Читать книгу: «Сумасшествие с первого взгляда. Между адом и раем», страница 5

– Ада… – его голос, тихий, но твердый, прорезал этот поток боли, но я не могла остановиться.

Я ждала крика, обвинений, гнева, ведь как он мог меня простить? Это я виновата, это я разрушила его жизнь. Это я – из-за меня он теперь привязан к постели, с ранами, которые никогда не заживут полностью.

Я была готова к его ярости, к его презрению. Я была готова к чему угодно, к тому, что он скажет мне, что всё это не имеет значения, что я – тот, кто виноват, что я – никто. Я заслуживала это, и, возможно, даже больше. Ведь он был… он был жив, но он не мог быть тем, кем был раньше.

И в голове вновь звучали слова Рейна: «Инвалид и шлюха…». Я не могла избавиться от них, они сжимали меня, давили, разрывали на части. Это был мой наказание. Я заслужила всего самого ужасного. Но Михаил нет!

– Ада, пожалуйста, посмотри на меня, – его голос звучал настойчиво, почти властно. Я чувствовала, как эти слова проникали в каждую клетку моего существа, но страх и стыд были сильнее. Я не осмеливалась поднять взгляд, мои глаза упорно были прикованы к полу.

Внезапно я ощутила теплоту его руки на своём плече. Это прикосновение было таким неожиданным, но в то же время знакомым и нежным. Он потянул меня к себе, и я, будто под гипнозом, поддалась. Слабость и боль уступили место чему-то иному – смесь надежды и ужаса. Я поднялась и села на край кровати.

Михаил нежно коснулся моего подбородка, его рука была уверенной и сильной. Я вздрогнула, но подчинилась и подняла голову. Его глаза, глубокие и полные нежности, посмотрели на меня, проникая в самую душу.

– Я люблю тебя, Ада… – его голос прозвучал мягко, но с той самой твердостью, которая всегда заставляла меня верить ему.

От этих слов я шумно вдохнула, словно воздух неожиданно стал острее и холоднее. Это были те самые слова, которые я так мечтала услышать, те слова, которые казались столь недостижимыми. Слова, от которых сердце замирало. Мужчина, которого я любила до сумасшестия, с самого первого взгляда, сейчас произносил их. Мужчина, чью жизнь я разрушила, говорил их с такой искренностью.

Мои глаза наполнились слезами, но на этот раз это были слезы не только боли и вины, но и радости. Жизни, казалось, было ещё много мрачных теней, но в этот момент маленький луч света прорвал этот мрак. Михаил мог бы простить меня? Он все еще любил меня? Несмотря на всё, что произошло.

Мои руки дрожали, когда я дотронулась до его руки, чувствуя его тепло и силу. Это были не просто слова. Мы могли бы стать счастливыми, несмотря на все испытания. Михаил был моим светом, и, возможно, я могла бы стать его тенью – всегда рядом, всегда поддерживая.

Я закрыла глаза и прижалась к нему сильнее, позволяя этим мгновениям продлится ненадолго. Но я никогда не буду способна простить себе своего предательства…

– Эта любовь стоила слишком многого, Михаил… Ты никогда не простишь мне того, что из-за меня ты больше не можешь ходить… что я ношу в себе чужого ребёнка, не твоего. Я предала тебя, Михаил…

Голос дрожал, ломаясь на каждом слове. Это была исповедь, которую я слишком долго носила в себе. Каждое слово вырвано с кровью. Каждой фразой я разрушала то, что оставалось от нашей связи. Всё, что я так отчаянно хотела сохранить.

Михаил слушал молча, но его взгляд… Этот взгляд прожигал меня насквозь. В глубине его глаз отражались одновременно боль и любовь, как два перекрестившихся луча света и тьмы. Между адом и раем.

– Я готов умереть за тебя, Ада, – наконец, прошептал он, его голос был низким и хриплым, как будто он произносил эти слова через удушающую боль. – А ты говоришь о таких глупостях…

Я смотрела на него, не веря своим ушам. Этот человек… Мужчина, который из-за меня лишился так многого, по-прежнему говорил, что готов отдать всё. Даже жизнь. Ради меня.

– Глупости? Ты называешь это глупостями? – горячие слёзы заливали моё лицо, но я не удерживала их. – Михаил, ты потерял всё из-за меня. Я потеряла право находиться рядом с тобой, любить тебя…

Он перебил меня, резко наклонившись вперёд, его лицо оказалось близко, так близко, что я могла почувствовать его дыхание.

– Ада, услышь меня. Не ты отняла у меня жизнь. Ты стала её смыслом. Без тебя… без твоей улыбки, чертенок, без того, как ты смотришь на меня, я был бы ничем. Ты понимаешь это? – Он сжал мои дрожащие руки своими ладонями. – Да, я не могу ходить. Да, этот ребёнок не мой, но я всё равно приму его, как своего. Потому что ты – моё всё. Единственное настоящее в этом мире.