Читать книгу: «Записки старого мага», страница 77

51. Глава. Борг.

Оказавшись на вершине сопки, Борг посмотрел вниз. Метрах в десяти – под холмом, лежало растерзанное тело Делийца. Еще пару минут назад, тот был жив, и раздражал пространство вокруг себя громкими, невнятными криками. Теперь опять стало тихо… Ни шелеста листьев, ни чириканья птиц – мертвая первозданная тишина.

Пригнувшись, Борг спустился к подножью сопки и, оказавшись рядом с предтечей, вновь припал к земле.

Кажется, прежде это был мужчина. Сказать о большем мешали чудовищные рваные раны по всему его телу и лицу… Делийцы очень живучи. Борг знал, что они могут справиться с тем, что убьет даже троля. А еще они умелые воины. Борг впервые видел мертвого предтечу своими глазами, и это рождало в душе страх.

–Хорошая работа.– Чуть слышно произнес воин, вынув из ладони предтечи клинок.– Даже зачарованный меч тебе не помог. И откуда ты только его взял?..

Делиец не ответил и… оставив мертвеца в покое, Борг короткими перебежками двинулся дальше, вглубь чахлой рощицы, где еще пару часов назад встретил рассвет.

Здесь совсем недавно произошла схватка, и каждый куст, каждая травинка, были явным тому подтверждением. Все было заляпано кровью, а от обилия мертвых тел рябило в глазах. Разрубленные на части, те бесформенными кусками громоздились один на другом и, отдавая последние крупицы тепла, клубились в стылом утреннем тумане – легковесным дрожащем на ветру маревом. Делиец дорого продал свою жизнь… Но разве можно в одиночку совладать со стихией? Они навалились на него как селевой поток… как ураган… а дальше… ему оставалось только одно…

Борг видел как зачернив клинок, и проявляя чудеса изворотливости, предтеча дрался с навалившимися на него тварями. Косил их так, словно косарь косит пшеницу. Он мелькал среди бних – словно полоумная белка в стае волков, и каждый взмах его руки – каждое незначительное движение… окрашивало разбросанные вокруг тела в красный цвет. Словно острие пера, он выводил собой кровавые руны, в толщах наводнивших лесок существ, а они были, как белесый – выцветший от времени пергамент…

Смертям не было конца, но тварям не было до этого дела. Обезумев, они кидались на клинок и, лязгая уродливыми челюстями, все пытались нанести последний удар…

Затем все кончилось и, стряхнув с себя последнего противника, Делиец двинулся из рощи прочь. Он уже был мертв, но все еще мог идти. Изуродованный, залитый кровью, без кожи и одежд, он шатко брел опираясь костьми ладоней о свой клинок, и каждый следующий шаг давался ему с все большим трудом. Наконец ноги предтечи подогнулись, и он упал. Шипы убивших его существ были пропитаны ядом, и парой минут спустя Борг услышал громкий – наполненный болью отчаянья крик. Делиец умирал в муках. Затем стало тихо и, решив что пришло время осмотреться, воин спустился из своего укрытия вниз…

–Мерзость…– Чуть слышно произнес Борг, перевернув убитую Делийцем тварь.– Откуда их здесь столько? Хотя… если сподручные Тронга сумели активировать чаны алониров…

Услышав неявный шелест листвы, Борг скользнул в кусты и, прижавшись там к стволу дерева, затаился в ожидании. Звук больше не повторялся, но пару мгновений спустя, в рощицу ворвалась небольшая группа Делийцев. Двое волокли за собой третьего. Предтечи торопились и… расслышав неясный гвалт, Борг увидел, как за дальними деревьями возникнув, словно изниоткуда, замелькало множество обнаженныхмчеловекообразных существ. Словно стая диких волков они брали убегающую от них троицу в кольцо и, понимая – что вскоре может оказаться в центре схватки, Борг крепче сжал в ладони отобранный у мертвого Делийца клинок.

–Это бесполезно… Мы не уйдем…– Оказавшись тем временем рядом, хрипло произнес один из предтеч.– Их слишком много…

–Нужно прорваться к пушке.– Поправив руку раненого, ответил первому второй.– Айнор оставил там две сотни бойцов. Вместе мы сможем отбиться. Со старейшиной и великим магом мы…

–Старейшины и Кастро спустились в город… Еще до того, как из него повалила вся эта нечисть. Возможно, они уже мертвы. Да и до пушки далеко… Они нас не пропустят. Смотри…– Вытянув руку, Делиец указал куда-то вперед и, проследив за жестом, Борг увидел новые обнаженные тела.– Все пути отрезали… Сейчас остальных подтянут. Будем драться здесь.

Остановившись, Делийцы опустили на землю товарища и, вынув из ножен стальные делийские клинки, приготовились умирать.

–Спиной к спине и до последнего.– Обратился к первому второй.– Жаль, что стрелы кончились…

–Ничего…– Хрипло, не вслушиваясь в слова товарища, кивнул тот.– На себя их внимание оттянем. Может быть, кто-то из наших уйдет… Когда Калин и Монк были живы, я их под сотню положил… С когтями против клинка не попрешь. Да вот только…

Засвистел камень, и в последнюю секунду уклонившись от брошенного ему в голову черепка, предтеча нервно оглянулся себе за плечо. Вслед за первым камнем, из-за соседних кустов, вылетел еще один. Потом в воздухе зазвенела спущенная с тетивы стрела и в довершении всего, в ствол дерева за которым по-прежнему скрывался Борг, ударилось толстое древко тяжелой кавалерийской пики…

–Да вот только эти твари, не только одними когтями дерутся. Вооружаются. Я видел, как один из них у Дайна меч отобрал…

Тварей становилось все больше. Окружив предтеч плотной стеной и совсем уже не таясь, они медленно, надвигались на них теперь со всех сторон. Уверенная в своем преимуществе, но уже не понаслышке знакомая с отвагой Делийских клинков, стая, не спешила нападать на воинов, предпочитая пока действовать со стороны. Завывая и улюлюкая, твари закидывали предтеч странными напевными фразами, и все чаще, в лица застывших в неподвижности Делийцев летели стрелы, копья и сырые комья – вырванной из-под ног земли.

Долго так продолжаться не могло и, чувствуя что судьбы не изменить, предтечи бросились в бой…

Словно от упавшего в воду камня, колыхнулись и зарябили – притихшие на мгновение ряды белесых существ. Затихнув, разрослись до оглушительного гвалта бессвязные – наполненные криками ярости и боли крики. Пролилась первая кровь…

Вооруженные обычными клинками и уступая своим противникам мощью тел, предтечи, тем не менее, не спешили за бесценок отдавать свою жизнь. Плавно перетекая с места на место, не делая ни одного лишнего движения, заранее предугадывая любую атаку противника, они кружили в танце смерти, а крики поверженных врагов – складывались под ударами их клинков, в стройный музыкальный ряд. Их движения завораживали, а ощерившиеся против них – острыми когтями и ядовитыми клыками твари, казались неуклюжими и нелепыми. Обнаженные, безобразные, они десятками гибли под напором стали и только громче, с каждой секундой, звучали их голоса. Звучала кровавая песнь войны. Жестокая песнь… Та самая – что имеет свой собственный напев. Та, от которой в жилах стынет кровь и чаще бьется сердце. На этот раз без звона окованных железом щитов, без конского ржания, без воплей вражеских труб, без трольих барабанов и заунывных хурдовых хрипов, но оттого не менее совершенная, настоящая, целостная.

Все больше лилась кровь, и оглушенные своей яростью странные – человекообразные существа, без удержу напирали на Делийцев. Задыхаясь в озверелой толпе, оказавшись вдруг на куче мертвецов, предтечи устремились вверх и, ступая по плечам противников, принялись разить беснующуюся под их ногами массу – сверху вниз.

Сплотившись в одно многоликое существо, спутавшись и сцепившись руками, твари забурлили вокруг Делийцев плотным живым месивом и, увязнув сами в себе, жадно разевая голодные пасти, потянулись вслед за предтечами. Новорожденный курган – с жалкими фигурками воинов в своем навершии – стал стремительно расти в высоту. Сплетаясь и скручиваясь, подминаясь под тяжестью все новых и новых тел, он тянулся к самому небу и вдруг… когда стало казаться – что это может продолжаться бесконечно долго, неожиданно наступила тишина.

Настигнув Делийцев… бурлящая масса застыла на миг в неподвижности и… наконец, словно лишившись подпитывающей ее силы, схлопнулась вдруг сама в себе. Распавшись на множество мелких частичек, она растеклась по земле. Руки, ноги, головы, – вернулись на полагающиеся им места. Множество сцепленных только что в единую волю существ – вновь обрели свою индивидуальность. Снова стали различимы лица… На отдельных из них появилось осмысленное выражение… Некоторые скривились от полученных в давке ран. Кто-то зло скалился по сторонам, словно в обиде за то – что не успел излить на мертвых врагов своей ярости. Некоторые с глупой ухмылкой разглядывали, втоптанных в грязь и кровь, живых еще минуту назад, товарищей. Прочие стали медленно разбредаться из рощи вон…

Прикрывшись частями чужих тел еще до начала атаки, Борг молча наблюдал за битвой со стороны. Ему повезло оказаться между двумя гранитными валунами и огромными, глубоко врезавшимися в землю, корнями вековечного дуба. Здесь он мог не бояться за свою жизнь. Неизвестно что стало бы с ним, окажись он в гуще сражения. Возможно… даже броня Крона и клинок стального пехотинца не сумели бы ему помочь. Делийцы были явным тому примером. Даже их отточенное в веках мастерство, оказалось бессильным против грубой – не знающей страха силы…

Константин и эльбы выпустили в этот мир что-то чуждое ему. Что-то ужасное. Что-то такое, о чем предупреждал Борга Радмир. То, что окончательно изменит междугорье и что станет очередным пунктом в сотворенных великим магом злодеяниях… Что навсегда разорвет, сложившийся на заре мироздания, неизменный цикл рождения и смертей. И возможно когда-нибудь, там – за гранью жизни, навсегда запечатает вечного старика в адском огне.

"Константин знает эльбов, и он сумеет использовать их так, как не сумел бы использовать никто другой".– Говорил Радмир до того, как Борг отправился в путь.– "Он знает, что им дать и знает, что за это попросить. Они понятны ему. Ими движут одинаковые чувства. Они жадны и злопамятны. Они корыстны и чванливы. Скрывшись в их городе, старик развяжет себе руки. Константин никогда не считался с человеческими жизням. Не раздумывая, он швырнет их на алтарь своей алчности. Швырнет ровно столько, сколько этого будет нужно для достижения им его целей. Он уже делал это, не раз… я помню это. Я знаю, о чем говорю".

Мальчик был плох и время от времени, произнося очередное слово, начинал задыхаться в приступах жесткого удушливого кашля. После смерти Онаи он сильно сдал, и теперь, едва напоминал собой того мальчишку, которого Борг встретил в городе каменных стен. За время пути до пустошей и обратно он очень похудел, а теперь, так и вовсе выглядел словно скелет. Щеки впали, нос заострился, а копна густых, когда-то огненно рыжих, волос, поседев, стала такой же белой и легковесной, словно туман во время сезона дождей. Глаза стали еще больше, но теперь… в них, уже не было заметно того злого – фанатичного огня. Тускло и хмуро он смотрел на прима, и хрипло вздымая впалую грудь, изредка начинал говорить бесцветным – лишенным сил голосом.

"Небесный щит не должен достаться Константину".– Чуть слышно шептал он, едва двигая почерневшими от крови губами.– "Если это случится, он выжжет с его помощью все – что будет напоминать ему о прошлом. Он уничтожит и тролей, и хурдов, и делийцев, и даже эльбов. У Константина нет, и никогда не было друзей. Он не уважает жизнь… Крон был ему родным братом. Крон множество раз спасал его от смерти… но поплатился за это жизнью… Константин надеялся, что вся власть достанется ему но… случилось иначе. Он упустил момент и затем – целых три тысячи лет – ему пришлось делить зеркало драконов с другими. Терпеть их глупость, их твердолобость, их настырство. Но он никогда не оставлял своих планов. Он надеялся – что все… все снова встанет на свои места. Не важно… Сейчас он снова готов убивать. И он должен быть остановлен… И ты должен обещать. Обещать… что у этого мира, будет новый… Обещать что…"

А затем, так и не сказав чего-то очень важного, мальчик затих. Он прожил еще несколько часов и умер, так и не дождавшись рассвета… Борг зарыл его рядом с могилой Таны. За землянкой, где тот прожил один только день…

А когда взошло солнце, воин вынул из потухшего очага последний – едва тлеющий уголек… и раздул из него пламя. Дом охотницы загорелся также быстро – как брошенный в костер лист пергамента. Сначала запылала крытая дерном крыша, затем, занялись сложенные из толстых дубовых бревен стены. В светлеющие небеса поднялся упругий столб огня и, не желая долго задерживаться у погребального кострища, Борг отправился в путь… Опять за его спиной была только смерть. А багровый, пламенеющий всеми оттенками красного рассвет, обещал только новую боль. Боргу некуда было отступать, и уже не зачем было спешить. Он знал, что все случится так – как должно, и это вселяло в его сердце покой. Существо создавшее его когда-то из пустоты и собственных грез не было милосердным. Создателю вселенной ничего не стоило разрушить труд своих рук, но вероятно, ему же будет под силу, возродить его заново. Ему забавно наблюдать за страданиями людей. Но ему сложно будет жить в пустоте. Наверное, когда-нибудь он захочет выдумать новую историю, и она будет чуточку счастливее чем те – что были созданы прежде. Но это будет позже, а пока. Пока он, – творец этого мира, должен закончить начатое, и подарить своим, досмерти уставшим героям, долгожданный покой…

В роще ни осталось ни единой живой души и выбравшись из своего укрытия, Борг обернулся к месту недавней – скоротечной схватки. Трупы громоздились один на другом и формировали из себя высокий бесформенный холм… На его вершине лежало изодранное в клочья тело…

Мертвый Делиец был почти неотличим, от окруживших его отовсюду белесых окровавленных существ и оттого, казался одним из них. Перед смертью все равны. Возникнув изниоткуда, и те и другие, уйдут вникуда. Загробного мира не существует, а выдуманные Константином и вещаемые матриархом сказки о добрых богах – всего лишь ложь. А раз так, то важен только факт сиюминутного существования. Только он интересен творцу. Творцу, истинному существу стоящему выше великих магов. Существу воистину сосздавшему этот мир… Возможно сжалившись, после твоей смерти, он поместит тебя куда-то еще. Все зависит от его прихоти и почти не опирается на сделанные тобой поступки. Конечно же, он не является воплощением добра… и почти наверняка ему тоже бывает скучно. Иногда он строго следует логике событий, а иногда… нет. Ради разнообразия, он может пойти у тебя на поводу, и подарить тебе крупицу счастья… но такое бывает крайне редко. Он железной рукой правит всеми твоими поступками и потому, каждая рожденная в твоей голове мысль, каждое твое действие – являются частью его плана. Бывает, он может противопоставить тебя, себе самому. Иногда, он может прийти с утешением. Напомнить, что от твоей воли ничего не зависит, а затем, вновь швырнуть в пучину боли… Так или иначе, но сражаться с его сумасбродством бессмысленно. От судьбы не уйти, а значит… пусть все будет так, – как решит он…

Кивнув своим мыслям, Борг отвернулся от кургана из мертвых тел и, поправив ладонью ножны с клинком, двинулся прочь. На душе стало легче. Теперь он не сомневался в том, что сумеет выполнить долг до конца. Сегодня или чуть позже – Кастро, Константин и все их приспешники, получат по заслугам. Пока Боргу не о чем беспокоиться. Его звезда сегодня вновь станет счастливой, и оградит его ото всех опасностей. А дальше… Будет так, как решит творец…

52. Глава. Борг.

Со слов Делийцев – Кастро спустился в недра хрустальной горы.

Боргу нечего было делать на поверхности и, двигаясь по следам вездесущих белесых тварей, он достаточно скоро отыскал, скрытый среди холмов эльбийской равнины, нору-вход. Оглянувшись на лазурную синь неба у себя за спиной, воин решительно ступил на тропу, что вела в глубь подземного города.

Тесная у поверхности, нора, с каждым шагом становилась все шире. Прорытые в земле стены постепенно сменялись каменным кирпичом. Пока туннель вел прямо и под крутым углом вниз. Мало-помалу источник света остался далеко позади, и теперь, Борг продвигался вперед на ощупь. Здесь пахло червями и сыростью. Вскоре приторный запах склепа сменился сухим жаром нагретого на солнце гранита. Стало теплее. Держась левой стороны туннеля, воин чувствовал под ладонью стекло. Едва не порезав пальцы об его острые грани, Борг в удивлении выгнул бровь но… вспомнив, что когда-то город эльбов казался ледяной скалой, решил не придавать этому особого значения.

Вдалеке раздались исковерканные эхом звуки человеческих голосов и, сбавив шаг, воин превратился в слух. Кажется, это были крики… О большем гадать пока было рано и, помня о том – что чрево подземного города кишит врагами, Борг крепче сжал пальцы на рукояти клинка.

Спуск продолжался. Вскоре битый хрусталь – под ладонью прима – вновь сменился камнем, а потом так и вовсе влажным и липким мхом. Остро запахло плесенью и болотом. Стало душно, и едва не наступив на большого сверкнувшего синим – слизня, Борг догадался, что скоро начнутся жилые отсеки города.

Отдаленные крики стали ближе. То, что совсем недавно казалось только плодом его воображения, обрело реальную основу и больше не вызывало сомнений…

Раненые в живот и грудь ведут себя тише. Берегут воздух и, придерживая руками кишки, бессмысленно таращат к верху удивленные испуганные глаза. Чаще всего, так кричат, бойцы с перебитыми конечностями или спиной. Вроде еще и цел, а далеко не уползти. Надеются на чудо… Верещат – словно привязанные к дереву козлята и не помнят, что вокруг, кроме своих, есть еще и чужие… Впрочем, и этим сейчас не до них. До конца битвы, обычно, все заняты только собой. Кто-то убивает, кто-то умирает… Так и будет, наверное, орать еще несколько часов кряду. Тратить остатки жизни и сил неизвестно на что. А затем, уже пятьдесят на пятьдесят. Как удача повернется. Все зависит от воли победителя. И тут уж – ори не ори…

По поросшим мхом стенам стали появляться тонкие прожилки странной, светящейся плесени. Рваными и мягкими росчерками, мицелий покрывал собою все плоские каменные поверхности и оттого – те казались украшенными древними письменами. Переплетаясь между собой в сложных узорах, руны струились от пола до потолка, и с каждым шагом, становились все четче и ярче. Вскоре плесени стало так много, что письмена слились в сложную паутинную вязь.

От испускаемого плесенью сияния, туннель погрузился в холодные фиолетовые сумерки, и теперь, Борг без особого труда мог разглядеть пальцы своих рук. Широкий и прямой – туннель стрелой тянулся вперед. Светящиеся стены… высокий с синими разводами потолок. Монотонные крики раненого эльба где-то далеко впереди…

Метров через двести, перед воином, зачернели темной громадой, наваленные друг на друга валуны. Крики эльба стали совершенно отчетливы и, не сомневаясь в том, что коротышка находится где-то за камнями, Борг попытался ступать как можно тише.

Вблизи нагромождение камней оказалось оборонительным сооружением. Что-то похожее на баррикаду тянулось от одной стены туннеля к другой. Судя по задумке строителей, это угрюмое – в мрачных тонах нагромождение камней, должно было помешать противнику, проникнуть вглубь хрустальной горы. Плотно подогнанные друг к другу гранитные глыбы, темнели узкими глазницами арбалетных бойниц, и сквозь них – в сиреневую мглу туннеля, щерились жала смертоносных огненных жезлов. Земля у баррикад была густо усеяна острыми железными шипами и оплетена плотными рядами вязкой колючей проволоки. Имея даже десяток солдат, здесь можно было без особого труда сдержать натиск армии вдвое превышающей армию твердыни, и… представив, с какими трудностями могли столкнуться Делийцы, атакуя этот непреступный рубеж, Борг негромко присвистнул от напряжения.

–А эльбы даже выстрелить не успели…– Отметил прим про себя парой мгновений спустя, так и не сумев, различить у стен укрепления, следов недавней битвы.– Успей они ответить на атаку Делийцев, здесь бы паленым воняло… Быстро действовали. Нагло…

Заметив среди колючей проволоки едва приметную тропинку, Борг подошел к гранитному рубежу. Мягко ступая среди натыканных в землю шипов, прижался спиной к каменной поверхности стены, и прислушался – к царившим за границей укрепления звукам. "Ничего нового. Все так же оголтело кричит раненый эльб. Время от времени… раздаются какие-то всхлипы и бульканье. Вроде все спокойно. Можно идти…"

Подобравшись к распахнутой железной двери, и пригнувшись ближе к земле, Борг опасливо и воровато заглянул за край громоздкого каменного косяка.

Перво-наперво… прим увидел безголоввого эльба с толстой железной дубинкой в руках. В шаге от него, вповалку друг на друга – лежат еще три мертвеца… Все эльбы убиты умелыми рубящими ударами клинка. Атаковавший их Делиец был невероятно быстр и двигался преимущественно круговыми траекториям. Этакий смертоносный вихрь, против которого нет спасения… Смерть настигла эльбов кого где. Наверняка они знали о возможном нападении и тщательно к нему готовились. Все шло как надо и вдруг… многие из них увидели себя порубленными на куски. Делийцы умеют быть жестокими, и Боргу было это известно лучше – чем кому-либо еще.

–Бедняга.– Чуть слышно произнес прим, увидев у дальней стены эльба без ног.– То-то ты орешь как… недорезанный.

Эльб был молодым и определенно впервые видел смерть. Прижав к груди отрубленные у щиколоток ноги, он без устали верещал на одной высокой ноте и кажется все ни как не мог прекратить. На мгновение замолкая, для того, что бы набрать воздуха, он бросал мимолетный взгляд на свои изувеченные конечности, и вопль повторялся вновь. Так продолжалось раз за разом, и очевидно, оборвать это могла только смерть. Ждать впрочем, оставалось недолго. Судя по следам натекшей под эльбом лужи – крови в защитнике рубежа оставалось минуты на три. Еще немного, и вопли коротышки сменятся невнятным сиплым хрипом, а затем прекратятся и они. Сцедив с себя остатки жизни, и свыкнувшись со своим увечьем, эльб затихнет насовсем. Оцепенев от холода, закроет глаза, и больше уже никогда не сможет их открыть… Смерть станет ему даром. Придет как сладкий сон, как освобождение от мук, как мягкое теплое облако…

Не самая худшая смерть: Крики заглушают боль и стушевывают мысли. В первые мгновения, закрыв собой реальность, страх, понемногу, отступает на второй план и позволяет тебе свыкнуться с уходом… По крайней мере… это лучше чем гореть заживо или тонуть… Охотники вельда опытные воины и знают толк в таких вещах. Недаром же они выдумали свою песню мертвых, и ревут ее в свой последний вдох. Сегодня, этот мальчишка, сам того не зная, приблизился к вековой мудрости жителей великих болот…

Встав у стены воин прикрыл глаза. Кроме мальчишки, за баррикадами лежало еще пятнадцать изрубленных тел, и затянувшийся вопль раненого ополченца – был для них лучшим отпеванием. Сегодня будет много мертвых, а значит должно быть много слез. Никто не должен отлынивать от этой сложной – но нужной работы. Умирающие должны оплакивать умерших, потому что этот день – станет последним днем. Человеческая жестокость вновь не знает границ. Кровь льется рекой, и нет того – кто смог бы остановить это безумие. Нет. Борг не станет обрывать крики горечи. Пусть сотни глоток сегодня взывают к небесам. Пусть хают и клянут имя своего создателя. Пусть зудят ему слух – словно стая назойливой мошкары. Пусть требуют и умоляют. Пусть обличают и корят. Пусть полонят собой небеса и несут с собой муку… пусть. И может быть тогда… он… наконец, услышит…

Зажмурившись, Борг коснулся ладонью своего лица. Растер щеки и лоб, устало встряхнул головой… Смерть Радмира и той женщины из леса не прошла для него даром. В нем что-то надломилось с тех пор, и теперь, там где должна была быть цельная душа, темными провалами зияла пропасть… Дыра – что возникла в его груди очень давно, а теперь разрослась так – что через ее рваные края… стал различим ад… Обнаженная рана – что кровоточила после гибели твердыни и всех ее жителей, обливалась скупыми слезами после смерти Гроза и Айрин. Ныла и терзалась при виде сотен мертвых лиц – что были до этого. Ширилась и росла после первых испытаний на право обладания клинка. После первой – пролитой его рукой крови… после того – как он преступил пределы положенного и убил… убил вместо того – что бы умереть самому…

–Это все та проклятая ведьма с ментальным кубом.– Криво усмехнулся Борг, вспомнив вдруг иссохший полутруп древней целительницы и ее последние слова.– Она что-то сделала с моим сознанием и… Это безумие… Мои мысли не должны быть такими… Они путают меня… Я не…

Безногий коротышка визжал недобитой свиньей, и это сбивало с мыслей. Крики его уже не были так громки как прежде, но все так же – грохочущим набатом звенели в голове. Они гнали прочь что-то важное. Что-то такое – что могло принести ответы и… вдруг не сумев сдержать рвущее на волю раздражение… Борг одним коротким и злым ударом перечеркнул и без того уже почти угасшую жизнь…

Крики прекратились. Навалилась тишина. Став неподвижным каменным изваянием, Борг медленно обдумывал то – что случилось с ним минуту назад. Вялые, своевольные мысли перескакивали с одного на другое, и не спешили идти в поводу. Сознание стало плоским и бесцветным. Каждое новое умозаключение давалось с огромным трудом, и… чувствуя – как тоненьким ручейком из него истекает воля, Борг бессмысленно уставился на свой измазанный кровью клинок.

Подумать только – перед ударом он даже не зачернил лезвие. Чудовищная невнимательность, которая в иной час могла стоить ему жизни. Меч стального пехотинца достаточно хрупок. Когда клинок черен им можно резать камни и сталь, но в неактивном состоянии, тонкое как лист, хрустальное лезвие – легко сломается даже от небольшого тычка. Прим должен быть осторожен со своим мечом. За право обладания им бились тысячи мужчин и только лучшие из лучших были достойны взять его в свои руки. Клинок для патриарха твердыни и мать и отец, он заменяет ему детей и жену – нет в жизни прима ничего более родного и важного. Патриархи приходят и уходят, а меч остается. Так было всегда и так будет до тех пор, пока нерушимыми стоят стены твердыни. Клинок – это символ великого города, его сердце и душа. А потому, относиться к нему нужно со всем почтением и осторожностью…

–А котелок-то у тебя брат прохудился…– С грустью произнес воин, тщательно отирая покрытый каплями крови хрусталь.– Много же тебе было нужно для истерики… Другого момента выбрать не мог. А мне еще с великими магами драться… А если всякая нечисть перед глазами мерещиться начнет? Нужно поторапливаться… пока мозги окончательно в кисель не превратились…

Вернув клинок в ножны, Борг заставил себя оставить гранитный, наполненный чужими смертями, рубеж, и двинуться по стылым темным коридорам дальше…

Опять был безлюдный холодный туннель… Затем, бесформенным мешком выдвинувшись из темноты, у ног Борга, очутился новый – порубленный клинками стальных пехотинцев мертвец. Спустя несколько минут трупы стали встречаться с пугающей частотой. А потом, Борг вышел в огромный и мрачный – разрушенный напором какой-то дикой стихии грот. Здесь было темно, но благодаря гулкому эху редких стонов, Борг мог судить о невероятных размерах залы, – в которую привела его судьба…

В гроте было пыльно. Кругом, глубоко вонзившись в землю своими острыми гранями, торчали многотонные гранитные валуны. Присыпанные толстым слоем песка и глины, то там – то здесь, лежали убитые внезапным камнепадом эльбы. Изувеченные, скорчившееся, они напоминали собой статуи и, обходя их тела стороной, Борг легко мог представить, что те пролежали здесь не одну тысячу лет. Впрочем, это могло быть правдой и, вспомнив рассказы Гроза о его городе… воин, осторожно толкнул носком сапога очередного мертвеца. Эльб был мягким и, вздрогнув от касания, отозвался на любопытство прима тихим – лишенным силы стоном.

Недавно все обитатели грота были живыми… Они не знали о надвигающейся опасности. А затем в их унылый – размеренный мирок пришла беда, и не спросясь отобрала у них то – что было им дороже всего. Здоровье, жизни, будущее…

Грот был большим и, задумавшись над тем – в каком направлении прокладывать путь взобрал… прим взобрался на ближайший к себе валун. Делийцы опытные охотники и умеют скрывать свои следы. Пока Борг шел по мертвым телам, но в этой разрушенной взрывом пещере трупов было столько, что об использованном ранее приеме можно было забыть. Нужно было выдумывать что-то другое, и присев на корточки, воин прислушался к окружающим его звукам.

Стоны, шелест осыпавшегося с потолка щебня, звук льющейся воды и… едва различимый – на грани слышимости гул. Гул шел откуда-то справа – кажется с нижних ярусов города. Низкий и монотонный – похожий на удары сердца, он заставлял вибрировать камень под ногами и, догадавшись, что так может звучать только то – что Гроз называл "средоточием силы" Борг кивнул возникшей в уме догадке.

Средоточие силы – древний могущественный артефакт. Он достался эльбом в наследство от прежнего мира, и позволял им, долгие тысячелетия, скрываться от ярости драконов, глубоко под землей. Источик магических энергий, что – исчерпав свой ресурс, вынудил жителей хрустальной горы обратиться за помощью к людям. Та самая вещь, что стала отправной точкой – всех случившихся с междугорьем и чистыми землями бед.

–Тронный зал расположен почти над самым реактором.– Задумчиво произнес Борг, пытаясь припомнить все, что в свое время рассказывал ему Гроз.– Реактор – средоточие силы… и он питает кресло вождя… Тронный зал – основа могущества правителей хрустальной горы. Кастро нужен Константин. Константин в свою очередь, не покинет места – что может защитить его от ярости "последнего задчего". Теперь, главное, не заплутать в лабиринтах города. Звук не лучший ориентир под землей. Остается надеяться на удачу…

Приняв решение, Борг двинулся на звук. Обступив воина крепкими краями, слева и справа поплыл частокол гранитных глыб. Невдалеке проявилась обваленная взрывом стена и, чувствуя на своей щеке легкое дуновение ветра, воин свернул вправо…

Сквозняки в подземельях не появляются без причины. Это не поверхность – где ветер гуляет сам по себе. Здесь ему нужны просторные коридоры и резкие (редкие для глубоких нор) перепады температур. Сквозняк был теплым и густо пах плесенью. Словно река в пределах своего русла – он плыл откуда-то из самых глубин города. Возможно оттуда, где, в жарком удушливом тумане, дремлют беспробудным сном эльбийские самки, а в их непомерно раздутых чревах вызревают новые поколения однокровников Гроза. Того самого коротышки, который, когда-то блуждая по катакомбам города десяти ветров, научил Борга ориентироваться в беспроглядном мраке, и с легкостью находить выход – даже из самого сложного и запутанного подземного лабиринта.