Читать книгу: «Консультант», страница 2

3

Остин Мэтьюз рано ушел с работы с дичайшей головной болью, не поддавшейся даже тайленолу, принятому пару часов назад, и с легкостью надравшей задницу ибупрофену, проглоченному незадолго до ухода. На самом деле он очень хорошо умел скрывать стресс, но постепенный крах компании был слишком тяжелым испытанием даже для такого крутого парня, как он. Но, черт возьми, он помог построить компанию и не собирался допустить, чтобы «КомПрод» вот так вот просто рухнул. Он сделает все возможное, чтобы бизнес продолжал работать, – если это означало реструктуризацию и массовые увольнения, что ж, пусть будет так. Иногда, чтобы спасти тело, приходится отрезать ногу.

Он закрыл глаза. В висках ощущалась болезненная пульсация. Даже если компания переживет все эти сотрясения, он наверняка заработает себе язву или чего похуже.

Вначале, когда они с Джошем Ихарой переехали в свой первый офис в полупустом индустриальном парке, все было как-то проще. Приходилось занимать деньги у родителей, чтобы платить ежемесячную аренду. У них был всего один разработчик, да и тот работал на свой финансовый риск. Однажды пришлось провести целую неделю без электричества, потому что они забыли оплатить счет. Однажды ночью произошел взлом – и был украден только что купленный настольный компьютер. Они не смогли заменить его, потому что у них не было страховки от кражи, и всем троим пришлось делить оставшийся глючный комп. Но каким-то образом они пережили этот этап. Хотя перспективы обеспеченного будущего колебались от недели к неделе и молодая компания не раз оказывалась на грани краха, главное – им было очень весело. Поскольку им было нечего терять, они могли позволить себе пойти на риск, и тот в конечном итоге окупился сторицей.

Мэтьюз нажал кнопку на приборной панели своего «Ягуара», открывающую ворота его дома, и через лобовое стекло наблюдал, как те медленно отъезжают в сторону.

Как и много раз за последние пятнадцать лет, ему хотелось, чтобы Джош все еще был с ним. Но его бывший партнер сразу же нашел деньги, чтобы снова попробовать что-то новое, и, хотя ни один из его последующих проектов не увенчался успехом, отказался сдаваться. Он все еще метался по полю битвы стартапов, надеясь, что молния не жахнет по нему снова. Мэтьюз остался в стороне и попытался сохранить компанию, несмотря на огромное бремя, лежащее на его плечах.

Он выехал на подъездную дорожку и припарковал машину у входной двери, вместо того чтобы загнать ее в гараж. Войдя в дом, он объявил о своем прибытии, но ему никто не ответил. Он предположил, что Рэйчел была с кем-то из своих подруг, и его это устраивало. Ему просто хотелось немного отдохнуть, поэтому он пошел в спальню, снял обувь, лег на кровать и закрыл глаза.

Когда он снова открыл их, на улице уже было темно. Головная боль сменилась тупым давлением за глазами. Он пошел на кухню, выпил глоток воды и обошел дом в поисках Рэйчел. Похоже, его жена все еще отсутствовала. Он вошел в свой кабинет на первом этаже, сел за стол и открыл ноутбук. Его почтовый клиент запустился сам – в ящике ждало триста новых сообщений.

Триста.

Мэтьюз прокрутил страницу вниз и увидел, что все электронные письма были от Регуса Патова, консультанта.

Что за чертовщина?

Остин никогда не покидал офис, не прочитав всю электронную почту. В этом вопросе он придерживался строжайших правил и сегодня, уходя, удостоверился, что почтовый ящик пуст. С того времени прошло три часа – уходя, Остин сверился с часами компьютера, – выходит, Патов настрочил ему по сотне писем в час, в среднем более полутора в минуту.

Сломанная рассылка, скорее всего. Одно и то же сообщение. Возможно, консультант пользовался какой-нибудь рассылочной программой, отсылавшей заскриптованное письмо снова и снова – пока не будет получен отклик…

Вот только все темы были разными. И когда Мэтьюз открыл два письма наугад, он понял, что они не только имели разное содержание, но и в длину насчитывали как минимум два абзаца текста.

Какое-то безумие.

Едва ли возможное.

Раздался звонок в дверь, и Мэтьюз невольно дернулся.

Но почему? Он что, нервничал?

Да, еще как нервничал.

Но отчего?

Он сам не знал.

В дверь снова позвонили. Мэтьюз нахмурился. У Рэйчел был ключ, и даже если она его забыла, она знала, что он никогда не запирал за собой дверь. Это должен был быть кто-то другой.

Но ворота были заперты. Как, черт возьми, кто-то выбрался на подъездную дорожку?

Не через ворота же перелез.

Мэтьюз поспешил вниз по лестнице, схватился за ручку входной двери и открыл ее.

Это был консультант.

Патов стоял под просторным навесом у входной двери. На дорожке не было никакой другой машины, кроме его собственной, и Мэтьюз задавался вопросом, на чем этот тип сюда добрался. Возможно, он припарковался на улице, перелез через ворота и прошел по подъездной дорожке? Он не мог придумать другого варианта. Но с какой стати Патову вытворять что-то подобное? Это не имело никакого смысла.

Консультант стоял перед Мэтьюзом с каменным лицом. Присутствие этого человека беспокоило Остина больше, чем он хотел признать или показать. По крайней мере, ему удалось напустить на себя недовольно-сварливый вид.

– Что вы здесь делаете? – ехидно спросил он. – Это частная собственность.

Консультант улыбнулся, и Мэтьюз понял, что эта улыбка ему совсем не понравилась. Он видел ее и раньше, в офисе во время работы, но тогда еще не осознавая значения этой гримасы. Сейчас пелена спала с глаз: выражение лица Патова должно было транслировать в мир покорность и радушие, но на деле было полно насмешки и презрения.

– Я слышал, вы ушли рано, так как плохо себя чувствовали, – произнес консультант бархатным голосом. – Я просто хотел убедиться, что вам получше. Я также отправил вам несколько писем и хотел узнать, посмотрели ли вы их.

Ах, «несколько», значит?

Дискомфорт Остина сменился гневом.

– Я пошел домой, потому что у меня разболелась голова. Если хотите знать, она до сих пор немного тяжелая. Вот почему я здесь, а не в офисе. В офисе я мог бы сколько угодно обсуждать с вами деловые вопросы. Но я дома и что-то не помню, чтобы вас приглашали сюда. Если хотите продолжать сотрудничать с «КомПрод» – исчезните поскорее, идет?

Улыбка становилась все более покорной. И все больше и больше – издевательской.

– Я все понимаю, сэр. Извините, что потревожил вас. – Патов отвернулся, собираясь уйти, затем повернулся обратно, как будто что-то забыл. – Ах да, думаю, стоит напомнить вам: «КомПрод» подписал с акционерным обществом «БФГ» эффективный контракт. И вы больше не можете просто прервать наше сотрудничество. – Его улыбка переросла в зубоскальство. – Хотя, что это я, можете, конечно. Но это влетит вам в копеечку. – Патов кивнул. – Скорейшего выздоровления, мистер Мэтьюз, сэр.

Консультант ушел, а Мэтьюз наблюдал за ним с возрастающей нервозностью.

Но почему, почему?

Он не знал и просто стоял в открытой входной двери, пока мужчина целенаправленно шел по подъездной дорожке, даже не оглядываясь назад. Как только он подошел к воротам, датчик движения среагировал и раздвинул их. Консультант ступил в проход и свернул на правую сторону улицы, где, должно быть, его дожидалась машина.

Он не мог пройти весь путь пешком – больше десяти километров.

Мэтьюз все еще не до конца понимал, что только что произошло. Он думал о трехстах электронных письмах, ожидающих его. Холодная дрожь пробежала по спине. Ему хотелось бы, чтобы он никогда не заставлял совет директоров пользоваться услугами акционерного общества «БФГ». Шаг был предпринят в угоду паническим настроениям инвесторов – хоть чем-то надо было их успокоить. Стоило поискать какое-нибудь консалтинговое агентство посолиднее, возможно – обсудить выбор с командой, но у него не было времени. Пришлось реагировать быстро, демонстрируя способность действовать без промедлений. Да и потом, руководители различных крупных компаний доверяли этому «БФГ». Краткое знакомство с отзывами в интернете привело Остина Мэтьюза к убеждению, что контора более чем годна для улаживания проблем «КомПрода» и, по крайней мере, поможет компании выявить все внутренние проблемы.

А потом этот Патов прислал ему три сотни писем.

И зачем-то нарисовался у него на пороге.

Решение проблем медленно, но верно превращалось в новую проблему.

Остин закрыл входную дверь и повернул ключ, прежде чем вернуться в свой кабинет и прочитать-таки спам-рассылку консультанта.

Вскоре после этого вернулась Рэйчел, и он закрыл электронные письма. На первый взгляд они содержали лишь до одури скучные описания методов опроса сотрудников. Его подобная чушь не интересовала – к тестам, особенно психологическим, Остин Мэтьюз питал плохо скрываемую неприязнь.

– Что-то ты рано сегодня, – заметила Рэйчел.

– Голова разболелась, – пожаловался Остин.

Она немедленно принялась опекать его, на что он и сам втайне рассчитывал, – велела лечь на диван, пошла заваривать чай, спросила, не болит ли что-то, помимо головы.

– Нет, только голова, – сказал он, решив не упоминать про давление и про странную встречу с консультантом Патовым. Ему хотелось бы поговорить с ней о вещах, связанных с работой, но их отношения сложились иначе. Компания была всецело его заботой. Рэйчел стала бы идеальной женой для бандита: она всегда находилась где-то поблизости, когда это требовалось, и совсем не задавала вопросов, когда дело касалось бизнеса.

Если бы Джош все еще был в компании, он мог бы поговорить с ним. Но Джоша уже не было, так что вся ответственность легла на него одного. Мэтьюз решил, что, возможно, лучше позволить консультанту делать свою работу. Патов был прав: «КомПрод» и «БФГ» связал вместе эффективный контракт. Но нигде в этом контракте не было прописано, что рекомендациям консалтингового агентства стоило неукоснительно следовать. Ему ничто не мешает поблагодарить Патова за работу и выбросить его отчет в помойку. Можно сделать даже хитрее – передать необработанные данные, собранные «БФГ», в другую контору по вопросам управления и посмотреть, какие рекомендации «КомПрод» получит там.

У крупной фирмы почти всегда остается возможность для маневра, и Мэтьюзу точно не придется выбирать из ограниченного числа вариантов. Сам факт того, что он обратился к «БФГ», положительно повлиял на цену акций компании и дал рынкам и бизнес-клиентам ощущение, что после небольшой реструктуризации «КомПрод» станет сильнее, чем когда-либо. К счастью, компьютерные игрушки продаются все так же хорошо. А это уже какое-никакое облегчение.

Тем не менее этот консультант одним-единственным своим визитом вогнал Остина в нешуточную оторопь.

4

Крейгу было всего десять лет, когда отец умер от сердечного приступа. Хотя потеря была болезненной, он был уверен, что сможет ее пережить. В конце концов, Крейг был предоставлен самому себе не только в те важные ранние годы, но и на протяжении большей части его детства. Крейг думал, что он достаточно взрослый, чтобы помнить все, что они делали вместе, и что отец навсегда останется с ним в его мыслях. Но несколько лет спустя, когда учитель обществознания объявил о школьном проекте по генеалогии, он был почти что шокирован, обнаружив, что больше не помнит звук отцовского голоса. Он сидел в классе и даже в мыслях не мог достоверно воссоздать лицо родителя; а ведь фотографии с ним стояли в доме повсюду! Его охватил страх и глубокая печаль, и он почувствовал себя одиноким и брошенным среди тридцати других детей. Вернувшись в тот день из школы домой, он внимательно рассмотрел каждую фотографию в рамке и медленно пролистал все семейные альбомы.

Это нисколько не помогло. Мужчина на фотографиях был и оставался непознаваемым незнакомцем. Каким-то образом воспоминания об отце были потеряны для него – они ушли, испарились, а Крейг того даже и не заметил. Все моменты и чувства, которые, как он думал, останутся с ним навсегда, ушли, оставив глубокую дыру в его жизни.

И эта пробоина никуда не делась и по сей день.

Возможно, именно поэтому Крейгу было так важно сейчас проводить время с сыном. И, может быть, поэтому он так разозлился, когда Скотт Чо в среду днем созвал совещание руководителей отделов и объяснил всем, что отныне нужно приходить раньше, заканчивать работу позже и работать по выходным, чтобы… ну просто чтобы произвести хорошее впечатление на консультанта.

Крейг считал, что его свободное время принадлежит только ему и его семье. Конечно, он и Энджи заслужили свое место в жизни упорным трудом и амбициями, но с момента рождения Дилана этого осталось не так уж и много. Ее приоритеты теперь лежали в другой области. Энджи работала только по выходным, и когда в прошлом году ей предложили дополнительные часы в четверг вечером, она не раздумывая отказалась. Конечно, она по-прежнему иногда работала в десятичасовую смену, и, конечно, с ним почти всегда можно было связаться по телефону или электронной почте, но Крейг уже очень давно не работал по выходным, и ему вовсе не хотелось возвращаться к этой пагубной практике.

Он был не единственным руководителем отдела, сопротивлявшимся дополнительной работе по семейным обстоятельствам. Когда был поднят вопрос о том, а как быть с семьей, как объяснить чадам и домочадцам выпавшие выходные, Скотт сухо отрезал:

– Я в той же лодке. Но если хотите сохранить карьеру – придется пойти и на это. Вам потом дети еще спасибо скажут, как подрастут немного.

– Более идиотского аргумента в жизни не слышал, – припечатал Крейг. – Детям все еще нужны их отцы. Им же все равно, что они делают со своими родителями, – они просто хотят проводить с ними время, и чем больше, тем лучше. Важно количество, не качество.

– Ты уверен?

– Черт, Скотт, ты помнишь, как был ребенком? Ты бы предпочел провести с отцом два насыщенных часа, занимаясь интересными делами, или весь день – просто будучи рядом, заменяя масло в машине, заезжая в скобяную лавку за гвоздями, подстригая газон… да что угодно?..

– Я понимаю, к чему ты клонишь, – признал Скотт. – Но это ведь временная мера. До тех пор, пока консультант не отчалит.

– И как долго он с нами пробудет? – спросила Элейн Хейман, единственная женщина среди руководителей подразделений. – Неделю? Месяц? Шесть месяцев? Год? Эти типы порой задерживаются очень надолго – и специально затягивают дела, пытаясь выжать все до последнего гроша из своих нанимателей.

Скотт вздохнул.

– Послушай, все, что я прошу, – приложить усилия и продемонстрировать преданность делу компании. Для вас это пара лишних часов – это ничто. Тут и обсуждать нечего. Я хочу всех вас видеть в эти выходные. Мне все равно как, главное – чтобы все были здесь. Вопрос закрыт.

На этом встреча закончилась, и Крейг вышел из комнаты вместе с Элейн. Он уже решил, что не собирается навязывать Люпе это абсурдное требование. Элейн сказала, что она тоже не собирается заставлять приходить свою секретаршу.

– Вообще-то, – прогнусавил занудно Сид Сьюки у них за спинами, – если мне нужно быть здесь, то и Кэрри пусть тоже является исправно!

– Вот ты придурок, – пробормотала Элейн себе под нос, когда он проходил мимо.

– Я все слышал, – откликнулся Сид, не повернувшись. – Мне на твое мнение плевать.

Крейг улыбнулся.

– Чего еще ждать от человека, отвечающего за разработку телефонных приложений, – произнес он, и Элейн рассмеялась.

Впереди консультант вышел из офиса и зашагал по коридору к лифту. Крейг следил за ним. В движениях мужчины не было ничего свободного или естественного. Каждый шаг был обдуманным, намеренным, даже когда походка казалась спонтанной. От этого в его движениях проявлялось что-то болезненное, будто каждый шаг причинял Патову боль.

– Здравствуйте, мистер Патов, – сказала знакомая с лица женщина, чье имя Крейг не помнил.

– Салют, Натали! – с улыбкой откликнулся консультант. – Но лучше зовите меня Регус – так проще. – Он помахал рукой другим сотрудникам, идя по коридору к лифту, многих из них приветствуя по имени.

«Может, он и дружелюбен, но друг из него никакой, – подумал Крейг. – Интересно, как много людей здесь это понимает».

– Этот парень – слизняк, – пробурчала Элейн. – Я ему не доверяю.

– Спасибо, хоть ты сказала это вслух, – выдохнул Крейг.

Консультант вошел в лифт, вежливо улыбаясь всем, кто находился на этаже, когда двери закрылись.

– Как ты думаешь, что нас ждет? – спросила Элейн. – Я слышала, что нам, возможно, придется подать заявление о банкротстве, если не произойдет крупных сокращений.

– Ходит много слухов, – в тон ей заметил Крейг.

– Оно и ясно. Но сам-то ты что думаешь?

– Если они наняли консультанта, будут сокращения. И, по словам Фила, молодчики из «БФГ» нанесли серьезный ущерб другим компаниям, привлекшим их якобы для оказания помощи. Он провел собственное небольшое исследование и сказал, что «БФГ» известны тем, что рекомендуют крупные увольнения. Среди прочего.

Рот Элейн превратился в тонкую сердитую линию.

– Я рассылаю резюме. Ждать у моря погоды не собираюсь.

– А я всерьез думаю, что наш отдел в безопасности. Я тут подумал, попытался как-то проанализировать ситуацию… в общем, мы им нужны. Думаю, штат обкорнают в каком-то совсем другом месте.

– Никто им не нужен. И кто тебе сказал, что нас не уволят и не примут новых, более молодых людей за небольшую часть нашей зарплаты? – Она покачала головой. – Нет, уж я-то на милость божью надеяться не стану. Время рассылать резюме.

«Наверное, это не такая уж и плохая идея», – подумал Крейг, когда они попрощались. Возможно, тут даже прослеживается стратегическая жилка. Если в «КомПроде» прознают, что он навострил лыжи куда-то еще, чем черт не шутит, захотят его удержать. Особенно если его резюме понравится еще какому-нибудь крупному игроку в индустрии.

Он вернулся к себе в кабинет весь как на иголках и рассказал Люпе о том, что Скотт приказал руководителям отделов приходить на работу по выходным – все ради того, чтобы отдел был на хорошем счету у начальства.

– Когда мне быть на месте? – спросила она.

– Тебе не обязательно приходить из-за меня, – ответил он.

– Моя работа тоже на кону, – сказала Люпа. – Если мне придется пожертвовать своей личной жизнью ради «КомПрода», пока они рыщут в поисках крайнего… уж лучше я побуду здесь. Да, мистер Хорн, я точно приду.

– Может, ты и права, – признал Крейг.

– Итак, когда мне приходить?

– С утра пораньше. Мне будет нечего делать, и тебе, следовательно, тоже. Но мы будем изображать рвение и симулировать экстаз от работы под чутким надзором вышестоящего руководства. Покрасуемся часок-другой, а потом снова отправимся по своим делам.

– Но тогда мистер Чо…

– Если мистер Чо или кто-то еще будет жаловаться, я просто скажу, что мы смогли выполнить свою работу быстрее, чем другие, потому что мы чертовски хороши в своем деле и эффективны, как атомная бомба.

Люпа хихикнула.

– Не беспокойся. Мы не собираемся тратить всю субботу, просиживая в офисе.

…Дома Энджи сурово взглянула на него, когда он сказал, что ему придется пойти на работу на час или два в субботу. Они сидели на кухне, покуда Дилан в гостиной разбирал суперавтопоезд «Хот Вилс», занимавший его весь день.

Энджи заговорила тихим голосом:

– Ты же обещал, что сводишь Дилана в музей вместе с другом.

– Я и свожу. Выкрою время.

– Дело не в этом. Он хочет провести с тобой целый день…

– А с кем из друзей он наметил идти?

– С Заком.

Крейг усмехнулся.

– Думаю, мне повезло, что я должен работать…

Энджи нахмурилась.

– Посмейся мне тут еще! Ты же знаешь, что Дилан ждал этот поход всю неделю!

– Я знаю. Но я же сказал тебе – уйду на работу пораньше и постараюсь вернуться еще до открытия музея.

– Сын ждет, что ты проведешь с ним весь день. Раз дал ему слово, держи его!

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? Скотт сказал мне, что я должен прийти. Он хочет, чтобы консультант увидел, какие мы там все преданные и целеустремленные.

– А сам-то консультант вообще будет там в выходные? – спросила Энджи резко.

– Я не знаю, – признался Крейг.

– Но тебе все равно нужно идти.

Он сделал глубокий вдох.

– Он также говорил о том, чтобы приходить раньше и уходить позже каждый день.

– Господи Иисусе, Крейг!

Дилан высунул голову из-за угла дверного проема.

– Вы что, ругаетесь?

– Нет, милый, – сказала ему Энджи. – Я просто злюсь на папину работу.

– Я тоже на нее злюсь, – поспешил поддакнуть Крейг.

– Все мои машинки не помещаются в коробку, – сказал Дилан. – Ты поможешь мне их собрать?

Энджи кивнула мужу. Крейг принял ее разрешение уйти с благодарностью.

– Конечно, – сказал он сыну. – А потом мы почитаем, лады?

– Лады!

…Сказать, что он просто злился сейчас на «КомПрод», в сущности, ничего не сказать. Он натурально ненавидел дирекцию компании. И за то, что выгодная сделка с проклятыми «Автоматизированными интерфейсами» провалилась, и за то, что репутация подмочилась, и за то, что «Офис-Менеджер», образцовый программный продукт, так и не стал доступным для общественности. И в особенности – за то, что они потратили черт знает сколько тысяч долларов на консультантов, решающих судьбу многих лояльных сотрудников. Это было несправедливо, это было неправильно, и Мэтьюзу, и остальному руководству следовало бы подумать трижды, прежде чем идти на такое. Конечно, именно они загнали компанию в эту финансовую яму – до такой степени глубоко, что поддержка со стороны каких-то затрапезных «Интерфейсов» сделалась вопросом жизни и смерти.

Крейг почитал Дилану, помог ему с домашним заданием, а после ужина все трое чуть-чуть поиграли в «Уно», прежде чем Энджи приготовила Дилана ко сну. Крейг крепко обнял сына и поцеловал в лоб.

– Добрых снов, малыш. Спи крепко, и пусть тебя не кусают клопы, – сказал он ему, как и было между ними заведено.

И Дилан, как и всегда, рассмеялся в ответ.

Энджи предложила мужу посмотреть один из прошлогодних оскароносных фильмов, но ему не очень-то и хотелось; пришлось ей торчать перед экраном в одиночку. Крейг не теряя времени даром последовал примеру Фила и стал рыскать по интернету в поисках любых сведений об акционерном обществе «БФГ».

Фил был прав. Эта контора была не из простых. В списке клиентов «БФГ» оказались не только крупные корпорации (включая пресловутые «Автоматизированные интерфейсы»), но и несколько американских муниципалитетов – и этим заказчикам консультанты тоже помогали оптимизировать рабочую силу под современный стандарт «делаем больше, платим меньше». Он проверил веб-сайты нескольких компаний, прошедших консультацию у «БФГ», затем посмотрел статистику доходов, кадров и другую конкретную финансовую информацию «до» и «после», прежде чем обратиться к сайтам-рейтингам, где люди оставляли анонимные хвалебные или ругательные отзывы о своих работодателях. «БФГ» и впрямь предписывал масштабные увольнения почти всем своим нанимателям, но неожиданностью стало то, что на рейтинговых сайтах почти не попадалось жалоб. Крейг ожидал прочитать резкие обвинения, гневную критику, желчные ремарки… но те немногие пасквили, попадавшиеся ему, казались до того неуместными и шизоидными, что впору было задуматься, так ли неправильно было уволить людей, в чьих головах – такая вот помойка.

Однако, странные дела…

Крейг задумался, а нет ли в штате «БФГ» этакого реставратора репутаций – человека, просматривающего сайты с критикой и затыкающего деньгами, или бог знает чем еще, рты всем недовольным.

Возможно, подмазывают даже не недовольных, а администрацию – чтобы подчищали отзывы и раздавали баны самым ретивым критикам. Возможно, админы этих сайтов сами по себе состоят в штабе у «БФГ»…

У него не было никаких веских доказательств чего-либо, только ощущение, что люди, чьи рабочие места были сокращены, не были такими послушными и снисходительными, как представлял быстрый интернет-поиск.

Он рассказал об этом Филу на следующее утро, когда они вместе шли со стоянки.

Его друг понимающе кивнул.

– Тот же случай, что и с «Квадрофенией» против «Томми», – сказал он. – Вот когда был я молод – читал «Роллинг Стоунз» и все такое, когда музыка была центром всех культурных и не очень разговоров, – так вот, тогда критики всегда заявляли, будто «Квадрофения» куда лучше, чем «Томми». Мол, и история там круче, и музыка, и сам соответствующий альбом. Я, наверное, его вдвое чаще слушал, чтобы понять, чего ж такого в нем услышали массы, – пытаясь осознать его величие. Но знаешь что? Мне никогда особо не нравилась эта самая «Квадрофения». Я пытался заставить себя полюбить ее, но у меня не получилось. «Томми» круче, и точка³. Это великолепный альбом, в нем заложена блестящая история. И фильм по итогу мне тоже понравился.

– И к чему эта тирада?

– Не полагайся на то, что талдычат другие. Меньше сомневайся в себе. Следуй своей внутренней чуйке. Думаю, это правильно.

– На самом деле это не следует из длинного, запутанного и типично эгоцентричного монолога, но… ладно.

– Ай, дружище, да пошел ты.

Крейг рассмеялся.

– Хотя я с тобой согласен. Я, конечно, не был бы таким самодовольным, если бы меня уволили. И я тоже это заметил. В «БФГ» сложно найти что-то негативное. Я все пытаюсь запастись боеприпасами, с тех пор как узнал, что их наняли, но узнать подробности темных делишек этой конторы практически невозможно. Я даже пытался написать электронное письмо своему другу, работающему в «Спринт»⁴. Несколько лет назад «БФГ» нагрянули к ним и все поставили тормашками кверху. Но тот мой друг ни словом не обмолвился про их погром. Сказал, что подписал соглашение о неразглашении. Конечно, его-то не уволили – уверен, он просто не хочет раскачивать лодку. И все-таки…

Они подошли к зданию, и их разговор тут же оборвался, без каких-либо подсказок, как будто они оба боялись, что их подслушают. Или, что более вероятно, подсмотрят за ними. Крейг оглядел углы вестибюля. Видны были камеры наблюдения, и, вероятно, они были там всегда, но он не замечал их раньше и понятия не имел, были ли к ним подключены микрофоны, и если да, то насколько мощными могли быть эти микрофоны.

«Большой Брат следит за тобой», – подумал Крейг и мог бы улыбнуться, если бы эта клишированная идея не показалась ему столь правдоподобной.