачем ему это нужно? Правильно. На хрен ему это не уперлось. И Термит ему не мешал. Так в чем проблема? В том, кто напряг Змея на этот «замут». Думаешь, его МГБ не «крышанет»? И Чена отмазали по этой же причине. И Термита грохнули. Змея вынудили, ну а теперь, думаешь, он им не нужен? Где гарантии, что это не была одноразовая сделка? Поэтому я и попробую узнать. Да, и ещё не факт, что всё именно так, как тут написано, и как мы предположили. Может быть, всё ещё хуже. И даже если Змей им не нужен, ткни ты на него пальцем, и вся цепочка вплоть до МГБ поползет наружу. Так они подумают и закроют всё очень быстренько.