Читать книгу: «Записки старого мага», страница 74

Обернувшись, Дайнар увидел обломившейся у основания ствол великого древа. Лишенная корней веньяза медленно умирала под злыми нападками ветра и окружавших ее снегов. Широкие мясистые листья на длинных ветвях сморщились и пожухли… и древо стало похоже на обглоданный хищниками труп. Сучья торчали как ребра, и облепившая их зеленая масса была почти неотличима от плоти. Так выглядит озерная корова на третий день празднества, когда с ее костей снимают последние куски мяса, а то, что осталось, отдают на поживу речным червям…

Великое святотатство сорвать с веньязы один только лист. За всю историю народа, не было такого, что бы троль… вырвал росток "священной лозы" из земли. Веньязы казались вечными и нерушимыми. Такими же несокрушимыми – как великий вельд. Но оказывается, ничего не может быть вечным… Сегодня Дайнар преступил пределы положенного. Он погубил символ того, что было ему дороже всего. Возможно, своим безумным поступком… он подрубил будущее всего народа. Возможно, все его решения, были плодом больного, зараженного чужим присутствием разума. Возможно, все, что он сделал, было ошибкой но… теперь, он уже не мог отступить назад. Прошлого не вернуть – так или иначе, он должен довести начатое до конца.

Смотреть на гибель древа было больно и, отвернувшись от веньязы, Дайнар снял с пояса амулет. Отзываясь на мысленный приказ, тот легко распался в ладони дикаря серебристым облаком и, сформировав из себя карту, указал охотнику финальную точку его пути.

Если верить памяти ведьмы, идти оставалось недалеко. Не больше одного дня. Сначала следует пересечь снежный перевал, затем, следуя по древнему ущелью, подняться к вершине горы. Там, среди острых, попирающих небеса пиков, отыскать вход. Старинная реликвия сокрыта в рукотворном ледяном гроте. Там, за непробиваемой гранитной дверью, помещено то, что позволит ему уберечь родной народ от истребления. Зеркало драконов – артефакт, благодаря которому, можно стать отцом нового мира либо… его последним судьей. Ни одно живое существо не должно владеть таким могуществом. Время богов и великих магов ушло. Зеркало должно быть уничтожено… драконы будут вечно нести свою вахту в бессмертных небесах. Без чужого понукания, охранять, рожденный под тенью их огромных крыл, мир. Дарить благоденствие вельду и населяющим его существам. Быть теми… кем они были последние две тысячи лет. Последним оплотом – против рвущегося в этот мир хаоса, разрухи, всеобщей погибели…

Свернув амулет, Дайнар побежал к солнцу… Рушась под тяжелой стопой дикаря, захрустел снег, и пару мгновений спустя, снова стало легче дышать. Сомненья отступили. Взамен пришла уверенность. Он вождь вольного народа, он венец творения он нить связующая, и кому как не ему, встречать лицом те беды, что встали сейчас перед ним самим и племенами великих болот? Его плечи сильны, а когти еще не затупились. Его клыки белы, а глотка еще не напилась крови. Его ноги быстры и нет такого врага, который бы смог – потягаться с ним в ловкости. Он справиться со всем, что преподнесет ему судьба, а потом… будь что будет. Ни одному мудрецу не удалось еще заглянуть за порог времен. Домыслы бесполезны – важно только дело. И он Дайнар… охотник бескрайних болот… Выполнит эту работу лучше других.

К полудню Дайнар выбрался на перевал и, приложив руку к глазам, вгляделся вдаль. Пока судьба была к нему благосклонна, и он не встретил на своем пути ни одной серьезной преграды. Имея опыт посещения снежных равнин, он ловко обходил те коварные ловушки, которыми они изобиловали на каждом шагу.

Заранее замечая присыпанные снегом трещины, троль прокладывал новый, более удачный – нежели прежний, путь. Он сумел избежать встреч с горными чудовищами. Он не шумел, и потому, грозные лавины не заметили его присутствия в своих заповедных, запретных для присутствия любой жизни, угодьях. Все это, не могло не радовать, и, принюхиваясь к стылому ветру, троль довольно скалил свою безобразную, украшенную плотными рядами крепких волчьих зубов, пасть.

Солнце поднялось над головой и, отражаясь от безупречной чистоты снега, свет больно резал глаза. Хмуря брови, Дайнар слизывал с губ, рожденный дыханием иней, и время от времени, зябко дрожал плечом. Высокогорье, чуждо для жителя бескрайних болот. Здесь слишком холодно, а в стерильном от запахов воздухе, почти нет питательной силы. Им сложно надышаться, и даже короткая перебежка, дается с большим трудом. Чтобы не окоченеть – нужно двигаться, но чтобы двигаться – нужно дышать, и осторожно балансируя на грани сил, Дайнар легкой трусцой бежал вперед.

Вольный народ не знает одежд – охотник должен уметь согревать себя жаром сердца. Он никогда не разведет огонь и не приготовит на нем пищи – это удел глупых женщин и детей. Взрослый самец не просит помощи. Он не прячется в жарких сырых норах – словно трусливый эльб. Он не кутается в теплые, звериные шкуры – как это делают люди. Умный охотник, умеет доверять трудам своих отцов и потому… остается на ногах там, где отступают другие. В этом залог его силы! Его обнаженная кожа – лучшие одежды. Если того требует судьба, он всегда, защитит себя – силой своих клыков и когтей. Уйдет от чужих атак, положившись на выносливость быстрых – словно сам ветер, ног…

Бежать от врага не всегда проявление страха… Так и сейчас,– разгоняя кровь в стынущих венах, Дайнар убегал, от преследующего его по пятам мороза. Играл с ним в пятнашки. И забавляясь его неуклюжестью, не давал ему себя поймать. Это бодрило кровь и, рождая вокруг себя облачка густого пара, троль время от времени, издавал редкий довольный рык.

Так было в далеком детстве – когда, пытаясь поймать Дайнара на свой длинный ядовитый шип, за ним бежал неповоротливый Гха. Или, когда, ради забавы, он выманил из болот, целую стайку злобных жучков Тари. Оставляя их на расстоянии шага, Дайнар, мог целую вечность, бежать от них по хмурым просторам великого вельда. А потом громко смеялся, в последний миг, взбираясь на ствол любого высокого дерева. Гха и Тари водные животные. Они любят плавать и им трудно передвигаться по земле. То, что выше сажени не вмещается в их ум, и глупо клацая своими хитиновыми жвалами, они всегда уходили обратно. Уходили сторожить свои сырые болота, ровно до тех пор, пока Дайнар не наведывался к ним в следующий раз…

Мороз – был очень похож на тех болотных существ. Он может жить – только в горных вершинах, и у него, никогда не хватает сил догнать того, кто был рожден более быстрым и умным чем он. Наверняка, ледяной ветер, будет глупо завывать среди заснеженных пиков, (как это делали круглозубые жучки) когда Дайнар спустится обратно в вельд.

А пока нужно бежать. Бежать потому, что остановка чревата смертью… Бежать… и чувствуя как смерть идет за тобой по пятам, острее чувствовать жизнь. И негромко ворчать себе под нос… какие-то полузабытые детские ругательства. И глубже всматриваться в свою память… теперь уже тесно и неразрывно переплетенную с памятью – навечно поселившегося в ней мертвеца… Того мертвеца, которого ему суждено было долгое время оберегать и… любить, ненавидеть и желать смерти… Той самой – женщине, девушке и девочке, старухе – что даже после своей смерти, осталась для него живой… той самой, что заново открыла для него неведомое прошлое – прошлое его самого и всего его народа в целом.

––

Кастро и Тан собрали выживших и вручили им в руки оружие. Тех, кому повезло не умереть сразу – оказалось не больше десятка, остальных нужно было предать земле. Сначала хоронили детей и тех, кто был дружен со стариком. Для них вырыли большую яму, а затем, когда яма оказалась полна до краев… ее прикрыли их сверху большим железным листом. Большую часть работы проделала Элина. Остальные были слишком слабы, для того, чтобы сдвинуть этот – отколотый от стены ангара, кусок… Затем собрали обгоревшие части тех, кого мальчик считал врагом. Руки, ноги, лишившиеся лиц головы, окровавленные куски тел… Все что нашли, свалили в большую кучу, а затем, Тан попросил ударить по этой куче пучком губительного огня… Облитые горючей смесью тела, легко поддались на уговоры пламени, и вскоре над лагерем, поднялся густой чадной дым. Кострище получилось таким большим, что девочка, помимо своей воли, вспомнила ту страшную битву, что случилась с ней, как только, она обзавелась этой странной, выполненной из золотого металла, броней. Стало страшно… но вовремя оказавшийся рядом, старик сумел оградить ее от припадка. Заметив, как угрожающе запылали ее зрачки, он прикрыл лицо девочки застиранным синим халатом. Костра больше не было видно и, вспомнив свою светлую палату, Элина вновь вернулась в себя.

…затем, старик, Тан и возглавляемые ими люди отправились в путь. Долгие дни они шли куда-то… и часто, Элине приходилось отбивать их, от ожесточенных – давно лишившихся человеческого облика человеческих существ. Как и в первый раз, в ней не было жалости, но теперь, она била прицельно – старательно избегая ненужных и лишних, по мнению Кастро, смертей. Иногда, к их странствующему отряду присоединялся кто-то новый… часто, бесследно исчезал кто-то старый.

Однажды, он подверглись атаке другой золотой фурии, и их отряд в тот день сократился вдвое. Смертей могло быть больше, но противник оказался, слаб, и не мог двигаться так же быстро – как это научилась делать девочка. Кастро потом сказал, что сердечник фурии был почти полностью разряжен, и что им очень повезло. Решено было быть более осторожными, но смерти, все равно, продолжали случаться с пугающей частотой… А потом… их отряд, оказался в окружении большой группы людей.

Старик улыбался и говорил, что им некуда больше бежать. Он говорил – что наконец, встретил того, кого искал. Говорил, что нашел дом…

Затем Элину долго осматривали какие-то толстые бородатые люди, и в задумчивости чесали свои носы. Они что-то сделали с головой девочки, и ей легче стало думать. Теперь ей было проще понимать человеческую речь и она, наконец, научилась отвечать на вопросы. Ее поселили в тесной хибарке, и она радовалась крыше над головой. Ведь это… так было похоже, на ее старый дом…

С того дня, ей больше не нужно было убивать, и все освободившееся от забот время, она проводила в бесконечных разговорах с окружающими ее людьми. Вокруг кипел жизнью большой полевой лагерь, и она должна была узнать о нем все. В девочке пробудилось любопытство, и она все никак не могла его утолить. Сначала люди боялись ее приставаний, затем ее появление стало приносить громкий радостный смех. К ней относились как к забавному неуклюжему ребенку, которым впрочем, она и была. Вскоре она узнала об окружающем ее мире достаточно, чтобы делать свои собственные выводы. Она понимала, что отличается от своих сверстников, но пока не очень об этом сожалела. Ей интересно было с детьми, а детям интересно было с ней и если проявлять осторожность… то почти наверняка не будет криков и чужих обиженных слез. Старик и Тан научили ее быть нежной и теперь, только редкий чужак, мог шарахнуться от нее в укрытие, не понаслышке зная как опасны и смертоносны, могут быть фурии – имперской, все еще вражеской армии…

А война за хрупкими стенами лагеря все шла и шла. Расходуя крупицы оставшихся сил, противоборствующие стороны не спешили отступать, и каждая армия была уверена, что следующий день принесет победу именно ей. Уже не осталось тех, ради кого велись кровавые битвы. Истрепались и позабылись идеи, ради которых, эпоха иллюзий, словно ненужная вещь, была вышвырнута в горнило войны. Сгорели и были разрушены города, где прежде кипела жизнь. От старого мира почти ничего не осталось, а война все шла… и казалось, что ей не будет конца.

Новые, пришедшие из-за края мира люди, рассказывали страшные истории о бесконечных пустынях и отравленных землях, и уже мало кто сомневался в правдивости их слов. Жизни вокруг становилось все меньше, и говорили, что в скором времени, ее не останется вовсе. Эпоха иллюзий стремительно катилась к своему закату, и этого уже было не остановить…

Шли дни, а за ними годы. Защищенный остатками дружественной армии лагерь, постепенно превращался в маленький городок, и только редкие набеги одичалых гончих ада, да непродолжительны бандитские рейды, могли вызвать в нем переполох. Военные действия шли теперь где-то на западе, и мало влияли на жизнь обитавших в «Оазисе» людей. Трудности возникали только с едой и питьем. Но, облачная в тело «золотой фурии», девочка имела в этом отношении некоторые преимущества… Ей никогда не было холодно, и она легко переносила адскую жару. Она давно позабыла, что такое боль, и если бы не Кастро и Тан, давно бы охладела к нуждам, окружавших ее беззаботное счастливое существование, хилых человеческих существ.

Старик и мальчик рассказывали ей о прошлом, и она верила их словам. Она еще помнила, что и у нее когда-то были обычные руки и ноги. Она любила чужие голоса и смех, и знала, что без других людей, ее мир, легко станет вновь холодным и мрачным… как после той – случившейся так внезапно и закончившейся так жестоко грозы…

Тан рос, и вскоре, уже легко мог дотянуться до ее плеча, кончиками своих пальцев. На его лице появились волосы, и голос сменился на низкий глухой бас. Он стал проявлять интерес к противоположному полу, и теперь, обращался к Элине, только в том случае, если ему нужно было перенести какой-то груз. Он еще был подростком, но уже мало, в чем походил – на того забияку, каким она знала его по прежним временам. Теперь она стала для него вещью и обузой, и Элине это не нравилось. Понемногу, она стала стесняться своего тела, и с тех пор все реже появлялась среди людей. Ее отличие от прочих стало причинять боль но, не зная как выразить свои чувства… девочка предпочитала держать растущее напряжение в себе…

Кастро постарел… Он сморщился и согнулся в груди. Его синий халат теперь висел на нем словно на вешалке, и ему все труднее было двигать ногами. Как оказалось, старик, еще до войны, был известным ученым, и имел на своем счету множество серьезных научных работ. Сейчас он вел какие-то сложные изыскания, и считалось, что они могут ускорить конец войны. Тан время от времени помогал ему в его трудах, но вскоре у него появились другие увлечения, и старик остался один. Заметив слабость Кастро, Элина решила предложить ему свою помощь и с тех пор, безвылазно поселилась в его лаборатории. Теперь она больше читала и думала и, не уставая удивляться гибкости ее ума, старик вскоре научился доверять ей сложные самые расчеты и опыты.

Элина стала соратником Кастро, а он, так и остался, ее единственным и верным другом.

–Человечество разочаровало меня.– Говорил он, иногда, склонив свою седую голову над столом.– Люди всегда были слишком глупы и жестоки. Они так и остались, теми обезьянами, что жили когда-то в лесах. Для того, что бы обуздать животное в себе, они создали мораль и своды законов. Они придумали наказание и поощрение, они построили тюрьмы и психиатрические лечебницы, они создали искусство и виртуальные миры но… так или иначе, это не принесло плодов. Инстинкты можно заглушить лишь на время, и каждый следующий рецидив, будет намного хуже предыдущего. Человек порочен в самой своей основе и потому, всегда будет стремиться к разрушению… Посмотри, как было прежде. Заполучив в свои руки свет знания, человечество перестало развиваться… оно стало деградировать. Разучившись получать удовольствие от простых вещей, они выпустили на волю сидящего в них зверя. Привыкнув к достатку и считая его чем-то разумеющимся, они потворствовали своим страстям. Целая эпоха была отдана на откуп пороку. Человек перестал трудиться и мыслить, теперь он только жрал, пил и утолял свою похоть. По настоящему счастливыми считались те, кто умел полностью отказываться от своего разума. Кто с легкостью сбрасывал с себя, навязанные обществом обязательства и ярлыки. Тот, кто умел позволить себе все… То, что раньше называлось моралью, извратилось с точностью – до наоборот. Найти чистого душей человека, стало так же сложно, как прикоснуться рукой к небесам… В конечном итоге, это привело к войне, и всеобщее истребление, стало достойным концом, этой подгнившей – в самом своем основании, цивилизации…

Пройдет время и о нас больше некому будет вспомнить.– Упрямо встряхнув головой, смотрел он в ее глаза.– Но именно у нас есть возможность что-то изменить. На руинах того, что ушло… ушло безвозвратно, мы можем попытаться отстроить новый мир. Мир светлый и чистый. Его уже будут населять другие существа. Более разумные – не испорченные. Мы оградим их от болезней и старости, и сделаем их такими выносливыми и сильными, что они без труда смогут выжить там, откуда ушла вся прочая жизнь. Они будут терпеливыми и трудолюбивыми, и они сумеют отчистить для себя и своих детей эту планету… Они будут стремиться к знаниям и добру. Они не будут ведать ненависти… но если того потребуют обстоятельства, смогут всегда за себя постоять. Войны уйдут в прошлое, так как им не свойственна будет корысть, но вместо нее, я наделю их состраданием и способностью любить. Любить по-настоящему – открыто, всем сердцем и не только самих себя, но и окружающий их мир – каждое населяющее его существо, каждую травинку, каждый народившийся на этот свет листок… Основой для этих существ, конечно, станут люди. Но я изменю их так, что между ними, уже не будет никакого родства. Я возьму от людей все самое хорошее и добавлю к этому толику совершенства. Благодаря нашим усилиям, все плохое останется за спиной. А будущее будет светло и безоблачно… и это будет правильно.

И вслушиваясь в слова старика, Элина хотела верить… Она видела жестокость человека… Но не испытывая к людям открытой неприязни… впрочем, не чувствовала к ним и особой любви. Они и вправду, уничтожили тот мир, в котором жили. Так почему им на смену не прийти кому-то более чистому…? По ее мнению, это был достойный труд… и потому, девочка редко отказывала старику в поддержке…

Первые опыты были не удачны, и Элина часто опускала руки, когда все вновь и вновь шло наперекосяк… Однако Кастро, каждый раз умел найти правильные слова, и они вновь брались за работу. Постепенно среди множеств ошибок стал прорисовываться верный путь и, радуясь каждой случайной удаче, они утраивали свои усилия. В один из дней стало ясно, что Кастро нашел способ оградить человека от старости. Его метод был более прост и эффективен, чем уже существующие, и не откладывая дела в долгий ящик, старик испробовал его на себе. Результат был ошеломляющим и вскоре в лагере, о старике, заговорили как о волшебнике. Побочным результатом его трудов, стали препараты, которые могли лечить множество болезней… Мало помалу о Кастро узнали за пределами их маленького городка. Со всей округи, к нему начали стягиваться раненые и увечные, и он редко отказывал им в помощи… А затем, как снег на голову, пришла неожиданная весть и, не веря собственным ушам люди, раз за разом, переспрашивали друг друга об одном и том же. Не сдерживая эмоций, они плясали по залитым солнечным светом улицам и тянули друг другу руки. Обнявшись, они кружились на месте и громко смеялись. Пели песни… и каждый из них, говорил о чем-то своем. В городе стало шумно и весело, и запоздало отвлекшись от своей работы… Кастро сказал Элине, что войны больше нет…

49. Глава. Дайнар.

Война кончилась и нужно было как-то обустраивать новый быт. Люди вновь поверили в завтрашний день… Но упоение нежданным счастьем длилось не долго. Конец войны не привнес в жизнь лагеря счастливых перемен. Еды больше не стало, а дующие со стороны пустошей суховеи несли с собой темный коричневый туман. Стелясь по земле, туман выжигал легкие у своих жертв… оставлял на голых участках кожи глубокие оранжевые рубцы. Теперь, на поверхности города можно было появляться только в специальных одеждах. Вскоре, только редкий смельчак мог похвастать тем, что своими глазами видел свет солнца. Умы бередил слух, что отравлен весь материк… Слишком большую цену заплатили генералы воинствующих армий за последний день войны. Слишком много яда было выброшено в воздух… Пресытившись человеческой яростью, земля перестала быть пригодной для жизни… людей вновь охватил страх. Былые герои переродились в мародеров и, видя озлобленность и бессердечие оставшихся без цели воинов, даже ярые поборники мира снова стали мечтать о войне. В войне была упорядоченность. В ней люди убивали друг друга не просто так, а для достижения каких-то важных и нужных вещей. Это была тяжелая и сложная работа, но ее должен был кто-то выполнять и потому… убийства в те дни не казались такими бессмысленными как теперь.

Смерть свирепствовала всюду, и казалось, этому не будет конца. Агонизируя, человечество поедало остатки самомго себя и вот… когда хуже, кажется, уже не могло быть, появился Крон…

Крон пришел в лагерь с большим отрядом вооруженных людей, и уже на следующий день, объявил себя новым мессией. Когда-то Крон был военачальником. Теперь у него появилась возможность назвать себя богом. После смерти последнего генерала, он заполучил в свои руки "небесный щит" имперской гвардии, и после этого, уже никто не мог диктовать ему свою волю. Небо оказалось в его безраздельной власти и, упиваясь своей безнаказанностью, Крон начал войну со всеми – кто отказывался принять его власть…

Крон не оставил жителям города выбора, и опасаясь за свои жизни, те согласились на выставленные им условия. Наступили тяжелые – пресыщенные запахом крови и страха дни. Крон был безумен но, пока, умело играя на алчности своих приспешников, мог не опасаться за свою жизнь. Утопая в немыслимой, для тех дней, роскоши, он травил голодом остальных. Он убивал беспричинно – по малейшей прихоти. Он паразитировал на чужом страдании. Его жажда власти не знала границ. Он стал воплощением вселенского зла… Шло время. Человек привычен ко всему и вот… разучившись, наконец, вглядываться в будущее, люди утратили последние крупицы страха. Ярость копилась в них как гнойный нарыв, и в один из дней случился бунт. Люди выбрались из своих нор и окружили дворец Крона. Они были слабы и, смеясь над их глупостью "Последний миссия" обратил на них ярость небес…

"Дракон" появился почти мгновенно, и тут же, ударил лавиной света и огня в самую гущу толпы. Завершить начатое, было делом двух минут и, добив уцелевших, чудовищная тварь убралась восвояси. В тот день выжили только единицы, но каждый из них поклялся кровью посвятить свою жизнь борьбе.

Вновь потянулись пропитанные ядом отчаянья дни…

–Мы должны помочь им.– Однажды, серьезно посмотрев Элине в глаза, отставил от себя пробирку Кастро.– Крон мешает мне работать. Он совершенно спятил. Сначала он перебьет всех жителей города, а потом возьмется за нас… У меня есть несколько знакомых. Если все правильно разыграть, мы сумеем прихлопнуть его словно таракана на столе. Мы ударим его неожиданно и разом. Не думаю, что он сумеет с нами совладать. Но в этом деле мне нужна твоя помощь…

Элина согласилась, и спустя ровно месяц Кастро был приглашен в ставку "Миссии". Крон знал о работе старика и хотел продлить свою жизнь. Лучшего момента могло не случиться, и Кастро уведомил своих людей…

Затем был скоротечный, ожесточенный бой и, не смотря на всю свою мощь, безумный – возомнивший себя богом тиран, потерпел поражение. Они атаковали Крона неожиданно и, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, поместили его в капсулу времен. Дело было сделано… старик мог праздновать победу.

Уничтожив сообщников Крона, Кастро и его люди заполучили в свои руки власть. Теперь они управляли небесами, а значит, управляли всем. Их было пятеро, и будущее человечества, легло на их плечи тяжелым грузом…

Память о деяниях Крона была еще сильна, и потому, никто не спешил примерять на себя венец владыки. В зеркале "Небесного щита" было сокрыто слишком много могущества, для того, чтобы отдать его кому-то одному но… время избавиться от него еще не пришла. Вокруг лагеря по-прежнему блуждало неисчислимое множество врагов, и помощь "Драконов" оставалась последней надеждой на выживание…

Решено было, на какое-то время, оставить все как есть. Пусть "Драконы" – охраняя спокойствие их городка, несут свою вахту в небе, (уничтожая по всему миру то, что так или иначе, может стать ему угрозой) а о том, что следует предпринять в будущем… решиться само собой…

Для того чтобы ни у кого из пятерки не возникло желания воспользоваться "Небесным щитом", решено было защитить его при помощи особого ключа. Ключ разделили на пять частей, и вручили каждому из хранителей. Теперь, только сообща, они могли диктовать свою волю "Стражам последнего дня". Так был заключен стеклянный договор. Хрупкий как хрусталь, но непреложность которого, смогла выдержать напор нескольких тысячелетий. Их было пятеро; Кастро, Константин, Максимус, Элина, и Эвейна. Все он участвовали в заговоре против Крона, и именно они определяли теперь путь, по которому должна была двигаться оставшаяся после великих войн жизнь.

Максимус и Эвейна – брат с сестрой, были основателями лагеря. Именно у них, просил Кастро приюта, после того как бежал из рабства. Константин был человеком Крона, и появился в селении, в составе отряда «безумного Миссии».

Константин – больше прочих был запятнан кровью, и ему не стеснялись об этом говорить. Чувствуя себя чужим, он часто покидал лагерь и, скитаясь, проводил вне его стен целые годы. Он искал выживших людей. Он собрал богатую коллекцию артефактов. Именно он… а не кто-то другой, отыскал, в одном из заброшенных прибрежных портов, огромную – плавающую крепость, и принес с собой весть, о том, что в далеких – северных широтах можно не опасаться синего тумана и ядовитых словно кислота дождей.

–Здесь мы погибнем.– Оперевшись кулаками о стол, горячо говорил он, в упор вглядываясь в лица членов совета.– Материк мертв и нам нечего здесь терять. Все превратилось в пустыню. На сотни тысяч километров вокруг, вы не найдете ни одного живого кустика, ни единой зеленой травинки. Умерло все. Нет ни животных, ни насекомых… Почва отравлена, в ней не осталось даже бактерий. К мертвым городам не возможно подойти из-за высокого уровня радиации. Даже продвинутые системы защиты не помогают. Пока мы как-то сводим концы с концами, но скоро голод убьет всех. Воды почти не осталось, а фильтры с каждым годом работают все хуже. Все люди, в той или иной степени, страдают от лучевой болезни. Они гниют заживо, и даже притирки Кастро не могут их спасти. Здесь у нас нет будущего. Мы должны найти себе новый дом. Я изучал данные по планете. "Небесный щит", к счастью, дает нам такую возможность. В северных широтах воздух чище. Там, нам, по крайней мере, не нужно будет закапываться под землю. Там, со старых времен, сохранились огромные запасы еды. А теперь, у нас есть еще и корабль… Я видел его собственными глазами, я бродил по его палубе. Он в рабочем состоянии и его еще можно пробудить. Дайте мне людей, дайте мне инструменты и через месяц, я пригоню его в ближайший залив. На нем уже есть запас пищи, а то, что не хватит, мы возьмем с собой. Все что я говорю осуществимо. И это позволит нам выжить. Это, единственный шанс, и мы не должны его упустить…

–Нас осталось всего сто тысяч.– В сомнении, качал седой головой Максимус.– Каждая человеческая жизнь теперь на счету, а ты предлагаешь рискнуть сразу всем. А если ты ошибаешься, и в северных широтах нас ожидает смерть? Если что-то пойдет не так, и мы не сможем вернуться обратно? Риск слишком велик. Я предпочитаю остаться здесь. Со временем воздух очистится, и мы снова заживем как прежде. Кастро нашел способ продлевать жизнь. Нам нужно запастись терпением…

–Снадобья Кастро слишком дороги в изготовлении и их не хватит на всех.– Смеялся над словами Максимуса Константин.– Я проводил расчеты – прежде чем люди начнут умирать от старости, он успеет привить только десятую часть. Это слишком мало. Всех прочих ждет смерть. А способы естественного воспроизводства, до того малы, что о них вообще не стоит думать всерьез. Мы погибнем, если будем ждать. Это ли не глупость, когда есть реальный шанс спастись. Не секрет, что Кастро увлечен идеей – создания новой человеческой породы. Ему нет дела до обычных людей. Мы отработанный материал. Полагаться на его идеи и твою Максимус трусость – подло. Завтра я вношу вопрос о переселении на всеобщее обсуждение. Пусть люди сами решают, как нам следует поступить. И вам придется подчиниться большинству…

Слова Константина оказались пророческими. Был общий совет, и люди решили выбрать его первым над прочими.

Затем началось великое переселение…

Собрав свои жалкие пожитки, люди выбрались за границы города и отправились в путь. Месяц они шли по бесплодной пустыне, а затем… воздух пропитался запахом свежести. На следующий день они вышли к берегу океана…

Элине никогда не приходилось видеть столько воды. Холодной, почти черной, абсолютно безжизненной. Марая песчаный берег тягучими маслянистыми разводами, океан тянулся к ее ногам… отчего-то казался ей громадным, так что не вмещалось в воображение, чудовищем. Океан был голоден, и под гадкий всплеск волн с готовностью пожирал любой предложенный ему на поживу предмет. Втягивая в себя палки и камни, он начинал злобно шипеть… пускать из себя мутные гулкие пузыри. Было ветрено, и за пеленой пенных брызг, он ворочался словно каменный, вырвавшийся из глубин бездонного тартара, тысячарукий великан…

Было безумием отдавать себя на волю этого невероятного существа. Как бушующее в недрах планеты пламя, как бесконечная белизна раскаленных над головой небес, как бескрайние каменные пустоши – что тяжелыми свинцовыми громадами высились за спиной, он был жесток и беспощаден. Проснувшееся после долгого сна древнее божество, стихия – сбросившая с себя оковы обитавшей в ней жизни, прямой потомок вселенской бесконечности. Океан – возник еще до появления жизни и останется после нее. Океан – будет всегда. Он застанет рождение новых эпох и, отмеряв с ними положенный срок, как верный друг, проводит их в чертоги вечности. До скончания времен он будет резвиться под синью небес, и дремать под светом звезд. Будет разъедать собою твердь земли, и создавать новые континенты; он будет распыляться ветром, и вновь проливаться дождем. Он будет жить, и дарить жизнь и… как-то вдруг, разом, осознав все это, Элина впервые за долгое время вновь испытала страх. И горечь. И отвращение к самой себе, к мимолетности своего бытия… В окружении тяжелых скал, под бесконечной протяженностью небес, под массой необозримых просторов вселенной – ее кажется и не было вовсе… и, видя всю глубину своей ничтожности, девушка едва не сошла сума…